Формула счастья

Пролог

Тео Анджеру не повезло. Вырвался в Испанию всего на недельку, думал, хорошо порыбачит, а зарядили сплошные дожди, даже любимый городок Ла-Корунья выглядит мрачно. Хесус, с которым он познакомился года три назад и который, собственно, и заразил Тео здешней рыбалкой, сомневается, что погода скоро исправится. Жаль.

Север Испании — край удивительный. Омываемый Атлантическим океаном и Бискайским заливом, он отличается мягким, влажным, теплым климатом. Горы покрыты изумрудной зеленью, в прозрачных быстрых реках полно форели (труча, как ее здесь называют). Тишину каменистых ущелий хранят остатки полуразвалившихся старинных не то замков, не то крепостей, не то заброшенных часовен.

После грохочущего, забитого автомобилями и людской толчеей Нью-Йорка тут человек погружается в совершенно иной мир, будто окунаясь в вечность.

Утром, наведавшись на джипе в излюбленные точки, приятели вынуждены были вернуться в город.

Скинув мокрую одежду и приняв душ, Тео нырнул под одеяло, но сон не шел. Раздражение закипало в нем.

Гостиница «Соль», где он всегда останавливался, ценя изысканный уют и отличную кухню, в этот раз казалась мрачной. Дело, конечно, не в ней, он просто скис. С трудом выкроил неделю из своего плотного рабочего графика, предвкушая удовольствие, и на тебе — три дня коту под хвост. Дома, в Нью-Йорке, ему и минуты не пришлось бы сидеть без дела. Впрочем, и сейчас можно полистать документы, прихваченные с собой, или позвонить.

Он вскочил, босиком прошлепал по ковру, направляясь из спальни в гостиную номера, достал из кейса пухлую фирменную кожаную папку с тисненой надписью «Т. Анджер».

Обычно колонки цифр финансовых отчетов компаний, делами которых Тео занимался на бирже, моментально мобилизовали его: как хорошая охотничья собака он принимал стойку, сразу унюхивая, куда дует ветер. Биржевые сделки были его стихией, он не боялся риска, проигрывал редко, за что и заслужил отличную репутацию у клиентов, доверявших ему решать, как выгоднее разместить их капитал.

Еще несколько лет, и сам Теодор Анджер станет обладателем завидного состояния, начало которому он положил собственной головой, исправно работавшей как отличная счетная машина.

Сбой она дала лишь один раз, когда вместо головы включилось сердце.

Меньше всего ему хотелось сейчас думать о Лиз, но пришлось.

Среди бумаг оказались полторы странички текста, подписанные ее адвокатом. Тео усмехнулся: женушка торгуется, при разводе хочет получить больше, чем он может дать, полагая, что муж Крёз. А это не так!

Хорошо, он оставит ей виллу на Гринич Вилледж, раз она того хочет. Когда покупали — он послушался Лиз, хотя ему лично район, являющийся прибежищем богемы, никогда не нравился. Что ж, пусть живет и развлекается на свой лад. В конце концов, они исчерпали свой брак — как говорится, не сошлись характерами — и пора ставить точку.

Самое лучшее место для такой процедуры — Хуарес — город в Мексике на границе с Техасом, где развод оформляется в течение одного дня, тогда как в Штатах на это требуется гораздо больше времени. Вот вернется домой и сразу сообщит о своем решении Лиз.

Тео отложил в сторону адвокатские странички и вновь занялся документами своей фирмы, жирно отмечая строчки с цифрами, требовавшими особого внимания. Некоторые из них нуждались в уточнении, и стоило позвонить в офис, секретарша даст ему исчерпывающий ответ. Однако он не успел, телефон сам зазвонил.

Этот низкий, вибрирующий голос Тео узнал сразу. Эва! Роскошная молодая женщина, с которой в прошлый приезд в Испанию свел его Хесус, напомнила ему, что накануне они договорились поужинать вместе. Вот и чудесно — серый скучный день обещает волнующее завершение.

— Ты предпочитаешь, чтобы я приехала к тебе, или встретимся у меня?

— Я уже заказал столик, — соврал Тео.

Ему страсть как не хотелось выбираться под дождь, а потом среди ночи через весь Ла-Корунья возвращаться обратно в отель. Конечно, можно остаться у Эвы до утра, и он бы остался, если бы не рыбалка, которую они с Хесусом намеревались попытаться продолжить.

Отношения между ним и Эвой нельзя было назвать связью. Ни он, ни она не рассматривали их всерьез, хотя сами встречи обоим доставляли удовольствие.

Тридцатилетний Тео Анджер знал себе цену. Женщины не обходили его вниманием, но чаще всего он чувствовал в них хватку охотниц, расставляющих сети. Опыт с собственной неудачной женитьбой являлся тому наглядным примером.

Нет уж, теперь его не проведешь! Особенно настораживали Тео женщины, беззастенчиво искавшие в мужчинах опору, чтобы стать на ноги в собственном бизнесе, и использовавшие для этого такое оружие, как секс. Хищниц такого рода он презирал.

Эва совсем из другого разряда. Не из тех, что ищут шальных приключений или хитрят и выгадывают. Она даже не спрашивает, когда он появится в следующий раз и появится ли вообще. Дарит ласки, не требуя взамен ничего.

Настроение Тео поднялось. Он отправился в ресторан, долго и тщательно выбирал в меню блюда на ужин: закуски, горячее, вино; потом облюбовал столик в углу, откуда удобно проходить в центр зала. Эва обязательно станцует для него, если он попросит…

Так и произошло. Когда гитаристы маленького оркестра как бы нехотя начали набирать темп, Эва вышла в освещенный круг.

Сколько грации было в ее движениях! Руки взмыли над головой, отсчитывая пощелкиванием пальцев ритм, дробно постукивали каблуки, вихрем взлетала широкая шелковая юбка, огнем вспыхивали глаза. Не танец, а игра, в которой женщина бросает вызов мужчине — откровенный, зажигательный. И тут же на площадку выскочил доброволец — танцор под стать ей, но смотрела она не на него, а на Тео. И зал понимал это.

Когда Эва возвращалась к нему за столик, все аплодировали.

— Ты чудо, — задыхаясь от радостного возбуждения, прошептал Тео, целуя ей руку. — Чудо и прелесть. Станцуешь еще? Я давно не испытывал такого удовольствия.

— Конечно, — без всякого кокетства ответила она.

— Жаль, я не могу быть твоим партнером, у меня ничего не получится.

— А ты попробуй, я научу.

Тео от души рассмеялся.

— Только не здесь.

— Хорошо, у тебя в номере.

Он знал, что там им будет не до танцев. И заранее предвкушал, как прижмет ее к себе, обнимет, наслаждаясь плотно сбитым женским телом, готовым к ласке.

Тут к их столику подошел мальчик-посыльный с телеграфным бланком в руках, чуть помявшись, протянул его Тео.

— Это вам.

Тео пробежал глазами текст.

— Что-нибудь случилось?

Эва вопросительно глянула ему в лицо, уловив в нем растерянность.

Ответил он не сразу. Машинально потер морщинку, залегшую между бровями, нахмурился.

— Да… Скончался мой отец… Я должен немедленно вылететь в Штаты…

Его так неудачно начинавшиеся испанские «каникулы» закончились. Все. Сейчас он поднимется наверх, закажет билет на Нью-Йорк, затем пересадка и… в Чикаго.

Рената Бранч оторопело положила на рычаг телефонную трубку. Несколько секунд молча смотрела перед собой, потом торопливо набрала номер больницы.

— Простите, это снова я… Вы меня так огорошили… Я могу проститься с мистером Биллом Анджером? Не сейчас?.. А когда? Хорошо, перезвоню…

Только вчера она навещала его. Билл Анджер живо интересовался их делами, шутил, хвалил ее. Он был в порядке, а сегодня — бац! Вот несчастье!

Рената мерила шагами свой кабинет. В душе ее была пустота. Через несколько часов о смерти владельца телевизионного канала «Трибуна» узнают все. И снова пойдут разговоры.

Четыре месяца назад, когда Анджер назначил ее исполнительным директором, вручив все бразды правления, она наслушалась их вдоволь. Еще бы — ей всего двадцать пять, а такой взлет карьеры! Злые языки судачили насчет ее женских, а вовсе не деловых качеств. Одни без устали муссировали постель, оценивая выбор Билла Анджера только с такой позиции. Другие считали его выжившим из ума идиотом, отважившимся вложить деньги в канал, который едва дышит из-за низкого качества программ.

Нет, голова у Билла варила. Он понимал, какие потенциальные возможности заложены в телевидении. Деньги здесь можно заработать на той же рекламе, столь важной для деловых кругов Чикаго. Правда для этого канал должен стать смотрибельным, популярным, и ей удалось убедить Анджера, как этого добиться.

Четыре месяца не срок, чтобы раскрутиться как следует, а главное надо было подобрать хвосты, оставшиеся от прежних хозяев канала. Один из них — поскорее закончить съемки телевизионного фильма «Скакун», куда уже вбуханы значительные средства.

Признаться, голова ее пухла от забот. Но когда она впадала в уныние и вешала нос, позволяя себе жалобно похныкать, шеф неизменно внушал ей, что Рена молодец, что ее идея цикла «Прошу слова», где будут выступать самые разные приглашенные гости — от бизнесменов и политиков до людей с улицы, способна в корне изменить лицо канала, у нее за спиной словно крылья вырастали.

В последнее время поиски ведущего для этой программы всерьез беспокоили Ренату, а еще, конечно, финансы, будь они неладны.

Что до ведущего — тут Билл дал ей полный карт-бланш. На чисто телевизионном поле, так сказать, он полностью доверялся ей. И, в общем, по праву, телевидение — его технологию от замысла программы или передачи до выпуска их в эфир — Рената знала досконально.

На специальных курсах, где училась, все думали, она пойдет в дикторы. Для этого и правда у нее были все данные: высокая, стройная, золотые, цвета подсолнуха, волосы до плеч. Открытое, прямых черт, лицо, отличающееся не журнальной красотой, а скорее непривычное, нестандартное, как говорится, с изюминкой.

Но стать диктором она даже не попробовала, зато побывала ассистенткой, помощником режиссера, режиссером за пультом и т. д., и т. п.

Рената росла постепенно, набираясь телевизионного опыта, хотя даже в мыслях не могла вообразить, что однажды станет хозяйкой канала. И вот стала благодаря Анджеру. Возможно, слово за нее замолвил прежний владелец Грэм Дилон, впрочем, вряд ли — они довольно часто цапались. Возможно, Биллу Анджеру понравилось то, как она со своей командой однажды снимала сюжет для серии очерков «Старожилы Чикаго», где он тоже стал одним из героев.

Произошло это довольно давно, тогда Билл еще и не помышлял о том, чтобы связаться с телевидением. Каково же было ее изумление, когда в студийном комплексе, где на этажах огромного здания размещались самые разные телевизионные компании, появился этот властный, с упрямым подбородком пожилой господин. С его приходом изменилась и ее судьба. И плевать, что говорят за ее спиной! Главное — они нашли с шефом общий язык, взаимопонимание и доверие друг к другу.

Только вчера, например, навещая Анджера в больнице, Рена сказала ему, что в поисках ведущего ток-шоу «Прошу слова» остановилась на кандидатуре Джоя Хедли, хотя тот и капризен, а Билл в ответ:

— Ничего, уломаешь. Я в тебя верю.

Потом она посетовала, что смета по «Скакуну» почти на нуле, а хочешь не хочешь доснимать фильм надо, да и другим их проектам дополнительная подпитка не помешает, чтобы работать спокойно.

Он дружески потрепал ее по плечу и улыбнулся.

— На этот счет можешь не беспокоиться. Сегодня же еще раз переговорю со Шварцем. Он обещал мне кредит, который поможет нам выкрутиться. А когда выйду из этой чертовой палаты на волю, постараюсь кое-что предпринять, я уже придумал…

Вот и вышел. Навсегда. И всем сплетням конец, и делу, в которое вкладывала душу, возможно, тоже.

Рената открыла дверцу шкафа, глянула на себя в зеркало. Лицо осунулось, глаза ввалились. Нельзя так, надо держать себя в руках. Сейчас она позвонит в больницу и поедет проститься с Биллом. Завтра переговорит со Шварцем — раз он обещал другу кредит, слово сдержит.

Она раскрыла блокнот и записала: завтра — Шварц и Джой Хедли, вторник утро — «Скакун», среда — планерка, просмотровый зал; четверг — сценарная группа; художники — эскизы новых заставок, пятница — отдел рекламы; перезапись музыкальных позывных «Трибуны»…

Оторвавшись от блокнота, Рената Бранч вдруг задумалась. Черт возьми, а какие цветы он любил? Не может же она явиться в больницу без них?

И в этот момент поняла, как мало, в сущности, знала человека, сыгравшего такую роль в ее жизни…