Герой – романтик

13

Тоскливее утра в жизни Мелиссы, пожалуй, никогда не было. Когда она открыла глаза, то не сразу сообразила, где находится. Темно-зеленые стены, неудобная постель, тусклый свет, льющийся с потолка…

Она помотала головой, надеясь, что странное видение исчезнет и на смену ему возникнет знакомая спальня или, на худой конец, гостиничный номер. Однако этого, к сожалению, не произошло.

И тут Мелисса вспомнила все. Вчерашние события навалились на нее тяжелой плитой… Обыск, арест, камера… Ах, зачем я только проснулась, подумала она.

Молодая женщина еле сдержалась, чтобы от отчаяния не зарыдать в жесткую подушку. Свернулась калачиком, отвернулась к стене, только бы не видеть убогой обстановки камеры. Она слышала, как за ее соседкой пришел полицейский и увел куда-то. Она слышала шаги и разговоры охранников, а также пение птиц за окном. Да-да, в тюремном дворе тоже жили птицы! Им-то не было особой разницы, где прыгать с ветки на ветку и чирикать. Они свободны, могут лететь куда захотят… А она…

Так, хватит!

Мелисса постаралась взять себя в руки. Да, с ней приключились неприятности, и что же теперь? Может, лечь и умереть?

Она практически заставила себя встать и подойти к раковине в углу камеры. Взяла зубную щетку, выдавила на нее пасту и принялась чистить зубы.

– Мисс Уиллис, – окликнул ее мужской голос.

За решеткой стоял полицейский.

– Соберите свои вещи и пойдемте со мной.

Мелисса наспех закончила умываться, причесала волосы и вскоре шла по уже знакомому коридору за мужчиной в форме. Он привел ее к какому-то кабинету и жестом показал, что нужно войти.

Мелисса толкнула дверь. Этот кабинет был совсем не похож на тот, в котором она давала показания. Шкафы с книгами, пара картин на стенах, вентилятор… Мужчина, сидевший за массивным столом напротив окна, судя по всему, был главным в этом полицейском участке. По крайней мере, охранник, который привел ее сюда, разговаривал с ним очень почтительно.

Но главное было отнюдь не это. А то, что на маленьком диванчике – видимо, для посетителей – сидел… Филипп!

О, как она обрадовалась! Он поднялся, она бросилась к нему навстречу, и через секунду они уже обнимались, как самые близкие люди на земле, которые не виделись много лет.

– Ты приехал за мной, – шептала она, едва сдерживая слезы. – Ты ведь заберешь меня отсюда?

– Да, конечно, – отвечал он, вне себя от радости.

– Я так скучала… Я очень скучала, – она говорила и не могла остановиться, – прости, что улетела в Лос-Анджелес и никого не предупредила… Я поступила так глупо!

– Это в прошлом, теперь все будет по-другому…

Он гладил ее по светлым волосам, наслаждаясь тем, что она наконец-то рядом…

Пожилой мужчина, сидящий за столом, негромко кашлянул, словно намекая, что они здесь не одни.

Мелисса чуть отстранилась от Филиппа, но продолжала держать его за руку. Она смотрела на полицейского, ожидая, что он скажет.

– Мисс Уиллис, – негромко начал тот, – может быть, вы объясните мне, что происходит? – Он снова откашлялся. – Вы знаете, что вас доставили сюда потому, что во время обыска в ваших вещах обнаружили золотой браслет, принадлежащий некой Еве Нортон. О его пропаже у нас есть соответствующее заявление. Так вот. Мисс Нортон позвонила сегодня утром в участок и заявила, что произошла ошибка. И что браслет попал в вашу сумочку случайно.

– Я не могу сказать, случайно он попал ко мне или нет, но одно знаю точно – я его не брала, – заявила Мелисса. Сейчас, когда Филипп был рядом, она чувствовала прилив сил и была готова доказывать свою невиновность!

– Что ж, может быть, – продолжал мужчина. – Но не в этом дело. Поскольку у Евы Нортон нет к вам претензий, то мы не имеем права задерживать вас дальше. Вы совершенно свободны.

– Вы даже не извинитесь? – возмутился Филипп.

– Отчего же… Приношу извинение, что вам пришлось провести ночь в камере. Что поделать, улики свидетельствовали против вас…

Но Мелиссе извинения были не так уж и важны. Скорее бы уйти отсюда!

– Пожалуйста, пойдем, – потянула она Филиппа за руку.

Тот хотел было сказать что-то еще, но передумал. В конце концов, неважно, каким образом разрешилась эта ситуация, главное, Мелисса свободна…

Они вышли из полицейского участка, продолжая держаться за руки. Мелисса вздохнула полной грудью воздух свободы и улыбнулась. Как же она любила все вокруг – улицы, дома, прохожих, солнце!

Филипп молчал. Ему было достаточно уже того, что любимая рядом. Тем более что невозможно было подобрать слова, которые могли бы передать его душевное состояние.

– Мне нужно позвонить отцу и Габриэле, – наконец нарушила тишину молодая женщина. – А еще я мечтаю сходить в душ и смыть с себя тюремный запах.

Филипп поймал такси, и вскоре они ехали в гостиницу. Он попросил Мелиссу объяснить, что с ней произошло, и она рассказала обо всем. Про решение расстаться с Питером, про Еву Нортон в его объятиях, про браслет в сумочке…

Филипп, помолчав, осторожно спросил:

– Не хочешь подать иск на возмещение морального ущерба? Ведь Ева Нортон тебя оклеветала! Думаю, можно попробовать доказать это в суде. Я же все-таки юрист и считаю, что у тебя есть хорошие шансы выиграть это дело.

– Нет, нет и еще раз нет, – категорично отказалась молодая женщина. – Все, чего я хочу, так это вернуться в Нью-Йорк и забыть обо всем. Дальнейшая судьба Евы и Питера меня не интересует. Я вычеркнула их из памяти навсегда.

Филипп понимающе кивнул. Мелисса не похожа на тех, кто способен на месть. Может, это и правильно.

Они поднялись в номер, и молодая женщина сразу взялась за телефон. Сначала позвонила отцу, потом лучшей подруге. И успокоила обоих. Все хорошо, она уже на свободе и Филипп рядом. Скоро они купят билеты до Нью-Йорка и наконец-то увидятся с близкими.

– Наверное, Лос-Анджелес теперь ассоциируется у тебя с чем-то плохим? – спросил Филипп, когда Мелисса положила трубку.

Та задумалась. С одной стороны – да. Здесь с ней случились серьезные неприятности. Но с другой стороны… Виноват в них не город, а люди.

– А почему ты спрашиваешь?

– Я подумал, а не задержаться ли нам тут до завтра, – пожал плечами Филипп. – Я давно не видел океана. И раз уж выдалась такая возможность… Впрочем, если ты скажешь «нет», то мы сегодня же вылетим домой.

Мелисса хмыкнула. Конечно, она соскучилась по отцу и Габриэле. Но она так была рада Филиппу, что не видела причин отказать ему. Один-два дня – это же немного! Они проведут их вместе. Возможно, это отличный шанс для них узнать друг друга лучше. Они же как-никак родственники.

– Скажи, а ты знал, что у тебя есть родная сестра? – спросила Мелисса.

Филипп почему-то замялся. Ответ был простым – нет, он не знал. Но его очень смутило слово «родная». Она же до сих пор не ведает, что является приемным ребенком. Сказать правду сейчас? Ну нет, и так слишком много потрясений. Лучше подождать подходящего случая.

– Мне отец не говорил о тебе, – говорила Мелисса, не заметив его растерянности. – Представляю, как тяжело ему было все эти годы держать в себе такую тайну. Но, знаешь, я не осуждаю ни его, ни маму. Видимо, были причины поступить так, как поступили они.

Филипп кивнул. Он был полностью согласен с этим утверждением.

– Знаешь что… Я пойду в душ, а ты выясни, пожалуйста, у администратора гостиницы, где мои вещи, – попросила Мелисса и пояснила: – Их оставили здесь на хранение. А потом давай сходим куда-нибудь и пообедаем. У меня проснулся зверский аппетит!

И она счастливо засмеялась. Как же это здорово – взять и пойти куда-нибудь пообедать!

Она, не сдержав эмоций, вновь подошла к Филиппу и крепко обняла его.

– Ты самый лучший брат на свете, – произнесла она.

Он снова погладил ее по волосам, раздумывая – сказать или не сказать. Нет, все-таки рано. Еще не подошло время открывать ей правду…

Мелисса вновь чувствовала в себе способность радоваться жизни. И это было прекрасно. Лос-Анджелес как будто заиграл для нее новыми красками. Она с удовольствием показывала Филиппу городские достопримечательности, и сама заново открывала для себя город. Не было ничего, что тревожило бы ее… Или почти ничего.

Иногда она ловила на себе его взгляды… И это были совсем не взгляды родственника. Он ни словом, ни делом не открывал ей своих чувств, но не заметить их было сложно.

Ее пугало ТАКОЕ его внимание. Но больше ее пугало то, что ей хочется ответить ему взаимностью. Когда мужчина случайно прикасался к ее руке, у нее возникало желание взять его ладонь и не отпускать. Когда он встречался с ней взглядом, ей хотелось смотреть в его голубые глаза нескончаемо долго.

Она как могла сдерживала себя.

Он мне брат. Он мой родной брат, повторяла про себя молодая женщина. Это помогало вернуться на землю. Но ненадолго.

Вечером они добрались до пляжа Санта-Моники, прихватив с собой бутылку дорогого вина и пару бокалов. Расположились прямо на песке, планируя любоваться закатом и отмечать освобождение Мелиссы.

– Океан так красив, – тихо произнес Филипп, распечатывая бутылку. – В нем чувствуется мощь. Это стихия, неподвластная человеку… Как любовь.

Молодая женщина грустно улыбнулась. В лучах заката ее волосы стали нежно-розового цвета. Она сидела, подобрав под себя ноги, в светлом сарафане с обнаженными плечами. Красивая, задумчивая…

– За тебя, – произнес Филипп. – Ты самая удивительная из всех, кого я знал когда-либо…

– Не надо, – едва слышно попросила она. – Не говори так…

Филипп вопросительно посмотрел на нее.

– Знаешь, я сейчас скажу тебе кое-что, – вдруг подняла на него глаза Мелисса. – Я не должна этого говорить, но все же…

Она помолчала. Одной рукой держа бокал за тонкую ножку, другой пересыпая песок. Набирала в ладонь – и он тонкой ниточкой тянулся вниз, образуя маленькую пирамиду.

– Я хочу сказать, что мне безумно жаль, что ты мой брат, – наконец произнесла молодая женщина. – Может быть, это глупо, но ты, кажется, лучший из мужчин, которые встречались мне… Конечно, не считая отца.

Филипп почувствовал, что в горле у него пересохло. Сделал глоток, но это практически не помогло. Где-то в груди застряли слова, и они искали выхода наружу.

Сейчас. Пора.

Он взял Мелиссу за руку, и она на этот раз не отдернула ее. Ладонь была сухой и горячей…

– Я тебе не родной брат, – четко произнес он.

Она вскинула на него недоуменный взгляд.

– Мелисса… ты приемная дочь…

Молодая женщина не дала ему договорить. Вскочила на ноги, попятилась, словно от прокаженного… Случайно задела бутылку, и она опрокинулась. Вытекшее из нее вино немедленно впиталось в песок.

– Что? – Это слово как стон вырвалось из ее губ.

– Так получилось… тебя удочерили… – объяснял Филипп.

Мелисса остановилась в двух шагах от мужчины, которого до последней секунды считала своим родным братом.

– То есть мы не родственники? – пораженно проговорила она. – И отец на самом деле мне не отец? Сколько еще секретов хранит это семейство? Может быть, мы вообще пришельцы с другой планеты?!

Филипп встал и хотел подойти к ней, чтобы обнять и успокоить. Но она покачала головой, давая понять, что этого не нужно делать.

– Извини, мне нужно побыть одной, – решительно произнесла она.

– Ведь ты не думаешь, что отец тебя не любит, потому что ты ему не родная? – спросил он. – Надеюсь, ты не скроешься сейчас в неизвестном направлении?

Мелисса опустила голову. Нет, конечно, она так больше не поступит.

– Пожалуйста, мне нужно побыть одной, – вновь сказала она тоном, не терпящим возражений. – Поезжай в гостиницу. Я приеду следом.

Филипп смотрел на нее с надеждой, что она передумает и позволит ему остаться, но молодая женщина была непреклонна.

– Я буду ждать тебя, – сказал он и, развернувшись, пошел прочь, оставляя любимую в одиночестве. У него была лишь надежда, что она сделает так, как обещает.

Мелисса проводила его взглядом и побрела по пляжу вдоль океана. Ей действительно было о чем поразмыслить…

Филипп сидел в кресле перед выключенным телевизором. В номере был полумрак – горел только светильник на прикроватной тумбочке. В душе царил хаос. Тоска по Мелиссе смешивалась с верой в лучшее, и это, надо признать, был гремучий коктейль эмоций…

Он ждал, когда раздастся звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Но пока тишину нарушало только его дыхание и биение сердца.

Была уже поздняя ночь. Он расстался с Мелиссой больше четырех часов назад. Целую вечность.

Жалел ли он о том, что сказал ей правду? Нет. Он поступил бы точно так же, даже если б ему предложили все переиграть…

Наконец он услышал, что по коридору спящей гостиницы кто-то идет. Он сидел не шевелясь, словно боялся неосторожным движением спугнуть надежду.

Шаги затихли… и через несколько секунд дверь открылась.

Она вернулась!

Филипп почувствовал, что сердце забилось как сумасшедшее. Он слышал, как молодая женщина тихонько прошла в комнату и остановилась за его спиной.

– Ты спишь? – негромко произнесла она.

– Нет, – так же чуть слышно отозвался мужчина.

Встав с кресла, он повернулся к вошедшей лицом. Мелисса смотрела на него серьезно и немного грустно.

– Я гуляла по пляжу и думала о том, что происходит в моей жизни, – проговорила она, прислонившись к прохладной стене. – Раньше я считала, что все просто и понятно. Мама умерла, зато рядом есть отец и любимый человек. А потом вдруг внезапно выяснилось, что Питер мне изменяет. И что мама вовсе не умерла, а бросила семью из-за другого мужчины…

Она с досадой покачала головой.

– Зато в моей жизни появился ты. Брат… – произнесла она. – Но стоило привыкнуть к этой мысли, как выяснилось, что ты и не брат мне вовсе. И я не знаю, радоваться этому или огорчаться…

Мелисса замолчала. Филипп тоже не проронил ни слова. Он чувствовал, что ей нужно выговориться, и терпеливо ждал, когда она продолжит.

– Я все еще не могу понять, как отношусь к тому, что произошло, – наконец сказала девушка. – Наверное, должно пройти некоторое время, чтобы эмоции улеглись. Но одно я знаю точно…

Она подошла к Филиппу и положила ему руки на плечи.

– Ты мне дорог. Дорог, как никто другой… Я боялась признаться себе в этом. Я уговаривала себя, что это все невозможно. Но теперь… Это такое острое чувство, что оно не дает мне дышать. Пожалуйста, скажи мне что-нибудь, или я сойду с ума!

В ее глазах блеснули слезы. Она была такой растерянной…

Филипп прижал Мелиссу к себе и вдохнул запах, исходящий от ее волос. Она была такой близкой, такой родной… Молодая женщина уткнулась ему в плечо, и некоторое время они стояли вот так, обнявшись, в полумраке гостиничного номера.

А потом он произнес внезапно охрипшим голосом:

– Я люблю тебя. Я безумно тебя люблю…

Она посмотрела на него, вглядываясь в черты лица. Он был серьезен, и в его голубых, как море, глазах плескалась нежность.

Мелисса привстала на цыпочки и чуть тронула его губы своими губами. Это было лишь легкое касание, как взмах крыла бабочки… Но в следующую секунду он ответил ей таким страстным поцелуем, что у нее закружилась голова.

Его губы были горячи, нетерпеливы и требовательны, да она и не сопротивлялась, наслаждаясь их вкусом. Филипп целовал ее, а Мелисса чувствовала, словно за спиной вырастают крылья.

Впереди была еще половина ночи. И целая жизнь.