Гадкий утёнок для босса

Глава 23. Чудеса с гопотой

Утром следующего дня я окончательно убеждаюсь, что происходящие вокруг странности связаны исключительно с моей персоной. А все намеки-ниточки, как ни крути, так и ведут к одному могущественному, невыносимо властному и наглому эгоисту — моему бывшему боссу Лебеде.

Во-первых, накануне вечером, когда я вернулась домой, приемная мамаша встретила меня необычайно радушно. Вместо обычных упрёков и недовольного ворчания заботливо поинтересовалась, не устала ли ее «любимая девочка»…

А во-вторых, предложила почаевничать с собственноручно приготовленным пирогом!

Я так обалдела, что даже забыла о своих планах поскорее прошмыгнуть в свою каморку и получить наконец долгожданное тихое уединение после целого дня в рыночном шуме. Послушно поплелась в тесную кухню, села за стол и снова была огорошена ее предложением:

— Не хочешь поселиться в комнате Славки? Там просторнее. Всё-таки ты девушка, нуждаешься в комфортных условиях…

— А Славка где спать будет?

— Дык пущай с Венькой поселится! — последовал небрежный ответ. — Мы ему кушетку твою старую поставим туда.

— Что?! — завопил старший «братец», который как раз вошел на кухню, привлеченный манящим ароматом пирога. — Мам, с какого фига я должен отдавать свою комнату этой кикиморе?!

— Цыц, бездельник! — строго наставила та на него указательный палец. — Диана, в отличие от тебя, работает и приносит пользу всей семье! Вон, даже Тимур Аркадьевич не забывает о ней, хоть она и уволилась. Позвонил мне лично сегодня утром и сказал, что уладил все формальности с договором о поставке наших эксклюзивных фенечек в его модельное агентство. Такой внимательный, щедрый мальчик… Просто сокровище! Диана, ты не хочешь вернуться к нему? Он сказал, что вакансия для тебя всегда будет открыта.

— Не хочу, — отвернулась я и поставила едва пригубленную чашку чая обратно на стол. — Спасибо за пирог. Пойду прилягу… голова болит.

В другое время мамаша бы осыпала меня градом упрёков за то, что я не ценю ее труд, но вчера вечером ничего подобного и близко не было. Я просто ушла в свою каморку-комнату под скрипучей лестницей без единого неодобрительного комментария с ее стороны…

И вот сейчас, уже утром, заглядываю в свою электронную почту, а там — письмецо от смутно знакомого адресата.

«Будь в тренде!» — значится на шапке отправителя, а в скобках уточняется: — (Бьюти-блогер Зоя).

В легком недоумении открываю моргающий значок запечатанного письма и читаю:

«Привет, Дина! Я так понимаю, что за моим бьюти-каналом ты не следишь, и судя по всему, даже интернет-серфингом на популярных видеопорталах не занимаешься? Вероятно, некогда:-))) Спешу тебя порадовать! Ты стала звездой этого месяца на моем канале «Будь в тренде!». И вполне возможно, скоро станешь звездой всего видеопортала — ненадолго, конечно, но это успех, я считаю, и надо его развивать! То видео, где на фотосъёмке бассейна ты улепетывала от кучи модельных красавцев, а потом позировала с новой водостойкой тушью, стало вирусным и теперь гуляет по всему интернету. Поздравляю!..»

Память сразу же мне подкидывает тот самый день, когда Алекс нахальным шантажом вынудил меня заманить Лебеду на стрим-фотосессию мужских плавок. Этот пройдоха так сильно хотел заполучить сотрудничество с Зоей, что не погнушался даже использовать мое затруднительное положение из-за инцидента с пинком боссу по его… бубенцам.

Да уж, знакомство с Лебедой забыть трудно даже при всем желании!

«У меня к тебе есть выгодное денежное предложение, — продолжает в письме Зоя. — Приезжай на частную вечеринку в рок-клуб «СуРок»[5] в этот вторник, просто в качестве приглашенной гостьи. Мы с тобой сделаем интервью, и ты расскажешь о новомодном экстравагантном тренде, которое буквально на днях ворвалось в светскую жизнь нашего города, благодаря тебе и другим девочкам из агентства Лебеды. Я не совсем понимаю подоплеку этого вашего «Гранни-стайл», но раз уж нашим светским тусовщицам зашло, то грех обходить даже такой странный тренд вниманием. Приглашение тебе скоро передадут…»

И далее Зоя указывает такую невероятную сумму вознаграждения за интервью со мной, что глаза у меня сами собой непроизвольно округляются.

В жизни бы не подумала, что людям могут столько платить за болтовню о какой-то ерунде, вроде тряпок и косметики!

Жужжание напоминалки-будильника выдергивает меня из состояния задумчивого ступора. Пора на вещевой рынок, а то скоро Ашот свою лавочку открыть должен. Начинается очередной день бесполезного топтания за прилавком рядом с предприимчивыми соседями-конкурентами.

Скорей бы до абхазца дошло, что ему жизненно необходимо найти аналогичный способ привлекать покупателей! Если он не планирует обанкротиться, конечно…

На улице меня настигает дежавю: снова противные дружки Веньки и Славки жаждут донести мой «тяжелый» рюкзак с обедом до автобусной остановки. Но я уже готова к их порыву и еще издали протестующе машу руками — мол, не надо, отстаньте. Это срабатывает на всех, кроме самого дурного главаря поселковой шайки по кличке Гоблин. Как его на самом деле зовут, я понятия не имею, кличка полностью подменила его настоящее имя среди всех моих знакомых.

— Дианка, погодь! — он оставляет своих приятелей дымить и дальше на своей обычной утренней сходке возле продуктового магазина, а сам в несколько широких шагов догоняет меня. — Я тут кое о чем попросить тебя хотел…

— О чем? — интересуюсь неприязненно.

— Ну, это самое… чтоб твои кореша не жестили с наездами в нашем районе… — обычно такой грубый в общении со мной, сейчас голосище Гоблина звучит до нелепости заискивающе: — Я ж не знал, что ты теперича такая важная птица, ля… хоть бы намекнула, что ли… а то сразу прессовать нас это не по-соседски, ну? Опять же, с братанами твоими мы всегда ладили…

Его странный бубнеж вызывает у меня всплеск нетерпеливого недоумения. Автобус уже подъезжает, вон издалека виден, а этот тип только туман наводит и время драгоценное отнимает. Нет бы сразу прямо сказать, чего привязался ко мне, блин!

Резко останавливаюсь и говорю:

— Давай ближе к делу. Никак не пойму, тебе чего от меня надо? И что за кореша еще такие? Тебя прессуют, ты и разбирайся. Я-то тут при чем?

— Да ла-а-адно. Ты че, реально не в курсах? Или выделываешься так?

Я морщусь и качаю головой. Терпеть не могу общаться с людьми, у которых в интонациях отчетливо прослеживается усиленный акцент в стиле дворовой гопоты.

— Слушай, мне некогда болтать, автобус мой сейчас подъедет.

— Да погоди ты, кикимо… э-э… крошка! Интересно же, ля! — загорается исследовательским азартом Гоблин. — Короче, не знаю, че там как, но позавчера ночью к нашему старшему решале на районе явился какой-то борзый с предъявой от одного крутого перца. Потребовал организовать тебе максимальную заботу и безопасность в нашем поселке… пригрозил серьезными проблемами даже в том случае, если ты просто споткнешься и упадёшь. А после намекнул, что крутой перец, который дал это распоряжение, один из корешей Бати… Батянина то есть. Слышала про такого?

— Слышала, — неохотно киваю. — Он важная шишка из корпорации «Сэвэн».

— Важные шишки — это про его корешей-партнеров. А Батя тянет на целую скалу, ля! Если рухнет на голову, то даже мокрого места не оставит…

Я смотрю на Гоблина со свежепроклюнувшимся хмурым подозрением.

Блин, неужели Лебеда и тут отметился? Да он самый настоящий паук… Вокруг меня целая паутина странностей уже второй день, а подробности до меня доходят через третьи руки!

— Ладно, а зачем все эти хлопоты тому… крутому перцу, он не объяснил?

— Ага, так он перед нами и отчитался, ля! — скалит прокуренные жёлтые зубы Гоблин. — Старший… ну, теперь уже бывший старший… пробовал бортануть ту предъяву. Упирал на то, что Батя рулит в городе, а пригород — по другим понятиям тема. Так уже через час явились какие-то мутные дяди в погонах и загребли его по старому делу, которое вдруг всплыло, как по заказу! Теперь у нас по району новый решала. Я тебе его требо… — тут он запинается и со скрипом поправляет себя: — …просьбу передаю. Угомони ты того перца, а? Из-за него весь наш поселок на ушах теперь стоит. Каждый в твою сторону чихнуть боится, а ну как ты споткнешься и ногу подвернешь случайно? А отвечать нам, ля…

От необходимости как-то реагировать на эту просьбу меня избавляет автобус. Он натужно и призывно тарахтит при торможении перед остановкой. Так что я ограничиваюсь только прощальным взмахом руки разочарованному Гоблину, который так и не услышал от меня ничего толкового, и протискиваюсь в салон вместе с толпой недовольных утренних пассажиров.

Думала, хоть за прилавком в уже привычной скукоте без покупателей расслаблюсь и спокойно обдумаю слова Гоблина, но не тут-то было.

Вместо обычного тихого утра на точке у Ашота какая-то суета. Несколько мужиков-дуболомов в неказистых черных куртках плотно обступили прилавок и что-то негромко, но агрессивно втолковывают абхазцу. Особенно распинается сутулый дылда — судя по всему, самый авторитетный в этой группе. Сам Ашот стоит с пришибленным видом и без конца потирает морщинистую переносицу. Жест, свидетельствующий о мучительных размышлениях над чужими словами.

Возле соседних торговых точек тоже стоят подозрительно-уголовного вида мужики, но там все спокойно. Только ушлые продавцы за прилавками суетливо набивают что-то в телефонах под пристальными взглядами своих наблюдателей.

Интуиция сразу тревожно шипит и подсказывает, что происходит что-то неладное… но что делать? Не разворачиваться же и бежать непонятно от чего?

Хотя вообще-то догадки у меня есть. Не зря же с этой точки постоянно продавщицы сбегают.

— Доброе утро, — здороваюсь осторожно в сторону крепких спин, загородивших Ашота.

Угрожающий бубнеж сутулого обрывается и все на меня синхронно оборачиваются.

— М-м… утро доброе, Дианэчка, — скованно отзывается абхазец.

— Это, чтоль, девчонка твоя новая? — ухмыляется один из дуболомов. — И как, хорошо работает? Ща шугнем и тоже сбежит, роняя тапки.

Смотрю на него молча и понимаю, что в присутствии таких типов лучше придерживать язык. Они если прицепятся, то проблем больших и маленьких создадут даже не воз и тележку, а целый самосвал. И Гоблин с его дружками на их фоне просто детский сад.

Ашот торопливо говорит мне:

— Иди домой, Дианэчка, выходной у тебя сегодня будет.

Я с сомнением оглядываюсь на выход. Может, и правда лучше уйти…

Но при первом же моем движении сразу два дуболома словно невзначай преграждает мне дорогу своими массивными тушами.

— О как! — хмыкает сутулый. — Думаешь, это поможет удержать работницу? Так мы и завтра придем, пока не сделаешь взнос в наш благотворительный… хе-хе… фонд.

— Ну я же говорил… нет у меня лишних денег! — уныло оправдывается Ашот. — И так последние уже перевел в этом месяце в фонд помощи домам престарелых…

— А мне это параллельно, мужик. Фондом для старикашек заведуют братья Медведские, а мы с ними не дружим… Вечно у тебя проблемы какие-то. Все платят, а ты брыкаешься. И к тому же врешь, как дышишь. Мне уже доложили, что вчера на тебя знатная прибыль свалилась! Делись давай. А то каждый день будем ходить к тебе вместо этой лохматенькой в очках, — и сутулый издевательски кивает на меня.

Страдальческая гримаса на смуглой физиономии абхазца усиливается, и тогда до меня доходит, что до этого момента Ашот очень надеялся оставить весь денежный сюрприз от Боярки себе.

— Ну не по-людски это, Жорж, ты пойми, — начинает он канючить. — Времена сейчас сложные, торговля плохо идет, а тут вы еще с двух сторон зажимаете… Вы бы сначала с Медведскими определились, чей это рынок? На высшем уровне, а? Только они и ваш Мрачко. Сразу все тихо-мирно сразу станет…

Внезапно я ощущаю, как рука сутулого хватает меня за воротник куртки на затылке.

— Будешь выкобениваться, девчонку твою прямо сейчас подключим! — с наглой уверенностью заявляет он и слегка встряхивает меня за шиворот, чуть не заставив непроизвольно прикусить кончик языка передними зубами. — Ну что, девочка, договоримся по-хорошему? Мы тебя устроим на место продавщицы послаще, а ты взамен пишешь на этого упертого заяву.

— Какую заяву? — изумляюсь я.

— Что он пользовался тобой без согласия, шантажируя своим начальственным положением, — следует любезное пояснение. — Доказать, конечно, не докажем, но столько проблем наш жадный Ашот огребет, бегая по инстанциям, что скромный фонд покажется ему цветочком.

— Ну что ты такое говоришь, как так можно..? — скисает Ашот на глазах. — Не надо Дианэчку впутывать…

— Заткнулись все, — вдруг холодно и жестко приказывает совсем другой мужской голос. Низкий, звучный и очень знакомый.

Мне даже поворачивать голову не надо, чтобы посмотреть, кто пришел. Потому что я и так знаю, что это он.

Невыносимый, наглый… и — увы! — любимый Тимур Аркадьевич Лебеда.