ГЛАВА ПЕРВАЯ

Джошуа Коул, услышав незнакомый звук, почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Ощущение было настолько редким, что он не сразу идентифицировал его.

Страх.

Джошуа был человеком, который в любых стрессовых ситуациях умел найти выход и продолжал двигаться вперед. И он гордился этим. Именно это качество помогло ему преуспеть в мире крупного бизнеса.

Он нажал кнопку двусторонней связи, соединявшей его с секретаршей. Офис Джошуа подчеркивал величие его обладателя. Окна от пола до потолка открывали потрясающий вид Ванкувера: на переднем плане высились небоскребы, а фоном для них служили горные вершины, сиявшие снежной белизной.

Но если окружающая обстановка отражала его уверенность в себе, то голос в данный момент свидетельствовал совсем о другом.

- Скажи, что это совсем не то, о чем я подумал.

Но звук раздался снова: он проник сквозь толстую резную ореховую дверь и теперь еще был усилен интеркомом.

Однако звук нельзя было спутать ни с чем. Детский плач: тихие всхлипывания, переходившие в громкий крик.

— Они сказали, что вы их ждете, — сказала его секретарша Эмбер, и голос ее повысился — то ли от паники, то ли в попытке перекрыть детский плач.

Конечно, он их ждал. Хотя и не сегодня. И не здесь. Детям, и особенно орущим младенцам, не место в офисе компании «Солнце», которую он основал за чаем на приеме в отеле «Королева Виктория».

Обстановка офиса отражала атмосферу, которая царила и на его курортах: изысканная, дорогая, роскошная. Ни одной неуместной детали. Предметы искусства были подлинными, антиквариат — старинным, ковры привезены с лучших базаров Турции.

Умелое использование богатых красок и экзотических тканей создавало неповторимый стиль офиса, который являлся отражением его хозяина — человека мужественного и харизматического, уверенного в себе.

Но сегодня утром, когда Джошуа стал пристально изучать свой следующий проект, обстановка кабинета показалась ему... скучной. На рабочем столе его были разбросаны фотографии заброшенного курорта в диком уголке Британской Колумбии.

Охотничий домик на Лосином Озере должен быть превращен в желанную цель для молодых богатых бизнесменов, стремящихся к острым ощущениям. Его клиенты требовали необыкновенных приключений — и всех удобств пятизвездочного отеля.

Пробная поездка на Лосиное Озеро была для Джошуа не совсем удачной. Владельцы охотничьего домика не очень охотно разговаривали с ним, а о продаже речь даже не шла. Лесные угодья, примыкавшие к озеру, принадлежали семье с 1930-х годов, и наследники испытывали к этим местам сентиментальные чувства.

Но сантименты не могли оплатить счета, и Джошуа Коул продумывал свой следующий шаг. Он убедит семью Бейкер в том, что превратит угодья Лосиного Озера в потрясающее место, которым они смогут гордиться. Он встретится с ними в частной обстановке и склонит на свою сторону. Джошуа Коул был человеком, которому прекрасно удавалось завоевывать доверие людей.

У Джошуа был уже курорт в джунглях Амазонки — с экскурсиями по тропическому лесу и в африканских саваннах — с фотосъемкой сафари. И, конечно, у него по-прежнему был маленький отель с собственными апартаментами в Италии, в сердце Тосканы, с дегустационным залом прекрасных старинных вин.

Совсем недавно компания «Солнце» открыла пятизвездочные отели на Гавайях и Канарских островах.

Отели для любителей воды и ненавистников детей.

Конечно, не совсем «ненавистников». Некоторые из его лучших клиентов были просто очень занятыми родителями, которые отчаянно нуждались в отдыхе от забот о своих чадах.

«Уа-уа-уа».

Этот звук объяснял все. Даже его собственная сестра Мелани, домашняя клуша, которой она сейчас стала, приняла его предложение передохнуть вместе со своим муженьком на недавно открытом курорте на Канарах.

И, без сомнения, со своим младенцем, чьи вопли уже достигли немалых децибел.

Каким образом его племянница и племянник оказались здесь? Его рабочий календарь гласил, что они должны приехать завтра. Джошуа планировал, из уважения к сестре, встретить самолет, погладить свою племянницу по головке и одобрительно почмокать при виде новоиспеченного племянника. А потом усадить всех — вместе с приехавшей с ними няней — в лимузин, помахать им ручкой и пожелать хорошо отдохнуть. В эксклюзивном отеле на Канарах.

И дядя Джош будет героем дня.

Ребенок беспрерывно орал в приемной офиса, и у Джошуа стала раскалываться голова. Ему следовало помнить, что планы всегда нарушались, когда в них участвовала его сестра.

— Что происходит? — тихим голосом спросил Джошуа в интерком. Его легендарная невозмутимость покидала его, когда дело касалось детей, даже если они были его родственниками.

— Здесь... э... какая-то женщина. С ребенком и еще одним, совсем крошкой.

— Я знаю, кто они, — сказал Джошуа. — Почему ребенок так кричит?

— Вы знаете, кто они? — воскликнула Эмбер, учуяв вроде предательства.

— Они не должны быть здесь. Они должны...

— Мисс! Простите! Вам не следует заходить сюда!

Но прежде чем Эмбер успела его защитить, дверь кабинета распахнулась.

Несмотря на крик, издаваемый покрасневшим младенцем, на Джошуа вдруг снизошло небывалое умиротворение, когда он взглянул на женщину, стоявшую в дверях его святая святых.

Невзирая на оравшего малыша, прижатого к груди, и четырехлетнюю девочку, цеплявшуюся за край ее пальто, женщина держала себя с невозмутимым достоинством, словно прочный морской корабль, способный выдержать любой шторм, которому в данном случае, как казалось Джошуа, был подобен визжавший младенец.

Племянница смотрела на него с явной неприязнью, и это вызвало в нем еще большее замешательство. В прошлый раз, когда Джошуа гостил у сестры в Торонто, он старался избегать пугавшей его любви племянницы, а дети, как кошки, очень чутко реагируют на такие вещи. Племянник же тогда существовал еще в виде большой выпуклости под свитером сестры, и никакой няни в доме не было.

Крики младенца и угрюмый вид племянницы не смогли отвлечь его от мысли о том, что такой женщины, как эта, он еще ни разу в жизни не встречал.

Конечно, Джошуа Коулу были прекрасно известны совершенства противоположного пола. Его мир был наводнен женщинами со стройными, скульптурно вылепленными телами, с отбеленными зубами, с безупречной формы бровями, совершенным макияжем, сногсшибательными прическами и с одеждой, дышащей богатством и лоском.

Женщина, стоявшая перед ним, была, на его взгляд, воплощением няни. Чистенькая, без всякой косметики, в удобных туфлях и простой черной юбке, выглядывавшей из-под жутко помятого пальто. На одном черном чулке была стрелка — от лодыжки до колена. Для полноты картины не хватало только зонтика.

Она относилась к тому типу женщин, о которых он тут же забывал, один раз взглянув: синий чулок, всецело погруженный в утомительные заботы о детях. Впрочем, она была моложе, чем ему сперва показалось, и держала себя с таким достоинством, которое не могла скрыть никакая убогость в одежде.

Изысканный золотой медальон, висевший на шее, совершенно не сочетался со всем ее нарядом и подчеркивал белизну кожи.

А затем Джошуа заметил ее волосы. Волнистые и иссиня-черные, они были зачесаны назад, и лишь несколько локонов непослушно выбивались из густой копны. В них чудилось что-то дикое, экзотическое, цыганское.

Глаза ее, когда он в них заглянул, подчеркивали это ощущение. Они были потрясающе бирюзового цвета, а черные ресницы — такие длинные и пушистые, что им не требовалась никакая тушь.

Лицо ее на первый взгляд могло показаться простым. И все-таки в нем было нечто — возможно, непосредственность и свежесть, — что его интриговало.

Казалось, она явилась из мира его фантазий, в которых он мечтал о чем-то недостижимом, и вдруг это что-то стало материальным и ощутимым.

Джошуа отогнал от себя странные мысли и вернулся в реальность под громкий крик младенца. Ему достаточно было оглянуться вокруг себя, чтобы убедиться, что он — человек, у которого есть уже все, включая восхищение и обожание женщин в тысячу раз привлекательнее, чем та, которая стояла перед ним.

— Мой дядя ненавидит нас, — заявила его племянница Сиси в тот момент, когда Джошуа пытался очаровательно улыбнуться няне. Было бы недурно испытать свои чары на ком-то столь нравственном перед предстоящими переговорами с Бейкерами о продаже их любимых земель на Лосином Озере.

— Сиси, это очень грубо, — сказала няня. Голос се был низкий, хрипловатый — такой же реальный, как она сама. И в нем звучала чувственная нотка — неожиданная для синего чулка.

— Конечно, я нисколько не ненавижу вас, — сказал Джошуа, раздосадованный тем, что вынужден оправдываться перед девочкой, которая досаждала ему год назад. — Я растерялся при виде вас. Вот в чем разница.

Он попытался изобразить улыбку. Губы няни изогнулись, и свободная рука ее дотронулась до медальона.

— Вы ненавидите нас, — твердо сказала Сиси. — И зачем только маме и папе понадобилось отдохнуть от нас?

При этих словах нос ее сморщился, глаза закрылись и, расплакавшись, она уткнулась лицом в широкое пальто няни.

— А почему бы и нет? — сухо спросил Джошуа. Дети находились в его офисе едва ли тридцать секунд, а ему уже хотелось от них отдохнуть.

— Девочка просто устала, — сказала няня. — Ш-ш-ш, Сиси.

Он невольно залюбовался рукой, которую она положила на детскую голову, — был очарован этим

нежным прикосновением и тихим успокаивающим тоном. Сиси перестала плакать, но продолжала печально всхлипывать.

— Я думаю, сказалось еще то, что нас никто не встретил в аэропорту.

Ему почему-то захотелось, чтобы после его объяснения неодобрительная морщинка исчезла с ее лба.

— Кажется, произошла какая-то путаница с датами. Если бы вы позвонили, я послал бы кого-нибудь встретить вас.

— Я звонила. — Морщинка стала еще глубже. — Но, видимо, лишь очень важные люди допущены к разговору с вами.

Он увидел, что те секретные меры, которые применялись для того, чтобы сберечь его время и оградить личную жизнь, явились для нее показателем его чрезмерно раздутого эгоизма. Кажется, ему следует смириться с тем, что недовольная морщинка на лбу ее не исчезнет никогда.

— Я ужасно сожалею, — сказал он, но взгляд ее нисколько не смягчился.

— А эти тети голые? — спросила Сиси, между всхлипами, оторвав голову от пальто няни.

Он проследил за ее взглядом и внутренне вздохнул. Девочка смотрела на вазу, украшавшую его кофейный столик. Она стоила сорок тысяч долларов. Изысканно вырезанное голубое стекло переливалось в солнечных лучах и было такого же оттенка, как и глаза няни.

— Сиси, достаточно, - твердо произнесла няня.

— Но ведь они же голые, мисс Принни, — пробормотала Сиси без всякого раскаяния.

Мисс Принни. Тяжелое, крепкое имя, которое носят старые девы-библиотекарши.

— В окружении твоего дяди, я уверена, эта ваза считается подходящим украшением.

— И какое же у меня окружение? — спросил Джошуа, поднимая бровь.

— Я имела удовольствие прочитать о вас все на борту самолета, мистер Коул, в журнале «Народное обозрение». Вы знаменитость.

Ее тон говорил о многом: неглубокий человек, плейбой, гедонист. Он был признан виновным уже до того, как не встретил ее в аэропорту.

Он снова обнаружил, что защищается.

— Я бизнесмен, — сказал он коротко, — а не знаменитость.

На самом деле Джошуа Коулу очень не нравилось афишировать свой все более повышающийся статус. Но чем больше он скрывался от представителей прессы, тем упорнее они преследовали его. Эта анонимная статья в «Народном обозрении» была обескураживающей.

Ему присвоили титул «Самого сексуального холостяка в мире». Джошуа пришел в замешательство, увидев такое количество своих фотографий, а ведь он принимал все возможные меры, чтобы оградить свою частную жизнь.

Откуда взялись его фотографии с обнаженным торсом? Или фотографии, где он загорает? Такие случаи были очень редкими.

На этих фотографиях он выглядел моложе своих тридцати лет, и любой человек, взглянув на них, решил бы, что он проводит все свое время, валяясь на песчаном пляже. В статье романтично описывалось его «бычье» сложение и глаза цвета морской волны. Этого было достаточно, чтобы вызвать тошноту у серьезного мужчины.

С одной стороны, нет худа без добра: компания «Солнце» таким образом становилась все более известной. С другой стороны, такие люди, как владельцы Лосиного Озера, стали бы нервничать, когда слухи о его скандальной личности достигли бы их краев.

И иногда, совсем неожиданно, его охватывало чувство одиночества, будто никто в мире по-настоящему его не знал.

Интересно, эта няня посчитала его привлекательным? Или, может, не согласилась с оценкой его личности в журнале? Нa секунду его по-настоящему озаботил этот вопрос. Он почувствовал, что снова стал оправдываться и даже мысленно произнес: Мисс Принни, Вы не сможете узнать, сексуальный ли я, пока я Вас не поцелую.

И он машинально взглянул на ее губы. Они были крепко сжаты и будто говорили ему: никаких попыток! Но напряженные мышцы вокруг рта лишь еще больше подчеркивали полноту ее губ, их сочность, соблазнительность.

Она подняла руку и снова прикоснулась к медальону, будто он был амулетом, а Джошуа — оборотнем. Будто она ощутила притягательность своих губ и захотела защититься от него.

— Меня зовут Даниелла Сприннер, Денни, — формально-учтиво произнесла женщина. Она произнесла эти слова в промежутках между криками ребенка. И снова он заметил, что голос ее был бархатистым — таким же чувственным, как и ее прикосновение. В других обстоятельствах — совсем других — он несомненно посчитал бы его сексуальным.

Столь же сексуальным, как се чертовски надутые губки.

— Мне было сказано, что вы встретите нас в аэропорту.

— Вероятно, произошла какая-то ошибка, — сказал он во второй раз. — Не удивительно, когда в дело вмешивается моя сестра.

— Нелегко подготовить детей к поездке! — она мгновенно встала на защиту своей работодательницы.

— Именно поэтому вы находитесь здесь — чтобы ей помочь? — мягко спросил он.

Она вскинула подбородок, глаза ее вспыхнули.

— Детей нужно прежде всего воспитывать, а потом уже заботиться об их физических нуждах, — резко сказала она. — И ваша сестра об этом прекрасно знает.

— Святая Мелани, — насмешливо произнес Джошуа.

— Что вы хотите сказать? — царственно произнесла она.

— Я постоянно выслушивал от нее лекции по поводу моего морального облика, — произнес он ироничным тоном. — Но, несмотря на мою порочную репутацию, я действительно думал, что вы приедете завтра. Простите. И особенно мне не хотелось доставлять неприятности Сиси.

Сиси бросила на него подозрительный взгляд и засунула в рот большой палец.

Денни аккуратно переложила младенца с одной руки на другую и вынула палец изо рта Сиси. И он вдруг понял, что, несмотря на внешне невозмутимый вид няни, ребенок — тяжелая ноша, а Денни устала.

Он поднялся из-за стола, надеясь, что Денни поймет намек на то, что разговор окончен. Но вместо этого она уселась на его место и протянула ему ребенка.

— Вы можете подержать? Мне кажется, ему надо сменить штанишки. Сейчас я поищу его вещи в сумке.

На секунду Джошуа Коул, создавший себе многомиллионное состояние, буквально окаменел. Но прежде чем он смог прийти в себя, в руках его уже находился маленький беспомощный человеческий комочек.

Джошуа закрыл глаза, почувствовав тепло, проникшее в его сердце, когда он прижал к груди своего восьмимесячного племянника Джейка.

Давно забытые воспоминания нахлынули на него с такой силой, что в груди защемило.

— Не волнуйтесь. Это совсем не то, о чем вы подумали, — сказала Денни. Джошуа открыл глаза и увидел ее насмешливый взгляд. — Он всего лишь обмочился.

Джошуа ощутил большое теплое пятно, расплывшееся по его шелковому галстуку и безупречно чистой модной рубашке, и был рад тому, что она восприняла его реакцию как досаду по поводу намокшей рубашки.

Ребенок вдруг замер, подобно своему дяде, мгновенно замолчал и стал смотреть на него огромными сапфировыми глазами.

Невозмутимое и мудрое выражение лица, как у Будды, сохранялось у малыша всего лишь мгновение. Затем он нахмурился. Покраснел. Напрягся. И ужасающе закряхтел.

— Что с ним? — спросил потрясенный Джошуа.

— Боюсь, случилось то, о чем вы подумали.

И даже если бы он сам не догадался, мгновенно распространившийся запах объяснил ему все.

— Эмбер! — позвал Джошуа. Мужчина, который реагировал на стресс с уверенностью в своих силах — по крайней мере до этого момента, — едва не сказал: «Эмбер, позвоните в службу спасения. 911».

Прелестные губы Денни Сприннер изящно изогнулись. В глубине поразительных глаз заиграли огоньки. Она едва сдерживала смех. И если до сих пор все-таки обошлось без службы спасения, то теперь Джошуа надо было срочно спасать.

В его кабинет, святая святых и последнее убежище одинокого мужчины, вторгся враг, искушающий блаженством домашнего тепла.

В дверях появилась секретарша.

— Я вас слушаю, шеф.

— Дети голодны, — сказала мисс Принни, словно она была шефом. — Может быть, вы накормите нас завтраком?

Как может кто-то думать о завтраке в такую минуту?

Или давать Эмбер распоряжения на этот счет?

На какой-то момент Джошуа поразился тому, как за несколько секунд может измениться весь мир мужчины.

Но мир действительно изменился. Младенец, завернутый в голубое одеяло, с крошечным сморщенным лицом, нахмуренными бровями, маленькими точеными ручками...

Стоп! — приказал себе Джошуа.

Но вместе с воспоминаниями, которые так легко всплыли на поверхность, когда он прижимал к себе ребенка, он осознал кое-что еще.

Он почувствовал, что жизнь его удивила — впервые за долгое-долгое время. Бросив взгляд на свою гостью, Джошуа с трепетом отметил ее пышные формы. Похоже, Денни ест не только салат из сельдерея. Он представил, как она с аппетитом поглощает спагетти, и эта картина была поразительно чувственной.

— Пока мы ждем завтрак, я перепеленаю ребенка.

— Здесь? — с трудом выговорил он.

— Возможно, у нас есть специальная комната для пеленания? — спросила она, изогнув бровь.

Джошуа понял, что такой женщине нельзя позволять командовать собой. Настало время взять под контроль ситуацию и прекратить размякать под наплывом старых воспоминаний.

— Умывальная находится в холле, — сказал Джошуа, беря себя в руки, в то время как малыш пытался засунуть пухлый пальчик ему в нос. — Если вы потрудитесь взять ребенка, мисс Принни...

— Сприннер, - напомнила она ему. - А пока я буду заниматься с детьми, возможно, вы сделаете что-нибудь с... этим?

Взметнувшаяся рука указала на античную вазу. Он так и знал|

— Это предмет искусства, — непреклонно произнес он.

— Для созерцания этого предмета дети еще недостаточно взрослые.

Он так и знал. Там, где находятся дети, все вокруг должно быть перестроено. Конечно, следует поставить даму на место. Это его офис, его бизнес, его жизнь. И никто, включая се, не должен диктовать, что ему делать. Она вместе с детьми будет отправлена отсюда как можно скорее, как только он закажет лимузин.

Но после того как няня удалилась с источавшим «аромат» младенцем, с цеплявшейся за нее Сиси, он решил не сразу показывать, кто в доме хозяин. Успеется, а пока пусть меняет ребенку памперсы.

Джошуа встал, снял со спинки стула пиджак и аккуратно задрапировал им вазу.

— Благодарю вас, — чопорно произнесла няня, заметив это сразу, как вернулась в комнату. Она внесла с собой облако свежего детского запаха, и Джейк теперь что-то весело лепетал.

— Голые тети — это нехорошо, — сообщила ему Сиси.

— Ну, зависит от обстоятельств... — Взгляд няни заставил его сделать глубокий вдох и сменить тему: — Как только мы позавтракаем, вы познакомитесь с распоряжениями, которые я сделал насчет вас. Вам понравится Вистлер.

— Вистлер? — произнесла мисс Принни. — Мелани ничего не говорила насчет Вистлера. Она сказала, что мы остановимся у вас.

— Я не буду жить у него, — вспыхнула Сиси. — Он ненавидит нас.

Может, стоит показать няне стодолларовые банкноты, аккуратно положенные на верхнюю полку? Нет, она может увидеть в этом его слабость. А Джошуа совсем не желал выглядеть перед ней уязвимым.

— Не волнуйся, - твердо сказал он Сиси. — Никто не останется со мной, потому что я не хочу...

— Не надо продолжать, — понизив голос, сказала ему мисс Сприннер. - Не надо.

Да, поистине жизнь сегодня преподносила ему сюрпризы. Он задумчиво смотрел на нее, стараясь припомнить, когда в последний раз кто-нибудь диктовал ему, что надо делать, но безуспешно.

И этот тон. Никто не осмеливался говорить с ним таким тоном. По крайней мере со школьных времен.

— Эмбер, — позвал он.

Секретарша появилась в дверях. Вид у нее был бунтарский, словно еще одно приказание доконает ее.

— Сейчас принесут завтрак..

— Возьми детей на несколько минут. Мне надо поговорить с мисс Принни наедине.

Эмбер изумленно взглянула на него.

— Взять их? Куда?

— В свою приемную.

Губы секретарши безмолвно раскрылись, словно у рыбы, глотающей воздух, но затем она вошла, взяла ребенка и понесла его на вытянутых руках.

— Ты тоже иди, — мягко сказала мисс Принни Сиси.

Она, по-видимому, имела большое влияние на детей, потому что, бросив на Джошуа подозрительный взгляд, Сиси послушно последовала за секретаршей, с ненужным шумом захлопнув за собой дверь.

— Вы не должны были говорить им в лицо, что вам их присутствие нежелательно, — сказала мисс Принни, едва закрылась дверь.

Его обеспокоило то, что она точно угадала конец его предложения. Обеспокоил также се взгляд — спокойный и твердый. Но никак не благоговейный.

Несмотря на то что Джошуа не нравился его недавно приобретенный статус знаменитости, он уже привык к благоговению. И к восхищению. Женщины любили его и находили множество прекрасных способов дать знать ему об этом.

Но мисс Принни посмотрела на него неодобрительно. И при этом поднесла руку к своим волосам и пригладила их. Это не был чисто женский жест, к которым он привык, и все же он показался ему пленительным. Джошуа поймал себя на мысли, что на самом деле она — танцовщица, исполнительница зажигательных диких танцев, скрывающаяся под пуританским видом няни.

— Послушайте, — настойчиво произнес он, — я распорядился насчет вашего отдыха на курорте Вистлер. Это прекрасное место. Там занимаются с детьми весь день напролет! Лепка из пластилина. Скульптуры из песка. Кинофильмы. Прогулки на природе. У меня сегодня очень много дел. Вы должны уехать отсюда максимум через час.

— Нет, — сказала она и снова поправила прическу. Но это был явно не флирт! Она была раздражена.

— Нет? — поразившись, повторил он.

— Мелани сказала мне совсем другое, а я, между прочим, работаю у нее, а не у вас.

В нем вновь вспыхнуло ощущение, что сестра предала его, а ведь до этого момента Джошуа и не подозревал, что оно все еще живо.

Его старшая сестра была рядом с ним в нелегкие дни становления бизнеса, но она нарушила главное правило. Ничего плохого он не видел в том, что она флиртовала с клиентами. Плохо было то, что она, влюбляясь в них, теряла при этом голову!

Потом Мелани решила — после нескольких лет верности принципам и целям «Солнца», — что она хочет детей.

Это тоже было хорошо. Плохо было то, что все эти годы он оборонялся от попыток сестры заставить его смотреть на мир ее глазами. Она хотела, чтобы он увидел, как важны супружеские отношения, как прекрасны дети, как пуста жизнь без семьи.

Она посылала ему электронные письма с видео, где Сиси пела песни, играла с котенком, выделывала пируэты в балетном классе. Джейк скоро был завален подобной продукцией.

Муж Мел, Райан, преуспевающий бизнесмен-строитель, настоящий мужчина, не знающий страха мачо, часто был замечен на заднем плане. Он смотрел с нескрываемой гордостью на своего одаренного отпрыска.

Пока еще Джошуа удавалось отбиваться от попыток сестры навязать ему представление об идеальной жизни. Но не было ли прибытие детей еще одним способом убедить его в том, что он живет унылой и одинокой жизнью, не сравнимой с жизнью его сестры?

— И что же сказала вам Мелани?

— Она сказала, что вы хотите пожить вместе с детьми. — (Джошуа фыркнул.) — Она была в восторге от мысли, что они узнают вас поближе.

— Я не понимаю, почему она так решила, - сказал он.

— Честно сказать, я тоже! — Мисс Принни опустилась на кушетку, и он вдруг увидел, как сильно она устала. — Какое недоразумение — Мелани сказала, что я могу положиться во всем на вас. Но вы даже не встретили нас в аэропорту!

— Она сообщила неправильную дату!

— Для Мелани нет ничего важнее благополучия Сиси и Джейка. Разве она могла ошибиться? — Эти слова были сказаны очень тихо, будто про себя.

Джошуа Коул уловил сомнение в ее голосе, и он не знал, радоваться ему или огорчаться.

— Ошибиться? — мягко произнес он. — Конечно, нет. Я же сказал, что немедленно устрою вас и детей.

Но вместо того чтобы выразить понимание, мисс Принни сурово взглянула на него.

— Мистер Коул, — произнесла она жестко, — боюсь, это не получится.

Джошуа Коул жил в мире, где распоряжался он.

— Не получится? — изумленно повторил он.

— Нет, — твердо ответила она. — Вистлер — не самое подходящее место для отдыха ребенка, тем более младенца.

— Какое же место для них подходящее? — спросил Джошуа. Внутренне он был готов на все. Если они пожелают отдохнуть в Диснейленде, он тотчас же добудет билеты. Если захотят повстречаться с поп-звездой — пожалуйста. Если им захочется поплавать с дельфинами — все будет сделано. Он не пожалеет никаких денег, никаких усилий.

— Они просто хотят быть с людьми, которые любят их, — мягко ответила мисс Примни. — В том месте, где они чувствуют себя защищенными, окруженными заботой. Мелани думала, что здесь именно такое место, иначе она никогда не отправила бы их к вам.

Неужели Мелани верила в то, что он готов тратить свое бесценное время на ее детей? Он сам так не думал и не собирался нести ответственность за ос предположения.

Но внутренне Джошуа признавал, что он, человек, создавший одно из самых успешных предприятий, вошедший в мир богатства и власти, контролирующий целую империю, все еще чувствует себя ребенком рядом со своей старшей сестрой, все еще подсознательно ищет ее одобрения.

Возможно, он хочет доказать, что на него можно положиться? Что-то внутри него прошептало: да, он хочет быть надежным мужчиной.

И Джошуа как бы со стороны услышал свои тихие слова, сказанные без всякого энтузиазма:

— Дети могут погостить у меня.

Даниелла Сприннер скептически взглянула на него.

Он слишком поздно осознал все последствия своего приглашения.

Мисс Принни, строгая няня с чувственными губами и загадочными глазами, будет тоже гостить у него.

Перед ним открывался вход в тот мир, который уже давно мог бы принадлежать и ему. Когда-то он не позволил другому малышу войти в свою жизнь.

Своему сыну.

Он хотел быть лучшим мужчиной, достойным доверия сестры, но кого он обманывал? Он потерял веру в себя, в свою способность принимать правильные решения, уже много лет назад. Сестра даже не подозревала о беременности его университетской подруги.

Джошуа почувствовал, как затаил дыхание, надеясь на то, что Денни Сприннер догадается отказаться от его импульсивного предложения. Если бы он мог забрать свои слова обратно!

— Очевидно, в данный момент нам придется где-нибудь остановиться, — сказала она, и отсутствие энтузиазма в ее голосе в точности соответствовало его настроению. - На сегодня детям достаточно путешествий и неопределенности.

И жизнь Джошуа в этот миг тоже стала неопределенной. А он не любил, когда что-то в его хорошо организованном мире выходило из-под его контроля.




Загрузка...