Френдзона для неё

Глава 10

— Как ее нет? — Киселев уже третий раз задал один и тот же вопрос.

На его крики обратили внимание все работницы бухгалтерии и следили за происходящим.

— Леонид Евгеньевич, я же вам объясняю, она мне еще в субботу написала, что на работу не выйдет, просила помочь, — Люба старалась донести информацию до взволнованного мужчины. — Просто попросила помочь, — повторила спокойным тоном практически по слогам.

— Где она?

— Я не знаю, — пожала плечами.

Кажется, мужчина усвоил информацию:

— Вера Викторовна у себя?

Любаша утвердительно махнула головой.

Пару раз стукнув фалангой указательного пальца в дверь, без разрешения зашел в кабинет:

— Добрый день, Верочка.

Женщина бездельничала и листала каталог с одеждой:

— Добрый, Ленечка, — ответила в той же манере. — Удивительно, что ты так долго, я ждала тебе еще пару часов назад, — она одарила его насмешливым взглядом. — Никогда не думала, что ты умеешь ценить…

— Вер, сейчас я не готов к ребусам. Боголюбова где, почему не на рабочем месте?

— Ты так переживаешь за моих сотрудников, — театрально всплеснула руками, но столкнувшись взглядом, добавила. — Она написала за свой счет, по семейным обстоятельствам, — женщина с интересом рассматривала пальто нежно голубого цвета.

— Вер, честно, я не в том настроении. Она же тебе сказала, что случилось?

— Что-то с бабушкой или тетушкой… — равнодушно протянула слова, любовно поглаживая фото пальто, уже мысленно примеряя его.

— Нет у нее тетушек!

— Тебе виднее, — так же равнодушно ответила на реплику.

Киселев кинулся было к столу своей помощницы, чтобы та заказала билет на самолет, но вовремя остановился, вспомнив о событиях утра.

Рейс был только на следующее день, на сегодняшний он не успевал физических.

В родной дом заходил со слабым коктейлем чувств: усталости, переживаний, стыда и облегчения. За три года ничего не изменилось, кроме скатерти на обеденном столе. У плиты стояла женщина и изредка поглядывая на экран телевизора переворачивала котлеты.

— Привет, Мам, — она дернула плечами от испуга и развернувшись лицом, радостно улыбнулась.

— Привет, сыночек, — крепко обняла и чуть отстранилась, всматривалась в лицо, — ты почему не предупредил? А если бы нас дома не было?

— Я знаю где лежат запасные ключи, — он был благодарен теплой встрече и отсутствию упреков.

— Кушать будешь?

Киселев согласно кивнул головой и уже из ванны кричал:

— А отец на работе?

— Нет, он Еву повез в город. Ты же знаешь, что баба Ася пятый день в реанимации?

— Нет, — ответил присаживаясь за стол.

— Давление, — накладывая в тарелку рассказывала, — хорошо, что у меня соль закончилась. Захожу, а она лежит в кухне на диване и встать не может. Испугалась, думала опоздала…А еще Славка придурок, слышала как они ругались до этого днем. Говорит, ничего отлежится, не хотел скорую вызывать. Я переругалась, и с ним, и с Иркой… — мать покачала головой, выдавая своим жестом непонимание происходящего. — Любовь что ли у нее такая дурная, и дочь оставила, и мать не может защитить, — присела напротив за стол и тяжело вздохнула.

На автомате съел гречку, слушая рассказ:

— Не знаю, мам. А отец давно уехал, скоро вернется?

— Если ты за Еву интересуешься, то она только на ночь возвращается. Днем разрешили ухаживать, никто не хочет за лежачей бабкой-то присматривать. Что за люди пошли…Отец ее после работы заберет. Бедная девочка, такая худенькая стала, одни глаза остались.

Лёня поперхнувшись чаем, подумал о том, что, и он сделал большой вклад в новое состояние Евы.

— Ма, я развелся, — произнес, как бы между прочим, — в январе.

Женщина скользнула по нему беглым взглядом и вернулась к плите:

— Если тебе так лучше, то что я буду говорить… — он ожидал другой реакции, более живой и, возможно, негативной. Мама всегда была против разводов и говорила, — раз взял ответственность, то неси ее до конца. — Деток не завели?

— Нет, мам, — и вот последней фразой окончательно выбила почву из под ног. — Прости, мам, — Лёня обнимал женщину со спины, — прости.

Она отмахнулась от него рукой, продолжила лепить котлеты и выкладывать на раскаленную сковороду.

— Ты бы в магазин сходил, хлеба совсем в доме нет, — быстро сменила тему. Киселеву показалась, что мама рукой смахнула слезы. — Возьми побольше и колбасы, а то знаю я вас с отцом. Хоть весь холодильник забит нормальной едой, все равно бутерброды таскать будете.

Чтобы скоротать время, сходил в магазин, зашел поздороваться к тем, кого еще считал друзьями или хотя бы хорошими знакомыми, прогулялся по пляжу и окончательно замерзнув, вернулся домой. У двора стояла отцовская машина. Родителей застал на кухне, они пили чай и вполголоса разговаривали. До Лёни донеслись обрывки диалога:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Не ругай его, он и так весь осунулся и постарел, — почти шепотом произнесла мать.

— Вер, ну что ты несешь. Какая старость в тридцать лет?

— А такая! Сам увидишь. Очень изменился за то время пока мы не виделись. Ему и без твоих нотаций плохо…

Киселев рассматривал то самое "постарел" в зеркало у вешалки. Может и права, вид был не первой свежести, последние несколько месяцев изрядно потрепали его изнутри и снаружи.

— Привет, сын, — похлопывание по плечу вывело из ступора. Отец с прищуром осматривал. — Ну, мать, и где тут старость увидела? Схуднул малех, да побриться не мешало бы.

— Это ты про себя, па?

— Ты бы не ерепенился, а то не посмотрю на возраст…рука у меня еще тяжелая, а ремень крепок.

— Женя! — донеслось из кухни.

— Шестьдесят лет Женя, — ворчал в ответ жене.

— Па, ты Еву привез? Как баба Ася?

— Да перевели ее сегодня в общую палату, что с ней станется. Ты ж знаешь, что она нас еще переживет… — похлопывал по спине сына, провожая в кухню

— Женя! — одернула. — Тебя про Еву спросили, ты ее домой привез? — последние слова с нажимом выделила.

— Привез, конечно, привез. Куда бы делась…

Женщина смотрела на мужа как на несмышленыша, взглядом старалась внушить мысль, указывая на Лёню.

— Да, что ты на меня глаза таращишь?

— Ничего… — развернув очередную конфету вернулась к чаю.

— Я быстро, — Леня высвободился из захвата отца и накинув легкую куртку вышел.

— Вер, я ничего не понял, — глядел в спину сыну.

— Не сомневалась.

Киселев быстрыми шагами приближался к соседскому дому, сквозь приоткрытое окно доносились крики. Вернее, был мужской крик, а в ответ не мог расслышать и слова. Такое ощущение, что оппонент был немой.

— Почему я не удивлен!? — в очередной раз донеслось до ушей. — Эх, зря я все время слушал, какая наивная девочка, твоя…дочь.

Не разуваясь прошел в дом, как он и предполагал, источником шума был отчим Евы. Он отчитывал жену молчаливо сидящую перед ним на диване. Лёня сквозь крики слышал звуки льющейся воды в ванной. Из дальней комнаты вышли две взрослые девицы, если бы он их случайно встретил на улице, то не узнал в них младших сестер Евы. Внешне они были полной противоположностью старшей. Высокие, с темными волосами, хотя, возможно, уже красили и немного вытянутыми лицами. На него смотрели две точные копии своего отца, только в женской ипостаси.

— А это кто? — одна из девушек указала пальцем на Киселева. Все семейство повернуло головы. В этот момент открылась дверь ванной, из клуба пара, замотанная в большое полотенце, вышла Ева. Она часто моргала глазами присматриваясь в полумраке коридора к мужчине.

— Ты что тут делаешь? — тихо спросила, бросая осторожные взгляды на родственников.

— Приехал поговорить.

— Хорошо, идем, — жестом пригласила в свою комнату. Девушка плотно закрыла дверь и спрятавшись в глубине шкафа переодевалась. Киселев отвернулся, смотрел в окно, на улице сгущались сумерки.

За стенкой доносились крики:

— Вот, посмотри на свою ненаглядную девочку. Голая мужика в комнату потащила.

Лёня услышал тяжелый вздох Евы:

— Не обращай внимание.

— Не буду. Как бабуля? — раскачивался на ступнях от носа к пятке, стараясь игнорировать очередной крик:

— Я всегда знал, что она там…в этой Москве, с мужиками спит…а скорее всего, со школы начала, вместе с подружкой. Как ее там!? Ленкой…

— Намного лучше, — Ева закрыла дверцы шкафа и поверх футболки натягивала толстовку. — Она передавала тебе привет, — сказала с вымученной улыбкой.

— Врешь, — улыбнулся в ответ. — Мне она может передать только проклятья.

Ева заулыбалась и сделала шаг навстречу мужчине, когда дверь с грохотом распахнулась. На пороге появился дядя Слава, сжимая в руках голубоватую бумажку, тряс ей во все стороны:

— И после всего, что я для тебя сделал, ты нас обкрадываешь?

— Дядь Слав, ты выпил? — Ева растерянно смотрела.

Он подошел ближе и уже перед самым носом, брызжа слюной, кричал:

— Ах, ты ж… — договорить ему не дал Киселев, он схватил мужчину за руку и резко вывернув вытолкнул его из комнаты. Пролетел несколько шагов, поймав равновесие, ухватившись за край стола. — А ты куда лезешь? — переместил свой гнев на Лёню. — Она обокрала собственную мать. Задурила голову бабке, а та ей все деньги перевела.

Из-за спины послышалось:

— Слава, не надо.

Киселев осмотрел всех присутствующих. Сестры нахально хихикали, наблюдая за происходящим, Ирина- мать Евы, сжавшись за спиной мужчины, старалась ухватить его за локоть, который он постоянно вырывал и Ева. Девушка с таким безразличием смотрела на своего отчима, что Киселеву стало дурно. Это насколько надо быть скотом, чтобы взрослый мужчина кидающийся на беззащитную девушку не вызывал эмоций. В голову приходило только одно, она слишком часто видела подобное, что ее не трогает происходящее.

Как же он был не прав. Ева испытывала жуткий стыд, что Киселев был свидетелем их разборок и гнев. Настоящий, черный, пожирающий гнев. В детстве даже мечтала, чтобы с отчимом что-то случилось. Несчастный случай, автомобильная авария, да хоть что-нибудь, лишь бы не встречаться с ним больше. Она никогда не понимала, за что он ее так ненавидит, ведь жила у бабушки, никогда не ездила к ним в гости и ничего не просила. И только с возрастом пришло осознание. Ненавидит только за то, что она есть, вообще родилась. Ева была вечным напоминанием ошибок молодости его жены. А он во всем хотел казаться правильным, создавал образ порядочного семьянина и честного работяги- фермера, а безродная девчонка никак не вписывалась в общую картину.

— Мам, я не понимаю о чем он говорит, — сил хватило только на обращение в третьем лице.

— Еще и не понимает, — мужчина со злостью стряхнул руку жены и вновь пошел в наступление, приближаясь и размахивая бумагами. — А вот это чья сберкнижка с кругленькой суммой? Помимо того, что ее всю жизнь содержали, учили, так ТЫ, неблагодарная… — мужчина захрипел.

Киселев быстрым движением схватил за горло и прижал к стене. Ева повисла на Лёне и прошептала:

— Отпусти, пожалуйста. Девочки, они же смотрят.

— Судя по виду девочек, их это только забавляет, — мать Евы не решалась подходить и тихонько поскуливала. — Слушай меня внимательно, Славик. Еву больше не трогаешь! Хочешь чувствовать себя крутым, вон, можешь на своих отыгрываться, — второй рукой забрал сберкнижку и положил в задний карман джинсов. — Собирайся, маленькая, ты тут не останешься. Давай, быстро, — Ева расслабила пальцы, которые затекли и побелели удерживая Киселева и посмотрев на свою маму, побежала в комнату собирать вещи. Накидывала в сумку, прислушиваясь к происходящему. — Я сейчас тебя отпущу, но, не советую дергаться или оскорблять кого-либо. Понял? — в ответ раздалось согласное мычание. — Отлично, отпускаю.

Киселев расслабил хватку и отступил на пару шагов назад. К сползающему по стене отчиму подбежала взволнованная жена и придерживая усадила на диван. Откашлявшись мужчина заговорил:

— Я не оставлю это так…

— Слава, молчи, — прошептала женщина.

— Ты мне рот не затыкай! — хрипло прошипел в ответ. — Лучше разберись со своей…дочерью, — опасливо покосился на Лёню.

— С Евой никто разбираться не будет, так ведь Ирина?! — Киселев поменял позу, облокотился плечом на стену.

— У нас двое детей, — Ева слышала слова матери. — Прошлый год был неурожайный. Девочкам надо скоро поступать и усиленно готовиться к экзаменам.

— А сами…? Что-то не помню, как вы кинулись Еве помогать в подобной ситуации. А эти деньги только ее, — Киселев почувствовал, как из заднего кармана вытаскивают книжку. Ева раскрыла разворот пробежалась глазами и вложила обратно. Ее лицо покрылось пятнами, справившись с дыханием, кричала:

— Так вот почему все было перевернуто, когда я приехала. Мама! — вскрикнула еще громче. — Вы искали деньги, искали деньги! Пока бабушку спасали в больнице. Ты ее заранее похоронила, мама, — последнее слово произнесла, как ругательство и с такой горечью, что у Киселева встал ком в горле. Она обернулась на притихших сестер, которые все это время молча наблюдали. — А если вы боретесь за моральный облик, дядя Слава, то начните со своих дочерей.

— Ева, не надо, — почти шепотом умоляла мать.

— Нет, мам, надо. Я слишком долго терпела издевки над собой. Пусть узнает, какие его дочери несовершенные и наконец займется их воспитанием, а не моим, — Еву потрясывало и она инстинктивно схватилась за Лёнину руку. — Спросите у Дашки, куда она бегает вместо занятий по гимнастике, а у Соньки парень старше на семь лет, — выпалила и получила такое удовольствие, что заулыбалась глядя на растерянное лицо отчима. — Прости, мам, но им пора отвечать за свои поступки, и ты не сможешь их покрывать бесконечно. Я готова, идем, — потащила Лёню к двери.

— Сумку надо взять, — Ева не могла оставаться в комнате и на негнущихся ногах спешила к выходу. Спиной чувствовала прожигающие взгляды сестер. Нет, ей не стыдно, за свой поступок… стоя на крыльце слышала, как скандал разрастался с новой силой, Лёня вышел следом и чуть приобняв вел к себе.

— Как ты?

В ответ раздался сдавленный стон:

— Я забыла обуться, — девушка опустила голову, белые носки промокали впитывая жижу небольшой грязной лужи. — Идем, не хочу возвращаться.

Киселев рыча и ругаясь протащил ее оставшиеся несколько метров и занес в ванну:

— Мой ноги, сейчас носки принесу.

Через пару минут в дверном проеме появилась женская рука:

— Ева, привет, возьми, это мои, — женщина несмело заглянула. — Давай я тебя покормлю, наверное, не успела поесть.

— Я не хочу, теть Вер, — сидя на краю ванны, прятала слезы за кривой улыбкой.

— Смотри сама, если что, в холодильнике все есть. Не стесняйся.

— Ма, я покормлю, позже, — Лёня отстранил женщину. — Мы спать, — Ева послушно шла. — Постель чистая, твои вещи, указал в угол. Отдыхай, — вышел и закрыл за собой дверь.

Отгоняя навязчиво кружащие в голове мысли, искала в наспех собранном чемодане футболку и шорты. Сквозь щель под дверью пробивался тихий разговор. Слышались мужские голоса и женский, который постоянно одергивал и просил потише. Переодевшись, девушка села на край дивана, усталость давила на плечи несмотря на ранний час, Ева легла в постель и уснула только коснувшись подушки.

По глазам резанул луч света, Ева закинула руки на лицо, погружаясь в темноту и проваливаясь в дрему.

— Все нормально, я буду спать на полу, — послышался шепот.

— Лёня, возьми одеяло потеплее.

— Я ничего не понимаю, зачем спать на полу, когда диван в зале стоит.

— Да тихо ты, девочку разбудишь.

— Да тише меня, только…

Мужчине не дали договорить, дверь закрылась и свет перестал проникать в комнату. Сквозь сон девушка услышала шуршание рядом с собой, убрав одну руку приоткрыла глаза. Киселев застелив вторым слоем свою импровизированную лежанку растянулся на полу, подложив руки под голову:

— Не спишь?

— Нет, — ответила охрипшим голосом. — Ты меня разбудил.

— Извини, не хотел. Как ты?

— Нормально. Что ты сказал дяде Славе, когда выходил из дома?

— Ничего.

— Врешь, я слышала как он кричал на тебя

— Чтоб не трогал твою мать. Часто он себя так ведет?

Сон благодатно подействовал и в голове ощущалась некоторое спокойствие. Еву тряхнуло от воспоминаний.

— Со мной практически всегда. Где ты был? — продолжала расспрос.

— Разговаривал с родителями, у них много вопросов.

— Нет, не сейчас. Где ты был всю неделю, я ждала тебя, — Ева легла на бок, рассматривая профиль мужчины.

— Тебе не понравится ответ.

— Ты был с ней?

— Я пил, Ева! Прозаично и некрасиво напивался каждый вечер. Утром мучился от похмелья, высиживал день на работе и снова по кругу. Так что, твой подарок как нельзя лучше подошел, ты не ошиблась с выбором. Уговорил за два вечера…Меня сводила с ума мысль о том, что я не могу доказать свою правоту. Каролина очень хорошо подготовила свою подлянку…месть, — тихо рассмеялся. — Не врут люди, месть лучше подавать холодной.

— Да, не врут.

— Пил и ждал, когда Каро совершит следующий шаг. Я знал, что она захочет добить меня… — Лёня сел, подвернув ноги под себя. — Не могу отложить разговор до завтра, не хочу, чтобы ты меня считала уродом, сволочью или как меня окрестила, еще хотя бы ночь.

— Кобелякой, — свесила руку и протянув к Лёне, поглаживала волосы. — Не надо ничего объяснять. Вчера вечером звонила Любаша, она мне рассказала про Алёну. Очень жаль, что я вновь ошиблась в выборе подруги.

— У тебя есть Васька и Люба.

— Да, с ними мне повезло, надеюсь, — произнесла с ноткой сомнения. — А бабуля и правда передавала тебе привет. Сегодня, — продолжала поглаживающие движения, — так и сказала, передавай кобеляке привет от бабы Аси, и скажи, что когда выпишут, оторву ему…

— Все-все, понял я, что мне будут отрывать. Что-то мне подсказывает, это твое послание? — спросил с улыбкой.

— Может и мое, а может и не мое… Лёнь, я замерзла, — жалобно протянула.

Мужчина поднялся и направился к выходу:

— Подожди, одеяло потеплее принесу.

— Тугодум! — шепнула в спину. Через минуту ее накрывали вторым одеялом, а Ева с недоумением наблюдала за действиями. — Я все равно мерзну!

— Маленькая, может у тебя температура, давай градусник принесу.

— Неси, — обреченно пробормотала.

— Тридцать шесть и пять, — подсвечивая телефоном смотрел на ртутный столбик. — Чай согрею, наверное, ноги застыли.

— А грелка есть!? — откровенно издеваясь, шипела из под груды одеял, под которыми становилось невыносимо душно.

— Сейчас у мамы спрошу, — вновь поднялся и хотел выйти.

— Киселев, ты дурак? Не нужна мне грелка, и хватит мотаться туда- сюда, родителей разбудишь, — скинула с себя одно из одеял и вздохнула свободно. — Чуть не сварилась. Спи, тормоз, — отвернулась спиной и чуть поерзав неподвижно улеглась.

— Е-е-в.

— Ммм.

— Я лягу с тобой?

Пожала плечами:

— Ложись… — ее сдвинули ближе к спинке дивана и заключили в кокон из рук и ног. Киселев боялся лишний раз пошевелиться и не верил своему счастью. Наконец-то его девочка рядом. Не льет слезы и не смотрит на него осуждающе, а доверчиво жмется к груди.

— Можно разложить диван, — прошептал над ухом.

— Не хочу, мне и так хорошо.

Откинувшись сильнее к груди мужчины, обняла его руки и закрыла глаза. Ева провалилась в глубокий сон, сработала накопившаяся усталость последних дней. А в объятиях Лёни, было тепло и спокойно.

— Вера, Вееер, — через приоткрытую дверь слышалось шипение, — Вера, ёшки- матрешки!

— Ну, что ты опять к ним пристал, спят дети, — женщина заглядывала через плечо мужа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Я не понял, а почему они вместе ютятся на маленьком диванчике? Лёня собирался на полу спать, вон, там и постелено.

— Же-е-еня, — горько простонала жена. — Потому что. Так понятно?

— Они, что…?! — громко спросил, уставившись на жену. — Да Евка же ребенок..

— Женя, ребенком она лет пять назад была, закрой уже дверь! — последовал негромкий хлопок и удаляющиеся шаги.

Ева беззвучно сотрясалась от смеха и боясь разбудить Киселева, зажала себе рот ладошками.

— Ну что, ребенок, хохочешь? — сонным голосом поинтересовался у девушки.

— Ты тоже их слышал?! Кажется, твой папа удивлен.

— Это мягко сказано, — они вновь застыли прислушиваясь к происходящему.

— Да как же так? Она ему даже никогда не нравилась, — доносились взволнованные слова.

— Интересно, — прошептала Ева, — не нравилась, значит, никогда?!

— Не слушай его, — ответил Киселев заговорческим шепотом.

— Женя, ты вообще редко что замечаешь, — слышался насмешливый женский голос. — Я не буду удивлена, если ты и внуков не заметишь, бегающих у нас по дому. Лёня всегда относился к девочке с нежностью, просто, сам долго соображал. Как приезжал, первым делом к ней бежал, ты не замечал?

— А вот это, еще интереснее, — Ева легла на спину и вся превратилась в слух. Киселев закрывал ей уши ладонями. — Не мешай…

— Каких внуков?!

— Обыкновенных. Маленьких, пухленьких, голопопеньких…только представь какие очаровательные детки у них получатся… — тут пришло время Еве округлить глаза, а Лёне беззвучно смеяться и тыкать в нее пальцем:

— Ну, что, еще послушать хочешь, или приступим к внукам, тоесть детям, м?

— Я сама еще "детям"! Дядя Женя правильно сказал: "ребенок"!

— Ладно, готов подождать пару лет…

— Вер, а Вер, а ты кого больше хочешь, внука или внучку?

— Дурак ты, Киселев, — Ева прыснула после этих слов и покосилась на Лёню. — Мне без разницы, лишь бы ребеночек здоровенький был.

— Ну все же? Я внучку, — мечтательно произнес дядя Женя.

— И я, — поддержала тётя Вера.

Ева с Лёней переглянулись и не сговариваясь поднялись с дивана.

— Так, пора объявлять о нашем пробуждении. Иначе, они и имя выберут за нас, и школу, и университет.