Гарпия в Академии

Пролог

Столичный зал бракосочетаний сиял белизной. Помпезность изливалась из каждой микроскопической трещины, убранство кичилось дороговизной, потолок с трудом удерживал позолоченную люстру, по слухам, подаренную самим королем, а от запаха благовоний и увядающих цветов кружилась голова.

Хотя, будем откровенны, головы у гостей начали кружиться и толкать на глупости задолго до того, как те переступили порог «семейного храма», дабы узаконить отношения парочки идиотов, решившихся на брак.

– …безмерно рад засвидетельствовать этот союз перед ликом Всеединого, законом и родственниками, – с апломбом вещал храмовник, прижимая к груди, то есть к внушительному животу, ветхий молитвенник.

Короче, свадебная идиллия во всей ее скучнейшей красе. И тут вся такая разгневанная я…

– Ах ты ж сволочь!

Мой звонкий голос вознесся к выбеленным сводам и эхом разошелся по всему помещению. Храмовник оборвал церемониальную речь. Притихшие гости заметно оживились, чуя скандал. Теща со свекровью резко обернулись, высматривая неприятеля. Господа брачующиеся обменялись тяжелыми взглядами.

«И как это понимать?» – медленно зверела недосупруга.

«Клянусь, ты не то подумала», – лихорадочно заметался взгляд жениха.

– Обманщик! – выкрикнула я, величественно ступая по проходу и не сводя глаз с возвышения, где стояли молодожены. – Не стыдно людям в глаза смотреть?

Сообразив, что шанс замять появление незнакомки безвозвратно утерян, жених втянул голову в плечи и оказался прав. Побагровев от ярости, разгневанная невеста выхватила из рук подружки букет и от души хлестанула по лицу ненаглядного.

– Это она, да? Это к ней ты бегал в беседку? Что, думал, я такая дура и не узнаю? Кобель! Похотливое животное!

Издав возмущенное квохтанье, свекровь попыталась встать – как же, кровиночку ведь обижают, – но была поймана за рукав и возвращена на место цепкой тещиной ручкой с перстеньком на указательном пальчике.

– Пусть девка сперва скажет, где твой свин грязи нашел.

«Свин» после пяти хлестких оплеух букетиком невесты больше походил на чудом уцелевшего после собачьей облавы кота и только таращился на меня огромными от шока глазами. Невеста же нашла утешение на груди высокого красавца, который обнимал деву с собственническим выражением на лице.

Ставлю два золотых, походы налево у парочки несостоявшихся жениха и невесты – занятие общее.

– Убью! – смакуя это слово, сообщила я.

Жених сглотнул и воровато оглянулся, ища в толпе родственников утешителя.

– Госпожа… А вы, собственно, кто? – попытался вмешаться в конфликт мужчина с представительной сединой и не менее представительными залысинами.

Оглянувшись, я поймала сразу два недоумевающих взгляда и слегка устыдилась. У людей ведь праздник, официальный повод выгулять новое платье и злоупотребить спиртным, а тут я, в простом дорожном костюме и без прически.

Непорядок. Можно даже сказать – беспредел!

В ответ на мысли о прекрасном за спиной раскрылись сложенные до поры до времени черные крылья с алым кантиком, на руках – маникюр кинжального типа, а нижние конечности трансформировались в убийственные лапы-лодочки на когтистом каблучке.

Ах, как же хороша я в полной трансформации.

Жених побледнел и попятился. Невеста упала в обморок, благо было кому ловить, а ее излишне впечатлительная подружка оглушительно завизжала:

– Гарпия! Гарпия!!!

Ну да, гарпия.

Орать-то зачем?

К несчастью для моих чувствительных барабанных перепонок, в зале оказалась хорошая акустика и удивительно пугливые гости. Толпа родственников и друзей подскочила со своих мест и кинулась врассыпную, подальше от жениха и незваной гостьи. Больше всего меня поразила дородная дама в пышном платье, которая умудрилась прямо с места перемахнуть через спинку стула и, завывая не хуже подвыпившего привидения, затеряться среди перепуганного табуна гостей, метнувшегося к выходу.

И все бы ничего, но в дверях появился мой напарник по мщению.

– Где этот урод?! – вопросил двухметровый великан у толпы.

Гости, словно стайка рыбок, синхронно отшатнулись назад, не менее синхронно указали на бледного и трясущегося от страха женишка и слаженно расступились. Молодцы какие! Хоть сейчас на конкурс парадной маршировки отправляй.

– Марсия, мы ведь договаривались бить его вместе! – крикнул новоприбывший, заметив, что я уже практически добралась до жертвы нашего произвола.

– Еще чего! Мне эта сволочь столько нервов попортила! Одними пинками не отде…

– Изыди! – пискнул перепуганный жених и плеснул водой из стаканчика.

Святой водой.

Я эту гадость за метр чую.

Воняет предрассудками, знаете ли.

Пока я медленно обтекала заговоренной храмовниками водицей, борясь с нестерпимым желанием оторвать нахалу голову и сделать недосупругу недовдовой, второй незваный гость на этом празднике семьи, любви и верности быстро прошагал по проходу между рядами опрокинутых стульев и поднялся на возвышение.

– Знаешь, с каждым разом у нас все лучше и лучше получается врываться куда-то, – лукаво улыбаясь, проговорил он.

– Предлагаешь открыть общее дело? – злобно прошипела я, стирая ладонью с лица остатки воды.

– Кстати, про общее…

Он сделал скользящий шаг вперед, навстречу к цели. Жених благоразумно закатил глаза и осел на пол, видимо, полагая, что настоящие воины лежачих не бьют. Наивный!

Да только не за ним пришли.

Переступив через бессознательное тело, мой напарник легко вырвал постамент, из-за которого вещал свою проникновенную речь храмовник, и откинул преграду в сторону. Согнувшийся в три погибели храмовник, сидевший на корточках, медленно поднял голову и гулко сглотнул.

– Попался, голубчик. – Мои губы расплылись в предвкушающей улыбке, а кончики крыльев затрепетали от легкого возбуждения.

Но началось все не с этого.

Началось все с моего назначения…

Глава первая Убойное назначение

– Господин ректор! – призывно проорала я.

Галактион Белозерский, седой, но еще очень даже крепкий мужчина, замер с не донесенным до рта бутербродом. Медленно повернул голову на звук и с нескрываемым ужасом воззрился на меня. То есть на окно. То есть на кусок холодно-голубого неба, на фоне которого виднелось мое решительное личико. Ну и все остальное.

Разве я виновата, что в приемной вместо хорошенькой секретарши восседает горообразный монстр, знакомый только с фразой «Велено не пущать»? А у меня важный разговор, между прочим. Вот и приходится штурмовать окна.

– Господин ректор, я не стану учить этого ящера! – безапелляционным тоном озвучила я основное требование.

Резким движением швырнув свой завтрак на тарелку, ректор поднялся и дернул занавески, увеличивая обзор. Кардинально так. Сорвав те ко всем чертям!

И вот чего так нервничать?

– Госпожа Браун, немедленно прекратите этот балаган! – сорвавшись на фальцет, выкрикнул ректор, бросая на пол тяжелую штору.

Громко чихнул, так как ткань оказалась тяжелой по причине равномерно осевшего слоя пыли, выругался и снова чихнул. Чих совпал с мощным ударом в дверь, и в кабинете нарисовался новый действующий герой.

– Эта гарпия не станет учить моего сына, – с порога заявил герой, хлопая несчастной дверью так, что ту перекосило.

Меня тоже перекосило от одного только вида вошедшего, поэтому смолчать я не смогла:

– Это кто тут гарпия?! – рявкнула так, что задрожали стекла.

Несчастный ректор, уже успевший потерять аппетит, занавески, дверь и хорошее настроение, решил не рисковать еще и окном, а потому дернул створки, впуская меня внутрь кабинета.

– Марсия…

– Нет, нет и еще миллион раз нет, господин ректор! – отчеканила, с трудом протискивая крылья в проем и замирая на подоконнике. – Я согласилась на это назначение не за тем, чтобы делиться знаниями с тупой ящерицей!

Вышеупомянутый потемнел лицом.

– С тупой ящерицей?..

– Эрг, ну хоть ты не начинай… – Господин ректор сложил руки перед собой и умоляюще глянул на декана факультета темных искусств.

Куда там!

Эрг Гай Кьяри – один из самых ярких представителей драконов смерти – смерил меня убийственным взглядом (хорошо, что огнем не плюнул) и пошел в атаку.

– Не знаю, кто проводил вашу аттестацию, раз даже элементарные вещи вы запомнить не в состоянии. Но на будущее уясните, драконы – самая древняя раса, обитающая на этих землях. Умные, сильные, беспощадные…

– Вы поэтому вырождаетесь? – не преминула уколоть я.

Не стоило мне его злить, ох, не стоило. Ибо ко всем перечисленным ранее недостаткам надо добавить еще один – жутко-жутко злопамятные гады. А когда на тебя с маниакальным блеском смотрит двухметровая туша нереализованного тестостерона, тут даже ректору страшно.

– Господа преподаватели, давайте обойдемся без драк хотя бы в первый рабочий день, – вклиниваясь между нами, выпалил Белозерский.

Интересная логика. То есть в конце года можно поубивать друг друга?

– Эрг, ты же сам хлопотал о переводе студента Кьяри на свой факультет.

Дракон отчетливо скрипнул зубами, а ректор продолжил:

– Да, мы все немного удивлены, что выбор мальчика пал на новый предмет, который любезно согласилась вести госпожа Браун. Да, я разделяю ваши родительские сомнения, но это не повод врываться в мой кабинет. Полноте, Эрг, вы знаете характер своего сына. Сегодня он записался на курс, чтобы позлить вас. Завтра найдет новое развлечение.

Я злорадно улыбнулась.

– А что касается вас, госпожа Браун… – Взгляд ректора посуровел. – Соглашаясь на это назначение, вы должны были отдавать себе отчет, что в вашей группе будут обучаться представители различных рас.

– Но…

– Более того, вы лично заверили меня на собеседовании, что не имеете предрассудков и толерантно настроены ко всем представителям разумных рас.

– Но!

– Вы будете учить дракона, цирковых собак и даже кактус, если таковые запишутся на ваш курс, – отчеканил Галактион Белозерский, демонстрируя, что занял место ректора исключительно из-за любви к своему делу, а не из-за покровителей в Министерстве магического образования. – В противном случае…

Я приуныла, но виду не подала. Еще чего! Буду я перед драконом слабости демонстрировать. Да не видать ему такого счастья.

Слетев с подоконника и вежливо кивнув господину Белозерскому, признавая его правоту, я пошла к выходу. По пути «случайно» задела дракона крылом – вот нечего таким большим быть, а то вырастут амбалами, нормальным людям не пройти.

При первом же прикосновении перекошенная дверь пала к моим ногам, жалобно скрипнув напоследок. Я поспешила проскочить в приемную, пока из-за своего стола не поднялась секретарша, а из воздуха не материализовался завхоз с вполне себе закономерным вопросом «И кто это сделал?». Поди докажи потом, что не виновата, что это подлый и мерзкий дракон силищу не рассчитал, а я только мимо проходила.

– Госпожа Браун, жду вас на кафедре, – донеслось мне вслед.

Ждите, господин дракон. Ждите. Можете «Столичного сплетника» на досуге полистать. Глядишь, к вечеру и дождетесь.

Мечтательно улыбаясь, я тряхнула черными крыльями с алым кантиком и пошла к ближайшему окну.

Где там мои новые подопечные?

Как там ректор говорил?

«Вы будете учить дракона, цирковых собак и даже кактус, если таковые запишутся на ваш курс»?

Что ж, он не врал.

– Та-а-ак… – протянула я, всматриваясь в вытянувшиеся от шока лица студентов.

Их было тринадцать, и это уже о многом говорило.

Нет, не то чтобы я такая уж суеверная, но все же на первой сессии количество светлых голов прорежу. Какое там официальное число счастья? Семь? Три? Нет, три – это совсем капитально. Белозерский такого энтузиазма точно не оценит.

– А-а-а-а… – протянула девочка с первой парты, потрясенно тыкая в сторону открытого окна.

Подумаешь, новый препод пришел через окно. Это не повод лишаться дара речи.

– На будущее… – Я глянула на часы и нахмурилась: опаздывают, голубчики. – Дверьми я предпочитаю не пользоваться, поэтому в следующий раз потрудитесь открыть окошко. В Академии очень чувствительная система безопасности, а мне бы не хотелось лишний раз тревожить…

В подтверждение этих слов раздался хлопок, пахнуло серой, и в воздухе повисли трое духов-защитников. Духи выглядели как персонажи древней сказки «трое из ларца – одинаковых с лица». Три рукастых деревенщины с палицами на плече и зверскими оскалами на лицах. И только рост подкачал – молодцы были не больше комнатной болонки.

Тоже мне… защитнички!

Вообще-то привидения могли менять свою форму, как модница – платья. Все зависело от полета фантазии посмертия или же привязки к прошлому существованию. Но, судя по выразительным лицам этой троицы, небо обделило убогоньких и тем, и другим.

– Плохо!

Чем-чем, а командным голосом я могла гордиться. Не зря же меня считали лучшей в полетной сотне, участвующей во всех торжественных мероприятиях. Бочки, петли, перевороты… Любая фигура высшего пилотажа – и все это, на минуточку, синхронно! Возможно, будь мой народ чуть более сговорчив, наши воздушные шоу прославились бы на весь материк. Но сейчас не об этом…

– Даже не так, господа. Это просто отвратительно! Прошло больше трех минут, прежде чем вы соизволили явиться.

Духи немного стушевались.

– Так пока с нижних этажей долетели, пока нашли точку входа…

– Вы мне тут оправдательные байки не травите! – продолжая напирать, рявкнула я. – Кто старший?

– Эрг Гай Кьяри, – в один голос ответили духи.

Благоговейно так. С придыханием. Еще и выражение на лицах такое мечтательное-мечтательное стало.

Тьфу! Аж смотреть противно.

– Свободны, – распорядилась я. – Со старшим переговорю лично.

– Но… – попытался протестовать один из духов. Да кто ж ему даст.

– Свободны! – рявкнула и щелкнула пальцами, изгоняя хранителей в подвал, где им и самое место.

Мило улыбнулась притихшим ученикам и услышала шепот с галерки:

– Гарпия…

Это кто там у нас в самоубийцы подался? Дракончик. И почему я не удивлена?

– Начнем наше занятие, – сообщила, глядя исключительно в наглое лицо молодого Кьяри.

Малец оказался копией своего папашки – пугающе высокий и непозволительно массивный, со светлым ежиком волос, квадратной нижней челюстью и темно-зелеными глазами. Но если первый был сформировавшимся мужчиной, то этот в мужчину еще только играл.

– Как вам уже известно, вашей группе я буду преподавать «Легенды и мифы Забытого мира», а также «Воинские традиции разных культур»… Вот вы!

Позевывающий зверолюд, севший на первую парту явно по недоразумению, вздрогнул и поспешно встал.

– Сидите, сидите! – отмахнулась я, с интересом рассматривая лисью мордочку ученика.

Хаджитов – представителей племени больших человекообразных лисов – не так часто встретишь на западе материка, еще реже за партой и уж совсем «эка невидаль» на курсе «Легенды и мифы Забытого мира», ибо их, как и меня, тоже можно причислить к мифам.

Одно хорошо, память у этих человекообразных лисов лучше, чем у некоторых неблагодарных людишек.

– В Алькете есть храм Лунной принцессы. Расскажите нам поподробнее про этот миф.

Лис глянул на меня большими глазами и ухом дернул. Ах да, они же всем врут, что храм разрушен, а камешки давным-давно растащили на производственные нужды. Ну не любят хаджиты чужаков на своих территориях, а уж как их корежит от слова «турист»…

– Существует легенда, – начал лис как-то совсем уж неуверенно, – что наш народ был долгое время в рабстве у демонов порока, но в одну лунную ночь с неба спустилась крылатая принцесса и дала сил для сопротивления…

– Достаточно, – оборвала я скупого рассказчика и повернулась к зеленоглазой бретонке, сидевшей с противоположного края прохода. – Вы из столицы, верно? Говорят, над козырьком ратуши стоит статуя из зеленого мрамора. Так поведайте нам, барышня, в честь кого воздвигнута данная статуя.

Зеленоглазка задумалась, я бы даже сказала, потерялась в хаосе собственных мыслей, гипнотизируя собственные пальцы.

– Это Рагол Благословенный, – пришла ей на помощь соседка. Тоже бретонка, но одета поскромнее.

Она дождалась моего одобрительного кивка и зачастила:

– Во время осады столицы варварами из северных морей загорелись пороховые склады. Огонь охватил половину города и перекинулся на ратушу, которую использовали в качестве госпиталя для раненых солдат и яслей. Крыша здания обвалилась, люди задыхались от дыма и потеряли всякую надежду на спасение, когда в небе появился серафим, чьи крылья затмевали блеском чистейший малахит…

– Достаточно.

Я уже заинтересованно посматривала в сторону высокой фигуры в черном балахоне. Капюшон надвинут по самый подбородок, так что лица не видно, руки спрятаны в черных перчатках. Единственное, что выдавало в нем ледяного демона – холод, окружающий фигуру невидимым коконом.

– А какие сказки рассказывают на пиках Альмедиса?

Если демона и удивила моя наблюдательность, то он ничем этого не выдал.

– Говорят, что короля Хербу покусали северные ветра, – голос студента звучал хрипло, с морозной свежестью, пробирающей слушателей до костей.

М-да… Судя по недовольным взглядам дрожащих одногруппников, на других предметах спрашивали демона нечасто. Оно и понятно – это сейчас самый разгар бабьего лета, а что же будет, когда за окошком стукнет капитальный минус?

– Обезумев, Херба спустился с пика и ворвался в ближайший город. Все, чего он касался, навеки застывало под корочкой льда: деревья, фонтаны, птицы и люди… Так было, пока с неба не спустилась шестерка белокрылых ангелов. Они тесно окружили Хербу, накрыли своими крыльями и усмирили демона, навеки застыв во льду.

Я благодарно кивнула (оригинал сказки был в семь раз длиннее, но демон решил не морозить нас почем зря) и вернулась к доске.

– История знает множество упоминаний крылатых мужчин и женщин – ангелы, серафимы, орлицы, девы-ветра, боги…

Притихший класс с интересом слушал, не отводя от меня жадных взглядов.

– Сами себя мы называем ар-теро, что в переводе на всеобщий значит «крылотворцы». Разочарую вас, но мы не боги и уж точно не команда спасателей. Мы историки, которые хранили правду об этом мире на протяжении семнадцати веков. До того часа, пока на мир не рухнули драконы… Догадайтесь, с чьего змеиного языка впервые слетело до неприличия обидное «гарпия»?

Младший Кьяри недобро усмехнулся, явно понимая подоплеку сказанного. Остальные только недоуменно переглядывались и хмурили лбы.

Окинув взглядом класс, я усмехнулась, раскинула черно-алые крылья и поприветствовала собравшихся:

– Меня зовут Ма́рсия Браун, и я – легенда этого мира.

Глава вторая Плохой характер

Драконы – это зло с хвостиком. Драконы – это непомерное эго. Драконы – это мстительные гады.

Ненавижу драконов!

– Какие-то проблемы, госпожа Браун? – ехидно поинтересовался вышеупомянутый.

– Нет, все прекрасно, – мило улыбнулась я в ответ и уже мысленно припечатала: «Мудак».

А ведь как хорошо начинался день: провела две лекции, в перерыве заскочила к секретарю и, пользуясь поддержкой Белозерского, которую тот любезно оказал, лишь бы отстала, забрала личное дело младшего дракона. Точнее, пришлось взять все личные дела моей группы, чтобы не выдать себя раньше времени.

И все это время Кьяри-старший ждал меня на кафедре, с каждой минутой теряя всякое представление о милосердии, а когда я таки явилась пред его зеленые очи, то сильно пожалела.

Меня покарали в лучших преподавательских традициях – дали ПМК (прошу не путать с ПМС).

Кьяри подсунул образец этой мерзости с самой благожелательной улыбочкой и велел сдать собственную до начала потоковой лекции. Время поджимало, а у меня не было оформлено и половины. И, чтобы вы знали, ПМК – это не «построй, малышка, кораблик». Это полный методический комплект, который преподаватели обязаны предоставить по каждому предмету.

У меня таких оказалось пять – минимальная ставка, чтоб ее! – «Легенды и мифы Забытого мира», «Воинские традиции разных культур», «Мировая история», «Введение в предмет “Воздушная магия высшего порядка”», «Практика работы со стихийными духами».

Монотонность и бессмысленность формулировок, которую так ценили господа методисты, убивали полет фантазии, работающий за соседним столом драконище отбивал желание вообще что-то делать, и только преподавательская этика мешала мне вывести размашистую надпись «Идите все лесом!» и сдать ПМК в таком виде.

В коридоре что-то взорвалось, послышались сдавленные крики и топот.

– Сейчас вернусь, – бросил декан с видом «двинешься с места – крылья оторву».

И вот сижу я, перенаправляю зло в вербальную форму, как вдруг из-за перегородки, где обычно прячутся от посторонних глаз преподаватели, чтобы глотнуть чаю, выглядывает привлеченный шумом мужчина.

Симпатичный такой. Невысокий, но подтянутый, с темными глазами и серебристой шевелюрой, небрежно перевязанной кожаным шнурком. В глазах огонь, в жестах прорывается беспокойная энергия.

Субъект обозрел просторы и… оборзел.

Иначе чем еще можно объяснить тот факт, что этот невоспитанный господин пристроил свою пятую точку на краешек моего рабочего стола и нахально произнес:

– Приветствую! – поздоровался он с… не со мной.

Кто в здравом уме сунется к злой гарпии, страдающей над бумажной работой? Поэтому точно не со мной.

– Фаркас, – представился преподаватель, не дождавшись хоть какой-то реакции. – Эмиль Фаркас.

Откинувшись на спинку стула, я придирчиво оглядела ненормального и скривилась. Оборотень – движения выдают, да и фамилия знакомая.

Фаркас… Фаркас… Где же я про него слышала?

– Простите мою бестактность, вы, случаем, не тот Фаркас, что стал новым хозяином плато Разлук?

– Случаем, не тот, – снисходительно улыбнулся оборотень, чья пятая точка мяла черновик моей лекции. – Хозяином плато стал мой дядя, закрепив у нашей стаи правящее положение среди канисов[1].

– А-а-а… – разочарованно протянула я.

Просто очень хорошо помнила файлы про ту битву.

Это только на словах – стал хозяином плато, где обитали оборотни. На деле – вызвал захворавшего альфу, вспорол противнику брюхо и повалялся во внутренностях еще живого собрата.

Вообще-то, как военный историк со стажем, я исповедовала крайне толерантную политику «забей и прими как факт». Да и не фиг соваться в чужую культуру со своими кровавыми ритуалами и мозгами набекрень, но тут в привычной картине мира что-то засбоило.

– В чем дело? – насторожился Фаркас, уловив в собеседнике перемену.

Взяв со стола карандаш, я прокрутила его в пальцах и заговорила:

– После ритуала изгнания поверженных новая правящая стая бежит за вожаком и метит территорию. Около сотни километров равнин и лесов.

Но оборотень все еще не понимал.

– Царство мочи, – пояснила с самой любезной улыбкой, на которую только была способна. – Мне сложно общаться с представителем разумной расы, который гордится тем, что его родственник правит царством мочи.

Оборотень вскочил и оскалился. Я тоже не стала засиживаться и взлетела. Интересно, а меня возьмут в другую академию с пометкой «Подралась в первый рабочий день»?

– Гарпия, – прорычал оборотень, стремительно зарастая серым мехом.

Хм. Где там попранная волчьей задницей папка с документацией?

Надеюсь, драконище не обвинит меня в профессиональной халатности за то, что скормила клыкастику прошлогодний план, взятый в качестве образца.

Нет, пожалуй, лучше не рисковать. Папка-то внушительная, еще заставят переписывать.

В отличие от меня, оборотень такими пустяками, как «подумать», не страдал. Задетый за живое, он бросился прямо в процессе трансформации. Хвала строителям, потолки в Академии высокие. Фаркас банально не допрыгнул до поднявшейся в воздух гарпии, зато я умудрилась метко зарядить недружелюбному преподавателю пяткой в глаз.

Тот взвизгнул от неожиданности, приземлился на пол и поднял оскаленную морду.

– У-у-убью!

Так себе угроза. Я даже нахально улыбнулась и руки раскинула, мол, давай, хвостатый, пробуй. В конце концов, как поставишь себя в новом коллективе, так к тебе и станут обращаться. Согласна, может, начинать рабочую неделю с драки не самый лучший вариант, но я же… гарпия. Пусть боятся.

Я уже мысленно видела волчью морду с фингалом под глазом, но тут очень некстати на кафедру вернулся декан. Точнее, влетел, перехватил оборотня, изготовившегося к прыжку, и выставил за дверь с заверением:

– Господин Фаркас, я сам с ней разберусь!

Ой, что-то мне это личное участие не очень нравится. За покалеченного оборотня пришлось бы отвечать перед Эргом, а вот за покалеченного дракона отвечать не придется. Я даже ойкнуть не успею, как прилетят другие крылатые ящерицы и устроят самосуд.

Декан раздраженно хлопнул дверью, обернулся и вознегодовал:

– Госпожа Браун, вас даже на минуту нельзя оставить.

А что я могу сказать в свое оправдание? Виновна, раскаиваться не планирую? Ага, а потом любоваться видом звереющего дракона? Спасибо, но нет. Мне еще потоковую лекцию вести.

Чтобы не накалять ситуацию, спустилась вниз и, невинно хлопая ресничками, глянула на декана.

– Вы хоть понимаете, что нанесли оскорбление не только Эмилю Фаркасу, но и всей правящей стае?

Минуточку! Откуда чешуйчатый знает причину нашей стычки?

Воображение тотчас подсунуло картинку, как с виду приличный и воспитанный декан, скрючившись в три погибели, подслушивает у замочной скважины, а мимо ходят студенты и крутят пальцами у висков. Конечно, логичнее предположить, что на кафедре стоит прослушка, настроенная на Эрга Гая Кьяри, но это было не так весело.

– А вот и нет! – Я независимо передернула плечами. – Во-первых, издевка была сформулирована в общей форме, без необходимой конкретики. Я не сказала: «ваш дядя», «ненавижу оборотней, чтоб им передохнуть» или что-то в подобном духе, поэтому оснований для мести нет. Во-вторых, в ваши обязанности входит не только роль надзирателя, но и защита ар-теро от агрессивно настроенных существ. А значит, спасать меня от волчьей вендетты будете вы, многоуважаемый Эрг Гай Кьяри.

Было еще и «в-третьих», которое я не стала озвучивать. Дядюшка Фаркаса, член Совета разумных рас, одним из первых отказал ар-теро в праве считаться разумной расой, из-за чего мы, коренные жители материка, хранители истории, потеряли исконные земли и влипли во все эти передряги.

Дракон скрестил руки на внушительной груди, дабы загасить порыв придушить меня, а потом вкрадчивым голосом поинтересовался:

– Считаете себя самой умной?

– Не без этого.

У драконища дернулась щека. Ярко-зеленые глаза недобро блеснули. И, будто этого было мало, губы мужчины растянулись в мерзкой улыбке сказочного злодея.

– Хочу открыть вам маленькую тайну, госпожа Браун, – заговорил Кьяри тоном храмовника, пугающего паству пришествием демонов. – Я начал интересоваться вашей персоной задолго до того, как вы сюда попали.

Дракон эффектным жестом вытащил прямо из воздуха увесистую папку и раскрыл.

– Марсия Браун, точный возраст не установлен, таланты неизвестны. Была задержана и обвинена в шпионаже. Заключена в тюрьму сроком на один год. Срок увеличили на два года за подстрекательство заключенных к трем попыткам восстания…

Оказывается, тюремщики на бумаге не экономят. Вон сколько на меня извели. Не пожалели, ябеды.

– …последние полгода провела в дипломатической тюрьме, расположенной на мысе Радужный. Совершила восемь попыток побега разной степени успешности.

Я нахмурилась. Как восемь? Врут все товарищи надзиратели с Радужного. Там от силы попытки три-четыре было. Ну, может, пять. Потом уже всем скучно стало.

– Вам крупно повезло, госпожа Браун, что профессор Хельмерг собирал теоретический материал по теме «Гоетия»[2] и решил включить в свою докторскую работу такой исключительный источник, как представительница ар-теро.

Да уж, да уж! Повезло так повезло. Зря я, что ли, эти побеги организовывала? Нет, драконище, тут был здравый расчет на то, что племянник профессора, работающий в архиве Радужного, расскажет обо мне дяде, а тому тщеславие не даст пройти мимо живой «гарпии».

– Именно профессор Хельмерг надоумил Белозерского встретиться с вами и предложил Министерству магического образования эту нелепейшую из идей…

Дракона передернуло. Я же не сдержала победной ухмылки.

С Хельмергом, вот прям скажем честно, мне сказочно подфартило – старичок оказался увлечен темой, а еще очень и очень впечатлен моими познаниями. Он-то и поднял крик, что такого уникального специалиста нельзя удерживать в темнице, а после настоял, чтобы последний год в дипломатической тюрьме заменили на работу преподавателем в Академии.

Помнится, какая-то сердобольная дама из Министерства магического образования советовала не соглашаться, мол, камера лучше, но меня сложно запугать студентами.

Дракон захлопнул папку, растворил ее в воздухе и глянул в упор.

– Все эти месяцы я ждал противника. Хитрого, обученного, готового на все ради своей цели. И что вижу в итоге?

Он сделал шаг вперед, вторгаясь в мое личное пространство, и, нависая сверху, закончил:

– Испуганную птичку, чья гордыня не дает ей смириться с положением вещей и принять простой факт – драконы правят этим миром.

Я встала на носочки, чтобы хоть немного компенсировать разницу в росте с этим бугаем, и насмешливо процедила:

– Вызов принят.

И дальше, не поворачиваясь, обогнула дракона по широкой дуге и выскочила вон из кабинета. Сердце бешено стучало, кулаки настойчиво требовали крушить все, что по пути подвернется, в горле клокотал рык ярости.

В этой ситуации радовало только одно – ПМК сдавать не придется.

– Госпожа Браун, сдадите ПМК после лекции! – понеслось мне вслед.

Вот ведь… драконище!

Глава третья Большие неприятности

Чувство нарастающего беспокойства кольнуло еще в коридоре, но я была так поглощена злобой на Эрга Гая Кьяри, драконища бездушного, что просто не смогла сосредоточиться на предупреждении.

Влетев в окно, поздоровалась с очумевшими студентами, обвела аудиторию взглядом и прямо с подоконника обрисовала молодым умам их перспективы:

– Половина из вас – ленивые бездари, и с этим я смирилась. Совет – переводитесь на другие курсы, пока не поздно. Оставшаяся часть учится здесь по протекции, и позорного бегства им не позволят родители. Берегитесь, так как мне плевать на подковерные игры. Пересдавать будете до посинения. А сейчас начнем лекцию.

Оторопевшие от такой прямолинейности девушки и юноши потянулись к тетрадям. Пришлось щелкать пальцами, призывая ветерок, прирученный еще в детстве. Тот охотно поднял тетради с письменными принадлежностями под потолок и занялся строительством воздушной крепости.

– Лекция – это способ древних донести информацию до слушателей, – сообщила я, двигаясь между рядами. – Была изобретена из-за нехватки и дороговизны источников: книг, монографий, статей, научных работ. Сейчас все это можно найти в библиотеке Академии, а при ваших связях еще и в тайном архиве покопаться. Мне нет необходимости надиктовывать вам конспекты, которые вы сами в состоянии найти и сделать. Поэтому раскрывать тему занятия буду не я, а вы. Эй, зайка, почему основали форт на мысе Восстаний?

Девушка с первой парты села ровнее, заправила прядь серебристо-серых волос за острое ушко и выдала многозначительное:

– Э-э-э…

Ну все понятно. Идем к следующему.

– Какие вредные привычки были у капитана этого форта? – продолжила я блиц-опрос, в слабой надежде, что хоть кто-то в этой массе студиозусов умеет думать. – Расскажите мне о моде того периода? Как удалось остановить прорыв?

Аудитория хранила растерянное молчание, как свинопас, принятый вражескими оккупантами за разведчика.

Тяжело вздохнув, я потерла переносицу рукой и сдалась:

– Хорошо, последний и самый элементарный вопрос – какого цвета подштанники носил капитан форта?

С задних рядов вверх взлетела рука, а после из-за голов показался еще один драконище. Будто мало мне было Кьяри-старшенького.

– Прошу прощения, но зачем нам знать цвет подштанников капитана форта?

– Зачем?!

Вообще-то я очень терпеливая. Сказывается опыт, природная осторожность и продуманность, которую в меня вбили учителя на тренировках. Ар-теро слишком многое потеряли, чтобы расточать свою злость понапрасну. И хотя душа просила поставить мальца на место, высмеять, унизить, я взяла себя в руки.

– Зная факты, можно предугадывать события… – с невероятным спокойствием проговорила я, неторопливо шагая мимо парт. – Весной рыба уходит на нерест, значит, отлов будет под запретом. Капитан форта же большой любитель икры и будет не в силах устоять перед искушением купить баночку-другую. Икру привезут контрабандисты. Встреча состоится ночью – идеальное время, чтобы проворачивать темные делишки. Капитан явится на встречу, но вместо икры получит нож в сердце. Лазутчики скинут его тело, но по счастливой случайности модные подштанники капитана – красные со светоотражающими полосками по бокам – зацепятся за выступ стены. Караульных привлечет странный блеск ниже по стене, и варнийцы утратят преимущество. Солдаты противника окажутся в невыгодных условиях и будут быстро сметены защитниками порта.

Мой путь, как и мой рассказ, закончился аккурат перед партой стоящего Кьяри.

Я считалась дылдой среди низкорослых тонкокостных ар-теро. Виданное ли дело аж метр восемьдесят четыре против привычных метр шестьдесят – метр семьдесят. Но рядом с исполинскими телами семейки Кьяри чувствовала себя низкорослой крохой.

С сомнением вглядываясь в простодушное лицо стоящего передо мной мальчишки, я изо всех сил пыталась увидеть монстра, типа его папашки, но подметила лишь любопытство, непокорность и жажду в ярко-зеленых глазах.

В итоге отвернулась и уже для всех закончила:

– История прекрасна. История логична. История заботливо хранит мелочи. Вот почему важен даже цвет подштанников.

– Вау!

Я резко повернула голову и нахмурилась. В дверях стоял и явно подслушивал мужчина в костюме-тройке изумительного графитового оттенка. Темноволосый, с живым взглядом и лукавой улыбкой. Для студента – слишком старый, для преподавателя – чересчур нарядный.

– Вообще-то это моя лекция, – спохватился мужчина, поспешно входя внутрь. – Я только что прибыл в Академию, поэтому немного задержался к началу пары… Но это не отменяет моего восторга.

– О… – чуть смущенно выдавила я.

Ой, как неудобно.

– Прошу прощения, вероятно, ошиблась окном.

– Марсия Браун? – уточнил мужчина, когда я приблизилась к преподавательскому столу, и представился:

– Профессор Риттер. Слышал о вас… много хорошего.

– Серьезно? – Мои брови взлетели вверх. – Значит, эти люди плохо меня знали.

Риттер заразительно расхохотался и поднял руки.

– Туше. Не слышал о вас ни одного доброго слова.

А вот это уже ближе к истине.

– Рад знакомству, – с невероятной искренностью произнес Риттер, протягивая руку.

Мой взгляд зацепился за едва различимую темно-коричневую вязь заклинания, оставленную на загорелой коже профессора, и наши ладони встретились в рукопожатии.

– Взаимно, – произнесла в ответ.

Удерживая мой взгляд, новый знакомый незаметно провел по ладони кончиками пальцев. Я непроизвольно затаила дыхание, облизнула губы и поспешила развернуться к окну.

– Учите историю, – напоследок посоветовала группе, пребывающей в шоковом состоянии.

Носок сапога так и не успел коснуться подоконника. Лицо обожгло жаром южного ветерка, а алые перья моих крыльев едва уловимо затрепетали при виде надвигающейся угрозы.

– Бегите!!!

Но было поздно – голубое небо затопил серый пылевой вихрь.

Перед лицом гибели все живые существа на миг замирают. Хочется верить, что у кого-то перед глазами проносится жизнь, а кто-то обретает мир и покой, чтобы принять неизбежное.

Меня вылепили из другого куска теста. Подозреваю, что пару раз уронили, но итог меня все равно устраивал, ибо глупостями я не страдала.

В то время как паникующие студенты толкались в дверях, пробивая дорогу ором и жизнеутверждающими криками «Мы все умрем!», я рванулась навстречу вихрю. Отлетела от красной кирпичной стены здания на десять метров и зависла.

Кто-то, не будем поминать самоуверенного дракона, пугал совершенной системой безопасности Академии. Мол, шаг влево – и верну тебя в камеру, отлетишь на пять метров – явлюсь и лично откручу рыжую голову.

Спрашивается, и где Кьяри, когда он так нужен? Или у драконов иная система мер длины? Ну там два драконьих крылышка, или полтора хвостика, или четыре пьяных прыжочка.

Ладно, где вообще хваленая система безопасности, из-за которой мне и позволили променять камеру на стены из красного кирпича?

Яростный пылевой вихрь продолжал обжигать лицо и голые руки. Призванный мной ветер тщетно пытался изменить курс надвигающегося вихря, а когда я приказала разбить основание воронки, воздух вспыхнул алым.

– Какого хрена! – высказалась… не я.

С правой стороны от моего крыла нарисовался левитирующий профессор Риттер, но вопль принадлежал отнюдь не ему.

– Ты что тут забыл, мальчишка! – зашипела я, чуть поворачиваясь к малолетнему дракону, зависшему слева.

Пацан еще даже в ящера не научился перевоплощаться. От дракона только кожистые белые крылья и гонор, а уже в герои лезет!

– Я могу помочь силой.

– Пошел вон! – не стала я церемониться и обернулась к Риттеру: – «Лассо» на основание. Поправка на ветер и отрицательную поляризацию. Попробуем переместить эту штуковину.

– Понял.

Если перенаправить поток вверх, тот пройдет над шпилями Академии и развеется в небе. Возможно, ректор даже скупое «спасибо» скажет. Но ждать благодарности, конечно, опрометчиво.

Повинуясь моей воле, сотканное нами заклинание повернуло вихрь в сторону, но… тот благополучно вернулся на свой курс и ускорился. Риттер выругался, Кьяри-младшенький дернулся, я застыла.

Говорят, в стрессовой ситуации мы способны творить невероятные вещи. Говорят, удача сопутствует сильнейшим. Говорят, у крокодилов тоже есть пупки.

Короче, брешут.

Отмерев, я едва успела закрыться щитом. У меня оставались считаные мгновения, чтобы спасти еще одного. Главное – не мешкать. Едва успела извернуться, заключить мужчину в бережные объятья и закрыть крыльями, когда вихрь долетел до нас.

Удар в спину, частично погашенный щитом, частично отведенный призванным на подмогу ветерком, оказался таким мощным, что нас внесло внутрь сквозь выбитые окна и с характерным хрустом впечатало в стену.

Я орала от ужаса, до одури вцепившись в лежащее подо мной тело. Чувствовала, как первобытный страх накручивает внутренности на свой кулак. Молилась, чтобы обезумевшее сердце не выскочило из груди, а мочевой пузырь не подвел.

Вихрь бушевал, выжигая и переворачивая все, до чего мог дотянуться в тесноте аудитории, а потом стих, так же внезапно, как и налетел.

Наступившая тишина больно била по ушам.

Со стоном опустившись на пол, я расцепила руки и крылья и схватилась за гудящую от перенапряжения голову.

– Скорее! Сюда!

В аудиторию, точно бегуны после сигнала флажка, влетели люди.

Угадайте, кто был во главе забега?

– Что ты сделала, гарпия!

Да-да, ответ очевиден.

Подняв взгляд, я увидела перекошенное лицо дракона и застыла, как дичь в тени хищника.

– Повторяю свой вопрос, стерва, – невидимая рука оторвала меня от пола и подняла вровень с его лицом, – что ты натворила?!

Он был страшен. Не из-за размеров, силы или магии. Я боялась отсутствия человечности в ярко-зеленых глазах. Только холод ярости.

Ну все! Мне кирдык.

Где там самые счастливые моменты жизни, которые должны мелькать перед глазами?

– Эрг, уймись! – Белозерский склонился над исцарапанным телом Риттера. – Она маг воздуха, а здесь чувствуется магия духов.

Дракон выдохнул, повысив температуру воздуха на пару градусов, ослабил хватку, и я кулем рухнула вниз, ощутив, как при этом обрушился и весь мой мир.

Риттер лежал на усыпанном осколками полу. Правая брючина распорота от колена до бедра, пиджак распахнут, жилетка пропиталась кровью. Бледное лицо человека, не успевшего испугаться, чуть приоткрытый рот, темные волосы, припорошенные серыми хлопьями пепла.

На фоне Риттера, раскинувшего в вечном покое руки, отбивающийся от лекаря Кьяри-младший казался отвратительно живым.

Не в силах смотреть на это удручающее зрелище, я опустила веки и застонала.

Великие небеса, не того.

Я спасла не того.

Глава четвертая Горькая правда

– Госпожа гарпия, – окликнул меня Кьяри, – заканчивайте страдашки и подключитесь к расследованию.

Я как раз разглядывала обломок парты, где чья-то рука нарисовала несмываемым маркером красную кнопку и приписала снизу: «Кнопка выключения лектора. При отказе вырубить вручную». Подняла взгляд на зеленоглазого великана, вздохнула и поплелась на помощь. Логика подсказывала, что с одного удара эту тушу вырубить не получится, а вот портить драконьи нервы никто не запрещал.

Кьяри уже облетел периметр Академии, вычисляя силу, направление и источник удара, и… ни фига не понял. Галактион Белозерский усердно думал, но там напрягались скорее морщины на лбу, чем извилины. Лекари с трудом увели сопротивляющегося Кьяри-младшего, все порывавшегося выразить мне свою благодарность за спасение жизни.

В воздухе, поочередно шмыгая носами, висела уже знакомая тройка духов-защитников. Их призрачные лица были до того скорбными, что даже мне захотелось подсластить пилюлю и развеять неумех к чертовой бабушке.

– Ну-с? Чего хотели?

Огромная ладонь грубо сцапала мое плечико и подтянула ближе к остаткам окна.

– Мы хотели подробностей, – процедил Эрг Гай Кьяри. – Риттер мертв, а у вас даже перышко не пострадало.

– Это вы так завуалированно благодарите меня за спасение сына? – насмешливо уточнила я.

И так не слишком приятное лицо декана перекосило еще сильнее. Драконище кривил губы в нехорошей ухмылке, прищуренные глазки пытались пробурить во мне две симметричные дырки, ладонь, все еще сжимающая плечо, проверяла уровень моего болевого порога.

– Потом подеретесь! – встал между нами Белозерский, вынудив Кьяри выпустить меня из стальной хватки. – Госпожа Браун, как по-вашему, что здесь случилось?

– Тут случилась ЖОПа… – честно высказала я свое авторитетное мнение, подумала и добавила: – Полная ЖОПа.

Кьяри бросил на ректора красноречивый взгляд, в котором читалась мольба придушить меня на месте, но, к счастью для этих невежд, в выжженную аудиторию забежал профессор Хельмерг.

– Полностью согласен, коллега! – заявил старичок и, прихрамывая, двинулся к нам. – У меня мелькнула мысль, что это может быть «клич» или «безумие»… О боже, какая высота! Как вы стоите так близко к краю? Но это точно ЖОПа. Полная ЖОПа.

– Живой оттиск памяти, – пояснила я для несведущих, пока единственного знающего профессора не упекли в психушку, сославшись на профессиональное выгорание. – Заклинания старых магических школ Угуланского хребта. Тамошние знатоки умели консервировать коллективные эмоции, чтобы после использовать их силу в бою.

– В зависимости от количества особей, испытывающих одинаковую эмоцию, – подключился к объяснениям профессор Хельмерг, – живой оттиск памяти принято делить на три вида: четверть ЖОПы – до десяти жертв, половина – до тридцати, полная – до ста и выше.

– Думаю, в нас прилетело «живое сожжение» или что-то в этом духе, – заключила я.

Ректор с деканом переглянулись.

– Хотите сказать, – медленно начал Белозерский, – что кто-то расшифровал записи старых магических школ, заживо сжег сотню разумных существ и законсервировал их память об этом лишь для того, чтобы нанести удар по Академии?

– Чтобы убить профессора Риттера, – поправил Кьяри, испытующе глядя на меня. – Госпожа Браун, мы можем переговорить с вами наедине?

Я скрестила руки на груди и пожала плечами. А что оставалось?

Сказать: «Нет, что-то не хочется интима»? Так когда дракона останавливал отказ. Гордо задрать подбородок и послать ящера лесом? Так дракон, почуявший зацепку, хуже добермана, вцепившегося в штанину вора. У последнего хоть есть шанс свалить, оставив собачке на память клок ткани, у меня – никаких.

До кафедры мы шли как образцовый надзиратель и заключенная – я, вся такая гордая и несломленная, впереди, бдительный Кьяри, как огромный вулкан, из которого вот-вот хлынет лава, сосредоточенно сопел в затылок. Спугнув двух молоденьких аспиранток, переминающихся у дверей, декан впустил меня внутрь камеры, то есть кафедры, и запер дверь. На замок. Подумал и повесил заклинание тишины. Подумал еще, и по всему кабинету, включая окна и дверь, засверкали светло-зеленые искорки заклятия сдерживания.

Это он меня так боится? Или за собственное спокойствие не отвечает?

– Марсия, – заговорил Кьяри, разворачивая ближайший стул и седлая его задом наперед, – давайте на минуту представим, что я не дурак…

Ой, как-то сомнительно.

– Настолько не дурак, что с самого начала стал думать о вас в ключе «она хитрее и умнее всех нас».

Та-а-а-ак, а вот такой вариант мне уже не по душе.

– Когда я говорил, что изучил ваше личное дело, то не врал. – На тонких губах обозначилась самодовольная улыбка. – Большинство моих коллег увидели ваши черные крылья с красной окантовкой, сверились со справочными данными по ар-теро и пришли к выводу, что бояться военного историка бессмысленно. Я же заглянул чуть глубже…

Кьяри подался вперед, отчего стул надсадно заскрипел, и чуть наклонил голову.

– У вас душа воина.

Мне стало не по себе, будто Кьяри действительно заглянул в самую суть и вызнал все секреты. Драконище же довольно ухмыльнулся и продолжил:

– Сомневаюсь, что профессор Хельмерг сам дошел до мысли о переводе гарпии из дипломатической камеры строгого режима в не менее строгую Академию магии. По какой-то причине вас интересовало это место или люди, способные здесь оказаться. Студенты, их родственники или преподаватели.

Что ж ты догадливый-то такой?!

– Пришлось заглянуть в личное дело практически каждого, прежде чем мои люди наткнулись на интересную деталь. – Дракон сделал многозначительную паузу, откровенно упиваясь своей догадливостью, точнее, моей недоработкой. – Оказывается, этой весной господин Риттер посетил Долину тысячи храмов…

– Долина тысячи храмов? – Меня покоробило. – Что за плебейское название вы дали нашей земле?

– Какое захотели, такое и дали, – с превосходством победителя отрезал этот мерзкий драконище. – Но вернемся к догадкам…

Стул под задом Кьяри мученически заскрипел, прося больше не проверять его на прочность подобным весом, но драконище оказался глух к мольбам.

– Думаю, все было так – Риттер должен был передать вам некие сведения, касающиеся ар-теро, после чего вы со спокойной совестью повторили бы свой коронный трюк, который отработали на мысе Радужный. Вы сбежали бы, Марсия.

И что ж ты, такой умный, штаны в кресле декана протираешь? Шел бы уже работать в соответствующие органы и не вводил в заблуждение бедных наивных девушек уровнем своего интеллекта.

– Кьяри, вы за кого меня принимаете? – несколько нервно рассмеялась я. – А как же хваленая система безопасности? Как, по-вашему, я должна была прорваться через нее?

– Это легко, – отмахнулся декан. – Ваше упорное игнорирование дверей ради эффектных появлений через окна бросалось в глаза. Я ведь сразу понял, что это не крылатые закидоны. Вы тестировали систему безопасности Академии, изучали духов-хранителей, искали слабые места.

Чтоб тебя, такого проницательного, чайки обоср… Ну вы поняли!

– Смею предположить, что Фаркас был спровоцирован не из-за природного желания задирать и дерзить на каждом выдохе, а исключительно ради дела. Думаю, после общения с Риттером вы планировали повторную стычку с оборотнем, так сказать, по горячим следам. С вашей-то язвительностью довести Эмиля – раз плюнуть! Впрочем, как и разыграть мучительную агонию из-за крохотной царапинки, чтобы оказаться в лазарете, откуда легче выбраться.

И снова в яблочко! Нет, ну я так не играю. Драконище явно где-то смухлевал. Может, гадалку позвал, может, телепата к делу подключил, может, в будущее глянул, но всяко не сам.

– Я прав?

Может, и прав, но кто ж сознается.

– Вы идиот, – с чувством выдала я, мысленно обрушив на белобрысую голову чересчур сообразительного декана ближайший стул, и, пользуясь тем, что стоя была значительно выше мужчины, пошла в атаку. – Вы должны были появиться сразу, как только почувствовали, что я отдалилась от стен Академии, а не играть в самого умного дракона на свете! – практически рычала, нависая над собеседником. – Из-за того, что вы ослабили систему безопасности в глупой надежде проследить за мной, Риттер умер, а мне пришлось спасать вашего идиота-сыночка.

Ярко-зеленые глаза сузились в две грозные щелочки.

– Значит, на сотрудничество вы не пойдете?

Ха! Надейся и жди.

Мы еще повоюем. Я тебе покажу небо в алмазах, хвост в огне. Я тебе такое незабываемое веселье организую, что станешь рыдать в накрахмаленный платочек и нервно вздрагивать от каждого шороха.

Вероятно, Кьяри уловил мои эмоции – да я и не скрывала злой усмешки, – потому что медленно встал и убрал многострадальный стул на место.

– Что ж, будь по-вашему. – Меня смерили колючим взглядом. – С этого момента никаких поблажек. Белозерский взял вас в качестве преподавателя, так что не вздумайте отлынивать, госпожа гарпия.

Он развернулся и, не оборачиваясь, сообщил:

– Жду ПМК, методические разработки, план лекций и семинаров по каждому предмету. И потрудитесь сдать все минимум в трех экземплярах: для Академии, для Совета и лично для меня.

Дверь оглушительно хлопнула, мелодично звякнули стекла в окнах, с печальным «Бам!» развалился стул. И только я хитро улыбнулась.

Что ж, Эрг Гай Кьяри, это была ваша самая большая ошибка.

Глава пятая Учебный материал

– Охохонечки-хохо! – с надрывом выдохнула я, низко склонив голову над тарелкой.

Низко, но не настолько, чтобы не заметить реакцию окружающих. Кьяри, как и положено бесчувственным драконам, методично набивал желудок завтраком. Белозерский, рискнувший сесть за наш столик только потому, что все другие уже были заняты, оторвался от чашки с тонизирующей настойкой – ага, тонизирующая, что, думает, я не унюхаю лекарство от ревматизма? – но промолчал.

И пусть молчит, спектакль все равно не для него.

Еще один горький-горький вздох, показательно утертый платком нос, и… объект не выдержал.

Бросив ложку в котел, повар, наблюдавший сценку «страдания гарпии над кашей», вылетел из кухни.

– Что!!! Что вам опять не нравится! – кричал он. – Вы четыре недели преследовали меня с просьбами изменить меню! Четыре гребаных недели!!! Да мне ваше меню по ночам уже сниться стало! А сегодня, когда я капитулировал, вы вновь отказываетесь есть!

– Так уж вышло… – прошептала я, разводя руками.

Повар взвыл и схватился за голову.

– В чем дело?! Чем вам опять не угодила моя еда? Видом, вкусом, положением на тарелке?

– Калорийностью, – со вздохом призналась я и ткнула ложкой в завтракающего дракона. – Вот он сократил время моих полетов. А если я не буду тренировать крылья, то мышцы ослабнут и не смогут поднять мою массу в воздух. Значит, надо снижать вес.

Работник кухни с ненавистью посмотрел на источник неприятностей. Хотелось бы сказать, что им стал декан Кьяри, но нет. Повар продолжал буравить меня маленькими глазками.

– Господин ректор! Если так и дальше пойдет, то я уволюсь, и вам придется искать нового дурака на мое место! – заявил оный и удалился на кухню.

Белозерский печально вздохнул, залпом допил отвар, поперхнулся, но тотчас встал и ушел. Я же продолжила страдания над кашей. В кармане лежала припрятанная ветерком сладкая булочка, поэтому смерть от голода страшила еще меньше, чем потеря парочки килограммов. А вот в удовольствии испортить настроение дракону я себе никогда не отказывала.

– Хорошего дня, госпожа гарпия, – пожелал Кьяри с видом «когда ты уже упадешь с лестницы и свернешь себе шею» и спешно покинул столовую для преподавателей.

Пострадав для приличия еще несколько минут, я тоже встала и отправилась на занятия.

Весь первый месяц работы в качестве преподавателя я вела боевые действия. Пережив битву за свой внешний вид с портнихой, подгонявшей преподавательскую форму, битву с Белозерским за собственную методику преподавания, битву с закостенелыми разумами преподавателей и даже кулинарную битву с поварами в столовой, я потерпела поражение на совершенно неожиданном поприще. Кьяри-младший никак не желал переводиться в другую группу.

Создавалось стойкое ощущение, что Ронни Дуглас Кьяри задался целью отравить мое существование. Мало того что к его ответам на занятиях было крайне сложно придраться, так еще эта мелкая доставучая ящерица постоянно попадалась на глаза и благодарила за свое спасение!

Небесами клянусь, я видела младшенького дракона даже чаще, чем его папашку! И это при условии, что декан факультета Темных искусств трижды в день портил аппетит своим видом, ежедневно летал бок о бок со мной, а также словно специально гасил весь рабочий энтузиазм в перерывах между лекциями.

Размышляя, что бы такого провернуть, чтобы отделаться сразу от всего семейства Кьяри, я вошла в аудиторию, грохнула стопку с личными делами на преподавательский стол и поздоровалась.

– Напоминаю, что все сказанное на моих занятиях может быть использовано против вас на сессии. А теперь приступим к практикуму.

Я хлопнула в ладоши, а когда развела руки, то во все стороны рванулся рой разноцветных бабочек. Показуха в чистом виде, но захотелось произвести нужный мне эффект.

Студенты восхищенно таращились, подставляя руки или указательные пальцы, на которые охотно садились магически сотворенные насекомые.

– В период с четвертого по пятый век на материке происходит смена культурных приоритетов, – четко произнесла я. – Значительная часть книг перестает копироваться и распространяться. Их убирают из школьных программ и заменяют новыми.

Очередной хлопок, и над крыльями бабочек загорелись разноцветные надписи.

– Вот список книжных утрат. Найти и ознакомиться. – И так как все продолжали зачарованно таращиться на крылатые создания магии, пришлось подстегнуть: – Чего замерли! У вас двадцать минут на поиски. Встали и рысью поскакали за материалом!

Студенты, уже знакомые с моими методами преподавания, вскочили со своих мест и рванулись к выходу, а кое-кто посмышленее сразу воспользовался порталом.

Я стояла в дверях с благодушной улыбкой сытого крокодила, поджидая, когда к выходу подойдет последний студент моей маленькой группы.

– Стоять! – потребовала я, заслоняя крылом прямоугольник выхода.

Высокая фигура в черном балахоне отдернула руку в черной перчатке и отступила назад.

– Гусеничка ты наша, когда планируешь завершить окукливание?

– Простите? – Голос ледяного демона был похож на хруст свежего снега под ботинками.

– Балахон, говорю, когда снимешь?

Холод, окружающий его фигуру невидимым коконом, стал более ощутимым. Словно крепостные стены вокруг замка.

– Госпожа Браун, это невозможно.

Меня так и подмывало взлететь и смахнуть с лица юноши проклятый капюшон, а потом еще и подзатыльник для острастки дать, но я проявила положенное преподавателю терпение.

Как мне стало известно из личного дела этого любителя балахонов, Камаль родился полукровкой. Его мать – обыкновенная девушка из деревни, с которой по молодости зажег кто-то из демонов. В принципе, ничего такого, из-за чего можно падать в обморок, но Камаль почему-то так не считал.

– Послушай-ка старую опытную гарпию, дружок. В мире существует множество невероятно злобных существ, ненавидящих всех, кто хоть чем-то отличается от них, – произнесла я с нажимом, вкладывая в каждое слово внутреннюю силу. – Я могла бы одеваться и вести себя так, как того требует общество, говорить то, что хотят услышать другие. Но предпочитаю оставаться собой. Знаешь, как это называется? Смелость. Смелость быть собой.

– Вы не понимаете, – глухо отозвался демон.

– Ах, ну да! Ты ведь единственный подросток в мире, которого не понимают. Кто чувствует себя одиноким. Исключительным. Не вписывающимся в существующие рамки, – с издевкой протараторила я и глянула на мальчишку с вызовом. – А может, ты просто трус.

Демон хотел возразить, но я не дала ему такой возможности. Выскочив в коридор, ненароком спугнула влюбленную парочку, пристроившуюся на подоконнике.

– Дети, ну кто так целуется? Вы поспорили, кто быстрее утопит друг друга в слюне? Или это коллективный лицевой паралич? Эй, куда побежали?! Я ведь могу порекомендовать вам… Тьфу ты! Ну никакого уважения к старшим.

– Госпожа Браун! – послышался девичий голосок, полный отчаянья.

Пропустив сладкую парочку, поспешно ретирующуюся с места событий, ко мне приближалась невысокая бретонка. За ней длинной цепочкой шли другие пустоголовые студенты моей группы.

– Ну-с?

– Госпожа Браун, мы нигде не можем найти эти книги, – призналась она.

Подняв глаза к потолку, на всякий случай напомнила себе, что рукоприкладство – последнее дело, махнула горе-студентам, чтобы шли за мной, и направилась к главной лестнице. А что делать? Летать-то мне запретили!

– Остолопы типа вас привыкли, что есть слуги и господа, – поучала я, спускаясь вниз. – Вы заканчиваете академии, университеты и мните себя великими умами, в то время как обслуживающий персонал считаете вторым сортом. Вам дают титулы и такие штуки, которыми вы гордитесь. Такие яркие повязки…

– Регалии?

– Вот-вот.

Я кивнула и широким жестом раскрыла массивные створки входа в обитель книжного знания.

– Ученые гордо носят звание профессоров, библиотекари – никогда. Ученых награждают и чествуют, библиотекари – продолжают пылиться среди книг. И это при том, что знания некоторых служителей книг могут легко затмить умственный багаж любого ученого.

На этих словах я приветливо улыбнулась спешащему к нам господину Таврону. Пожилой имперец приехал в Академию вместе с тремя телегами трудов старой эпохи, спасая книги от разграбления и участи стать топливом в печах несведущего населения, да так и остался здесь.

– Госпожа Браун, – подал голос Кьяри-младший. – Любой слуга может превзойти своего господина в благородстве и все равно останется слугой. Люди не посмотрят на него иначе.

Я обернулась и прожгла чешуйчатого нахаленыша свирепым взглядом.

– Ваша задача на сегодня – научиться видеть иначе. А сейчас за дело! Вы не найдете нужных книг, но вы найдете людей, готовых помочь вам найти упоминания о них в других источниках. Премиальный балл тому, кто справится с заданием раньше!

Студенты рассредоточились по читальному залу, пытаясь дозваться до библиотекаря. Проблема заключалась в том, что работников на ораву в тринадцать человек не хватало. Детишки ссорились, рычали друг на друга и втихаря звенели кошельками, стараясь умаслить служителей хранилища знаний.

– Госпожа Браун, – склонился к моему плечу сгорбленный библиотекарь, – спасибо за помощь.

Я обернулась к Таврону. Судьба свела нас с ним пару недель назад, когда я зачиталась трудами Святого из Шаграна и просидела за свитками до утра. Но лишь вчера ветерок донес до меня вопиющую новость о том, что почитателю истории платят жалкие копейки, которые тот откладывает на реставрацию постаревших полкожителей. К слову, мне вообще не платили.

Оказать материальную помощь я оказалась не в состоянии, зато привести в книжный храм обеспеченных детишек – плевое дело. Но признаваться в корысти не собиралась.

– Понятия не имею, о чем вы, – сухо отозвалась я, извинилась и прошла в дальний зал.

Здесь находилась секция, посвященная гоетии, которой так интересовался профессор Хельмерг, похлопотавший о моем переводе в это место, а также стеллажи с подшивками газет. Погладив подушечками пальцев старинные корешки, я ушла в самый дальний угол и положила на стол выпуски «Столичного сплетника».

Ну-с, будем удовлетворять информационный голод.

Страницы пестрели фотографиями и заголовками, один смешнее другого.

«Брат избил брата на глазах у брата» – больше похоже на скороговорку, чем на новость.

«Грибники испортили воздух во всем приграничье» – нашли, блин, о чем написать.

«Вшам негде жить» – бедные-бедные малютки.

«После посещения главой Совета городского зоопарка тигрица родила тигрят» – опа! Это что же зверолюд с ней делал? А с виду приличный кот.

«Из кельи в бордель!» – опять мусолят тему с Блуждающим ковчегом.

К слову, о «гнезде порока» упоминалось практически в каждом выпуске «Столичного сплетника». Оно и понятно, ведь не каждый день магический мир посещает такая загадка.

Все, что было известно о ковчеге, умещалось в несколько фраз – грандиозный дворец непристойности и блуда, который появлялся раз в неделю, всегда в новом месте материка. Потому и блуждающий, что вычислить следующее его местоположение для магов оказалось нереально. Потому и ковчег, что «каждой твари по паре»… В смысле, партнеры находились на любой вкус и темперамент.

Общественность ждала подробностей об этом удивительном дворце, поражающем своей монументальностью и красотой, но те, кто посещал ковчег, почему-то не спешили давать интервью. Вот господам журналюгам и приходилось выдумывать.

Пролистав еще несколько номеров и задержавшись только на статье о встрече министров, прошедшей в прошлом месяце, я уж собралась было вернуть подборку на место и проверить, как там дела у охламонов, но вдруг почувствовала легкий ветерок.

Ну ветерок, подумаешь? Сколько бы заклинаний маги ни ставили на периметр, в подобных помещениях всегда обитают сквозняки. Вопрос в другом: почему мне так жутко стало?

Медленно обернувшись, я пристально осмотрела уголок, в котором еще минуту назад ухохатывалась над заголовками, и чем больше смотрела, тем сильнее нарастала тревога.

Отрезая от остальной части библиотеки, вокруг соткалась завеса тишины, звенящая и пугающая. Воздух стал холоднее. Свет, льющийся из высоких узких окон, словно посерел. Осторожно взмахнув крыльями, я взлетела и услышала три громких удара по стеклу. Подумав, что это кто-то, не будем поминать драконов, стучится в окна с той стороны, стремительно обернулась и… никого не увидела.

Звук повторился, заставив меня крутануться обратно и в страхе замереть.

– Туки-туки, Марсия, – тоненьким голоском пропела девочка с черными кудряшками, продолжая монотонно стучать в потускневшую поверхность старинного зеркала.

С той стороны.

Глава шестая Здравый смысл

Страх – это естественная реакция человека на все неизведанное. Тело как бы говорит: «Не-а, я понятия не имею, что это за хрень, поэтому лучше свалить» – и заставляет ноги двигаться в безопасную сторону.

Ар-теро же хранили в своей памяти практически всю историю этого мира до и после падения драконов, поэтому тварюшка в зеркале была мне хорошо известна, а раз известна, то менее страшна и опасна.

Вместо положенного бегства с криками «ой-спасите-помогите» я скептически хмыкнула – ну кто догадался повесить зеркало в читальном зале библиотеки? – показала девочке неприличный жест и… позвала драконища.

Нет, могла бы, конечно, и сама справиться. Зеркальницы – всего лишь мелкие духи, питающиеся взглядами недовольных своим отражением людей. Развоплотить такого – плевое дело! Но зачем напрягаться, если ко мне приставлен аж сам Эрг Гай Кьяри?

– Госпожа гарпия, надеюсь, вас убивают, иначе сами пойдете объяснять Белозерскому…

Что и почему я должна была объяснить ректору, так и осталось загадкой. Не дав блондинистому великану договорить, рассерженная зеркальница отделилась от своего места обитания и пошла в наступление. Застигнутый врасплох, Кьяри поднял голову и красивой ласточкой полетел в сторону ближайшего стеллажа, уходя с линии атаки.

Спустившись вниз, я прочистила горло и грозно рявкнула:

– Эй, охламоны! Драку смотреть будете?

Группа нарисовалась в считаные секунды, словно только и ждала этого предложения. Встав на нижние полки стеллажей, укрепленных магией, библиотекари с не меньшим интересом выглядывали из-за спин учащихся. Среди их полысевших от нехватки свежего воздуха и света голов виднелась макушка профессора Хельмерга. Надо же, и он тут!

– Итак, задача со звездочкой! – бойко начала я. – Кто угадает, с чем столкнулся наш декан… Господин Кьяри, притушите огонь! Это же библиотека! И как уничтожить данное существо?

Чертыхнувшись, декан сбросил с ладоней зарождающееся пламя и проявил всю глубину своей противоречивой натуры, то есть кинул на меня убийственный взгляд и закрыл щитом, затем повернулся к парящей у зеркала призрачной девочке и «ласково» рыкнул:

– Иди-ка сюда, прелесть моя.

«Прелесть» благоразумно плюнула в сторону дракона сгустком магии и потянулась руками, в попытке сделать ментальный захват. Тем временем моя группа сгрудилась у невидимой черты щита и начала перебирать варианты:

– Дух?

– Угу, святой и прекрасный! – усомнился зверолюд. – С виду очень похожа на вытьянку.

Где-то за спиной зашушукались зеленоглазка со своей подругой:

– Это к-к-которая воет и к-к-кусается?

– Это которая тоскующая непогребенная душа, что просит упокоить ее кости. Жертва несчастного случая или намеренного убийства, чье тело не прошло обряд погребения, – оттараторила живая энциклопедия этой группы по имени Жетон.

Драконище не стал заморачиваться с классифицированием атакующей его сущности, решив сперва прикончить тварь, а уже потом разбираться, что и кто напал на госпожу гарпию в хранилище пыли и книг. Но при соприкосновении с мишенью универсальное заклинание развоплощения издало неприличный звук и рассеялось. Зеркальница мерзко расхохоталась и взлетела.

– Если дух не развоплотился при атаке универсалкой, то… – подстегнула я умственный процесс.

– У него есть материальная привязка! – закончил разноголосый хор.

А потом Кьяри-младший вытянул руку, указав на стену, и проявил чудеса сообразительности:

– Зеркало светится.

Любого другого я бы похвалила, дракон – обойдется.

– Плохо, Кьяри!

На меня покосились и сын, и отец, отбивающий атаку зеркальницы.

– Ваше внимание остановилось на процессе, но не на его свойствах. Какого цвета свечение мы наблюдаем?

Теперь зеркало изучало все собравшееся сообщество, даже драконище успел кинуть беглый взгляд в ту сторону, прежде чем горным козликом перепрыгнуть через стол, уходя от ледяных объятий зеркальницы.

– Фиолетовое, – уверенно заявил Ронни Дуглас Кьяри и нахмурился: – Но при чем тут свет? Достаточно разбить зеркало…

– Кьяри – вы дальтоник? – уточнила я, испытывая особое удовольствие от того, что могу задирать сразу двух драконов.

– Это темно-пурпурный, – тихонько подсказал кто-то из девочек.

А я окинула группу сердитым взглядом:

– Ну же, охламоны, хотя бы изобразите умственные потуги! Кьяри, а ну не трогайте зеркало! У нас тут учебный процесс в самом разгаре. Думайте, господа студенты, думайте. Вспомните уроки агрономии, представьте себе сорняк на грядке.

И тут неожиданно для всех, даже для меня, ожил ледяной демон:

– Темно-пурпурный – это холодный оттенок фиолетового, значит, перед нами не просто зеркало, а предмет портального типа, – заговорил Камаль, холодя воздух своим дыханием. – Зеркальница, а я подозреваю, что это именно она, способна перемещаться через любые отражающие поверхности. Агрономы же знают, что рвать только верхушку сорняка бесполезно – траву надо вырывать с корнем. Значит, госпожа Браун пытается подсказать нам, что уничтожение этого зеркала ничего не даст. Сущность исчезнет из библиотеки и появится где-то еще, мы же по глупости разобьем полезный артефакт.

– Вот! – воскликнула я. – Молодец, Черный Плащ. Наконец-то хоть кто-то начал соображать головой, а не бицепсами!

Камаль нервно одернул свой балахон, а обладатель упомянутых бицепсов развернул ко мне корпус и уничтожил взглядом. Послав в ответ самую широкую улыбку, на которую была способна, я хлопнула в ладоши и напомнила:

– Надеюсь, все усвоили урок, а теперь бегом на поиски утраченных источников! Практикум никто не отменял, а часики-то тикают.

Стеная и перешептываясь, группа дружно развернулась в направлении общего читального зала. Среди спин библиотекарей на миг мелькнуло лицо профессора Хельмерга. Поймав мой взгляд, старичок показал кулак с победно поднятым большим пальцем и скрылся в боковой секции.

Угрюмый Кьяри, словно актер, которого покинула публика, за пару пассов поймал и заключил зеркальницу в магическую сеть, стряхнул с костюма налипшую во время поединка грязь и направился ко мне, разглядывающей померкшее зеркало.

Подошел, навис, загораживая обзор широкими плечами.

– Гарпия.

Честно говоря, я даже не поняла: комплимент это или оскорбление, так меня встревожило внезапно вспыхнувшее подозрение.

– А как давно здесь висит это зеркало?

Ярко-зеленые глаза дракона зажглись той же мыслью. Эрг Гай Кьяри медленно кивнул, давая понять, что понял, и скрылся в портале.

– Господин ректор, она отрицательный минус нашего факультета! – рычал недовольный оборотень.

Я закатила глаза. Уж как только меня не склоняли, но до такой словесной эквилибристики не додумались.

– Наша Академия славится на весь материк…

Слушать далее завывания профессора Фаркаса «о великих предках-основателях» и прочую патетическую ересь я не стала. И начала присматриваться к другим участникам этого разговора в кабинете ректора.

К слову, могли не экономить и обставить кабинетик получше, а то страшно высокопоставленных драконов приглашать. Вон как прогнулось днище дивана под весом господина Кьяри. Того и гляди прорвется, и окажется достопочтимый декан на полу, чтоб ему всю жизнь с отбитым копчиком ходить.

Мне, как и Юлае, скромной преподавательнице по грезам, пришлось занять скрипучие стулья для посетителей, а вот милый старичок Хельмерг сладко похрапывал в кресле у выхода. И даже рычание Фаркаса ему не мешало.

А тот возмущался так, словно я ему на хвост случайно наступила.

Вообще-то на кафедре темных искусств работало семь человек, но почтить своим присутствием внеплановое собрание смогли только мы. Риттер скончался, а профессор Анна Сминт просто проигнорировала приглашение.

Насчет последней поговаривали, что в юности этот божий одуванчик давала жару всем, но с возрастом и четвертым внуком решила немного остепениться. Как по мне, то профессор Сминт как-то не так трактовала понятие «остепениться», потому что молодой любовник и увлечение мотогонками в это понятие никак не входили.

А оборотень все продолжал топтаться по моей репутации.

– Мы должны поддерживать славное имя нашей Академии Светлых и Темных исукусств, вековые традиции, преподавательскую этику… Но эта!..

И меня обожгли злым взглядом.

– Она подрывает наши методики преподавания.

Правильно! Предать меня, негодяйку крылатую, педагогической анафеме!

– После ее потоковой лекции третьекурсники отказались писать конспекты, а старшие группы вообще не явились на занятие, оставив записку «прочтем в учебнике»!

Припомнила свои прошлые лекции. Ничего противозаконного и попирающего преподавательские методики вроде бы не делала. Так чего Фаркас косится, как сокол на добычу?

– Достаточно, господин Фаркас. Я все понял, – наконец прервал словесный поток Галактион Белозерский, вздохнул и потер переносицу.

– Все свободны. Эрг и госпожа Браун, задержитесь на пару слов.

Преподавательница по грезам охотно вскочила со своего места и подхватила под локоток проснувшегося Хельмерга. Фаркас выходил последним, с таким нескрываемым злорадством на лице, словно ректор попросил задержаться нас не на пару слов, а перечислил сотню-другую способов расправы над ар-теро.

– Господин ректор, а в этой Академии весь преподавательский персонал такой злопамятный и узколобый? Честное слово, если так и дальше пойдет, то лучше верните меня обратно в камеру.

– С превеликим удовольствием, – хмыкнул дракон. – Хоть сейчас портал открою…

– А ну-ка хватит! – Ректор хлопнул в ладоши, обошел стол и строго глянул сперва на дракона, потом на меня. – Эрг, вы поговорили?

Я заинтересованно оглянулась. Драконище, по-прежнему продавливающий диванчик тяжестью своего непомерного эго, скрестил руки на груди и упрямо отвернулся.

Что сие значило, мог догадаться только сильный менталист и ректор.

– Понятно, – заключил Белозерский. – Знаете что, я сейчас выйду из кабинета и дам вам ровно час на то, чтобы наладить рабочие отношения. Выскажите друг другу все, что думаете. Можете даже подраться, если так уж приспичит… Все ясно?

– Это лишнее, – поморщился Кьяри, но ректор его уже не слушал.

Руководитель Академии сделал на прощание ручкой и был таков. С его уходом в кабинете воцарилось мрачное и крайне недовольное молчание. Драконище нервно барабанил пальцами о лакированную ручку дивана – бесило страшно! – и старательно отводил глаза. Пожав плечами, я решительно встала и начала хозяйничать. Открыла дверцу секретера, покопалась в его заваленных глубинах, отыскивая стакан почище, налила воды из кувшина. А вот промочить горло не успела, с решительным вздохом «Ладно!» Эрг Гай Кьяри встал и направился ко мне.

– Эй, ты чего?! – насторожилась я, отступая.

Уж больно странно драконище себя вел.

– Налаживаю рабочие отношения, – буркнул Кьяри-старший, продолжая медленно, но неуклонно наступать.

– Эм… На всякий случай уточняю, про «можете подраться» – это Белозерский пошутил.

На губах дракона появилась многообещающая усмешка.

– Не волнуйтесь, госпожа гарпия, этот час мы проведем куда как интереснее.

Еще один стремительный шаг, быстрый захват, и вот я уже прижата к твердой мужской груди и куда-то проваливаюсь.

Портал вынес нас в знакомый закуток библиотеки, где не так давно состоялась эпичная битва дракона с зеркальницей, но это я осознала не сразу. Во-первых, сложно ориентироваться, когда тебя держат в захвате, от которого стонут ребра. Во-вторых, лицо Эрга Гая Кьяри оказалось непростительно близко к моему.

При пристальном осмотре крупные черты его лица – тяжелая нижняя челюсть, большой нос, темные брови, широкий лоб и тронутые улыбкой губы – показались мне еще больше.

М-да, не эталон красоты! Вообще не эталон.

Гипнотизируя колдовским сиянием ярко-зеленых глаз, драконище неожиданно ткнулся носом в мою рыжую гриву и с нескрываемым удовольствием сделал глубокий вдох.

– У вас невероятно приятный шампунь, госпожа гарпия, – заявил этот ящер-переросток. – Крапива или отвар из чертополоха?

– Настойка из испуганных клопов, – просипела я, извиваясь подобно маленькому и очень злобному ужику.

Декан разжал объятья, и я с громким стуком каблучков приземлилась на пол. Расправила и снова сложила помятые крылья и сурово глянула на блондинистого великана.

– Ну и манеры у вас, господин декан!

– Налаживаю рабочие отношения, – парировал Кьяри, делая приглашающий жест рукой в сторону зеркала. – Прошу.

И такое у драконища лицо стало… предвкушающее, что я невольно заподозрила подвох. Мозг тут же сгенерировал сотню вариантов возможных подстав, организованных ради мести за испорченные дракону нервы.

Пожав плечами, я не стала гадать и уверенно поднялась в воздух.

Внимательно изучив старинную раму, отметила несколько характерных украшений, незаметно от внимательного взгляда дракона сделала слепок магического фона и шагнула в зеркальную поверхность портала.

– Ёхрены хрены!

– Знал, что вы оцените, – самодовольно заявил драконище, проходя следом.

Да как такое можно не оценить!

Мы находились в огромном прозрачном куполе-лаборатории, оборудованном по последнему слову магии и техники, а уж какой вид на пушистые облачка открывался!

Воздух на такой высоте был разрежен, поэтому в центре лаборатории тихонько жужжала подстанция по регуляции кислорода. Она же, как подсказывал опыт, уничтожала едкие пары или дым, возникающие в процессе опытов. В полу под нашими ногами виднелся квадрат люка, но судя по царапинам на запорах, драконищу так и не удалось спуститься вниз. Неудачник чешуйчатый!

– И зачем мы здесь? – деловито уточнила я, хотя уже знала ответ.

Дракон пожал плечами.

– Я хочу узнать ваше мнение насчет этого места.

И я чуть челюсть от удивления не потеряла.

– Что-что? Простите, господин декан, не расслышала из-за вашего эго.

Кьяри поморщился, словно даже сама мысль о том, чтобы попросить меня об услуге, вызывала у него нешуточную мигрень.

– Не заставляй меня просить, гарпия.

– От вас не убудет.

Ох, с какой яростью на меня глянули. А как угрожающе кулаки сжали. Любо-дорого посмотреть!

Несколько минут драконище играл желваками и кривил губы. Будь рядом церковник, то заподозрил бы одержимость. Причем не одним демоном или духом, а целой ордой. Но церковника не было. Была только одна ехидно улыбающаяся гарпия.

– Мне нужен… ваш… совет, – с долгими паузами наконец изрек Кьяри.

– Уважаемая госпожа Браун, – подсказала я, чем окончательно взбесила декана.

– Не наглейте, госпожа гарпия. Терпение – не моя добродетель.

– Я заметила.

Оставив уязвленного собеседника приходить в себя, взлетела и огляделась.

Так-с… И что же мы имеем?

Длинный ряд столов. Боксы биологической опасности. Вспомогательное оборудование. Круг для вызова и удержания иных сущностей. Лабораторная посуда. Грязная тарелка с остатками крошек. Реактивы и расходный материал.

Лаборатория как лаборатория.

И на что Кьяри рассчитывает?

– Универсальная обстановка…

– Что?

– Я говорю, что это универсальное место, – продолжая оглядываться, пустилась я в объяснения. – Приведи сюда мага любой области, и ему будет чем себя занять. Впрочем, как и простому химику, и промышленнику, и ребенку… и даже драконищу несносному.

Последнее, естественно, сказала мысленно, а то ведь прибьет да во-он в том бочонке кислоты растворит, а потом невозмутимо соврет, что гарпия бесследно пропала. Еще и побожится, что глаз с меня не спускал.

– Больше ничего любопытного не заметили?

И до меня наконец дошел смысл происходящего.

Совет ему мой нужен, как же! Небось обнаружил, что зеркало-портал в библиотеку принес Риттер, а это место – его подпольная лаборатория, где хранится то, что Риттер должен был мне передать, да вот беда, не успел.

Нет, Эрг Гай Кьяри не нуждался в советах гарпии. Ему требовалась моя реакция. Драконище все еще не терял надежды вычислить, зачем я пожаловала в его Академию. Декан жадно следил за каждым моим движением, что нервировало даже сильнее, чем расшалившийся ветерок, играющий с волосами.

Решив, что раздражители надо отсекать по одному, я махнула рукой и шикнула на союзника. Волосы послушно опустились на плечи, но ветерок не угомонился. Лизнув мою ладонь холодом сквозняка, он облетел купол лаборатории и завертелся волчком на одном месте.

Послав в его сторону недовольный взгляд, я наконец увидела то, к чему так старательно хотел привлечь мое внимание союзник. Там, у самого центра купола, прилипнув к стеклу и практически слившись с белоснежной ватой проплывающего облака, виднелся картонный прямоугольник.

– Что такое, госпожа гарпия?

Вот ведь… сволочь наблюдательная!

Да только я похитрее буду. Не зря же столько побегов организовать и почти провернуть сумела.

– Как вам сказать, господин Кьяри. Как вам сказать…

Поймав пристальный взгляд декана, я дала мысленную команду ветерку, нацепила маску задумчивого выражения и медленно заговорила:

– Все в лаборатории организованно, порядок идеален, даже пробирки лежат симметрично, а столики выровнены по одной линии… Зачем столь педантичному хозяину стеклянные стены? Да еще на такой высоте? Право слово, не за звездами же он здесь наблю… Осторожно!!!

Тревога заразна.

Особенно в тех ситуациях, когда человек ждет подставы, а Кьяри ее ждал. Резко развернувшись и прыгнув в сторону, драконище выставил щит и машинально прикрыл лицо рукой, защищая от летящих во все стороны осколков. Я бы предпочла, чтобы ветерок опрокинул подставку с опасными химикатами, но и расколовшейся колбы с фенолфталеином оказалось достаточно.

Пользуясь моментом, я взмыла вверх, кончиком крыла подхватила оставленное послание и спустилась вниз. Ругающийся Кьяри внимательно оглядел полку, осколки, лужу на полу и велел возвращаться.

Мысленно уже празднуя победу, я охотно покинула лабораторию и оказалась в закутке библиотеки.

– Не знаю, как вы, но я собираюсь соврать Белозерскому, что этот час мы провели продуктивно и больше ссориться не намер… Вы чего творите!

Но мой крайне возмущенный вопль, как и попытки оттолкнуть грубые руки, не возымел на Эрга Гая Кьяри никакого эффекта.

– Вы же не подумали, что я поверю в этот маленький спектакль? – насмешливо выдавил декан, продолжая… лапать меня!

Лапать, ибо назвать это обыском язык не поворачивался.

– Да вы вконец обезумели! – возмутилась я, продолжая отпихивать наглые ручища, ощупывающие задние карманы моих штанов. – Параноик хренов! А ну пусти, одночлен в третьей степени!

Декан завис, переваривая ругательство. На секунду давление его пальцев на мою пятую точку ослабло, и этого хватило, чтобы я вырвалась и со всей дури залепила драконищу звонкую пощечину. Зашипела от болезненного покалывания в ладони, разозлилась еще сильнее и врезала еще разок, но уже крылом.

– Ну все, гарпия! – прорычал дракон, уворачиваясь от удара, и обхватил меня своими загребущими ручонками, ширины коих как раз хватило, чтобы прижать не только мои руки, но и крылья. – Ты нарвалась.

Последнее я поняла и без его подсказок, а потому громко и с чувством заорала:

– РЕКТОР!!!

Между рядами послышались торопливые шаги и недовольное ворчание.

Глава седьмая Практика у гарпии

День начался с объявления.

– В эти выходные в студенческой башне ожидаются перебои с водой, – сообщила я своей группе из тринадцати смертников. – Перебьются второй и третьи этажи.

Ребята недовольно загалдели, и только трое: зверолюд, ледяной демон и Кьяри-младший остались спокойны.

Не поняла, они живут в другой башне или вообще не живут в Академии?

На мелкого ящера было откровенно плевать, но зверолюд и Черный Плащ вызывали смутное чувство тревоги. Малолетние одиночки способны на любые глупости. Малолетние одиночки, наделенные силой и желающие доказать что-то миру, – бомбы со сломанным часовым механизмом.

Кстати, о бомбах.

– Согласна, перспективы так себе, но практикум неизбежен, – мрачно объявила я, словно вещала о приближающемся конце света. – Подняли вверх руки с пропусками! Опустили. Слушаем технику безопасности… Хотя нет, техника безопасности отменяется, ввиду отсутствия на объекте безопасных мест.

Смертники переглянулись, кажется, только теперь осознав, что «веселый практикум» подозревал под собой веселье не для всех, и с опаской покосились в сторону монументальных кованых ворот в четыре человеческих роста. В два с половиной, если мерить кем-то из семейки Кьяри.

– Готовы? – уточнил мужчина с нашивкой боевого мага на груди темно-серой формы.

Вопросительно выгнув одну бровь, я взглянула на побледневшую группу.

– Чего молчим, охламоны?

– А какая тема? – подал признаки жизни Ронни Дуглас Кьяри.

Я поморщилась. Что ж они с папашкой такие смышленые?

– Легенда о Чернограде, – буркнула и пошла к балкончику для наблюдателей, где уже сидели и что-то живо обсуждали ректор и профессор Хельмерг.

Едва Белозерский примчался в библиотеку и застал Кьяри-старшего за попыткой интимного обыска своей поднадзорной, то развел нас по разным углам точно двух подравшихся ребятишек. Драконище сослали в столицу на какой-то срочный магический съезд, а на меня навесили еще один маячок, да на том и успокоились.

Честно говоря, надзор ректора мне нравился больше.

Там, где у Кьяри звучало категоричное «нет», у ректора возникал вопрос «а зачем вам это нужно?». Таким образом, мне удалось уговорить Белозерского вывести свою группу на практикум в музей воинской славы, а после договориться на быстрый поход к швее за теплой одеждой.

Академия располагалась недалеко от побережья, и с каждым днем летать становилось все холоднее и холоднее. Штатная портниха уже приноровилась делать вырезы на спине и подгонять преподавательскую форму под мои нужды, но за пошив зимней куртки браться категорически отказывалась.

– Госпожа Браун, я искренне завидую вашим ученикам, – с бесконечно доброй улыбкой произнес профессор, напросившийся в эту поездку вместе с нами. – Если бы в мое время у нас был такой учитель, как вы, моя жизнь сложилась бы иначе.

Интересно, он видит разницу между «иначе» и «лучше»?

– Погодите хвалить, – отозвалась я, упираясь ладонями в каменный бортик балкона. – Вы еще не видели, что им уготовано.

Листая подборку «Столичного сплетника», я наткнулась на заметку об этом месте. Оказывается, ежегодно музей воинской славы открывал свои двери для всех смельчаков. Помимо стандартных иллюзий, видеоматериалов и выставочных экспонатов, в музее имелся вот этот зал, где размещалась некая секретная магическая разработка.

Драконья, естественно.

По заверениям администрации музея, любой, кто сможет миновать пятнадцать метров ловушки, пройти до противоположной стены и коснуться ее рукой, получал солидное денежное вознаграждение. С каждым годом количество неудачников росло, в то время как количество победителей упорно зависло на отметке «безнадежный ноль».

Внимательно изучив все имеющиеся по музею материалы и сверившись со своими воспоминаниями, я пришла к выводу, что там, где потерпели неудачу профессионалы, легко справятся студенты.

Главное – правильная мотивация!

– Победитель получит экзамен автоматом, – пообещала я входящим в помещение ученикам, и тринадцать смертников моментально взбодрились.

Как преподавателю, мне крупно повезло – в группе оказалось только двое сорвиголов. Ян и Олаф приняли песочек под ногами за дорожку для бега, потому что бездумно рванули вперед. Имперцы, что с них взять. С другой стороны, кто-то же должен был стать примером для остальных.

– Стойте! – крикнул им вслед Кьяри-младший, но было поздно.

Ян, опередивший товарища по парте, неловко взмахнул руками, окутался белым туманом и замер в нелепейшей из поз – рот перекошен, глаза навыкате, руки неестественно выгнуты и разведены в стороны, зад отклячен, а колени причудливо соединены вместе, отчего нижние конечности парня приобрели сходство с перевернутой «У». Олафу повезло больше: его опутала и дернула наверх сеть, блокирующая магию.

– Стоим! – рявкнул Кьяри-младший. – Стоим и думаем.

– Да что тут думать! – возмутился кто-то из задних рядов. – Здесь всюду ловушки. Шанс только у тех, кто может перелететь ловушки и дотронуться до стены. То есть у тебя, Кьяри.

Ух, сколько экспрессии! Надо будет вычислить, кто возмущался, и пригласить в кружок ненавистников семейки Кьяри.

– Хвост даю на отсечение, что в воздухе тоже ловушки, – встал на защиту дракона зверолюд. – Нет, надо искать другой способ попасть на ту сторону.

– Оптимисты! – фыркнула зеленоглазая бретонка.

– Гамод дело говорит, – вмешался в дискуссию Камаль, держась поодаль от всех. – Если госпожа Браун дала задание и подсказку, значит, его можно выполнить.

На ледяного демона дружно вытаращились.

– Подсказку?

Камаль тяжко вздохнул и напомнил:

– Легенда о Чернограде.

Только теперь я осознала, что все это время нервно грызла кончик указательного пальца. Отругав себя за чрезмерную вовлеченность, отошла от перил балкона и заняла свое место между ректором и профессором.

Все, Марсия, выдохни. Раз охламоны вспомнили легенду, значит, и до остального додумаются.

– …жили они бедно, но дружно, а однажды решили сбежать из Чернограда, – тараторила Жетон, освежая в памяти других старенькую легенду. – Набрали сироты мешочки с семечками и снедью из кладовых и пустились в путь. Собакам кинули снедь, да так и прошли охрану. Не знали дети, что Черноград окружен кольцом ловушек, присыпанных песком. Младший брат сделал шаг на песок и провалился в яму, только и успели подхватить его другие. И тогда старший из детей рассыпал на песок семена, на которые накинулось воронье. Птицы уничтожили ловушки, а дети успели прошмыгнуть и оказались на свободе…

– И где мы найдем птиц? – перебил девушку Гамод, вглядываясь в темнеющий над головой высокий потолок.

– Они нам не понадобятся, – заявил Кьяри-младший и тоном своего папашки скомандовал:

– Разуваемся!

Нет, как меня все-таки бесит эта семейка ящеров-переростков!

Пока мои ученики швырялись ботинками и медленно, но очень упорно шли к автомату на экзамене, я сочиняла рекламный лозунг:

«Не хочешь, чтобы тебя долго держали на защите диплома?

Не желаешь дополнительного вопроса на экзамене?

Просто надень носки!

Да-да.

Те самые.

Счастливые носки, которые ты не стирал со вступительных экзаменов!»

Великие ветры, как же воняло!

Судя по бледному лицу директора музея, пришедшего поглазеть на то, как студенты штурмуют секретную установку, с этого дня в выставочном зале биологического оружия появится новый экспонат.

Но даже умопомрачительный запах не помешал директору устроить настоящую истерику в финале экзамена.

– Это же нелепо! – басил мужчина. – Как прикажете делить ваше денежное вознаграждение?

Я ненавидела скупердяев, но сейчас заняла сторону администрации музея.

Нет, это кем надо быть, чтобы подговорить всю группу и коснуться стены синхронно?

Кем-кем, драконищем пустоголовым надо быть!

– Да к тому же имена всех не влезут на Доску почета, – бушевал директор музея. – Боги, бухгалтерия сожрет меня вместе с галстуком, если я принесу им отчет о выплате вознаграждения на одиннадцать разных имен.

– Господин директор!

Вперед с инициативой вышел Кьяри-младший. Будто нам прошлого раза оказалось недостаточно.

– Госпожа Браун – наш наставник. И это больше ее победа, нежели наша. Думаю, будет справедливо, если именно ее имя впишут в графе «победитель».

Чего-о-о-о-о?!

– А денежный приз? Кому мне отдать приз?!

– Ей же. – Лицо дракончика оставалось все таким же невозмутимым, а в зеленых глазах горел огонь справедливости. – Наша преподавательница не получает зарплаты, а мы считаем, что каждый труд должен быть оплачен. И если это не в состоянии сделать наша Академия, то сделаем мы. Верно я говорю, ребята?

Ребята зашумели, профессор Хельмерг поддержал. Белозерский поперхнулся возмущением и зашелся в приступе кашля, а я замерла в шаге от прилюдного членовредительства.

Как?! Как этот мелкий гаденыш смог прознать про мою финансовую несостоятельность? Неужели папашка рассказал ему немного больше, чем должен был? А что, если вместо себя сосланный ректором Кьяри оставил сыночка? И как теперь расценивать этот приз? Как подачку от добродушного дракона? Да ни в жизнь!

– Хор-рошо… – «ласково» прорычала я и пошла вслед за директором музея в его кабинет.

Оформление всех бумаг и отчетов заняло около часа. Все это время Белозерский сгорал от стыда и гнева, профессор пил кофе и болтал с секретаршей, а охламоны давали интервью журналистам «Столичного сплетника». Дав себе зарок не читать весь тот бред, что скажут ученики и переврут в статье журналюги, я забрала внушительную стопку денег и покинула душный кабинет руководства.

– Охламоны, а ну быстро сюда! – рявкнула на весь зал, а едва студенты окружили тесным полукругом, сердито прошипела:

– Как думаете, почему другие претенденты не смогли пройти через ловушки?

– У них не было вас, госпожа Браун! – крикнул кто-то из счастливых студентов.

Я прикрыла глаза, проглотила рвущиеся наружу ругательства и терпеливо уточнила:

– Еще варианты?

– Потому что эти ловушки может пройти только команда. Одиночки, заинтересованные в деньгах, никогда не преуспеют там, где может преуспеть команда единомышленников, – раздался незнакомый голос.

Ну почему?! Почему кто-то вечно норовит испортить мой педагогический процесс?

Резко обернулась, с намерением поставить выскочку на место, и… мысленно запищала от восторга.

– Простите, не смог устоять, – покаялся мужчина, даря обворожительную улыбку.

Я пребывала в состоянии, близком к счастливому обмороку.

Крис Кулман, сам Крис Кулман, мечта моей безбашенной юности, стоял в каком-то шаге и протягивал руку. С точки зрения ар-теро, он был эталоном красоты – невысокий брюнет, поджарый, энергичный и гениальный. В темных глазах выдающегося ученого прятался неподдельный интерес к моей скромной персоне, на губах застыла дружелюбная улыбка. Но больше всего завораживал голос – низкий, глубокий, с бархатным звучанием опытного оратора.

– Кристофер Кулман, – представился он, пожимая мои трясущиеся пальцы. – Я был на выставке, когда узнал о победе вашей группы. Это невероятно, госпожа Браун…

Честно говоря, в эту секунду я мало что соображала. Словно кто-то вооружился острым ножом и ловко отсек все слои разума, оставив оголенной сердцевину и отдав контроль эмоциям. А те взяли да и брякнули:

– Можно ваш автограф?

– Эм… – смутился мужчина мечты, глядя на протянутую бумажку.

– Госпожа Браун! Это же наша ведомость! – остановил мой конфуз выкрик бретонки.

Чертыхнувшись, сунула лист в карман, для самоуспокоения представила перекошенное лицо декана и обернулась к группе, жадно наблюдавшей за происходящим.

Так, надо брать себя в руки. Причем срочно!

Объявив, что автомат на экзамене получит только один, и это будет сообразительный Камаль, я отсчитала пару купюр из призовой стопки, убрала их себе в карман, а остальное сунула в руки опешившему демону.

– А теперь все дружно идут тратить полученный выигрыш, – приказала я. – Покатайтесь на аттракционах, в кино сходите и выпейте за мое здоровье. Считаю до семи. Тот, кто не успеет покинуть музей за это время, будет отвечать на три дополнительных…

Группу как ветром сдуло.

И только я обрела былую уверенность, как над ухом раздался знакомый голос:

– Оригинальный способ взаимодействия со студентами.

Прикрыв глаза, задержала дыхание и медленно выдохнула. Что ж, остается только признать, что Кулман был и остается центром моей уязвимости, смириться с этим фактом и получить удовольствие от встречи.

– Что вы делаете в городе? – полюбопытствовала я, оборачиваясь. – У вас же полугодовой эксперимент на Гордонском перегоне.

– Ого! – Крис неуловимо преобразился. – Не знал, что кто-то следит за моей работой.

– Если вы докажете теорию единства всех стихий, то это станет настоящим прорывом мира магии. И потом… – Я прикусила нижнюю губу, не дав сорваться окончанию фразы «я ваша горячая поклонница».

– Я приехал на магический съезд, – сообщил Кулман, тактично заполняя образовавшуюся паузу. – Выступаю с докладом.

– Кого я вижу! Кристофер, рад встрече.

К нам уже торопился Белозерский. Мужчины обменялись рукопожатиями, несколькими общими фразами, а потом случилось неожиданное – Кулман позвал нас на собственное выступление.

– Даже не знаю… Мы планировали вернуться в Академию через несколько часов.

А потом ректор увидел мой жалобный взгляд, уловил мысленный посыл «Ну пожа-а-алуйста!» и согласился. Я была готова расцеловать его и воспарить к потолку.

– Мне будет приятно увидеть вас снова.

Фраза была адресована нам обоим, но знаменитый ученый не сводил с меня гипнотизирующего взгляда. Практически тут же Кулмана позвал директор музея, Белозерский ушел на поиски профессора Хельмерга, а я со счастливой улыбкой поплелась к выходу.

Подумать только! Я буду на вечере, где выступает сам Крис Кулман.

– Он вас недостоин.

В отличие от товарищей, Ронни Дуглас Кьяри не пошел тратить полученный куш. Чутье подсказывало, что все это время дракончик вот так и стоял, прислонившись плечом к мраморной колонне, скрестив руки на груди. Даже странно, что я его раньше не заметила. Все-таки с таким ростом и комплекцией сложно оставаться незамеченным.

– Кьяри, я же с великолепной артикуляцией велела вам идти и веселиться вместе с группой! Объясните, что вы тут забыли?

Мелкий дракошка оттолкнулся от колонны и сделал шаг вперед.

– Он вас недостоин, – повторил свой аргумент Кьяри-младший.

Вот зря он влез. Я ненавижу, когда сторонние люди лезли в мою жизнь.

– Малец, если ты начал терзать свое бледное личико бритвой, это не значит, что ты понимаешь взрослых, – назидательным тоном выдала я, изо всех сил стараясь не потерять радостного настроения.

Кьяри сделал еще один шаг, подобно своему грозному папашке нависая сверху, изогнул светлые брови и искривил губы в многозначительной улыбке. Нет, ну точь-в-точь как папашка! Меня даже похожая волна злобы окатила.

– Хорошего вечера, госпожа Браун, – светским тоном пожелал дракошка и ушел по своим делам, а меня кольнуло нехорошее предчувствие.

Не к добру это. Ох, не к добру.

Глава восьмая Опасная и прекрасная

– Добро пожаловать в «Кружева старушки Молли», – приветливо протараторила выскочившая из-за прилавка продавщица. – Могу я вам чем-нибудь помочь?

Я глянула на девушку взглядом несчастного котенка.

– У вас есть услуга «дружеское участие»?

– Простите? – озадачилась продавщица.

– До ужина с мужчиной моей мечты полтора часа, а у меня нет платья, украшений, денег и времени, чтобы все это достать.

Дверь отворилась, звякнув колокольчиком, и в помещение ввалились вспотевшие от жаркой конфронтации ректор с профессором.

– И есть вот эти двое в качестве эскорта, – закончила я вконец упавшим голосом.

Продавщица мигом оценила ситуацию и уточнила:

– Возьмете платье напрокат?

– Несите все!

Уже через пару минут я стояла в примерочной среди кучи вешалок с нарядами и примеряла ярко-зеленое платье с открытой спиной из непонятной переливающейся ткани. Привыкнув ходить в штанах, я долго вертелась перед зеркалом, наклоняясь и так, и эдак в попытке оценить длину юбки, но в итоге плюнула и решила оставить все как есть.

Продавщица так прониклась моим рассказом о Кристофере Кулмане, что согласилась сбегать в соседнюю лавку за бижутерией и туфлями. Пользуясь ее отсутствием, я прихватила халатик, висевший здесь же, и осторожно прошмыгнула в подсобку.

– Гоша, помилуй! Какие перспективы могут быть у этого опытного образца? – горячился профессор Хельмерг.

– Мой друг, у вас концептуально неверный взгляд на проблему! – отстаивал собственную позицию Белозерский. – Надо думать не о перспективах, а о выполнимости поставленной Советом задачи…

Открыв окно, я вылетела на улицу, за несколько взмахов крыльев поднялась на крышу здания и огляделась. Будь на месте ректора драконище, плакал бы мой план горючими слезами. Просто Эрг Гай Кьяри не из тех, кто верит людям, а уж гарпиям подавно. Декан сразу бы понял, что экскурсия и поход к швее лишь прикрытие для чего-то большего.

Расправив правое крыло, я пальцами раздвинула перья и вынула спрятанный прямоугольник, только чудом не найденный Кьяри во время обыска, который и обыском-то не назовешь. На плотном картоне визитки была выведена фраза «Предъявить по адресу» и, собственно, сам адрес.

К слову, дом швеи, к которой я так стремилась, располагался через два дома от нужного пункта, а магазин «Кружева старушки Молли» на параллельной улице. Удостоверившись, что расстояние не превышает радиус действия поставленного ректором маячка, я выбрала удобный момент, спланировала вниз и накинула халатик.

Вовремя!

Из проулка вышел храмовник, прижимавший к груди, то есть к внушительному животу, потрепанный молитвенник.

– Покайся, дочь моя… – с трудом преодолевая одышку, начал он, но тут же махнул рукой и устало привалился к стене. – Ну и жара.

Приветливо улыбнувшись обмахивающемуся молитвенником служителю храма, я поднялась по ступенькам нужного дома и позвонила в дверь. Небольшое окошко в верхней ее части открылось так стремительно, словно хозяин ждал меня весь день.

– Что надо? – сипло бросил мужчина. Его кожа отливала молочной белизной статуи, а бесстрастное выражение только усугубляло эту картину.

Увидев протянутую карточку, мужчина торопливо выхватил ее из моих рук и передал плоский футляр с конвертом, привязанным к нему золотой лентой. Едва они оказались в моих руках, как окошко бесшумно затворилось.

Уже в примерочной я торопливо распечатала оставленное Риттером послание. В футляре лежал черный браслет, сделанный из переплетения тонкой проволоки, покрытой мягкой оболочкой, в конверте – карточка с надписью:

«С нетерпением ждем вас в Блуждающем ковчеге».

Я едва успела прикрыть послание сорванным с вешалки платьем, когда в примерочную влетела продавщица с незнакомой девушкой.

– Марсия! Мы нашли для вас стилиста.

Доброжелательно улыбнувшись девушке, пришедшей вместе с ней, я хотела было отказаться от услуг, но тут шторка, отгораживающая примерочную от общего зала, уехала в сторону.

– И где наша замарашка? – воскликнул стилист – зверолюд из лисов, – увидел клиента и округлил глаза:

– Мать моя лисица! Что за тихий ужас!

– Ну с-спас-сибо, – буркнула в ответ, но меня уже никто не слушал.

Лис, между прочим, сам разодетый, как карнавальная танцовщица со страстью ко всем оттенкам фиолетового, развил такую бурную деятельность по подготовке, задергав помощницу и продавщицу, что у меня разболелась голова от его мельтешения. Он даже цыкнул на спорщиков, после чего ректор с профессором решили удалиться в соседнее кафе.

– Послушайте… – робко начала я, разглядывая фиолетовые отвороты пиджака зверолюда.

– Замри! – велел этот несносный лис, завернутый в ворох пестрых тканей, и меня парализовало заклинанием.

Теперь, когда мое сопротивление было так нахально подавлено, оставалось только молча скрипеть зубами, злиться и гадать, что со мной сотворит стилист и узнает ли Крис Кулман госпожу Браун после такого надругательства косметикой.

– Ну надо же! – послышался до противного знакомый голос. – А ведь раньше я даже и не догадывался, что вы женщина, госпожа Браун!

Я аж закуской подавилась.

Развернувшись, в упор уставилась на разодетого в костюм-тройку дракона, в надежде на то, что его кислая рожа поспособствует моему словесному креативу. Пауза тянулась, но вдохновение все не приходило.

– Это шутка, – пояснил Эрг Гай Кьяри, очевидно, как-то по-своему истолковав мой взгляд и сосредоточенное сопение. – Вы ослепительно хороши, госпожа Браун.

Ослепительно хороша.

Хм… А ведь он прав.

После манипуляций стилиста над моим внешним видом «госпожу гарпию» было не узнать. Процесс перерождения из гадкого утенка в достойного лебедя начался с нижнего белья.

– Вот представь, – нашептывал лис, – вы с кавалером уединяетесь, его рука ложится на твое бедро, медленно поднимается вверх, а там…

– Ягодица?

– Бабушкины кальсоны! – рявкнул стилист и бросил попытки вразумить клиентку.

Платье оставили – обтягивающее, с открытой спиной, приятного ярко-зеленого оттенка, оно выгодно подчеркивало мою хрупкую фигуру и неожиданные объемы в верхних девяносто, появившиеся из-за увеличивающего бюстика. С украшениями зверолюд тоже решил не заморачиваться, надев на меня только несколько массивных браслетов и колец, а вот лицо и прическа претерпели значительные изменения.

Ар-теро предпочитали пользоваться только средствами, оберегающими лицо и тело от ветра и солнца: защитными кремами и гигиенической помадой. Волосы убирали в хвосты или плели косы, поэтому манипуляции с макияжем и прической сперва показались мне бесполезной тратой времени.

Ровно до того момента, как я посмотрела на себя в зеркало.

Отчасти драконище был прав, макияж и убранные в прическу волосы сделали из меня женщину. Чертовски яркую и сексуальную женщину.

Впрочем, этот факт не помешал ехидству вырваться наружу.

– Господин декан, вынуждена отметить, что вы шутите как человек, перенесший принудительную операцию по удалению чувства юмора.

Судя по виду, драконище обиделся. Неожиданно! Я-то наивно полагала, что сие невозможно.

– Нормально у меня все с чувством юмора, – буркнул он. – Между прочим, до встречи с вами окружающие находили меня остроумным.

– Кто?! – хохотнула я. – Подчиненные?

Кьяри нахмурился, став похожим на большую серую тучку.

– Закрыли тему.

– Да нет! Вы шутите, шутите, господин декан. Я скажу, когда смешно станет.

Уязвленный дракон сунул мне фужер с шампанским, крепко ухватил за локоть и повел в соседний зал.

Официанты суетились вокруг украшенных столов, а на импровизированной сцене готовился к своему выступлению Крис Кулман. При виде его сосредоточенного профиля у меня невольно перехватило дыхание.

Охватившее меня волнение не укрылось от цепкого взгляда зеленых глаз.

– Не думал, что такая прожженная стерва может что-то чувствовать.

– Не знала, что Кьяри-младший малолетняя ябеда.

Декан хрипло засмеялся.

– Ронни полчаса умолял меня взять его на этот вечер. Даже согласился на выдвинутые… просьбы. Естественно, мне стало интересно, что же возбудило в нем такой страстный интерес к науке, и я навел кое-какие справки. – И без всякого перехода: – Вы с Кулманом любовники?

Я подавилась шампанским, прижала руку к губам и с нескрываемым возмущением воззрилась на собеседника.

– Ну я так и подумал, – сделал свои выводы тот.

– Эрг!

Неуклюже огибая столики, к нам через весь зал неслась какая-то дамочка.

Она выглядела так, словно у нее атрофировались чувство меры, стыд и совесть. Обвешанная украшениями, как праздничная елка, причем елка необъятных размеров, которые она не постеснялась подчеркнуть платьем в облипочку цвета взбесившегося лимона. При каждом шаге леди ее внушительная грудь колыхалась и навевала мысли о приливах и отливах. И на всем этом великолепии скромно примостилась брошь в виде бабочки.

Дамочка сразу мне не понравилась. Вероятно, она не понравилась бы мне в любом случае, но дурацкая брошь значительно упростила дело.

А вот драконище явно проголодался, иначе зачем еще плотоядно облизывать губы и следить за приближающейся массой с таким интересом.

– Эрг… – жеманно протянула брюнетка, протягивая руку для поцелуя. – Я заждалась.

При ближайшем рассмотрении у леди обнаружился еще один недостаток – она была не только необъятной, но и высокой. Нет, до Кьяри, конечно же, не доросла, но, в отличие от меня, ей хотя бы не приходилось запрокидывать голову.

– Одну минуту, Розмари, – попросил декан, отпуская обслюнявленную руку леди. – Я провожу коллегу за наш столик и подойду… пообщаться.

Розмари придвинулась вплотную, размазав внушительную грудь о пиджак Кьяри, и томно прошептала:

– Поторопись, а то на шалости не останется времени.

Игриво коснувшись пальцами нижней губы дракона, дамочка ослепительно улыбнулась и поспешила прочь.

– Ваша любовница? – решила вернуть я шпильку.

В очередной раз доказав, что логика драконам неподвластна, Эрг Гай Кьяри прекратил пожирать глазами зад удаляющейся женщины и наклонился ко мне.

– Ревнуешь?

Я повторно подавилась шампанским.

Вот это самомнение! Такими темпами и без того непомерное эго чешуйчатого разрастется до размеров материка, отделится от своего хозяина и улетит в открытый космос, покорять другие миры.

Прокашлявшись, я пристально глянула в глаза декана и медленно покачала головой.

– Нет, по-прежнему не смешно. Советую заглянуть в библиотеку и почитать методичку с факультета сатиры.

– Проще нанять вас в качестве репетитора, – усмехнулся Кьяри, выпрямляясь.

– Учтите, я беру дорого! Очень дорого.

– Учтите, я ваше начальство. А с начальством надо дружить.

Продолжая шутливую перепалку, Кьяри довел меня до пункта назначения.

Столик располагался чуть в стороне от сцены, зато в первой линии, и был рассчитан на восемь человек. С противоположной стороны восседала чопорная пожилая чета, далее Белозерский с дочерью и младший Кьяри. При виде меня малец подскочил и кинулся отодвигать стул, да так поспешно, что ненароком задел стол, сдвинув его в сторону, и всем пришлось двигаться следом.

Убедившись, что я заняла один из трех свободных стульев, декан извинился и сбежал в объятья Розмари.

Скатертью дорожка! Может, в порыве страсти дамочка тебя раздавит. Или сожрет, что тоже вполне вероятно.

Эх, кто бы еще избавил от внимания младшенького дракона…

Играя роль галантного мужчины, Ронни Дуглас Кьяри осыпал меня дежурными комплиментами и старательно поддерживал разговор. Слава небесам, что до начала выступления Криса Кулмана оставалось не так много времени, а то я уж начала приглядываться к другим гостьям с позиции свахи.

Но замысел свести дочь Белозерского с дракончиком потерпел фиаско на стадии замысла – на сцену вышел Крис, и мир перестал существовать.

К моему глубочайшему разочарованию, Кьяри-старший все-таки вернулся. Слегка растрепанный, но целый и даже не помятый. Залпом осушив стакан с водой, довольный жизнью декан откинулся на спинку стула и блаженно улыбнулся.

– Помаду с шеи сотрите, – бросив ему салфетку, буркнула я, следя за выступлением Кристофера.

А тот, надо отдать должное, оказался невероятно хорош.

Кулман выделялся среди ученого сообщества. Он рассказывал о сложных вещах простыми словами, проводил параллели и пояснял примерами из жизни. Моя память хранила более тысячи мотивационных речей полководцев, выступлений королей, императоров, глав кланов, но слушать Криса Кулмана и чувствовать идущую от него энергию оказалось высшим наслаждением.

Правда, под конец выступления возникла небольшая заминка. Крис встретился со мной взглядом, сбился и на несколько секунд потерял нить повествования. Но даже скомканное окончание не испортило общего впечатления.

А я чуть под стол от счастья не свалилась, когда выяснилось, что пустовавший рядом стул предназначался именно для Кристофера.

– А ведь я был в долине, – доверительным шепотом признался он после.

Вечер плавно двигался к своему завершению. Большая часть гостей покинули столы и бродили по залу. Кто-то танцевал, кто-то уединился, кто-то обсуждал лекцию.

– Я помню. – Улыбка сама собой появилась на моих губах, а сердце ускорило ритм. – Ар-теро не часто приглашали кого-то к себе, и ваше появление вызвало бешеный ажиотаж.

– О да! – Крис рассмеялся и припомнил подробности: – При встрече меня осыпали крашеным рисом, а на прощанье все жители долины выпустили в ночное небо бумажные фонарики. Я до сих пор не могу прийти в себя от вида ваших невероятных танцев в небесах и вкуса пищи. Клянусь, в жизни не ел ничего более острого!

Я засмеялась, вспомнив, как подговорила поваров подшутить над приезжим и незаметно сунула в его похлебку парочку жгучих перцев, но признаваться в содеянном не стала.

Музыка сменилась – теперь музыканты негромко наигрывали какую-то тоскливую мелодию, где солировали скрипки. Ее высокие и плачевные напевы вкупе с воспоминаниями оказали на меня сильное эмоциональное давление.

Вероятно, со стороны я показалась беззащитной, потому что Кристофер попытался взять мою руку, безвольно лежавшую на коленях.

– Не стоит, – резко одернув ладонь, предупредила я.

Вот если бы меня еще кто послушал.

– А еще я помню рыжеволосую девушку с голубой лентой в волосах, – ошарашил собеседник и подался вперед. – Пока долина была цела и недоступна, я четырежды встречался с вашей эрешкиль[3] и просил о встрече с тобой. Мне отказали раз, другой, а после доходчиво объяснили, что такие, как ты, Марсия Браун, не для таких, как я.

А вот теперь мне стало не по себе. Мало ли чего еще выболтала правящая Кулману.

– Драконы увидели множество храмовых комплексов и назвали исконные земли ар-теро Долиной тысячи храмов. Им было невдомек, что храм знаний – это не постройка. Храм – это ар-теро. Точнее, исключительные представительницы вашего вида.

Крис положил руку на спинку моего стула и тихо прошептал:

– Дракон даже не подозревает, какое сокровище у него под боком, но ведь я могу и намекнуть Кьяри о твоей роли.

Я выдохнула и попыталась взять ситуацию под контроль.

– Что ты хочешь за молчание?

Сильные пальцы ухватили за подбородок, разворачивая к себе.

– Тебя, девочка, – выдохнул он в самые губы. – Тебя.

И… Кажется, мне попался стилист с даром предвиденья, потому что мужская рука легла на мое бедро. Обжигая, заскользила вверх, а там…

– Руки убрал!

Великие небеса, драконище, как же ты вовремя.

Глава девятая О полетах и встречах

В душе каждого живет извращенец, который просыпается в самых неподходящих ситуациях.

Как я докатилась до этой истины?

Просто повернула голову и посмотрела на младшенького дракона. И ведь мне же всегда нравились мужчины постарше, опытнее, а высокоинтеллектуальный бубнеж заводил похлеще алкоголя, так почему вид Кьяри-младшего вызвал такую бурю заинтересованного восторга?

Марсия, возьми себя в руки! Он младше тебя, а ты не педофилка! И чтишь кодекс учителя! И… Великие небеса, как красиво смотрятся бугры мышц под тонкой рубашкой. А как сверкают полные гнева зеленые глазища. Ммм…

Я так замечталась, представляя, как меня сжимают в объятьях, страстно шепчут глупости на ушко и терзают губы нетерпеливыми поцелуями, что проморгала тот момент, когда Крис встал и пошел к Ронни.

– Приятель, спокойнее! – вкрадчиво заговорил Кулман, демонстративно подняв руки. – Тут явно случилось какое-то недоразумение. Никто не…

Дракон, чью бдительность усыпил доброжелательный тон соперника, бросил взгляд в мою сторону и тут же получил быстрый и злой удар в живот. Точнее, Крис со знанием дела размахнулся и впечатал кулак в стальной пресс младшего Кьяри, зашипел от резкой боли и отдернул пострадавшую руку.

Драконище даже не поморщился. Чем их кормят, раз они такие непробиваемые?

– Госпожа Браун, вы как?

Подперев кулачком подбородок, я мечтательно вздохнула и улыбнулась.

Как-как? Хорошо. Очень хорошо.

А можно глянуть на варварскую драку, где вы оба без рубашек?

– Ты что ей, морда ученая, подсыпал! – разъярился драконище, хватая Кулмана за грудки и встряхивая.

– Охрана!!!

Неторопливо жуя сочную клубничку, я с удовольствием наблюдала за тем, как в нашу сторону летят трое представительных мужчин категории «шкаф с пушкой», как Кьяри-младший легко отрывает от пола любовь моей юности и тот забавно трясет модными туфлями в надежде найти опору, как с криком «опять эта гарпия!» к нам торопится папашка смелого защитника преподавательниц и как зал постепенно заполняется удивленными вскриками гостей.

Первый налетевший на Ронни охранник кубарем отлетел под соседний столик, перепугав пожилую матрону, весь вечер недовольно кривившую губы при виде моего непростительно короткого платья. Кулак второго перехватил подоспевший Эрг Гай Кьяри и этак очень вежливо посоветовал вернуться на пост. Увидев грациозный полет товарища, третий охранник проявил благоразумие и замер в трех шагах.

Кьяри-старший мельком взглянул на композицию «ты что, моська, выделываешься», хлопнул сына по плечу и повернулся ко мне.

– Марсия, вы не гарпия, вы – чудовище!

Нормально, да?

Кулман шантажировал меня и подсыпал какую-то гадость, Ронни затеял драку, а вся такая невинная и безобидная я – чудовище! Кто-нибудь, отсыпьте этому дракону хоть немного логики.

С умным видом доев клубничку, я облизнула губы и грациозно встала. Не менее грациозно покачнулась, но устояла. Уж не знаю, каким зельем Кулман решил склонить меня к близости, но заклинание нейтрализации работало из рук вон плохо – все еще дико хотелось страстных поцелуев и клятв под луной. И я решила себе ни в чем не отказывать.

– Кьяри, будь хорошим дракончиком, поставь этого заморыша на пол, – попросила младшенького, а когда тот послушно выпустил прославленного ученого, обняла и поцеловала Кулмана.

Ар-теро виртуозно владели воздушной магией, но главным плюсом в моем даре было умение приручать ветерки. Проскользнув меж приоткрытых губ мужчины, союзник нырнул глубже, туда, где располагались голосовые связки.

– Ты никому ничего не расскажешь, – шепнула я Кулману на прощание, сделала шаг назад и тут же натолкнулась на грозные взгляды драконов.

– Что? Я, может, всю жизнь мечтала его поцеловать!

А потом случилось непредвиденное – младший дракончик побледнел, схватился за горло и захрипел.

– Эй, ты чего? – бросилась я к оседающему на пол мальчишке, но оказалась перехваченной Эргом.

Тот выглядел не лучше: бледный, задыхающийся, глаза потускнели. Вокруг, отрезая нас от любопытных глаз, взметнулась плотная стена магии.

Великие ветры, что опять стряслось?!

– Что с вами обоими?! – воскликнула я, оборачиваясь к старшему дракону, как к более вменяемому на текущий момент.

– В день смерти Риттера… Мы с тобой ушли в кабинет. Я сказал, что не дурак и изучил твое дело, что я сказал после? Повтори фразу дословно!

– Спятил?

Тяжелая лапища декана легла и сдавила мое плечо, а сам дракон навис сверху.

– Сейчас не время для обмена остротами! – рявкнул он. – Я должен быть уверен, что передо мной стоит Марсия Браун, а не замаскированная под нее актриса. В кабинете стояла универсальная защита, поэтому содержимое того диалога можем знать только мы двое. Ну же, отвечай! Что я сказал?

– Что у меня душа воина.

Дракон нахмурился, продолжая буравить меня подозрительным взглядом.

Я тяжело выдохнула и зачастила:

– Вы мягко намекнули, что я шпионка, после не менее тактично предложили пойти на сделку, а когда я вас послала, отыгрались тем, что потребовали ПМК…

– Кстати, когда сдашь? – тотчас посуровело начальство.

– В пятницу! – соврала я и поторопилась продолжить: – В тот день вы плохо спали, о чем красноречиво свидетельствовали круги под глазами, раздражительность и четыре чашки кофе, а также крохотный порез.

Я приподнялась на носочках и коснулась пальцем его лица.

– Вот тут, на подбородке.

Драконище зависло, обмозговывая услышанное.

Конкретно так зависло!

– Ты все это…

Нормальный собеседник сказал бы «помнишь».

Кьяри нормальным не был.

– …заметила.

Я пожала плечами, мол, что тут такого-то, немного подумала и запальчиво выпалила:

– А еще кое-кто тайком от коллектива трескал бутерброды с колбасой!

– Да меня самого Белозерский угостил… – начал оправдываться драконище, затем мотнул головой и вновь посерьезнел. – Ладно. С этим закончили.

– Ну раз закончили… Может, поделишься мыслями, что происходит?

Младший Кьяри глухо застонал и начал медленно подниматься.

– Ты ведь в курсе, кто такие драконы смерти?

Я важно кивнула. Кто ж про них не знает! Точнее, кто ж в здравом уме забудет, что среди драконов есть вот такие уникумы, как семейка Кьяри, способные разделять с собратьями последние минуты жизни. Вот почему ни один наемник не рискует брать заказ на дракона – эти злопамятные ящеры всегда знают, по какой причине оборвалась жизнь собрата. И они готовы мстить. Всегда.

– Минуту назад скончался один из наших, – задумчиво произнес Кьяри. – Минимум двадцать драконов смерти видели, что это сделала… ты.

В первое мгновение на меня обрушилось с десяток различных ощущений. Недоумение – в смысле, умер минуту назад? Злорадство – так вам, злобным драконищам, и надо! Возмущение – как так видели?! Отрицание – я же была здесь, они не смогут обвинить меня! Ужас – драконы смерти не ведут расспросов и вежливых бесед, предпочитают полыхнуть пламенем в обидчика, а уже потом разбираться…

Застонав, я закрыла лицо руками и осознала очевидное:

– Мне звездец!

Да что ж за невезение? Судьба, может, хватит подсылать на дорогу моей жизни черных кошек?

И драконов.

– Госпожа гарпия, вы побледнели, – с участливой заботой сообщил драконище и протянул мне стакан. – Держите водичку.

И вот я же знала, что этим ящерицам-переросткам, незаконно занявшим наше небо, доверять нельзя. Знала, но купилась на отлично сыгранную тревогу и беспокойство, а потому с благодарностью, которую подлый Кьяри никак не заслуживал, взяла стакан.

Едва пальцы сомкнулись на гладкой поверхности, как окружающая нас стена опала, а меня схватили когтистые лапы дракона и подняли вверх. Дальнейшее потонуло в моем визге, звоне разбитого окна и грохоте обвалившейся стены, когда чешуйчатый монстр с добычей в лапах попытался вылететь в окошко. Я голосила, как обезумевшая, судорожно прижимала к груди уже пустой стакан одной рукой, а кулачком другой колотила по брюху дракона.

– Сволочь! Мерзавец! Образина чешуйчатая! – скороговоркой выкрикивала я оскорбления в адрес своего авиаперевозчика.

Правда, недолго.

Через десяток неторопливых взмахов кожистых крыльев похититель невиновных дев начал спускаться, заложил небольшой круг и с любезным рыком скинул меня на брусчатку.

– Вот тебе и мягкая посадочка… – буркнула я, потирая отбитое при падении бедро. Хм, зато злосчастный стакан уцелел!

Кьяри с грациозностью падающего метеорита опустился на небольшую площадь и поднял морду к звездному небу. Пока он любовался далекими светилами, я пристально изучала его. Здоровущий дракон размерами с трехэтажное здание теперь мало походил на безобидную ящерку. Грозная махина с клокочущим внутри огнем, беспощадная машина мести. Белоснежная чешуя отливала платиной и казалась прекрасной, если не знать, что белый – одежда смерти.

Изогнув длинную шею, дракон негромко рыкнул, словно звал кого-то, и через пару мгновений на площадь начала спускаться крылатая фигура Ронни Дугласа Кьяри. Мальчишка еще не овладел полной трансформацией, поэтому не сумел угнаться за отцом.

Точнее, его никто не звал, он сам приперся.

– Ты же знаешь, что она невиновна! – закричал младший дракон, пытаясь добиться для меня справедливого суда. – Зачем…

Эрг выдохнул струю дыма и крылом подвинул меня и сына ближе к себе. Предосторожность оказалась не лишней, ибо практически сразу небеса прорезали струи огня обезумевших от горя драконов. Кьяри не соврал, их оказалось ровно двадцать. Двадцать белоснежных драконов.

На их стороне сила, когти, огонь.

А у меня только пустой стакан, спасибо драконищу!

На плечо легла тяжелая рука Ронни Дугласа Кьяри.

– Не паникуйте. Эрг заступится за вас.

– Сам-то в это веришь? – нервно рассмеялась в ответ.

А вот дальнейшее я помню смутно. Точнее, страстно хочу забыть свой позор!

Прикрыв меня от струи огня крылом, Кьяри-старший разъяренно взревел и начал отбиваться от трех атаковавших его драконов. Остальные ящеры заняли наблюдательные посты на крышах близстоящих домов и стали с интересом ждать развязки… и шашлыка из виновницы!

Прибывшие на место событий маги спешно эвакуировали мирное население. Вокруг крики, рев пламени, грохот ударов, ругательства Ронни, вынужденного держать вокруг нас щит, а я лежу на подрагивающей от топота драконов брусчатке в позе лишенного всякого достоинства эмбриона.

Фу! Самой тошно.

– Марсия! Марсия!!! – пытался кто-то докричаться до моего сознания, но я была не здесь.

Память вернула меня в ужас семилетней давности.

– Что случилось? – крикнула я бегущей по улице Азаре.

Наше крыло вернулось каких-то пятнадцать минут назад, и я рассчитывала на быстрый душ и сон, но никак не на очередную тревогу.

– Драконы!!! – коротко, как ругательство, прокричала подруга, взмывая вверх.

Я задрала голову и увидела их. На фоне ночного неба стая казалась облаками – белоснежные, стремительные… беспощадные.

Они атаковали разом, не разбираясь в мелочах, мстя за своего, руша здания. Школа, в которой я учила малышей, вспыхнула как щепка, и в стороны посыпалась мелкая крошка многотонного камня, но огонь и не думал праздновать на руинах. Словно ручей, он вытек на улицу и устремился во все стороны. Над головой раздался крик.

– Азара! – крикнула я, бросаясь к ней, но опоздала.

Яркая алая вспышка озарила небо, и подруги не стало…

– Марсия, очнитесь!

Бок что-то боднуло. Раз, другой, третий.

Судя по ощущениям, это что-то было большим, теплым и очень настырным.

Застонав, я разлепила веки и узрела их – клыкастые челюсти, где каждый зуб был размером с меня.

– А-а-а-а!!! – полетело над площадью.

С перепугу швырнув в дракона стаканом, чудом уцелевшим во всей этой кутерьме, я, сидя на заду, попятилась назад и спиной уперлась в перепончатую преграду крыла.

Ярко-зеленые глаза дракона сошлись на кончике носа, где, демонстрируя чудеса эквилибристики, покачивался стакан, а затем ящер дернул ноздрями, и случилось неизбежное.

– АПЧХИ!

Меня обдало влажным воздухом, запахом гари и жаром магического пламени. Почувствовав себя бумерангом, стакан сделал несколько кувырков и вернулся к своей обладательнице, со всего маху приветливо треснув ту по лбу.

И вот сижу я, напуганная, оплеванная, с медленно нарастающей шишкой посреди лба, и чувствую, как перепончатое крыло за моей спиной начинает мелко подрагивать.

– Кьяри, – зло выдохнула я, укоризненно глядя на дракона, с трудом сдерживающего смех, – у вас отвратительное чувство юмора!

Сцапав меня лапой, драконище повалился на спину, заржал во всю клыкастую пасть и начал конвульсивно подергиваться от смеха. Желание встать и пнуть ящера стало всепоглощающим. Но вместо членовредительства я села на белое подрагивающее брюхо, сложила малость помятые крылья и огляделась.

Драконы один за другим снимались с крыш домов и поднимались в небо, где сбивались в стаю. Угу, точь-в-точь лебединый клин. Такой очень крупный, плюющийся огнем клин радиоактивных лебедей-переростков.

Площадь постепенно наполнялась полицейскими и магами в форме спасателей. Кьяри-младший отошел в сторону и что-то втолковывал невысокому мужчине с ярко-алой тростью в руке. Несколько офицеров разворачивали магическую ленту-заграждение, опечатывая место преступления.

Внутри все похолодело, желудок сжался, а волоски на руках встали дыбом.

Офицеры опечатывали тот самый переулок, где каких-то пару часов назад бледный мужчина передал мне футляр с браслетом и приглашением в Блуждающий ковчег.

Глава десятая Добро должно быть с кулаками

– …а потом конница Митранаха напала на стены Акрополя…

Я бросила зарисовку драконьего крыла, посмотрела на вспотевшего от волнения студента и заинтересованно приподняла одну бровь.

– Эм-м… – замешкался тот, пытаясь по выражению моего лица угадать правильный ответ. – Не конница. – Вот и все, что он понял. – Боевые слоны?

Вздохнув, захлопнула и отложила блокнот, скрестила руки на груди и обратилась к ерзающему на стуле парнишке.

– Студент Ханги, есть хоть одна причина, почему я должна поверить тому, что ты готовился к экзамену?

На секунду в темно-коричневых, практически черных глазах южанина промелькнула лихорадочная работа мысли, и он выдал:

– Из вежливости?

– Неплохая попытка, – ухмыльнулась я, беря в руки ведомость. – Но знаешь что, дружочек, приходи-ка ко мне на пересдачу.

– Госпожа Браун, пожа-а-алуйста!

– А станешь клянчить, приглашу на пересдачу трижды, – пригрозила опечалившемуся третьекурснику, поднимаясь и собирая немногочисленные вещи – Ханги был последним сдающим в группе. Впереди меня ждал короткий перерыв, мини-лекция для всех желающих, разминка крыльев и ужин.

Со смерти дракона минуло две недели, но газеты подняли такую шумиху, что перепугали половину материка. Мамаши пугали малышей тетей гарпией, полиция при каждом обнаруженном трупе мчалась в Академию, чтобы убедиться в наличии у меня алиби, политиканы торопливо вписывали в предвыборные кампании лозунги «Искореним крылатых убийц».

Так как ар-теро официально попадали в категорию неразумных рас, то в поддержку гарпий выступило общество охраны дикой среды, с предложением переселить наш вид в охраняемые заповедники.

Я рвала и метала от несправедливости, но сделать ничего не могла.

Точнее, все, что я могла, – это собирать сведения.

В первую очередь я выпытала у Кьяри-младшего все подробности смерти собрата. Погибшего дракона звали Лир Эмус Даркин. Среди драконов он был чем-то вроде ищейки, добывающей необходимые сведения. Короче, доработался до смерти. В тот злополучный вечер Даркин пришел по знакомому адресу, поднялся по ступенькам и постучал в дверь, которую открыла – угадайте, кто?

Со слов Ронни, на мне было узнаваемое зеленое платье, но прическа, макияж и украшения отсутствовали. Это наводило на мысль, что кто-то видел, как я пришла за приглашением, и скопировал мою внешность.

Далее лже-Марсия впустила дракона внутрь, оглушила самым обычным шокером, набросила воздушную удавку и, презрительно выплюнув: «Умри, тварь», забрала жизнь ящера.

Больше ничего полезного от младшего дракошки я не добилась, поэтому начала собирать газетные вырезки, пытаясь отыскать там хоть крупицу правды. Наивная!

Потерпев на этом поприще информационную неудачу, я воспользовалась тем, что Эрг теперь старался постоянно держать меня на виду, и занялась дневником наблюдения за драконами в естественной среде. Хотела позднее его переработать в полноценную книгу «Вся правда о драконах» и через духов воздушной стихии передать своим.

– Гарпия… Смотри, гарпия…

Игнорируя шепотки аспиранток, я гордо прошла по коридору и зашла в кабинет кафедры темных искусств, возглавляемой Эргом Гаем Кьяри. Декан сидел за своим столом и хмурил светлые брови, пытаясь пробраться сквозь море канцеляризмов до сути прошения.

Увидев меня, начальство поворошило стопку на краю стола и по воздуху отправило папку с ПМК.

– Очень смешно, – тоном серийного убийцы заметил Кьяри.

Я расплылась в довольной ухмылке.

Полный методический комплекс сдавался декану уже в пятый раз, но хвостатому гаду всегда что-то да не нравилось. Психанув, я переписала работу так, что каждая первая буква новой строчки образовывала фразу «ИДИ ЛЕСОМ, ВРЕДНЫЙ ДРАКОНИЩЕ». И так каждую страницу, меняя только прилагательные к слову «драконище».

– Переделать?

– Сжечь! – приказал Кьяри, вновь с головой погружаясь в бумажную работу.

Пожав плечами, я сунула ПМК в верхний ящик своего стола и достала блокнот. Тайком делая набросок профиля сосредоточенно работающего дракона с припиской: «Дракон скрипит извилинами», я коротала перерыв, когда в кабинет без стука ворвался младшенький Кьяри.

Без лишних слов и чувства страха тот подлетел к рабочему месту отца и замахнулся. И несмотря на то что Эрг успел остановить кулак в каких-то десяти сантиметрах от своего носа, я не удержалась от комментария:

– Правильно, охламон! Сдал сессию – верни отцу подзатыльник.

– Он мне не отец, – прорычал тот, выдергивая руку из захвата, и, глядя в глаза родителя, припечатал: – Ненавижу тебя!

Декан дернулся, словно от пощечины, а Ронни развернулся и выскочил из кабинета, напоследок показательно грохнув дверью.

Ого! Это что за страсти в драконьей семейке?

Я с интересом покосилась на взбешенного начальника, ожидая хоть каких-то пояснений.

– Марсия, а разве вам не пора на семинар?

– Не-а, у меня еще десять минут перерыва.

Драконище тяжело и сипло вдохнул, замер на пару долгих мгновений и со свистом выдохнул. А я что? Я ничего. Сижу, хлопаю ресничками и во все глаза смотрю на декана. Тот не выдержал давления, встал и отошел к окну. Ну и ладно! Я не гордая, могу и на спину посмотреть, тем более у меня в блокноте как раз нет такого рисунка.

– Я плохой отец…

– Ага, – не стала спорить, – а еще отвратительный собеседник, начальник и человек… То есть дракон.

Кьяри резко обернулся, вперил в меня гневный взгляд и сорвался:

– Вы назойливый, жалящий, беспощадный… – Дракон замешкался, подбирая эпитет.

– Лучик солнца? – подсказала я.

– Кровососущее насекомое.

Я не выдержала и встала.

– Нет, а вы чего хотели? Чтобы я кинулась сюсюкаться с вами, утешать и гладить по головке? И вообще, это несправедливо. Обидел вас Ронни, а срываетесь вы на мне!

Сказала и пожалела. Щека декана дернулась от тщательно подавляемой ярости, в глазах застыло маниакальное желание кого-нибудь покалечить, а кулачищи сжались.

– Ошибаетесь, госпожа гарпия.

Оттолкнувшись от окна, Кьяри за два широких шага сократил расстояние между нами до минимума. И я подразумеваю не какой-то метафорический или абстрактный минимум, а самый что ни на есть минимальный!

Прижав мою сопротивляющуюся тушку к своему телу одной рукой, второй господин декан схватил мои волосы на затылке и дернул вниз, вынуждая запрокинуть голову назад.

– Разбирательство по делу погибшего Лира Эмуса Даркина назначено на конец следующей недели, – зло выдохнул надзиратель, нависая сверху. – Ронни подал прошение о защите вашей жизни и интересов в мировом суде.

Ого! А я недооценила степень признательности мелкого дракошки. Надо ему в качестве благодарности шоколадку вручить.

– Более того, после слушания Ронни планирует выступить с обращением к массмедиа. Этот наивный мальчишка хочет обелить имя ар-теро и восстановить вас в статусе разумных существ.

Не скрывая радости, я улыбнулась.

– Правда?! О, это же восхитительная новость!

Драконище-старший так не считал. Он склонился еще ниже, практически касаясь моего носа губами. В нос ударил сильный, но приятный запах мужского парфюма, а во рту внезапно пересохло.

– Марсия, не будь дурой! – прорычал декан. – Думаешь, за семь лет, минувших с нашего вторжения в вашу проклятую долину, эрешкиль не догадалась купить себе в защитники кого-то из адвокатов?

Вообще-то, да, нанимала, и не единожды. Корсак, мой лучший друг и поверенный эрешкиль, потом еще долго жаловался, что владычица зря профукала денежки из сокровищницы, с таким трудом вывезенной после нападения драконов на долину.

– А теперь ответь мне, гарпия, где они все? Где ваши высокопоставленные защитники, где наемные адвокаты, где просто сочувствующие?

Ответ был хорошо известен нам обоим. В могиле или отставке. Но вслух я сказала совершенно иное:

– Кьяри, ты еще долго будешь вести коммуникацию в духе «царь-батюшка и его холоп»? Так-то у меня шея затекла.

Эрг медленно выпрямился, разжал свои огромные ручищи, выпуская малость помятую гарпию на свободу, и даже неловким движением грубых пальцев заправил за ухо прядь моих волос. И тихо произнес:

– Если Ронни будет защищать тебя, его устранят. Меня он слушать не хочет, но твое мнение проигнорировать не сможет.

Я отступила, но не сдалась.

– Вот и хорошо, потому что мне нравится, что хоть кто-то решил постоять за меня, за ар-теро, за справедливость, наконец! – Проявив участие, я дружески похлопала дракона по руке. – Не грусти. Если его убьют, мой народ воспоет своего героя в легенде.

Отвернувшись, стянула со стола блокнот и направилась к выходу.

– Я не верю, что ты такая жестокая! – крикнул вслед Кьяри.

– Ты просто плохо меня знаешь!

– Помимо войн, в нашем мире существует такое понятие, как вооруженный конфликт. В чем отличие?

В воздух взметнулось несколько рук.

– Ограничение пределов применения военной силы и сравнительно небольшие территориальные масштабы противоборства, – уверенно ответил светлоглазый аспирант, невесть как затесавшийся в ряды остальных студентов.

Я уже давно смирилась с тем, что на занятия с моей группой приходят скучающие студенты с других курсов и даже специальностей, но аспиранты были в диковинку. С другой стороны, пусть сидят. Не мешают и ладно.

– Пример, – потребовала у него, и парень не сплоховал:

– Пограничный конфликт на реке Ось.

Благосклонно улыбнувшись, я обратилась к аудитории:

– Еще отличия между войной и вооруженным конфликтом?

– Сравнительно меньшая продолжительность противостояния, – выпалила правильный ответ Жетон. – К примеру, поход бретонцев против тагров, более известный как «Восстание за независимость», продлился двенадцать часов.

– Отлично. Но я бы хотела услышать более глубокое видение различий. Кто смелый?

Сидящий на первой парте зверолюд встрепенулся, как собака после купания, и неожиданно подскочил.

– Войны проходят под знаком завоевания, в то время как у вооруженных конфликтов более частные и прозаичные цели.

– Неплохо, пример?

Гамод замешкался, и его тут же опередили:

– Вторжение драконов в долину ар-теро.

Аудитория замерла, перестав листать учебники, хаотично сложенные на партах, и затаила дыхание. Я медленно повернула голову и встретилась взглядом с Ронни.

Что ж ты, гад крылатый, творишь?

Младший, но не менее противный представитель рода Кьяри подался вперед и тихо попросил:

– Вы расскажете нам, что тогда случилось?

А я ему еще шоколадку дарить хотела! Нет, Марсия, не умеешь ты в людях разбираться, то бишь в драконах.

– То есть все вы пришли сюда, чтобы послушать сплетни семилетней давности, а не изучать военную историю? – со злой насмешкой тихо проговорила я, укоризненно глядя на аудиторию.

Мне было обидно за любимый предмет, которому я посвятила большую часть своей жизни. И в то же время хотелось быть услышанной, говорить от имени ар-теро. Посеять в души детей высокопоставленных господ хоть какое-то чувство.

В конце концов, ар-теро стали бесправными, но не бессильными.

– Ладно. Я расскажу вам.

Как хороший преподаватель, я знала толк в паузах.

Выдержав оную, громко стуча каблучками, прошлась между рядами, чувственно откашлялась… Короче, сделала все, чтобы довести окружающих до нужной кондиции нетерпения, и вдумчиво начала:

– Угадайте, почему я всегда настаиваю на том, чтобы вы знали детали событий? Почему меня не устраивают заученные вами параграфы учебников? М?

Я окинула взглядом всех присутствующих, кончиками перьев чувствуя их интерес, информационный голод и нечто иное, очень близкое к пониманию равных.

– Учебники не рассказывают о прошлом. Они крадут наше внимание. Из учебников никогда не прочувствуешь суть проблемы. Все, что они вам расскажут – причесанную историю победителей. И, к сожалению, это касается не только далекого прошлого. Студент Кьяри, что говорят драконы о своем вторжении в долину ар-теро?

Ронни встал, вскинул подбородок и громко, словно часами репетировал речь у зеркала, произнес одну-единственную фразу:

– Ар-теро убили дракона, за что на них обрушилась месть клана.

Я кивнула, ничуть не удивленная таким ответом. Честно говоря, он был самым популярным у населения материка.

– Рассматривая ситуацию с позиции драконов – это был условно законный акт вендетты. С точки зрения ар-теро – это борьба за ресурсы. Грязная и банальная, как и все, что связано с политикой и деньгами.

Ученики зашептались, какой-то чересчур впечатлительный парень с задних рядов вскочил и потрясенно схватился за голову.

– Представьте, что мы отмотали время назад и перенеслись на горный хребет Каманча, где подгорный народ выбил у скал место для городов и поселений…

Я перелетела к своему столу и села, закинув ногу на ногу.