Фантош для оборотня или Игры насмерть!

Ч2 Глава 1

Марионеткой под властью кукловода,

Безвольной фантошей на потеху народа,

Брожу под небом, да по земле,

Не в силах перечить новой судьбе...

Автор - автор

Одержимая: Посвящение

или

Игры насмерть!

Глава 1.

Врачи отметили изменения в лучшую сторону в моём самочувствии. А ещё стала отказываться от уколов и терпела боль сквозь зубы, чтобы свыкнуться с ней.

Она станет моей подругой! Лучшей, пожизненной! Спасибо Демьяну - задатки к мазохизму привил с изощрённой "благодетельностью".

Не скажу, что мне полностью восстановили внешность, но теперь прохожие бы не стали оборачиваться, иди я в толпе. Конечно, если вглядываться, видны и шрамы, и рубцы, симметрия нарушена. Но я, по крайней мере, не монстр, каким была сразу же после нападения. Один глаз – благо косметология рулит, - смогли реанимировать посредством нескольких сложнейших операций, и даже зрение вернули, поэтому, глядя в отражение, сама бы не отличила какой был покалечен, а какой – нет.

Голова и волосы... черепную коробку подлатали, по возможности оставляя косметологические швы, но их не избежать - так что, рубцы белели, а волосы едва отросли. Красотка, с очаровательным куцым ёжиком.

Тело тоже умело отремонтировали. Правда, хромота осталась, ну и, конечно же, шрамы... Куда теперь без них? Да и не стремилась избавиться. Они обязаны напоминать... Так лучше, отрезвительней для отупевшей богини, что ночами скулила, как плохо без мучителя!

Стала чаще включать телевизор, чтобы быть в курсе дел в мире и стране. Однажды наткнулась на шокирующие новости. Оказывается, Демьян всё это время был под арестом. Его обвиняли в убийстве пятерых. Вот только дело развалилось - убитые были задраны зверем, а Демьян, как и погибшие, тоже оказался изрядно потаскан. Единственное отличие – он выжил. Несколько месяцев лечения и реабилитации в частной клинике, и Демьян предстал перед прокурором. Ссылался на кратковременную потерю памяти: в общем, не помнил, как оказался возле леса, с кем встречался, зачем. Кто напал…

Актёр... Мда, его адвокаты поработали на славу!

Так что долгие разбирательства закончились для него отлично - в конце концов, Демьяна отпустили за неимением веских доказательств виновности.

Уверена, что это сделал он. Даже знала, кого убил, ведь фотки опознанных мужчин показали на экране – троих отлично помнила. Один – незнакомец, который у магазина пугал, а двое, которых по дороге домой в кафе видела… Пьяные.

Вот только зачем? Они же свояки! И пусть, что игрушку задрали… Она же – пустышка, так… побаловаться. Сломается - другую найдёт...

Потом задумалась сильнее. Что-то не сходилось дважды два. Тварь, убивающая своих же... И ведь он уже убивал свояков. Тогда, в деревне, когда ко мне явился. И зачем зверем ко мне примчался, хотя мог на машине или самолёте, что гораздо быстрее? Казалось бы, пустяковые вопросы... Их когда-то и озвучить-то боялась, но сейчас. Могла и думала! Если насчёт транспорта и способа добраться до фантош - масса версий, да и голова болела каждую анализировать, то по поводу войн тварей мысли укреплялись. Демьян тогда сказал, что таких как они, кто дичает – нужно убивать! Чтобы тень не бросали на всех оборотней. Чтобы не раскрыли их.
Почему? Боялись огласки?

Видимо, потому и сейчас это сделал – не ради меня и мести, а ради того, чтобы замести следы.

Мне не было его жаль. Удивительно, почему не воздействовал на разум тварей - так быстрее бы разобрался. Зачем глупая показуха? Надеялся, что увижу? Растрогаюсь?! Бред…

Его не может подобное волновать! Да и, вообще, не желаю о нём думать! Не желаю помнить о тварях! Нужно было попросить мне память стереть... Чуть не скулила от расстройства. Хочу воспоминания о случившемся обнулить. Как же замечательно, наверное, тем, у кого амнезия...

Попыталась выкинуть Демьяна из головы, но, как бы ни хотела свободы, он уже был в моей крови и не желал покидать голову.

Вскоре остро поняла слова Шлёмы: посттравматика, самовнушение, слабый человеческий мозг... Так что, да, прочувствовала всю прелесть ломки сознания без кукловода. Нет, совсем не была уверена, что выкарабкаюсь. Мне было не просто сложно, порой казалось невозможно жить своим умом . Ловила себя на том, что сомневалась в каждой мысли, идее, слове, жесте. Где гарантия, что это я думаю, решаю, делаю, а не кукловод?

Могла обманывать кого угодно, но эта тварь – моя персональная слабостью. Моя одержимость! Наркотик, от которого упорно отвыкала, но жуть как боялась вкусить вновь, ведь не была уверена, что смогу отказаться. Хоть раньше и не знала таких привязанностей, но прекрасно отдавала себе отчёт, если сорвусь – реабилитацией уже не отвяжусь.

Через месяц встала. Ещё через несколько недель сделала первый шаг, а ещё через десяток - пошла. Одному богу известно, чего мне это стоило. Каких усилий, проглоченных слёз и брошенных проклятий... Прихрамывала, скулила от боли, но шла. Ничего! Телесную боль вытерплю! Главное, чтобы душа не изнывала, а она, как назло, кровоточила. Я тщетно надеялась, что время исцелит, залечит, но она и после полугода ломки так и не утихла. Мутило, крутило... Я продолжала искать глазами мучителя и нет-нет, да и взывать к нему мысленно.

Потом настала апатия, и на короткий миг я решила, что действительно смогу выбраться из омута. Вернулась домой, дети были счастливы и от меня совсем не отставали. Они даже спали со мной. Выполняли любую просьбу, чем доводили до слёз. Я не заслуживала такого счастья! Таких детей! Они моё сокровище. За них умру. Я обязана сделать всё, чтобы они жили и были счастливы.

Ч2 Глава 2

Глава 2.

Надежды и мечты рухнули в тот момент, когда увидела странного мужика. Ждала детей из школы, сидя в закрытом кафе. Как раз аккурат напротив учебного заведения. Смотрела через обзорное окно на дорогу, погружённая в далеко нерадостные мысли. Скоро Новый год, подарки куплены, нужно бы ёлку нарядить, дом украсить. В выходные, прямо накануне праздника, родители вот-вот должны приехать.

Ребята уже совсем взрослые стали. Злата в третьем классе, Ильюха в седьмом. Почти полтора года прошло... уже полтора года... с того момента, как стала свободно-зависимой. Смогла вытерпеть жизнь, под названием «без него», вот только вкуса совсем не ощущала. Словно корова жующая полынь...

Неутешительно, да и плевать. Мне и без того тошно, а праздники весельем не кажутся. Забиться бы в угол и доживать... Поток мыслей утягивал в пучину очередной депрессии, и не сразу отреагировала на наглую реплику:

- Куколка скучает?

- Что, простите? – переспросила, не понимая привиделось или нет.

Мужик, притом что на улице приличный минус, в простой кожаной куртке нараспашку и сильно потрёпанных джинсах плюхнулся напротив. Вальяжно откинулся на высокую металлическую спинку стула, расслабленно уместил ноги чуть в стороны под небольшим круглым столом. Одной рукой постукивал пальцами по столешнице, и пугающий звук приковал моё внимание к жесту. Тук-тук – гулко, и в тоже время чётко, отбивали удлинённые желтоватые когти:

- Не скучай, говорю, кукла! – Лицо грубое, циничная ухмылка, колючий взгляд. Неухоженный: обросшие сальные волосы свисали паклями, на лице - недельная щетина, неровные зубы... Отталкивающий тип.

Мне словно в сердце нож воткнули и медленно стали проворачивать. Попыталась встать, но мужик с невероятной скоростью ухватил за запястье и процедил сквозь зубы:

- Нужно, чтобы ты хозяину передала кое-что.

- У меня нет хозяина, – отчеканила хлёстко, но так, чтобы никто со стороны не оглядывался, да и благо в это время кафе пустовало. Лишь официанты проверяли не явился ли кто, да кассир-бармен, что в зале работал постоянно.

- Это ты кому угодно говори, ха-ха-ха, - мерзко хохотнул, откинув голову назад мужик, - но мы-то знаем, что он за тобой присматривает, - зло уставился на меня тёмными глазами с переливом золота. - Он не отказался от тебя, умная су***.

- Не понимаю о чём вы, - дёрнула руку, порываясь избавиться от хвата, но мужик не отпустил. Рывком притянул к себе, прогибая через столик, едва не уронив чашку с кофе, который так и не допила, и его неприятно шершавый голос шинковал слух:

- Передай ему, чтобы не дурил. Пусть отступиться от территорий, подчинится «новым», и тогда мы отстанем от него и тебя.

- Вы ошибаетесь. Глупо его шантажировать через меня. Я ему никто! – постаралась вразумить, как понимала, оборотня. Скосила на миг глаза и, к ужасу, осознала, что кафе совершенно пустовало , даже кассира-бармена не было.

- Никто, которая - Кто, - шипел мужик, сверля безумным взглядом, обдавая смрадом дыхания. – Суч***, слышишь? – брызжа слюной, прорычал ещё грознее, в свою очередь, требуя повиновения. Я поморщилась от звуков его голоса, от омерзения, но когда он цапнул за ухо, взывала: «А-а-а...», - мой рот был безжалостно заткнут вонючей рукой: - Если не образумится, его будем ломать через тебя… - хищно оскалился тип, облизнул окровавленные губы с таким смаком, что меня едва не вывернуло. Золотые глаза голодно блеснули: - А тебя - через детей. – Схватив за загривок, мотнул мою голову в сторону, чтобы увидела пешеходный переход от школы до кафе.

До сего момента ходило много народа, но сейчас, словно время остановилось, люди исчезли. Жуткая пустынность... лишь девственная белизна парящего снега, припорашивающего улицу, давали понять – картинка не застыла. И тут я увидела идущих рядом плечом к плечу детей. Илья выше, он заметно вытянулся в последнее время, рос точно на дрожжах, а Златуля , миниатюрная и хрупкая ,ему едва по грудь.

С замиранием сердца созерцала парочку, которая вот-вот должна была ступить на зебру. В тот самый момент, как они шагнули на проезжую часть, в их сторону с жутким гулом направилась машина...

Сердце ёкнуло и словно оборвалось, ухнув в бездну безумного страха и отчаянья.

- Не-е-е-ет! – завопила истошно, только голос больше походил на хрип, ведь мужик так сильно сдавил челюсть, что этот невнятный звук – всё, на что была способна. В тщетной попытке остановить грядущий ужас – чиркнула по стеклу пальцами, мечтая ударить так сильно, чтобы привлечь внимание, но движение оказалось жалким. Попыталась пнуть... наплевав на боль, что разрасталась в голове от хвата мужика за волосы, но стекло отозвалось глухими «тук». Принялась отчаянно вырываться из лап твари, но он держал мёртвой хваткой, а когда умудрилась сбить чашку и чуть не опрокинула стол – безжалостно, точно тряпичную куклу, впечатал меня в холодное окно. С жутким скрипом ткнул лицом, заставляя смотреть... От бессилия зажмурилась, но заслышав резкий визг колёс и взволнованные голоса, распахнула глаза.

Дети были живы и здоровы. Стояли посреди дороги и в ужасе смотрели на мужчину, который выбирался из-за руля авто:

- Вы чего творите?! – визжал он. - На какой свет идёте? – махнул на светофор, где ярко светился красный. По другим полосам проезжал редкий транспорт, а троица стояла на зебре – ребята теснились, а мужик продолжал на них орать и махать руками. Илья оправдывался, прижимал к себе плачущую Злату.

Сердце билось точно сумасшедшее, а когда водила обошёл моих детей, обнял будто жалел, но при этом уставился на меня звериным взглядом бездушной твари, чуть не выскочило из груди.

Скосила глаза на мужика, который меня удерживал:

- Прошу, отпустите… - прохрипела, когда позволил, убрав руку ото рта. От сухости в горле резь и першение. Прокашлялась: - Мы ни в чём не виноваты! Не хотим... в ваших разборках... участвовать... – запиналась от ужаса.

Ч2 Глава 3

Глава 3.

Весь вечер была сама не своя, извелась от беспорядочно горьких мыслей. Посуда из рук валилась, еда подгорала, чайник подогревала несколько раз подряд. Дети волновались и постоянно спрашивали всё ли нормально?! Натягивала улыбку и деланно отмахивалась: «Отлично, просто день не задался!» Доча взялась обработать укус перекисью, причём она же и настояла на процедуре, заверив, что могла попасть инфекция. Я согласилась, но уже сидя на кухне и ожидая окончания, была в ещё большем раздрае, ведь Златуля пиявкой присосалась: «откуда укус?» А я больше цеплялась за другую пугающую мысль, не заразил ли меня урод? Не стану ли оборотнем? Потом вспомнила, что Демьян тоже парой меток наградил и, между прочим, рубцы до сих пор на коже белели, но я так и не обратилась тварью. Значит, должна остаться человеком и на этот раз.

В спальню почти ворвалась. Закрыла дверь и прижалась спиной. Это ужасно. Не желаю обманывать детей. Не хочу опять мучиться. Не хочу бояться... Меня жутко напугал мужик, но ещё больше страшилась встречи со своим личным демоном. Демьяном... Да и, по правде, не видела толку в нашей беседе. Приду к нему... и?..
"Просили передать, отдай территории, а не то меня с детьми убьют?"

Даже самой смешно, только смешок с горечью вырвался и чуть слезы из глаз не брызнули.

Ромке позвонить? А он чем поможет? Родители – вообще, не вариант, еще не хватало их подставить... Детей бы тоже маме с папой отправить, да только пока есть возможность, твари будут дергать за нити, то есть за мою привязанность к Злате и Илье.

Не спала всю ночь. Прокручивала разные варианты, как и что лучше сделать, но ничего дельного не надумала. Всё сводилось к тому, что в цепочке Демьян-Я-Дети – я центральное звено и ,как итог - лишнее.

Мне всё равно до Демьяна и его разборок, единственное, кто волновал – мои дети. Связующее между первым и вторыми – я. Выходило, если выйду из строя, твари утратят интерес к детям, ведь шантажировать решили Демьяна через меня. Не будет меня, не будет смысла делать больно Илье и Злате.

Если кукловоду плевать на меня, то на ребят и подавно!

Да, он обещал, что детям не причинят вреда, но гарантий никаких... Тем более твари уже добрались до моей семьи! А Демьян где-то... и ему нет дела до проблем бывшей фантош. Какой бред надеяться, что он начнёт волноваться за человечишек... Я Демьяну нужна как кобыле пятая нога. Он меня столько раз истязал, изменял, бросал, подставлял, из-за него я стала монстром!

С завидным упорством перебирала варианты, возвращаясь к одному и тому же. Ладно, допустим, плюну на гордость, найду кукловода. Даже смогу уговорить выслушать. Передам, что от меня требуют...

Чёрт, сверхидиотство думать, что он прислушается. Демьян за меня-то не захотел вступиться. Требовать, чтобы защитил детей, которые к тому же не его?! Да он засмеет…

Меня трясло от негодования и страха.

- Мамуль, - сонно протянула Злата и прижалась крепче: - Ты что, опять плачешь?

- Да это я от счастья, родная, - соврала, чмокнув в лоб. С удивлением осознав, уже утро, а я не заметила, как дети оказались у меня в комнате.

- Мам, ты это, - вклинился в разговор Илья и тоже прижался с другой стороны. – Ты только нас не бросай…

- Я вас так люблю, - еле удерживалась от рыданий. Ещё немного пообнимала и встала. Кое-как умылась, завтрак приготовила.

Перед уходом Злата и Илья меня целовали крепче обычного, словно понимали, что со мной что-то не так и… прощались.

Я деланно непринуждённо улыбалась, а когда дверь затворилась, медленно прошла в ванную, отворила подвесной шкафчик, где лежали лекарства. Нашла те самые антидепрессанты, которые приобрела по рецепту, но так и не принимала.

Разные варианты самоубийства продумывала, но повешение и вскрытие вен – отмела сразу же. Не дай бог, дети первыми меня застанут. Вид матери, либо в кровище, либо с высунутым языком болтающейся на ремне, и лужей мочи на полу... аж саму передёрнуло от отвращения. Не желаю, чтобы у детей случился психологический срыв из-за подобной картины. Нет, шок, конечно, будет в любом случае, но пусть не с такими жуткими подробностями в памяти.

Таблетки! Самое простое и безобидное...

Набрала стакан воды, высыпала горсть пилюль на ладонь, несколько секунд смотрела на себя в зеркало, а потом решительно их запила.

Никогда не задумывалась, как быстро должно действовать лекарство.

Побрела в спальню. Взяла телефон. Подтянула ноги к груди и стала рассылать смс. Детям: «Я тя лю больше жизни!» - каждому. Бывшему мужу: «Береги их!» Любашке: «Если будет возможность, навещай моих детей!» Маме позвонила:

- Мамуль, привет.

- Доченька, родная, - взволновалась она. – Ты что? Всё нормально? - уточняла настороженно.

- Да, да, - поспешила уверить. – Тут такое... - не знала, что хочу сказать, да к тому же язык стал заплетаться. Меня подташнивало, перед глазами всё плавало. – В общем. Я тебя очень люблю, мамуль. И папу. Я вам так благодарна за всё, что вы для меня сделали, и для детей…

- Ты что удумала? – начала тревожиться сильнее мама.

- Мам, да хреново всё! Нет у меня выбора…

- Какого выбора? – паниковала родительница.

- Мам, молю, детей береги. Всегда говорим им, что только ради них жить хотела…

- Доча, - пыталась перекричать мама, – мы скоро приедем...

- А смерть моя… - не позволяла сбить с мысли, ведь уже ощущала, что вот-вот и меня вырубит, – только ради их спасения и жизни…

Пустота... Темнота. Меня покачивало. Лёгкий звук приливающих волн, бьющихся о берег, далёкое журчание воды. Так хорошо. Свободно, тихо, безмятежно, но в следующий миг эйфория оборвалась, и я вынырнула в грубую и отвратительную реальность. Меня тошнило, буквально выворачивая наизнанку. Дичайшие спазмы скручивали живот. Колики, резь... Руки, ноги дрожали, голова раскалывалась.

Ч2 Глава 4

Глава 4.

Когда проснулась в очередной раз, оказалась опять в палате, вся в капельницах и трубочках. Первое, кого увидела – Ромку. Сидел напротив. Был бледен, встревожен, печален.

- Ром, - промычала, едва разлепив пересохшие губы, и бывший муж тотчас ко мне подался:

- Мил, дура ты, а… - накинулся, но, мотнув головой, поправился: - Прости, просто ты… Мы так испугались.

- Знаю, Ром, - скривилась, ведь горло жутко болело и саднило, - зря вы меня спасли.

- Дура! – начинал злиться Ромка. - Ты хоть о детях-то подумала?

- Я только о них и думала, - сокрушалась хрипло. – Я их так люблю…

- В общем, так, - перебил бывший, - я им не сказал, что ты натворила.

Я ощутила, как глаза обожгло слезами.

- Ну что ты?! – тотчас расклеился бывший. Всегда так реагировал, когда плакала или обижалась. – Мил, не надо…

- Спасибо, - выдавила, переполненная благодарностью.

- Я сказал и твоим родителям, и детям, что тебе нужно было срочно на курс новой терапии лечь. Ты не ожидала, что так получится, но тебе придётся чуть дольше остаться. Переволновалась, вот и начала себя немного неадекватно вести. Испугалась, что умереть можешь…

- Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? – ляпнула неожиданно.

- Знаю, - кивнул Ромка и по-отцовски чмокнул в лоб. – Мы с тобой вместе многое пережили. Я был не самым лучшим мужем, прости…

- Простить? Это ведь я всё испортила... Ром, а это переживём?

- Мил, - замялся бывший, и я поняла по взгляду, что он не собирался налаживать наши отношения, - боюсь, это касается не только нас с тобой.

- Почему?

- Мил…

- Как тут поживает наша пациентка? – в палату стремительно вошёл высокий мужчина. Он мне понравился с первого взгляда, светловолосый, с правильными чертами лица, интеллигентный. Но, когда увидела переливающееся золото в синих глазах, тотчас стало плохо. Схватила Ромку за руку:

- Не оставляй меня с ним.

- Ты что? – изумился супруг... бывший. – Роберт Евгеньевич тебя с того света вытащил. Причём, как понимаю, не первый раз...

Мужчина,тем временем, стоял напротив и с любопытством смотрел на меня.

- Я не просила, - процедила сквозь зубы, в голос вложив все негодование и обиду.

- А я не мог позволить такой женщине бросить своих детей, - был до отвращения бесстрастен врач.

- Я не бросала! – кинула с вызовом. – Спасала…

Теперь уже в синих глазах мелькнул живейший интерес:

- Роман Анатольевич, вы бы сходили кофе выпили, детям отзвонились, что мама скоро выйдет. Родителям, что их дочь идёт на поправку, а я пока с Миленой тет-а-тет побуду. Ей нужен разговор со специалистом и очень демонстративная порка, а то она теряет ощущение реальности.

Ромка встал и вышел, даже слова не сказав.

Я сжалась в комок, понимая, что сбежать не удастся, впрочем, как и позвать на помощь. Всё что оставалось - следить за врачом и ждать дальнейшей участи.

- Ну, тихо, Милена, - спокойно одёрнул Роберт Евгеньевич со снисходительной улыбкой – тёплой, располагающей. Приблизился, по-хозяйски принялся осматривать: глаза, рот, руки, ноги, живот. – Я не причиню вам зла, - гипнотизировал без стеснения.

- Так ли?.. - отозвалась хладнокровнее, чем ожидала, на миг порадовавшись, что у врача не получалось на меня воздействовать.

- Почему вы так поступили? – нахмурился Роберт Евгеньевич, но интересовался мягко без нажима.

- Были на то причины, - попыталась отвернуться, но мужчина заставил меня посмотреть ему прямо в глаза, удержав за подбородок.

- Вы поражаете своей силой и желанием быть независимой.

- Это разве плохо?

- Это удивительно, притом, что вам пришлось пережить, а насколько знаю, одержимость – неизлечима!

- Тогда, может, хватит меня мучить? Всем вам? Просто отпустите меня… А я сама решу, можно ли избавиться от одержимости.

- Вас преследует кто-то из наших? – цепкий взгляд прогулялся по моему лицу и остановился на глазах.

Не выдержала напора и зажмурилась:

- Не хочу никого из вас ни знать, ни видеть.

- Вот это боюсь, невозможно, - без капли раскаяния бросил Роберт Евгеньевич и по скрипу койки, поняла, что мужчина встал. - Мы существуем с вами в одном мире. И, раз вам известно о нас, просто смиритесь.

Чуть расслабилась и всё же посмотрела на врача:

- Если бы ваши разборки не касались нас, людей, думаю, мы бы спокойно уживались, - выдохнула горько. – Но вам и развлекаться хочется ,и нас грушами для битья выставить.

- Вам кто-то угрожал? – настаивал Роберт Евгеньевич строго.

- Я устала, - отвернулась и, подтянув одело к подбородку, вновь закрыла глаза.

- Хочу, чтобы вы знали, - ровно лился голос врача. - Никто вас не обидит в стенах этой больницы. Я даю вам слово.

Не ответила. Да и что?..

Ч2 Глава 5

Глава 5.

Курс реабилитации помогал восстанавливаться физически и, конечно, он бы не смог пройти без посещения специалиста-психотерапевта. А так как им по всем документам являлся Эпштейн, ему позвонили и сообщили, что я в очередной раз в больнице.

Несмотря на то, что Новый год уже на носу, настроение совершенно не ахти, и уже тем более не праздничное, скорее суицидальное! Я мучилась, переживала, накручивала, опять впадала в депрессию и откровенное уныние. Поэтому разговор по душам с психоаналитиком не помешал бы. К тому же кроме него мне, по сути, и обсудить-то не с кем столь щепетильные темы.

Шлёма явился уже на следующий день после того, как загремела в больницу. Я ему была благодарна, единственное, не удержалась и высказала:

- Вы меня обманули.

- И в чём же? – Эпштейн приставил стул ближе к койке.

- Вы сказали, я другая…

- И это так, - опустился на сидение - ногу на ногу, руки в замок и на колено. Спина прямая, взгляд пристальный.

- Нет. Боюсь, моё спасение тоже либо в заточении в клинике, либо в смерти.

- Думаю, скорее всего, вы неправильно оценили обстановку, поэтому и пришли к ошибочному мнению, - рассуждал мозгоправ, задумчиво сдвинув брови к переносице. С неудовольствием отметила, что мужчина вновь перешёл на «вы».

- Я приняла единственно верное решение, но мне не дали его завершить!

- В смерти нет спасения, - сухо резюмировал Шлёма, - но как один выход из сложившейся ситуации, вполне рационален. Хотя, признаюсь, ваша жалкая попытка не произвела на меня впечатления.

- Что, простите? – дрогнул голос, даже ушам не поверила, услышав подобное заявление.

- Ну как же, - скучающе потянул Эпштейн. - Самоубийство таблетками, при этом обзвонить всех... Вы хотели привлечь внимание?

- Н-нет, - мотнула неуверенно головой. – Я... – замялась, потому что не находила отговорок.

- Что? – вскинул брови психотерапевт. – Когда собираются умереть – делают попытку более решительно. А вы? Выпили сомнительные пилюли, написали смс знакомым, обзвонили родственников. Вы хотели, чтобы вас спасли? – очередной вопрос, приправленный сарказмом, вывел из ступора.

- Нет! – теперь голос звучал уверено и даже зло. - Я так поступила потому, что не хотела, чтобы меня первыми наши дети. Я знала, что кто-то сорвётся, и в этот момент надеялась, что Злата и Илья будут в школе. Как быстро действуют лекарства не знала. Поэтому импровизировала.

- Банально и неубедительно, – поморщился Эпштейн. – Халтура. В следующий раз прошу– больше экспрессии и решительности, чтобы у врачей не было шанса вас спасти, а мне не пришлось вести «дружеские» беседы с патологически нездоровой личностью.

- Вы издеваетесь?

- Нет, но и не хочу тратить время на трупы, - равнодушно пожал плечами психотерапевт.

- Так я вас не держу, - обиженно надула губы.

- Знаю, - апатично кивнул Шлёма. – Но меня вызвали, - констатировал факт, не больше. - Я обязан наблюдать за вами. Так что, немного посижу... –-- Хотя, проще упечь на принудительное лечение в клинику. Знаете, мне нравится эта мысль всё больше, - задумчивый тон испугал не на шутку.

Меня прошибло холодным потом, а потом по телу прокатился жар.

- Вы этого не сделаете! – категорически заявила и для убедительности мотнула головой.

- А кто помешает? – наигранно ровно огляделся Шлёма. - Я специалист высшей категории, моё мнение уважается в наших кругах. Любой суд, любая комиссия прислушается к заключению психотерапевта, который, к тому же, наблюдал вас до рецидива.

Поджала губы и с твердолобой решительностью уставилась на противоположную стену. Некоторое время молчала – был безмолвен и Эпштейн. Он, вообще, словно утратил интерес к происходящему.

- Вы жестоки, - обронила устало, когда осознала простую истину – Шлёма никогда не лгал, не прикидывался другим и не внушал ужаса. По сути, был единственным, кто смотрел как на человека. Был другом, как бы смешно ни звучало. И сейчас... не собирался лебезить и упрашивать одуматься – давал выбор и был готов принять любой.

- Я реалист! – отрезал холодно мозгоправ. - Мне казалось, - сделал паузу, чуть подался назад, сложив руки на груди, - у вас всё наладилось. Вы снова увидели смысл жизни.

- Так и есть, - не могла не согласиться, - я по-прежнему считаю, что дети – для меня всё, вот только не переживу, если с ними что-то случится.

- Вам угрожали? – продолжал хмуриться Эпштейн.

- А вы разве не ковыряетесь в моей голове? – озадачилась в свою очередь.

Шлёма помрачнел сильнее:

- Расскажу секрет, - лился ровно его голос. - Хоть и не совсем он таков, но мы стараемся о нём не говорить во всеуслышание: фантош не может стать чьей-то ещё кроме хозяина.

- Но я свободна, - промямлила удивлённо.

- Но ваш разум нет. Вы навсегда останетесь одержимой своим кукловодом, - ткнул в жуткую правду. - Вмешательство в ваш разум другим оборотнем обречено на провал. Вы закрыты для остальных.

- То есть, - даже немного полегчало, - моё сознание блокировано? Больше никто не сможет ковыряться в моей голове? Подчинить себе?

- Никто, – заверил с мягкой улыбкой Шлёма. – Из разумных, - добавил чуть замявшись. – Для того, чтобы проникнуть в лабиринты вашего разума ,нужна невероятная сила. На моей памяти таких отчаянных тварей не встречалось.

- А разве не все чистокровные сильны одинаково?

- Нет, - качнул головой Эпштейн. – Большинство просто физически сильнее обращённых и, естественно, других тварей, населяющих планету... А некоторые, - выдержал паузу, - обладают весьма внушительными способностями. В общем, кто меньше, кто больше, и тут не угадать в какой семье родится наиболее одарённый. Для нас рождение ребёнка - бесценный дар.