Жажда странствий

ГЛАВА 9

Руби еще какое-то время стояла в дверном проеме, обхватив себя руками и прислонив голову к косяку.

У нее возникло ощущение, будто она смотрит сказочный рождественский фильм, снятый движущейся камерой. Стулья на тонких ножках сложили, чтобы создать импровизированную танцевальную площадку у камина. Некоторые гости вольготно устроились на кожаных диванах. До Руби доносились обрывки разговоров, звон бокалов, веселый смех и царившее вокруг праздничное настроение.

Крепко обнявшись, Эмма и Нил танцевали медленный танец и совершенно не обращали внимания на окружающих. Он прикасался к своей невесте, как к самой большой драгоценности на свете, а ее голова покоилась на его сильном плече. Время от времени около них кружились другие пары под звуки неповторимо сексуального голоса Форда. Он умастился на табурете с гитарой и пел своим знойным тембром.

У Руби разрывалось сердце – вот он сидит такой же, как и много лет назад. Самоучка, который вырос на песнях Битлз, он играл их вперемежку с добрыми и любимыми рождественскими балладами.

Песни о любви, надежде и о разбитых сердцах. Форд поднял голову и, встретившись с ней взглядами, подмигнул, как бы говоря: «мы это сделали» и «поздравляю». Руби жалела, что этот вечер не может длиться вечно. Ей бы хотелось крепко схватить эти сутки и никогда не отпускать. Ее накрыло чувство полноты и завершенности, которого она не испытывала с одиннадцати лет.

За десять минут до полуночи под общий изумленный возглас дали свет. На ели замерцали гирлянды, комнату затопил свет от янтарных люстр. Теперь перед началом обратного отсчета до Нового года появилась музыка. Форд, освобожденный от обязанностей певца на свадьбе, прямиком направился к Руби, минуя оживившихся гостей.

– Возможно, это одна из лучших свадьба, на которых я был, Руб, – сказал он, обвивая ее гибкий стан руками. – Ты шикарный организатор.

– Я бы не справилась без тебя.

– Конечно же, справилась, – улыбнулся Форд с серьезным видом. – Ты можешь сделать все что угодно.

Руби опустила глаза, не желая, чтобы Форд заметил набежавшие слезы. Ей бы хотелось быть такой, как он сказал, но Руби сомневалась, что это о ней. Она ведь не смогла оградить сердце, продолжая любить Форда не смотря на то, что он раз за разом исчезал из ее жизни.

– Пойдем со мной наверх? – пробормотал он ей в волосы, выводя медленные круги на пояснице.

Неужели прошло только двадцать четыре часа после того, как он произнес те же самые слова? За это время столько всего произошло, что, казалось, прошла целая вечность.

Она взяла его за руку, и они стали подниматься по лестнице, попутно задувая свечи. В номере Форда было тепло и уютно, и, когда он закрыл дверь, Руби крутанулась и оказалась в кольце его рук. Он крепко обнял ее и притянул к себе. Руби прекрасно поняла, что за этим последует.

– Ты уезжаешь, я права?

Форд погладил ее по скуле, затем склонился и приник к губам. Слезы побежали по щекам, когда она отдалась во власть его медленному, нежному и такому мучительному поцелую. А когда он выдохнул у ее губ, Руби углубила поцелуй. Он целовал ее так давним-давно, прежде чем сел в самолет и покинул.

– У меня кое-что для тебя есть, – сказал он, подняв голову и убрав руки.

Она села на краю кровати, а он открыл тумбочку и достал две вещи.

Когда Форд сел рядом и повернулся, глядя ей в лицо, Руби увидела авиабилет «Англия–Барбадос» на его имя.

– Твой билет домой, – тихо сказала она, и Форд кивнул.

Она перевела взгляд на вторую вещь, которую он достал. Маленькая стопка, перевязанная рождественской лентой.

– Они твои. И давно должны были быть у тебя.

Форд протянул ей пачку, и Руби взяла подарок трясущимися руками.

Лента с легкостью развязалась, и тут Руби поняла, что держит в руках.

Открытки. Из Барселоны, Таиланда, Калифорнии и любого другого уголка мира, где он побывал. Она смотрела на калейдоскоп картинок, городов, которые он посетил и пляжи, на которых загорал.

На каждой стояло ее имя и разные даты длиной в десятилетие и всего пять слов: «Хочу, чтобы ты была здесь».

Руби долго рассматривала открытки, пока от слез не стали расплываться буквы. Она понимала, что Форд молча наблюдает за ней и ждет, когда она осознает истину. Он не отвернулся от нее. Не забыл.

Может, он и путешествовал по миру, но был столь же одинок, как и она. А все потому, что самого дорогого и близкого человека не было рядом.

– Я скучал по тебе, Руби, – сказал он, забрав открытки из ее рук и положив их на стол. – Я видел удивительные вещи и побывал в удивительных местах, но они даже близко не приблизили меня к ощущению дома. Там всегда чего-то не хватало, и у меня появлялся повод ехать дальше и искать неизведанное. Но и там я этого не находил, Руби. – Он накрыл ее пальцы своими. – И не мог найти, потому что это всегда находилось здесь. Мне не хватало тебя. – Он поднял ее руки и прижался к ним губами, затем опустил и поднял свой билет. У нее перехватило дыхание, когда Форд разорвал его. Из-под его пальцев словно дождь из конфетти сыпались обрывки бумаги, и теперь из глаз Руби побежали слезы радости. – Я люблю тебя, Руби, и никогда больше не сяду ни на один самолет без тебя.

Напольные часы внизу пробили полночь, извещая о начале нового года и новой главы в жизни Руби и Форда. По старинному зданию разнеслись шотландские напевы «Доброе старое время». Руби заглянула в излучающие любовь глаза цвета морской волны и увидела отражение собственных чувств. Парнем он ушел от нее, а теперь взрослым мужчиной положил свое сердце ей на ладони и попросил не разбить.

– Я всю жизнь любила тебя, Форд, – сказала Руби и погладила его лицо. – Добро пожаловать домой.