Фарфоровая кукла

Часть первая. Виртуальная

«Милый Андрюша! Я совершенно забыла тебе сказать, что мои переговоры в Москве прошли вполне успешно, и мне удалось найти надежного человека, который будет представлять мои интересы в России. Пока это будут только индивидуальные заказы, а там посмотрим.

Спасибо еще раз за книги, они — чудо.

Целую тебя

Жанна»

«Мой родной, мой незабываемый малыш! Считай, что первый заказ ты уже получила, только свяжи меня со своим представителем. И я сделаю так, что в Москве и в Питере очень скоро будет считаться хорошим тоном иметь в доме «версальскую куклу».

Моя зеленоглазка шлет привет твоей. Надеюсь, она уже получила свое ожерелье, которое я послал несколько дней назад с надежной оказией.

Целую тебя и нашего мальчика

А.»

«Милый Андрюша!

Бабушка Марина и ее друг (по совместительству мой супруг) сделали мне на день рождения чудный подарок: маленький домик возле одной из деревушек Прованса. Домик старый, он принадлежал еще родителям месье Дарси, но там уже есть все блага цивилизации: чугунная ванна с электрическим нагревателем для воды и маленькая газовая плита на кухне.

Андре теперь учится в закрытом колледже, мне часто бывает одиноко без него, а в этом домике я отдыхаю от всех и всего. Спальня в нем обита ситцем, и я нигде не спала так сладко, как в этой комнате, похожей на бонбоньерку.

Закончил ли ты проект для того сумасшедшего, который захотел под Москвой построить «настоящий шотландский замок»? Очень интересно посмотреть эскизы.

Целую тебя

Жанна»

«Мой любимый малыш!

Я посылаю тебе эскизы: сейчас начинается строительство, и я надеюсь, что мне удастся вписать средневековое чудовище в подмосковные холмы. К счастью, местность достаточно «гористая», иногда ее называют «Подмосковной Швейцарией». Но не это главное.

Главное то, что мой клиент хочет поставить в парадном зале стеклянную витрину с изображениями «бывших хозяев замка». Я связал его с твоим московским представителем, нужно сделать шотландского аристократа и его супругу в парадных национальных костюмах. Уверен, что ты справишься.

Прилагаю фотографии клиента и его жены, чтобы ты придала их «предкам» определенное сходство с оригиналами, которых не смутила даже заломленная мной совершенно дикая сумма гонорара.

Ты довольна? Или я превысил свои полномочия?

Целую тебя и нашего мальчика

А.»

«Милый Андрюша!

Спасибо тебе большое за интересный заказ, мне будет чем заняться в ближайшее время. Главное — найти костюмы, но при огромном количестве всевозможных портретов английской и шотландской аристократии это вполне решаемая проблема.

Как странно: мы оба — свободные художники и сами себе хозяева, но не можем встречаться, когда нам захочется. Я скучаю о тебе, но… вырваться в Москву в ближайшее время не смогу. Мешают, ко всему прочему, некоторые семейные проблемы.

И все-таки я верю: все наладится. Ведь мы любим друг друга, а остальное — второстепенно.

Целую тебя

Жанна»

«Любовь моя!

От тебя вот уже больше месяца нет вестей и я места не нахожу от беспокойства. Сто раз хотел тебе просто позвонить, но… Ты ведь разрешила мне только писать. Так не мучай меня молчанием, не исчезай так надолго.

Со дня нашей встречи в Москве прошло меньше года, а мне кажется — вечность.

Напиши мне или позвони сама, иначе я плюну на все дела и примчусь к тебе, не считаясь ни с какими условностями.

Целую тебя и нашего мальчика

А.»

«Милый Андрюша!

Месяц назад случилось огромное несчастье: погибли бабушка Марина и ее друг, мой официальный муж. Они ездили к друзьям на уик-энд, на обратном пути начался ливень, и машина слетела с дороги. Оба погибли мгновенно.

Я виновата, что не писала тебе, но навалилась куча дел с наследством: бабушка завещала все своему единственному внуку, а если у меня будут еще дети, то все делится между ними. Но до их совершеннолетия опекуном является мой отец. Я же — единственная наследница Шарля, то есть месье Дарси, и это тоже повлекло за собой кучу бумажной волокиты. Воистину, сапожник без сапог: адвокат оказался крайне небрежен в оформлении собственных документов.

Я была в Провансе, когда все это случилось, но тут же вернулась в Версаль, наверное, надолго.

Не сердись на меня, пожалуйста.

Целую тебя

Жанна»

«Родной мой малыш, как я могу на тебя сердится? На тебя свалилась такая беда. Я искренне тебе сочувствую и выражаю соболезнование твоим родителям. Казенные слова, но поверь, я разделяю твою боль.

Тем более что хлопоты о наследстве мне близки и понятны. Я не писал тебе, что Иван Иванович умер вскоре после твоего отъезда. Оказывается, старик все завещал мне, и теперь я являюсь еще и собственником квартиры в центре Москвы, битком набитой антиквариатом. Понятие не имею, что мне со всем этим делать, даже хотел просить тебя прилететь на несколько дней и помочь мне разобраться. Но это все пустяки и прекрасно потерпит, сколько угодно.

Спасибо за фотографию. Ты на ней еще прекрасней, чем в жизни, а наш сын… ну, это наш сын, все понятно. Я заказал своему приятелю, который писал портрет мамы, написать вас с этой фотографии, и теперь у меня в кабинете висит ваше изображение, с которым я не чувствую себя таким одиноким.

Ты помнишь о том, что я тебя люблю?

Целую тебя и нашего мальчика.

А.»

«Милый Андрюша!

В ближайшее время я вряд ли смогу выбраться в Москву: дела, мама, здоровье… Андре замечательно учится, прекрасно говорит на двух языках и великолепно рисует. К огромной радости деда собирается быть архитектором.

Ты задал странный вопрос в последнем письме. Как я могу забыть о твоей любви ко мне, если люблю тебя? Есть еще один фактор, который не позволяет мне забыть о нашей любви. Так что не терзайся понапрасну.

Целую тебя

Жанна»

«Малыш мой, вопрос не странный, а вполне целенаправленный. Если мы по-прежнему любим друг друга, то я совершенно официально прошу тебя быть моей женой. Если нужно — приеду просить твоей руки у твоих родителей.

Я не могу без тебя.

Не волнуйся, я не собираюсь заставлять тебя перебираться в Москву насовсем. Просто у тебя будет не два дома, а три: версальский, прованский и московский. Мы сделаем ремонт по твоему вкусу в квартире Ивана Ивановича, царствие ему небесное, и ты будешь жить так, как захочешь.

Ты же сама сказала: самолеты во Францию летают каждый день.

Жанна, сердце мое, согласна ли ты стать моей женой? Если нужно, я подожду, пока пройдет положенный там у вас срок траура. Только не отказывай мне.

Целую тебя и нашего мальчика

А.»

«Милый Андрюша! Любимый мой!

Я была бы счастлива стать твоей женой, тем более что из Москвы я привезла не только подарки и документы. Я на последнем месяце беременности. Подумай сам, как курьезно будет выглядеть такая невеста. Минимальный срок траура окончится как раз к моим родам.

Подумай, нужна ли тебе немолодая уже женщина с двумя маленькими детьми?

Трижды подумай, Андрюша. Как тебе известно, у нас, Лодзиевских, точнее, Лодзиевских-Лозье разводы не приняты.

Целую тебя очень, очень нежно

Жанна»

«Любовь моя!

Я вылетаю первым же рейсом. Надеюсь, где-нибудь найдется местечко для моего компьютера, чтобы мне не прерывать работу над важным заказом.

Глупенькая, неужели ты не знаешь, что беременная женщина угодна Богу?

Только… пришли мне свой адрес в Версале:)))). Иначе мне придется долго искать тебя в этом чудном городке.

Целую тебя и наших детей

А.»

Часть вторая. Обычная

К счастью, шенгенская виза была у Андрея еще действительна, а билет на самолет он раздобыл через одного из своих многочисленных влиятельных клиентов. Не на «первый же рейс», конечно, но через три дня он уже летел на Запад с целой кучей багажа против своего обыкновения путешествовать налегке. И большую часть этого багажа составляли подарки.

В аэропорту Шарля де Голля он взял напрокат неприметный серенький «Рено» и поехал навстречу своей судьбе и своей мечте. Он бы и пешком пошел, настолько было велико нетерпение увидеть, наконец, свою любимую.

На одной из тихих окраинных улочек города, заполоненного в эти часы туристами, он быстро нашел белый дом с зелеными ставнями и балкончиками, притаившимся в глубине сада. Вылез из машины, подошел к калитке и нажал неприметную кнопку звонка.

— Кто там? — спросил его искаженный техникой голос из невидимого динамика.

— Московский гость, — ответил Андрей голосом, искаженным уже от волнения.

Замок щелкнул, калитка отворилась. Андрей сделал несколько шагов по дорожке и увидел спешащую к нему навстречу немолодую, но миловидную женщину, в которой сразу же узнал мать Жанны, хотя видел ее только один раз, в период своего московского романа с Жанной.

Много лет назад. Совсем в другой жизни.

— Андрей? Я вас таким и запомнила, да и Андрюшенька-то — ваша копия. А мы не знали, в какой день вас ждать. А где ваши вещи? В такси? Его надо отпустить, сейчас я позову помочь принести багаж.

— Я на своей машине, мадам, — галантно склонился над ее рукой Андрей.

— Да какая я для вас мадам, зовите Анной Даниловной. Чай оба русские. Тогда я сейчас гараж отопру, машину туда поставите. Супруг-то мой только к вечеру будет, дела…

— А… Жанна? Как она? Она дома?

— Ой, Жанночку врач рекомендовал положить в госпиталь… она на сносях. Она так настрадалась, бедняжка, когда свекровь моя, Марина Ивановна погибла. А сама в положении. Потом вы пишете, что, мол, жди. А она — в слезы. Мы — к врачу, а врач ее — в больницу, от греха.

— Ее можно видеть?

— Да, конечно, мы ее каждый день навещаем, то отец, то я. Пойдемте сегодня со мной… Ой, да про машину-то забыла…

В конце концов, машина заняла свое место в гараже, горничная помогла внести и распаковать багаж, Андрея напоили чаем со свежайшими пирогами, каких он не пробовал со смерти своей Алевтины, в общем, все более или менее пришло в норму.

Но сам Андрей воспринимал происходящие события, как сквозь дымку, он никак не мог дождаться того времени, когда он сможет увидеть Жанну. Анна Даниловна повела его осматривать дом, добротный особнячок восемнадцатого века, капитально переделанный в соответствии с требованиями современности. Во всяком случае, ванные и туалеты были новехонькими, а коридоры были оснащены ковровыми покрытиями. Старинный паркет сохранился только в парадных комнатах.

— А вот это — комната Жанночки, — объявила Анна Даниловна, раскрывая белую лакированную дверь. — И ее любимица.

Любимица сидела в кресле у туалетного столика, лукаво глядя своими зелеными глазами на вошедших. Если бы Андрей не был уверен, что кукла осталась в Москве…

— Откуда она тут?

— Свекровь покойная не могла с ней расстаться. Взяла одну из кукол с собой в Киев и каким-то чудом добралась с ней до Франции. Это был ее талисман, она говорила, что кукла приносит удачу.

— Возможно, она была не так уж и не права, — пробормотал Андрей.

— А вот тут смежная комната, Андрюшина детская, только Андрюшенька сейчас в пансионе. Ему приготовили новую комнату, рядом, но изолированную. А в той малышка будет…

— Малышка? Вы уже знаете, что будет дочь?

— Не знаю, но уверена на все сто процентов. Носила Жанночка легко, животик аккуратный — по всем приметам девочка. А вы, конечно, сына хотите?

— Почему же? — улыбнулся Андрей. — Я хочу, чтобы у меня была семья: жена и двое детей. Остальное неважно.

— Вы хотите пожениться?

— Разумеется. Второй раз я ошибки не сделаю. Как только Жанночка оправится, обвенчаемся с ней по всем правилам в парижской православной церкви, зарегистрируемся в мэрии, а потом, если надо, оформим брак и в Москве.

— А где вы будете жить?

— Где захотим, — беспечно отозвался Андрей.

В этот момент в доме зазвонил телефон:

— Это, наверное, Жанночка, — встрепенулась Анна Даниловна и почти бегом бросилась к телефону.

Но, судя по всему, это была не Жанна: разговор Анна Даниловна повела по-французски, так что Андрей мгновенно утратил к нему интерес. Тем более что в прихожей раздались шаги и в гостиную вошел высокий, седой мужчина лет шестидесяти с лишним, с пронзительными синими глазами. Андрею на секунду показалось, что вошел его отец…

— Андрей? — спросил мужчина с легким акцентом. — Я тоже Андрей, только здесь меня зовут Андре Лозье. Я — отец Жанны.

— И, насколько я понимаю, мой единокровный брат, — уточнил Андрей. — Выходит, я собираюсь жениться на собственной племяннице…

— Только наполовину, — утешил его сводный брат и будущий тесть. — И потом…

В этот момент Анна Даниловна закончила разговор по телефону и повернулась к мужчинам с сияющим лицом:

— Два часа назад Жанночка родила чудную девочку, абсолютно здоровую. Слава Богу, все эти стрессы не оказали особого влияния…

— У меня дочь… — растерянно пробормотал Андрей. — Сын и дочь. Андре, Анна Даниловна, где эта больница? Я должен немедленно…

— Мы все сейчас туда поедем, — улыбнулся Андре. — Аннет, собирайся, только быстро…

Жанна лежала в белоснежной, залитой солнцем палате, такая хрупкая и утомленная, что у Андрея перехватило дыхание. Он рванулся к ней, но побоялся обнять, чтобы не повредить случайно этой измученной, до безумия любимой им женщине. Только поцеловал в сухие, потрескавшиеся губы.

— Посмотри на крошку, Андрюша, — чуть слышно прошептала Жанна. — Она очаровательна.

Рядом в колыбельке лежал белый кулечек, из которого торчали головка, покрытая темным пушком и крохотные, изящные ручки. И не было того неизбежного багрового уродства, свойственного практически всем новорожденным.

— Настоящая куколка! — умилилась Анна Даниловна.

И в этот момент Андрею показалось, что малютка на мгновение приоткрыла глазки — зеленые, как изумруд, как глаза тех двух кукол, которые таинственным образом связали их с Жанной.

— И как же мы ее назовем? — спросил он.

— Адемара, — ответила Жанна. — Пусть Ада и Марина благословят ее с небес.

— Адемара, — торжественно повторил Андрей. — Адемара Лодзиевская.

И, словно выполняя обряд, благоговейно приложился губами к смуглому лобику ребенка.

История не закончена: свадьба — не итог жизни, а лишь ее начало. У моих героев еще много всего впереди, но и им, и мне, кстати, нужно дожить и пережить все события, прежде чем их описывать.

Доживем?