Фальшивка для тёмного мага

Глава 11

Времени на размышления нет. Я кивком показываю, что я в порядке и мысленно делюсь своей догадкой.

— Мы разберёмся, — твёрдо обещает Ариэль, и я чувствую, что это не отговорка, а серьёзное намерение.

Мне бы удивиться нашему молниеносному сближению, но оно воспринимается настолько естественным, что нет сомнения — иначе просто не могло быть.

Густые заросли резко расступаются, и на круглой площадке с помятой травой нас встречает… стог, при ближайшем рассмотрении оказывающийся тщательно припрятанным экипажем-"яйцом". Рассчитан экипаж на двоих, при желании можно разместиться троим, нас же пятеро. Давно, с прошлой жизни, я не чувствовала себя в транспорте килькой в банке.

Родители заметно смущаются сдержанной дороговизны отделки салона, но послушно забираются внутрь, хотя я уже готова услышать от них очередной перл в духе "А давайте мы пешком?". Обошлось.

Устроившись лицом против хода движения, родители втискивают Лизи между собой. Мы с Ариэлем садимся напротив, и он тотчас приобнимает меня за плечи, позволяет облокотиться на себя.

— Нам не станут мешать? — спрашиваю я, имея в виду, что Льяна могла бы попытаться перехватить наш экипаж.

— Некому. Льяна нестабильна, а её отец в Туманной низине, он тоже любитель заглядывать в гости без приглашения. Есть у нас нечто общее, да?

— Ты расскажешь, чего де Ривеи добиваются? — и, скосив глаза на родителей, поспешно добавляю, — Как-нибудь, при случае?

Ни к чему делиться с ними — не удивлюсь, если они вдруг перескажут разговор той же Льяне, если она окажется рядом.

— Да, расскажу.

Задержать нас на территории де Ривей действительно не пытаются, экипаж свободно скользит. Видеть, что происходит снаружи невозможно, но, судя по времени — мне кажется, проходит около четверти часа — мы уже должны были пересечь границу, либо вот-вот пересечём.

— Погоди! — доходит до меня. — Прямо сейчас отец Льяны пытается устроить магическую катастрофу?!

— Да.

— И ты так спокойно об этом говоришь?!

Ушам своим не верю!

— Пфф! Пусть попробует. Контур действительно был повреждён, но я принял меры.

— Твоя самоуверенность… — вздыхаю я.

— Моя самоуверенность делает меня неотразимым.

— Угу, — я его восторга не разделяю, но буду верить, что Ариэль знает, что делает.

Экипаж мягко тормозит, дверца поднимается, и открывается знакомый вид, на особняк де Мракай.

Нас встречают давешняя горничная и лакей.

Ариэль, несмотря на тесноту переполненного салона первым протискивается на улицу, ухитрившись не зацепить ни меня, ни родителей. Чуть прогнувшись в корпусе, он склоняется, будто находится не перед собственным домом, а минимум на светском рауте, галантно подаёт мне руку.

С удовольствием оперевшись, я выбираюсь наружу.

Ариэль ведёт меня один шаг и отпускает, чтобы снова повернуться к экипажу:

— Маленькая госпожа, — приглашает он Лизи и тоже протягивает ладонь.

Лизи вспыхивает смущением и чистым детским счастьем. На Ариэля она смотрит с обожанием и трепетом. С налётом влюблённости… А ведь Лизи как раз в возрасте первой любви. Как бы не увлеклась…

Ариэль чуть медлит, позволяя папе поухаживать за мамой, но нет, инициативы папа не проявляет.

— Госпожа? — вместо него руку маме предлагает снова Ариэль.

Мама застывает, поджав ногу, будто цапля, и я отчётливо понимаю, что она боится. Боится как принять галантный жест, так и отвергнуть. Неловкость не допускает Ариэль, он всё же подхватывает мамину ладонь, подносит к губам и на тыльной стороне запечатлевает лёгкий поцелуй. Мама не столько выходит из экипажа, сколько выпадает, полностью дезориентированная.

Папа выбирается следом… спокойный и равнодушный, даже тень ревности не мелькнула, ни желание оказаться на месте Ариэля.

Чем больше смотрю, тем отчётливее вижу — родители будто выпитые досуха.

— Кажется, ты была права, — шёпотом замечает Ариэль и переключается на прислугу. — Проводите моих гостей в лучшие комнаты, помогите привести себя в порядок и подберите что-то более подходящее из одежды. Учитывайте, что гости пропустили обед или даже завтрак.

Ни горничные, ни лакеи не допускают на лица эмоций, словно их хозяин каждый день в качестве дорогих гостей приводит оборванцев, и это в порядке вещей.

— Будет исполнено, господин. Я Миранда, — поворачивается статная женщина к родителям, — ваша горничная на время пребывания в де Мракай. Пожалуйста, обращайтесь ко мне по любым вопросам, я сделаю всё, чтобы вам помочь. Госпожа, господин, юная госпожа, прошу.

— Янри, я ненадолго отлучусь. Чувствуй себя как дома.

Из-за Туманной низины, да?

Не хочу отпускать…

— Будь осторожен и береги себя.

— Это приказ? — весело ухмыляется Ариэль.

— Да, — мне тоже удаётся улыбнуться.

— Подчиняюсь, моя госпожа.

Внезапно Ариэль притягивает меня к себе в объятия, и я подаюсь навстречу.

— Мне кажется, я знала тебя всю жизнь, — признаюсь я.

— Всю прошлую жизнь, — подсказывает Ариэль, заключает моё лицо в ладони и целует с трепетом и нежностью, плавно переходящей в страсть.

У меня мелькает мысль, что первая брачная ночь случится прямо здесь, в холле, при свете дня, и, надо признать, я ни капли не возражаю, меня даже слуги не смущают — уверена, им хватит такта уйти. Ни подглядывать, ни сплетничать они себе не позволят. Но Ариэль с сожалением отрывается от меня. В его бездонных синих глазах я вижу жаркое обещание.

— Надо идти? — не хочу отпускать! Пусть я чувствую его безоговорочную уверенность в собственных силах, но не разделяю, и на душе тревожно.

— Нельзя позволить им её разбудить, — не очень понятно объясняет он.

Разбудить кого? Черис? Но разве её перенесли в Туманную низину? А зачем?

— Будь осторожен, — повторяю я.

Ариэль возвращается к экипажу, и те несколько метров мы идём, взявшись за руки. Теперь уже я крепко сжимаю его ладонь в своей. Ариэль мягко высвобождается, целует меня в щёку и скрывается в салоне экипажа. Дверца плавно опускается, отрезая его от меня. Сердце щемит.

Так и тянет крикнуть, чтобы остался, не уходил, достаточно дёрнуть за поводок, но… я же взрослая девочка, я сдерживаюсь.

Экипаж приподнимается над землёй и быстро скрывается за изгибом дороги. Порыв ветра бросает вслед экипажу пригоршню ярко-жёлтых листьев.

Я продолжаю стоять даже когда экипаж давно пропал из виду.

Рядом со мной неслышно возникает одна из служанок и раскрывает зонтик — с неба сыплет морось вперемешку с колкими снежинками.

— Госпожа? — окликает она меня.

— Чаю, пожалуйста. Я буду в кабинете.

— Да, госпожа.

Отношение ко мне разительно поменялось. Видимо, Ариэль дал соответствующие указания, за что ему большое спасибо.

Кабинет я нахожу сама. Книги на рабочем столе лежат так, как я их и оставила, не тронуты. Я в раздумьях барабаню по столешнице. Я уже получила ответы, которые искала, особенности тёмноэльфийских браков мне пока больше не интересны. В книгах же, не имея базовых знаний, я просто утону.

Я сажусь за стол, пододвигаю к себе чистый лист бумаги и принимаюсь записывать факты, подозрения, домыслы.

Туманная низина — ключ — портал в город сильфов… Как всё это увязать в понятную систему?

— Ваш чай, госпожа, — горничная предусмотрительно дополнила сервировку не вазочкой с конфетами, а блюдом с мясными рулетиками.

— Спасибо.

Женщина проходится взглядом по корешкам книг на стеллажах, затем достаёт одну и кладёт на угол стола:

— Возможно, вам будет любопытно, госпожа.

— Вдвойне спасибо!

Она улыбается и, предупредив, что будет ждать моих распоряжений, оставляет меня в одиночестве.

На тёмной обложке золотыми буквами выведено невыразительное название: “Размышления о прошлом и будущем Янсаэля де Мракая”. Если честно, без подсказки служанки, я бы ни за что не обратила внимания на эту книгу. Какое мне дело до чужих философствований? Но судить по названию не стоит.

Де Мракай… Очевидно, предок Ариэля? Будем знакомы.

Отправив первый рулетик в рот, я открываю оглавление.

Рулетик вкусный, а оглавление такое же невыразительное, как и название с обложки. Понять, о чём в какой главе написано, нереально, и я ныряю в текст в надежде, что с выражением мысли у автора нет такой беды, как с формулировкой заголовков.

Если честно, то первый порыв — захлопнуть книгу. Могла же горничная поиздеваться, но я упрямо продираюсь через нагромождение слов, пока не привыкаю к архаичному стилю Янсаэля де Мракая. Если представить, что его история — эта напевная легенда о старых временах, то сразу становится легче.

Предок Ариэля повествует о древних временах. Определить, идёт речь о событиях вековой давности или тысячелетней, я так и не смогла, да и не нужна мне точная датировка, поэтому для себя я ограничилась простым “давным-давно”.

Пролистав рассуждения об укладе жизни людей, тёмных эльфов и сильфов, я, наконец, добралась до сути — биографии некой леди Мимиэль, выдающейся дочери тёмноэльфийской матроны Седьмого Дома и пленного мага из людей.

Будучи полукровкой, Мимиэль была обречена стоять в иерархической пирамиде на ступеньку ниже чистокровных тёмных эльфиек, однако унаследованные от матери амбициозность и жёсткий характер не позволили ей смириться с тесными рамками.

Леди Мимиэль покинула Кристаллические подземелья и основала собственный Дом на поверхности, возглавила таких же тёмных полукровок, как она сама. Некоторое время леди довольствовалась ролью торгового посредника между народами поверхности и тёмными эльфами, но амбиции росли.

“Мощь чистой тьмы разрушительна для хрупкого человеческого разума. Не выдержав давления, люди ошибочно обвиняют в своём сумасшествии саму тьму. Истинную угрозу для любого разума, человеческого, эльфийского или сильфийского, несёт тьма, отравленная болью и страданием, особенно предсмертной мукой. Леди Мимиэль в поисках могущества вступила на путь жертвоприношений, и её личность окрасилась чёрной кровью”, — я несколько раз перечитываю замысловатый абзац, чтобы уложить в голове.

Опасна не тьма, а разница потенциалов? Грубо говоря, человек может спокойно стоять под душем, однако Ниагарский водопад этого же человека расплющит в блин, хотя в обоих случаях вода одна и та же, “аш-два-о”.

Леди Мимиэль приступила к расширению своих владений, тогда же она начала массово захватывать людей для жертвоприношений в магических ритуалах. Вспыхнувшая война обернулась разгромом человеческих магов, Леди, к этому времени прозванная Кровавой, провозгласила себя ни много ни мало — императрицей и нацелилась на захват всего континента. Вероятно, дошло бы и до Подземелий, но леди не успела.

В какой-то момент Мимиэль пришла к мысли, что именно кровь ритуально насмерть замученных родственников позволит ей подняться на недосягаемую высоту.

Дом Мрарвей раскололся. Дочь леди Мимиэль, веря в свою неприкосновенность, встала на сторону матери, а сын, понимая, что он первый в очереди на жертвенный алтарь, восстал, если так можно назвать пущенный в ход яд. Нет, он не убил Кровавую Мимиэль, не смог, не захотел поднять руку на ту, кто дала ему жизнь… Он погрузил мать в глубокий сон, построил для неё усыпальницу… на дне Туманной низины.

Ха?!

Я отодвигаю книгу.

Только что я получила ответ.

Говоря, что нельзя позволить им её разбудить, Ариэль имел в виду не Черис! Он говорил о Кровавой Мимиэль.

Попытавшись представить, что ведьма, проспавшая невесть сколько десятков, а то и сотен лет, проснувшись, снова будет опасна, я не могу. Однако совсем недавно я точно также не могла представить, что существует магия. Вероятно, усыпальница — это не просто здание, а гигантская магическая ловушка. Иными словами — артефакт. Да и яд мог быть магическим, так что исходить буду из того, что Мимиэль встанет отдохнувшей, полной сил.

Встанет?! Почему я думаю об этом, как о свершившемся факте? Ариэль ведь не допустит… А кто сказал, что не допустит?

Я доедаю последний оставшийся на блюде рулетик — незаметно я смела их все. А вот в чашке ещё больше половины, остыть полностью чай не успел. Я не торопясь отпиваю глоток. Читать дальше пока не хочется — надо переварить уже прочитанное.

В дверь раздаются три коротких удара. Дождавшись разрешения, дверь открывает горничная:

— Госпожа, к вам ваша сестра госпожа Лизари.

— Да, конечно, приглашай.

Горничная отступает, и в библиотеку вбегает Лизи:

— Янри, а почему ты здесь? — Лизи оглядывает заставленные книгами полки.

— А где же мне быть? — удивляюсь я.

— В ванной!

— А?

Разве… от меня пахнет? Я ведь плескалась относительно недавно.

— Госпожа Черис выбрала тебя, потому что ты красивая, а Майла сказала, что ты стала госпожой де Мракай, потому что тебя выбрал Ариэль. Господин Ариэль.

— И? — никак я не могу понять.

— Янри, здесь так хорошо, и есть можно, пока живот не лопнет. Я не хочу отсюда уезжать! Тебе нужно заботиться о красоте, чтобы господин Ариэль нас не выгнал. Книжки вообще скучные.

— Лизи…

— Пойдём! В ванной столько бальзамов, и они все так вкусно пахнут!

Мне совершенно не нравится, что я слышу от сестры. Лизи же, не замечая моей реакции, берёт меня за руку и тянет за собой. Я остаюсь сидеть и, перехватив её ладонь, вынуждаю Лизи остановиться:

— Почему ты думаешь, что Черис выбрала меня за красоту?

Лизи удивлённо распахивает глаза:

— Потому что ты красивая! Гораздо красивее меня, — Лизи надувает щёки с показной обидой, и я окончательно теряюсь.

Хочется сказать, что она ничем не хуже, и обязательно расцветёт, но…

— Лизи, — серьёзно объясняю я. — Черис выбрала меня не за красоту, а за сходство с Льяной де Ривей. Я притворялась племянницей Черис. Если бы Льяна была некрасивой, то Черис бы выбрала другую девушку, некрасивую.

Сестрёнка, я вижу, не воспринимает мои слова всерьёз, и возражение у неё железобетонное:

— Зато Ариэлю ты нравишься. Господину Ариэлю, — поправляется она.

— Господину Ариэлю нравится мой характер, склад ума, душевные качества. Сама подумай. Ариэль был давно знаком с красавицей Льяной, но не обращал на неё никакого внимания. Если бы дело было во внешности, он бы выбрал её.

— Я думаю, она ему отказала.

Рассказать правду? Едва ли Лизи готова услышать. Но позволить ей и дальше витать в её глупостях… опасно для неё же самой. Я не думаю, что ставка на внешность приведёт хоть к чему-то хорошему. Скорее, к горечи разочарования.

— Лизи, всегда найдётся кто-то более красивый. Если ты интересна только внешностью, то быстро проиграешь.

— Поэтому я и говорю, что тебе нужно принять ванну с омолаживающим зельем!

— Лизи, ты уже забыла, как тебя заперли? — жёстко спрашиваю я.

— Янри? — сестра… всё ещё не понимает, но настроение у неё портится.

— Тебя заперли, чтобы заставить меня делать то, что они хотели.

Лизи склоняет голову к плечу:

— А зачем ты заставила их заставлять? Ты же могла сразу слушаться госпожу Черис. Она такая добрая! Столько денег нам оставила! А потом пригласила в де Ривей… Здесь, конечно, лучше…

Лизи тоже заразилась безумием?

— Они хотели, чтобы я причинила вред Ариэлю.

Лизи хмурится:

— Но госпожа Черис такая хорошая…

— Потому что дала несколько монет? — сарказм так и рвётся. — Только хороший человек наймёт девочку из трущоб на роль фальшивой племянницы. Ради тех монет мне пришлось украсть имя Льяны де Ривей.

У Лизи на глазах выступают слёзы:

— Янри, прости-и-и-и!

Ну вот, довела. Ощутив укол вины, я напоминаю себе с чего разговор начался. И вообще, хотя для меня Лизи всегда будет маленькой сестрёнкой, она уже не малышка. И даже не ребёнок. Она подросток, который через несколько лет станет совершеннолетним человеком, полностью отвечающим за свои слова и поступки.

Я приобнимаю Лизи, глажу по спине:

— Я не сержусь на тебя, Лизи. Я хочу, чтобы училась оценивать не только сиюминутную выгоду, но и отдалённые последствия. Понимаешь?

— Да, — кивает Лизи, но как-то… неискренне.

— Хорошо, — я легонько щёлкаю её по носу. — Как только я освобожусь, мы вместе чем-нибудь займёмся. Да?

— Да!

Повеселев, Лизи бросает взгляд на пустое блюдо и загорается новой идеей — попросить у слуг чего-нибудь вкусного. Еда воодушевляет её больше баночек с чудодейственными бальзамами и кремами.

Снова оставшись в одиночестве, я возвращаюсь к чтению.

Кровавая Мимиэль была повержена, а её дочь — слишком слаба, чтобы оказать сопротивление уцелевшим человеческим магам, сплотившимся вокруг сына-бунтаря. Дом Мрарвей раскололся на де Мракай и де Ривей. Брат с сестрой поделили не только территорию, но и полное имя рода располовинили.

Новоявленная леди де Ривей была обречена, однако, как и когда-то мать, она сумела обернуть поражение в победу — откзалась от тьмы и приняла свет.

Переход должен был неизбежно убить её, однако случилось величайшее чудо — леди де Ривей выжила.

Добровольно представ перед судом, леди поведала, что была под принуждением. Кто бы сомневался, да? Она поведала, что бесконечно благодарна брату за спасение от материнских оков, что смена тьмы на свет подарила ей свободу, что она понимает ненависть магов и готова смиренно умереть за учинённые матерью зверства, если это принесёт людям хоть каплю облегчения. В общем, красиво наплела… Умирать леди де Ривей не собиралась — она между прочим призналась, что ещё будучи тёмной, несвободной, украла ключ от усыпальницы. А обретя свободу… она перво-наперво запечатала ключ, чтобы никто не смог освободить Кровавую Мимиэль. Почему не вернула ключ брату? Потому что хранить ключ на территории де Мракай опасно — сторонники Мимиэль ещё живы, и запечатать ключ в де Мракай означает облегчить им взлом усыпальницы.

Суд… признал леди невиновной, а я получила второй кусочек головоломки.

Те видения… Точнее, обрывки воспоминаний, которые я выхватила из памяти Льяны.

Первая леди де Ривей смогла обмануть и человеческих магов, и светлых эльфов, и сильфов — её обследовала комиссия. Она не перешла в свет. Она “слила” свою тьму в созданного из крови и магии двойника, использовала меня, точнее мою душу, в качестве клея, чтобы бездушный двойник не развалился. Свет же, который она якобы приняла, был чистой фальшивкой.

Вторая часть истории разворачивается прямо сейчас, ведь цель первой леди де Ривей осталась прежней — разбудить мать, вернуть в мир Кровавую Мимиэль.

Остался вопрос, ответ на который едва ли имеет хоть какой-то практический смысл — почему именно сейчас? Почему не десять лет назад, не сто, не двести? В самом начале дочь Мимиэль, вероятно, была под пристальным наблюдением, и она решилась на что-то, что изменило цикл её перерождений, но что-то пошло не так. Она потеряла память о прошлом? Ослабла? Не знаю… Факт в том, что Льяна меняется. Да, она не смогла вернуть силу. Я настолько сроднилась с её тьмой, что магия охотно мне откликается. Я вытягиваю пальцы на правой руке, и позволяю клубам серого дыма подняться с ладони. Магия мне послушна… Зато Льяна вернула свою личность. Возвращает…

Ариэль, как не вовремя!

Может, мне удастся дотянуться до него мысленно? А правильно ли отвлекать? Возможно, прямо сейчас он сражается… Нет, об этом лучше не думать, потому что ноги сами понесут меня к Туманной низине, и мелочи, что я понятия не имею, где именно она.

Вскочив, я прохожусь из угла в угол. Мемуары Янсаэля и разговор с Лизи отвлекли меня, но сейчас тревога вернулась, в голову лезут всякие ужасы.

Не выдержав, я соскальзываю на нематериальный план бытия, оказываюсь в чёрном, тёмно-сером дыме. Пожалуй, прав Янсаэль — открывшаяся картина мало кому понравится, но вреда тьма не несёт, просто… её слишком много. Я в ней будто в толще глубокой воды. Возможно, в своих ранних жизнях я была не человеком, а эльфом, раз моя душа выдержала давление, не разрушилась?

Поймав связывающую меня с Ариэлем нить, я следую по ней…

Увы, рассмотреть материальный пласт реальности не получается, но я могу почувствовать, что Ариэль напряжён, что от него волнами расходится магия.

Его амулет вспыхивает нестерпимой синевой, и ввысь взлетает синий мотылёк. Это последнее, что я вижу ясно.

Очередной всплеск магии сбивает мою концентрацию, и я прихожу в себя, обнаруживаю, что лежу на полу и затылок немного ноет. Потерев саднящее место, я аккуратно сажусь. Получается, погрузившись слишком глубоко, я упала, где стояла? Логично, ведь в обморок именно падают. Перед экспериментами следовало лечь или хотя бы сесть. К счастью, я ударилась не сильно. Поднявшись, я убеждаюсь, что голова не кружится и ничего не болит.

Надо дочитать мемуары… Но прежде я зову горничную и прошу принести мне ещё чая.

Однако вместо девочки, чьё имя я ещё не знаю, появляется… Я напрягаю память:

— Майла?

— Госпожа, неприятности. Пожалуйста, взгляните, как можно скорее.

— Что случилось?! Что-то с Ариэлем?

— Господин умеет о себе позаботиться, — в ответе улавливается лёгкая снисходительность, Майла явно верит, что Ариэль играючи справится с чем угодно, но в то же время мне слышится и лёгкое удовлетворение, будто моё беспокойство ей приятно.

Мы сбегаем на первый этаж, и Майла ведёт меня вглубь дома.

— Госпожа, ваша сестра пожелала спуститься на первый этаж. Естественно, я не стала препятствовать. Юная госпожа заинтересовалась Зимней оранжереей, где в заключении находится фея, пытавшаяся спровоцировать в Туманной низине магическую катастрофу.

— О?

Я моментально вспоминаю знакомство с феечкой в магазине одежды. Та фея советовала напроситься к Ариэлю в гости и добраться до своей сестры, соблазняла помощью.

Я срываюсь на бег.

— Лизи!

— Янри? Ты только посмотри! — восклицает она.

Майла подсказывает направление.

В оранжерее создан настоящий тропический сад. В кадках теснятся пальмы, фикусы, чуть ли не бананы… Один уголок отведён под водные растения. Я всё это отмечаю мельком, не всматриваясь. Взгляд задерживается лишь на одном саженце. Кадка стоит не только отдельно от других, но и на небольшом возвышении. Но меня цепляет не это. “Разлапистая”, напоминающая клён, форма листвы повторяет листву деревьев, окружающих особняк. Но если лес огненно-рыжий, то листья на саженце зелёные, и лишь по краю тянется алая кайма.

Лизи я нахожу в тесном тупике.

Сестрёнка стоит напротив Миранды и пыхтит, как обиженный ёжик.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Посмотри, Янри?

Миранда отступает на шаг и позволяет мне увидеть клетку с запертой внутри феей.

Очаровательная малышка взбивает воздух стрекозиными крылышками и держит соломенной тонкости ручки сцепленными у подола розового платья. Прям, куколка-стесняшка.

— И?

— Познакомься, это Или, и Ариэль посадил её в клетку, как будто она не фея, а канарейка! Даже канареек ловить плохо.

— Когда Ариэль вернётся, мы с ним поговорим, — предлагаю я и протягивю Лизи руку, чтобы увести.

— Но Или страдает сейчас!

Фея хлопает на меня глазами.

— Лизи, разве ты не обещала учиться думать о последствиях? По-твоему, почему фея заперта? Почему именно она, а не другая.

— У меня самые красивые крылышки? — с вопросительной интонацией звонким голосом предполагает фея.

И ведь не солгала — вопрос же не ложью

— Лизи, ты веришь?

— А…

— Лизи, в клетках феи оказываются по решению суда за совершённое преступление.

— Суда не было, — моментально надувает губы фея.

— Если преступление совершено на территории, имеющей статус суверенного владения, то владетель в праве вершить суд лично от своего имени, — спокойной объясняю я и тихо радуюсь, что успела разобраться с азами.

Фея стряхивает с крылышек пару ярких искорок, и Лизи завороженно наблюдает за их падением, протягивает ладонь, чтобы поймать.

Я перехватываю её за руку:

— Лизи! — наверное, я впервые повышаю голос на сестру.

— Я просто играла и немного увлеклась, — объясняет фея.

— Я слышала, что ты сознательно хотела спровоцировать магическую катастрофу, — хмыкаю я. — Причём слышала не от Ариэля, а от твоей сестры Инии, — я несколько вольно трактую формулировку первой феечки.

Или приземляется на дно клетки и отворачивается:

— С возвращением госпожи Мимиэль тёмных фей ждёт величайший расцвет.

Спорить я не собираюсь и просто увожу Лизи.

— В гостях так себя не ведут, — замечаю я на выходе из оранжереи. — Лизи, что с тобой?

— Феи великолепны в обмане, — откликается Миранда. — Они умеют туманить разум, соблазнять, внушать. Все слуги в де Мракай умеют противостоять их чарам. К сожалению, гости бывают беззащитны.

— Я не буду пытаться открыть дверцу, — обещает Лизи, но я взглядом показываю Майле, чтобы за Лизи присматривали. И не только за Лизи. За родителями тоже — лишним не будет. Майла кивает.

Отпустив Лизи, я собираюсь вернуться в кабинет, но, проходя мимо окна, замечаю рваный полёт синего мотылька.