Флирт на поражение

Глава 3

Великий китайский стратег Сунь-Цзы в своей книге «Искусство войны» писал: «Лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь». Вряд ли, однако же, он имел в виду, что силы зла загнутся сами, если забыть про врага и про поле брани, а вместо того начать квохтать вокруг одного-единственного солдата.

Женя кипела от злости. Да, ей бы сейчас полагалось испытывать страх, ведь в полуметре от нее сползал под стол живой человек. И не какой-нибудь случайный прохожий, а парень, чью фамилию Женя мысленно уже не раз примеряла к своему имени. И все-таки она, – пока еще Агафонова, – злилась.

На Ясю, которая притащила этот треклятый торт из миндальной муки. На Кирилла, который кинулся есть, не уточнив состав. Ведь если у тебя такая аллергия, разве не должен ты для начала смотреть на этикетку, а уже потом пихать в рот все, что попало? Но больше всего Женя злилась на саму себя. Это ж надо было: поверила в байки Ветровой, будто флирт доступен каждому! А ведь знала же, что нельзя браться за то, чего не умеешь. Ну где Женя – и где любовные приключения? Ей подходили максимум те, что пестрели разноцветными корешками в третьем шкафу зала на втором этаже. Полный набор страстей с ожидаемым хеппи-эндом – и никаких жертв. А ведь могли бы сейчас преспокойно вести войну с лордом Эбергордом…

– Да! Сколько?.. Сорок минут? Вы скорая или что? – бормотала Яся, стиснув смартфон. – Это очень долго… Он задыхается… Поднять ноги? Жень! – Она замахала свободной рукой, призывая Агафонову к действию.

Надо сказать, теперь Женя даже обрадовалась своей ярости. От страха ее бы сейчас парализовало, а тут сила буквально пульсировала в жилах. Шутка ли: при ее-то комплекции Женя одним рывком сумела поставить взрослого половозрелого мужика в идеальную «березку». Зря все-таки библиотекарей считают слабыми: кто не перетаскивал стопки книг из архива на время ремонта, тот ни черта не смыслит в тяжелой атлетике.

– Дальше что? – Женя закинула ноги Кирилла на плечи, готовая при первой необходимости изогнуть его хоть «мостиком», хоть «лодочкой».

– Подожди-подожди… – Яся прижала палец к губам, и до собравшихся донеслось неразборчивое бормотание дежурного врача из динамика. – Что?! – Ветрова вдруг резко изменилась в лице. – Клизму?! Но как?..

– Я могу! – тут же вызвалась Ирка, пока остальные в ужасе переваривали информацию, а Кирилл что-то протестующе мычал снизу. – Есть один лайфхак, как сделать клизму из подручных материалов! Мне нужен плотный пакет и… И расстегните ему кто-нибудь штаны…

– Боже… – Влад шумно вдохнул свое лекарство из ингалятора и слегка попятился. – Хорошо, что у меня просто астма…

– Тихо вы! – Яся отвернулась, прикрывая ладошкой микрофон. – Откуда я знаю, сколько лет? Тридцать пять – максимум… Само собой, не ребенок! Как педиатр? Ну и зачем мне педиатр? Переключайте уже быстрее! – И она отерла пот со лба, а из телефона донеслась бодрая фальшивая мелодия автоответчика. – Ложная тревога…

– Может, хотя бы искусственное дыхание? – Ирка склонилась над Кириллом, явно сожалея о том, что провернуть фокус с клизмой не вышло, а Женя твердо пообещала себе, что в следующий раз будет тщательнее отбирать членов клуба. Как минимум попросит справку из психдиспансера.

– Э… Э… – отчаянно просипел Кирилл, зачем-то пытаясь выдернуть левую ногу из цепких Жениных пальцев.

– Ну вот… – Сеня обреченно склонил голову. – Кажется, началось кислородное голодание мозга…

– Жалко, – цокнул языком Влад. – Хороший гном нам бы сейчас не помешал.

– Да какой из него гном? Максимум – лучник, – отозвался Сеня. – Хорошо, что мы еще не дошли до замка Дармонтов…

– Стойте, он хочет что-то сказать! – вмешался вдруг Митрофанцев и, смачно хрустнув коленями, присел на корточки рядом с пациентом.

– Э… Эпи… – едва слышно начал тот, и все притихли. – Эпи… нефрин… Карман… Левый…

– Ну блин, точно кислородное голодание. – Влад в конец опечалился и обратился к Ясе: – Скажите им еще про бессвязный бред…

К счастью, в четверговом клубе настольных игр нашелся-таки человек, способный разгадать этот нехитрый ребус.

– Эпинефрин! – Пожалуй, даже Архимед возопил свое коронное «Эврика!» с меньшим энтузиазмом, чем сейчас Женя. – Сейчас дадим ему таблетку… Принесите воды!

– А он сможет проглотить? – засомневалась Ирка. – Как-то с виду не скажешь… Лучше бы свечку…

Но Агафонова уже настроилась на успех: вот сейчас она выдаст Кириллу таблетку, они вернутся наконец к «Камню драконов», и уж больше им точно никто не сможет помешать… Однако, сунув руку в левый карман своего хрипящего принца, Женя нащупала не блистер с пилюлями, а что-то продолговатое и твердое… Она невольно отшатнулась, и ноги Кирилла с глухим стуком шлепнулись на пол.

– Шприц? – озадаченно выдохнул Сеня, когда Агафонова извлекла на свет божий свою находку.

– Я ж говорила: какие ему таблетки! – Ирка победоносно скрестила руки на груди. – Давайте, колите!

– Чур, я пас! – Влад в ужасе попятился еще дальше, пока не уперся спиной в стеллаж с настолками.

– Олег, может, вы? – Женя протянула шприц Митрофанцеву как самому старшему из присутствующих.

– Э, нет! Я – трипанофоб…

– Нашел время для камингаута! – скривилась Ирка.

– У меня боязнь иголок! – пояснил Митрофанцев. – Колите сами, уж вам-то не привыкать!

– Не, я могу, конечно… – Ирка задумчиво облизнула кольцо на нижней губе. – Просто я как-то пыталась сделать укол бабушке… Короче, долгая история, но там игла попала в сустав, обломилась…

– Нет! – вполне себе отчетливо крикнул Кирилл и умоляюще посмотрел на Женю. – Пожа… луй… ста…

Агафонова стиснула зубы и оценила ситуацию с хладнокровием истинного полководца. Трипанофоб Митрофанцев в безмолвном страхе таращился на футляр со шприцем, Ирка украдкой косилась на упругий зад Кирилла, Сеня вытирал об себя перепачканные кремом пальцы, Влад в полуобморочном состоянии хватался за стойку стеллажа. Ну а Яся… Яся все еще слушала гимн Минздрава по телефону. Кроме Жени, действовать было некому. «В войне самое главное – быстрота», – вспомнила она еще одну мудрость Сунь-Цзы и с тихим щелчком открыла футляр.

Прежде Агафонова еще никому не ставила уколы. В теории все было просто: воткнул, нажал, вынул. На практике перед ней лежала живая плоть, с которой Ирка услужливо стягивала штаны, и в эту белесую кожу следовало вонзить острый металл. На одной чаше весов – психотравма, которая потом не единожды аукнется ночными кошмарами, на другой – жизнь Кирилла. А если укол получится слишком болезненным? Вдруг после этого случая Женя будет вызывать у него ужасные ассоциации? Эдакий условный рефлекс: увидел – и сразу захотелось плакать… С другой стороны, если не уколоть вообще, то словосочетание «Евгения Санина» так и останется пустой фантазией. Выживет Кирилл до приезда скорой – не простит за медлительность. Умрет? Тогда Женя и сама себя не простит. Колоть – или не колоть? Вот в чем вопрос…

– Алло! – вдруг воскликнула Яся. – Да, взрослый мужчина, лет тридцать пять, приступ аллергии, отек Квинке… Пишите адрес…

И в ту самую секунду Женя явственно представила себе, что все лавры спасителя достанутся какому-то фельдшеру, что прямо сейчас сюда заявятся люди в синих спецовках и заберут у нее Кирилла. Пух! – и сомнения рассеялись, как злые чары.

– А-а-а! – с рыком греко-римского борца Женя зажмурилась и что было сил воткнула шприц в мягкие ткани своего избранника.

– А-а-а! – в тон ей заорал Кирилл, извиваясь, будто змей под копьем Георгия Победоносца.

А потом в зале досуга стало очень тихо. Женя заставила себя раскрыть глаза: все взирали на нее с благоговением, если не считать Кирилла: тот тихонько постанывал, держась за зад, и пока вообще ни на кого не смотрел. А вот во взглядах игроков читалось самое настоящее уважение, и Женя впервые в жизни ощутила, что это такое – быть лидером и вести за собой людей. И если раньше она ненавидела быть в центре внимания, то теперь по телу разлилось незнакомое ей доселе пьянящее удовольствие.

– Поздно, скорая уже не нужна, – ошарашенно выдохнула Ветрова в трубку. – Нет-нет, никто не умер! Все живы-здоровы…

И она собралась было сбросить звонок, как вдруг Влад то ли икнул, то ли кашлянул и, словно огородное чучело, из которого вынули шест, обвалился на пол.

– Хотя… Можете приехать на всякий случай… – Яся склонилась над не в меру впечатлительным рыцарем. – Какая-то у нас эпидемия… Да нет же, фигурально! Не надо эпидслужбу… Знаете что?! – не выдержала она. – Соберусь помирать – звякну! – и недовольно сунула гаджет в сумочку.

– Я в порядке… – донесся до Жени слабый голос Влада. – Просто сахар немножко упал…

А, еще и диабетик… Нет, в следующем году надо будет точно ввести обязательные справки для членов клуба.

Если бы кто-то сказал Жене, что в день ее двадцатипятилетия мужчины станут штабелями валиться перед ней на пол, она бы не поверила. Но жизнь умеет удивлять. Один, смущенно застегивая штаны, только-только карабкается по ножке стола к свету, как коала по ветвям эвкалипта. Второй, лежа, шуршит фантиком от карамельки, чтобы приподнять уровень сахара и самоуважения. Мол, настоящий мужчина способен обойтись без уколов и фельдшера.

Что ж, за Влада Женя уже не волновалась. Как бы ни напугал его сегодняшний миндальный кризис, ровно через неделю он первым будет топтаться у порога библиотеки, готовясь к очередному штурму врага. А вот вернется ли в этот вертеп хаоса Кирилл Санин… Его аккуратный хвостик растрепался и печально повис, читательский билет немым укором таращился на Женю из-под стола.

– Простите, вы уронили… – Она подняла эту маленькую картонку и без особой надежды протянула ее хозяину.

«Пойдите вы к чертовой бабушке со своей библиотекой!» – так и слышала Женя ответ. По крайней мере, сама бы она непременно ответила нечто подобное, пройдя через все круги унижения.

– А… Спасибо. – Кирилл машинально сунул билет в карман, даже не удостоив Женю взгляда.

Все оказалось куда хуже, чем она думала. Равнодушие… Тренер по ушу – а папа настоял, чтобы Женя освоила хотя бы один вид боевых искусств ради самообороны, – любил повторять: «Я кричу на тебя, потому что мне не все равно. Вот когда я промолчу, можешь начинать волноваться. Запомни: молчат те, кому наплевать». И Женя запомнила. Вот почему, когда Кирилл, перекинув через плечо рюкзак, направился к выходу, Агафонова не бросилась ему наперерез. Не напомнила о том, что хорошо бы сдать книгу, не предложила водички. Какой смысл удерживать того, кто все равно уйдет? Лучше провести день рождения – точнее, то, что от него осталось, в более надежной компании. А именно – наедине с собой.

– Жень… Ну Жень… – Как только игроки разошлись, Ветрова виновато кинулась помогать подруге укладывать «Камень драконов» обратно в коробку. – Ну прости…

– Эта ячейка только для заклятий. – Женя мрачно отобрала у Яси карточки. – Боевые идут в другое место…

– И куда же, интересно, они идут? – Яся подмигнула: явно надеялась, что неуклюжий каламбур развеселит Женю и заставит забыть обо всем.

– Слушай, спасибо за торт, – произнесла Агафонова с нажимом. – Но дальше я сама.

– Да я ж не нарочно! Это вообще моя любимая кондитерская! Откуда я могла знать, что у тебя тут ухажер с аллергией?

– У меня нет никакого ухажера! – вспылила Женя. – И не будет! Закрыли тему.

– Тогда пойдем посидим куда-нибудь… Я знаю одно местечко, там такой шикарный бармен… – Яся нарисовала в воздухе бицепсы. – Просто мистер Банки! Ты про хвостатого сразу забудешь!

– Во-первых, его зовут Кирилл! Ты даже мужских имен не запоминаешь! У тебя одни ярлыки – кто дрищ, кто прыщ, кто хлыщ… – Агафонова захлопнула коробку и понесла ее на верхнюю полку дальнего стеллажа, чтобы какие-нибудь подростки не добрались и не растеряли детали. – А во-вторых, я его и так забуду! Сама! Без тебя! Так что возьми уже свои советы и засунь… – она сердито засопела. – Себе в блог! А с меня хватит! Имею я, в конце концов, право провести день рождения так, как хочется мне?!

– Имеешь, – тихо и серьезно ответила Ветрова. – Прости…

Женя еще долго слушала, как цокают Ясины каблуки по главной лестнице и, лишь когда внизу гулко громыхнула входная дверь, смогла наконец выдохнуть. Вообще-то Женя не собиралась обижать Ветрову. Словно хомячка сапогом пнула… Но ведь Яся сама напросилась! Вечно лезла туда, куда не звали, а потом невинно хлопала глазками и улыбалась так, что даже самые черствые сухари таяли. И только с Женей эти фокусы не работали. Да, она перегнула палку, но ведь это ее парня только что чуть не укокошили тортом! То есть не совсем ее, скорее, потенциально… Неважно. Яся все равно отходчивая. Сейчас сбегает к своему мистеру Банкам, развеется, а через пару дней и вовсе забудет, что там ей Женя успела наговорить. Или, это уж совсем в крайнем случае, можно через недельку-другую извиниться. За это время они обе остынут, и все снова будет как раньше: бука-Агафонова и беспечная Ветрова. А пока – пешая прогулка по нагретому июльским солнцем асфальту, стаканчик кваса из ларька на углу – и дом, милый дом.

– Это ты? – встретил Женю привычный отцовский вопрос.

Они жили вдвоем, но он все равно каждый раз уточнял.

– Я! – крикнула Женя, как того требовал ритуал, и бросила ключи на тумбочку.

– Давай скорее, я чайник второй раз кипячу, – проворчал с кухни отец. – У тебя рабочий день час назад как закончился!

– Решила пройтись. И потом, ну кто меня украдет? Серый волк? – Женя устроилась на свое законное место у подоконника и потыкала пальцем землю в горшке с кофейным деревцем. Опять папа его перелил водой…

– Смейся, смейся. – Юрий Федорович поставил на стол блюдо с пирожками. – Вон из второго подъезда девушка пропала в феврале, так и не нашли. Говорят, якобы она с парнем сбежала, но кто в такую чушь поверит? Маньяк, как пить дать!

Про маньяков Женя слышала чаще, чем самый ярый фанат «Криминальных хроник», а вот пирожки в квартире Агафоновых не водились… Примерно никогда. Да и блюда такого Женя не помнила. Конечно, отец редко доставал из серванта посуду для гостей, потому что гости к ним не захаживали, но в шкафу-то Женя убиралась!

– Что это? – Она с опаской покосилась на пирожки.

– Длинные – с капустой, а круглые вроде с яйцом… Или наоборот.

– Да нет, откуда они? На магазинные не похожи… И блюдо…

– Ах, это… – отец фыркнул. – Соседка занесла. Говорит, к твоему дню рождения. Не знаю, может, подслушала… Вечно сует свой нос.

– Ого. – Женя притянула к себе чашку и выбрала пирожок побольше: именинница как-никак. – Кажется, тетя Лариса к тебе клеится…

– Что?! – Папа от неожиданности даже пролил немного кипятка на скатерть. – Чушь какая!

Женя спрятала усмешку. Ее отец всегда был чемпионом по двум видам спорта: видеть то, чего нет, и в упор не замечать очевидного. К примеру, он мог верить в самые дикие теории заговора, но вот сложить два и два и догадаться, что соседка услужливо вьется вокруг него из романтических побуждений, было Юрию Агафонову не под силу.

Спорить с папой у Жени желания не было – разрушительных эмоций ей на сегодня хватило с лихвой. Она лишь понадеялась про себя, что тетя Лариса проявит чуть больше рвения: отец и без того засиделся в холостяках, и если уж и передавать его в заботливые женские руки, то пусть это будут руки, способные испечь такие нежнейшие пышные пирожки. К тому же, пристроив папу, Женя смогла бы без зазрений совести заняться собственной личной жизнью…

– Зачем мне вообще кто-то? – пробурчал Юрий Федорович, усаживаясь напротив дочери. – Мы с тобой из другого теста.

– Из какого? – вяло осведомилась Женя, заранее зная, что не услышит ничего воодушевляющего.

– Нам никто не нужен. – Отец, демонстративно проигнорировав блюдо с пирожками, взял из вазочки конфету. – Взять теорию половинок, – и он для наглядности откусил полбатончика, – чистейшей воды профанация! Половинка нужна тому, кто сам неполноценный, так ведь? А мы, Агафоновы, и без того самодостаточные.

– Ну, не знаю… Яся считает, что мне неплохо бы завести парня…

Признаться папе, что эта мысль поселилась в голове у самой Жени, было бы слишком опрометчиво, а потому Агафонова малодушно свалила все на подругу. И не зря: отец отреагировал так же бурно, как если бы Женя сообщила, что на днях планирует вступить в секту.

– Ветрова?! – рассвирепел он, шарахнув ладонью по столу. – Нашла, кого слушать! Мало того, что у нее у самой одни женихи на уме, так еще и тебя туда же…

– Да ладно, пап… Она же просто сказала… – миролюбиво начала Женя, но было уже слишком поздно.

– Только и умеет, что языком чесать! Вертится небось перед зеркалом с утра до ночи, а ума – ни капли! – Юрий Федорович от злости даже забыл, что секунду назад его сватали к тете Ларисе, и выхватил пирожок, чтобы в следующее мгновение сурово потрясти им у дочери перед носом. – А я тебе говорил: нечего с ней якшаться! Какие тебе парни? Сплошные проходимцы вокруг! Ипотеку на тебя возьмет – и в кусты! Плавали – знаем.

Когда и где отец плавал с проходимцами, Женя уточнять не стала – инстинкт самосохранения был у нее развит достаточно. Многолетний опыт сосуществования с папой научил ее, что если уж он завелся, то стоит дать ему выговориться, выпустить пар, а потом забыть про тему-катализатор во веки веков.

Так Агафонова поступила и сегодня. Выслушала отповедь в адрес вертихвосток и безнравственности, поблагодарила за чай и практичный подарок – двухлитровый термос для супа, чтобы брать обед на работу и не тратиться на столовую, – и ретировалась в свой маленький балконный садик.

Отцовский гнев подействовал на Женю странным образом. Еще час назад она бы с радостью подписалась под каждым эпитетом в адрес Яси – сама испытывала нечто подобное, – а вот сейчас Жене почему-то хотелось заступиться за подругу. Тот факт, что ее мир устроен иначе, еще не делал ее врагом рода человеческого.

Из всех растений, что громоздились на самодельном стеллаже, Ветрова больше всего напоминала Жене орхидею. Такая же изящная красавица – и тоже нуждается в постоянном внимании и подпитке за чужой счет. Нет, Агафонова не считала подругу паразиткой, просто Ясе всегда для полного счастья нужна была компания. И в идеале – мужская.

А вот Женя… Она придирчиво оглядела свои цветочные владения, и рука потянулась вниз к глиняному горшку. Так и есть. Сама она была, как вон то алоэ. Да, колючее и невзрачное, и цветков не дождешься, но зато неубиваемое и полезное.

Это алоэ Женя когда-то подобрала у подъезда. Соседи переезжали, загрузив с собой мебель и прочую утварь, а колючку в пустой обрезанной бутылке из-под содовой небрежно оставили у скамейки.

– Вы забыли! – окликнула тогда Женя незадачливых цветоводов.

– Ой, да ну его… – отмахнулась ее бывшая соседка. – Кому нужен этот уродец?

Алоэ и вправду выглядело прискорбно. Скособоченный суккулент торчал из своей пластиковой тюрьмы, печально свесив верхушку и выставив пожелтевшие лопасти, готовый уколоть всякого, кто осмелится прикоснуться. Но Женино сердце отчего-то дрогнуло. Она забрала неприветливое растение домой, купила для него хороший горшок, и ее коллекции орхидей пришлось потесниться.

Теперь, устроившись в кресле и вытянув ноги на подоконник остекленного балкона, Женя вдруг подумала, что раз уж ее алоэ гордо выправилось в компании орхидей, то с чего бы тогда ей чураться Яси? Ветрова ведь не виновата в том, какая она есть. Просто надо смириться: есть растения разных видов, а есть разных видов люди. И это еще не повод ругаться или копить обиды.

Теплый июльский вечер, лениво застывший без малейшего ветерка воздух и запах цветущего жасмина настроили Женю на мирный лад. Глядя, как проступают над соседним домом первые звезды, она решила, что слишком заигралась в войну. Жизнь – это ведь не «Камень драконов». Так что пусть старина Сунь-Цзы и дальше пылится на полке, а Женя уверенно ступит на путь созидания: завтра же наберет Ясю, извинится и, так и быть, согласится пропустить рюмку-другую у того мускулистого бармена. Одно Женя в день своего двадцатипятилетия усвоила наверняка: она не хочет однажды проснуться и обнаружить, что тоже превратилась в зловредного рака-отшельника.

Впрочем, недаром говорят, что когда люди общаются слишком долго, то начинают мыслить и действовать синхронно. И, зайдя утром в библиотеку с телефоном наперевес, Женя с удивлением обнаружила, что не она одна всю ночь размышляла о примирении: Яся уже поджидала ее в холле, и вид у нее был на редкость возбужденный.

– Женька, я все решила! – выдала она с ходу и загадочно улыбнулась. – У тебя сегодня свидание!