Факультет судебной некромантии

Пролог

С целительской койки — прыжком в платье и бегом на развод. Почему бы и нет, это ведь я. А когда у меня хоть что-то было, как у нормальных людей? Я подавила вздох и осторожно огляделась. Сидящие вокруг люди, кто скромно, а кто и нескромно, оглядывали меня. Громкое слово этот «развод». А ведь здесь и помимо меня есть на что посмотреть.

Зал суда был величественен. Строгие ряды удобных креслиц, где расположились дамы. Чуть проще стулья для мужчин. Зрелище предстоит неслыханное: баронесса фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, изволит разводиться с супругом. В воздухе витает смешанный аромат духов — будто в парфюмерной лавке, немного пахнет пылью и терпким потом. Этот зал видел многое, жаль, не может рассказать.

Убранство в бордовых и бежевых тонах выгодно отличает помещение от того затрапезного позорища, в котором я однажды была. Первый раз меня разводили в загсе, быстро и просто. Вот только ручку пришлось раза три менять — паста кончалась. Да и за бумагу для принтера пришлось заплатить. Казалось бы, одного раза достаточно, но нет. Повторенье — мать ученья. Но этот развод точно последний.

— Лаура фон Штернберг.

Подняться, сделать книксен и сесть на свое место.

— Суд постановил, оставить Лауру фон Штернберг, в девичестве фон Сгольц, второй женой барона фон Штернберг на срок шесть месяцев — для возможности примирения.

Мой почти бывший супруг выглядит олицетворением скорби. И сочувствие аристократов, собравшихся поглазеть на нечастое зрелище, полностью принадлежит ему. Ему и матери моего тела, скорбно прячущей лицо за тонким бархатным веером.

Вторая жена — дикий пережиток, порожденный несправедливой политикой единственного императора-мага. И вот уже третью сотню лет этой лазейкой в законодательстве пользуется высокая знать. Что есть у второй жены? Право на драгоценности и иные подарки, более того, в контрактах чаще всего прописано количество даров, которыми обязан одарить ее супруг. Приличествующая статусу одежда и пища. Вот собственно и все. Ни права воспитывать собственных детей, ни возможности участвовать в жизни семьи. Учиться — тоже нет.

Изящный призрак, приходивший ко мне во снах, был грустен и печален. Лауре фон Сгольц исполнилось шестнадцать лет, на своем первом в жизни балу она увидела мужчину и полюбила его всем сердцем. И он ответил взаимностью. Но, ирония судьбы, возлюбленный уже был женат. Влюбленная девица вознесла хвалу императору-магу и поразила мать в самое сердце — жемчужина рода фон Сгольц решила стать второй женой. Чтобы быть с любимым хоть как-нибудь.

— Уважаемый суд, прошу, разъясните вопрос с правами супругов. Обязана ли я удовлетворять барона фон Штернберг в постели в течение этого полугода, или же мне достаточно просто находиться на территории его поместья? Или же я вольна поступить на учебу? — ровные гладкие фразы, обкатанные мысленно десятки раз, слетают с губ в полной тишине.

«Хоть как-нибудь» настолько не понравилось юной Лауре, что она нашла способ обменяться душами. Она доверилась старым книгам, а я — ей. Когда тебе всего двадцать один год, а за спиной предательство любимого человека и развод — ты становишься циничной. Когда к этому прибавляется авария и паралич — ты становишься сговорчивой. И доверчивой. Другой мир? Ну и прекрасно!

Надеюсь, мы обе не прогадали — она должна получить мое тело, причем здоровое. А у меня проснулся магический дар, как и было обещано. Только наличие дара позволяет расторгнуть контрактный брак. И если супруг злоупотребляет властью — но это сложно доказать.

— Такие вопросы решают на семейном совете, — ответствовала дородная судья.

— Я вторая жена, ваша честь, у меня нет права голоса на семейном совете. Я прошу суд оградить меня от посягательств супруга на мое тело. Могла бы сказать «на мою честь», да только после этих двух лет у меня ее не осталось, — горько добавила я. Лаура описала некоторые постельные упражнения своего дорогого супруга, и я совершенно не хотела ими заниматься. — Точно так же напоминаю, что развод становится невозможным в случае, если женщина беременеет.

— Суд удаляется на совещание.

Вокруг меня вспыхивает радужный купол, отсекая звуки зашумевшего зала. Здесь собрались вся средняя аристократия. Как же, дочь маркизы фон Сгольц, всего два года назад со скандалом ушедшая в семью фон Штернберг, одумалась. Моя новая матушка сидит с прямой спиной. Тонкие губы неодобрительно поджаты, но в остальном лицо выражает абсолютную безмятежность.

Первая, к кому бросилась за помощью Лаура, — мать. И получила в ответ приказ успокоиться и принять все как есть. Ведь они элита общества и не могут признавать ошибочность своих решений. Отступить — значит сдаться, а фон Сгольц не сдаются. Так рыжекосая авантюристка осталась один на один с последствиями своей любви и наивности.

Никто и никогда в этом мире не ограничивал постельные игрушки в тратах. И Лаура бросилась по книжным лавкам. За полтора года ей удалось то, чего многие коллекционеры не могут добиться годами. Она собрала невероятную библиотеку, которая сейчас томится в окованных металлом сундуках. Томится в ожидании своего часа, ведь из всего этого богатства Лауре был нужен лишь фолиант о Незримых Тропах.

— Сердце мое, — вкрадчиво произнес барон, подходя вплотную к куполу, — неужели ты думаешь, что сможешь от меня уйти? Ты не выживешь одна, твоя мать не хочет тебя знать.

Глава 1

Академия Магического Правопорядка — единственная, чьи двери открыты для поступающих без вступительных экзаменов. Что неудивительно — желающих в ней учиться крайне мало. Плата за обучение высока, а местная полиция получает копейки. Понятно, что, имея дар, люди желают использовать его во благо себя любимого, а не своей страны. Название которой я, кстати, до сих пор не удосужилась узнать. Просто пока не вышло поинтересоваться, не привлекая внимания, а в разговорах с Лаурой этот момент упустила.

Я решительно толкнула тяжелую створку и вступила в прохладный холл. За одинокой конторкой стоял скучающий парень. При виде меня он оживился.

— Добрый день, чем могу помочь? Вы поступать?

— Да, — улыбнулась я. — Наверное, придется платно — дар пробудился в стрессовой ситуации, и я им не владею совершенно.

Юноша мгновенно подобрался, я даже не поняла почему.

— Имя?

— Лаура фон Сгольц, то есть пока еще фон Штернберг.

— А, — успокоенно и немного гадливо произнес он. — Пройдите на второй этаж, третья дверь налево.

Гадать, с чего так изменилось мнение парня, я не стала. И так ясно. В глазах общества вторая жена не человек.

Зато объект для дурных шуток. Третьей дверью налево оказался туалет. Туалет, загаженный и мужской. Я выскочила как ошпаренная, подлетела к окну и разрыдалась. Слезы текли сами, нос распух, а платка у меня с собой не было.

— Добрый день, — глухой голос с рычащими нотками не заставил меня даже вздрогнуть. Я дернула плечом:

— Идите, сэр-милорд, куда шли, не видите, девушка занята.

За спиной поперхнулись смешком, сильная, мужская рука потянула меня на себя. Вот только у моего тела на это было свое мнение. Я еще не успела ничего понять, а уже вывернулась и, отскочив в угол, закрылась радужным щитом. В горле стоял комок, от страха не хватало воздуха.

— Леди?

— Одну секунду, — натужно произнесла я. Вот это наследство. Телесная память? Так вообще бывает?

— Вас обидели? — ровно спросил мужчина.

Я наконец подняла на него глаза и обомлела. Эльф. Настоящий.

— Вы эльф?

— Нет, — опешил он. — Мастер Роуэн Данкварт, декан факультета судебной некромантии. Оборотень. Эльфов в роду не было.

— Я щит снять не могу, — хлюпнула я носом. — Оно само как-то. Я поэтому и пришла, а мальчик внизу послал меня…

— Я понял. Это частая шутка. Чем вы его так разозлили?

— Тем же, чем и вас. — Я резко выпрямилась, и щит сам разлетелся брызгами. — Я Лаура фон Сгольц, пока еще фон Штернберг. Куда желаете послать меня вы?

— На факультет судебной некромантии, — серьезно произнес Данкварт. — У нас недобор — специальность грязная, местами отвратительная. Местами приходится работать ручками.

— И никаких… — я мотнула головой в сторону туалета.

— И никаких жестоких розыгрышей. Пойдемте, фон Штернберг, я вас провожу к ректору. Пока я вынужден обращаться к вам по прежней фамилии.

— Не нужно. Зовите Рысью, меня так раньше называли. — Я грустно улыбнулась. Рысь, моя родная фамилия. Предмет моей гордости и зависти подруг. Ну и, конечно, насмешек в младших классах.

— Хорошо, я представлю вас группе как Рысь. Итак, сначала в приемную комиссию, потом к целителям, затем бухгалтерия, у завхоза получите все необходимое.

Он немного сторонился меня. Не интонациями, нет, как будто старался не прикоснуться телом.

— Проблемы? Вы прокаженный или я?

— Не хочу спровоцировать новый приступ, — серьезно произнес мастер.

— Я контролирую себя, просто вы подошли со спины… и слишком сильные руки. — Я пожала плечами. — И я буду благодарна, если мы не станем это обсуждать.

Весь день прошел в заботах.

На приемной комиссии мой дар назвали сырым и слабо пригодным для судебной некромантии. Но настоящая мама ласково называла меня упертой ослицей — и здесь, в другом мире, я осталась такой же. Есть противопоказания? Нет? Записывайте.

Ректор одарил меня масляным взглядом стареющего ловеласа и пригласил в свой кабинет согласовать план занятий.

— Благодарю, милорд, но я все согласую с мастером Данквартом, — отказалась я. С бароном уже «насогласовывалась», да так, что я о тех развлечениях только наслышана, а тело Лауры помнит.

— А ведь это выход, — неожиданно произнесла пухлая женщина из приемной комиссии. — Девчонка — отыгранная карта. — И она обратилась ко мне: — Уж прости милая, да только развлечения барона нам всем прекрасно известны. Лично я тебе сочувствую, — она пожала плечами, — но мы должны быть прагматичны. К чему портить жизнь кому-то другому, если…

Глава 2

Увы, пусть я и разложила вещи, почти полюбив выделенную мне комнату, а распорядок Академии еще никто не отменял. Преступно рано наступившее утро порадовало студентов праздничным колоколом — наступили выходные. Время, когда ученики возвращаются по домам.

Из некромантов в Академии присутствовала только я — остальные либо еще не добрались, либо испытывали терпение нашего мастера-декана. И я бы на их месте поостереглась так неразумно поступать. Про мою соседку декан высказался довольно грубо, походя уточнив, что она учится платно и давно уже могла бы закончить. Но не судьба.

Учиться я прибыла в предпоследний перед выходным день. В библиотеке перебросилась парой фраз с несколькими студентками, но имен не запомнила. Зато запомнила лица тех, кого особенно перекосило от моей фамилии.

Так что я спала, брала в столовой сухой паек и пропадала в библиотеке, чтобы прийти в комнату вечером и уснуть.

Утром выходного дня я вприпрыжку бежала к библиотеке — она работала только несколько часов. Сдав книги, я пошла вдоль полок, выбрать себе что-нибудь полезное. Полезное — исходя из моих представлений о грядущей учебе. И ворча себе под нос, что уже выходные, а учить нас особо не стремятся.

— Дело не в выходных. Пока что никто из вашей группы не готов приступить к учебе, — рассмеялся Данкварт, когда я, встретив его в коридоре у библиотеки, забросала вопросами. — Вам повезло, пока студенты еще добираются, вы выберете себе те учебники, что вам приглянутся. Советую взять с пометками на полях, может быть что-то интересное.

— Эм, вы знаете… — Я покрутила в руках уже пролистанную книгу рун, страницы которой пестрили неприличными надписями и рисунками. Студент, читавший ее до меня, явно скучал на лекциях и портил учебник. — Такие вещи мне уже известны. Замужем, худо-бедно, побывала.

Некромант коснулся бледными пальцами корешка книги, и та вспыхнула белым пламенем. Я с криком выронила ее на пол, и оборотень покачал головой:

— Вам следует подлечить нервную систему. Возьмите, теперь там нет смущающих пометок. Но вы отвлекли меня, госпожа фон Сгольц. Я, собственно, шел к вам, чтобы сообщить о приезде вашего… родственника.

На территории Академии есть стоянка для мелдо и редких, в нынешнее время, карет. Молодежь предпочитает мелдо, в крайнем случае, его близкого родственника — ландо. На самом деле, эти конструкции магических автомобилей выглядят довольно нелепо. Для тех, кто знаком с земным автопарком. Открытые, они полностью зависят от магии. И водить их может только маг. Или человек, которому по карману дорогущий кристалл-переходник.

Синий с зеленым отливом мелдо был мне уже знаком — именно на нем прибыл мой почти бывший супруг к зданию суда.

Барон фон Штернберг лично прибыл забирать свою непокорную вещь.

— Как ты должна приветствовать своего супруга и господина? — вкрадчиво осведомился барон.

Тело само дернулось, будто стремилось склониться перед ним. Будто в подкорку был вбит рефлекс, требующий подчиняться.

— Никак, — покачала я головой, — мы уже не супруги. Лишь по недосмотру судей я все еще мешаю вам. Это ведь официальная ваша позиция?

Я старалась говорить спокойно. Уже пошли слухи, что я плоха как супруга, вот и расходимся. Чтобы не унижать высокородную леди, барон позволил мне инициировать развод, а не подал на него сам.

— Где же прятался твой характер целых два года? — прищурился барон. Только не вышло у него меня напугать. Та короткая вспышка страха осталась в зале суда.

— В каком-то очень далеком уголке организма, — огрызнулась я, — там, куда вы членом не доставали.

— Ты заслужила больше, чем получила, — вкрадчиво произнес он. Если верить Лауре, после этих слов он доставал плеть. И сек так, что приходилось вызывать «прикормленного» целителя.

— Одна царапина — и я иду в императорскую Канцелярию, — четко произнесла я и увидела страх в глазах чудовища.

Мой-чужой супруг — трус. Признаюсь честно, когда Лаура фон Сгольц только начала в снах рассказывать мне обо всем, я посчитала барона ярым последователем БДСМ-культуры. Но нет, он просто трусливый мудак, упивающийся чужим унижением и болью. Мне очень повезло, что неделю до суда я провела в больнице — прошлая владелица тела все подготовила идеально.

— Хей, Рысь! — крикнула мне одна из отбывающих студенток. Ее забирали на шикарном, я научилась это определять, мелдо. Вот только кто — муж или любовник — я рассмотреть не успела. — Не забудь про понедельник!

Понедельник — день тестов. Лучше бы забыть.

— Всего несколько дней, а у тебя вместо имени прозвище, как у животного, — процедил барон. Распахнул передо мной двери и, прежде чем я успела подивиться такой галантности, сильно пихнул в спину. Я упала плашмя на пол, так он сверху еще и ногой придавил — мол, вот твое место, животное!

Злоба вскипела мгновенно. Больно ударившись головой о какой-то выступ, я извернулась, что было сил вцепилась в его лодыжку и резко вывернула в сторону. Впиваясь пальцами в податливую плоть, я упустила из виду тот момент, что дар мне не подчиняется.

Глава 3

Всю жизнь я любила физкультуру, а физкультура любила меня. И я с удовольствием ждала, когда с нами начнут ей заниматься. Всяко же за пафосным названием этого предмета в Академии — РДиТ, «Развитие души и тела» — скрывается что-то важное? Вообще, сложно представить оперативника Департамента Безопасности и Магического Правопорядка, не способного на кросс по пересеченной местности. Уникумы, умеющие силой мысли останавливать противника, как правило, в государственные академии не поступают. И очень часто оказываются на иной стороне закона — где больше золота, там и одаренные люди.

Спортивную одежду выдали только вчера: «Слишком большой наплыв студентов», — сказал завхоз, усиленно глядя в сторону. Я сделала вид, что поверила — какое мне дело, как он на нас наживается, если вещи я получила пристойного вида и хорошего качества? Для РДиТ в качестве формы полагались плотные темные леггинсы ниже колена и нечто, напоминающее скромную, темно-синюю тунику. Кроссовки в этом мире заменяли мягкие сандалии на плоской подошве.

Влившись в нестройные ряды одетых в спортивную форму студентов, я без проблем нашла тренировочную площадку. Белоснежный песок, стройные шеренги турников, горизонтальных и вертикальных бревен. Все это опоясывали три беговые дорожки. Дальше виднелись иные снаряды, но рассмотреть лучше не представлялось возможным. Думаю, скоро их удастся даже пощупать.

На песок вышел тренер. Из-за тех самых турников. Он был крут. Именно так я себе представляла отставных вояк. И дело было не в коротких, седых волосах или шраме, уродовавшем его щеку, нет. Взгляд, выражение глаз — вот что первое производило впечатление. Расслабленная поза, ленивая усмешка в уголках губ — он казался безобидным. Свободные штаны, сандалии, как у нас, и рубаха. И ощущение огромной, жестко контролируемой силы.

Тренер качнулся с пятки на носок и начал зачитывать фамилии. Каждый из студентов делал шаг вперед, замирал и возвращался назад. Я даже не пыталась никого запомнить — «развитие духа и тела» был общим для всех курсов. Единственный, кого я отметила, так это «туалетный шутник» — Виор фон Тьеор.

— Фон Штернберг. — Тренер никак не интонировал наши имена. С такими интонациями произносят «платяной шкаф» или «стул». Неодушевленные, такими были мы для него.

Сглотнув, я сделала шаг вперед. Тренер демонстративно осмотрел меня, будто просканировал. На дне серых глаз таилась скука. Готова поспорить, он рассмотрел нас всех, еще пока мы неуверенно строились, ожидая его появления. Осмотрел и сделал предварительные выводы.

Трех девиц он отправил переодеваться и заплетаться. А я пылко возблагодарила свою первую учительницу по физкультуре — неопрятную, пьющую бабищу, которая, однако, требовала чистоплотности и аккуратности от своих учениц. Она-то и приучила меня носить туго заплетенную косу.

Четверых парней он отправил на турники — на личном опыте изучать, отчего нехороши крупные кольца на РДиТ. И, как человек, имеющий призвание истинного преподавателя, запретил снимать украшения до конца занятий. «РДиТ» тренер произносил с оттяжкой, раскатывая «р» и проглатывая остальные буквы.

— Первый курс. Добро пожаловать. Ко мне обращаться — «тренер Зур». Люблю вас, желторотиков, ничего не знаете, не умеете, а гонору на миллион. Вот чем гордитесь вы? Штернберг!

— Носом, тренер. Прекрасная форма носа. Тренер, через полгода...

— Как сменишь фамилию, так и я сменю обращение. Здесь тебе не подружкин клуб. Кто-то еще чем-то гордится? Испугались. Только одна девка среди вас смелая?

— Этой все нипочем, верняк, — мерзко хохотнул туалетный шутник.

— Тьеор, отвечайте за себя, — почти нежно проворковал тренер. И его изуродованное шрамом лицо заставило шутника передернуться.

Я присмотрелась к студентам: кто посмеялся искренне, а кто вымучено улыбнулся. Подпевалы добровольные и недобровольные. Вон тот, худой парнишка в заношенной форме — явно предыдущая жертва фон Тьеора. Ну уж нет, самая противная рыба в этом аквариуме — я. А значит, и плавать вы будете по моим правилам.

Жизнь вносит свои коррективы. Расставив нас на беговых дорожках, тренер Зур отдал приказ бежать. Первое занятие — вводное, по его результатам нас распределят по группам. И вот здесь меня ожидал сюрприз. Я помню одышку — в мои четырнадцать лет в нашем городе открылся МакДак, гори он в аду синим пламенем, и спустя полгода мне пришлось сбрасывать радостно нажранные килограммы. Тогда у меня тряслись жиры, руки, ноги, темнело в глазах и клокотало в груди. Но сейчас я всех этих симптомов не ожидала.

Сбросив темп, я пыталась обуздать дыхание. В груди кололо. Но не совсем так, как прежде, в прошлом. Как будто кости норовили распасться на отдельные половинки. Ну уж нет, с этими симптомами я буду разбираться позже.

Но «позже» наступило раньше — тренер приказал отжиматься, три подхода по десять раз. На втором подходе в глазах потемнело.

Я лежала под открытым небом. Облака застыли в мертвой неподвижности. Да и солнце какое-то слишком уж лучистое. Щурюсь, силясь рассмотреть получше.

— Очнулась, красавица? — низкий, рокочущий голос исходил из низкорослого, тощенького тельца. Широко распахнув глаза, я смотрела на бородатую тетку. Причем борода у нее была весьма странная — не грубая, как обычно у мужчин. Нет, это были мягкие, шелковистые волосы. Со вплетенными цветочками и бусинками.

Глава 4

Массаж был потрясающим. Нет, серьезно. Голос гномки и ее бесподобная борода отошли на задний план. Неужели все дело в мазях? Я помню грубые, жесткие руки массажистов в больнице — слезы на глазах кипели и вниз скатывались. Здесь же касания варьировались от мягких, но сильных до почти неощутимых. Я прикрыла глаза и даже задремала немного. Поэтому резковатый оклик целительницы заставил меня вздрогнуть.

От целительницы я ушла полностью довольная собой и миром. Нудный день подошел к концу — сегодня отменили все уроки и заставили нас заполнять целую тучу анкет. Тестировали способности и даже вычислили одного неодаренного в группе. И чего девчонка хотела добиться этим?

В случившемся дальше можно обвинить меня только за то, что продолжила спать на ходу. Мышцы приятно гудели, я предвкушала, как со следующей недели начну восстанавливать физическую форму и заниматься какими-нибудь единоборствами — своей мечтой в прошлом. Именно в этот момент и ощутила сильный тычок в спину.

Сорвавшись с лестницы, я думала только об одном: позвоночник. Все что угодно, только пусть он останется целым. Пожалуйста.

Я лежала на ледяном полу и медленно, аккуратно сгибала, разгибала пальцы на ногах. Мне было наплевать на все — здесь и сейчас я должна была убедиться, что ноги не потеряли чувствительность. И потому пропустила самое интересное.

Фон Тьеор подошел ко мне с неприятной усмешкой и бросил кому-то, стоящему вне поля моего зрения:

— Вот так нужно было сделать, котик, — гаденько протянул мерзавец. — Ей не привыкать, а мне весело. Придешь ко мне вечером, красавица? И падать больше не будешь. Золотом не осыплю, но жизнь улучшу.

— От-тойди от нее, — чуть заикаясь, произнес незнакомый голос. Я мысленно поморщилась, даже мне было слышно, насколько испуган горе-защитник.

Отчего же я не встаю? Я тоже боюсь, магии в себе я пока не обнаружила — да, кости я пальцами лихо переламываю, но черт его знает, не придется ли мне общаться после такого с таинственным лордом Протектором?

— Утю-тю-тю, — глумливо скривился Тьеор и даже пальцами козу сделал. Только как-то это было сделано без души. В глазах «туалетного шутника» не было даже намека на получение удовольствия от происходящего. Скука, гадливость и немного сожаления. Что за чертовщина?

Через меня перескочил мальчишка, тот самый, бедно одетый. Я еще сочла его прошлой жертвой фон Тьеора. Неловко ударив противника кулаком в челюсть, он охнул и прижал руку к груди. Из больших глаз потекли слезы.

Сам Тьеор от удара полетел на пол и теперь сидел, ошеломленно хлопая ресницами.

— Руку сломал об урода, — констатировала я и поднялась на ноги. Обхватив мальчишку за плечи, я повернулась в обратную сторону. — Идем, мой славный рыцарь, целительница Иртэ поправит твою косточку.

— Можно латку поставить, — буркнул мальчик. Вот не могу его ровесником воспринять, высокий, сутулый, он выглядел настолько робким, что воспринимался ребенком.

— И потом, как я, будешь ходить каждый вечер к целительнице, — фыркнула я и потянула защитника за собой. Фон Тьеор поднялся на ноги. Я ожидала удара в спину до тех пор, пока не завернула за угол.

— Рысь фон Сгольц, пока еще Штернберг.

— Верен фон Тарн, — улыбнулся паренек.

— Странно, что он не ударил нам в спину.

— Нас двое, — удивился Верен, — а он один.

— Я как волшебница — ноль, — легко призналась я, — дар открылся только-только.

— Я алхимик, никогда не буду сильным, а главное, быстрым волшебником, — в тон мне отозвался Верен. — Зато скоро приступлю к изучению боевой алхимии и вот тогда… — Мальчишка зло сощурился.

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать, — шмыгнул он носом и вздохнул. — Талант у нас семейный, к алхимии. Поэтому и взяли, так-то тут с восемнадцати берут.

Гномка, увидев Верена, ухватила его за плечо и утащила за ширму. Мне было велено выметаться и ложиться спать. Или просто лежать — кости после сеанса исцеления должны отдыхать.

До комнаты я добралась быстро. И, спасибо фон Тьеору за науку, по дороге зорко осматривалась. Я не знаю и даже не хочу знать, лечат ли здесь частичный паралич. Мне неважно, даже если такие травмы исцеляют за секунды — я не хочу повторения кошмара. Одно только воспоминание об ощущении отсутствующих, мертвых, не отзывающихся ног приводит меня в ужас. Утром я просыпаюсь и первым делом задираю вверх ноги — посмотреть на свои ступни, на то, как шевелятся пальцы ног. Невероятное зрелище.

Устроившись в постели, я достала учебник продвинутой арифметики. Для меня, как для землянки, такое название режет ухо и колет взгляд. Но по большому счету мне глубоко безразлично название предмета. Главное — суть. И эту суть я довольно легко разгрызла — первые две главы представляли собой простейшие уравнения. А вот дальше уже давались уравнения с переменными, в качестве которых выступали заклинания и эффекты от зелий. В эти дебри я решила самостоятельно не лезть. Запутаюсь.

Глава 5

Кариса вставать по будильнику отказалась наотрез. Вызверилась на меня из-под одеяла как настоящая псина — ощерив немаленькие клыки и сверкая глазами. У соседки на лестничной клетке была такая же шавка — из-под пышной челки торчали злющие глазки. Мозгов у псинки не было — может, они с моей соседкой астральные родственники?

Щелкнув Карису по носу, я потопала в сторону умывален — наши комнаты были объединены по четыре, то есть на восьмерых девушек имелось две раковины и одна душевая. И я уже вторую неделю охочусь на ту заразу, которая оставляет свои волосы в сливе. Найду — заставлю съесть.

Холодная водичка с утра бодрит невероятно. Особенно если предполагалось попасть под теплый душ. Особенно если с вечера уснула и утром душ необходим — мастер Данкварт продолжает периодически ко мне принюхиваться. Будь он вампиром, подумала бы, что группу крови вычисляет, так ведь нет, оборотень. У нас пока нет профильного предмета — распределяют дополнительные группы, после чего теория некромантии займет все оставшееся время. Но все равно, сталкиваясь со мной в коридорах, декан подозрительно тянет воздух носом. Одно радует — я не одна такая «ароматная».

Кариса возлежала на постели, высоко задрав ноги.

— Я видела, как ты так делаешь, — сообщила она, — могла бы и сказать. Это чтобы форму ягодиц подчеркнуть?

— Нет, изящество мизинцев, видишь, у меня какие красивые? — я скинула тапок и вытянула вперед ногу, растопыривая пальцы в разные стороны. Соседка оценила зрелище, задумалась и опустила ноги. Для верности даже села и уперлась ступнями в пол.

— Может, тебе не стоит больше так делать? — осторожно поинтересовалась она.

— Там видно будет. Ты завтракать идешь? С сегодняшнего дня столовка открыта, большая часть студентов приехала.

— Естественно, лето кончилось, вот и собрались. И нет. Спасибо, мое питание оплачивает семья жениха, — Кариса потянулась, — я в «Зимнюю Фею» хожу. Это чайный домик, там летом зима и зимой лето. Красотища. Сидишь, кофеек попиваешь, и крупные такие снежинки падают за окном. А в это время кто-то будет давиться склизкой кашей.

— Запомни на будущее, главное — глотать не жуя, — фыркнула я.

— И у тебя нет претензий ко мне? — вытаращилась соседка.

— Я не заглядываю в чужие кошельки, и тебе не советую. Деньги у меня на чайную есть, и если поладим, я буду благодарна когда ты меня туда проводишь. Как-нибудь вечером, вместо ужина, посидим, потреплемся. Но завтракать и обедать я предпочитаю за казенный счет.

Очередь до раздаточной была жиденькой. Я встала позади Верена и, легко хлопнув его по плечу, предложила позавтракать вместе. Парнишка робко улыбнулся и кивнул на стол у окна.

— Плохо выглядишь.

— Меня от целительницы в карцер отправили, — спокойно пожал плечами фон Тарн.

— Что?

— Я напал на ученика. — Темные маслины глаз равнодушно смотрели на меня с бледного, как мел, лица. — И сказал об этом.

— Ты умишком тронулся? Он толкнул меня, а ты, пожелав поднять девушку, запнулся и упал, вот и руку сломал. А в челюсть ему головой заехал, случайно.

— Кто мне поверит?

— А какая разница, кто тебе поверит, если доказать обратное невозможно? Мы познакомились только вчера, значит, выгораживать тебя мне нет выгоды. Сходим после завтрака к ректору. А то нечестно получилось.

— Зачем тебе это?

— Ты мог повестись и покалечить меня, но не стал. Защитил. И я хочу, чтобы это знали.

Я проглотила комок каши и запила его сладким чаем. Овсянка на воде, умеренно подслащенная, и кусок серого хлеба. Бывало и хуже, право слово.

— И мы — друзья? — с непонятной интонацией спросил Верен.

— Ну, приятели, я думаю. Друзья — это все-таки нечто большее, общие глупости, пакости, интересы. И очень часто все это объединяется в одно — стиль жизни.

— Здорово, — спокойно улыбнулся фон Тарн и ловко подчистил тарелку. — Купи в городе корицу и сахарную пудру.

— Не-не, такие извращения без меня, спасибо. Невкусное должно быть быстро проглочено и запито. Иначе моя нежная любовь к яблочному штруделю может пропасть.

— Не слышал о таком блюде, — пожал плечами Верен. — Что у тебя первой парой?

— Арифметика.

— О, поздравляю. Преподаватель зануда, не стоит ему возражать. Заклюет, дятел арифметический. У первокурсников будет вводное занятие и тест.

— Вот жесть, а почему тест-то?

— На первом курсе почти сотня человек, раскидают по группам, чтобы неспособные в одном углу, соображающие в другом. И дятлу проще. Он с отстающими не занимается, дает списать формулы с доски и весь год лепит «Це с плюсом».

— Это самая низкая?

Глава 6

В желудке ворочалась овсянка, пытаясь устроиться поудобней. Сегодня за завтраком ко мне и Верену подсел Дар. Бедный алхимик чуть не подавился, увидев дружелюбный оскал бойца. Фон Тарн по кусочку отщипывал от шоколадки, выложенной на стол боевым магом, и косился на нас, зарывшихся в математические формулы. Кажется, его мир если не рухнул, то основательно пошатнулся.

— А когда пойдет магическая нагрузка, нас Верен подтянет, — жизнерадостно улыбнулась я. — А Дар тебе взамен щиты выставит.

— Угу, драться-то тебе нечем. — Боец, рисуясь, напряг руку показывая внушительную мускулатуру. — Но защитишься сам и девицу какую-никакую спасешь.

— Ну, девиц он уже спасал. — Я подмигнула малиновому от смущения алхимику. — Меня то есть. Поганка Тьеор скинул меня с лестницы, чтоб ему ни дна, ни покрышки.

— Совсем пацан с катушек съехал, — покачал головой боец. — Говорят, в Гранполисе чуть новая война не началась. С орками.

— Вот только войн нам и не хватало, — пробурчал Верен. — Ты про свою химеру, кстати, забыла.

— Забыла, — честно повинилась я.

Ну нельзя мне доверять животных. Хомячки у меня сбегали и дохли в квартирах соседей, рыбки всплывали кверху пузом еще по дороге из магазина, а уж более умные животные и вовсе не задерживались. И коты, и собаки уходили, причем некоторые прихватывали с собой любимые игрушки.

— Знаешь, я не против, если она останется у тебя. — Я скривилась. — Животное не виновато, но человек, который ее купил, мне неприятен. Только не пускай ее на ингредиенты, пусть поживет немного.

— Ты что, — возмутился мальчишка, — я ее беречь буду!

— Вот и береги, она тебе и ауру поправит. Надо было самому такую завести, — сказал боец. Он уже расправился со своей порцией каши и теперь медленно отпивал чай.

— Если не брезгуешь, можешь съесть мою, — предложила я. Сама всего две ложки зачерпнула и наелась. Дар фыркнул, словно мое предположение было запредельно глупым, и в два счета очистил подвинутую к нему тарелку. После чего пояснил:

— Магия, она ведь не из ниоткуда, а из меня. Я трачу себя на заклинания, и это требуется восполнять. Еда и секс — вот чем лечится магическое истощение. Но с последним в Академии печально — сигнализация. В самый интересный момент выть начинает, зар-раза.

— Я не знала, — удивилась я, как и алхимик.

— Такие вещи, как правило, на личном опыте узнают. Я еще штаны не надел, а декан уже тут, как тут, — потер шею боевик. — Влетело с треском, потом еще и папаня добавил. Давайте, дети, доели? Пошли, разведу вас по углам.

Я начала понимать, что забота боевого мага сродни родительскому контролю — беспощадна и безжалостна. Но не скрою, идти за могучим плечом мужчины, пока он подобно ледоколу рассекает толпу, — приятно. Как и видеть злой, отчаянный взгляд фон Тьеора. Так-то, мальчик, все возвращается. «Мальчик» под присмотром профессора чар протирал плафоны, душераздирающе чихал и пытался спрятать лицо. Как скоро из главного хулигана он станет жертвой?

Весь день нас тестировали. Но главное, я наконец-то увидела эльфов! Типичные, в общем-то, ушастики. Эльфийка худая настолько, что ее хочется накормить. В столовой она уныло жевала листик салата. Сидящая напротив нее профессор Тильда радостно уминала булочку с кленовым сиропом, стряхивая с необъятного бюста крошки. Отчего взгляд эльфийки становился еще более грустным и философским.

Эльфийка вела у нас медитацию. Она обошлась без тестов, заявив, что не видит смысла нас делить — земли в парке много, все ляжем. На этом месте профессор ласково улыбнулась и добавила, что обращаться к ней мы должны строго профессор Ильв. Никаких сокращений или попыток вызнать истинное имя. Мы сглотнули и решительно кивнули. Это тощее ушастое недоразумение за десять минут вселило в студентов страх.

Затем перед нами выступил ректор, извинился и сообщил, что преподаватели музыки и литературы в данное время не смогут провести тестирование, и ближайшее время у нас эти часы займет профильное мастерство.

— Ага, Литературик полез в драку с Музыкантом, а все из-за ушастой, — хихикнула Кариса. Красотка-оборотень цвела и пахла. Пахла, к слову, булочками с ванилью.

— Ты из своей кофейни?

— Ага, там сейчас готовят переход на весну, так что сегодня вечером я тебя отведу показать зиму этого лета!

Судя по восторженному тону, это был какой-то слоган. На горизонте появился Дар — он отходил проводить Верена до аудитории и заодно посмотрел, где будет проходить вступительный урок теории некромантии:

— Так, леди, топайте ножками в направлении подвалов.

— Дар, это Кариса ди-Овар, Кариса — это Дар. Всем приятно, все пошли, — бодренько произнесла я и потянула ребят вперед. Только сделав с пяток шагов, остановилась. — А подвалы у нас где?

— Там, — мотнул головой боец и предложил нам взять его под локти. Я, ничуть не смутившись, повисла на его правой руке, а Кариса приняла левую. Да с таким царственным видом, что куда там. Дар заверил нас, что руки теперь мыть не будет никогда.

Глава 7

В моем мире это называлось взять «в коробочку». На фоне крупных, мощных бойцов наш немаленький, в общем-то, декан смотрелся грустно. Высокий и жилистый, он выглядел откровенно недокормленным.

И тут предательская мыслишка: а что если и правда голодает? Учительская зарплата не сахар, а он еще и на особом счету. Мне стало так жалко голодного оборотня, что я даже носом хлюпнула.

— Студентка фон Штернберг? — обратился ко мне один из бойцов, и я ловко вклинилась между ним и его напарником. Сунула в руку оборотню последнюю, припрятанную дольку шоколада и улыбнулась:

— Мне грустно идти одной.

На самом деле, на бойцов посмотреть было приятно. Каюсь, успокоившись, я принялась беззастенчиво их рассматривать — готова поспорить, им не привыкать. Как и нашим спецназовцам, вдруг оказавшимся в центре города, суждено собирать вокруг себя стайки детей и хихикающих девиц.

Мой интерес не остался без внимания — один из ребят подмигнул мне и, перебросив с руки на руку огненный шар, спросил:

— Что юная леди делает вечером?

— Учит профильный предмет — завтра срез, — отрезал оборотень и сверкнул на меня глазами. Наверное, долечка шоколада не перебила чувство голода.

Боец хохотнул и подмигнул мне еще раз. Огненный шар на ладони на секунду принял форму цветка. После чего он сунул руку во внутренний карман формы (я в своем храню тоненький блокнот хэнд-мэйд и карандаш) и достал шоколадку. Чмокнув бойца в колючую щеку, я зашелестела оберткой.

Во владениях ректора есть небольшая приемная перед двустворчатой дверью. В ней имеются: окно, подоконник, иномирный фикус, очень похожий на земной, и одинокий стульчик. Меня оставили ожидать на стуле. Разумеется, я выждала положенную паузу и бросилась к двери — подслушивать.

— …вам поручено!

Хлопок, я подскочила, осмотрелась и поняла, что это в кабинете, видимо, ректор от полноты чувств ударил по столу папкой.

— Не справились! И не оправдали…

Тонкий, скрипучий голосок ректора время от времени прерывался шумом двигаемой мебели. Что они там делают?

—…ваша вина, Роуэн, неизм…

Слышно было плохо, но я вполне в состоянии додумать до конца обрывочные фразы.

— Ракшас! Не слышно ни черта, — за дверью в закуток послышался голос Карисы.

Я открыла дверь, аккуратно, чтобы не пришибить никого.

— Заходите, здесь тоже не особо слыхать, — мрачно буркнула я. — Не справился, не оправдал, вина неизмерима… И что-то ему было поручено.

— Не дадим его в обиду, — грозно нахмурилась Кариса. — Точно вам говорю, только дикие оборотни едят людей! А если одичал, это необратимо!

Дар погладил добротные двери в кабинет ректора, хмыкнул и сообщил, что сможет их вынести. За дверью вновь что-то передвинули.

— Мы не можем просто взять и вломиться внутрь, — с сожалением сказал Дим Охотник и так же оценивающе погладил дверную коробку.

— Так-то оно так, — вздохнула Майя, — но если его там пытают?

— А так похоже? — шепнула Кариса, дергая меня за рукав. Развернувшись к ней, я увидела, как девица увлеченно тыкает себе за щеку леденцом.

— Очень, не делай так.

— Ага, — сама себе кивнула ди-Овар и смачно захрустела карамелью. Дар передернулся.

— Ему могут сейчас иглы под ногти загонять, — вздрогнула Майя, услышав странный скрип.

— Иглы — прошлый век. Под ногти лучше вгонять тоненькие пластины — чтобы ноготь отходил полностью, это деморализует жертву…— Эльф поправил бирюзовый платок и вскинул тонкие, темные брови: — Что?

— Откуда такие подробности? — подозрительно осведомилась Кариса.

— Люблю читать, — пожал Лий плечами. — Возраст у меня такой, любопытный.

— Ты должен быть добрым и возвышенным созданием! — возмутилась Майя.

— Неси табурет, возвышусь с удовольствием. И вообще я еще маленький, вырасту — подобрею, — равнодушно хмыкнул эльф.

— И сколько тебе лет? — Я загадала пять тысяч и вопросительно уставилась на шелковую куколку.

— Девяносто годиков. — Он застенчиво шаркнул ножкой.

— То есть вот-вот подобреешь? — хмыкнул Охотник, и эльф неопределенно пошевелил в воздухе ладошкой.

— Пахнет жареным мясом, — сообщила Кариса, подергав носом. — Без соли.

— Раскаленным железом пытают, — ахнула Майя.

— Крепкий мужик, терпит, — уважительно отметила Кариса.

Охотник и Дар неуверенно переглянулись. Я пожала плечами:

Глава 8

Утром мне крепко нагорело от целительницы, явившейся прямо к нам в комнату. Под отзвуки похмельных молоточков ее бас шел удивительно прекрасно — почти как соль по открытой ране. Кариса ночью превратилась в человека и сейчас усиленно натягивала на голову подушку. Но увы, чуткий звериный слух часто оборачивается против самих оборотней.

— Вам осталось приходить ко мне еще четыре дня. — Гномка пропустила тонкие пальцы сквозь бороду и нахмурилась. — Еще раз забудете, результат вам не понравится. Как известно, есть и второй вариант исцеления.

— Это какой? — выглянула из-под подушки соседка.

— Сломать заново и полечить по-человечески.

— Не по-гномьи? — светски поинтересовалась Кариса, и Иртэ вылетела из комнаты.

— Это что было сейчас?

— Целительство — типично человеческое искусство, — пожала плечами волчица и потрогала пальчиками опухшие глазки. — Огуречный лосьон или сразу лед? Как думаешь, если подкрашу ресницы, а карандаш использовать не буду, заметят? Пойдешь вечером в город, по лавкам погулять? Хочу браслетик купить, золотой с розовыми камушками.

— Почему человеческое искусство? — я постепенно приучалась фильтровать речь Карисы.

— Эльфы самоисцеляются, как и оборотни, и редкие в нынешние дни вампиры. А гномы и вовсе оставляют больных богам. Лечат только раненых. Эх, вот бы Гуард привез из Степи травы. Вам-то, людям, хорошо — набрызгалась духами и нормально, ходи и приятно пахни. А я как же?

— И ты так же, набрызгалась и ходи, — вздохнула я. — Гуард — это твой жених?

— Жених, — нерадостно ответила Кариса и опять прижала пальцы к глазам.

— Не три, хуже будет.

Я отлично помнила, о чем мы говорили с Карисой вечером, перед сном. Но с утра она так и не подняла этой темы, а завтракать, как и всегда, отправилась в кафе.

В столовой Дар уже привычно умял свою порцию и половину моей. Верен предложил ему и своей пищи, но боец покачал головой:

— Ты тощий, на просвет видно. И работаешь по вечерам.

Я вскинула брови — так вот отчего форма фон Тарна настолько затасканна. Все в Академии одевались по правилам, за исключением эльфа. Сегодня он был в бирюзово-желтом с оранжевыми проблесками — изящная фигура Лия маячила у раздаточной. Наверное, проспал.

— Давайте позовем его к нам? — предложила я. — Заодно посмотрим на знакомство овсянки и Лия.

Эльф с удовольствием сел за наш столик, но увы, посмеяться не получилось. Свою кашу он съел с истинно перворожденным равнодушием.

— Мне все равно, что есть, — пояснил Лий.

Верена на занятия мы провожали все вместе. Как намекнула Кариса, у нищего паренька из захудалой, но все же аристократической семьи были проблемы с однокурсниками. Пусть фон Тьеора временно изолировали, его прилипалы своих веселых развлечений не бросили.

— Удачи, — шепнула я и пожала тонкую кисть. Верен покраснел и кивнул:

— И вам.

Не знаю, как Верену, а нам удача пригодится. На стуле у дверей кабинета некромантии сидел боец ОГБР. Синеглазый и темноволосый, я узнала его сразу — это он угощал меня шоколадкой. Точно, шоколадку купить забыли!

— Я взял, — спокойно заметил Дар, когда я пожалела о шоколаде вслух.

— Значит, завтра моя очередь, — отозвалась Кариса.

После занятий магией зверски хотелось есть, и шоколад замечательно приглушал острое чувство голода. Позволял продержаться до обеда.

— Студенты, позвольте представить куратора вашей группы — господина Лиона Дарго!

Мы подпрыгнули, когда за нашими спинами раздался едкий голос декана. Роуэн Данкварт пребывал в ярости. Не дай Боже мне вывести его когда-нибудь…

Вразнобой поздоровавшись, мы гурьбой ввалились в кабинет. Боец, представленный как наш куратор, лениво зашел следом за некромантом и запечатал магией дверь.

— Что делать будем? — деловитым шепотом спросила Кариса. — Устроим показ добродетельных студентов?

— И они решат, что это боевой маг из ОГБР нас так впечатлил, — меланхолично сказал эльф, ковыряя тонкой иглой под ногтем. Будто пытаясь найти грязь.

— Выразим протест? — неуверенно спросила Майя и смутилась.

— Кто бы нас послушал! — фыркнул Охотник.

— Тогда устроим дебош, — постановила я, и декан, набрасывающий на доске план занятия, сломал мел. Сломал, но промолчал. Значит, разрешение получено. — Вечером в нашей комнате. Обсудим.

— Вино брать? — флегматично спросил Лий, убирая иглу.

— Я не буду, — категорично произнесла я.

— Конечно, бери, — отозвался Дар.

Глава 9

На моей кровати развалился Дар — уложив голову ко мне колени и удерживая в широкой лапище глиняную кружку с вином. У него в ногах притулился Верен. Алхимик выглядел не слишком уверенным и периодически трогал себя за нос.

— Кости сейчас мягкие, добавишь себе кривизну или горбинку — исправлять не буду, — мурлыкнул эльф и немного подвинул бойца, тоже умащиваясь на мою кровать.

— Никому не тесно? — вежливо поинтересовалась я.

— Кариса может сесть на меня, — галантно предложил Вьюга и подмигнул волчице. Та в ответ только фыркнула.

Настолько робкий и неуверенный стук в дверь мог принадлежать только Майе. Никому из нас вставать с постели не пришлось — дверь распахнулась довольно бесцеремонно. Охотник впихнул нашу скромницу и зашел сам. В левой руке он нес корзину, из которой одуряюще пахло жареными пирожками.

— Падайте ко мне, — величественно произнесла Кариса и села по-турецки. Интересно, как здесь эта поза называется?

— Кому вина?

Пирожки сжевали молча, постановив не идти на ужин — Майю любили повара и подсказывали, когда и что будет. Сегодня на ужин была овощная похлебка без соли — разгрузочный день для студентов, введенный по настоянию целительницы Иртэ. Что не добавляло гномке плюсов в карму.

Сама Майя выглядела так, словно ее вот-вот разорвет от внутреннего напряжения.

— Она уже час такая. Успокоится — родит, — объяснил Охотник и усадил подружку рядом с Карисой.

— Они должны знать, что это мы, — негромко произнес эльф.

— Что это мы — что? И главное, они — кто? — уточнила волчица. Она извлекла из узкой шкатулки маникюрный набор и увлеченно подпиливала когти. Звук получался пронзительным.

— Они — все, — веско произнес эльф. — Что мы — все. Все пакости, все, что мы вытворим.

— Чтобы все вокруг знали, — нахмурилась я, — что некроманты, которым за долгие годы впервые выпала возможность выйти на свет, первым делом начали косячить? Лий, ты-то в родной Лес вернешься, а мы?

— Так без доказательств, — раздраженно уточнил эльф. — Догадываться, понимать и злиться от невозможности прижать нас.

— И ты думаешь, наши пакости испугают куратора? — с сомнением спросила я.

Эльф пожал плечами:

— Иные предложения?

— Подставить куратора? — предложила Кариса и достала леденец.

— Но без доказательств, — обеспокоенно уточнила я.

Я уже знала, что Лес — другая страна, в которой живут эльфы и оборотни. И там есть куда податься, если говорить об учебных заведениях. А вот людям из нашей группы придется туго.

— Разумеется, подставим, — хмыкнул Охотник. — Нас потом не найдут. А если найдут — не докажут. Ну, чего ты пищишь, говорить готова?

— Наша несостоявшаяся однокурсница — не первая жертва, — наконец выдохнула Майя. Пилочка в руках волчицы соскочила с когтя и прочертила алую полосу на ладони. Кариса слизнула выступившую кровь и подобралась:

— Подробности?

— Какие подробности, — вздохнула Майя. — Каждый год, вот уже шесть лет, кто-то из учеников умирает в этих числах. Способы — разные, были даже самоубийцы. Одинаковые только числа. Десятое и одиннадцатое. Чередуются.

— Ну вот, я как знал, куда переводиться, — разбил тишину счастливый голос эльфа. — Это же приключение, ребята.

Дар тяжело вздохнул, и эльф пихнул его локтем в удачно подставленный бок.

— Приключения, героизм, тьфу. Кто потом вас спасать будет, героев недоделанных? — вопросил Вьюга.

— Уж не ты ли? — Я чуть потянула бойца за вихры и он, извернувшись, подарил мне мрачный взгляд:

— А кто за вами присмотрит-то, кроме меня? Убьетесь.

— А я? Мне девяносто годиков, — пакостливо улыбнулся Лий. — Я присмотрю, со всех сторон.

Кариса кокетливо поправила глубокий вырез на пышной груди и послала эльфу воздушный поцелуй.

— А кто-нибудь в курсе, бывают полукровки эльф-оборотень? — спросил в пустоту Охотник.

— Я — сговоренная невеста! — оскорбилась волчица.

Путем долгих пререканий на дело решили идти этой же ночью. Расследование таинственных смертей — дело серьезное и требует вдумчивого подхода. А прикрыть его можно шалостями и пакостями. Эльф уважительно покосился на Майю, робко высказавшую это предположение. Мне даже стало немного обидно — я подумала о том же, но промолчала.

За одну ночь мы успели побывать в разных уголках огромной Академии. Восемь этажей плюс три башни, одна из которых закрыта для посещения. Мы взломали дверь и запустили по пыли зачарованные ботинки Карисы — оставлять следы.

Глава 10

Лимонная рубашка, фиолетовый жакет и галстук в тон. Отглаженные брюки, да так, что о стрелки на них можно порезаться. Клетчатые туфли и плоская шляпа — профессор, носивший прозвище «Литературик» выглядел потрясающе. Он умел носить свой костюм, не смущался цветом и не бравировал — жил, как хотел. Каштановые волосы были заплетены в косицу. Спасибо, что без украшений. На левой руке простой кожаный шнурок с бусинами и парой перышек.

— Милашка, — вздохнула Кариса, — сохнет по эльфийке, преподавательнице медитации. А сколько бы девиц не отказалось похудеть и уши нарастить.

— Да ладно?

— Дар потомственный, передается, — сказал Верен. — На моего брата, старшего, знаешь, сколько брачных предложений было? Пока вся эта ерунда не приключилась. Все хотят, чтобы их дети и внуки были магами. А для этого нужно с умом подходить к браку. Вот ты, Рысь, первая за многие годы ведьма в своей семье. Тебе точно нужно замуж за колдуна. Иначе талант уйдет из рода.

Я другими глазами смотрела на вдохновенно распинающегося у доски профессора. Он снял свою шляпу и, картинно взмахивая руками, декламировал стихи своих лучших учеников. Волосы выбились из хвоста и рассыпались по плечам, лента спланировала на пол и была приманена чарами кем-то из девчонок. Полагаю, ленту эту преподаватель больше не увидит. Главное, чтоб не передрались из-за нее.

Изящная литература оказалась скучным предметом. Нам зачитали основы простой поэзии, привели примеры гладкого стихосложения и задали на дом написать по одному четверостишию. Вдохновиться внешним обликом товарища или возлюбленной, сочинить и сдать. Самые интересные будут зачитаны на следующей неделе.

— Ужас, — расстроилась волчица. — Опять целый урок будем слушать ерунду всякую.

— Да ладно, вдруг воссияет алмаз истинного таланта среди груд подземных шлаков? — заржал Охотник.

— И может, это будет именно ваша звезда, — ласково произнес профессор, выходя следом за нами из кабинета.

— Покорнейше прошу простить меня, профессор. Ремень перетерся, между мозгом и челюстью. Болтаю, а что болтаю — сам не знаю, — комично развел руками Охотник. В исполнении взрослого мужчины, в чьих волосах поселилась проседь, это выглядело несколько наигранно. Но Литературику хватило.

— Ничего страшного, — кивнул профессор. Судя по направлению, он направлялся прямиком к своей эльфийской мечте.

— А что мы будем делать на уроках музыки?

— Музицировать, — удивилась Кариса. — Там особые кабинки, ты никому не помешаешь, и тебе не помешают.

— Нас, бойцов, миловала сия участь, — поддел нас Вьюга. А эльф заливисто заржал:

— Ты-то в группе некромантов, бо-оец!

— М-мать, а что я делать-то буду?

— Барабан тебе дадим, — утер слезы эльф. — Утешишься.

Так, перешучиваясь и переругиваясь, мы вывалились во двор Академии. Там все наблюдали, как профессор Ильв принимает неловкие ухаживания Литературика. И, как и полагается, из-за угла за ними подсматривал местный Яго.

— А это преподаватель музыки, тоже эльф. Говорят, Ильв от него из Леса бежала, роняя бисер с туфелек, — поведала нам Кариса и сунула в рот леденец.

— Видок у него не музыкальный, — хмыкнул Верен.

— Шрам на полморды, постыдился бы да свел, — покачал головой Вьюга.

— Если «ускорялкой» приложили — уже не сведет. Даже наши целители не все сильны, — покачал головой Лий.

— А если до кости срезать и заново лечить? — спросила я. Стало любопытно, каким образом это все работает. «Яго» заинтересованно повернулся в нашу сторону. Ответом мне стали круглые глаза Лия:

— Ты добра, как юная эльфийка. Так еще никто не пробовал. Может стать хуже.

— Бедро распороть, «ускорялку» бросить, потом вырезать кусок мяса и пролечить по-нормальному, — пожала я плечами. — Там, если не получится, видно будет.

— Я думаю, найдется много людей, желающих рискнуть, — протянул Верен.

— Эльфов еще больше, вам-то что, всего ничего с корябаной мордой ходить — не успел родиться, уже умер, — пожал плечами Лий. — Что?

— Ты тактичен, как кабан в период спаривания, — вздохнула я и подошла ближе к воркующей парочке. Вроде как пора начинаться уроку медитаций. Или мы будем медитировать на двух влюбленных?

Эльфийка быстро построила нас в колонну по двое и вывела в парк. Где уже были расстелены коврики. Приподняв коврик, я обнаружила, что он имеет стебелек и корни. Господи, спаси и сохрани от эльфийской магии.

— А он меня не сожрет? — спросила я Вьюгу. Тот тяжко вздохнул:

— Всякий раз об этом думаю. Теперь нас двое. Не доверяю я ушастой магии.

Медитация напоминала обычные земные мантры и все к ним прилагающееся. Только здесь это нужно было делать молча, удерживая в воображении ту или иную картинку. За два часа мой воображаемый цветок трижды опылили пчелы, дважды сорвали и пять раз я уплывала сознанием куда-то в сторону. Еще наблюдала серебристую паутинку в капельках росы на фоне черного с фиолетовыми звездами неба. Вьюга тыкал меня пальцем в бок и приказывал перестать храпеть.

Глава 11

Последний раз меня так держала мама — за шиворот, когда я маленькая упала в лужу. Сейчас я висела так же, воротник формы неприятно давил на горло, а ноги едва-едва доставали носками ботинок до пола.

— Мне бы пропуск в архив. Пожалуйста.

— Пропуск? — глаза у некроманта полыхали огнем.

— Угу.

Спасибо, что прежде чем выкинуть меня из кабинета, оборотень все же открыл дверь. Я сидела на полу и понимала — никому не скажу. И вообще. Я ему свой первый поцелуй подарила, а он? Ну… наверное, это первый поцелуй? В таком сочетании душа-тело?

— Это он тебя так из-за чего выкинул? — Кариса выглянула из-за угла и тут же подскочила ближе, помогая встать. Принюхалась и вытаращила глаза. — Ну ты и бесстрашная!

Дверь снова распахнулась, и мне, прямо по голове, прилетел свиток. Который моментально раскрыла ди-Овар.

— Мастер! Мастер! Откройте! Я вас тоже поцелую! Сильно! Вам понравится!

— Кариса, — я зашипела и перехватила волчицу за талию, оттаскивая от двери, — ты чего?!

— Доступ в архив! В особую секцию библиотеки! Разрешение на тренировки! — Кариса потрясла перед моим носом свитком. — Всего за один поцелуй, держу пари, даже не слишком страстный — слишком мало времени прошло.

— Да, похоже мастер готов на все, лишь бы меня не видеть, — вздохнула я. На душе было как-то грустно.

— Ты его личный ассистент. — Кариса пожала плечами. — Вообще, ходили слухи, что он был игрушкой знатной дамы. Только, что сплетники вкладывали в это слово? Если секс, не вижу ничего страшного. Он мужчина, она женщина. Вот наоборот было бы печально. Ты перепишешь для меня в библиотеке пару косметических рецептов? Они слегка запрещены, но мне очень нужно? Пожалуйста?

— Студентка ди-Овар, почую от вас запах ванили — вымою в щелочи!

Дверь резко распахнулась. Некромант сурово обвел нас взглядом и вздохнул:

— Студентка фон Сгольц, вас жизнь не научила с осторожностью относиться к сомнительным мужчинам?

— Научила, — я пожала плечами, — подонков издалека чую. Мы пойдем? Я, честно, ничего ей переписывать не буду.

— А пальцы за спиной скрестили просто так? — смягчился некромант. — Просто прочитайте описание и подумайте, хотите ли вы такого для подруги. И помните: после ужина я веду вас к вашей матери.

Мы с Карисой покивали как китайские болванчики и убрались из переставшего быть гостеприимным коридора. Волчица остановилась, только добравшись до подоконника на третьем этаже.

— Вообще, наш мастер — тот еще эксклюзив, — задумчиво сказала она. — У него ведь аура рожденного некроманта, как у Майи. Только полностью вошедшего в силу.

— Как оборотень стал некромантом? — задала я давно не дающий мне покоя вопрос.

— Ты чего, глухая? Рожденный некромант, родился он таким. — Кариса фыркнула. — Мне больше интересно, как он проблему запаха решает? Мне фильтры помогают, но у самцов нюх острее. И нос нежнее, фильтры его безвозвратно калечат. Ладно, давай быстрей, нас сегодня Зур пытает.

— Давай тогда найдем ребят? Как это тебя, кстати, Вьюга одну оставил?

— Ему «вестник» прилетел, от декана его бывшего факультета. Ребята с ним пошли.

Кариса вытащила из кармана пакетик с карамельками и предложила мне.

— Нет, спасибо. Уж больно они кислые.

— Натуральный сок, обработанный особым образом, что бы ты понимала, — обиделась волчица.

— Сможешь найти Дара?

Кариса коснулась кончика носа удлинившимся когтем, и я увидела пресловутый фильтр — скобка на перегородке в носу. Немного расшатав серебристую полоску, красотка-оборотень принюхалась и уверенно пошла вперед. Мне оставалось только идти следом.

Нашего бойца можно было отыскать и без волчьего нюха — у кабинета декана боевиков. Там уже терся эльф, бросая крохотный кинжальчик в ворчливые портреты, да Майя пыталась реанимировать завядший цветок в кадке. И только Охотник являл собой идеального студента-некроманта — сложив руки на груди, излучал в пространство спокойствие и усталость.

— Не помирились, — хмыкнула Кариса и вернула фильтр на место.

— У тебя фильтр виден.

— Он тебе теперь всегда будет виден, — пожала плечами волчица. — Косячная модель. Ну что? — уже громче осведомилась она.

— Плохо слышно. — Лий вытащил кинжал из картины и, погладив полотно пальцами, зарастил прореху. — Пытаюсь попасть в глаз, увертливый, зараза. При жизни таким не был. Это бывший ректор, я его помню.

— Даже не знаю, выгодно ли нам знакомство с тобой… — Я невольно представила себя на таком портрете, уворачивающуюся от ножа вредного остроухого.

Глава 12

Мастер Данкварт подал мне руку и помог подняться на чудо инженерно-магической мысли в виде мелдо. Все-таки стоит признать, некромант изумительно выглядел в узком фраке и шляпе-котелке. Трость с головой волка подчеркивала образ джентльмена, не позволяя забыть о том, кем он родился.

Так как я с рождения обладаю изумительным чувством уместности (да, сейчас это сарказм), то решила прояснить ситуацию с поцелуем. И подробно пересказала все данные мне советы. Правда, авторов указывать не стала, мало ли что.

— Вот, а потом вы оказались так близко, что я подумала, а почему бы и нет. Пропуск в архив был целью моего визита к вам, но не, кхм, этого… — Я окончательно смутилась, украдкой рассматривая чеканный профиль оборотня.

Ну правда, назвать произошедшее «поцелуем» было бы слишком громко. А сказать, что почувствовала, как у некроманта от ужаса сердце в пятки перемещается, — будет хамством. Чего испугался взрослый мужчина, проживший на этом свете в два раза больше, чем я?

— Надеюсь, студентка фон Сгольц, это больше не повторится? — спокойно осведомился декан. И я бы поверила в его спокойствие, только я уже больше месяца наблюдаю чистокровную волчицу и по едва заметному подергиванию ноздрей угадываю ее состояние.

— Не могу обещать, мастер, — честно ответила я. И, прежде чем оборотень успел возмутиться, добавила: — Если вы снова подставите мне губы, могу и не удержаться.

Сдавленное фырканье ничего мне не подсказало — смеется он или подавился от гнева воздухом? Непонятно. Только сильнее руки стиснул на трости.

Маго-механическое мелдо существенно отличалось от всех моих представлений о каретах. А ведь я каталась в Петродворце, тысяча рублей за поездку. Зубы клацали только так. Здесь ход был мягким, как в дорогой иномарке. Как в той машине, что привезла меня к больнице и, как следствие, к этому миру.

Оборотень превосходно смотрелся за рулем. Внимательные глаза не отрывались от дороги. Несколько раз он полностью останавливал мелдо, и через минуту на дорогу выскакивали дети. Один раз даже молодка с грудничком в переноске. Некромант фыркнул и покачал головой:

— Как же они торопятся, спешат, а куда спешат? На встречу с Неумолимой?

— Может, у нее молоко на плите? А сама за булочкой выскочила, — я пожала плечами.

— И это стоит жизни?

— А кто об этом думает? Здесь и сейчас булочка важнее судеб мира.

— Если бы не отменили такую дисциплину, как философия, вы имели бы успех, Рысь.

Лаура говорила о родном доме с сожалением и тоской. Описывала его до мельчайшей детали. Полное несовпадение. В ее рассказе фигурировало нечто воздушное, пронизанное светом и счастьем. Дом надежд. Передо мной стоял особняк в псевдоготическом стиле, уж не знаю, как здесь это называется. Строгий, он тянулся ввысь. Я и сама не поняла, как выпрямилась и вздернула подбородок. Так ли входила в дом Лаура? Или она забегала, счастливая оттого, что ее ждут? Я вбегала к родителям с криками, скидывала кроссовки, не развязывая шнурков и сразу ныряла в холодильник. Вряд ли в семье маркизы фон Сгольц это было нормой поведения.

В саду приятно пахло. Настолько приятно, что я начала вертеть головой в поисках запаха.

— Смесок, — улыбнулся Данкварт, — смешивает все ароматы сада, чтобы скрыть зловоние.

— Зловоние?

— Осень, время удобрять некоторые виды волшебных растений.

Двери перед нами отворились самостоятельно. Едва моя нога ступила на серые, покрытые трещинами и редким мхом ступени, как темные створки со скрипом отворились. Это ведь не триллер?

— Добро пожаловать домой, юная маркиза.

Я вцепилась в ладонь оборотня. И тут же отпустила — маркиза фон Сгольц не может бояться того, кого знает всю жизнь.

Этот человек был ужасен. Высокий, худой, с запавшими глазницами, он коротко поклонился и предложил следовать за ним.

— Не любите аршассов? — тонко усмехнулся некромант. — Правильно, они верны только одному хозяину.

Пора завести отдельный блокнотик и оформить лентами и бусами с кружевом, как и полагается юной деве. Назвать «посмотреть в библиотеке».

Я видела такие дома в различных передачах. Когда показывали исторически ценные здания. Высокий потолок, гулкий мрамор на полу, картины. На некоторых портретах были изображены явно знаменитые личности — они двигались. А как уже говорили, абы кого так не зачаровывали.

От слишком сухого, обезличенного воздуха першило в горле. Каждому дому принадлежит свой запах, приятный или нет, резкий или смягченный, но он есть. Здесь его не было. Пустой воздух. Тонкие двери прятались в стенах, одинаковые с ними по цвету.

— Некромант и Легенда, — шепотом произнесла я, украдкой рассматривая ростовой портрет предка. Там не было никаких поясняющих надписей, или чего-то подобного, но мне показалось, что это именно он. Суровое, некрасивое лицо. Кривой излом бровей и жесткая складка у губ. Он жил в нелегкое время, и оно наложило на него свой отпечаток.

Глава 13

Кариса ни в какую не соглашалась вернуться в общежитие. А мне уже становилось стыдно перед Данквартом, вынужденным сопровождать нас повсеместно. Так что в итоге я заманила ее в оружейные ряды — пусть некромант хоть немного отдохнет. Мужчины любят колюще-режущие игрушки, даже если они сами не воины. Я тайком надеялась на то, что и Кариса заинтересуется холодным оружием, но нет. Волчица любовалась игрой света в крупном синем камне своего браслета и не понимала, отчего я сразу не нацепила кольца.

— У меня комплект не полон, — напустила я туману и подошла к прилавку с мечами.

Ухватив самый маленький, я мысленно охнула и постаралась аккуратно уложить оружие на алую, местами потертую кожу. Разве они должны быть настолько тяжелыми?

— Это зачарованное оружие, — клыкасто улыбнулся торговец и провел ладонью над лезвием отложенного мной клинка. — Видите, белым светится? Когда к себе кровью привяжете, станет легким как перышко. А вот любой другой, взяв его, ощутит запредельный для себя вес.

— То есть заклинание подстраивается под каждого индивидуально? Сколько стоит?

— Клинок или заклинание? — хитро улыбнулся торговец.

— Ты им не владеешь, зачем тебе? — Кариса достала леденец и закинула в рот.

— Будут командные соревнования, и у меня уже есть идеи, как его использовать.

— Именно этот, невзрачный? — Волчица лениво потыкала в лезвие когтем. — Хочешь, скажу, чем он не хорош?

Отойдя в сторону, я предоставила ди-Овар возможность поторговаться всласть. Волчица проявила себя с худшей из возможных сторон. Леденец был ею просто изнасилован, а как бледнел и краснел торговец — не описать. Бедное его давление. Не желая наблюдать эту картину, я отвернулась и начала глазеть по сторонам.

Стол подержанных арбалетов, так гласила вывеска, совершенно не пользовалась спросом. Да и товар у пожилого, слегка горбатого мужчины был больше похож на рухлядь. Оттого и стоял на самом солнцепеке, не прикрытый даже тентом.

Мастер Данкварт рассматривал стенд с арбалетными стрелами рангом повыше. Металл хищно поблескивал на солнце, обещая смерть врагам. Ну это, конечно, если арбалет и стрелки к нему окажутся в умелых руках. Неподалеку прогуливалась отчаянно молодящаяся дама. Готова поспорить, сегодня я ее уже видела.

— Ах, какой кошмар, — завела дама диалог, остановившись рядом со мной. Но ответить я не успела, поскольку выяснилось — говорят не мне.

— Ну что у тебя опять? — лениво отозвался торговец подержанными арбалетами. — Курица ты пугливая. Опять привидение узрела?

— Да ты только глянь, — дама ткнула пальцем в некроманта, — ведь среди бела дня убийца ходит. Намедни девку, студентку сожрал, а до того жену с братцем!

Я резко повернулась, прищурилась и окинула «курицу» взглядом:

— Что за глупости вы говорите, бабушка? Это ж ведь полюбовник Сметкин из ювелирной слободки. За некромантами шлейф черный тянется, да зубы у них через один золотые, — на голубом глазу выдала я. — Вот академический-то некрос — черен на лицо, глазищи во такие, а пасть!

— Пасть? — подался вперед торговец арбалетами.

— Через один золотые, да какие, его если завалить да ювелиру зубы сдать — работать уже не придется.

Плечи декана неудержимо тряслись. Он стоял к нам спиной, но, увы, кровь оборотня позволяла ему стать слушателем нашей беседы.

— Да нет же, это он, — с пылом воскликнула дама, нервно озираясь.

— Вот этот самый обычный блондин в затрапезной куртке? — я демонстративно осмотрела Данкварта с головы до ног и покачала головой. — Я так уже и не уверена, что это Сметкин полюбовничек. У того-то и плечи шире и бедра такие, узкие, м-м-м…

— Что за Сметка? — нахмурился торговец.

— Бабища такая, в ушах камни носит с большой палец и глаза вечно синим намалеваны. — Я отпустила вожжи своей фантазии и языка. Перед глазами встала картина, как советская кондукторша зажимает некроманта, а тот упирается, потом ЗАГС, венгерская коляска… Брр. Что-то та кондукторша уж больно на меня прежнюю похожа.

— Ты же понимаешь, что он все слышал? — хихикнула мне на ухо волчица и протянула клинок. — Пошли, окропим его твоей алой кровью.

«Окропить кровью» предлагалось в особо огороженном все той же алой кожей закутке. На Земле примерно такие закутки на рынках, одежду мерить. Под шумок я надела подаренные кольца, хотела примерить еще и те, что отдал предок, но полностью не успела. Только левая рука обзавелась полным набором из четырех колец.

Как выглядит остановка сердца? Как злющий декан, возникший сзади и с силой положивший руки на ваши плечи.

— Гуляете, красавицы? Кто обещал вернуться к обеду? Я не слышу, студентка ди-Овар, не вы ли это были?

— Не выла, я культурная — вою только в полнолуние — пискнула Кариса и зажмурилась. Исходящую волну ледяной силы от некроманта почувствовала даже я.

Глава 14

В комнате было шумно. Ребята устроили настоящую вечеринку-сюрприз. Вьюга доблестно тащил меня на руках от больничного крыла до нашей с ди-Овар комнаты. Верен все это время нес большой мешок с пришитой лямкой — обычно он висел через плечо на Даре.

Усадив меня на постель, Вьюга забрал мешок у фон Тарна. Я в который раз пообещала себе сделать это подобие рюкзака более приличным и прилежно сложила на коленках ручки. Лий уселся на мою постель, как всегда с краю, но с ногами.

— Я в городе был, прикупил кой-чего, — смущенно произнес Вьюга и выложил на стол целую груду сластей. Извинился и вышел. Кариса принялась расшнуровывать свои высокие ботинки, всеобщая атмосфера подействовала и на нее — волчица полюбила сидеть на кровати, поджав под себя ноги. И греть тонкие пальцы о хрупкие стенки яркой желтой чашки.

— Пойду воды наберу, — сказала я. — Обещаю никого не сожрать.

— Если это будет фон Тьеор — я помогу, — мрачно отозвался Верен.

Пузатый чайник возмущенно побулькивал. При ходьбе я слегка им помахивала, отчего из носика вылетали капли. Широкоплечая фигура Вьюги у одного из окон коридора меня порадовала — не хотелось тащиться одной, а после ждать его. Не начинать же чаепитие без основного зачинщика.

Дар резко развернулся. Губы были перепачканы сахарной пудрой, совсем немного, в уголках. Я улыбнулась, кто бы мог подумать, что он сладкоежка?

— Я и не знала, что ты сладости любишь, — брякнула я, а Вьюга в ответ даже в лице переменился:

— Если ты считаешь, что я мог употреблять ванильную тянучку, то это глупость. Боевые маги не приемлют подобных слащавых продуктов. Шоколад в достаточной мере восполняет утрату сахара в организме.

— А-ага, — ошарашенно кивнула я. — А кто так сказал?

— Мастер Резерфорд.

— А мороженое ты любишь? — осторожно уточнила я.

— Глупая слабость — холодное, мало сахара, — дернул плечом Вьюга.

Не так часто я теряюсь, не зная, что сказать. Вот стоит передо мной большой, позитивный парень. С набором пороков, свойственных более старшим мужчинам, — любит крепкий алкоголь и распутных женщин. И вот это вот чудо выдает такие перлы.

— Донесешь чайник? Рука устала.

— Конечно, — расслабился Вьюга, — зачем встала? Некого было отправить? Так я бы пришел, да еще раз сходил. Обопрись на меня.

Мне не особо была нужна опора, но я с удовольствием приняла руку бойца. В этом мире мужчины очень уж искренни в своей заботе. А боевые маги и вовсе обладают каким-то синдромом гиперопеки.

Кариса шелестела картами и демонстрировала стройные икры. Верен сидел с пунцовыми щеками, Лий закатывался смехом. Охотник и Майя куда-то отлучились.

— Что мы пропустили?

— Ничего, — мурлыкнула волчица и втянула носом воздух. — Да, я тоже люблю ванильки. Давайте, что ли, в карты?

«В карты» получилось шумно. Вьюга, когда проигрывал, шумел и возмущался тем, как нагло мухлюет Кариса. Лий умудрялся прятать карты в волосах, прижимая их ушами. Когда его за этим поймали, мы с ди-Овар так умилились, что не дали Дару стукнуть эльфа в глаз. И были вознаграждены краткой лекцией с демонстрацией, на что способны эльфьи уши.

Через пару часов нам послышался стук в стену. Кариса прислушалась, встряхнулась и отрицательно качнула головой.

— Да и с чего на нас стучать? Мы так-то чай пьем, — ди-Овар с сомнением принюхалась к заварке и пожала точеными плечиками.

— Может, шумим? — я неуверенно пожала плечами. Тоненькая брошюрка «Правила поведения на территории Имперской Академии Магии» уверенно заняла место подкладки под шатающуюся ножку стола. И прочитать я ее так и не удосужилась.

— Заглушку пусть бросят, совсем дурные, что ль? — фыркнул Лий.

В центре комнаты возник дымный шар. Сплетение сливового и алого оттенков.

— Это вестник Литературика, — выдал эльф, — только у него такой цвет.

— Студентка фон Сгольц, — приятный голос преподавателя изящной литературы заполнил комнаты, — по личной просьбе вашего мастера вы допущены к завтрашнему уроку литературы.

— М-мать, — искренне порадовалась я.

Шар пропал, чтобы вернуться с еще одной приятной новостью:

— Студент ни-Сэй, по личной просьбе вашего мастера вы допущены к завтрашнему уроку литературы.

Певучая эльфийская ругань заполнила тишину, возникшую после того, как растаял вестник Литературика. Ди-Овар с ужасом косилась по сторонам, но ее беда миновала.

— Ладно, меня декан осчастливил за «вопиющую глупость и неспособность следовать простым указаниям». — Кое-что из того, что вывалил на мою бессознательную тушку некромант, я все же запомнила. — А тебя?

— За дуэль. — Эльф недовольно дернул ухом. Он вообще подобрал волосы в хвост и вовсю шевелил ушами. Кажется, у них это довольно самостоятельная часть тела. Эльфийские ушки как кошачий хвост — индикатор настроения.

Глава 15

Библиотекарша была дама весьма колоритная. Гренадерского роста, с гулким, прокуренным голосом и условным чувством юмора.

— Групповая литература? — поприветствовала нас она и подмигнула эльфу. Жилистый Лий на фоне дамы казался хрупким. Отчего, не смущаясь, шмыгнул за спину Вьюги.

— Групповушка на газетах, — фыркнула я. Будучи завсегдатаем библиотеки, я к ее хозяйке попривыкла. Стареющая хамка, не имеющая личной жизни, по крайней мере, мне казалось, что все эти низкопробные шутки идут именно оттуда. И из свежих бульварных романов, которых скопилась у нее на столе уже целая стопка.

— Леди фон Гран, а у вас вот это можно взять? — Кариса ткнула наманикюренным пальчиком в оную стопку. — Я «Страсть и ненависть в склепе» не дочитала, папенька нашел и отобрал. А там у героя два таки-и-их, — волчица закатила глаза.

— Вот точно, девонька, агрегаты у героя там ого-го, хотя с такими не каждая совладает, — хохотнула библиотекарь.

— Леди фон Гран, нам бы подшивку «Светской хроники» за прошлый год, — робко попросила я. И была властным жестом отослана прямо и налево. Парни проследовали за мной, а ценительницы прекрасного уединились за чашкой чая. Обсуждать любимых героев.

— Какие агрегаты они имели ввиду? — удивился Верен, когда мы отошли подальше. — Артефакты?

— М-м-м, — замычала я и подтолкнула локтем Вьюгу. Тот обернулся на эльфа, эльф шепнул фон Тарну пару слов на ухо, и тот раскраснелся как девица.

— Рысь, а Рысь, а вам девушкам и правда по два надо? — тихим шепотом спросил у меня алхимик.

— Ты всех-то не обобщай, — поперхнулась я воздухом.

Верен первым нашел подшивку и принялся пролистывать журналы.

— Мне вот интересно, Кариса действительно читает то же, что и леди фон Гран, или просто не захотела пыль глотать? — проворчал Лий.

— Ты видишь в людях только плохое? — грустно спросил Верен.

— А для хорошего есть эльфы, — усмехнулся Лий. — Не грусти, ребенок.

— Я не ребенок, — вспыхнул Верен. И тут же охнул: — смотрите, «Скандальная помолвка: часть два».

— Дай я. — Лий ловко подхватил всю папку и отскочил в сторону. — Меня интересует не только помолвка… Ага, муть-муть-муть, вот! Вот про бывшего жениха! «Трагическое путешествие». «Сразу после свадьбы чета фон Гербер отправилась в загородное поместье, подаренное им отцом невесты. В пути мелдо попало в аварию, а на дороге никого не оказалось». Что странно, потому что Западный тракт постоянно активен, караваны в Гранполис, из него. И просто мелдо живущих в «Персиковом Саду» богачей.

— Подстроено?

— Или амулет иллюзии вкупе с заглушками, — негромко и внушительно произнес Вьюга. — Так делают, когда нужна естественная смерть. Подстроить аварию несложно, сложнее лишить пострадавших помощи. Подкупать агентов Департамента и целителей — уже нерентабельно.

— Ага, Лий руки прочь, теперь будем читать про помолвку. Ого, тут не одна статья, а целый цикл!

И я едва удержалась от мата, увидев фотографию в газете. А вот Вьюга удерживаться не стал.

С левой стороны разворота журнала на нас смотрела писаная красавица — ровная кожа, огромные фиолетовые глаза. Волосы светлые до такой степени, что казались серебряными, но при этом не становились похожими на седину. Губы сердечком, нижняя губа чуть крупнее верхней и маленький аккуратный носик.

С правого изображения на нас смотрело чудовище. Длинный и тонкий шрам проходил от левого виска, под глазом, цеплял ноздрю, уголок губ и останавливался справа, на нижней челюсти. Но беда была не в этой тонкой нитке, немного тонального крема, пудра — и его станет не видно. Темное исцеляющее заклинание морщинами собрало кожу, будто строчки нерадивой швеи. Лицо было перекошено, левый глаз покраснел и слезился. Именно таким осталось лицо девицы рода Брийс после «экстренно оказанной помощи». А ведь началось все с трансформированного подбородка.

— Дальше она везде в маске, — я листала журнал, но информации почти не было. Девица Эльза Брийс с женихом на прогулке, у пруда, на скамье, верхом. — Они их просто затравили. Не оставляли одних ни на секунду.

— И он не выдержал, — добавил Вьюга и вздохнул. — Мерзкая ситуация.

— А как бы ты поступил?

— Я бы женился, — легко пожал плечами боевик.

— Да ладно? — сощурился эльф.

— Вы, цивилы и аристократы, на жизнь странно смотрите, — Дар грустно улыбнулся. — Девочка не проклята, не больна. Лицо поуродовали, но детей родить сможет. Тело красивое, проблем с потенцией не будет. Магический дар в наличии, былая красота передастся деткам. Что еще ему было нужно?

— Своеобразная точка зрения, — хмыкнула я, — но не поспоришь. А если любовь?

Глава 16

Чтобы объяснить Карисе, как именно плести «дракончика», у меня ушло полчаса и три метра нервов. В итоге волчица рассмотрела свою очаровательную головку в зеркале и пришла к выводу, что с сегодняшнего дня мы сестры. То есть каждое утро будем делать друг другу одинаковые прически.

— А на мастера не злись, — посоветовала она. — Он туговат на эмоциональную сферу. Но, если хочешь испугаться, назови его родину Плачущим Герцогством. Ух, сколько будет эмоций!

— А что не так? — для вида спросила я. А сама, конечно, молча посмеялась, убийственное название.

— Там Ледяные Слезы добывают, вот и зовут Плачущим. От зависти. А так главу рода называли Владыкой Перевалов.

— Так, а само герцогство как называется по-настоящему? — настойчиво уточнила я, и Кариса замерла с расческой в руках.

— А я не знаю… — Она наклонилась к моему лицу и добавила: — Совершенно не знаю. Не может быть… Да ну, я же географию единственную честно сдавала…

— И что получила?

— Что получила, то мое.

«Дракончик» у ди-Овар получился с третьего раза. И, судя по ощущениям, я лишилась минимум трети волос.

— Губы и глаза, — сообщила Кариса, вываливая на мою постель содержимое своей огромной косметички. Количество тюбиков, баночек, скляночек, кисточек и прочего меня напугало.

— Не хочу.

— А это и не для тебя.

— С моей стороны будет подлостью очаровывать Лиона, не имея на него видов.

— Зато у тебя есть виды на нашего мастера. И не ври мне. Ты когда со мной ночевала, среди ночи его звала. Что снилось?

— Экзамен, — огрызнулась я. На самом деле с момента переселения в этот мир сны мне не снились. Порой я просыпалась с мокрыми щеками, но увы, причина слез оставалась тайной.

— Я немного подчеркну ресницы и губы. Так, просто чтобы показать, что они у тебя есть. Что ты собираешься надеть?

— Ответ «ученическую форму» не подходит?

Волчица не успокоилась, пока не нашла в моих вещах насыщенно зеленое чудо с золотым шнуром по лифу. Мне самой приглянулось это платье, но я повесила его в дальний угол шкафа из-за тугого корсета. Я пока не настолько сроднилась с этим миром, чтобы носить настоящий корсет. У меня на Земле были такие наряды. Один я надевала поверх блузок, очень красиво. Вторым пыталась реанимировать свой брак — безуспешно. Так вот те два атрибута даже рядом не стояли с местными — и по красоте, и по конструкции. И мне вдвойне смешны теперь исторические фильмы, где героиня в корсете и пышных юбках бодро дерется, убегает и даже выплывает из реки.

— Дыша-ать… — простонала я. Пока предавалась размышлениям, Кариса взялась за шнуровку.

— Дышать — ерунда, а вот какая изумительная у тебя будет фигурка, — усмехнулась волчица. Зараза даже не вспотела, утягивая меня, — силищи в ней немерено все-таки.

— И не придется прилагать усилия для приобретения легкой бледности, свойственной истинным леди, — согласилась я.

В зеркале отражалась красавица колдунья. Тонкая талия, которую подчеркивал золотой шнур, пышные рыжие локоны — «дракончик» удерживал пряди только до затылка, дальше мы зацепили их заколкой и отпустили.

— Это не я. Я другая.

— Это то, что стоит увидеть декану.

— Я иду с Лионом.

— Декан будет наблюдать за вами. — Кариса тонко усмехнулась. — Мы ведь обе понимаем, что вы связаны.

— Даже не представляю, о чем ты.

Это тело было привычно к корсету. Прошло минут двадцать, и к моменту, когда раздался стук в дверь, я уже сносно двигалась, почти не ощущая неудобства. Ладно, могу принести виртуальные извинения сценаристам.

— У вас задание. — Я пихнула Карисе свернутые в трубочку листы. Стук повторился.

— Что это?

— Карточка Брийс. Да выхожу уже, ну! Подождать три минуты не в силах. Там пустые листы, но я думаю, записи просто не видно.

Лион только приподнял брови, увидев мой наряд.

— Мне кажется, слишком роскошно для столовой, — хмыкнул Дарго.

— Когда твоя лучшая подруга — оборотень, обладающий нечеловеческой мощью… — многозначительно произнесла я и тут же добавила: — Но по тексту ты должен восхититься мною. А все недоумение оставить при себе.

— Ну, ты можешь вернуться в комнату, а я постучу заново, — тут же нашелся Лион, и мы оба рассмеялись.

Не знаю, с чего Кариса решила, что декан обязательно будет нас выслеживать, — коридоры были пустынны, да и в столовой им даже не пахло.

— Так какова цель нашего приятного времяпрепровождения? — Я поболтала ложечкой жидковатое какао, которое здесь выдавали за горячий шоколад.