Герой не её романа

На кончиках пальцев

Сердце заколотилось суетливо и второпях, как вторя мыслям хозяйки.

Аккуратным движением Виктор убрал в сторону выбившуюся прядь волос, и потерся колючим подбородком, царапая нежную кожу, тут же накрыв саднящее место горячими губами. Мурашки хлынули, поднимая дыбом волоски.

Прикосновения. Такие незнакомые. Чужие. Не желанные. Выбивающие из колеи. Даже пугающие.

Но если разум жал на все тревожные кнопки, то тело, прислушиваясь к ощущениям, замерло.

— Выключай воду…

Промурчал, касаясь губами изгиба шеи, щекотя теплым дыханием.

Его руки неторопливо обвили, прижали к себе.

А она так и стояла с поднятыми, с которых капала раздувшаяся радужными пузырьками пена с запахом лимона.

Тонкая грань. Шагнуть за нее или нет. Последний рубеж, еще можно повернуть обратно, притормозить, сменить курс…

Сглотнув, Анна протянула руку и закрыла кран. Шаг сделан.

Всего мгновение. И его губы накрыли ее. Его руки скользнули на ее бедра, разворачивая к себе лицом.

Поцелуй. Не бушующий необузданной страстью. Неспешный, но такой чувственный, глубокий…

Пальцы, размазывая хрустящую пену, скользнули по мужским плечам и зарылись в его волосы.

Поцелуй терпкий, как вино. Хочется смаковать каждый глоток, неспешно перекатывая его на языке. Наслаждаться его островатым вкусом и слегка жгучим теплом.

Сильные широкие ладони гладят по спине, прижимая к себе, заставляя сложится телам как пазлам, аккуратно освобождают волосы от стягивающей резинки, и те рассыпаются небрежно по плечам.

— Пойдем отсюда.

Шепот стал хриплым, неровным. Слегка отстранившись, Виктор заглянул своими потемневшим глазами в ее помутневшие, ища согласие. И, видимо, нашел, потому что взял ее за руку, переплетая пальцы и потянул к двери.

Полумрак комнаты сменился темнотой прихожей. Еще одна дверь. Впервые открывшаяся для Анны. Среди мрака помещения лишь угадывались силуэты мебели. Он притянул ее к себе, продолжая поцелуй с того момента, на котором прервал на кухне. От обступающей темноты и неизвестной обстановки все чувства обострились. И все что она смогла — довериться. Полностью.

Знакомая сладкая тоска потянула в груди. И с такой силой, что прозвучала тихим, почти жалобным стоном.

Горячие ладони скользили по телу, исследуя, неторопливо освобождая от одежды, открывая все новые и новые участки кожи прикосновения обжигающе горячих влажных губ.

Каждый нерв был током. Дыхание становилось судорожным. Утонченная ласка больше похожая на произведение искусства, не имеющая ничего общего с животными инстинктами.

Большая часть одежды уже потерялась где-то в чернеющей пустоте, и мир упал в горизонталь. Лишь несколько движений и единственная ткань, что касалась тел — это простыни. Холодные и грубоватые.

Все восприятие перешло на уровень осязания.

Голова кружилась, мысли путались. Услышав какой-то шуршащий звук, не сразу сообразила, что это рвется упаковка презерватива.

Миг, еще один. И снова незнакомое и чужое. Всполыхнуло то ли волнение, то ли тревога: "А как это будет?" Но затихло, успокоенное поцелуем. А прикосновение горячей кожи заставили сердце ускоренно колотиться уже не из-за сомнений…