Факультет экстремального выживания

Глава 9 История чужой жизни

Смотрю вслед уходящему вдаль Виратье, и внутри какое-то странное щемящее чувство разливается, будто частичку меня отрывают. Вот и что это со мной?

– Ну ты как? – раздался из-за спины голос Стэна.

– А? – оборачиваюсь к парню.

– Страшно там? – сверкая своими светло-голубыми глазищами, интересуется товарищ, за спиной которого пристроились остальные члены нашей компашки.

– Не очень, – пожимаю плечами и ведь даже не вру – страха там, в лабиринте, и вправду не было. – Но жутковато немножко.

– И что там? – это уже Вир.

– Лабиринты, – всё ещё ощущая то странное чувство после ухода Виратье, несколько рассеянно отвечаю.

– Это даже тем, кто там никогда не бывал, просто из названия понятно, – не унимается Стэн.

– А вы, что там бывали? – удивилась я.

– Именно, что бывали, – буркнул внезапно помрачневший Стэн.

– Чего ж тогда спрашиваете?

– Даже первый уровень не смогли пройти, – отозвался Вир. – Вот и хотим понять, в чём наша ошибка. Что делали не так.

Ребята, тем временем, взяли меня в кольцо и какими-то тропками на задворках академических корпусов, вьющимися в обход основных аллей, повели в сторону имевшегося на территории академии парка, куда я пока ещё не заглядывала. А мне как назло в туалет хочется настолько, что готова на виду у всех усесться под ближайший кустик. О чём и сообщила, вызвав у ребят шок от подобных откровений. Оказалось, соответствующие заведения имеются едва ли не на каждом углу академии, просто не на виду, и надо знать, как их искать. Вот и меня научили.

– Идём, – позвал Стэн.

– Это уже слишком! – не выдержала я. – Подождите тут, за углом.

Вот неужели не понимают, что меня так на смех поднимут! Докатилась, в туалет провожают.

Видимо, вид у меня был более чем решительный, потому что ребята дружно расступились, давая мне возможность пройти. Отыскать нужную дверцу оказалось не так и сложно, хотя если бы я просто шла по центральной аллее, то ни за что бы не приметила вход, спрятанный за напоминающей плющ растительностью.

Когда входила, в туалете как мне показалось, никого не было. Да некоторые кабинки закрыты, но как-то и мысли не мелькнуло, что за ними кто-то есть. Да и до раздумий ли, когда большую часть суток куда-то бежишь, что-то делаешь, и даже нужду справить некогда? Едва устроилась, как хлопнула входная дверь.

– Ты здесь? – раздался показавшийся отдалённо знакомым женский голос.

Где-то поблизости скрипнула дверца.

– Я всё ещё в сомнениях… – произнесла какая-то девушка.

– Мне так и доложить магистру? – с раздражением поинтересовалась женщина.

– Н-нет… Но мне жалко…

– Кого?

– Его. Он… Он такой…

– Влюблённая дура! Не зря я не хотела привлекать тебя к этому заданию. У нас есть цель, – с нажимом произнесла… Да, теперь я узнала её, это была та самая преподавательница, что сорвала на мне зло перед началом утренней лекции. – Мы должны её достичь. Ты и я, понимаешь? И если по твоей вине я провалю задание… Ты будешь молить о смерти, детка. Уяснила?

– Д-да… – робко выдавила девица.

– Какие есть идеи?

– Ввести ей что-нибудь, вызывающее дезориентацию в пространстве перед…

– Легко сказать! – собеседница оборвала её на полуслове. – Теперь охрана повсеместно рядом с ней, даже в столовой. В комнату не пробраться из-за вездесущего привидения.

– Он на «Гаратее», – произнесла обладательница более молодого голоса. – Можно подменить её запасы на что-то другое. Я практику у целителей проходила, и знаю, где и что хранится.

– Хм… Обезумев, он убьёт эту выскочку, а до той поры, пока найдут ей замену, мы завершим свою миссию. Пойдём.

– К целителям?

– Да. Я отвлеку, ты подменишь.

Послышались удаляющиеся шаги и едва различимый скрип закрывающейся двери. Я сидела, словно громом поражённая. Почему-то не было сомнения в том, кто именно те «он» и «она», о которых шла речь. И опять в разговоре фигурировала эта до сих пор неведомая «Гаратея». Одного не пойму, неужели прятавшаяся здесь девица не слышала, что кто-то вошёл? Почему, несмотря на присутствие кого-то постороннего, столь безбоязненно обсуждала планы? Или… Может, она хотела быть услышанной? Хотела, чтобы им как-то помешал?

Выждав минут пять, стараясь остаться незамеченной, прошмыгнула за угол здания. Всё внутри кричало: надо бежать к целителям, помешать. Но как? Заговорщицы однозначно меня опередят. И вряд ли удастся сорвать их план на данном этапе. А если и так. Значит, они предпримут ещё какие-то меры, о которых я знать не буду. Надо позднее наведаться к Каталине, предупредить. И да, стоит поскорее выяснить, что такое «Гаратея». Может, спросить у ребят?

Товарищей застала на том же месте, где и оставила их минут десять назад. Вот только что-либо спросить не успела, меня тут же взяли в оборот, устроив допрос с пристрастием на тему «Лабиринта Смерти». Понимая, что от рассказа не отвертеться, поведала о своих приключениях. По-моему, история получилась не особо-то впечатляющая: побродили по каменным лабиринтам, потом по растительным… Но их это ничуть не смутило, выведали мельчайшие подробности.

– Зацепь? – аж побледнев, переспросил Вир, и почему-то тут же перевёл взгляд на неожиданно посеревшего лицом Стэна. – Ты уверена?

– Нет, не уверена, – усмехнулась я. – Виратье так сказал.

Ребята как-то странно переглянулись.

– Может, кузен что-то напутал? – подал голос обычно молчаливый Ральф.

Хм… Кузен…

– Вы тоже, что ли, братья? – взглянув на Вира и Ральфа, поинтересовалась я, а они кивнули. – И значит, оба вы завидные женихи.

– Ой, только не говори, что так же, как все эти пустоголовые куклы, жаждешь стать хозяйкой в чьём-то поместье, – скривился Ральф.

– Пф-ф-ф-ф… Делать мне больше нечего, – пренебрежительно фыркнула я. – Просто у меня и так доброжелательниц тут не особо-то много, а теперь, вообще каждая первая норовит горящим ненавистью взглядом дырку в спине прожечь, – сокрушённо развела руками. – Вот и ищу причины столь пылкой «любви».

Парень после моей реакции явно расслабился. А вот Стэн что-то разнервничался не на шутку. Идёт. Спина напряжена так, словно кол проглотил, и шаги печатает, будто что-то в землю втоптать пытается. Кулаки плотно сжаты. На побелевшем лице даже веснушки побледнели, челюсти разве что не скрипят и желваки так и гуляют. Вот и что это с ним?

– С семейством Виратье нам по состоятельности и знатности конечно же не тягаться, – тем временем признался Вир. – Но так-то да, женихи видные, что уж тут скрывать. И не обращай внимания на Ральфа, я вот вовсе не отказался бы от такой жёнушки, – парень окинул меня оценивающим взглядом, тут же заслужив довольно ощутимый тычок под рёбра, отчего загнулся и прошипел: – Э-это я не подумав ляпнул.

– Так-то лучше, – отозвалась я, потирая ушибленный о его рёбра локоть. – Вы так и не объяснили, чем так страшна эта зацепь-травка?

– Чем? – воззрились на меня ребята.

– Угу.

– А Алькор не пояснил? – вполне искренне, как мне показалось, удивился Вир.

– Ну-у-у… – протянула я, не понимая такой реакции. – Скорее, показал.

– На ком? – вылупился пуще прежнего побледневший Стэн.

– В смысле, на ком? – опешила я.

– Ну ты же сама сказала, что он показал, – пояснил парень, вот только понятнее от этого не стало.

– Не на ком, а на чём, – пожала плечами я и поведала о том, как Виратье бросил какую-то вещицу, и в ту тут же вцепились многочисленные шипы, а затем, охомутали в свои сети вмиг ожившие ветви растения.

Как выяснилось, это была лайт-версия демонстрации способностей этого представителя пальнорской флоры.

– Стебли этого вечнозелёного растения настолько прочные, что их невозможно перерезать. Оно неприхотливо к условиям окружающей среды, – каким-то странным, неживым голосом затараторил Стэн, словно спеша озвучить заученный урок. – Устойчиво к засухе, и наоборот, может расти в воде. Огня не боится. Просто не горит. И поглощает магию… – выдохнул он и тут же продолжил: – Корни даёт мгновенно, приживается даже на каменистой почве, то есть, дробит скальную породу…

– Тогда почему оно не заполонило там всё? Лабиринт же есть! – перебила я парня. – Его что, кто-то как-то пропалывает? – недоверчиво добавляю, памятуя о словах насчёт невозможности перерезания ветвей.

– Нет. Слава богам, оно естественным путём не размножается. Само по себе растение представляет собой высокий, прямостоячий куст сантиметров двадцати в диаметре. Его культивируют отсечением лепестков и высадкой их на будущие места обитания.

– Но как, если он такой хищный и не поддающийся обрезке? – тут же вспомнились шипы и ветви, мгновенно обхватившие тот, так и оставшийся для меня неведомым, предмет.

– Магией, – отмахнулся Стэн.

– Стоп, – замотала головой я, вконец запутавшись. – Ты же сказал он поглощает магию!

– Магию живых – да. А вот вызываемые некромантами твари вполне способны влиять на зацепь. Это запрещено. Но…

– Запреты созданы, чтобы их нарушать, – вспомнились чьи-то слова.

– Да, – невесело усмехнулся парень. – Точно подмечено. Но эта информация есть и в учебниках. А на практике… В жертву вцепляются шипы растения. На них выделяется сок, который при попадании в организм живого существа усиливает все физические ощущения…

– Жуть, – поёжилась я, представив все те прелести жизни, кои испытает попавший в эти зелёные объятия человек или зверь. Даже просто так, впейся в тебя такое количество шипов, уже от боли с ума сойдёшь, а тут ещё и ощущения усилятся? – Бр-р-р…

– Не то слово, Дейла. Объятия зацепи что-то сродни тёрке, наждаку, – хрипловато продолжает Стэн. – Зацепь не просто вцепляется, она сдирает слой за слоем. Сначала кожу, потом мясо, и в конце концов перемалывает в труху даже кости. Это происходит одновременно очень быстро и в тоже время мучительно долго.

– Этакое биологическое удобрение себе готовит, – задумчиво произношу и аж невольно шарахаюсь прочь от брошенного на меня взгляда.

– Он сразу впитывает всё, не оставляя следа, – буркнул Стэн.

Все эти жуткие картины как-то не вязались с тем, что я чувствовала, смотря на зелёный лабиринт. Да, шиповник-переросток пусть и показал свой нрав в тот миг, когда Виратье бросил в него какой-то предмет, но в остальном… Он казался именно, что обычным шиповником, ну разве что с немного странной структурой шипов. Казалось, приди мы на то место в иное время года, и застали бы благоухающие розовые или белые цветочки, собирающих пыльцу пчёл…

– Да ладно… – пробормотала, недоверчиво глядя на парня, решив, что он всё же шутит, и всё это не более чем розыгрыш, но выражение его лица говорило об обратном. Он явно был взволнован, рассказывая. Бледность теперь разбавлялась странными алыми пятнами на коже. Мелькнула нелепая мысль – у него что, аллергия на одно лишь упоминание о зацепи?

– Стэн жил при храме, – подал голос Вир. – Его отец был настоятелем…

– Постой, – поднял руку Стэн. – Я сам…

Какое-то время мы шли молча, и никто не решался нарушить затянувшееся молчание.

– У нас была реликвия. Зовущаяся «Сердце жизни». Артефакт. Способный как излечить то, что неподвластно магии, так и уничтожить всё живое. В наш храм постоянно стекались паломники. Отец никогда не отказывал страждущим, – медленно, будто эти слова давались ему с трудом, начал рассказ парень. – Неоднократно «Сердце жизни» пытались похитить, но они тогда не знали, что артефакт нельзя выкрасть, можно лишь получить в наследство или в дар. Однажды это стало известно. Предлагали деньги, увы, они просто не понимали, чем за эти деньги вынужден будет заплатить хранитель и его род.

Стэн опять на время затих. К этому моменту мы подошли к небольшому пруду, и ребята остановились. Вир сбросил с плеч напоминающую камзол курточку, в коих ходили парни в академии, расстелил её на земле.

– Садись, – говорит мне, сам тем временем усаживаясь прямо на траву.

После минувших испытаний в лабиринте я была счастлива хоть немного передохнуть. Воспользовавшись предложением, удобно устроилась, с наслаждением вытягивая уставшие ноги, если бы могла, и вовсе упала бы на землю, но неудобно показывать слабость. Ребята присели рядом со мной, и Стэн, наконец-то продолжил рассказ.

Оказалось, что артефакт-реликвия передаётся в семье товарища из поколения в поколение на протяжении многих тысячелетий. Хранитель обретает вечную молодость, здоровье и бессмертие, но ровно до того момента, пока не устанет и не определит преемника, которым может стать или представитель семьи Стэна, или в случае отсутствия такового иной сильный маг. В момент передачи реликвии прошлый настоятель умирает. А в случае передачи артефакта на сторону род оставившего свой пост хранителя прерывается. Но… Если потомки всё же имеются, но реликвия по какой-то причине уходит на сторону, то проштрафившийся род теряет способность к воспроизведению потомства. В прошлом, подобное уже несколько раз происходило. Предки нашего товарища исхитрялись, но находили способ вернуть утерянную реликвию в свой род. Как итог, уговорить хранителя раньше срока распрощаться с артефактом непросто, а вынудить отдать её посторонним имея кровных родственников почти невозможно. Мешало это «почти».

И вот, некто, вбив себе в голову мысли о вечной жизни и мировом господстве, возжелал во что бы то ни стало заполучить реликвию в свои загребущие ручки. Сначала бесследно исчез старший брат Стэна. Родные подумали, что парень просто-напросто решил ощутить вкус свободы и подался во все тяжкие, так сказать, мир посмотреть и себя показать. Думали, погуляет немного и вернётся. Прошла неделя, другая, месяц, от парня не было вестей, и семья не на шутку заволновалась.

Тем временем, нынешнему настоятелю пришло предложение продать реликвию. Конечно же, он отказался. Во-первых, мужчина был достаточно молод, ему едва перевалило за сорок, во-вторых, у него оставалось трое наследников: два сына и дочь. Это уже немаловажный фактор, напрочь исключающий передачу артефакта на сторону, но имелось и в-третьих, он прекрасно понимал – не для праведных дел требуется реликвия, ведь в этом случае просто обратились бы к нему за помощью, ан нет, возжелали именно обладать.

А вот дальше жителей обители при храме постигла жуткая участь. Поселение представляло собой замок, само святилище и небольшой посёлок, которые защищала от окружающего мира и посторонних глаз высокая замковая стена. Однажды ненастной тёмной ночью дежурившие на стенах стражники обратили внимание на какое-то странное движение возле ворот. Пытались окликать нежданных визитёров, но те в ответ упорно отмалчивались. Наутро взорам ошалевшей стражи предстало невесёлое зрелище: перед входом на мост, ведущий через ров к воротам обители, выросла полоса зацепи. Начался переполох, и тут же выяснилось, что сестра Стэна бесследно исчезла. Никто её не видел с предшествующего вечера.

Вскоре стража оповестила о приближении войск во главе с тем самым покупателем артефакта. Раздался призывный рёв труб. Тысячи вооружённых до зубов воинов окружили обитель. Как назло, именно в этот момент в замке не оказалось ни одного мага со способностью к телепортации. Случайность? В этом сомневались. Скорее всего, противник был хорошо осведомлён обо всём, что происходит внутри, и заблаговременно избавился от тех, кто мог помешать его планам.

Когда же отец Стэна взошёл на надвратную площадку, его взору предстал связанный по рукам и ногам старший сын. Наш товарищ тоже находился там, рядом с отцом. И сейчас, рассказывая, в бессильной злобе сжимал кулаки, а в голубых глазах несмотря ни на что блестели слёзы. Так непривычно было видеть этого улыбчивого парня в таком состоянии. Но узнав о том, что случилось после, я и вовсе поразилась тому, как он умудрился сохранить способность радоваться чему-либо в жизни.

Старшего брата в прямом смысле по частям скормили нововыращенной посадке зацепи. А следом из палатки, разбитой неподалёку от осаждённого замка, вывели его сестру. Сердце отца не вынесло подобного. Он всё же обменял артефакт на жизнь своей дочери, но прежде, чем открыть ворота, отдал Стэну единственный в своём роде портальный камень, о существовании которого вообще никто не знал. Его последней просьбой было вернуть «Сердце жизни» в их род.

– Как он и требовал, я перенёсся к императорскому дворцу, где мне выделили помощь. Наутро мы оказались возле замка. Его в три ряда окружал непреодолимый забор из зацепи. Всё, что я мог, это перекликаться со стоящей на стене сестрой. Она там осталась одна из нашего рода. Замок заблокирован. Ни телепортироваться внутрь, ни что-либо передать. С внешней стороны возвели вышку, с высоты которой удаётся хоть что-то перебросить на противоположную сторону от этого демонова зелёного ограждения.

– А что же император? – возмущённо воскликнула я.

– А что император? – непонимающе уставился в мою сторону парень.

– Ну он мог ведь послать некромантов, чтобы срезали эти кусты!

– Их нельзя срезать… – вздохнул парень. – Листки – да, но не всё растение. Пытались возвести что-то типа моста-переправы. Но без магии… Столько людей уже погибло. Император отказался и дальше жертвовать чужими жизнями. Его величество лично заверил, что жителям обители по возможности будут поставлять всё необходимое.

– Но… Должен же найтись какой-то выход?

– Выход один. Не всю стену из зацепи, но хотя бы проход в ней может проделать лишь бессмертный хранитель «Сердца жизни». Если верну артефакт, то смогу прорубить проход. Поэтому меня и отправили сюда.

– А мы пошли заодно, – добавили хором Вир и Ральф.

– И вы знаете, где искать артефакт? – задумчиво произнесла я.

– Знаем, – невесело усмехнулся Вир. – Вот только там безмагическое пространство, и по сложности оно не уступает «Лабиринту смерти».

– Потому что, это и есть «Лабиринт смерти», – поправил его Стэн.

– Вот же! А как же Виратье? Почему он?

– Мы не справлялись, и его назначили куратором. Он решил, что без сильного попаданца не справиться. Не думали, что им… ей окажется девчонка. Тот артефакт, который выдаёт задания, определяет, кому и что по силам. В итоге, вы пробиваетесь в лабиринты, а мы пока должны тренироваться, готовиться. Так что, к тому моменту как вы вступите в реальный лабиринт, ваша группа разрастётся с двух до пяти человек.

– Да не вопрос, – произношу, хотя в груди опять щемит, на этот раз от потаённой обиды: я-то наивно думала, что интересна ребятам просто, как человек, а оказалось всё банально – я всего лишь ключ к решению их проблемы. И всё же, сделаю всё, что могу. – Если… Если чем-то смогу помочь… – пробормотала, пожимая здоровенную ручищу сидящего рядом со мной Стэна.

– Спасибо, – грустно улыбнулся он.

– Ну вот, теперь ты знаешь историю нашего появления в академии, – произнёс Вир. – Предлагаю сменить дислокацию на столовую, как раз скоро ужин. И, Дейла, надеюсь, поведаешь о себе?