Соблазн — Harlequin — 414


Глава 1


Энджел редко позволяла себе прогулки на лодке среди недели, и все же сейчас, в среду вечером, она была на палубе быстроходного катера. Катер пересекал залив, отделяющий от Майами-Бич небольшой остров с жилым комплексом непристойно богатых людей. Моста к этому острову не было, и добраться до него можно было либо на катере, либо на самолете.

Закат разливался над теплыми водами, ветер трепал легкое льняное платье и распущенные волосы Энджел. Эта поездка была чистым везением. Не так давно Энджел устроилась работать в художественную галерею, и вот, в самую загруженную неделю ее начальница Жюстина Карр попала в аварию. Травмы были несерьезные, и Жюстина осталась у руля Шестой галереи, но часть работы, в том числе и эта поездка, свалилась на Энджел.

Катер причалил между дорогих яхт, и матрос поспешил помочь Энджел спуститься на пристань. Энджел лишь попросила его подержать металлический тубус, содержимое которого стоило целое состояние, и сама спрыгнула на пристань. В конце концов, она всю жизнь жила во Флориде.

Дорога на гольф-каре до нужной виллы заняла совсем немного времени. Вилла Параисо была комплексом с видом на залив. За воротами тянулась дорожка с пальмами по обе стороны. После краткого общения с начальником службы безопасности ей разрешили войти в главное здание. На нужном этаже ее встретила экономка и попросила подождать.

Она посмотрела в окно на прекрасные виды. Всего лишь залив отделял это райское место от ее повседневной жизни. Сама комната, где она ожидала своего клиента, представляла собой небольшую частную коллекцию картин.

Энджел посмотрела на себя в зеркало. Платье было помято, волосы растрепаны, но ее кожа просто сияла, а глаза блестели живым ярким огнем. Свежий воздух пошел ей на пользу. Все же ей надо бы чаще выходить из дома. Было много вещей, которые ей стоило делать чаще: свидания, секс, утренние пробежки, да хоть исследование морских глубин в акваланге. Но она была слишком сильно сосредоточена на карьере и обещала себе заняться всеми этими прекрасными вещами позже.

Откуда-то доносились веселые голоса и вкусные запахи. Похоже, у ее клиента была в разгаре вечеринка. Конечно, она тоже не скучала, ожидая его: поглощая крекеры, она ждала, когда на YouTube появится новая трансляция ее бывшего. Он прекрасно жил без нее… Нет, все же пусть клиент поторопится. Энджел хотела домой.

Она рассчитывала на быструю встречу в домашнем офисе, как это и происходило обычно с коллекционерами. Но все же сердце Энджел колотилось все сильнее. Сегодняшний ее клиент не был обычным коллекционером. Он был богатым, красивым и знаменитым.

Энджел заставила себя сосредоточиться. Она была в самом начале нового карьерного пути. Ее мечта стать художницей умерла. Но если она не могла продать свои работы, что мешало продавать работы других, более успешных художников? Сегодняшняя сделка была очень важна для нее. Она рассчитывала не только на комиссионные, но и на одобрение своей начальницы.

Чтобы вернуть себе рабочее настроение, Энджел стала рассматривать картины на стенах. Она подошла к двум картинам в рамках на дальней стене. На одной из них было изображено красное яблоко, свисающее с ветки. На другой — нагая женщина, спящая в саду.

Энджел пыталась расшифровать подпись художника, когда услышала шаги его босых ног по кафелю. Она оглянулась через плечо.

Он стоял у дверей, ведущих на террасу. Последние лучи солнца освещали его торс. Тело его было рельефным, как у профессионального пловца, и по его коже стекали капельки воды. На нем не было одежды, если не считать намокших плавок. Короткие черные волосы блестели.

Лицо же его не выражало ровным счетом ничего. Похоже, он был озадачен, но старательно скрывал это. Энджел подумала, что он ждал Жюстину и поэтому удивлен другой сотруднице. Неужели никто не предупредил его?

— Простите, я не ожидал, что приедет девушка. — Он торопливо стал надевать мятую рубашку. — Мне сказали, приедет Энджел…

Теперь все встало на свои места. Вариант имени, который она использовала, — Энджел — означает «ангел» и может принадлежать как мужчине, так и женщине. И мужской вариант, похоже, был более знаком ее клиенту. Он ждал мужчину, поэтому совершенно не озаботился внешним видом.

Чтобы внести ясность, Энджел шагнула вперед и представилась должным образом:

— Анджелина Луис, торговый агент Шестой галереи. — С этими словами она протянула визитную карточку.

Он взял карточку и провел большим пальцем по тисненому логотипу галереи. Потом шепотом повторил ее имя: «Энджел». Она не могла понять, почему это так тронуло ее. Затем он представился: — Алессандро Карденас.

Ей очень хотелось сказать: «Я знаю, кто ты». Она и правда знала его имя, возраст и национальность: Алессандро Д. Карденас, тридцать два года, американец кубинского происхождения, киноактер. Она смотрела большинство фильмов с ним, в том числе и «Теням нужен свет», за который он получил премию «Независимый дух», «Золотой глобус» и «Оскар» за лучшую мужскую роль второго плана. Она была знакома с брендами, которые он продвигал, с его политическими пристрастиями и могла назвать несколько его знаменитых бывших. Он был секс-символом, звездой социальных сетей и любимцем критиков. И, похоже, был крупным коллекционером произведений искусства. Да, это очень много — знать столько о человеке, которого никогда не встречал. Пожалуй, о своих соседях Энджел знала меньше.

— Приятно познакомиться, мистер Карденас.

— Пожалуйста, зовите меня Сандро. И никогда не зовите Али.

— Можно узнать, почему? — Такая нелюбовь к самому популярному сокращению его имени заинтриговала Энджел, и она невольно нарушила рабочую дистанцию.

— Когда я был маленьким, у меня была кошка по имени Али. Это так я сократил тогда, в детстве, слово «аллея», где и подобрал котенка. Хотя, возможно, моя детская самовлюбленность подтолкнула назвать кошку своим именем.

Пока он говорил, Энджел невольно рассматривала его. Алессандро наконец накинул рубашку. Еще пять минут назад она нервничала перед встречей с ним. Теперь они болтали на отвлеченные темы, словно встретились у стойки в баре. Наверное, во вселенной должен быть вечер среды, где Энджел будет более профессиональной, а ее клиент менее мокрым. Но этот вечер явно не сегодня.

Сандро заметил ее внимательный взгляд, исследующий его тело.

— Искушение, — сказал он, глядя ей в глаза.

Кейт словно окатили ледяной водой. Что он имеет в виду?

— Простите — что?

— Диптих. — Он, словно не заметив ее мимолетной растерянности, показал на картины за ее спиной. — Это — «Ева и райское яблоко»… Такое недостижимое.

И все же Энджел четко уловила намек. Пора возвращаться к делам, пока она не попала в совсем уж неловкое положение. Она взяла в руки металлический футляр с картиной.

— Как вы и просили, у меня здесь…

Сандро перебил ее:

— Вы голодны?

— Что, простите? — в очередной раз растерялась Энджел.

— Мы только вернулись из бассейна и собирались поужинать. Не хотите присоединиться?

Запахи еды, все это время проникающие в комнату, уже заставили ее желудок урчать. Пахло божественно. Но она была на работе. В ее должностные обязанности не входило болтать с клиентом, пялиться на него и тем более, ужинать с ним.

— Извините, мне нужно успеть на катер.

— Я смогу переправить вас с острова в любое время. Но если у вас дела, не смею задерживать.

Завтра начинался Арт Базель — международная выставка-ярмарка современного искусства. Она должна была за ночь подобрать одежду для этого мероприятия. Первая крупная выставка в ее новой должности заставляла ее отнестись ответственно к своему виду.

— Простите, я правда занята.

— Жаль. Шеф-повар из «Дьябло» уже приготовил свое классическое меню на гриле.

Туба с картиной чуть не выпала из рук Энджел. Она не ослышалась? Майлз В. Пакуин, он же МВП, был кулинарной сенсацией Майами. Как же она хотела отпраздновать в этом году свое тридцатилетие в этом заведении! Но ей не повезло.

— Вы проделали ради меня этот путь на остров. Позвольте в благодарность хотя бы покормить вас.

Энджел потеряла остатки решимости. Если так пойдет и дальше, она скоро будет есть у него из рук.


Глава 2


Энджел словно попала в рай. Они сидели на открытой террасе, прямо под звездами. Изысканная кухня, которую ей так и не удалось попробовать в ресторане, сводила ее с ума. Среди гостей Алессандро были, помимо шеф-повара МВП, диджей Джордан, обладатель премии «Грэмми», и две фотомодели — Дженни Си и Роуз Рашид.

Центром вечера был Алессандро. Он успевал поддерживать разговор с Дженни и Роуз об инвестициях в недвижимость, нахваливать блюда Майлза, смеяться над шутками Джордана и поддерживать бокал Энджел полным.

Во время десерта Алессандро придвинул свой стул к Энджел. Он уже высох после бассейна, но рубашка на нем по-прежнему была не застегнута.

— Тебе нравится работать в Шестой галерее? — спросил он.

Энджел понимала, что Сандро просто поддерживал разговор, но он попал в больное место. Конечно, Шестая галерея была одной из двух ведущих галерей Южной Флориды, но для Энджел работа там означала смирение с провалом своей мечты — стать художницей.

— Там достаточно интересно работать, — сказала она.

— И давно вы там работаете?

— Меньше года.

Энджел хотела сменить тему:

— Мне понравилось, как вы играли в «Теням нужен свет», — сказала она.

— А я сам вам нравлюсь?

Вопрос был слишком прямолинейным, поэтому Энджел решила подразнить его:

— Ну, вы же знаете, что говорят о встрече со знаменитостями?

Сандро прищурился, глядя на нее:

— Я должен быть польщен тем, что ты считаешь меня знаменитостью, или разочарован тем, что не оправдал твоих надежд?

Нет, Энджел не была разочарована. Он был красивее на большом экране, но намного интереснее было на него смотреть в реальной жизни.

— Мои ожидания вы давно превзошли. Ужин шикарный. Если можно, нескромный вопрос: как вы уговорили Майлза приготовить этот ужин?

— Майлза? — Сандро ухмыльнулся. — Он мой друг детства.

Энджел не могла найти внешнего сходства между Сандро и Майлзом, чья кожа была цвета коричневого сахара, а черные длинные волосы спускались на плечи крупными волнами. Но чего только в жизни не бывает.

— И вы дружите с самого детства?

— Я не могу от него избавиться, — усмехнулся Сандро.

Вскоре ужин закончился и гости начали собираться — настолько одновременно, что Энджел это озадачило. Перекинувшись дружественными репликами на прощание, Джордан, за ним Роуз с Дженни и, наконец, Майлз удалились внутрь дома. Тогда у Энджел не осталось сомнений, что друзья Сандро намеренно оставили их наедине.

— Почему вы выглядите настолько озадаченной? — спросил Сандро. — Они знают, где выход.

Футляр с картиной стоял по-прежнему в той комнате, где Энджел его оставила. Если бы кто-то из гостей прихватил его, Энджел никогда бы не рассчиталась с долгом перед галереей.

Но даже не это волновало ее.

Алессандро изучал ее в своей спокойной манере.

— Давайте сыграем в игру?

Единственная игра, в которую она должна была играть, заключалась в том, что она передавала право собственности на картину, а он переводил деньги на счет галереи. Однако профессионализм был отодвинут на второй план. Может быть, все дело в еде, вине и всей этой атмосфере, но да… Она была не против поиграть.

— Расскажите мне хоть одну тайну о себе, и я сделаю то же самое. Не нужно копаться в детских травмах. Просто кое-что. Ладно?

Она потянулась за бокалом. Эта игра не казалась забавной.

— Хорошо, — кивнула Энджел, — но первый ход ваш.

— Ладно, — сказал он. — Когда мне было пятнадцать, я украл машину, снял с нее шины и продал. На эти деньги я купил плейстейшен.

Выражение ее лица, должно быть, было достаточно красноречивым.

— Боже! — воскликнул он. — Я не могу поверить, что вы купились на это!

— Это неправда? — Энджел была в замешательстве. Правила игры явно были ей рассказаны не полностью. — Это игра в блеф?

— Я никогда не угонял машины, — сказал он. — Я никогда ничего не крал. Я ходил в среднюю школу театрального искусства и в общественный театр!

— Тогда в чем смысл этой игры?

— Я знаю, как выгляжу и что думают люди, когда видят меня.

Должно быть, он знал про окружающих людей не все, потому что в глазах Энджел он был Искушением.

— Общественный театр? — спросила она, пытаясь говорить легким тоном. — Вы теряете авторитет в моих глазах.

— Разве это плохо? Зато со мной вы в безопасности.

Как Энджел должна была это понимать? Мужской пентхаус по определению не мог быть безопасным местом для женщин. Однако она больше переживала о неловкости момента, чем боялась распространенного в таких случаях развития событий. Она не понимала, как себя вести в такой ситуации. Когда он ухаживал за ней во время ужина, она была убеждена, что он красуется перед друзьями. Однако теперь его аудитория разошлась. Они были одни, и он не сдавался. Алессандро Карденас все еще флиртовал с ней, и она не знала, что делать.

— Хорошо, — сказала она. — Я сознаюсь в чем-то плохом.

Его взгляд блеснул, Энджел продолжила:

— Когда мне было четырнадцать, я украла синий лак для ногтей в долларовом магазине.

— Подождите минутку, — сказал он. — Я признался в крупном угоне автомобиля. В некоторых штатах это уголовное преступление. И вы в ответ рассказываете мне про лак для ногтей из долларового магазина?

— Вы ни в чем не признались! — воскликнула она. — И, к вашему сведению, меня не шокировало ваше выдуманное преступление.

Он наклонил голову и посмотрел на нее сквозь длинные густые ресницы. Его глаза задержались на ее лице. Впервые за эту ночь Энджел услышала тихий рокот прибоя. Он всегда был там, за их болтовней и смехом. Вопрос, который вертелся у нее в голове, всплыл на поверхность.

Она осмелилась сказать это.

— Почему мне кажется, что вы не хотите, чтобы я уходила?

Его взгляд мерцал, как рябь на море.

— Не знаю, почему. — Он встал и протянул руку. — Ну ладно. Я куплю у вас картину и отвезу вас домой.

Ее сердце упало. Он пришел к выводу, что она не та, кто может играть на его уровне?

Она проигнорировала его протянутую руку и встала сама. Время для веселья и игр кончилось. Она снова перешла на официальный тон.

— Вы не обязаны ее покупать, — сказала она. — Вы даже не видели картину.

— Но я имею некоторое представление о ней.

Они прошли в зал, где Энджел оставила картину.

Сандро сел на подлокотник дивана.

Энджел достала картину. «Секретный сад» Хуана Давида Валеро. Маленькая картина была не такой претенциозной, как «Искушение». Заслуживала ли она поездки на скоростном катере через залив для личной доставки? Может, и нет. Хуан Давид Валеро был уважаемым, но малоизвестным кубинским художником, скончавшимся чуть более десяти лет назад. Перед поездкой босс Энджел прислала готовый текст презентации картины. Она вытащила телефон и прочитал текст вслух:

Кубинский художник середины прошлого века, наиболее известен своими изображениями повседневной жизни Гаваны пятидесятых годов.

Она взглянула на Алессандро, чтобы оценить его реакцию. Сжатые челюсти заставили ее отказаться от заранее подготовленного текста. Она положила телефон в карман.

— Это не диптих, — сказала она. — Но мне нравится, что единственной мечтой художника было поделиться нежными воспоминаниями.

Выражение лица Сандро смягчилось. Ободренная, Энджел продолжила:

— Художник рисует пейзажи в приглушенных оттенках зеленого, желтого и синего. Это необычно в карибском искусстве, которое обычно пышет красками. Валеро был кубинским эмигрантом. Я думаю, что он использовал цвет, чтобы выразить свою ностальгию.

— У него была депрессия, — отрезал Алессандро.

Энджел посмотрела на маленькую картину новыми глазами. В саду росли красные бугенвиллеи, но они всегда прятались в тени. Вся красота мира была покрыта мраком.

— Возможно. Признаюсь, я не слишком хорошо знакома с творчеством этого художника.

— Все в порядке.

— Простите, я действительно не успела подготовиться к презентации. Сюда должна была ехать моя начальница, но в последнюю минуту отправили меня.

— Энджел, поверьте мне. Все в порядке, — сказал он.

— Хорошо.

Она протянула ему холст, и, к ее разочарованию, он отложил его в сторону, даже не взглянув на него.

— Галерея просит за эту картину сорок пять тысяч.

— Вы получите эти деньги.

По ее мнению, он переплачивал десять тысяч. Он потянулся к телефону и перевел деньги. Она получила подтверждение по электронной почте. Тут же получила сообщение от своего босса, состоящее из единственного знака: большой палец вверх.

Она протянула конверт с купчей и удостоверением подлинности. Он присоединился к картине на столе.

Теперь Энджел согласилась с распространенным мнением, что слухи о высоких вкусах Алессандро Карденаса были сильно преувеличены. Скорее всего, он собирал случайные кусочки по тем же причинам, по которым богатые люди делают все, что угодно: налоговые льготы. «Секретный сад», вероятно, окажется похороненным в художественном хранилище Фрипорта в Делавэре.

— Мы закончили, — сказала она.

— Похоже на то, — откликнулся он.

— Но в чем дело? Вы не выглядите счастливым.

Она захлопнула футляр.

— Я в восторге.

— Просто… искусство для меня — личное, — вымолвила она. — Я понимаю, что для некоторых это только инвестиции.

Он сцепил пальцы.

— Продолжай.

— Я предпочла бы продать вам вещь, которая… — Она пыталась подобрать нужное слово. — Не знаю…

— «Искру радости»?

Его язвительный тон вывел ее из себя.

— Почему бы и нет?

Энджел одернула себя. Какая разница, любит он картину или нет? Продаст ли он ее или повесит в ванной, ее это не касалось.

В кармане ее платья зажужжал телефон. Энджел потянулась к нему, нуждаясь в предлоге, чтобы отвести взгляд. Была вероятность, что это сообщение от ее босса с последующим вопросом. Но это было не так. На экране высветилось оповещение о новом видео на канале «Глубокое погружение, исследование пресных вод».

Энджел уставилась на экран. Глаза защипало, она удалила с экрана оповещение. Вдруг она разозлилась на себя. Ее бывший жил своей жизнью. Она была здесь с мужчиной, который ясно давал понять, что хочет ее. Все, что она хотела сейчас сделать, — это придумать предлог, чтобы сказать «нет».

Неужели она хотела быть такой? Женщиной, которая бросилась домой к попкорну, коробочному вину и YouTube? Женщина, которая спустя десятилетия будет сидеть в кресле-качалке и рассказывать своему вязальному кружку о той ночи, когда она встретила красивую кинозвезду и была слишком трусливой мышью, чтобы сделать шаг? Она все еще боялась потерять работу, только это уже не казалось ей таким важным.

Алессандро выудил связку ключей из медной чаши на кофейном столике.

— Я отвезу вас домой.

— Нет.

Он замер.

— Нет?

— Я никуда не спешу.

Серия необычных событий привела ее сюда сегодня вечером. Завтра она уйдет, убежит.

Но сегодня сыграет свою роль, станет той, кем ей нужно быть, чтобы воспользоваться этим шансом.


Глава 3


Сандро жил по-голливудски в Лос-Анджелесе. Может быть, он забыл, как быть рядом с нормальными людьми. Люди, которые не прыгают в постель с первым попавшимся привлекательным мужчиной. К сожалению, у них с Энджел не было времени узнать друг друга получше. Он пробыл в городе всего несколько ночей. В понедельник он летел обратно в Калифорнию, чтобы начать репетиции своего следующего фильма. Сандро приехал домой отдохнуть и пообщаться с друзьями, а не найти любовницу. Но с тех пор как он увидел Энджел, он хотел знать, есть ли такой вариант.

Теперь она хотела остаться, но почему он не мог решиться? Это вернуло его к первому впечатлению: она была нормальным человеком и приехала сюда, чтобы делать работу. Разве он не должен оставить ее в покое?

«Прими дары этого часа» — это был его девиз. Просто возьми ее! Всю ночь ему так не терпелось прикоснуться к ней, почувствовать ее сияющую кожу. Если она могла зажечь его одним взглядом с другого конца комнаты, интересно, какие еще трюки она могла проделать? Он хотел прикоснуться к ней, почувствовать ее запах. Но он видел, что с ней что-то не так.

Сандро указал на ее телефон.

— Что это было?

Энджел притворилась невинной.

— Ты о чем?

— Это сообщение расстроило тебя. Это же очевидно.

Она сунула телефон в карман платья, словно собираясь спрятать улики.

— Это был мой будильник, — не раздумывая, соврала она.

— Мне следовало спросить, не ждет ли тебя кто-нибудь дома.

— Никто меня нигде не ждет.

— В таком случае…

Сандро вывел ее обратно на улицу, но не на террасу, где они ужинали, а на крышу с баром, бассейном, гидромассажной ванной, душем на открытом воздухе и шикарным видом. Он вытащил свежую бутылку из холодильника под баром и налил два щедрых бокала. Они подошли к перилам и встали лицом к ночи.

— Здесь самый лучший вид, — сказала она.

Ночь была тихая. Сандро повернулся к ней: взъерошенные волосы, глаза, похожие на топазы, губы, влажные от вина, — этот вид нравился ему все больше.

— Я давно положил глаз на это место, — сказал он. — Купил его через несколько дней после того, как подписал крупную сделку. Печальная правда заключается в том, что я не могу провести здесь больше двух недель подряд. Я либо в Лос-Анджелесе, либо на съемочной площадке. Большую часть времени моя племянница ночует здесь.

— Я хочу пожалеть тебя, — сказала Энджел с улыбкой. — Но это чертовски трудно.

— Я не ищу жалости, — сказал Сандро. — Я пытаюсь тебе кое-что сказать.

Она сделала глоток вина.

— Что же?

На мгновение его отвлекла тонкая золотая цепочка, которую она носила на шее. Ему хотелось наклониться и поцеловать это место. И впервые за весь вечер он заподозрил, что она этого тоже хочет.

Прежде чем что-то предпринять, Сандро должен был кое-что прояснить.

— Это путешествие будет короче, чем большинство других, и я уеду через несколько дней.

Она резко взглянула на него:

— Зачем мне это знать?

— Потому что я хочу, чтобы у тебя были все факты. Есть и обратная сторона: ничто из того, что ты сделаешь или скажешь сегодня вечером, не будет иметь значения. Можешь отбросить осторожность.

— Во-первых, все имеет значение. Во-вторых, как ты думаешь, что я здесь делаю?

Сандро на это не купился. Он указал на телефон, который она спрятала.

— Я думаю, ты прячешь правду в кармане.

От усталости Энджел откинула голову назад. И на этот раз он не смог сдержать себя.

— Можно мне прикоснуться к тебе?

Она пристально посмотрела на Сандро. Он ожидал, что она выплеснет содержимое своего бокала в его лицо, и собрался с духом. К его облегчению, она кивнула.

Он наклонился и поцеловал то место, где тонкая золотая цепочка задела ее воротник. Она не отстранилась. Вместо этого поднесла ладонь к его щеке, прижимая к себе.

— Ты можешь говорить со мной, Энджел, — прошептал он, уткнувшись в ее теплую кожу. — Я никому не скажу.

— Но ты сам можешь меня осудить, — прошептала она в ответ.

Она вся дрожала. Сандро уткнулся носом ей в шею.

— Ты меня не знаешь. Я не осуждаю.

— И я никогда не узнаю тебя, — сказала она. — Разве дело не в этом? Через несколько дней ты уедешь.

«Через несколько дней ты меня забудешь». Наверное, так сказать было бы правильнее.

Энджел прерывисто вздохнула, а когда заговорила, голос ее был хрупок, как травинка.

— Мой бывший парень следовал за своей целью через полмира. Теперь он размещает свои приключения на YouTube.

— Ты любила его?

Когда можно было уточнить столько деталей, почему это был его первый вопрос?

— Раньше любила.

— В чем его цель?

— Морская биология, в частности, экология кораллов.

Сандро даже не мог обидеться на этого парня. Коралловые рифы были в опасности, и этот придурок делал свое дело. Что-то в этом есть.

— Я проследовала за ним от Центральной Флориды до Майами, чтобы он мог закончить исследования для своей докторской диссертации. Потом он собрался в Австралию на постдокторскую резидентуру.

— И оставил тебя.

— Что-то в этом роде.

Сандро не хотел знать ответ на свой следующий вопрос, но должен был спросить.

— Это было сообщение от него только что?

Энджел отодвинулась от него, пятясь назад.

— Если бы я просто уклонялась от его сообщений, здесь не было бы ничего постыдного.

— Но ты смущена. Теперь мне нужно знать.

— Хорошо! — Она сделала еще глоток вина. — Он открыл YouTube. Я получаю оповещения каждый раз, когда он размещает новое видео.

Сандро расхохотался.

— Ах ты, маленький хакер!

У нее отвисла челюсть.

— Я не хакер!

— Но ты преследуешь своего бывшего в кибер-пространстве.

Она застонала и прижала бокал ко лбу. Он взял у нее бокал и приподнял ее подбородок.

— Признать, что у тебя есть проблема, — это первый шаг к выздоровлению.

— О, заткнись! — Она оттолкнула его. — Его канал не является чем-то таким личным… Он исследует пещеры и берет образцы… Не знаю. Его жизнь казалась такой интересной. Может быть, я слежу за ним поэтому.

— Эй! Не ты одна этим занимаешься.

— Неужели? Кого ты преследовал в последнее время?

Сандро покачал головой.

— В интересах конфиденциальности я не буду называть имен.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами:

— Интересно.

Но Сандро промолчал.

Энджел рассеянно скинула туфли и тут же стала ниже.

— Раз уж ты эксперт, каков следующий шаг? — спросила она. — Помимо обычной блокировки, отмены подписки и удаления приложения.

— Все меры предосторожности хороши, — сказал он. — Что ты думаешь о лечебном сексе?

Она кашлянула. Нервный тихий звук эхом отозвался в ночи.

— Я не думала об этом.

— Это и есть лекарство, — поддразнил он. — Подумай хорошенько.

Сандро подошел к бару и поставил бокалы в раковину. Она зациклилась на своем бывшем. Неужели он хочет впутаться в это дело? С другой стороны, какое ему до этого дело? Если следовать его логике, через несколько дней все это перестанет иметь значение. Но для нее все имеет значение.

Энджел стояла, засунув руки в карманы.

— Ты предлагаешь свои… услуги?

Он подошел к ней и наклонился ближе. На этот раз он поцеловал ее в уголок рта.

— Когда ты так выражаешься, это звучит так же грязно, как и должно быть.

Она стояла совершенно неподвижно. Он вдохнул ее сладкий цветочный аромат и получил ответ. Он хотел ее во, что бы то ни стало.

— Я бы не отказалась, — сказала она.

Это было только начало.

— Мне нужно, чтобы ты сказала «да».

Она шагнула ближе и прошептала свой ответ:

— Да.

Энджел взяла паузу, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями. Она уединилась в ванной комнате. Из-за этого она может потерять работу. Если станет известно, что она спит с клиентами, какая еще уважаемая галерея возьмет ее к себе?

Ее профессиональная репутация будет уничтожена прежде, чем успеет появиться. Энджел ополоснула лицо и шею, чтобы остыть от этих мыслей. Затем дотронулась до губы, которую он поцеловал, и снова вспыхнула огнем — только совершенно иным. Она не отступит.

Не то чтобы она не думала о сексе до того, как он предложил это. Это был пункт номер один ее плана из пяти пунктов «Забыть Криса». Только она даже не добралась до пункта номер два: «Воссоединиться со старыми друзьями», так что это было похоже на поспешный выстрел. С другой стороны, пункт номер один звучал так: «Сделать себе приятно», и предстоящий секс вполне подходил для этого.

Боже, но когда он поцеловал ее… то, как он произнес ее имя… Она никак не могла сказать «нет».

А пока они собирались искупаться. Энджел собрала волосы в пучок и разделась. Быстро посмотревшись в зеркало, она обреченно вздохнула. Ее тело было сильным, с изрядным количеством изгибов, так как она занималась бегом в школе. Однако сейчас она могла бы пожалеть, что съела еду шеф-повара Майлза, если бы она не была такой чертовски вкусной! В корзине из ротанга Энджел нашла коллекцию купальников, все новые, с бирками, для гостей. Она выбрала однотонное черное бикини с завязками, надела его и направилась к двери, пока у нее не сдали нервы.

Его нигде не было. На крыше было пусто. Звук льющейся воды привлек ее внимание. Она последовала за ним к искусственному водопаду, спрятанному в нише. И вот он, голый, наклонился вперед, прижав руку к мощенной камнем стене, а вода стекала по его спине.

Ей больше не нужно было ничего воображать.

Она не смела пошевелиться.

Сандро заметил ее и вышел из потока воды. Протянул руку и положил на ее бедро. Он был теплым и влажным, и она не осознавала, пока не стало слишком поздно, что он дергает за шнурок, удерживающий бикини вместе.

— И ты решила, что тебе это понадобится?

Один резкий рывок, и кусок треугольной ткани упал. Затем Сандро снял с нее лиф.

Ее сердце бешено колотилось в груди, когда он повел ее в душ. Мужчина держал ее за талию под сильным потоком. Вода стекала по спине и между грудей. Он привлек ее к себе, поцеловал и осторожно опустил обратно в ручей, позволив воде окатить ее. Давление обрушилось на нее. Сандро снова привлек ее к себе и пригладил волосы. Его лицо было в нескольких дюймах от ее.

Капли воды прилипли к его ресницам и заблестели, как стеклянные бусинки. Она понятия не имела, что думают другие люди, когда видят его, но считала, что он потрясающе красив. Запреты были полностью смыты, он переплел ее пальцы со своими и провел рукой между ее бедер. Вода стекала по их телам, но она хотела, чтобы он ощутил ее влагу. Она закрыла глаза и откинулась назад.

Сандро притянул ее к себе и крепко обнял.

— Держись поближе.

Энджел застонала. Он поцеловал ее в ухо и хриплым голосом прошептал:

— Что тебе нужно?

Это! Все это! Теплая вода, прохладный ветерок, лунный свет, его прикосновения, все это! Слова застряли у нее в горле. Она не могла говорить.

Мужчина собрал ее волосы и потянул за них.

— Поговори со мной.

— Ты мне нужен.

— О, девочка… Что ты сказала?

Времени на сожаления не было. Он раздавил их все своим поцелуем.


Глава 4


И вот Энджел оказалась в постели известного голливудского сердцееда. Внутренний голос, который еще вечером подстрекал ее на такой опрометчивый поступок, утром стыдил ее.

Она явно сошла с ума. Неужели она рисковала своей работой ради любовника на одну ночь? Эти мысли вторглись в ее сознание еще до того, как она открыла глаза. Было шесть утра, она знала это, даже не сверяясь с часами. Энджел раньше всегда просыпалась каждое утро в шесть, чтобы начать свой день с быстрой пробежки или подготовить холст к вечеру. Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она делала что-то подобное, но привычка осталась. Алессандро спал рядом с ней, его дыхание вырывалось ровными волнами.

Энджел плыла по опасным водам. Звуки его дыхания, его тепло, цитрусовый запах его простыней — вместе они обладали силой эмоционального прилива, достаточно сильного, чтобы утопить ее. Ей хотелось прижаться к нему и снова заснуть. Может быть, позже он разбудит ее требовательными поцелуями. Она хотела продолжения. Именно по этой причине она должна была убираться к чертовой матери. Бегство всегда было частью ее наспех составленного плана.

По плану она должна была покинуть Алессандро максимум часа в два ночи. Но после того, как они занялись любовью на полу его спальни, он подхватил ее на руки и отнес в постель. Она погрузилась в глубокий сон.

Благодаря затемненным шторам комната была погружена в сумрак. Не глядя на Сандро, Энджел выскользнула из-под простыни. Где она оставила свое платье? А туфли? Все, что у нее было в пределах досягаемости, — это большое белое полотенце. Она обернулась им, прежде чем они побежали с террасы на крыше в его спальню к тайнику с презервативами. Скомканное полотенце лежало теперь на деревянном полу как жестокое напоминание о прошлой ночи. И о том, насколько веселее прошло бы это утро, если бы она смогла заставить себя остаться.

Но надо придерживаться плана.

Энджел схватила полотенце, обернула его вокруг тела и на цыпочках вышла из комнаты. Некоторое время она колебалась, взявшись за ручку и прижавшись лбом к закрытой двери. Про себя она поблагодарила его, пожелала удачи и попрощалась. Так было лучше. Под «лучше» она подразумевала «легче» для нее.

Энджел отвернулась от двери и попыталась вспомнить, где оставила вещи. Она переоделась в ванной на крыше, но перед этим сняла туфли на каблуках. Где она их оставила? Осторожно прошла по коридору в гостиную. Как попасть на крышу? Она не могла вспомнить. И как ей вообще выбраться с этого проклятого острова?

Подоспела помощь в виде домработницы. В этот ранний час она напевала себе под нос, поливая цветы в кашпо.

— Доброе утро, — сказала Энджел, ее достоинство было разодрано в клочья.

— Пойдем, — сразу же ответила помощница. — У меня есть все, что тебе нужно.

Ее звали Марица. Она отправилась на охоту за мусором и собрала вещи Энджел, включая металлический футляр, о котором та совсем забыла. Он стоил около двухсот долларов, и галерея вычла бы его из ее зарплаты.

Сгорая от равных частей благодарности и унижения, Энджел переоделась в дамской комнате в холле.

Выйдя, она спросила Марицу, как ей добраться до парома.

— Я могу устроить так, чтобы водитель встретил вас в вестибюле. Подойдет?

Энджел была на грани слез.

— Это здорово. Большое вам спасибо. За все.

Марица проводила ее до лифта и вышла, похлопав Энджел по плечу.

Дальше последовала поездка на гольф-каре к пристани, гонка вдоль причала, чтобы успеть на паром, который уже отчаливал, быстрый прыжок на борт, и Энджел выбралась из рая. Она села на деревянную банкетку и не отрывала взгляда от горизонта Майами. Ее попутчики были должным образом одеты и, вероятно, возвращались домой с ночных дежурств в качестве нянь и охранников. Из уважения Энджел едва удержалась, чтобы не разразиться истерическим смехом.

Это была первая ночь. Первая связь на одну ночь… со знаменитостью. Впервые в жизни она ушла от мужчины, даже не поцеловав его на прощание. Первый в жизни оргазм в душе на открытом воздухе. Первый полноценный ночной сон после отъезда Криса. Впервые она открылась кому-то о Крисе.

Энджел никому не рассказывала о своем расставании, главным образом потому, что потеряла связь с большинством друзей, которых оставила в Орландо. Что же касается семьи, то это было рискованно. Ее старшая сестра Бернадетт была крайне осуждающей. Только что выйдя замуж, она предупредила Энджел, чтобы та не ездила за Крисом в Майами. «Он не женится на тебе», — заявила она, как будто брак был конечной целью жизни. Когда стало известно об их разрыве, Бернадетт, не теряя времени, отправила сообщение: «Я же тебе говорила».

Крис Мойер, уроженец штата Небраска, не имеющего выхода к морю, всю жизнь увлекался морем. Это привело его во Флориду изучать морскую биологию. Уроженка Флориды, Энджел всегда считала пляжи чем-то само собой разумеющимся. Они с Крисом познакомились в аспирантуре. Он получал докторскую степень, она заканчивала аспирантуру. Прагматичный и целеустремленный парень Крис никогда не соглашался с изменчивыми взглядами Энджел на жизнь и карьеру. У него были не только краткосрочные цели, но и долгосрочные, которые простирались на следующее десятилетие или два. Энджел не могла заглядывать слишком далеко в будущее и принимала каждый день таким, какой он наступал.

В день ее тридцатилетия произошли две вещи. Энджел не смогла забронировать столик в «Дьябло», и галерея отказала ей в групповой выставке. Крис терпеливо ждал до следующего дня, чтобы объявить, что он принял постдокторскую должность в Австралии и не думает, что это хорошая идея для нее.

— Это было весело, — сказал он, тремя односложными словами отметая три года преданных отношений.

Это. Было. Весело.

Нет. Весело — это ужинать под звездами, играть в игры с блефом, говорить до такой степени, что можно было раскрыть слишком много, сдерживаться только для того, чтобы выплеснуть все без сожаления. Веселье — это первый поцелуй под искусственным водопадом, за которым следует безумная гонка в спальню босыми мокрыми ногами.

Энджел опустила голову на руки. Бернадетт была права. Последнее, что ей было нужно, — это веселье. Ее веселая карьера в искусстве провалилась. Веселые отношения рухнули. Ради ее здравомыслия все веселье, которое она испытала прошлой ночью, должно было быть отложено в долгий ящик.

«Через несколько дней ты забудешь меня».

О, как бы ей хотелось, чтобы это было правдой!


Глава 5


Энджел исчезла. Сандро понял это еще сквозь сон.

Он вскочил, отшвырнул простыню, вскочил с кровати и отдернул плотные шторы, чтобы впустить немного света. Из спальни ему была видна пристань. Он увидел ее крошечную фигурку, бегущую босиком по причалу, туфли в руках, волосы на ветру.

Энджел, Ангел… Ангелок сбегает из рая. Плохой ангелок.

Он посмотрел, как паром исчезает вдали, и вздохнул. Это было к лучшему. Сандро был падок на красоту, и иногда она сбивала его с пути истинного. Сейчас он не мог позволить себе отвлекаться. У него было дело в Майами, неприятное дело, которое требовало хладнокровия.

И все же какой бы потрясающе красивой ни была Энджел, она не тратила его время впустую. Она доставила картину и сертификат подлинности, который не стоил той бумаги, на которой был напечатан.

Его удивило, что, несмотря на все свои проницательные наблюдения, она ничего не знала о характере своего поручения. Она не соединила точки между ним и художником Хуаном Давидом Валеро. За это Сандро любил ее еще больше.

Алессандро Давид Карденас был внуком Хуана Давида Валеро.

Судя по всему, Сандро был любимым внуком. После смерти деда Сандро унаследовал большую часть картин. Пожар уничтожил половину, и Алессандро поставил цель сохранить остальное. Он выкупил все, что смог найти на рынке, а это было не так уж много. Его дед не имел коммерческого успеха. И все же новые частички коллекции продолжали появляться.

Только когда один из друзей с гордостью представил оригинал Валеро, купленный во время рыбалки в Майами, Сандро начал подозревать, что эти новые картины — подделки.

Картина, изображающая гаванскую гавань в сумерках, имела все атрибуты работы его покойного деда — широкие мазки и приглушенную цветовую палитру, которую так красиво описала Энджел, — но в ней было что-то не то. Это было все, что он мог сказать.

У друга Сандро, кубинского адвоката из Нью-Джерси, были самые лучшие намерения. Он не хотел смущать парня, поэтому держал свои подозрения при себе. Он узнал название художественной галереи на Линкольн-Роуд, которая продала ему картину, и навел кое-какие справки.

Какую роль в этом сыграла Анджелина Луис, если эта роль вообще имела место? Никакую, решил он и закрыл дверь к любым сомнениям.

Сандро подошел к старому деревянному столу, который когда-то принадлежал его деду, открыл блокнот и нарисовал чернильной ручкой по памяти ее лицо.

Он выронил ручку, и воспоминания нахлынули на него. Он с самого начала считал ее красивой, но, как только она начала описывать работы его деда, от приглушенной цветовой палитры до эмоциональных оттенков, он обнаружил, что она завораживает.

Написанная по сценарию речь раздражала его. Он держал руки, которые смешивали эти краски, и не нуждался в нотациях. И все же он оценил то, как она продолжала представлять его деда как личность, а не просто подпись на холсте. Она искала нюансы и смысл в композиции, цветовой палитре и даже мазках кисти. Затем он напомнил себе, что то, что она так поэтично описывала, было, по всей вероятности, дешевой подделкой. Его реакция расстроила ее.

Ему нравилось, что она так заботится о нем.

Она ему просто нравилась.

Несмотря на все ее благие намерения, Энджел ошибалась насчет его деда, которого она рисовала как романтическую фигуру, пораженную ностальгией — классическим недугом кубинского изгнанника. Хуан Давид, младший сын семьи Кастро, бежал с Кубы в 1970 году, оставив свою страну, семью и невесту, которую любил. Этого было достаточно, чтобы искалечить любого человека. Сандро потребовались годы, чтобы осознать более глубокую истину: его дед был совершенно подавлен. Старик чувствовал себя неудачником. Посвятив свою жизнь искусству, он никогда не зарабатывал на нем ни пенни. Вот почему Сандро был полон решимости помешать кому-либо эксплуатировать его работу после его смерти. Он будет защищать свое наследие, несмотря ни на что.

Сандро натянул шорты, схватил телефон и пошел на кухню пить кофе. Марица была там и уже налила ему чашку.

— Твоя подруга ушла.

— А! — сказал он. Так вот как ей это удалось! С помощью Марицы.

— Она очень милая девушка, очень красивая, очень вежливая.

В ее голосе прозвучал не такой уж и тонкий упрек.

— А я нехороший?

— Ты — голливудский плейбой.

Неужели она думает, что он вышвырнул из постели очень хорошенькую, очень вежливую девушку?

— Она бросила меня! Она ушла, пока я спал.

Марица сложила руки, словно в молитве.

— Я не говорю тебе, как жить дальше. Я только сказала, что она хорошая девушка.

— Кто такая милая девушка? Ты же не меня имеешь в виду. — В кухню вошла племянница Сандро, Сабина. — Что я пропустила? У дяди была девушка?

— Доброе утро, — сказал Сандро.

Марица налила Сабине кофе и незаметно вышла из кухни. У него было подозрение, что экономка не считает его племянницу «милой».

Сабина размешала сахар в кофе и повернулась к нему:

— А что это в гостиной?

— Что? — спросил Сандро.

Она убрала с лица прядь черных волос.

— Картина Валеро. Где ты ее взял?

Сабина была дочерью его сводного брата Эдди, но она все больше и больше походила на свою мать, которая трагически скончалась, когда девочке было двенадцать лет. Эдди снова женился и переехал в Тампу. Сабина не ладила со своей мачехой и всякий раз, когда бывала в Майами, оставалась на Фишер-Айленд. Она была неплохим блогером, чем и зарабатывала себе на жизнь.

Сандро поставил кружку.

— А зачем тебе это знать?

Сабина продолжила допрос:

— Зачем ты его купил? Каков твой план? Чтобы положить его вместе с остальными?

Остальные картины хранились на складе, за исключением нескольких в его лос-анджелесском доме.

— Тебя это беспокоит?

— Искусство должно быть выставлено на всеобщее обозрение, чтобы люди любили его и восхищались им, — сказала она. — Валеро не хотел бы, чтобы ты вот так хранил его работы.

И что она об этом знает? Его дед умер через два года после ее рождения.

— Папа считает, что с твоей стороны эгоистично скрывать работы вашего деда, и я согласна.

Значит, теперь это был папа? Она уже давно так не называла отца.

— Получается, я эгоист, — сказал Сандро. — Я могу жить с этим.

Она со стуком положила свою крошечную ложечку.

— Ты теперь большая шишка! Почему бы не использовать это, чтобы продвигать его работы? Пусть люди откроют его творчество для себя. Ты удивишься, узнав, сколько они заплатят…

— Нет.

— Ладно, — махнула она рукой. — Если тебе не интересно, давай я попробую. Я никогда не буду такой большой, как ты, но…

— Нет.

Будучи старшим внуком, Эдди счастливо унаследовал дедушкину рыбацкую лодку. Сандро унаследовал это бесценное искусство. Официального оглашения завещания не было, но, будучи мальчиками, они согласились на это. Лодку продали на металлолом много лет назад. Однако искусство переживет их всех.

— Почему? — огрызнулась Сабина. — Ты делаешь это для своих друзей? Почему не сделать то же самое для своей семьи?

— О чем ты говоришь?

— Ресторан Майлза! Концерты диджея Джордана! Ты посещаешь их мероприятия, и они набирают рейтинг! Они стали знаменитыми благодаря тебе!

Если бы он был мелочным, то добавил бы к этому списку ее карьеру блогера о путешествиях.

— Я их не продвигаю. Я посещаю их мероприятия в свободное время. Я ничего не могу поделать, если мои друзья талантливы.

— А как ты назовешь прямые трансляции в своей соцсети их мероприятий? По-моему, это называется рекламой.

— Я называю это «жить своей жизнью». Какой смысл рекламировать картины моего деда? Он не собирался их продавать. Он надеялся передать их своим детям… и племяннице.

Она схватила банан из вазы с фруктами, которую Марица держала полной, и вихрем вылетела из кухни.

— Увидимся позже, дядя!

Дверь в спальню Сабины захлопнулась. Что он собирается делать с растущей пропастью между ним и его семьей? После того как он два года назад привез домой «Оскар», его отношения с немногими оставшимися членами семьи ухудшились. Его брат редко звонил, и теперь он забивал голову Сабины странными идеями. Это опечалило его. Поскольку их отец давно умер, а две трети его родственников вернулись на Кубу, Сандро не воспринимал семью как нечто само собой разумеющееся.

Его отвлек телефон. Сандро был рад переключиться от грустных мыслей.

Сначала ему написала Джорджина Гарсиа, известная как Джиджи, его близкая подруга. Благодаря ей он в свое время получил роль в фильме «Теням нужен свет». Она прилетела в Майами на неделю Арт Базеля и приглашала Сандро посетить мероприятия вместе.

Практически сразу же после сообщения Джиджи ему позвонила Лесли Чепмен, его агент, и сообщила, что начало съемок откладывается на несколько недель. Новость выбила Сандро из колеи, так как он привык работать и совершенно не знал, что делать со свободным временем. К тому же роль в масштабном фантастическом фильме была важной следующей ступенью в его карьере.

Будучи чернокожей женщиной в Голливуде, Лесли понимала этот бизнес лучше, чем кто-либо другой. Она знала, как трудно сломать былые стереотипы и получить те роли, которые привлекают внимание актера. Сандро был опытным актером, но, если бы он не подписал контракт с Лесли, ему всю жизнь пришлось бы играть роли плохих парней или «каких-нибудь латиноамериканцев». Теперь, когда его карьера шла полным ходом, он пребывал в настроении «куй-железо-пока-горячо». Она надеялась, что его номинируют на «Золотой глобус», поэтому просила хорошенько отдохнуть перед предстоящими событиями.

Он растянулся в шезлонге и наконец ответил на сообщение Джиджи. Да, он в деле, он пойдет отдыхать. Но… У него на уме было что-то еще.

«Встретимся с вами в Базеле».


Глава 6


В течение четырех дней в декабре Майами-Бич был эпицентром мира искусства. Арт Базель привлек богатую, состоятельную толпу, у которой были деньги, чтобы тратить их впустую или инвестировать в современное искусство — так по-разному можно было назвать основное действие на ярмарке. Пикассо, гравюра Уорхола, Лихтенштейна, ослепленный Будда, миниатюрный фарфоровый унитаз или бюст Колумба, сделанный полностью из жевательной резинки, — все это считалось искусством.

Жаль, что Энджел была слишком рассеянна, чтобы оценить это в полной мере. В мыслях она снова и снова оказывалась в раю, целуя Алессандро Карденаса под водопадом.

Ее душевное состояние не ускользнуло от босса.

— Энджел! Ты дрожишь, как чихуа-хуа! Пожалуйста, успокойся.

Идеально! Ночь еще не началась, а Энджел уже успела разозлить Палому. Понятно, что Палома предпочла бы видеть здесь Жюстину, а не такого новичка, как Энджел. Но Жюстина лечила сломанную ногу, и заменить никем другим ее было невозможно.

— Мы конкурируем с галереями из Европы и всего мира. Мы должны соответствовать друг другу. Знаменитости чуют нервозность. Я знаю, что ты немного недотягиваешь до уровня. Это понятно. Степень в области изобразительного искусства не готовит вас к миру искусства. Но если ты не успокоишься, то заработаешь мне язву.

Энджел обиделась на это. Все с ее уровнем было нормально.

— Иди и выпей чего-нибудь в гостиной, пока не началась ночь и не пришли самые сливки общества.

По словам Паломы, существовала Европа и остальной мир, сливки общества и обычные люди, которые не стоили ее времени.

Энджел почти добралась до зала экспонатов, когда ее осенило: одним из этих долгожданных сливок общества вполне мог быть Алессандро. Конечно, он уже приобрел нужную картину, но, если в городе происходит такое грандиозное событие, он вполне может прийти сюда со своими друзьями.

Энджел направилась к бару, чтобы выпить вина. Ей был очень важен сегодняшний вечер как способ заработать. Только деньги помогут ей вернуться домой, в Орландо. Майами был городом, в котором она вряд ли когда-то построит карьеру. Ей нравилась местная атмосфера, но этот город никогда не был ее любимым местом. Она приехала сюда только ради Криса.

Из этих мыслей ее выдернул голос, прозвучавший очень близко от нее. Она обернулась и увидела его, в таком же виде, в котором он смотрел с рекламных плакатов. Вчера в мокрых плавках и мятой рубашке он был настолько близким, что она порой забывала о том, насколько он знаменит.

Сегодня вечером, в темно-сером костюме от Тома Форда, чисто выбритый, с ясными глазами, он обескураживал ее.

— Энджел?

— Черт возьми!

Алессандро сократил расстояние между ними.

— С тобой все в порядке?

Она была рассеянна и взволнованна, поэтому слова никак не хотели связываться в предложение.

— Да. Конечно. Я в порядке. Ага.

Один взгляд в его глаза — и у нее закружилась голова. Палома права: она была нервной развалиной, более дрожащей, чем чихуа-хуа, не совсем готовой к роскоши высокого общества.

— Что ты здесь делаешь?

На его губах медленно появилась улыбка.

— Топлю свои печали в текиле.

Она очень в этом сомневалась.

— ВИП-зал в той стороне.

— А нельзя мне побыть здесь? — спросил он, и губы его дрогнули в улыбке. — Обещаю, что не принесу неприятностей.

Энджел уставилась на него. Она целовала эти губы. Она зашла намного дальше поцелуев. Но сейчас ей казалось, что это было в далеком прошлом.

— Очевидно, я не могу прогнать тебя.

— Верно, — сказал он. — Но ты всегда можешь сбежать сама. Еще раз.

— Я не убегала… — Голос Ангела казался чужим для ее собственных ушей, поэтому она решила, что лучше заткнуться.

Бармен, который до сих пор занимался своими делами, бросился вперед.

— Карденас! Добро пожаловать сюда, сэр!

Алессандро поднес палец к губам.

— Не надо так громко. Я не хочу лишнего внимания к себе.

— Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя нежеланным гостем, — сказала Энджел, главным образом, чтобы успокоить бармена. — Просто уточняю, что в ВИП-баре ВИП-обслуживание.

— Да ладно вам, — наигранно обиделся бармен, — у нас шикарный ассортимент!

С этими словами он убрал бутылку с вином, которую достал для Энджел, и достал более дорогую. Алессандро сунул через стойку купюру в пятьдесят долларов, и благодарный бармен принял чаевые — и намек — и попятился.

— Скучал по тебе сегодня утром, — сказал он. — Скучала по мне?

Энджел прерывисто вздохнула. Почему он ей так нравится?

— Послушай, я не бросала тебя. Я опоздала на работу и… ты спал и… Я не хотела тебя будить и… Вот и все.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Как ты меня нашел? — спросила девушка. Она предполагала, что может столкнуться с ним еще до конца ночи, но эта встреча была похожа на точный выстрел.

— Я здесь, чтобы встретиться с друзьями, — сказал он. — Я где-то свернул не туда и ошибся баром, и вот я здесь.

Вот как он не искал ее. На приборной панели в голове Энджел вспыхнула красная лампочка «проверить самооценку».

— Я рада, что мы встретились. Я хотела извиниться за то, как я ушла.

Это была большая жирная ложь, необходимая только для того, чтобы спасти ее гордость. Если бы он мог вести себя спокойно и собранно, она тоже сможет.

Сандро поднял стакан и позвякал льдом.

— Как скажешь.

Энджел наблюдала за ним поверх бокала. Он не поверил ни единому ее слову.

— Ладно. Я ушла так, как ушла потому, что не хотела затягивать дело, — сказала она. — Я знаю правила.

— Какие правила? — спросил он. — Здесь их нет.

Вполне возможно, что в беззаботном мире Алессандро Карденаса предустановленных правил не было. Он делал, что хотел.

— Правила «связи на одну ночь», — объяснила она.

Он медленно потягивал текилу.

Он наклонился ближе и прошептал что-то ей на ухо.

Когда он был так близко, ей хотелось прикоснуться к его лицу, почувствовать гладкую кожу, которая была грубой прошлой ночью. Она хотела, чтобы он снова поцеловал ее в шею, хотела повернуть время вспять и снова пережить все это и чтобы он отвез ее домой.

— Алессандро, я должна идти… — жалобно сказала она. — Мне нужно вернуться к работе, пока я не получила от шефа.

— За что?

— Такое бывает, когда босс дает тебе пятиминутный перерыв, а ты болтаешься в баре со своим бывшим любовником около получаса!

— Я твой бывший?! — возмутился он. — После всего лишь одной ночи?

Энджел в отчаянии уронила руки на стол и чуть не опрокинула бокал.

— Говорю как есть. А теперь мне пора идти.

Алессандро осушил бокал, выпрямился и одернул манжеты рубашки.

— Ладно. Поехали.

— Куда ты собрался? — спросила она.

— Из-за меня у тебя неприятности. Я вытащу тебя из этого.

Она начала пятиться.

— Каким образом?

— У меня свои способы.

— Ты что, спятил? Мой босс не должен знать! — запротестовала она на грани паники.

Злая усмешка мелькнула на его лице.

— Знать о чем, Энджел? Я умею быть осторожным, — сказал он. — А ты можешь?

Энджел ущипнула себя за переносицу. Какого бога она прогневила, чтобы заслужить это?

— Тебе нужна моя помощь или нет? — спросил он.

Она посмотрела ему в глаза, готовая отказать.

Он засунул руки в карманы в ожидании ответа. От этого жеста его расстегнутый ворот рубашки разошелся и обнажил впадинку на горле. Она запнулась. Зачем врать? Она хотела этого так сильно.


Глава 7


Палома металась по кабинке. Когда Энджел приблизилась, она огрызнулась:

— Где ты была?

Затем она мельком увидела спутника Энджел и побледнела везде, кроме щек, которые оставались неестественно розовыми благодаря косметике.

— Посмотри, на кого я наткнулась, — невинно махнула головой Энджел.

— Извините, если я задержал Анджелину, — сказал Алессандро. — Я был в этом здании много раз и думал, что знаю дорогу. Анджелина мне очень помогла.

Палома бросилась вперед.

— Конференц-центр — это лабиринт сумасшедшего дома. Но Энджел здесь все знает.

Энджел вздохнула с облегчением. Никто, кроме звезды кино, не смог бы спасти ее от гнева Паломы.

— Я Палома Джентри. Чем могу вам помочь?

Алессандро ответил вежливо, но твердо:

— Я с Анджелиной. Спасибо.

Палома выглядела так, словно ей пришлось жадно глотать воздух.

Палома подошла к своему столику, установленному, как трон, в углу зала. Если бы ее взгляд мог убить, у Энджел была бы уже рана поперек горла.

Она повернулась к Алессандро:

— Спасибо, что воспользовались своим влиянием, чтобы помочь обездоленной.

— Не за что, Анджелина, — ответил он. — Я делаю, что могу.

Ей хотелось, чтобы он перестал называть ее Анджелиной. Он, видимо, делал это намеренно, чтобы дистанцироваться, и внезапно ей это не понравилось.

— Я бы очень хотел увидеть твое мастерство в деле, — вдруг сказал Сандро. — Расскажи мне о вашей экспозиции.

В его словах таился личный вызов, и Энджел приняла его. Она огляделась и наугад выбрала кусочек. Их коллекция представляла собой смесь разных стилей творчества, яркую и броскую, но были и скрытые жемчужины.

Энджел повела его к экземплярам текстового искусства.

— Представляю вам популярный ныне девиз «Живем лишь раз!» молодого местного художника. — С этими словами Энджел указала на броские желтые буквы.

Алессандро кивнул с такой важностью, будто этот девиз был для него истиной в последней инстанции:

— У меня где-то есть такая татуировка.

Энджел подавила смех.

— Нет, ее у тебя нет.

Он скользнул по ней взглядом.

— Откуда ты знаешь? — серьезно спросил Сандро.

Ее щеки начали пылать.

— Ну, не могу же я тебе ее показать при всех, — продолжил он, — но мы можем обсудить это позже.

Его взгляд не отрывался от Энджел, удерживая ее на месте, — иначе она бы разлетелась на куски.

— Я работаю.

Он указал на большие желтые буквы.

— Ты живешь только один раз, Энджел. Во сколько ты заканчиваешь работать?

— Выставка завершается в полночь, — сказала она, не успев подумать. — Давайте продолжим. — Она показала ему акриловую картину на холсте с лимоном и лаймом под названием «Лимонный лайм», коллаж с бульдогом под названием «Брюс» и мигающую неоновую вывеску со словами «Извините».

На этой работе он остановился.

— В последний раз, когда я сказал эти слова, все закончилось совсем не весело.

— Плохое расставание? — спросила она.

— А есть еще какие-нибудь?

На этот раз Энджел не погрузилась в свои трагические воспоминания. Вместо этого она мысленно пролистала каталог великолепных актрис и моделей, с которыми Алессандро фотографировался на протяжении многих лет. Что-то внутри ее сжалось. В обычных обстоятельствах ее самооценка была несгибаемой, но сейчас неприятные эмоции были вполне логичными.

— Могу я задать вам вопрос? — спросила она.

— Ты можешь спрашивать меня о чем угодно.

Именно в этот момент к ним подлетела, словно на крыльях, Палома. Она вручила Алессандро бокал шампанского.

— Мистер Карденас, это вам!

Только взмах его ресниц выдавал нетерпение, и Энджел была уверена, что Палома ничего не заметила. Он принял бокал, кивком поблагодарил Палому, которая наконец-то упорхала вглубь зала.

— Ты что-то говорила, — сказал он Энджел.

Энджел перевела дыхание.

— Пожалуйста, пойми меня правильно, — тихо сказала она, переходя с официального тона снова на «ты».

— Я постараюсь.

— Что тебе от меня нужно? Здесь так много… очаровательных женщин. — В мыслях Энджел по-прежнему перелистывала альбом с фотографиями Алессандро в окружении известных персон.

Алессандро некоторое время изучал ее, потом отвел глаза и стал рассматривать стеклянную скульптуру дельфина.

— Знаешь, чем я занимался шесть лет назад?

— Нет.

— Подавал напитки очаровательным женщинам.

— Ты был барменом?

Сможет ли он приготовить приличную «Маргариту»? Не слишком кислую, не слишком сладкую?…

— Я был барменом, официантом и всем, что только можно придумать, — сказал он. — Эти очаровательные женщины не интересовались борющимися за выживание официантами-актерами.

— Ты больше не борешься за выживание? — с непониманием спросила Энджел.

Он провел большим пальцем по плавным изогнутым линиям скульптуры. Лучше бы он этого не делал, прикасаясь к искусству, особенно потому, что оно напоминало ей о его прикосновениях прошлой ночью.


* * *

Энджел не дождалась ответа, а стоять молча было бы слишком подозрительно, и она сменила тему.

— Вот кое-что, что может вас заинтересовать. — Она вернула официальный тон и подвела его к противоположной стене, где была выставлена серия черно-белых фотографий под названием «Опустошение». В серии были представлены фотографии Гаити после землетрясения 2010 года, Багамских островов после урагана «Дориан» и Пуэрто-Рико после того, как прошлым летом остров пострадал от обоих видов стихийных бедствий.

Алессандро изучал каждый снимок.

— Мне это интересно.

— У вас есть возможность приобрести серию полностью или частично.

— Серия еще не закончена, — сказал он, — она в любом случае будет неполной.

— Что вы имеете в виду?

— Где фотография Кубы после урагана «Ирма»?

Он был кубинцем. Недостающая фотография, должно быть, раздражает его.

— Путешествие на Кубу затруднено, особенно после катастрофы.

— Трудно, но не невозможно.

Кошмар! Она умудрилась оскорбить своего бывшего любовника искусством своей галереи.

— Я возьму, — сказал он, удивив ее. — Всю серию.

— Разве вы не хотите узнать цену?

— Я уверен, что ты мне расскажешь.

— Каждая оригинальная фотография стоит девять тысяч долларов.

— Покупаю.

Слова, которые она произнесла дальше, противоречили ее должности.

— Ты не обязан этого делать.

— Почему? — спросил он.

Она огляделась, чтобы убедиться, что Паломы нет поблизости.

— Если вы делаете это, чтобы помочь мне, то вы уже сделали достаточно.

— Почему ты думаешь, что я не хочу этого?

Его тон заставил ее усомниться, о чем именно они говорят.

— Я только хотела сказать, что тебе не нужно притворяться.

— Притворись, что хочешь того, чего хочу я.

— Вы должны быть уверены… — Она колебалась. — До того, как будут допущены ошибки. Это солидная инвестиция.

— Это — хорошая работа, и у меня есть на нее планы.

— В таком случае я вам позвоню.

— Энджел, — сказал он, останавливая ее прежде, чем она успела отвернуться. — Ты очаровываешь меня. И я не думаю, что это ошибка.

Энджел встала как вкопанная.

В этот момент снова возникла Палома. Да, она не подведет, если надо испортить кому-то важный момент.

— Мистер Карденас, вы, случайно, не хотите приобрести еще какие-нибудь работы вашего деда? Мы были рады, что Энджел смогла завершить продажу в отсутствие Жюстины. Но Жюстина всего в телефонном звонке отсюда.

«Прошу прощения? Что? Его дедушка?» Энджел была потрясена.

Палома, вероятно, не упустила ни растерянного выражения лица Энджел, ни возможности унизить ее перед клиентом.

— Хуан Давид Валеро — дед мистера Карденаса.

— Понимаю.

Почему она узнала об этом только сейчас? Почему Жюстина не предупредила ее?

Или Палома включила этот важный факт в подготовленную презентацию, которую Энджел вчера так своевольно проигнорировала? И, ради всего святого, почему Алессандро не сказал ей об этом?

— Если вам интересно, просто дайте мне знать. Мы не слишком часто сталкиваемся с Валеро, это можно сказать с уверенностью. И все же Жюстина могла бы навести кое-какие справки. Вам это интересно?

— Да. — Алессандро протянул ей визитку. По тому, как она просияла, можно было подумать, что он вручил ей выигрышные билеты лотереи.

— Если что-нибудь найдете, свяжитесь со мной.

Тут зал наполнился громким восклицанием:

— Сандро! Наконец-то! Вот ты где!

Энджел обернулась как раз вовремя, чтобы поймать зеленоглазую брюнетку, проталкивающуюся сквозь толпу. Одетая в «Шанель» с головы до ног, она выглядела… богатой. На ее лице был искусный макияж, подчеркивающий тонкие черты.

— Джиджи, — обратился Алессандро без всякого энтузиазма. — Ты нашла меня.

Джиджи достала телефон и набрала номер, отменяя, очевидно, групповые поиски Сандро.

— Я его поймала. Встретимся у входа в пять.

— Ты говоришь так, будто я беглец, — сказал Алессандро.

— Нам пришлось разделиться, чтобы найти тебя, — укоризненно отозвалась она. — Ты не отвечал на телефон.

— Извини. Он выключен.

— Ты же не собираешься покупать новые картины?

— Так и есть.

— И чем же ты заинтересовала мистера Карденеса? — Глаза Паломы округлились, когда она посмотрела на Энджел. Для Паломы это было новостью.

— Да, — ответила Энджел дрожащим голосом. — Мистера Карденаса интересует «Опустошение».

— Что это такое? — спросила Джиджи.

— Серия фотографий, — сообщила Палома.

— О, хорошо. Главное, не тот дурацкий банан, приклеенный к стене. — Она дружески похлопала Алессандро по плечу.

Все засмеялись, кроме Энджел.

Она была расстроена и разозлена, что Сандро утаил информацию, имеющую отношение к ее работе. Это многое объясняло. Его вопиющее безразличие, его настойчивость в том, что он «знаком» с этой картиной. Он мог бы объяснить это подробнее.

Он смотрел на нее с выражением раскаяния на лице.

— Анджелина, нам следует завершить сделку?

— Нет необходимости! — подхватила Палома. — Я вышлю вам электронный счет-фактуру.

— Как же у вас все просто! — воскликнула Джиджи и повернулась к Сандро: — А теперь давай убираться отсюда, пока ты ничего больше не купил. Мы опаздываем на ужин.

Алессандро посмотрел на Энджел мягким взглядом. Она изобразила на лице улыбку.

— Спасибо за визит, мистер Карденас! Всегда рада вас видеть.

Она не могла не помучить его немного. К несчастью, она привлекла внимание его подруги. Та посмотрела на Энджел, как будто видела ее в первый раз. Затем ее губы изогнулись в едва заметной улыбке:

— Привет. Я — Джорджина.

Ох уж эти очаровательные женщины…

— Меня зовут Анджелина.

— Приятно познакомиться, — кивнула она. — Я подруга Сандро.

Он поднял глаза и отвернулся.

Алессандро поискал взгляд Энджел, словно желая тихо извиниться. Энджел напряглась и посмотрела на свои руки. Потом Джиджи потянула его за руку и повела прочь.

Палома поспешила завершить сделку. Если она что-то и уловила, то, похоже, ей было все равно. Только Энджел стояла на месте. Она смотрела Алессандро вслед и не отворачивалась до тех пор, пока он не растворился в толпе.


Глава 8


Шестеро приятелей сидели в столовой за круглым столом и горячо обсуждали Сандро. Свет был достаточно тусклым, чтобы скрыть его смущение.

— Я уловила вибрацию между ними, — сказала Джиджи. — И он был таким застенчивым около нее. Это было восхитительно!

Сандро никогда в жизни не стеснялся. Но к тому времени, когда Джиджи пришла в себя, он уже старательно избегал взгляда Энджел. Открывшаяся информация о его деле была воспринята не очень хорошо.

— Мы познакомились с ней вчера вечером, — отозвалась Дженни Си. — Это было захватывающее зрелище.

— Она мне понравилась, — улыбнулась Роуз. — Почему она не присоединилась к нам сейчас?

— Она сегодня работает, — проговорил Сандро.

— Не надо ее жалеть, — покачала головой Джиджи. — Очевидно, она очень хорошо справляется со своей работой. Она продала Ромео серию фотографий по десять штук долларов за экземпляр.

— Девять штук долларов, — поправил Сандро. — И это ради дела. Я выставлю их на аукцион завтра.

— Как это здорово! — воскликнула Джиджи. — Напомни мне, почему мы с тобой не пара?

— Отстань, — строго сказала Дженни Си. — Я за Анджелину.

— Я тоже, — кивнула Роуз.

— Я тоже, — откликнулся Роланд о. — Хотя я никогда не встречал эту женщину. Но я женат и хочу наверстать упущенное.

— Жаль вас всех разочаровывать, но она не хочет иметь со мной ничего общего.

— Тебе отказала женщина? — Дженни посмотрела на него с сомнением. — Трудно поверить.

— Уверяю тебя, такое уже случалось, — сказал Сандро, игриво прикрывая болезненную улыбку.

Однажды Сандро пожаловался Джиджи, — и она согласилась, — что через пять-семь лет, когда ему стукнет сорок, никому не будет дела до того, чем он занимается. Только уважаемые актеры-ветераны получали возможность состариться в этом бизнесе, расхватывая те немногие хорошие роли, которые были доступны. Сандро хотел сделать долгую карьеру и проработать в индустрии столько же лет, сколько он обслуживал столики и смешивал напитки до двух часов ночи. Это оставляло мало времени для отношений. Он даже не думал о женитьбе. Странно, но эта мысль вернула его к Анджелине.

У нее было чувствительное сердце, которое она не могла скрыть, во всяком случае, от него. Ее глаза выдавали ее эмоции. По этой причине чувство вины и сожаления весь вечер терзали его. Сандро не мог не заметить обиженного выражения ее лица, когда управляющая галереей заговорила о его дедушке. Когда Джиджи перешла к обсуждению их планов на остаток ночи, Сандро не обратил на нее внимания. Он должен добраться до Энджел. Он должен извиниться перед ней.


Энджел стояла под фонарем, закутавшись в белое пальто. Она нахмурилась, глядя в мобильный телефон.

Сандро наблюдал за ней из-за руля машины. Неужели она до сих пор следит за каналом своего бывшего? Несомненно, она имела на это право, одна бурная ночь могла ничего не значить для нее. Но Сандро почувствовал укол ревности.

Он понимал, насколько сильно ее разозлил, и хотел исправить ситуацию. Вздохнув, он подъехал к ней и припарковался на проезжей части, мешая потоку машин.

Энджел подняла глаза и увидела Сандро, вышедшего из машины.

— Алессандро! — Она быстрыми шагами направилась к нему, в глазах блестели искры гнева. — Почему ты так нагло блокируешь движение?

Он уже был готов к ее фразе «не хочу никогда больше видеть тебя». Но Энджел его удивила.

— Ладно, раз уж ты здесь, у меня к тебе дело. Мое такси не приедет. Можешь отвезти меня домой?

Сандро открыл дверцу машины:

— Залезай, пока меня не отбуксировали.

Энджел забралась на заднее сиденье, Сандро вернулся за руль, и они тронулись по ночной дороге.

— Ты хорошо провела ночь? — спросил он.

— Могу только сказать, что эта ночь была слишком долгой.

— Где ты живешь?

— Ки-Бискейн.

— Так далеко?

— Это проблема?

— Я просто удивился, как долго тебе приходится добираться на работу. А у тебя есть машина?

— Да, — ответила она. — В ней на днях обнаружилась незначительная поломка, но у меня совершенно нет времени на этой неделе ехать в сервис.


Он мог починить ей машину или подвозить ее на этой неделе до работы, но не знал, как ей это предложить. В этот момент Энджел наклонилась вперед и сказала:

— На светофоре нам направо.

— Я знаю маршрут, — ответил Сандро. — До работы барменом я работал в доставке еды и прекрасно знаю эти места.

— Ладно, ладно, — отмахнулась Энджел, — хватит рассказывать о своем скромном прошлом.

— Почему?

— Пытаешься мне доказать, что ты простой парень, хотя сам ведешь машину стоимостью в дом. Это раздражает.

Вот, значит, как она его воспринимала. Он не осознавал, как выглядит со стороны. Он просто хотел, чтобы она любила его, доверяла ему. Это было неправильно?

— Эта машина принадлежит матери Джорджины, — сказал он.

— Ясно, — односложно ответила Энджел, хотя ее тон стал более дружелюбным. Немного помолчала. — Ты солгал мне.

— Я утаил информацию, — ответил Алессандро. — Это не одно и то же.

— Ты позволил мне выставить себя дурой, болтая о ностальгии твоего дедушки. — Энджел раздраженно отвернулась к окну. — Ты, должно быть, думал, что я идиотка.

— Мне очень жаль, — сказал он.

Она не ответила. Сандро сосредоточился на вождении, время от времени поглядывая на нее. Язык ее тела не внушал оптимизма. Она сидела, скрестив руки на груди.

— Как думаешь, почему ты никогда не слышала, что Хуан Давид Валеро был моим дедушкой?

— Потому что я новичок, который не подготовился?

— Потому что по большей части я это скрывал.

Энджел резко наклонилась вперед и ухватилась за подголовник.

— Тогда откуда Палома узнала? Я уверена, что Жюстина тоже знала!

Он понятия не имел. И все же знания Паломы обо всем, что касалось Валеро, вызывали подозрения.

— Мой дед, великий художник, умер без гроша в кармане. Но он оставил мне свое самое большое сокровище.

— Его искусство?

Она все еще сжимала подголовник, но ее голос звучал менее резко.

— А я подумала…

— Что? Расскажи, мне правда интересно.

— Я думала, тебя не интересует искусство.

— Почему ты так решила? — спросил он.

— Вчера вечером ты едва взглянул на картину.

— Теперь ты знаешь почему, — хмыкнул Сандро. — Я был знаком с ним, как уже сказал.

— Энджел, — снова заговорил Сандро, — я происхожу из семьи художников. Много поколений художников. Они не были знамениты и не получали наград. Они были преданы делу и серьезны.

Прежде чем она успела что-то сказать, он добавил:

— Это не очередная попытка показать мое простое происхождение. Это правда о том, кто я есть.

Остаток пути она почти ничего не говорила. Постепенно напряжение в машине спало. Он чувствовал себя с ней комфортно. Так было со вчерашнего дня. Был ли он разочарован тем, что долгая поездка оказалась не такой уж долгой? Да, особенно потому, что он был уверен: Энджел не пригласит его к себе.

Она жила в поселке под названием Коралловая Гора. Как и ожидалось, она поблагодарила его за поездку и потянулась к ручке дверцы машины.

— Энджел…

Она заставила его замолчать.

— Это бессмысленно, Алессандро. Ты и я… мы вращаемся вокруг разных солнц.

— А почему это проблема? — спросил он, споря, хотя знал, что отпустить ее — это самое лучшее, что можно сделать.

Она снова наклонилась. На этот раз она слегка провела кончиками пальцев по его волосам.

Сандро вздрогнул от ее прикосновения. Он взял ее руку и поднес к губам.

Аромат роз наполнил его ноздри.

— Я рада, что увидела тебя, — сказала Энджел. — Не потому, что меня нужно было подвезти, хотя это очень облегчило мне жизнь.

Мне важно было понять, что произошло сегодня вечером. Спасибо.

Она осторожно высвободила свою руку из его и выскользнула из машины. Сандро смотрел, как она поднимается по лестнице, и ждал, пока в квартире на третьем этаже зажжется свет. Все кончено. Затем он выехал со стоянки и поехал в ночь.


Глава 9


— Энджел! В чем дело? Почему у тебя учащенное дыхание?

Энджел бежала по мосту, когда в ее руке зажужжал телефон. Это была Жюстина Карр. Энджел поправила наушники.

— Я в порядке, Жюстина. Вышла на раннюю пробежку, вот и все.

После беспокойной ночи Энджел не смогла заснуть. Она сменила пижамные шорты на шорты для бега и вышла на рассвете. Одним из преимуществ жизни в Ки-Бискейн была живописная тропинка через мост к песчаному пляжу, который одновременно служил здешним собачьим парком. Пробежка помогала ей привести мысли в порядок, а в этом она сейчас особо нуждалась.

Прошлой ночью она поступила разумно и положила конец их роману — пожалуй, это даже громко сказано. Это была неудачная связь, и вовсе не по тем причинам, в которые она позволила ему поверить.

Да, он скрыл информацию, когда речь шла про картины его деда, и Энджел изобразила понимание и приняла его извинения. Но ее мучило не это.

Она не могла понять странные, если не сказать абсурдные, эмоции по отношению к нему. Вчера она отчаивалась из-за того, что такси не приедет, но стоило увидеть его, и она почувствовала себя в безопасности. Если он здесь, то решит все проблемы.

Что это еще за чепуха в ее голове?

Почему простое слово «привет» из его уст звучит как райская песня?

Почему ей так тепло внутри от одного его взгляда?

Ей нужно было разобраться со своими эмоциями, пока на волне их она не прыгнула на катер, идущий в Фишер-Айленд.


— Вот бы погулять, — задумчиво произнесла Жюстина.

Энджел совсем забыла, что ей звонят.

— Как ты себя чувствуешь?

— Как идиотка, но я выживу.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Ты можешь посетить сегодняшнее мероприятие в «Приливе».

— Почему я должна идти? — спросила она с интонациями маленького капризного ребенка.

— Потому что я не могу!

— Почему Палома не может поехать? Она — менеджер.

— Палома подолгу дежурит в конференц-центре. Потом она встречается с частным клиентом. Кроме того, нам нужен кто-то, кто будет выделяться. Палома почти бесполезна после десяти вечера или ты не заметила?

— Честно говоря, нет.

Жюстина тяжело вздохнула.

— Это Базель, великое время, и мы все должны внести свой вклад. Палома руководит шоу. Я обрабатываю заказы из дома. Это твоя работа — ходить на вечеринки и представлять нас. Мы не можем отсутствовать на таком мероприятии. Мы надеемся, что ты сделаешь фотографии для наших аккаунтов в социальных сетях. И если будешь умницей, то заведешь кое-какие контакты.

— Ладно. Я пойду, — упавшим голосом сказала Энджел.

— Прекрати стонать! — попросила Жюстина. — Если бы я была в твоем возрасте и у меня были бы твои ноги, город лежал бы у моих ног. Не забудь зайти в галерею и забрать приглашение вместе с комиссионными.

— Комиссионные за что?

— Сделка с Карденасом, — ответила Жюстина. — Похоже, пробежка на свежем воздухе пошла тебе не на пользу — ты долго соображаешь.


* * *

Сандро прибыл в галерею на Линкольн-Роуд в начале восьмого. В этот ранний час торговый центр под открытым небом был пуст. Все дизайнерские магазины и рестораны были закрыты, как и Шестая галерея. В дверях его встретила Палома Джентри.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал Сандро.

Он специально попросил принять его в раннее время, когда Линкольн-Роуд была пустынной. Он не хотел огласки своей покупки, так как это сделало бы хорошую рекламу Шестой галерее. А он вовсе не хотел так помогать им. Он мог бы послать доверенное лицо, но чувствовал, что обязан перед дедом справиться с этим сам.

— Ничего страшного, — сказала Палома. — Я живу над галереей.

Она заперла за ним стеклянную дверь.

Шестая галерея оказалась меньше, чем он предполагал. Они максимально использовали пространство выставочного зала — картины загромождали стены, а пол был усеян скульптурами и предметами искусства, выставленными на пьедесталах. В кассе был обычный ассортимент открыток и сувениров из Майами-Бич. Он поймал себя на том, что задается вопросом, как Анджелина Луис вписывается во все это.

Палома пригласила его в свой кабинет и предложила кофе, но Алессандро не собирался превращать покупку картины в светский визит. Палома достала картину — маленькую, размером со смартфон.

— Это Ла-Плайя.

Алессандро взял у Паломы холст. Как и следовало из названия, это было изображение пляжа толстыми завитками масляной краски. Небо было туманно-серо-голубым, а на переднем плане волны редели и растекались по белому песку. Чайки, одинокая пальма и маленький дремавший мальчик завершали композицию. Это была фирменная работа Хуана Давида Валеро.

Но что-то было не так с этой картиной. И дело было даже не в размере. Всегда, когда Алессандро касался дедушкиной картины, он словно слышал его голос, чувствовал испачканные краской руки, чувствовал запах скипидара от его одежды. Это было частью какой-то странной связи с дедом, которой, как теперь узнал Сандро, завидовали его брат и отец.

— Вы говорите, что это нарисовал мой дед, но я никогда не видел ни картины, ни даже эскизов.

— В этом нет ничего необычного. Картина была написана до вашего рождения.

— Откуда она?

— Частный коллекционер пожелал остаться неизвестным.

— Почему?

Палома вздохнула, на ее лице появилось выражение учительницы, которая должна объяснять старшекласснику самые азы.

— Продавать произведения искусства — все равно, что закладывать фамильные драгоценности. Это неприлично, и многие не хотят, чтобы их друзья знали об этом. Наши клиенты могут рассчитывать на наше благоразумие. — Она сверкнула зубастой акульей улыбкой. — Поверьте мне. Так будет лучше для всех, кто в этом замешан. Я могу ответить на любые ваши вопросы. Вас беспокоит происхождение этого произведения?

— Да.

— Хорошо. Мы работаем с отраслевыми экспертами. Каждая вещь имеет сертификат подлинности.

То, что сертификаты не являлись стопроцентным подтверждением подлинности, она знала. Все же когда речь идет об искусстве давних лет, всегда нужно оставлять право на ошибку.

— У продавца финансовые проблемы? — спросил Сандро. Вряд ли он чего-то добьется. Палома была профессионалом, и никакую лишнюю информацию она не выдаст.

— Какое это имеет значение? Вы беспокоитесь, что продавец не оценил работу вашего дедушки?

Никто не будет ценить работу его деда так высоко, как сам Сандро. Но ему была противна мысль, что кто-то может попытаться нажиться на обмане. Ему хотелось уйти и оставить картину на столе, но он не мог этого сделать. Фальшивая или нет, но Ла-Плайя принадлежала ему.

— Сколько?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Тридцать пять тысяч.

Сандро не дрогнул.

— По рукам.


«Прилив» был волнами гламура. Энджел, в голубом маленьком платье и на каблуках, пожалуй, неплохо вписывалась в окружение. Поднимаясь в лифте на крышу отеля, она еще раз продумывала стратегию. Энджел не видела способов для того, чтобы установить новые связи, — она не знала на этой выставке ровным счетом никого. Поэтому упор был сделан на фотографии для раскручивания аккаунтов в социальных сетях.

Обстановку на крыше можно было назвать одним словом — роскошь. Искусственные пальмы, фонтаны в мраморных чашах — и море известных гостей в одежде не менее известных брендов.

Энджел прошла к бару. Как только она заказала коктейль, в сумочке завибрировал телефон. Энджел была рада возможности переключить внимание от всей роскоши, окружающей ее, но сообщение от Жюстины не принесло облегчения:


«Суперновость!» Сегодня вечером в «Приливе» Алессандро Карденас выставит серию фотографий «Опустошение» на аукцион. Делай побольше фотографий, чтобы все знали: мы к этому событию причастны!»

Энджел бросила телефон в сумочку, словно тот был ядовит. Спасло, что она сидела под кондиционером, иначе бы ей стало дурно. Сандро вечером будет здесь… Она предполагала такую возможность, но теперь знала точно, и ее начало трясти. Надо бы выследить его в толпе, чтобы держаться подальше от него…

План разбился, не успев сформироваться.

— Анджелина!

Внезапно ее затянуло в водоворот объятий с Дженни Си, Роуз Рашид и Джорджиной Гарсиа.

— Что вы здесь делаете одна? — спросила Роуз. — А где Алессандро?

— Сегодня вечером я работаю, — сказала Энджел, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

— Ты все время работаешь! — неодобрительно произнесла Джорджина.

Джиджи была одета в брючный костюм от Диора этого сезона. Может быть, для нее работа была вовсе не обязательным занятием.

Дженни взяла Роуз за руку.

— Мы будем в баре.

Энджел осталась наедине с Джорджиной в Диоре, которая теперь требовала, чтобы Энджел звала ее Джиджи.

— Ладно, Джиджи, — неуверенно произнесла Энджел. — А где сегодня Джордан?

— Он играет в «зоопарке», — сказала она. — Мы встретимся с ним позже. Но я хочу поговорить с тобой об Алессандро.

Энджел не хотела. Разве весь смысл светской беседы не в том, чтобы избегать горячих тем?

— Он здесь, ты же знаешь. Если хочешь, я ему позвоню.

— Не беспокойся! — Энджел практически выкрикнула эти слова. — Я здесь по работе. Помнишь?

Джиджи перебросила через плечо прядь карамельно-каштановых волос. Энджел никогда не видела никого столь безупречно ухоженного, во всяком случае, вблизи. Тот, кто делал ей мелирование, был искусным художником.

— Об Алессандро, — сказала она. — У нас с ним есть кое-какие истории.

Горло Энджел сжалось, как тогда, когда она смотрела на Джиджи и Алессандро прошлой ночью. Скоро она будет хватать ртом воздух.

— Я была влюблена в него, но он не чувствовал того же, — вздохнула Джиджи. — Такова наша история. Конец.

Это могло означать что угодно. Когда она поняла, что ему не нравится? Они встречались какое-то время?

— Он снялся в одном из первых фильмов, которые я продюсировала.

— «Нисходящая спираль».

— Ты его видела?

— Это один из моих любимых фильмов.

Джиджи казалась искренне довольной.

— Благодарю тебя! Это классическая история иммигрантов.

— Алессандро великолепен в этом деле.

— Он великолепен во всем, — улыбнулась Джиджи как ни в чем не бывало. — Он очень серьезно относится к своей карьере, наши рабочие отношения были важны для него.

Поэтому я спросила себя: стоило ли мутить эти воды? Ответ был отрицательным, и я не жалею об этом. Мы лучшие друзья, и у нас отличные рабочие отношения. Мне очень повезло.

Она была счастлива и явно просто высказала свое мнение, не опасаясь ответного удара.

— Есть еще кое-что, — прищурилась она.

Энджел больше ничего не хотела знать, но Джиджи этого явно не замечала.

— Он никогда не смотрел на меня так, как на тебя.

— Ты ошибаешься, — передернула плечами Энджел с нервным смешком.

— Я не ошибаюсь, — отрезала Джиджи.

Тишина пробежала по толпе, когда музыканты вышли на сцену в дальнем конце зала. После быстрого звукового настроя гитарист подошел к микрофону.

— Это Роландо! — прошептала Дженни на ухо Энджел. Это имя ни о чем ей не говорило… пока не прозвучал голос.

Роландо и Мафиози были исполнителями хита этого лета.

— Дамы и господа, прекрасные люди, — ровным баритоном произнес Роландо, — поприветствуйте моего брата, Алессандро Карденаса.

Алессандро присоединился к группе на сцене под бурные аплодисменты.

Барабанщик начал.

— Раз! Два! Раз! Два! Три! Четыре!

Алессандро подошел к микрофону и запел.

Его голос был как мед. Энджел была уверена, что сейчас умрет.

— О да, — сказала Джиджи. — Дайте ему глоток рома, и дело с концом.

Обхватив пальцами ножку бокала, Энджел отключилась от всех, для нее сейчас существовал только Алессандро. Одетый в черное, как и остальные музыканты группы, он сидел в рубашке, аккуратно заправленной в брюки, и все же почему-то забыл застегнуть большинство пуговиц. Он выглядел восхитительно. Золотистый свет прожектора придавал блеск его бронзовой коже. С закрытыми глазами, сдвинув брови, он пел и соблазнял слушателей. Темп внезапно ускорился, и один из бэк-вокалистов, к восторгу толпы, запел реггетон. Затем трубач выступил вперед для соло, которое взорвало сердце Энджел. Все это время Сандро стоял в стороне, погружаясь в свой собственный мир. Она сосредоточилась на том, как он двигался, и вспомнила, как они двигались вместе. Она сделала все, чтобы сжать это воспоминание в маленьком пространстве и запереть его. Теперь она удивлялась, зачем это сделала.


Глава 10


Сегодня его Ангел был дьяволом в голубом платье. Как только музыка смолкла, Сандро бросил микрофон Роландо и спрыгнул со сцены.

Этот импровизированный джем-сейшен вернул его в школьные годы, и он наслаждался этим. Однако выигрыш оказался больше, чем он мог надеяться. Он не верил в чудеса. Он был уверен, что с Энджел отношения окончательно испорчены. Он изливал свою душевную боль на сцене, когда в толпе увидел Энджел. Она пробиралась к сцене. В реальность происходящего было трудно поверить, больше это напоминало сцену из фильма. Чем закончится эта ночь?

Раздались бурные аплодисменты, и небольшая толпа двинулась к сцене и собралась вокруг него. Энджел оттеснили от Сандро, но он поймал ее за руку и притянул к себе. Группа на сцене запела очередной свой хит, Сандро посмотрел на Энджел, получил от нее безмолвное согласие, и они закружились в танце, насколько позволял танцпол.

Его движения были не совсем плавными. Он нервничал, его суставы затекли. Он старался держать Энджел в танце на уважительном расстоянии, но это продолжалось только до тех пор, пока другая пара не столкнулась с ними, подтолкнув Энджел в его объятия.

Он крепче сжал ее талию, чтобы не дать упасть, и, заключив в объятия, уже не мог отпустить. Она прижалась лбом к его подбородку.

После танца они направились к бару. Бармен обратился к Сандро:

— Еще один раунд, мистер Карденас? Вы тоже, мисс?

Как только Сандро дал ему добро, они устроились в тихом уголке бара.

— Как ты научился так петь? — спросила Энджел.

— Мой дедушка слушал по радио старые школьные болеро, рисовал и курил, курил и рисовал. По сути, это все, что он делал.

— У тебя прекрасный голос. Ты не думал…

— Нет, я сохраню свою основную работу. Спасибо. Но я доступен для частных концертов.

Она рассмеялась, избавившись от всей язвительности предыдущих двадцати четырех часов. Во всяком случае, Сандро надеялся на это.

— Мы можем начать все сначала, Энджел?

Напитки были поданы быстро. Она потянулась к своему стакану дрожащей рукой. Она так нервничала, когда они были только вдвоем у него дома.

— Я прошу слишком многого? — спросил он.

Она сделала глоток коктейля и опустила стакан.

— Нет, это не так. Мне бы этого хотелось тоже.

Чтобы скрепить сделку, он наклонился и поцеловал ее.

Когда музыка стихла, группа объявила перерыв на аукцион произведений искусства. Энджел вытащила телефон из сумочки.

— Мне нужно сделать фотографии. Это входит в мои официальные обязанности на сегодняшний вечер.

Несколько богатых людей пожертвовали произведения искусства из своих частных коллекций. Все они были приглашены на сцену, чтобы вызвать интерес к своим лотам. Сандро не сдвинулся с места.

Никто не мог заплатить ему за то, чтобы он ушел от Энджел. Хорошо, что ему не пришлось этого делать.

Она направила камеру на сцену и толкнула его локтем в бок.

— Ты разве не должен быть там?

— Я пел для них. Этого должно быть достаточно.

— Но мне нужна твоя фотография.

Он потянулся к ее телефону, переключил камеру в режим селфи, придвинулся достаточно близко, положил подбородок ей на плечо и сфотографировал их вдвоем.

— Вот, пожалуйста.

Она долго смотрела на экран телефона.

«Нельзя отрицать, что мы — красивая пара», — подумал Сандро. Доказательство было у нее в руке.

— Я имела в виду галерею, — сказала она тонким голосом. — Им бы очень понравилась твоя фотография с их искусством.

— Они ее не получат.

— Первый экспонат — серия фотографий под названием «Опустошение», — объявил аукционист.

— Здесь, чтобы представить его, находится художник.

Фотографом была молодая женщина с Багамских островов. На ней было простое белое платье, а волосы, заплетенные в длинные косы, ниспадали на спину. Поблагодарив Сандро за возможность обратиться к влиятельной толпе, она заговорила о важности регистрации разрушений, вызванных изменением климата.

— Мы не можем позволить себе прятать голову в песок. Будущие поколения будут судить нас за наше бездействие.

Торги начались с пятидесяти тысяч долларов. Ожесточенная война между тремя покупателями подняла цену. Коллекция фотографий была продана за сто десять тысяч долларов.

Энджел записала все это на видео, затем выключила телефон и бросилась обнимать Сандро.

Объятие было жестоко коротким.

— Вы договорились, что она будет здесь сегодня вечером? — спросила Энджел.

— Я просто позвонил ей.

— Как мило с твоей стороны! — воскликнула она. — Такое выступление действительно открывает перед художником большие горизонты.

Настроение Сандро упало. Все были такого мнения.

Она положила руку ему на плечо.

— Ты в порядке? Я что-то не так сказала?

— Все в порядке, любимая.

Энджел быстро отдернула руку. Она вздрогнула, будто ее обожгли. Он назвал ее «любимая». Она знала, что это ничего не значит, может быть, просто еще одно слово, которое он бросил. Но ее реакция была выше всяких похвал. Она спала с этим мужчиной, и все же такое использование нежности вскружило ей голову.

После аукциона Джиджи, Роуз и Дженни набросились на них.

— Эй вы, двое! Вот вы где!

Алессандро позволил друзьям осыпать его поцелуями в щеки и даже попробовать напиток.

— Не забудь про завтрашнюю вечеринку в «Гараже».

— В клубе? — спросил Алессандро.

— Нет, — ответила Дженни. — Настоящий гараж.

— Это не обычный гараж, — сказала Роуз. — Он был спроектирован швейцарскими архитекторами.

— Звучит забавно, — сухо заметил Алессандро.

— Я буду там, — сказала Энджел. — Для галереи.

Алессандро сверкнул улыбкой.

— В таком случае это действительно звучит забавно, и я тоже там буду.

Отряд торжественно удалился с громкими прощаниями и воздушными поцелуями.

Алессандро повернулся к Энджел:

— Тебя подвезти домой?

— Я справлюсь, — сказала она, хотя на самом деле она имела в виду: «Отвези меня домой. Сейчас же!»

— Я ни за что не посажу тебя в такси, если ты вообще сможешь его найти.

— Что ж, спешить некуда. Мне не нужно уходить прямо сейчас.


Они прошли вглубь зала, туда, где был тихий закуток из искусственных пальм.

— Я хотел спросить тебя… — начал Алессандро, — я помог в реализации плана «забыть бывшего»? Потому как, если просто секс с другим тебя не успокоил, я могу предложить план мести.

Энджел смотрела на него, в висках пульсировала кровь, а в голове проносились совершенно незваные мысли, поэтому она не сразу поняла, что он сказал.

— Отомстить?

— Ты можешь опубликовать нашу фотографию.

Энджел нахмурилась. То, что Алессандро предлагал так использовать его известность, показывало его не в лучшем свете.

— Спасибо за предложение, — ответила она, — но я не собираюсь использовать тебя таким образом.

Алессандро закрыл ей рот поцелуем. Они повалились на ближайший шезлонг, спрятанный в ветвях. Он отодвинул шелковый лиф ее платья с рюшами и кружево бюстгальтера. Его зубы плотно сомкнулись на соске. Энджел хотелось закричать от удовольствия, но тут она вспомнила, где они находятся.

— Мы не можем делать это здесь!

Алессандро медленно отстранился от нее.

— Но мы делаем это!

Она обхватила ладонями его лицо.

— Если предложение в силе, давай выбираться отсюда.

Всю дорогу домой этот мужчина по имени «Живем один раз» ехал в кабриолете с опущенным верхом. Сегодня Сандро ехал на собственной машине, компактной «альфа-ромео», которая подходила ему гораздо больше, чем одолженный «бентли». Кожаное сиденье убаюкивало Энджел, а ветер дразнил ее волосы.

К тому времени, как они добрались до ее дома, Энджел была пьяна от желания.

Она провела его в гостиную, включила лампу и зажгла свечу на обеденном столе. В сущности, она не знала, что делать. Алессандро бродил вокруг, исследуя ее пространство почти так же, как она исследовала его. Если бы он искал признаки ее личности, то нашел бы только растения в горшках и картины в рамах.

Хотя ей и нравилась мебель, каждый предмет ее интерьера, все это принадлежало Крису. В Австралии ему это было ни к чему.

Энджел сняла туфли и бросила их на ковер под кофейным столиком середины века. Когда он подошел к одной из ее картин, простому, но красочному пейзажу, висевшему над ее столом, она решила быстро и легко отвлечь его. Ее голубое платье присоединилось к туфлям на полу. Алессандро, должно быть, услышал шелест шелка, потому что тут же повернулся к ней.

— Хочешь экскурсию по дому, бокал вина или… что?

Было что-то уникально вдохновляющее в том, чтобы быть на ее родной территории.

Алессандро повернулся к картине спиной.

— Вариант три, если ты не против.

— Вариант три — да, но ты слишком одет.

— Я позабочусь об этом.

Пока он раздевался, Энджел подумала, что лучше всего закрыть шторы. Она подошла к окну. Он схватил ее за талию, усадил на подоконник и снял с нее белье. Алессандро Карденас уже стоял между ее бедер — и, обнаженный, он был прекрасен.

Чтобы удержать его, она обхватила ногами его бедра.

Он обхватил ладонями ее лицо и провел подушечкой большого пальца по губам.

— Мой ангел грешен сегодня вечером.

Энджел крепче обхватила его ногами. Запустив пальцы в ее волосы, он откинул ее голову назад и поцеловал. Его руки оставили ее волосы и прошлись по телу. Это были не чужие руки. Он знал, где и как прикасаться к ней, обхватывая ее груди и дразня соски, пока ее спина не выгнулась дугой, а голова не ударилась об оконное стекло.

Он скользнул в нее двумя пальцами.

— Ты думала обо мне прошлой ночью?

— Что?

— Вчера вечером. Ты думала обо мне?

Он гладил ее, и ее мысли были сосредоточены на его руках, а не на словах.

— Прошлая ночь была слишком давно.

— А теперь скажи мне. Почему ты убежала?

Правда выплеснулась из нее.

— Мне было страшно.

Он потерся носом о ее нос.

— Боишься меня?

— Боюсь этого!

Он мог делать с этой информацией все, что ему заблагорассудится. Она боялась того притяжения, которое он испытывал к ней. Это была чистая жгучая эмоция, не поддающаяся ни логике, ни разуму.

Но Алессандро, похоже, это откровение не обеспокоило. Или, может быть, он уже знал. Похоже, он ее раскусил. Он целовал ее снова и снова, пока его пальцы исследовали глубже ее тело.

— Почему я никогда не могу затащить тебя в постель?

В ту первую ночь в пентхаусе они добрались только до ковра на полу спальни, а потом забрались в постель, где сразу же заснули. По крайней мере, здесь, в ее доме, было не слишком далеко идти, чтобы найти кровать.

Энджел провела его в свою спальню. По пути он остановился, чтобы вытащить из кармана брюк пакетик из фольги. Хорошо, что он все спланировал заранее, потому что в квартире у нее не было презервативов. Она не нуждалась в них уже очень, очень давно.

В спальне было темно, если не считать тусклого света настольной лампы в гостиной. Она упала на кровать, а Алессандро остался стоять в ногах. Он разорвал пакетик из фольги и медленно заговорил:

— Вчера утром я проснулся, желая тебя. Прошлой ночью я не спал, борясь с желанием появиться у твоей двери. И сегодня вечером, когда увидел тебя, я знал, что нет другого возможного исхода, кроме этого. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Так что да. Это страшно, Анджелина.

— Не называй меня так.

Энджел закрыла глаза, как только эти слова вырвались наружу. Что на нее нашло?

Алессандро на мгновение замолчал.

— Не использовать твое имя?

— Не бери в голову.

Он положил ее на спину. Энджел что-то бессмысленно бормотала.

— Да. Да. Не надо. Да.

Он входил в нее дюйм за дюймом, намеренно, жестоко медленно.

— Как ты хочешь, чтобы я тебя называл?

Ее слова превратились в всхлипы.

— Если не Анджелина, то кто?

Энджел схватила его за руки:

— Забудь об этом.

Его тактика была более совершенна, чем у нее. Слегка изменив положение, он погрузился в нее глубже, не оставляя места для самообладания.

— Тебе понравится, если я буду называть тебя Ангелом?

— Называй меня своей.

Он замер. Энджел снова зажмурилась.

— Моя Эндж. — Он коснулся своими приоткрытыми губами ее губ. — А чего хочет мой Ангел?

Энджел чуть не обезумела от удовольствия.

— Я хочу тебя.

Они и раньше занимались любовью, но только в ее простой комнате, в ее простой постели они по-настоящему стали любовниками.


Глава 11


Первый луч рассвета пробился через кухонное окно Энджел, их день начался с кофе, тихой беседы и пары протеиновых коктейлей. Энджел была одета для работы и выглядела элегантно в изумрудно-зеленом платье. Ее волосы были собраны в высокий хвост, а в ушах висели золотые обручи. Румянец на ее щеках и застенчивая улыбка — все это дело рук Алессандро, по крайней мере, ему нравилось так думать.

Сандро еще не успел надеть штаны. После душа он был ленивым. Все, что он хотел, — снова лечь с ней в постель, но Энджел была сосредоточена на сборах на работу. Палома ждала ее в конференц-центре через час. Сандро предложил отвезти ее на работу. Она согласилась с одной оговоркой: он высадит ее в полуквартале от конференц-центра.

— Нельзя, чтобы меня видели с тобой.

Этим подходом Сандро был озадачен. Обычно люди шли на все, чтобы их увидели с ним.

— Ты хочешь нас спрятать?

— Ты — мой клиент, — сказала она.

— Я нечто большее.

— Никто не должен об этом знать. — Она налила ему стакан коктейля, который с такой гордостью приготовила на скорую руку. — Что еще более важно, Палома не должна этого знать. А теперь пей и одевайся.

— Мой бедный Ангел, как ты можешь терпеть Палому?

— Не могу! — призналась она со смехом, полным ужаса. — Вот почему мне нужна новая работа.

Он почувствовал облегчение, услышав это. Шестая галерея была нечиста на руку, но у него пока не было доказательств. Но, тем не менее, посвящать Энджел, пока она там работает, он точно не станет — вдруг эта информация как-то дойдет до Паломы.

— Мы займемся этим, как только ярмарка закончится.

— Мы ничего не будем делать. Ты уедешь, а я буду собирать вещи для Орландо.

Сандро был удивлен, как глубоко ранили его эти слова. Она прогоняла его и строила планы на дальнейшую жизнь без него.

— Я впервые слышу об Орландо.

— Я оттуда родом.

— Тебе здесь не нравится?

— Нет.

— Эта квартира великолепна. — Он не шутил, хотя отчаянно пытался найти причины, по которым она могла бы нарушить свои планы. — Я прожил в Майами почти всю свою жизнь и никогда не встречал никого, кто действительно жил бы в этом районе.

— Крис выбрал эту квартиру.

Крис…

Она сделала большой глоток из стакана, словно тянула время.

— Это недалеко от университета. Школа морских наук, — сказала она наконец.

После этих слов квартира перестала казаться Сандро такой уж великолепной.

— Чтобы ты знала, я задержусь здесь на некоторое время.

— Почему?

— Задержки на съемочной площадке. К тому же мой агент считает, что мне нужен перерыв.

— А тебе нужен перерыв?

— Он не повредит.

Сандро притянул ее к себе:

— Тебе понравилось вчера, когда я назвал тебя своей?

Она медленно кивнула, прежде чем облечь это в слова.

— Да.

Сандро смотрел, как она борется, но не сдавался.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет.

— Иди сюда, мой ангел.

Она растаяла в его объятиях. Он держал и укачивал ее, гладил по спине, но их идиллию прервал стук в дверь. Затем раздался резкий женский голос: «Анджелина!» — и несколько слов по-французски, которых он не понял.

— Анджелина!

Черт бы все это побрал! Это была крестная Энджел. Не из тех «фей», которые по мановению волшебной палочки воплощали твои мечты в реальность, а из гаитян, которые вынюхивали, вмешивались и докладывали твоей матери.

Энджел схватила Алессандро за плечи.

— Послушай меня. Я хочу, чтобы ты пошел в спальню и не издавал ни звука, пока я не приду за тобой. Хорошо?

Актер бросил на нее взгляд, полный обиды от предательства. На его возражения Энджел резко ответила:

— Тебе пока не стоит знакомиться с моей семьей.

Энджел открыла дверь кузине своей матери Элен Роже, или Тати Элен — этот вариант имени на французский манер нравился тетушке больше.

— Тати Элен! Что привело тебя сюда в такую рань? Извини, что долго не открывала, — собираюсь на работу.

— Я принесла тебе поесть.

Как заботливо. Но Энджел подозревала, что ее мать послала Элен проведать своего ребенка, которого «бросил» в Майами «этот мерзкий» парень.

Энджел взяла контейнеры с едой из рук своей тетушки. Тетушка осмотрела ее с ног до головы.

— Это то, что ты надеваешь на работу? Кошмар!

— Не волнуйся, — сказала Анджелина. — Это очень подходит для художественной выставки.

Прежде чем крестная успела посоветовать ей найти «хорошую» работу в администрации больницы, Энджел отнесла еду на кухню и расставила контейнеры в своем почти пустом холодильнике.

Вернувшись в гостиную, она обнаружила, что тетя рассматривает сшитые на заказ черные брюки. Она в долю секунды перебрала сотни возможных объяснений, остановившись на наиболее правдоподобном:

— Это штаны Криса.

Тати Элен бросила на нее взгляд, который говорил, что она не вчера родилась.

— Не то качество. Крис никогда не носил ничего такого красивого.

И он не был таким высоким.

— Вот почему он их оставил, — ухмыльнулась Энджел, не в силах больше скрывать раздражение.

Она была взрослой женщиной в собственной съемной квартире. Почему она должна объясняться?

— Тати Элен, — как можно почтительнее выразилась Энджел. — Не хочу тебя торопить, но я ухожу на работу. Ты же не хочешь, чтобы меня уволили?

Это оказались волшебные слова.

— Ладно, ладно, я ухожу.

От двери она крикнула:

— И надень хотя бы свитер! Сейчас декабрь.

— Обязательно. Не волнуйся, — кивнула Энджел. — Мерси за ужин.

С этими словами Энджел выпроводила крестную за дверь и присоединилась к Алессандро в спальне. Он стоял у ее комода, изучая картину на стене. Ей было интересно, много ли он слышал или понял из ее разговора с крестной, но дьявольская усмешка, которой он одарил ее, подтвердила, что он слышал все.

— И это еще даже не знакомство с семьей. Поверь мне, ты не захочешь с ними встречаться.

Он прижал ее к себе. Когда он ответил, его тон был на удивление торжественным:

— Я бы хотел встретиться. Семья — это очень важно.

Она посмотрела на Сандро с благодарностью. Крис никогда не хотел проводить время с ее семьей. Ближе к концу их отношений ей приходилось прибегать к подкупу: «Пойдем со мной на детский праздник моей кузины, а я пойду с тобой смотреть сотый фильм «Звездные войны».

Алессандро пригладил ее волосы.

— Ну же, пошли. Я не хочу, чтобы ты потеряла работу.

Энджел посмотрела на часы.

— Я опоздаю, и Палома меня убьет.

— Ни за что. Я доставлю тебя туда вовремя.

И он это сделал.


Глава 12


Звонок раздался утром.

— «Секретный сад» — не подлинник.

Сандро не был удивлен, но все же новость его задела.

Эксперт продолжил:

— Пигмент, который использовался в красной краске, был слишком дорогим до 1985 года. За десять лет до этого ваш дед точно не мог использовать его в картине.

Вот и весь секрет сада…

— Вы будете подавать заявление в полицию? — спросил эксперт.

— Пожалуй, нет. В таких делах толку от полиции нет.

— По нашему мнению, подделку написал не профессионал. Профи не допустил бы такой нелепой ошибки.

Сандро закончил разговор и сунул телефон в карман. Пасмурное утреннее небо отражало его настроение. Кто воспроизводит картины старика? Кто решил на этом обогатиться?

Все указывало на его брата. Конечно, не он сам — ведь даже простейший рисунок ему не нарисовать. Но нанять кого-то он вполне мог. Значит, надо наведаться к брату.

Через два часа Сандро приземлился в Тампе. Когда он ворвался в маленький магазинчик своего брата, тот изобразил удивление:

— Чему мы обязаны такой честью, король Голливуда?

Немногочисленные посетители посмотрели на Сандро, но, похоже, никто его не узнал.

— Нам нужно поговорить.

Лысеющий, пузатый, с морщинистым лицом, Эдди выглядел старше своих лет. Смерть отца ударила по нему сильнее. В то время Сандро было всего четыре года, а с двух лет он жил с дедушкой. Своего брата Сандро когда-то боготворил, но сейчас отношения были очень непростые.

— Я занят посетителями, — ответил Эдди.

Сандро сел в уголок клиента и начал листать разложенные там журналы. Сидеть пришлось недолго — Эдди понял, что брат настроен серьезно, и позвал его в свой кабинет.

— Кофе? Чай? Или что вы, ребята, пьете в Калифорнии? Сок зеленого салата?

— Почему такое отношение? — в лоб спросил Сандро.

— Ты явился сюда без предупреждения и требуешь срочно уделить тебе время, — сказал Эдди.

Их отношения не считались близкими. Как незаконнорожденный ребенок их отца и его любовницы, Сандро по умолчанию был белой вороной.

— Сабина сказала мне, что вы двое говорили о картинах дедушки, — начал Сандро, — и вы хотите показать их миру.

— Не понимаю, почему ты их прячешь. У тебя странное отношение к наследству. Ты не единственный, кто любил дедушку.

— Я в этом не сомневаюсь. Просто смущает твой интерес к картинам.

— Меня не интересуют эти чертовы картины. Ты об этом позаботился.

— Видя, как ты уничтожил больше половины из них, я не понимаю, как ты можешь жаловаться.

— Ну вот, опять обвиняешь меня в пожаре!

— Чья это была сигарета?

— Это был несчастный случай.

— Вы бросили сигарету в сарай, полный скипидара и других взрывчатых веществ.

— Это был несчастный случай, — повторил Эдди.

Сразу после похорон деда его друзья собрались во дворе перед сараем для рисования. Одна брошенная сигарета подожгла сарай.

— Несчастный случай или нет — это уже ничего не меняло.

— Почему ты здесь? — спросил Эдди.

Сандро открыл сумку, которую принес с собой, и вытащил оттуда «Секретный сад».

Он бросил картину на заваленный бумагами стол Эдди.

— А это что такое?

— Подделка.

— Откуда ты знаешь?

— Отдавал на экспертизу.

— Знаем мы этих экспертов, — отмахнулся Эдди, — и что? Что, по-твоему, я должен с этим делать?

Сандро уставился на него. Эдди закипел:

— Ты думаешь, я имею к этому какое-то отношение? Ты думаешь, у меня есть художественная студия в задней части магазина?

— Я этого не говорю. Просто интересуюсь, знаешь ли ты что-нибудь об этом.

— Нет!

— Ты уверен?

— Убирайся отсюда с этим дерьмом! Ты появляешься — без предупреждения — и катастрофически разрушаешь мой день.

— Извини, — невозмутимо сказал Сандро. — Это не входило в мои намерения.

— Результат тот же самый.

Сандро не сдвинулся с места. Он сидел, кипя от разочарования.

— Уходи! И возьми это с собой, — показал Эдди на картину. — Не подбрасывай это мне.

Когда Сандро потянулся к ней, Эдди неожиданно остановил его.

— Подожди. — Он долго изучал картину, его глаза были задумчивы.

— В чем дело? — спросил Сандро.

Эдди покачал головой:

— Как я уже сказал, ты был не единственным, кто любил деда.

Сандро схватил картину со стола и сунул ее обратно в сумку.

— Это подделка.

— Так считаешь ты, потому что так считает твой эксперт, — сказал Эдди. — Но ты должен признать: если это подделка, то чертовски хорошая.

— Я передам твою оценку, когда мы поймаем фальсификатора.

— Ты этого не сделаешь.

— Почему ты так говоришь?

— Предчувствие.

Сандро прислонился к двери.

— Предчувствие?

— Да кому какое дело?

— Кто-то делает деньги на творчестве деда. Это тебя не бесит?

— Вот тебе совет.

— Я слушаю.

— Возвращайся в Калифорнию, или в Канны, или куда там, где проводишь время. У нас достаточно проблем. Оставьте нас, ничтожеств, в покое.

Вопрос застрял у него в горле, готовый сорваться с языка. «Ты так сильно меня ненавидишь?» Только он знал, что Эдди не ненавидит его. Он завидовал ему, и это было так же плохо. Этот магазин был мечтой его старшего брата, и он построил его с нуля, без чьей-либо помощи. Сандро не мог себе представить, чтобы он жил какой-то другой жизнью, но обида была здесь, осязаемая, переплетающаяся в их разговорах. Эдди вполне устраивало, что брат подрабатывает актером, обслуживает столики и убирает комнаты отдыха. Сандро часто становился объектом шуток на праздничных встречах. Настолько, что он перестал посещать эти мероприятия. Однако, как только его карьера пошла вверх, отношение Эдди изменилось. Предприниматель теперь называл себя «никем». Нелепо.

Сандро повернулся, чтобы уйти.


Глава 13


Этим утром, после визита тети Элен, Алессандро доставил Энджел на работу и уехал по своим делам, оставив ей яркие воспоминания о ночи. Эти мысли никак не шли из ее головы и заставляли ноги дрожать.

Во время получасового перерыва Энджел любила бродить по залам, впитывая как можно больше произведений искусства.

В соседней комнате стоял стеклянный домик.

Менеджер разговаривал по мобильному телефону:

— Наши филиалы повсюду. Так что куда бы ты ни захотел, мы доставим тебя туда.

Энджел почувствовала, как у нее сжалось сердце. Вот каково это — быть отмеченным, продвигаемым и ценимым?

Это был сон, от которого она ушла. Она заперла эти амбиции, чтобы принять свой новый карьерный путь. Она даже не хотела, чтобы Алессандро смотрел на ее картины. Она надеялась скрыть свои неудачи, хотя бы пока они вместе.


Вечеринка, на которой Энджел и Сандро должны были встретиться, проходила в монументальном здании. Первый этаж был отведен под торговые площади. Вечеринка проходила на верхнем этаже. Этот этаж представлял собой сад скульптур на фоне панорамного вида на Майами-Бич, и это было потрясающе. Крутился популярный диджей, так что сегодня вечером не будет никаких неожиданных живых выступлений.

Сердце Энджел заходилось неровным стуком — ей безумно хотелось снова увидеть Алессандро. Не важно, что они были в разлуке всего несколько часов. Наконец она его увидела. Точнее, сначала ей в глаза бросились ярко-голубые волосы одной присутствующей дамы, в которой по специфической короткой стрижке Энджел сразу опознала Хлою Лондон — самую известную из бывших пассий Алессандро. А рядом с ней Энджел увидела и самого Алессандро.

Сердце Энджел снова зашлось неровным стуком, но сейчас это было связано отнюдь не с предвкушением встречи. Энджел только приходила в себя после разрыва с Крисом, и слово «бывший» у нее до сих пор вызывало холодный комок в груди. И вот она увидела бывшую Алессандро. Все эмоции, когда-то адресованные Крису, снова затопили сознание Энджел и были готовы выплеснуться волной на эту девушку с голубыми волосами.

Энджел не знала, чем себя занять. К счастью, подошел официант и предложил бокал шампанского, что дало ей возможность заняться руками. Она вела себя нелепо, чересчур драматично и немного собственнически. В своем мире, где не было никаких правил, Алессандро мог делать все, что хотел. Всегда найдется что-то или кто-то более волнующий, чтобы привлечь его внимание.

Энджел пыталась взять себя в руки. В конце концов, она здесь по работе, и ее работа состояла в том, чтобы сделать несколько фотографий для аккаунта галереи.

И тут Алессандро поднял голову. Кивая в знак согласия с тем, что говорила Хлоя, он осмотрел вход, как будто искал кого-то. Когда его взгляд остановился на ней, он просиял, и поиски, казалось, закончились. Его сердце пропустило пару ударов от того, как шикарно выглядела сегодня Энджел. Он нетерпеливо зашевелился, желая поскорее уйти от Хлои и добраться до Энджел.

Он слушал, как Хлоя рассказывает ему о недавних проделках своего пуделя. Затем он как можно тактичнее попрощался и направился к Энджел.

Они, словно по договоренности, воздержались от бурных приветствий. Так было лучше им обоим — как только пресса пронюхает об их романе, все очень быстро осложнится. Полет под радаром, вероятно, был самым умным поступком. Но холод в глазах Энджел, похоже, был связан не только с попыткой скрыться от прессы.

— Я не мог дождаться встречи с тобой.

Сандро даже не вернулся на остров, чтобы переодеться. Он бы накинул блейзер поверх футболки и джинсов, надеясь, что его улыбка компенсирует это. В противовес его наряду вид Энджел был сногсшибательным, но Сандро не удержался от шутливого замечания:

— Если твоя крестная увидела бы тебя без свитера, не уверен, что она одобрила бы.

Это заставило ее рассмеяться.

— Пойдем со мной. Я нашел укромное местечко. Мы можем спокойно поговорить за вон тем гигантским пенисом.

Энджел всхлипнула от сдерживаемого смеха, ее глаза блестели от слез.

— Здесь ты самый большой пенис! А это — статуя двойной спирали!

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Ты же у нас эксперт.

Он притянул ее к себе и обнял, поглаживая талию.

— Ты в порядке, любимая?

— Все в порядке. — Она отстранилась от него. — А ты?

— Да, — сказал он, пожимая плечами.

Она кивнула:

— Круто.

Он не мог этого вынести. Пока они говорили ни о чем, все то важное, что они не говорили, накапливалось. Поэтому Сандро сам затронул больную тему:

— Это была Хлоя Лондон.

— Нам не обязательно это обсуждать, — сказала Энджел. — Все в порядке.

Это было не очень хорошо.

— Предлагаю договориться кое о чем в наших отношениях. Мы говорим друг другу то, что имеет значение.

Когда она попыталась возразить, он остановил ее:

— Только не говори мне, что это не имеет значения.

Она схватила его за руку.

— Я пытаюсь сказать, что в этом нет необходимости. Освещение в прессе было основательным.

Алессандро напрягся. В прессе? Если верить «прессе», Хлоя изменила ему и бросила ради своего бывшего. Неудивительно, что Энджел не хотела говорить об этом.

— Не стоит верить всему, что читаешь в Интернете.

Она снова взяла его руку.

— Я рассказала тебе все грязные подробности моего разрыва. Было бы справедливо, что ты можешь поделиться своим.

— Никакого разрыва не было, — сказал он. — Мы никогда не были вместе, по-настоящему. У меня было свободное время, а она отдыхала от Тайлера. Когда они снова решили быть вместе, я снимался в Торонто.

Выразительное лицо Энджел померкло, и он понял свою ошибку.

— Это совсем не похоже на нас.

— Разве нет? — спросила она. — Какой-то женщине с разбитым сердцем нужно отвлечься, а ты предлагаешь себя в качестве игрушки-антистресса.

— Значит, у тебя разбито сердце?

С Хлоей ответ на этот вопрос его не волновал. Она была хорошим человеком с добрым сердцем, но ее отношения с Тайлером были не его делом. Но с Энджел это давило на него. Ему было тяжело оттого, что она все еще думала о своем бывшем. Стоило ей только упомянуть о нем, и ревность разрывала ему внутренности. К тому же он не мог припомнить, когда в последний раз ему приходилось бороться за внимание женщины, и у него это получалось неуклюже. Он хотел ее. Почему он не может просто сказать: «Ты мне нравишься»?

Холодная беспечность Энджел превратилась в горячий гнев.

— У меня никогда не было разбитого сердца, болван ты этакий!

Он вытянулся по стойке смирно.

— Ладно…

— Мы с Крисом были на последнем издыхании, когда он ушел. Мы не разговаривали. Нам было совсем не весело. Мы не слишком интересовались жизнью друг друга. Если бы я держала себя в руках, то давно бы его бросила.

Он прервал ее:

— Я помню твое лицо, когда ты получила уведомление о его новой трансляции. Вряд ли бы тебя задело это, не останься у тебя к нему чувств.

— Мне было больно не оттого, что он ушел, а оттого, как он это сделал. Как будто он был обречен на величие, а я мертвым грузом тащила его вниз. Это было унизительно.

— Мне неприятно это говорить, но Крис напоминает мне этот инструмент. — Он постучал по пенису с двойной спиралью, и она расхохоталась. Его страх, что они зашли слишком далеко сегодня вечером, постепенно улегся. Он крепко прижал ее к себе и поцеловал, как будто они были одни, в его доме или в ее квартире, а не на шумной вечеринке с неистовым диджеем, накаляющим обстановку с каждым треком.

Он хотел поскорее убраться отсюда, но у нее еще была работа.

Только он собрался предложить ей присоединиться к вечеринке, как она обняла его еще крепче.

— Я никогда не рассказывала об этом кому попало.

— О, мой ангел…

Он чувствовал себя польщенным, что она ему доверилась.

— Я сохраню твои секреты, — пообещал он.

— А ты можешь рассказать мне все, что угодно, — ответила Энджел.

Неужели они только что обменялись клятвами? Волнующе…

Она схватила его за руку и не отпускала даже после того, как они вышли из своего укрытия. Они поужинали и час спустя все еще держались за руки, когда Джиджи, Роуз и Дженни торжественно вошли в зал. Позже Сандро держал ее сумочку, пока Энджел ходила вокруг, щелкая фотоаппаратом для аккаунтов своей галереи в социальных сетях.

Наконец, вечер подошел к концу, но уже к утру в Интернете появилась статья от пронырливого репортера:

«Девушка с Арт Базеля.

До сих пор мужчины приносили жару во время Базеля. Первое место в нашем списке занимает Алессандро Карденас. Хотя его еще не видели в клубах после работы со своей обычной командой, на премьере он выглядит как босс в костюме от Тома Форда. Затем актер щеголяет более непринужденным образом, в черной рубашке и брюках, исполняя серенаду какой-то счастливице во время «Прилива». Неужели нет ничего такого, чего бы этот человек не мог сделать? Очевидно, что нет! Мы слышали, что есть некоторые задержки с его следующим фильмом. Вот и надеемся, что он проводит свободное время на пляже, чтобы мы могли мельком увидеть тело под одеждой».

А под статьей уже развернулись обсуждения, кто же эта простушка, которой была посвящена серенада…


Глава 14


Вечер закрытия Арт Базеля.

Кто-то сорвал самый фотографируемый банан в мире прямо со стены, очистил его и проглотил, к великому ужасу толпы. Это сразу же было объявлено искусством исполнения.

Палома продала картину «Живем только однажды» молодой гей-паре из Лиссабона.

Жюстина чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы присутствовать на большой вечеринке, хотя и с ногой в ортопедическом ботинке. А это означало, что у Энджел сегодня выходной. Как только она узнала эту новость, то сразу же позвонила Алессандро.

Он ответил после второго гудка.

— Скажи мне, что ты была там, когда тот парень съел банан.

— Увы. Я не успела вовремя.

Она слышала шум, но от ее площадки до площадки с бананом было далековато.

— У меня есть фотография клейкой ленты на стене.

— Тоже неплохо, — кивнул он. — Итак, что у нас сегодня на повестке дня?

— Ничего! У меня сегодня выходной.

— Ангел… — сказал он в своей дразнящей манере. — Не играй с моими эмоциями.

— Я не играю!

Она добралась до зоны отдыха: крытый парк с искусственными деревьями и засильем искусственной травы.

— Мой ангел. Что ты хочешь сегодня вечером? Просто скажи, и я это устрою.

Энджел прокрутила вопрос в голове.

— Есть одно место. Нам придется выехать за пределы Базеля, — предупредила она, понизив голос до шепота. — Только один процент лучших художников получает возможность показать свои работы здесь. Но есть и другие таланты.

— Хочешь поехать в Винвуд?

Ее всегда поражало, как хорошо он знает город. Она почти ожидала, что он предложит Оушен-Драйв.

— И Маленькое Гаити. Там тоже есть художественная выставка.

— Только ты, я и мой водитель, — отозвался он. — Устроит?

— Не знаю, — ответила она. — Ты уверен, что хочешь встречаться с такой простушкой, как я?

На том конце повисло молчание. Может, Сандро уронил трубку?

— Почему ты так говоришь?

— Это была шутка, — улыбнулась она. — Это из комментариев в Интернете про нас.

— Зачем ты это читаешь? Ты такая красивая, что половину времени я даже смотреть на тебя не могу.

Энджел не ждала комплимента, но это было очень приятно.

— Это не беспокоит меня, правда. Моя самооценка тверда как скала.

— Хорошо, — согласился он, хотя в его голосе не было уверенности. — Итак… ты, я и мой водитель. Звучит неплохо?

Она поднялась со скамьи. Перерыв почти закончился, и Палома убьет ее, если она снова вернется поздно.

— Звучит здорово.


Вечером Сандро встретил ее и познакомил с Гасом — коренастым водителем-телохранителем. Выйти в город без него Сандро не мог себе позволить. Поездка в Винвуд это подтвердила. Они гуляли среди разукрашенных аэрозольными красками стен и любовались современным искусством, когда кто-то в толпе узнал Сандро. Толпа сразу же начала их окружать, и без Гаса, который тактично прокладывал паре коридор в толпе, им было бы выбраться намного сложнее. Они добрались до машины, которую пришлось оставить в нескольких кварталах. Энджел была в шоке: неужели это та жизнь, которая ее ждет, если она, конечно, рискнет остаться с ним? Жизнь в сопровождении охранника и под пристальным взглядом толпы? Сандро, кажется, уловил ее переживания и старался извиниться. Для окончания вечера было выбрано более тихое место — «Папайя», выставка гаитянского искусства.

Энджел устроилась рядом с Алессандро на заднем сиденье машины, переплетя пальцы и тихо разговаривая.

— Тебе нравится работать в Шестой галерее? — спросил Сандро.

— Ты уже спрашивал, — уклончиво ответила Энджел.

— Но ты не рассказала мне всей правды.

— Скажем, это — не первый мой выбор профессии, и здесь я новичок. К тому же высокомерие Шестой галереи мне претит.

Энджел вдруг пришло в голову, что она может кое-чем поделиться с Алессандро. «Папайя», ее любимая художественная галерея, была подходящим местом для этого. Но теперь, когда они наконец прибыли, Энджел передумала.


Глава 15


Сандро очень хотел понять Энджел, добраться до самой ее сути. Но, каждый раз, когда он пытался это сделать, она закрывалась от него. Простые прямые вопросы, казалось, выстраивали между ними не мост понимания, а стену отчуждения. Идти напролом через эту стену было просто неуместно, поэтому Сандро раз за разом оставлял вопросы без ответов.

Он уже догадался, что Энджел чувствовала себя неудачницей, и работа в Шестой галерее ее скорее тяготила, нежели вдохновляла.


* * *

Когда они подъехали к гаитянской галерее, Энджел окончательно поменялась в лице.

— Поехали отсюда.

Сандро не мог понять такой резкой перемены в ее настроении. Что ее напугало? Толпа у галереи? Или она боялась, что ему не понравятся те произведения, ради которых она сюда приехала?

— Энджел, что случилось?

— Возможно, я немного приукрасила свой рассказ об этой галерее. Это совсем не то, что ты видел на Арт Базеле. Но мне они нравятся.

— Хорошо, давай поддержим их.

Она снова схватила его за руку, на этот раз крепче.

— Под поддержкой я подразумеваю выражение признательности за их работу. Пожалуйста, не думай, что я привела тебя сюда, чтобы выкупать их работы.

— Ангел! Ты лишаешь меня всего удовольствия.

— Я просто говорю! Ты склонен немного выпендриваться.

Он был склонен много выпендриваться. Но ему не нужно было выкупать работы, чтобы показать свою поддержку.

— Если мне что-то нравится, я это покупаю. Кроме того, есть и другие вещи, которые я могу сделать.

— Что, например?

— Вот увидишь.

Он открыл дверцу машины, вышел и помог Энджел. Когда она взяла его за руку, на миг все вокруг перестало существовать. Он любовался ею, тонул в ее карих глазах. А его мысли были полностью заняты тем, как он ее разденет у нее дома…

Но сначала они должны были пройти с экскурсией по галерее. Это что-то значило для нее, и он верил, что это — ключ к пониманию между ними.

Блестящая «альфа-ромео», стоявшая без дела у тротуара, привлекла внимание. Когда Алессандро и Энджел вышли из нее, в собравшейся толпе послышалось возбуждение.

Все же Алессандро был не из самых узнаваемых знаменитостей. Большинство людей изо всех сил пытались вспомнить его имя или, в каком фильме они его видели. Он надеялся, что его следующий фильм, крупнобюджетная адаптация популярной фантастической трилогии, изменит это. Он мог бы нырнуть в галерею до того, как кто-нибудь догадается, кто он такой, но передумал.

— Я люблю тебя, Сандро! — воскликнула молодая женщина.

Не теряя ни секунды, он махнул в ответ рукой, и это вызвало шум и вспышки камер телефонов. Пока их не окружили слишком плотно, он схватил Энджел за руку и направился внутрь. Гас провел их в холл и закрыл за ними дверь. Сандро повернулся к Энджел и встретился с ее понимающим взглядом.

— Я поняла, что ты сделал.

— Не понимаю, о чем ты.

— Завтра заголовки новостей будут гласить: «Голливуд открывает художественную галерею на Маленьком Гаити».

Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа.

— Или что-то в этом роде.

Она одними губами произнесла «спасибо». Сандро захотелось поцеловать эти сочные губы. Ему не терпелось поскорее вернуть ее на Фишер-Айленд.

Все это время, проведенное наедине, он боялся умереть от счастья.

Когда они вошли в первый просмотровый зал, владелец галереи чуть не свалился со штабеля деревянных ящиков, где сидел, попивая пиво из бутылки и болтая с друзьями. Он знал Энджел и оказал им теплый прием. Он провел для них экскурсию и объяснил, что цель этого пространства — продвигать начинающих художников, развивать культуру и создавать сообщество. Картины мало чем отличались от тех, что мог бы нарисовать его дед: сцены карибской жизни, пляжи, сады, уличные рынки, женщины в шезлонгах, женщины за работой, женщины в белом, танцующие под барабаны бонго.

Сандро воспользовался моментом, чтобы поговорить с главным художником вечера. Тот охотно рассказал, что был на Кубе в прошлом году в рамках программы культурного обмена. Сандро позировал для фотографий с художником, владельцем, охранником и почти со всеми остальными, кто оказался в маленькой галерее вместе с ними. И все это время Энджел сияла. Он сделал бы все это снова, лишь бы она так на него смотрела.


Когда безумие улеглось, она спросила хозяина, не могут ли они немного побыть наедине в одном из небольших смотровых залов. Пространство было немедленно расчищено. Как только дверь зала закрылась, предоставив им абсолютное уединение, она прижала его к стене и яростно поцеловала. Его руки пробрались под подол ее шелковистого топа в поисках кожи. Неужели экскурсия по галерее — это все, что нужно, чтобы возбудить ее?

— С тобой так легко, — сказал он, когда она отстранилась.

— И ты был так хорош там!

— Я не притворялся, — признался он. — Это искусство более доступно, чем половина произведений в Базеле. Такие картины мог бы писать мой дед.

— Такие картины мои родители вешали на стены. — Она указала на натюрморт с тропическими фруктами. Бананы, апельсины, ананасы, арбузы и манго были сложены в большую корзину. Цвета были едва различимы, все оттенки желтого и зеленого.

— В детстве я рисовала натюрморты вроде этого. Я делала копии картин в своем семейном доме. Так я научилась рисовать. Я упорно трудилась, чтобы воссоздать их, почти одержимо. Они были красивее и интереснее, чем что-либо в моих книжках-раскрасках.

Копировать… Воссоздать заново… У него вырвался вопрос:

— Ты рисуешь?

— У меня есть степень магистра изящных искусств, чтобы доказать это, — сказала она с грустной улыбкой. — Но толку от нее…

— Эти картины в твоей квартире?…

Она отвернулась от него и кивнула.

— Почему ты никогда ничего не говорила?

— Что тут скажешь? То, чему я посвятила свою жизнь, теперь не более чем хобби.

— Почему ты прекратила рисовать?

Она не ответила. Может быть, это и есть та самая тайна, которую она так глубоко скрывала? Скрытый стыд? Он нежно взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Слезы застилали ее глаза. Он притянул ее к себе.

— Не плачь, мой ангел. Все в порядке.

Она заговорила, уткнувшись ему в рубашку:

— Это глупо! Я покончила с этим.

Сандро не мог позволить ей лгать самой себе.

— Нет, это не так, детка.

Позже он поинтересуется подробностями. Он мог предположить, что она сдалась слишком рано. Он бы посоветовал ей попробовать еще раз. Но сейчас он будет укачивать ее и заставлять смеяться.

Но в голове эхом повторялись ее слова: «Я упорно трудилась, чтобы воссоздать их, почти одержимо…»

Они высадили Гаса у его квартиры в центре города и молча поехали к ней. В квартире Сандро сразу же подошел к картинам. Зная, что это нарисовала Энджел, он смотрел теперь на картины совсем иначе.

— Мне было десять, когда я это нарисовала. Это копия открытки, которую я нашла в одной из книг отца.

— Ты когда-нибудь была на Гаити?

— Никогда, — ответила она. — Мой дед по материнской линии — политический изгнанник. В шестидесятых годах он слишком громко говорил о диктаторе. Однажды ночью его арестовали, но посадили на самолет до Багамских островов. Он легко отделался, потому что у его семьи были хорошие связи.

Сандро угадал концовку:

— Он поклялся никогда не возвращаться и запретил своим детям когда-либо возвращаться.

— Значит, ты знаешь, как это бывает.

— О, я знаю. Звучит очень знакомо.

Сандро присел на край стола. Он сжал в кулак низ ее шелкового топа и притянул к себе.

— Мы оба связаны с островной родиной красивыми картинами.

— Грустно, когда ты так говоришь.

— Печально, как ни крути.

Она прижалась к его груди и поцеловала в шею. От малейшего прикосновения по телу раскатились горячие волны. Он потянул за завязки ее топа, и тонкая вещь упала ей на талию. Ее дыхание стало быстрым и неглубоким, она приподняла грудь, предлагая свои обтянутые кружевом полушария. Рядом с ним на столе стоял стакан воды со льдом. Он потянулся к нему и провел холодным, запотевшим донцем стакана по ее соску. Энджел вздрогнула и выгнулась назад. Он схватил ее за талию и притянул к себе.

Она высвободилась из его объятий и попятилась назад, коричневая кожа покрылась мурашками, волнистые волосы каскадом спадали на плечи, карие глаза сверкали. Она просунула большие пальцы под лямочку трусиков и красивым движением бедер спустила трусики до лодыжек. Затем отбросила их в сторону и пристально посмотрела на Сандро. Потом подвела его к дивану. В глубине сознания Сандро копились сомнения. Поход в галерею открыл ему целый ее мир. Этот последний разговор выявил факты, которые он не должен был игнорировать, и все же сейчас не собирался ни о чем думать. Когда обнял ее дрожащее тело и погрузился в нее, он был полностью убежден, что это того стоило.

«Я сделала копии.

Я упорно трудилась, чтобы воссоздать их.

Почти одержимо».

Это копия.

О, мой ангел…


Глава 16


Утро следующего дня началось вполне обычно. Сандро увез Энджел на работу и заехал к Майлзу. Майлз сидел в тихой кухне с кофейной кружкой и карточками рецептов, записывая изменения в меню на день. Сандро сидел напротив него за стойкой из нержавеющей стали с кофейной чашкой в руке, задумавшись. Сандро часто приходил к Майлзу до открытия, чтобы перекинуться парой слов. Но сегодня все было по-другому. Тишина казалась колючей.

— Если ты не скажешь, что тебя беспокоит, я тебя выгоню.

Сандро не ответил.

— Это из-за той девушки? Она мне нравится, — произнес Майлз. — Вы круто смотритесь вместе, но вы только что познакомились.

Сандро вздохнул и начал рассказывать. Он рассказал своему старому другу о картинах деда, о внезапном появлении подделок на рынке и о бесконечно малой роли Энджел.

— Я хочу, чтобы ты кое о чем подумал, — вздохнул Майлз. — Майами — это выгребная яма коррупции. У них есть планы на тебя. Какой-то неизвестный кубинский художник, связанный с большой голливудской звездой, — золотая жила для них. Внезапно всем захотелось оригинального Валеро. Они заставляют какого-то парня отсиживаться на складе и проворачивать эти штуки. Теперь… об Энджел…

У Сандро перехватило голос:

— Да?

— Ты уверен, что она не причастна к этому? Да или нет?

— Нет, — без колебаний ответил Сандро.

— Вот тебе и ответ.

Сандро сложил руки на груди. В глубине души он знал, что может доверять ей. Они обменялись клятвами, обещая хранить секреты друг друга и рассказывать друг другу то, что имело значение. Он должен был выполнять эту клятву.

— Ты обязан ей сказать, — нахмурился Майлз. — Иначе это несправедливо по отношению к ней.

Сандро набил рот шоколадным печеньем и принялся жевать. Его тихий и мудрый друг был прав, как всегда.

— Спасибо, дружище.

— В любое время.


Во время обеденного перерыва Энджел купила кофе и нашла скамейку в тени. Наблюдение за людьми было ее любимым занятием, и торговый центр под открытым небом идеально подходил для этого. Она наблюдала за толпами стильных покупателей и посетителей со всего мира. Покончив с кофе, она достала телефон и набросала оживленную сцену в приложении для рисования. Но даже увлеченная любимой работой, она была вся в мечтах о предстоящих двух выходных вместе с Сандро на Фишер-Айленде. Отношения с ним давали столько радости и уюта, сколько не было за все годы, прожитые с Крисом.

Ее телефон зажужжал в руке звонком по видеосвязи. Это была ее мать. Ее мать!

Энджел подавила желание выбросить телефон в мусорное ведро. Она нажала на кнопку, и широкое смуглое лицо матери заполнило экран.

— Бонжур, моя дорогая.

— Бонжур, мам.

— Ах! Ты помнишь свою мать. Хвала Господу!

— Не начинай. Ты же знала, что я буду занята на этой неделе.

— Занята тем, что ты называешь работой, да, я это знала. Но тебе удалось найти время, чтобы прокатиться по всему городу с кинозвездой. Представь себе мое удивление!

О… черт!

— Это не то, на что похоже, мама. Развлекать знаменитостей — часть моей работы.

— Тогда найди новую работу.

Только не это. Снова.

— Мама, мне тридцать лет, — сказала Энджел. — Моя работа — это мое дело.

Энджел раздражало, что, когда она произносила это страстное заявление, ее голос звучал раздраженно, как у тринадцатилетней девочки. Ее поведение было ненамного лучше. Она лгала и пряталась точно так же, будучи подростком. Энджел жила под куполом родительского неодобрения.

Иммигранты со строгим кодексом поведения ожидали, что их дочери сосредоточатся на образовании. Никаких вечеринок. Никаких выпускных вечеров. Никаких свиданий. Никаких бойфрендов или парней в качестве друзей. Чтобы обойти родительские правила и насладиться последними школьными годами, они с сестрой Бернадетт прибегли к откровенно коварному поведению, все делая втайне и старательно заметая следы.

Алессандро как-то спросил, почему она так быстро отказалась от своих мечтаний. Она дала себе целое десятилетие, с двадцати лет, чтобы добиться успеха. Когда он поделился историями о своих днях официанта/актера, Энджел почувствовала укол зависти. У него была свобода терпеть неудачи снова и снова, пока он не добьется своего. У него не было требовательных родителей, перед которыми он должен был отчитываться. Никто не винил его за жертвы, на которые он был готов пойти в погоне за своей мечтой.

Для Энджел все было по-другому.

Ее мать часто сетовала на так называемое отсутствие амбиций у Энджел. Однажды, на День благодарения, она осудила плохую отдачу от родительских инвестиций.

— Мы столько сделали для вас, девочки, — частные школы, репетиторы, внеклассные занятия, — и ни одна из вас не пошла по нашим стопам. Бернадетт, ты могла бы стать педиатром.

Бернадетт была практикующей медсестрой, и это было хорошо, но недостаточно хорошо для матери. Не говоря уже о так называемой «карьере Энджел в искусстве».

Определение успеха Энджел было привязано к стандартам ее родителей. Следование своему блаженству не было его частью. В тридцать лет ей нужно было что-то показать: стабильный источник дохода, дом, муж, несколько детей. На сегодняшний день у нее не было ничего из этого, и, честно говоря, ей было все равно. После работы она уплывала со своим любовником-кинозвездой на уединенный остров на безостановочный секс-фестиваль. Таков был план, и она никак не могла дождаться вечера. Ее матери придется смириться.

— Знаешь что, мам? — сказала она. — Мне платят не за то, чтобы я развлекала знаменитостей. Я не знаю, почему я это сказала. Алессандро — мой парень.

Как только эти слова вырвались у нее, она захотела, чтобы это было правдой. Он не был ее парнем, как бы хорошо это ни звучало.

К счастью, ее мать, казалось, не купилась на это.

— Угу.

— Ладно. Так что, может быть, он не…

— Анджелина, у этих людей нет ни жен, ни подруг. Эти люди хотят только одной вещи: хорошо провести время. Им все равно, кого они обижают или используют.

Эти слова пронеслись сквозь нее, как товарный поезд. Алессандро определенно любил хорошо провести время.

Но он не использовал женщин. Он ловко предлагал им возможность использовать его. Таким образом, он мог уйти, чувствуя себя так, словно оказал услугу. И даже не сказав спасибо. Энджел знала правила с самого начала.

— Мама, ты не должна беспокоиться обо мне.

Мать сделала глоток из пластиковой чашки.

— Ладно.

Энджел была слишком хорошо знакома с этим резким тоном.

— Мой обеденный перерыв закончился. Мне нужно идти, мам.

— Ладно.

— Люблю тебя.

Мать устало вздохнула.

— Любовь — это то, что убивает тебя, Анджелина.


Глава 17


Выходные с Алессандро, о которых она так мечтала, начались не по плану. Вечером пятницы ей пришлось задержаться в галерее, так как ее сменщик не вышел во вторую смену. Когда она закончила работу, было уже слишком поздно, поэтому они с Сандро поужинали у Майлза и переночевали у нее дома, а ранним утром отправились на остров. Они были вознаграждены ясным небом и кристально чистой бухтой в полном одиночестве. Вилла тоже была пуста. Сабина больше не наведывалась, а Марицу, экономку, Алессандро отпустил на несколько дней, чтобы никто не мешал уединению. Теперь вся вилла была только в их распоряжении.

— Энджел?

— Да?

— Ты мне очень, очень нравишься. Я должен был сказать это в первый же вечер, а не выдумывать дурацкие причины, чтобы ты осталась. Все эти разговоры о лечебном сексе были просто…

— Что? — шепотом спросила она.

— Способ…

— Раздеть меня догола?

Он рассмеялся и прижался лбом к ее лбу.

— Заставить тебя остаться.

В ту первую ночь она играла в любую игру, которую он хотел, только ради шанса быть с ним, узнать его, прикоснуться к нему, попробовать его на вкус.

— Ты мне тоже нравишься, — сказала она. — Гораздо больше, чем я думала.

Он уткнулся лицом ей в шею.

— Правда? Энджел… Я хотел спросить, что дальше?

— Не знаю. Я даже не знаю, что будет, когда ты уедешь через несколько дней.

— Недель, — поправил он. — Я могу остаться на каникулы. Потом я уеду в Новую Зеландию. Когда съемки закончатся, я могу вернуться сюда вместо Лос-Анджелеса.

— Или я могла бы навестить тебя в Калифорнии, — предложила она, страстно желая пойти ему навстречу. Необходимость сохранить его в своей жизни граничила с отчаянием, и разве не от этого пыталась предостеречь ее мать?

— Если ты это сделаешь, — сказал он, — я сделаю для тебя каждый день прекрасным. Обещаю.

Он понимал ее опасения. Предстоящая разлука была опасна для них обоих. В конце концов, что она будет делать после того, как он уедет на несколько месяцев? Сидеть и ждать? Да и он не был идеальным мужчиной. Он не мог предложить ей обычных семейных пятничных вечеров в кинотеатрах или субботних пикников. Он не мог распоряжаться всем временем в своей жизни.

— Энджел…

— Что?

— Я хочу быть с тобой. Я хочу просыпаться с тобой при любой возможности.

Дрожь пробежала по ее телу. В мгновение ока он снял с нее одежду. Он занимался с ней любовью, она прижалась спиной к стене, ее ноги обвились вокруг его талии. И в этот момент она сказала «да» — всему, что им предстояло.

Весь день был наполненным солнцем сном. Они провели его у бассейна. После купания они устроились в шезлонге. Вытянувшись на спине, сцепив пальцы, он рассказал ей о своем отце, который был женат, когда встретил мать, и как его дед вмешался, чтобы вырастить его, когда оба его родителя сбросили с себя ответственность. Это оказалось лучшим, что могло с ним случиться. Он вырос в доме без правил и с полной свободой экспериментировать. Его дед, каким бы капризным и темпераментным ни был, в детстве был для Сандро целым миром. Родители почти бросили его, и это привело его к истине, которую он еще не до конца осознал.

— Люди просят меня продвигать работу моего деда, и я не могу этого сделать, не разоблачая своих родителей такими, какими они были, — сказал он. — Как бы то ни было, сейчас никому нет дела до моего детства. Но нет никакого способа рассказать про дедушкину жизнь без того, чтобы вся эта неразбериха с моими родителями не выплеснулась наружу.

Она положила руку ему на грудь, укрепляя их связь прикосновением.

— Где твоя мама сейчас?

— В Пемброк-Пайнс, замужем, с двумя взрослыми детьми. Я — ошибка, которую она оставила в прошлом. Хотя она писала, когда я получил свою первую главную роль.


Напротив, воспитание Энджел было исключительно строгим и правильным. Ее родители были врачами, и они сделали все возможное, чтобы подавить ее творческий потенциал. Они считали ее диплом магистра пустой тратой времени и денег. Они не одобряли ее «богемный» образ жизни. Сандро предположил, что она отказалась от своего искусства в значительной степени из-за давления семьи. Когда он попытался заставить ее признаться, она стала умолять его сменить тему.

Он повиновался, начав говорить о Шестой галерее. Однако она не хотела говорить и о работе. Пришлось пока отказаться и от этого разговора. Но он не мог избегать этого слишком долго и должен был сказать ей, что картина, которую она продала ему, была подделкой. Он вспомнил, как она отреагировала, когда он скрыл личность своего деда. Эта новость повлияет на нее во многих сферах жизни. Ей придется смириться с тем фактом, что ее работодатель торгует фальшивками, сознательно или нет. Энджел придется сделать выбор. Проигнорирует ли она факты и сохранит работу? Или будет противостоять Паломе и, возможно, потеряет работу? Ни один из вариантов его не устраивал.

Конечно, было бы печально, если бы она не восприняла это всерьез. И все же он не хотел, чтобы она потеряла работу из-за него.

Нужно было многое обдумать. Сандро не мог просто так обрушить на нее эту новость. После недели, которая у нее была, было бы жестоко свалить все на нее сейчас. Ей нужна была эта передышка. Он нуждался в этом времени с ней, незапятнанном и нетронутом внешним миром.

Вечером они заказали изысканную пиццу, поужинали на кухонном островке, заставили замолчать свои телефоны и легли спать довольно рано. Один день рая на двоих закончился.

Утром они проснулись в объятиях друг друга. Энджел проснулась очень напряженная — похоже, что разговор с матерью крепко засел в ее подсознании.

— Мой ангел, что такое?

— Не знаю. Все слишком хорошо.

— Разве может быть слишком хорошо? Что тебя тревожит?

— Так хорошо не бывает.

— Я понимаю, о чем ты. Ты боишься снова разочароваться в отношениях? Разочароваться в нас?

— Это пройдет. — Его спокойный голос и правда помог ей расслабиться.

Она забралась на него, села и прижала его к себе между бедер, отодвигая простыни, разбирая кокон одеял. В сиянии тонких лучей света, проникающих в комнату, она была великолепна. Волны волос обрамляли ее лицо. Плавные линии ее тела четко вырисовывались на фоне света. Их взгляды встретились, и она наклонилась, чтобы поцеловать его. Прежде чем их губы соприкоснулись, она прошептала, что тоже хочет быть хорошей для него.


Глава 18


Несмотря ни на что, Энджел не могла избавиться от надвигающегося чувства провала. Это было нелепо. Она винила во всем мать. Она отравила ее разум. Или это Крис? И если никто не виноват то, что же с ней не так? Неужели она не может быть счастлива хоть на мгновение?

Они занимались любовью ранним утром и снова заснули. В доме царил покой, но мысли ее бушевали.

И тут словно ее предчувствие вырвалось наружу: мобильный телефон Алессандро начал жужжать и звенеть так сильно, что сорвался с тумбочки и с глухим стуком приземлился на деревянный пол. Где-то вдалеке безостановочно звонил городской телефон. Энджел резко выпрямилась, сердце бешено колотилось.

— В чем дело? Что происходит?

Алессандро, как всегда невозмутимый, перекатился на другой бок и поднял с пола телефон. Он постучал по экрану и прокрутил сообщения и оповещения. Ленивая усмешка расплылась по его лицу.

— Срань господня! Я номинирован на «Золотой глобус».

И это все? Энджел откинулась на подушки, облегчение нахлынуло на нее. У нее чуть удар не случился! Она отодвинула мрачные мысли на задний план и одарила его ослепительной улыбкой.

— Поздравляю! Это великолепно!

— Спасибо. — Он бросил трубку и набросился на Энджел. Он был самым красивым в это утро, неряшливый и взъерошенный. Она не считала это само собой разумеющимся.

— Будь моей парой, детка.

— Ты о чем?

— «Глобус».

На секунду она потеряла дар речи. Ее взволновала не перспектива пройтись по красной ковровой дорожке. Премиальные шоу обычно выходят в эфир в феврале. Алессандро строил планы на несколько месяцев вперед. Это осознание запустило фейерверки радости.

— Пошли! — сказал он, отстраняясь. — Давай отпразднуем.

— С шампанским?

— Это слишком, — ответил он. — С кофе.

Она надела футболку. Он натянул шорты. Они босиком прошли по коридору в светлую, безукоризненно чистую кухню. Энджел подошла к окну. Она потянулась, приветствуя солнце, пока Алессандро варил кофе. По сути, он засунул капсулу в причудливую машину.

Тем не менее она все еще чувствовала себя самой избалованной женщиной в мире.

— За что тебя номинировали? — спросила она.

— «Черный рынок», мини-сериал «Фастфликс».

— О нет! Я его не видела!

— Что?

— Прости! У меня нет этого приложения!

Энджел не хотела приобретать еще одну платную подписку, их у нее и так было предостаточно.

— Мое эго так хрупко, как и следовало ожидать, и мне больно это слышать, — шутливо-грустным голосом сказал Сандро.

— О-о-о! — Она бросилась к нему, чтобы обнять. — Мне нравится твоя работа. Ты же знаешь.

Он наклонился к ней:

— Продолжай. Погладь мое самолюбие.

— Конечно, — сказала Энджел, отталкивая его. — Но сначала кофе.

Он достал из холодильника стеклянную бутылку молока.

— Майлз научил меня готовить приличный капучино.

Она наблюдала, как он методично наливает пенистое молоко в две кофейные кружки и протягивает ей одну. Затем он вышел из кухни, чтобы ответить на звонки своего агента. Энджел поискала пульт от телевизора и включила плоский экран, вмонтированный в стену в уголке для завтрака. Она поставила кофе на мраморный столик и переключала каналы. Местные телеканалы могли бы повторить номинации на премию — все же Алессандро был местным жителем.

Канал 3, канал 6, канал 7, канал 10…

Ее внимание привлек заголовок:


«Через несколько дней после Арт Базеля арт-рынок сотрясают обвинения в мошенничестве».


Ведущий новостей пообещал больше подробностей после рекламного перерыва. Энджел отхлебнула кофе, который оказался восхитительным, и стала ждать. Какая галерея напортачила на этот раз? Арт-дилеры никогда не учились. Жадность лежала в гниющей сердцевине арт-рынка; это была непоколебимая истина. Он с подозрением отфильтровывал каждую транзакцию. Только в прошлом году одна из старейших и престижнейших галерей Северной Америки была закрыта, когда ее поймали на продаже фальшивого Ротко. Энджел не испытывала абсолютно никакого сочувствия…


«ФБР проводит обыски в художественной галерее Майами-Бич, которая уже более двух десятилетий является основной достопримечательностью Линкольн-Роуд… Сегодня рано утром в Шестой галерее, названной в честь шести дочерей флоридского миллиардера Лоуренса Сакстона, был совершен налет. Федералы изъяли компьютеры и записи. В центре скандала оказалась Палома Джентри, она же Пола Клэр Джентри, арестованная на рассвете по обвинению в отмывании денег. Мисс Джентри присоединилась к галерее в 2012 году».


Глава 19


— Говорила же я тебе, — сказала Лесли. — Эта награда будет твоей!

— Успокойся. Для меня уже большая честь быть номинированным.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь! — Лесли усмехнулась. — К тому же соперники слабые. Мне нравятся твои шансы.

— Победишь ты или нет, мы должны извлечь выгоду из шоу перед награждением. — Это была Камерон, публицист Сандро.

Лесли подключила ее к разговору. Женщины работали в команде.

— Я бы хотела, чтобы ты опубликовал фотографию или короткое видео в своих соцсетях с твоей реакцией на эту новость. Ты знаешь правила.

— Я знаю правила.

— Я буду назначать интервью и держать тебя в курсе, — сказала она. — А сейчас возвращайся домой.

Настроение Сандро упало.

— Это необходимо?

— Э-э… да! — сказала Камерон. — Мы хотим, чтобы ты вел вечернее ток-шоу.

— Пока ни на что меня не подписывай. Дай мне пару дней.

— Сначала ты не хотел отдыхать, а теперь просишь еще?

Лесли вмешалась:

— Ты ничем не лучше моих детей.

Из кухни до него донесся звон бьющегося стекла. Неужели Энджел поранилась?

— Дамы, мне пора.

— Что я такого сказала? — спросила Лесли. — Совсем как мои дети.


Сандро бросился на кухню. Энджел сидела за круглым столом у окна. Ее кружка разбилась об пол, по кафелю растеклась лужа. Энджел не сдвинулась с места. Она сидела неподвижно, уставившись на экран телевизора. Ничего особенного не было, просто реклама автострахования. Сандро подумал, не сошла ли она с ума.

— Ангел! Детка, ты в порядке?

Она повернулась к нему, моргая, выходя из транса, в котором находилась. Она встала и широко раскрыла глаза на беспорядок у своих ног.

— О, боже! Извини!

Сандро прижал руку к ее лбу.

— Посмотри на меня. Что происходит?

— Мне нужно идти.

— Что?

— Мне нужно идти. Мне очень жаль, но я должна идти.

Она высвободилась из его объятий и вышла из кухни. Он погнался за ней, искренне запаниковав.

— Ангел, поговори со мной. Куда ты идешь?

Она ворвалась в спальню и закружилась в поисках одежды.

— Мне надо возвращаться в Майами. Ты должен помочь мне выбраться с этого острова.

— Почему? — спросил он.

— Это безумие! — Она опустилась на четвереньки и потянулась за парой сандалий под кроватью. — ФБР обыскало галерею!

Сандро вышел из транса.

— О чем ты говоришь?

Она встала и посмотрела на него.

— Палому арестовали сегодня утром!

— Вот дерьмо!

— Я должна вернуться.

— Зачем? Выручить ее? Я серьезно. Что ты собираешься делать?

— Это — галерея, — сказала она. — Это — моя работа. Я должна выяснить, что происходит. Может, у меня вообще больше нет работы? Тебе не кажется, что я должна это выяснить?

— Нет. Я думаю, тебе следует держаться подальше от этих преступников.

Она застегнула сумку, прошла мимо него и сунула ее в свою дорожную сумку, открытую в изножье кровати.

— Сандро, это плохо. Это действительно плохо. В прошлом году одна из крупнейших галерей Нью-Йорка закрылась, когда ее поймали на продаже подделок.

— Тем больше причин держаться подальше.

— Вот в чем дело, — сказала она, складывая купальник в сумку. — Я работала с этими людьми. Палома — это кошмар, но она не преступница. Это, должно быть, ошибка.

Сандро больше не мог этого выносить.

— Никакой ошибки нет.

Она замерла — впервые с тех пор, как он нашел ее за кухонным столом. Нахмурив брови, она повернулась к нему.

— Почему ты так уверен?

О, Энджел.

Сандро затошнило. Он ждал подходящего момента, чтобы признаться во всем. Время настало, и это был далеко не подходящий момент. Одно было ясно: Энджел не простит его.

Мгновение спустя Энджел заорала:

— Ты позволил мне продать тебе подделку!

Взгляд этих ясных карих глаз сказал ему, насколько он не прав.

— Я не знал, что это подделка. У меня были подозрения, но я не знал наверняка.

— Ты купил его только потому, что заподозрил подделку!

— Да, подозревал, — согласился он. — У меня не было доказательств.

— Но ведь позже у тебя были доказательства, а ты так и не сказал мне. — Она прикрыла глаза рукой. — Не могу в это поверить. Все это происходило, а ты мне ничего не сказал.

— Я хотел поймать людей, вовлеченных в это дело, не вовлекая тебя. Ты работала на них. Я не могу быть уверен…

— Не уверен в чем? Что я не причастна?

— Нет! — запротестовал он. — Скажем так: чем меньше ты знаешь, тем лучше.

— Я спала с тобой!

— Не переводи нас в прошедшее время.

— А я-то думала, что мы становимся ближе друг к другу.

— Мы очень близки.

Сандро ненавидел себя за то, как кротко и отчаянно звучал его голос. Он мог бы сказать ей о подделке, но их отношения длились всего несколько дней. Это разрушило бы хрупкую связь между ними.

Он подошел к ней, стоявшей в изножье кровати.

— Я всегда хотел только защитить тебя от всего этого.

— Защитить меня? Тебе не кажется, что было бы разумнее предупредить меня о возможном риске работы в воровском притоне? Ты знал, что я пытаюсь наладить свою карьеру. Я могла бы уйти до того, как разразится скандал.

В этом она была права.

— Ангел, прости меня. Все это — одно большое недоразумение.

Энджел не слушала его. Она прикусила нижнюю губу, как делала всякий раз, когда глубоко задумывалась.

— В ту первую ночь? Ты пытался держать меня рядом, чтобы выкачивать из меня информацию?

Эмоции захлестнули его и заставили дрожать.

— Не делай этого, — процедил он сквозь зубы. — Не превращай этот первый раз во что-то уродливое. Если бы мне нужна была информация, я бы спросил прямо.

В тот вечер ему совсем не хотелось говорить о картине.

— Скажи мне правду, — попросила она. — Часть тебя подозревала, что я играю в этом определенную роль?

— Нет, никогда.

— Даже когда я явилась с поддельной картиной?

Сандро сунул руки в карманы.

— Даже тогда — нет.

Она шагнула ближе, размахивая указательным пальцем, как мечом.

— Солги мне сейчас, и я никогда больше не буду доверять тебе.

Странным образом это угрожающее заявление вселило в него надежду. Он не потеряет ее из-за этого. Это не сломает их.

— Однажды мне пришла в голову такая мысль.

Она опустила руки на бедра, выглядя грозно.

— Когда это было?

— Когда мы поехали в «Папайю» и ты рассказала мне, как научилась рисовать.

Она сморщила нос.

— Я не понимаю.

— Ты скопировала картины из коллекции родителей. Ты их воспроизвела.

— О боже. — Она согнулась и упала на кровать, выглядя опустошенной. — В ту ночь, когда мы делили так много. Я открылась тебе.

— Это была мимолетная мысль. Я никогда не считал так всерьез. Я рассказывал тебе о своей семье, о дедушке, о родном городе отца…

Она пробормотала слова, обращенные в основном к самой себе.

Страх ударил его в живот. Это вполне может их сломать.

— Я был в замешательстве. Вот и все.

— Мы занимались любовью.

Он сел рядом с ней на кровать. Пришло время признаться, и все же он продолжал скрывать еще кое-что от нее.

В ту ночь он влюбился в нее.

— Останься, — попросил он. — Мы можем все обсудить.

— У нас были правила, Алессандро, — сказала она. — Мы обещали рассказать друг другу то, что имело значение. Тебе не казалось, что это имеет значение?

На этот раз ее слова прозвучали четко и ясно. Настала его очередь оправдываться.

— Я так и сделал. Жаль, что слишком поздно. Я не знал. Я…

На прикроватном столике замигал телефон, привлекая ее внимание. Не обращая на Сандро внимания, она взяла его и уставилась на экран, прежде чем поднести к уху.

— Слушаю.

Сандро услышал приглушенный мужской голос.

— Я приеду, — заверила Энджел. — Она опустила трубку и повернулась к нему: — Я не могу остаться. ФБР хочет допросить меня.


Глава 20


Энджел во время допроса в ФБР сидела с каменным лицом и автоматически отвечала на все вопросы. Быть невиновной в глазах ФБР было для нее не так важно, как быть оправданной в глазах Алессандро. Когда два часа спустя она вышла из невзрачного здания в центре Майами, он все еще ждал ее.

На нем были кепка, темные очки и простая одежда, которая позволяла ему сливаться с толпой. Когда он обнял ее, она не отстранилась. Ей были нужны эти объятия. Она была эмоционально истощена.

— Если они попытаются повесить это на тебя, я найму лучших адвокатов. Ты не должна нести ответственность за этих людей.

Она отстранилась и посмотрела ему в лицо, он был явно обеспокоен.

— Откуда ты знаешь, что я не из этих людей?

— Ангел…

Она была серьезна. Как он вообще может ей доверять? Ей было необходимо доказать свою невиновность.

Энджел подождала, пока они сядут в машину, и заговорила:

— Им наплевать на подделки.

Алессандро нажал кнопку зажигания.

— Я не удивлен. Никто об этом не знает.

— Они всего лишь хотели узнать список продаж Паломы, имена клиентов и так далее.

— Как ты думаешь, что там происходит?

— Я не знаю. Но это тебе не поможет.

— В чем?

— Найти человека, который подделал картины твоего деда.

— Мой брат и Майлз хотят, чтобы я оставил это, так что, может быть, мне стоит их послушаться.

— Нет, — помотала головой Энджел с упрямой решимостью. — Я хочу помочь тебе разобраться с этим.

— Нет, — ответил он с таким же упрямством. — Ты хочешь мне что-то доказать. И я не хочу, чтобы ты что-то доказывала.

— Двигайся на север по шоссе 95, - сказала она, когда они подъехали к перекрестку.

— Почему? — спросил он. — Разве ты не хочешь домой?

— Сначала нам нужно кое с кем поговорить.

Он крепче сжал руль.

— С кем?

— Жюстина Карр.

Жюстина жила в тихом районе на севере Майами. Ее дом был простым в стиле ранчо, из тех, что появлялись повсюду в семидесятых годах, с участком, выходящим к каналу.

— Я только что вернулась с допроса в ФБР, — сказала Энджел, когда Жюстина открыла дверь.

Жюстина закатила глаза.

— Вот дураки! Я сказала им, что ты ни к чему не имеешь отношения.

— Они не поверили тебе на слово, — похвалила Энджел. — Но все равно спасибо.

Вместо того чтобы пригласить их в гостиную, она провела их мимо кухни, сверкающей гранитом и нержавеющей сталью, прямо во двор, к причалу, где стоял холодильник и лежало несколько подушек.

Энджел опустилась на деревянный причал, свесила ноги.

Алессандро сел рядом, обнял ее за плечи. Настроение Энджел менялось. Как бы она ни была зла и обижена на него, она чувствовала себя с ним более комфортно, чем с любым мужчиной, с которым когда-либо встречалась. Будто жизнь сыграла с ней злую шутку.

— Хорошо смотритесь вместе, — сказала Жюстина. — Должно быть, я оказала тебе услугу, когда меня сбила та чертова машина.

Она открыла холодильник и пошарила глазами в поисках охлажденной банки пива из местной пивоварни.

Энджел вернулась к делу.

— Мне нужна еще одна услуга.

— Вот как! — Жюстина бросила Энджел банку. — Лучше выпей пива. — И, открыв свою банку, добавила: — Палома обманула нас своими так называемыми частными продажами.

Энджел поставила банку на стол.

— Что тебе об этом известно?

— Она помогала некоторым людям покупать и продавать произведения искусства по возмутительным ценам, чтобы деньги переходили из рук в руки. Она получала откаты за свои услуги. Ты видела что-нибудь из этих откатных денег?

— Нет, — помотала головой Энджел. — А ты?

— Нет. — Жюстина сделала глоток пива. — И вопрос: что мне теперь делать дальше?

— Как и мне, — вздохнула Энджел.

— Сделай мне одолжение, — попросила она. — Займись чем-то, что ты действительно любишь. Ты не очень-то подходишь для того, чтобы продвигать искусство.

— На самом деле я ни на что не гожусь! — раздраженно сказала Энджел.

Алессандро поспешил ее утешить:

— Это неправда!

— Это правда!

Некоторое время все молчали, наблюдая за тем, как темно-сине-зеленая вода течет по каналу. Было приятно сидеть и наслаждаться тишиной.

Жюстина закинула руки за голову. Посмотрев на пару, она сказала:

— Я вам кое-чем помогу. — Жюстина склонилась набок, чтобы лучше видеть Алессандро. — Ваша племянница продает картины вашего деда.

Если бы Алессандро не держал ее за руку, Энджел упала бы в канал. Возможно, Жюстина не знала, что картины были подделками. Если это так, она надеялась, что Алессандро не скажет ничего такого, что выдало бы ее. В конце концов, чем меньше кто-то знает, тем лучше.

Алессандро замер на месте. Он выглядел пораженным, но не удивленным. Когда он снял темные очки, чтобы встретиться взглядом с Жюстиной, Энджел заметила, что его рука немного дрожит. Его голос, однако, был ровным.

— Откуда у нее эти картины? Ты знаешь?

— Я никогда не спрашивала, — ответила Жюстина. — Решила, что она сорвала их со стен семейного дома.

Я предполагаю, что ей нужны были деньги. К сожалению, я вижу такие вещи каждый день. Она часто упоминала твое имя на случай, если я упустила связь.

Энджел провела рукой по руке Алессандро. Его челюсти были сжаты, а плечи напряжены. Она чувствовала себя ужасно, впервые понимая, под каким давлением он находился. Алессандро работал в одиночку, чтобы найти ответы, и ему не на кого было положиться, кроме самого себя. Брат и лучший друг посоветовали ему сдаться. Узнать, что его племянница, единственный человек, которого он, казалось, любил, подделала работу его деда и использовала его имя, чтобы продать ее… Реакция Алессандро произвела на нее впечатление. Он вежливо поблагодарил Жюстину за информацию и поднялся. Энджел моргнула, глядя, как он возвышается над ней, сильный, даже после такого жестокого удара. Она видела его не сквозь ширму славы и богатства, а сквозь розовую линзу любой женщины, влюбленной в своего мужчину. Он протянул руку, и эти зыбучие пески эмоций осели на твердую почву. Она взяла его за руку и позволила поднять себя.


Они ехали молча. Алессандро не сводил глаз с дороги, стиснув зубы.

Время от времени он проводил ладонью по своей шершавой щеке. Очень скоро густая, гнетущая тишина заполнила машину.

Они ехали по Рикенбакер-Козуэй. Он отвезет ее домой, чего она и хотела или так думала. Тайна была разгадана. Галерея была закрыта, и она не собиралась освобождать Палому из-под федерального ареста, если та уже не внесла залог. Дома ей нечего было делать, кроме как погрузиться в отчаяние. И все же она устроила такую сцену сегодня утром, что Сандро, вероятно, не хотел приглашать ее к себе. Пригласит ли он ее когда-нибудь?

Они уже проносились мимо пляжа, когда Алессандро резко повернул направо, въезжая на парковку. Он нашел место, где можно встать передом к воде, припарковался и заглушил двигатель. Энджел затаила дыхание, ожидая его следующего шага. Он наклонился вперед, прижался лбом к рулю и глубоко вздохнул.

— Я хотел сказать тебе про подделки, ангел, — сказал он хриплым голосом. — Я думал, у меня есть время. Не хотел портить отдых такими новостями. Я хотел, чтобы мы провели эти дни вместе. Только ты и я. Счастливо. Я думал, у меня есть время. — Сандро помолчал и выдохнул. — Я не пытался ввести тебя в заблуждение. Скажи, что не захлопнешь перед нами дверь.

Энджел была ошеломлена. После всего, что он только что узнал, он все еще был сосредоточен на ней. Это заставило ее перестать злиться на Сандро. Возможно, она пожалеет о том, что снова решила ему доверять, но сейчас это был единственный вариант. Она отстегнула ремень безопасности и обняла его.

— Об этом не беспокойся.

Он прижал ее к груди, и какое-то время шум прибоя укачивал их.

— У тебя столько забот, — сказала она. — Что ты собираешься делать?

— Я собираюсь найти Сабину и встретиться с ней лицом к лицу. Дать ей понять, что я знаю, что она задумала и что это лучше прекратить.

— Как ты получишь назад свои деньги? — спросила Энджел.

Он рассмеялся:

— Забудь о деньгах. Она может оставить их себе. Это в счет подарков ей на день рождения и Рождество на всю ее будущую жизнь.

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой, когда ты будешь общаться с ней?

— Нет, мой ангел, — сказал он. — Я отвезу тебя домой. Я должен сделать это сам.

— Хорошо, — сказала Энджел, прижимаясь к нему. — Отвези меня домой, но сначала дай мне минутку.

Она хотела немного побыть с ним.


Глава 21


Утром в день похорон Валеро Сандро с братом Эдди встретились в дедушкиной художественной студии — сарае, возведенном во дворе его дома без всякого внимания к законам о зонировании и местным правилам. Темой встречи были деньги. Расходы на похороны быстро росли. Даже самые скромные услуги стоят денег. Ранее они решили разделить расходы.

В то утро Эдди предложил Сандро продать картины, художественные принадлежности и мебель деда, чтобы собрать деньги.

Сандро идея не понравилась.

— Устроить гаражную распродажу или что-то в этом роде?

— Гаражная распродажа! Конечно!

— Если бы мы продали все, то, вероятно, не собрали бы больше 500 долларов, но продать все у нас не выйдет.

У Валеро не так уж много ценных вещей, которые можно было бы продать. Мебель была старая и сломанная, адом, в котором он жил, арендованным. Из более-менее ценных вещей у него были грузовик и лодка, на которых он ездил по выходным и праздникам. Сандро заметил, что Эдди ни словом не обмолвился о продаже столь дорогих вещей.

— Я знаю, что тебе нужна лодка, но, если мы продадим «Форд», это покроет все расходы. Лицо Эдди осунулось.

— У меня есть планы насчет грузовика.

— У меня есть планы насчет картин.

— Что, например? — огрызнулся Эдди.

— Это личное. Я не жду, что ты поймешь.

Сандро никогда не забудет вспышку гнева в глазах брата и собственную реакцию на нее. Не помогло и то, что Эдди превратился в точную копию отца, которого они оба потеряли: молочно-белая кожа, ястребиный нос и редеющие черные волосы. Сандро становилось все труднее разделять свои чувства к этим двум мужчинам. Он начинал обижаться на них обоих.

— Я скоро открываю свое дело. Этот грузовик поможет.

— Лодка твоя, — сказал Сандро. — Именно этого хотел дед. Грузовик продается. Если хочешь забрать машину себе, я уступлю ее за половину стоимости.

На этом дискуссия закончилась. Пришло время отправиться на кладбище для простой церемонии погребения. После этого в доме собрались родственники и друзья. Соседи привезли более тонны еды. Несколько парней сгрудились во дворе, пили и курили. Эдди бросил зажженную сигарету, и огонь пронесся по сараю.


* * *

Сандро покинул Энджел, пообещав вернуться попозже. Отъехав от ее дома, он позвонил Сабине.

Ее голос полился из автомобильных динамиков.

— Поздравляю с «Золотым глобусом»!

Господи! Казалось, это было десять лет назад.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Послушай, мне нужно тебя увидеть.

— Как насчет позднего завтрака в воскресенье?

— Нет, — помотал он головой.

— Это срочно? — спросила она. — Я со своим парнем.

— Попроси его отлучиться на десять минут. Это не займет много времени.

Она назвала адрес в Майами-Бич. Сандро не был заинтересован в том, чтобы создавать ажиотаж, подъезжая на броском спортивном автомобиле. Он позвонил Гасу и договорился поменяться машинами. Через полчаса он уже ехал на мотоцикле Гаса. Шлем служил идеальным барьером между ним и миром.

Когда он прибыл по указанному адресу, Сабина расхаживала по тротуару перед трехэтажным зданием в стиле ар-деко. Она, как всегда, выглядела прелестно в вишнево-красном сарафане, с прямыми блестящими каштановыми волосами и спрятанными за круглыми солнцезащитными очками глазами.

— Сандро, я хотела бы пригласить тебя, но…

Она что, шутит? Ему было жарко, хотелось пить, терпение на исходе.

— Нам все равно, куда идти, но нам нужно поговорить наедине.

Сабина скрестила руки на груди:

— Что все это значит?

Сандро не сомневался, что она точно знает, о чем пойдет речь, и это объясняло тактику затягивания времени.

— Я не собираюсь обсуждать это на тротуаре.

— Хм… Следуй за мной.

Она провела его вверх по двум пролетам узкой лестницы и по коридору к черной двери. Квартира была очень похожа на мужское жилье. Мебель состояла из стеклянных столов и кожаных кресел.

— А кто твой парень?

Ответа не последовало.

— А я могу с ним встретиться?

— Он вышел.

— Так… почему я не мог подняться?

Ее щеки вспыхнули.

— Он скоро вернется, и ты знаешь…

Он не знал.

— Разве он не знает, что мы родственники?

Она пересекла комнату и плюхнулась на черный кожаный пуфик.

— Просто скажи мне, что стряслось.

Ее резкий тон ранил его. Неужели он обманывает себя, надеясь, что они смогут решить эту проблему и двигаться дальше? На самом деле его связь с племянницей давно оборвалась. Прошли те времена, когда они тусовались вместе, ходили в кино и обедали. Даже когда она оставалась на Фишер-Айленде, то только для того, чтобы пообщаться с дочерью управляющего трастовым фондом, которая жила в этом же здании.

Сандро бросил шлем на скамью под закрытым ставнями окном. Его взгляд упал на картину в рамке, висевшую над медиаконсолью с проигрывателем и стопкой виниловых пластинок. Это было поле подсолнухов, обращенных соцветиями к небу, и каждый цветок отличался от другого. В этом отчетливо узнавался стиль Валеро.

— Это ты нарисовала, да?

— Это хобби, — пожала она плечами.

Сандро опустил голову и рассмеялся.

— Я должен был догадаться, что это ты. Правда всегда была у меня под носом. Я был ослеплен своей любовью к тебе, своей привязанностью к тебе…

Сабина сжала руки в кулаки. Она сбросила солнцезащитные очки, когда они вошли в квартиру, и выглядела молодой и потерянной.

— Почему? — спросил он. — Ты такая талантливая. Зачем использовать меня для продажи картин деда? Ты могла бы сделать свою карьеру.

Сабина покачала головой, словно не могла поверить, что он такой тупой.

— Никто и не будет платить бешеные деньги за работы какого-нибудь блогера, независимо от того, с кем он связан.

— И они заплатят большие деньги за работу давно умершего неизвестного?

— Хочешь знать, почему я так хороша в своем деле?

Его ответ был бы отрицательным, но она продолжала:

— Контент в социальных сетях так же хорош, как и история, которую он рассказывает.

Сандро отодвинул стул от обеденного стола и сел лицом к ней.

— Если у тебя есть хорошая история, я умираю от желания ее услышать.

Сабина села чуть прямее, чтобы восполнить недостающие ей дюймы роста. Сандро расстраивало, что она видит в нем противника, хотя он и пришел, чтобы противостоять ей.

— Как это звучит? — спросила она. — Представь себе дедушку, политического изгнанника, который поддерживает своего внука, продавая картины своих детских воспоминаний о Кубе. А потом — о чудо! — этот внук вырастает и становится кинозвездой с «Оскаром». Он живет в Голливуде, и его лицо мелькает на рекламных щитах и обложках журналов. Это чертова американская мечта, и люди заплатят за нее бешеные деньги. Ты понимаешь это, дядюшка? Это не просто картины, за которые люди платят деньги. Все дело в мистике.

Он должен был признать, что она рассказала чертовски хорошую историю. Но слишком плохо было обманывать людей.

— Если тебе нужны были деньги…

— Мне не нужны деньги, — сказала она властно. — У меня все очень хорошо. Я сделала это для папы.

Что? Неужели Эдди подтолкнул ее к этому?

— Не знаю, заметил ли ты это в прошлый раз, — прищурилась Сабина, — но он не очень-то при деньгах. Он заложил свой дом, чтобы содержать магазин, и может потерять и то и другое. Я придумала этот план, так что не вини его.

Сандро закрыл лицо рукой, пытаясь переварить услышанное. Когда он заходил в магазин, там было почти пусто, но он решил, что виной тому неудачное время. В тот день его поразила еще одна вещь: уверенность Эдди, что он никогда не поймает фальсификатора. Знал ли он, что любовь к племяннице ослепит его?

— Почему он не пришел ко мне? Я мог бы помочь.

Просто попросить у него денег было бы намного проще, чем то, что она придумала.

— Папе не нужны твои деньги!

— Почему, черт возьми, нет?!

— Потому что ты не тот сын, который должен был это сделать, — сказала Сабина. — Я знаю, это звучит ужасно, но, раз уж ты здесь сидишь, я могу рассказать тебе всю правду.

Ты — ребенок, которого мой дедушка зачал от какой-то девушки, которую он подцепил в баре, и вот сегодня ты — кинозвезда! Это съедает папу изнутри. Это глупо и мелочно. Я этого не понимаю. Я очень тебя люблю. Но он мой отец. Я должна была найти способ помочь ему. Пожалуйста, не надо меня за это ненавидеть.

Сандро ненавидел себя за то, что собирался сказать дальше.

— Сколько ему нужно денег?

Она опустила глаза:

— Я не знаю.

— Скажи мне сумму! — прорычал он.

— Около восьмидесяти тысяч.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Она вскочила.

— Он не возьмет у тебя денег!

— Но он возьмет их у тебя, — ухмыльнулся Сандро. — Сегодня у меня был мастер-класс по отмыванию денег, и вот что мы собираемся сделать. Я дам тебе деньги, ты отдашь их ему, и на этом все закончится.

Она снова села.

— Это может сработать. Я скажу ему, что продала еще несколько картин.

— Теперь об этом, — сказал Сандро. — Краска, которую ты использовала, в свое время не была доступна для художников. В любой момент покупатель может обнаружить, что его обманули. Хорошо, что сегодня утром в Шестой галерее провели обыск, и ФБР арестовало управляющего. Скорее всего, вина ляжет на нее. Но если на рынке появятся еще какие-нибудь картины Валеро, я об этом узнаю. В следующий раз я не буду таким понимающим.

Сабина побледнела.

— Это больше не повторится, — сказала она. — Меня тошнило от этого. Почему, ты думаешь, я тебя избегаю?

Эдди, чертов Эдди… Как он мог поставить свою дочь в такое ужасное положение?

После смерти деда Сандро чувствовал себя обязанным содержать свою уменьшающуюся семью. Теперь он был свободен от этого бремени. Эдди мог взять деньги и отправиться к черту. Сандро надеялся, что это даст Сабине свободу. Если этого не произойдет, ей придется бороться за это самой. В конце концов, она была талантливой молодой женщиной. Она могла постоять за себя.


Глава 22


Энджел наполнила ванну, бросила в нее бомбочку с ароматом лаванды и надела шапочку для волос в виде зайчика. Никаких новостей от Алессандро. Не нужно хандрить. Она нанесла толстый слой зеленой увлажняющей маски, которая обещала осветлить кожу с помощью морских водорослей. На долю секунды она задумалась, одобрил бы это Крис. И тут ее осенило.

Господи, сегодня только среда.

Алессандро Карденас вошел в ее жизнь ровно неделю назад. Одна неделя!

За эту неделю она постарела. Скорее всего, у нее появились седые волосы; если поискать, то они найдутся.

Энджел опустилась на туалетный столик, который соответствовал выцветшему гламуру ее ванной комнаты восьмидесятых годов, как и большая часть квартиры, что делало арендную плату относительно низкой. Одна неделя, чтобы перевернуть ее жизнь с ног на голову. Конечно, Алессандро не был ответствен за сомнительные дела Паломы. Не его вина, что она осталась на работе, которая не удовлетворяла ее, игнорируя свои собственные инстинкты, подсказывающие, по какому пути идти. Она не могла винить его за то, что не сумела быть уверенной в себе, позволив голосу матери разжечь в ней страх неудачи, как будто неудача была худшим, что могло случиться в жизни. Но он пришел в то время, когда спящий вулкан извергался.

Присутствие Алессандро пролило яркий свет на темные уголки ее жизни.

Ей нужно было привести себя в порядок. Если она потерпит неудачу, так тому и быть. Она была еще достаточно молода, чтобы совершать ошибки. Жизнь не заканчивается в тридцать. Почему она видит путь вперед для Жюстины, а для себя — нет?

Энджел положила ладони на прохладную столешницу из искусственного мрамора и посмотрела на свое отражение в зеркале. Она выглядела спокойной и уверенной в себе, сельдерейно-зеленая маска на лице, заячьи ушки и все такое прочее. Затем ее телефон запищал сообщением.

Это было сообщение от Сандро:


«Я здесь. Только припарковался».


Энджел была в бюстгальтере и трусиках. Она схватила полотенце с вешалки, обернула его вокруг груди и выбежала из ванной. Ее сердце бешено колотилось, ей так хотелось увидеть его. Из бокового коридора открывался вид на парковку. Она поискала маленькую спортивную машину и, не найдя ее, заметила мужчину, слезающего с мотоцикла.

Она узнала бы эту походку где угодно. Это был ее любовник…

Энджел так и сжимала в руке телефон, и она позвонила ему. Его телефон загорелся, и он поднес его к уху.

— Эй! — поддразнила она. — Посмотри на себя, наездник!

Он поднял глаза и заметил ее.

— Нет… Посмотри на себя, маленький зайчик.

Она рассмеялась и поднесла руку к заячьим ушам.

— Я собираюсь принять ванну.

Его золотой голос заполнил ее уши.

— Звучит неплохо. Могу я присоединиться к тебе?

— Это не большая джакузи, к которой ты привык.

— Ты понятия не имеешь, к чему я привык.

— Это правда.

— Я зашел в «Дьябло» и взял твои любимые блюда. После ванны мы можем поесть.

Это звучало восхитительно.

— Поднимайся наверх! Дверь не заперта.

Энджел бросилась обратно в ванную, чтобы смыть зеленую пасту с лица и прополоскать рот — на всякий случай. Она вышла и обнаружила его на кухне, распаковывающим пакеты с едой и убирающим контейнеры в холодильник. Он чувствовал себя непринужденно в ее доме и был знаком с ее кухней. Это заставило Энджел улыбнуться. Как могло случиться, что прошла всего неделя? Она прожила в этой квартире с Крисом несколько месяцев, и никогда еще ей не было так хорошо.

Алессандро, однако, выглядел неважно. Его лицо было усталым, а цвет лица стал пепельным. Она почти забыла, что их день начался с таких фантастических новостей. Они должны были пойти поужинать с его друзьями. Они должны были отпраздновать это событие шампанским. Вместо этого его день был забит неприятными делами: доставить ее обратно на материк, ждать, пока она выдержит допрос в ФБР, узнать от Жюстины, что его любимая племянница предала его, а затем общаться с этой племянницей. Это было слишком много, чтобы уложиться в двадцать четыре часа.

Она подошла к нему и коснулась его лица.

— Как все прошло?

Он взял ее руку и поднес к губам.

— Я не хочу об этом говорить.

— Понятно.

Он сунул последний контейнер в холодильник и с силой захлопнул дверцу.

— Нет… Я хочу поговорить об этом.

— Ладно. — Энджел скрестила руки на груди, главным образом для того, чтобы удержать полотенце на месте. — Я слушаю.

— Она сделала это ради денег.

Это Энджел уже поняла. Но из многих схем быстрого обогащения эта была довольно сложной. Должны быть более простые способы быстро заработать деньги. Однако профессиональное любопытство взяло верх.

— Кто подделал работу вашего деда?

— Она сама это сделала.

Его любимая племянница была изготовителем фальсификаций?

— Ты уверен? Для этого нужна сноровка.

Его широкие плечи поникли.

— Она талантливая художница.

— Я не понимаю. Почему бы ей тогда просто не продать свои произведения искусства?

— Я задал тот же вопрос, — устало ответил он. — Сабина не заинтересована в построении карьеры на протяжении многих лет. Ей нужны были быстрые деньги.

Энджел поморщилась. Пожалуй, она могла описать себя теми же словами — за исключением преступной составляющей.

Она также не заинтересована строить карьеру годами. Она сдалась, потому что слишком долго не могла добиться успеха, а слишком многие вокруг нетерпеливо ждали ее провала. Алессандро, который не сдавался и не искал быстрых денег, который работал барменом, официантом, уборщиком и кто знает кем еще, чтобы финансировать свои мечты, пожинал плоды.

— А еще она талантливая деловая женщина, — сказал он. — Покупатели готовы заплатить хорошие деньги за секретные картины дедушки известного актера. Она распиарила эту историю, и список ее покупателей стал длиннее.

Энджел охватила печаль. Ужасно, что его племянница ни о чем не думает, используя его таким образом.

— Деньги предназначались моему брату Эдди. Он попал в беду и рискует потерять свой дом и свой бизнес. Картины стоили не так уж много. Здесь пятьдесят тысяч. Там сорок тысяч. Этого было достаточно, чтобы спасти дом моего брата от продажи.

— О… Ничего себе…

Он посмотрел на свои потертые ботинки.

— Что ты собираешься делать?

— Я собираюсь отдать ей деньги.

— Что? Нет!

— Да.

Она отпрянула:

— Ты вознаграждаешь плохое поведение! Они могли бы просто попросить у тебя в долг. Ты думал об этом?

— Моему брату не нужны были мои грязные деньги.

Энджел смутилась.

— Носить часы «Ролекс» — это не совсем позорно.

— Деньги грязные, потому что я грязный. Я сын какой-то женщины, которую мой отец подобрал в баре во время фестиваля Калле Очо, и я не заслуживаю успеха.

Кожу Энджел покалывало от отвращения.

— Она сказала тебе это в лицо?

Он поднял руки к голове и переплел пальцы.

— Я знал, что они так думают, но, честное слово, ангел…

— Алессандро… — прошептала она. — Мне очень жаль. Твоя семья…

— Не думаю, что могу назвать их своей семьей, ангел, — сказал он. — Они родственники, а не семья.

Она не знала, что на это ответить. Вместо того чтобы предложить ему пустые слова утешения, она позволила тишине сделать свое дело. Когда вспышка боли в его глазах померкла, она взяла его за руку.

— Пойдем, — сказала она. — Давай залезем в ванну, пока она не остыла.

В ванной Энджел раздела его и бросила одежду на туалетный столик.

Сандро с плеском шагнул в ванну. Она легла и устроилась, прислонившись спиной к его груди.

— Надеюсь, тебе нравится лаванда.

— Обожаю. — Его руки двигались по всему ее телу.

Энджел повернулась и попыталась найти его рот. Она целовала его снова и снова, все глубже и глубже.

Нуждаясь в большем, она повернулась и встала на колени. Мутная вода брызнула на розовую плитку в цветочек. Он сорвал с ее головы повязку, запустил пальцы в волосы и притянул к себе. Они целовались до тех пор, пока не почувствовали, что оба тонут. Их мокрые тела скользили в ванной, и они все глубже погружались в воду. Алессандро схватил ее за ягодицы и заставил остановиться.

— Мы должны вылезать из ванны, — сказал он, тяжело дыша. — Я хочу тебя прямо сейчас.

Энджел поцеловала его еще раз, прежде чем оттолкнуть и подняться. Она протянула руку Алессандро, но его взгляд скользнул по ее мокрому телу. Когда он так смотрел на нее, она чувствовала себя красивой, желанной и смелой. Он проводил ее взглядом, когда она вылезла из ванны. Коврик под ее ногами был насквозь мокрым. Холодный воздух, струившийся из кондиционера, заставил затвердеть ее соски. Энджел встретила его взгляд и не потянулась за полотенцем.

— Когда ты придешь в себя, ты знаешь, где меня найти.


Глава 23


Вечером Энджел и Сандро ужинали дома. На ужин были спагетти из «Дьябло».

— Ангел, я должен уехать утром.

— Назад в рай, — поддразнила она и протянула ему коробку с острыми фрикадельками.

— Вернуться к работе.

Публицист и агент Сандро уже негодовали из-за его пренебрежительного отношения к обрушившейся славе.

Любая награда потенциально может стать последней. Он должен был извлечь из этого максимум пользы. Эта номинация могла поднять его авторитет, а с ним и доход.

Энджел сидела очень тихо, ее вилка со спагетти и сыром висела на полпути между бумажной тарелкой на коленях и губами.

— Я обещал тебе больше времени…

Энджел не смотрела на него. Он продолжил:

— Номинация на премию меняет все. Мне придется много работать с прессой.

Сандро поколебался, прежде чем решиться на следующий вопрос:

— Ты поедешь со мной?

Она поставила тарелку на кофейный столик, как будто еда была ядовитой.

— Куда?

— Вверх по побережью до Нью-Йорка, потом через всю страну в Лос-Анджелес.

— Нет.

Ее резкий ответ ранил его.

— Я не прошу тебя переехать ко мне, — сказал он, защищаясь. — Просто хочу побыть вместе.

— Мой папа празднует свое шестидесятилетие в это Рождество, — проговорила она. — К тому же у меня есть дела здесь.

— Какие дела? Галерея закрыта, — напомнил он.

— Я никогда больше не буду на них работать.

— Что тогда? Орландо?

— Нет, — ответила она. — Я останусь здесь и приведу себя в порядок.

Сандро потерял аппетит.

— Ангел, тебе не обязательно в твоей жизни все продумывать. Во всяком случае, не ради меня.

— Вообще-то обязательно. — Ее голос был измученным шепотом.

Он хотел возразить, но слова замерли у него на губах. Кто он такой, чтобы читать ей нотации?

Он избегал серьезных отношений по тем же причинам. Он хотел, чтобы его карьера шла своим чередом. Потребовалось несколько хитовых фильмов и множество наград, чтобы заставить его притормозить настолько, чтобы впустить в свою жизнь такую женщину, как Энджел.

— Занимайся своими делами. Когда вернешься сюда, мы сможем быть вместе.

— Ты полетишь со мной за наградами? — спросил Сандро. — Ты — моя пара.

— Нет, — она стояла на своем, — ты предал наши отношения, какая мы теперь пара…

— Ангел, я…

Она схватила его за руку, словно хотела помешать ему сказать что-то необдуманное.

— Все это не должно было иметь значения. Помнишь? Ты должен был уйти, а я должна была жить своей жизнью.

Сандро встал, чтобы достать из холодильника пиво. Ему нужно было остыть. Странное чувство охватило его. В ее съемной квартире он чувствовал себя как дома, а не на Фишер-Айленде или в Лос-Анджелесе. Это было чувство, которое ускользало от него в течение многих лет. После смерти деда у него не было дома.

Алессандро поставил бутылку пива на столешницу и подошел к ней. Низко склонившись перед ней, он с тревогой опустил руки ей на талию. Он может потерять ее, если не справится с этим.

— Я не хочу тебя потерять.

Ее глаза остекленели от слез.

— Я тоже не хочу, чтобы ты меня потерял, но я больше не могу витать с тобой в облаках, Алессандро.

— Ангел… Я знаю, что причинил тебе боль и нарушил свое обещание. Мы обещали говорить друг другу то, что имеет значение.

Он не имел права давать такое обещание, несправедливо завоевывая ее доверие, в то время когда он так много от нее скрывал.

— Это уже не имеет значения.

— Ты сдаешься?

— Я же сказала: мы вращаемся вокруг разных солнц.

— Это ничего не значит!

По тому, как она наклонила голову, он понял, что ничего не может ей сказать.

— Доверься мне, — попросила она. — Так будет лучше.

Сандро прижался губами к ее губам, моля Бога, чтобы он мог избавить ее от боли, которую причинил ей. Когда он отстранился, вкус ее слез был у него на языке. Он не произнес этого, но посвятил себя ей прямо здесь и сейчас.


На следующее утро Энджел вышла проводить его до стоянки. Сандро крепко обнял ее и вдохнул знакомый запах ее кожи. Он не брился. Она потерлась щекой о его щетину.

— Мы можем поддерживать связь? — робко спросил он.

— Можем, — сказала она. — Но никаких обязательств и правил, как раз в твоем духе.

— Что ты собираешься делать?

— Для разнообразия я буду умной.

— Ты будешь помнить меня, свою глупую ошибку?

Энджел улыбнулась ему свежей, как день, улыбкой.

— Всегда.


Майлз встретил его медвежьими объятиями.

— Мистер «Золотой глобус»!

Сандро припарковался в переулке за рестораном и нашел Майлза у задней двери.

— Я возвращаюсь в Лос-Анджелес, — сказал Сандро.

— Как долго на этот раз?

— Мне повезет, если я вернусь до весны. После награждения я уезжаю сниматься в Новую Зеландию.

— Черт. — В кухне пахло кофе. Майлз налил ему чашку. — Я просто привык к тебе.

Майлз разогрел свое любимое шоколадное печенье и поставил его перед Сандро.

— Ты в порядке? — спросил Майлз.

— Я не в порядке, — признался Сандро. — Энджел порвала со мной. Я потерял ее.

Сандро отодвинул чашку с кофе и покрылся холодным потом. Он потерял своего ангела, и ему некого было винить, кроме самого себя. Он не мог бы все испортить более эффектно, даже если бы планировал это заранее.

— Я на это не куплюсь, — сказал Майлз. — Во всяком случае, ваши отношения развивались слишком стремительно. Может быть, немного притормозить не повредит.

Джиджи сказала что-то похожее, только использовала слова «горячий» и «тяжелый». Ей удалось превратить отказ Энджел сопровождать его на «Золотой глобус» в позитив.

— Это хорошо! Я была бы гораздо более обеспокоена, если бы она захотела оказаться в центре внимания вместе с тобой.

— Это значит, что тебе придется быть в центре внимания, — произнес он. — Мне нужна пара. Пожалуйста, не заставляй меня идти с моим публицистом.

— Можешь на меня рассчитывать! — сказала Джиджи. — Прыгать в центр внимания — мой любимый вид спорта.

Сандро проглотил половину печенья одним большим куском. Жуя, он наблюдал за своим другом детства. Что-то было не так.

— Что с тобой происходит?

Майлз пожал плечами:

— Все по-старому.

— Не надо, — помотал головой Сандро. — Я все время прихожу сюда и жалуюсь, и жалуюсь. Почему ты не можешь поделиться своими проблемами со мной? Семья, сексуальная жизнь, ресторан…

Майлз слегка пошевелился, но Сандро его опередил.

— В ресторан! Бинго!

Майлз обошел пустую кухню. Скоро прибудет его персонал, и им будет не до разговоров.

Сандро перешел к делу:

— Я рискую потерять очки, говоря это, но вот что. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы мы и в старости встречались два раза в неделю на скамейке в парке, пока наши внуки бегают вокруг.

В этом путешествии Сандро потерял семью. Может быть, его отношения с Сабиной удастся спасти. А может, и нет. Она была не тем человеком, за которого он ее принимал. Им придется заново познакомиться и начать все с нуля. Он оставит это на ее усмотрение. Его отношения с друзьями были совсем другой историей. Сандро был готов бороться за их сохранение.

Майлз метнул скомканное кухонное полотенце в голову Сандро.

— Какие внуки? Я не хочу иметь детей, не говоря уже о внуках.

— Что происходит с этим местом? Тут каждый вечер полно народу. — Сандро перешел к делу.

— Я вложил в этот ресторан всего себя, но от этого я не стану его владельцем. Ресторан хотят продать. Ресторан принадлежит местному холдингу, он — один из огромного множества предприятий.

Мотивы владельцев мне не понять.

У Сандро возникла идея, но сначала он решил ввести Майлза в курс дела Сабины.

— Моя племянница подделала картины.

Глаза Майлза расширились. Он сел на деревянный табурет рядом с Сандро.

— Какой у нас план?

— План состоит в том, чтобы встряхнуть моего агента и заставить ее заключить несколько сделок. Автомобили, одеколон, яйца Фаберже — мне все равно.

— Эй! Тебе должно быть не все равно! — запротестовал Майлз. — У тебя есть репутация, которую нужно защищать.

Сандро отмахнулся от его беспокойства.

— Часть этих денег пойдет на то, чтобы спасти жизнь моего брата и его бизнес. А остальное я мог бы вложить в другое предприятие.

Лицо Майлза напряглось.

— Я не могу взять твои деньги.

Никто не хотел брать его деньги, и, честно говоря, ему это надоело.

— Если ты хочешь обзавестись собственным домом, тебе нужно собрать капитал, — сказал он.

— Ты просто больной, чувак!

Ему пришлось рассмеяться, хотя он прижал ладони к глазам, чтобы не расплакаться. За последние несколько дней он испытал все эмоции, известные человеку. Этого было достаточно, чтобы разорвать человека надвое.

Внезапно Майлз заключил его в объятия, похожие на удавку.

— Ты хороший друг и отличный парень. Что-то подсказывает мне, что Анджелина знает об этом, и тебе не о чем беспокоиться.


Глава 24


После того как Сандро уехал, день тянулся очень долго. Лишь вечером, когда Сандро направлялся в аэропорт, на экране телефона Энджел высветился его номер. Разбитая и помятая, пролежавшая весь день в постели, Энджел показала все свои актерские таланты, бодро и весело разговаривая с ним. После этого она смогла поужинать.

То ли разговор с Сандро, то ли остатки любимой еды из «Дьябло», но что-то взбодрило Энджел и заставило посмотреть на ситуацию по-новому. Да, сейчас их отношения зашли в тупик — невозможно было их продолжать, когда фундамент доверия рухнул. Но Сандро еще вернется в Майами, и, похоже, они снова встретятся. За это время Энджел хотела изменить свою жизнь. Вдохновленная, она начала искать себе работу.


Первая посылка прибыла в пятницу. Курьер постучал в ее дверь и оставил жесткий конверт на коврике. Опаздывая на собеседование, она подняла его, бросила на кухонный стол и открыла только вечером. Внутри лежал один-единственный лист бумаги. Это был простой чернильный набросок женщины, так похожей на нее.

Рисунок не был подписан. Она еще раз проверила конверт. Отправителем был «АК энтерпрайзис». Посмеявшись, она сфотографировала рисунок и отправила его Алессандро. Он сразу же позвонил ей. Повинуясь импульсу, она ответила, забыв о днях мучительного молчания после его отъезда.

— Привет, — сказала она. — Это генеральный директор «АК энтерпрайзис»?

— Разговариваю.

— Это ты нарисовал?

— Я тоже умею обращаться с ручкой.

— Ты умеешь обращаться не только с ручкой.

— Я нарисовал его в то первое утро, когда увидел, как ты бежишь по пристани, чтобы успеть на паром.

Хорошие времена.

— Я так испугалась в то утро, — сказала она в свое оправдание.

— Ты все еще боишься?

— Да! — сказала она.

— Я скучал по тебе.

Она тоже сильно и отчаянно скучала по нему.

Энджел попрощалась и положила трубку.


После этого каждую пятницу приходил конверт. Каждый из них содержал новый набросок, который возвращал ее к тому времени, которое они провели вместе. Сандро рисовал ее смеющейся, спящей, читающей и потягивающей кофе. Если бы она критиковала эту работу, то заметила бы очевидное потворство мужскому взгляду. Однако в данном случае она не возражала.

Она не возражала, когда он стал звонить чаще. В начале рабочего дня, пока наливал первую чашку кофе, Энджел допивала вторую. Он посылал ей селфи в любое время и проводил виртуальные экскурсии по зеленым залам каждого крупного шоу, которое посещал.

Когда наступало время ложиться спать, по крайней мере на ее побережье, они переписывались, пока она не засыпала. Однажды он спросил, сможет ли Энджел когда-нибудь его простить, и она ответила «да».


В один из вечеров Сандро перешел на серьезные темы:

— Что ты решила с работой?

Энджел было нечего ответить. Она уже сбила ноги, бегая по собеседованиям.

— Ангел, ты можешь поговорить со мной, — сказал он. — Я не собираюсь тебя осуждать. У меня такое было. Месяцами переходить от одной актерской работы к другой — тяжело и унизительно. Если бы у меня не было друзей, с которыми можно поговорить, я бы сошел с ума.

Энджел точно знала, что он чувствовал. Она уже с ужасом ждала каникул в Орландо.

— У меня есть несколько многообещающих зацепок, — слабо произнесла она.

Она рассказала ему о своих собеседованиях на должности в двух известных художественных музеях. Это были должности начального уровня, и платили там не так уж много. Но и то и другое будет иметь большое значение для того, чтобы стереть пятно Шестой галереи с ее резюме.

— Ладно. — В его голосе не было и следа энтузиазма.

— Один из таких музеев — музей Переса, — сказала она. — Мне повезет, если я найду там работу.

— Может быть… — сказал он. — А чем бы ты хотела заняться, если бы у тебя была такая возможность?

Энджел устало закрыла глаза, а он продолжал:

— А как насчет твоего собственного искусства? Почему я его до сих пор не видел?

— Ты видел мои картины.

— Те немногие, что на твоих стенах? Разве ты не была ребенком, когда рисовала их?

— Ну… да.

— К тому же это картины страны, в которой ты никогда не бывала.

— Какое это имеет значение? Когда-нибудь я это сделаю.

— Я тоже хочу побывать на Кубе. Может быть, мы вместе отправимся в паломничество. Я хочу сказать: я знаю, каково это — быть преследуемым потерянной родиной.

Энджел нравилось, как много у них общего. Их родословные были насильственно вырваны с корнем в Карибском море и посажены на берегах Флориды без каких-либо исследований почвы или удобрений. В результате это были гибриды, приносящие всевозможные странные плоды. Но на этом сходство заканчивалось. У Алессандро была свобода экспериментировать. Энджел была заперта в отчаянной попытке заслужить одобрение родителей.

— Но вернемся к тебе. У тебя прекрасные рисунки Кубы. Почему бы тебе не рисовать Майами?

— Ты предлагаешь мне нарисовать торговый центр на Линкольн-Роуд?

— Или просто вид за окном, — сказал он. — Почему нет? Теперь мы здесь. Флорида — это дом.

— А что, если я попробую еще раз, и это не сработает? — выпалила она.

Ее вопрос состоял из двух слоев. Пауза перед ответом сказала ей, что он понял.

— А если сработает?

— Хорошо, но что, если это не так?

— Ну, тогда ты хотя бы попытаешься. Никаких сожалений.

После того как они пожелали друг другу спокойной ночи, Энджел включила приложение для цифрового рисования на своем телефоне и пролистала свое портфолио. Она подумывала о том, чтобы поделиться своими набросками с Алессандро, но по сравнению с ее картинами маслом, аккуратно нарисованными в родительском доме, наброски казались такими простыми. Будет ли он смеяться?

Ее взгляд скользнул по стенам спальни, которую она превратила в галерею рисунков Сандро, доставляемых к ее двери по пятницам. Каждый быстрый набросок был для нее драгоценен. Она никогда не осудит их и не посмеется над его техникой. Они принесли ей столько счастья.

Прежде чем Энджел потеряла самообладание, она выбрала несколько своих цифровых набросков и отправила их Сандро.

Ее телефон тут же зазвонил.


Глава 25


В пятницу перед «Золотым глобусом» рисунок от Сандро не пришел. Энджел предположила, что Алессандро слишком занят подготовкой.

В субботу утром он позвонил и сказал, что будет дома до воскресенья.

— Это сумасшедший цирк.

— Я понимаю. И я болею за тебя.

Она оплатила просмотр фильма «Черный рынок», за который его номинировали на «Глобус». Его роль разочарованного копа была безупречной.

— Спасибо, ангел, — сказал он. — Люблю тебя.

Ее живот напрягся.

— Я тоже тебя люблю.


У Энджел теперь был свой собственный график, которого она должна была придерживаться. Она снова просыпалась в шесть, чтобы рисовать, но на этот раз выходила из квартиры только со смартфоном и стилусом. Ее новая задумка была продолжением экскурсий в обеденный перерыв, только теперь она рискнула проехать мимо Линкольн-Роуд в Литтл-Гаити, Литтл-Гавану, Винвуд и Мидтаун. Она выбирала улицу и рисовала окрестности, изображая здания и людей такими, как она их видела.

Рисунки были яркими, какими никогда не могли быть натюрморты с фруктами. В мгновение ока у нее появилось целое портфолио. Цифровое искусство было развивающейся областью. Недостатка в грантах и курсах при учебных заведениях не было. Энджел подала заявку на несколько курсов. Она была особенно взволнована ординатурой в престижном институте. Она не могла заставить себя надеяться и никому не сказала, даже Алессандро, из страха сглазить этот шанс.

Энджел провела субботу в Корал-Гейблз, рисуя участок бульвара Понсе-де-Леон, но не могла перестать думать об Алессандро.

Почему она упустила возможность посетить церемонию награждения? Скорее всего, такая возможность выпадает раз в жизни. К концу вечера она могла бы тусоваться с Трейси Эллис Росс и обмениваться контактной информацией с Амаль Клуни.

В ту ночь Энджел заснула с телефоном в руке. В два часа ночи она проснулась и обнаружила, что пропустила сообщение. «Ты не представляешь, как сильно я по тебе скучаю».

В воскресенье Энджел не смогла сдержаться. Она позвонила ему. Это было утро «Золотого глобуса», и она хотела услышать его голос. Она хотела чувствовать себя как-то связанной с ним. И она хотела в последний раз пожелать ему удачи. Она надеялась, что он победит.

Звонок перешел на голосовую почту.

Она поливала медом овсянку, когда на экране появилось оповещение по электронной почте. Она получила сообщение от Art Tech, программы художников-резидентов в Лос-Анджелесе. О боже!

Она пересекла комнату и плюхнулась на диван. Наконец-то! Это было то самое сообщение, которого она ждала, но получила его в воскресенье… Она боялась отказа, но не было никакой возможности узнать, пока не прочтет его.

Энджел потянулась за подушкой и прижала ее к животу, чтобы не упасть. То, что начиналось как несбыточная мечта, превратилось в нечто гораздо большее. Она хотела этого или чего-то подобного. Она хотела иметь возможность сосредоточиться на своем искусстве. Если это окажется вежливым отказом, она взвоет от разочарования. Какое-то мгновение она боролась с желанием выбросить телефон в окно. Энджел быстро пришла в себя. Она могла пережить плохие новости. Небольшое разочарование никогда никого не убивало, но страх перед плохими новостями мог довести ее до сердечного приступа.

Она задержала дыхание и постучала по сообщению.


«Поздравляю! Вы были отобраны для участия в годичной программе в Art Tech в Лос-Анджелесе, штат Калифорния».


О, господи!

Энджел зарылась лицом в подушку на коленях и закричала. Она кричала до тех пор, пока ее горло не заболело. Наконец-то хоть что-то для нее!

Я победила! Я победила! Я победила!


Алессандро тоже выиграл. Легкомысленная актриса открыла золотой конверт и прочитала его имя на карточке. Ангел открыла бутылку шампанского, выплеснувшегося на ее пижаму.

Камера поймала ошеломленное выражение лица Алессандро. Он сидел рядом с красавицей Джиджи Гарсиа. Она обняла его и поцеловала в щеку. Энджел смотрела, как он поднимается по широким ступеням на сцену. Он выглядел невероятно красивым в классическом черном смокинге. И как бы она ни была счастлива, как бы ни гордилась собой, она не могла избавиться от кислого чувства. Это был важный день для них обоих, и они должны были наслаждаться им вместе.

Алессандро поцеловал трофей и высоко поднял его, заработав новые аплодисменты. Когда крики стихли, он заговорил в микрофон:

— Эта награда посвящена моему деду, художнику Хуану Давиду Валеро. Он научил меня ценить свое искусство.

Пижама Энджел была мокрой от шампанского, ее лицо было мокрым от слез. Но Алессандро еще не закончил.

— Мой ангел, я люблю тебя и возвращаюсь домой.

Камера отъехала в сторону. В следующее мгновение Энджел увидела рекламу нового «бьюика». Дрожащей рукой она поднесла бутылку шампанского к губам и выпила треть.


Стук в дверь в пять утра заставил Энджел вскочить с постели. Она была в коме, вызванной шампанским. Стук в дверь и жужжание телефона были реальными или воображаемыми? Она на цыпочках подошла к двери своей квартиры. Ее зрение было слишком расплывчатым, чтобы она могла что-то разглядеть в глазок. Еще один стук, и она отпрыгнула назад.

— Я вызову полицию! — закричала она, сама не зная почему. В конце концов, это могла быть ее пожилая соседка.

— О, ангел, не делай этого.

Этот голос!

Энджел повозилась с замком и распахнула дверь. Там стоял ее мужчина, немного растрепанный, но все еще потрясающе красивый в своем классическом смокинге.

— Извини, — смущенно сказал он. — Я не мог оставаться без тебя ни дня дольше.

Она бросилась к нему, от стыда не осталось и следа.

— Я люблю тебя! Очень сильно!

— Какое облегчение!

Рассмеявшись, он поднял ее с пола и понес в комнату. Он позаботился о том, чтобы запереть за ними дверь.

— Я тоже тебя люблю. Но с тобой все в порядке?

Она провела рукой по растрепанным волосам.

— Я выпила много шампанского.

— Я же говорил, что шампанское переоценивают. Я никогда к нему не прикасаюсь.

— Ну, я же праздновала!

— Без меня?

Она надула губы.

Они со смехом плюхнулись на ее кровать. Снимая смокинг, он заметил на стене эскизы в рамках.

— Вот почему я люблю тебя! — воскликнул он. — Эти эскизы не стоят того, чтобы покупать к ним рамы.

Энджел положила руку ему на щеку.

— Эти рамки давно пылились без дела. А эскизы бесценны для меня. Мне было грустно, что я не получила очередной в пятницу.

Алессандро потерся лицом о ее ладонь.

— Пятница была сумасшедшей. Новая Зеландия откладывается на неопределенный срок. Они освободили меня от контракта.

Она перевернулась на бок:

— Ты это серьезно?

— Да, и все в порядке. Я рад, что покончил с этим. Мой дед вырастил меня художником, а не пустой кинозвездой. Мне нужно более разумно выбирать свои проекты.

Энджел была тронута до глубины души.

— Он бы так гордился тобой.

— Спасибо.

Он взял ее за руку и переплел их пальцы.

— Какие у тебя планы?

— У меня встреча с «Найт Филмз», они местные. Может быть, я вернусь во Флориду на полный рабочий день. Что думаешь?

Энджел поменялась в лице. Сандро решил, что она не хочет торопить их отношения.

— Слишком быстро? — спросил он.

— Я уезжаю из Флориды.

— Куда?

— Меня приняли в годичную резидентуру художника.

Алессандро стал пепельно-серым.

— Я рад за тебя. Где ты будешь?

— В Лос-Анджелес.

— Подожди. — Он скатился с кровати и встал перед ней. — Повтори это еще раз.

— Я переезжаю в Лос-Анджелес. — Она всмотрелась в его лицо. Странная смесь эмоций была отображена там.

— Слишком быстро?

Он взял ее лицо в ладони.

— Не для нас, — сказал он и медленно поцеловал ее.


Эпилог


Сторис от Алессандро Карденеса:


«Эй, все! В прошлое воскресенье на „Глобусе" я забыл поблагодарить нескольких очень важных людей в моей жизни. Некоторым я звонил и благодарил в частном порядке. Но я должен громко крикнуть своему агенту Лесли Чепмен.

Лесли, ты моя опора, и я ничего не смог бы сделать без тебя.

Ребята, это были сумасшедшие несколько недель. Я последую совету своего агента и возьму отпуск. Не ищите! Я со своим ангелом в раю, и мы погружаемся во тьму. Я проверю, когда мы вернемся в Лос-Анджелес. А до тех пор будьте умницами и берегите себя!»


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Загрузка...