Жду, надеюсь, люблю…

Глава 5

Ник поспешил к ней, крепко цепляющейся за перила и осторожно переставляющей ноги со ступеньки на ступеньку. Не далее как полчаса назад он сидел на краешке ее кровати, наблюдая за тем, как она крепко спит. Будучи не в силах держать руки при себе, он погладил ее горячий лоб, отведя в сторону шелковистую белокурую прядь. Ему хотелось поцеловать ее, заняться с ней любовью. Черт подери, он удовольствовался бы и тем, чтобы просто подержать ее в объятиях.

Но ей нужно было отдохнуть. Она дышала глубоко и ровно. Доктор дал ей достаточно болеутоляющего, чтобы спокойно проспала до утра.

Ник поднялся по лестнице и обхватил Сидни за талию, поддерживая.

– Тебе не следовало вставать.

– Я проголодалась.

– Давай я принесу тебе чего-нибудь в спальню.

– Уж лучше я присоединюсь к команде.

Сидни подняла руку, чтобы помахать присутствующим, и без сил привалилась к Нику.

Ник предпринял еще одну попытку урезонить ее:

– Я лягу вместе с тобой.

Сидни спустилась еще на одну ступеньку.

– Со мной все будет в порядке.

– Значит, правду говорят: я действительно не могу совладать со своей женщиной.

– Пожалуйста, не нужно называть меня своей женщиной. Ты выражаешься как неандерталец.

Телом она и слаба, но на язычок, как обычно, остра, точно бритва.

У подножия лестницы их поджидала хмурая как туча Готорн.

– Как вы себя чувствуете?

Ник понимал, скольких усилий Сидни стоило распрямить плечи. Она ни за что не покажет Готорн, как велики ее страдания.

– Обо мне не беспокойтесь. Прошу вас, продолжайте. Вы говорили о Елене Хуртадо, если не ошибаюсь.

Ник счел ее вмешательство весьма своевременным. Хотелось избежать разговора о Елене до тех пор, пока не получит больше информации.

– Мы идем на кухню, Готорн. Сидни голодна.

Миновав просторную гостиную и столовую, они оказались на кухне, где два вооруженных агента потягивали кофе. Усадив Сидни за круглый деревянный столик, Ник вынул из холодильника бутылку воды, поставил ее перед ней и сел сам. Дрожащими пальцами она отвинтила крышку.

Если верить доктору, рана и потеря крови не были очень серьезными, но Ник никак не мог перестать беспокоиться.

– Тебе больно?

– Рука немножко болит. – Она пила воду не отрываясь. – Меня больше беспокоит головокружение. Ты же знаешь, я ненавижу принимать лекарства.

– Ты помнишь, как тебе накладывали швы?

– Смутно. Их двенадцать, да?

– Боюсь, останется шрам.

Сидни усмехнулась:

– Круто.

Большинство женщин на ее месте расстроились бы, но только не она.

– Неужели? Ты правда считаешь, что это круто?

– Только представь, какую драматическую историю можно из этого раздуть. Если кто-то поинтересуется, откуда у меня шрам, я могу сказать, что была ранена в перестрелке с террористами. Так ведь оно и было, да?

Ник подумал о человеке, которого узнал, сдернув с него маску. Рико Суарез – невозмутимый красавец, бизнесмен, работавший с Хуртадо и имевший связи в нефтяных компаниях.

– Трудно сказать, кто они и какие цели преследовали.

– Разве ты не знаешь?

– Я многого не знаю. – «И о многом не имею права говорить». Полгода Ник был вовлечен в политические интриги, напоминающие танец, партнеры в котором менялись каждый день. – Что ты хочешь поесть?

– Что-нибудь легкое. Тошноты у меня нет, но лучше не испытывать судьбу. Может, крекер или печенье?

Ник спросил агентов, где найти еду, те указали на керамическую банку. Он подал Сидни два домашних сахарных печенья.

– А кофе есть?

– Тебе нельзя, иначе не сможешь заснуть.

Взяв печенье, Сидни откусила маленький кусочек, уронив крошку на подбородок. Ник хотел смахнуть ее, но, не доверяя себе, передумал. Одна маленькая ласка повлечет за собой другую, и не успеет он опомниться, как примется целовать ее, подхватит и понесет в спальню.

Полгода он мечтал заняться с ней любовью. Находиться рядом, но не иметь возможности отведать на вкус губы или провести руками по волосам… Это доводило его до умопомешательства. Он отчаянно жаждал ощутить под собой ее нежное, хрупкое тело.

Нужно вести себя осмотрительно и сдержанно. Сидни умна и проницательна, а он пока не готов открыть ей всю правду.

В кухню вошла Готорн и, нахмурив брови, провозгласила:

– Уже почти три часа утра. На сегодня достаточно, продолжим завтра.

– Согласен. – Раньше Ник обдумывал возможность поговорить о Рико с лейтенантом Батлером, считая, что лучшего поверенного не найти, но после нападения не был уверен, что тому можно доверять. Батлер прибыл на место происшествия слишком быстро и в нужный момент подстрелил Рико.

Готорн развернулась на каблуках и промаршировала в соседнюю комнату. Два агента, прихватив оружие, вышли из дома через черный ход. Ник остался наедине с Сидни на кухне, хотя едва ли это можно было считать полноценным уединением. Наверняка все разговоры прослушиваются.

Не в силах дольше противиться, он придвинулся ближе к ней:

– Я скучал по тебе. Целыми днями только и думал о тебе и о том, что ты делаешь. Втираешь лосьон в длинные ноги, расчесываешь волосы, чистишь зубы, напевая песню из фильма «Опасность».

– Эта песня длится минуту. Очень важно уделять уходу за полостью рта хотя бы по минуте два раза в день.

Закрыв глаза, Ник вздохнул, наслаждаясь особым запахом Сидни, отличным от всех прочих запахов дома.

– Ты хорошо описал мой распорядок дня. У меня все шло как обычно, за исключением моментов паники и депрессии, но я не хочу об этом говорить. А еще я ходила к медиуму.

Это заявление поразило Ника.

– Обычно ты не ищешь ненаучных объяснений.

– Когда логика не срабатывает, пробую другие методы. Я встречалась с женщиной, специализирующейся на лечении травами. Она сказала, что мы снова будем вместе.

Сидни плотно сжала губы, и Ник тут же догадался, что она чего-то недоговаривает.

– Что еще?

– Она сообщила, что что-то встанет между нами, но в подробности не вдавалась.

Повернув голову, Сидни посмотрела на Ника широко раскрытыми глазами, в которых читалось любопытство, и быстро потупилась. У него в самом деле имелись секреты, которыми он ни с кем не делился. Его допрашивали великое множество агентов ЦРУ, специально обученных распознавать ложь, и, насколько он мог судить, никто ничего не заподозрил. Но Сидни знала его лучше других.

Ее голос был тих и настойчив.

– Расскажи мне, что случилось в Тикуанне.

– Это долгая история. Давай лучше пойдем спать.

Оказавшись в спальне, Сидни скинула мокасины и, слишком усталая, чтобы снять рубашку, заползла в постель и легла на бок, устремив раненую руку в потолок. Закутавшись в одеяло, Сидни почувствовала, как по телу разливается тепло. На нее накатила сонливость, приглашающая скользнуть в блаженное небытие.

Но разум перепрыгивал с одного воспоминания на другое. Ник ее жених, и она должна принимать его всего, без остатка. Отринь сомнения, растворись в его поцелуях. И все само собой образуется. Или нет?

Сидни не относилась к числу женщин, привыкших довольствоваться малым. До отъезда Ника в Тикуанну они были безоблачно, почти совершенно счастливы.

Купили дом, собирались пожениться. Теперь он изменился.

До тех пор пока она не посмотрит в его глаза и не узнает всей правды, будет держать его на расстоянии вытянутой руки. Никаких прикосновений и поцелуев. И уж точно никакого секса.

Ник потушил свет и стал расстегивать рубашку. Решимость Сидни поколебалась при виде очертания его голого торса, сердце забилось быстрее. Пальцы покалывало от желания снова прикоснуться к завиткам волос у него на груди и холмикам крепких мускулов.

– Нет! – воскликнула она.

Ник, освещенный тусклым светом луны, замер на мгновение.

– Ты что-то сказала?

Хотя сгорала от желания, не находившего удовлетворения долгие полгода, она ответила:

– Разве у тебя нет собственной спальни? Я думала, Готорн будет настаивать на том, чтобы мы не общались друг с другом.

– Другая комната есть, но ничто в ней не радует глаз так, как здесь.

– И все же тебе следует пойти туда.

Матрац продавился, когда он опустился на кровать рядом с Сидни.

– Хочешь вышвырнуть меня вон? – Он нежно убрал с ее лба прядь волос.

– Я нехорошо себя чувствую. – Не в силах смотреть на него, она крепко зажмурилась. – Будет лучше, если сегодня посплю в одиночестве.

– Я посижу с тобой, пока ты не уснешь, – предложил он, лаская ее щеку. – Тот еще выдался денек.

– Да уж. – Не в силах противиться, Сидни повернула голову и легонько чмокнула его в ладонь.

– Очень сожалею о произошедшем в доме.

– Страшно представить, что подумают соседи.

В спальне воцарилась гнетущая тишина. С каждой секундой пропасть между ними становилась шире.

Сидни спрашивала себя: правильно ли поступает? Искушение отбросить прочь сомнения и заняться с Ником любовью было очень велико, но прежде им нужно наладить отношения. Она хотела, чтобы между ними все снова стало как прежде.

– Раз уж ты здесь, я хочу узнать о том, что случилось в Тикуанне.

Ник склонился над ней и поцеловал в лоб, затем встал и отошел. Открыв глаза, Сидни наблюдала, как он шагнул к окну и раздвинул шторы, чтобы посмотреть на улицу. Лунный свет очертил его профиль.

– Это долгая история, а ты устала. Может быть, завтра.

Он избегает этой темы, потому что не хочет говорить ей, но она обязана все выяснить.

– У нас полно времени.

– Что ж, ладно, – сдался он. – Помнишь, какой была эта страна, когда ты приезжала туда пару лет назад? Влажный, пьянящий тропический климат, дожди, деревни с домами с соломенными крышами. Туристы, обилие природных ресурсов.

– Помню.

– Твоя компания не стала инвестировать средства в разработку месторождений нефти.

– Всему виной отсутствие инфраструктуры.

Ник кивнул.

– Нет ни дорог, ни канализации.

Вспомнив о детях, Сидни сказала:

– Да. Это красивое, но печальное место.

– А стало еще хуже. Хуртадо со своими министрами прикарманивают себе всю гуманитарную помощь, а любой, кто осмеливается протестовать, тут же оказывается в тюрьме. Повстанцы утверждают, что представляют интересы народа, но на деле они коррумпированы, как и сам диктатор. Уровень насилия в стране зашкаливает.

– Зачем тебя туда отправили?

– Поступил запрос на отряд морских офицеров для защиты посольства, но пробыли мы там недолго. Хуртадо принимал у себя представителей компаний, собирающихся инвестировать в Тикуанну, и очень скоро нас перебросили на охрану этих важных американских боссов.

– Что произошло, когда тебя захватили?

– Взрывное устройство проделало брешь в стене, возведенной вокруг президентского дворца.

– Президентского, – повторила Сидни. – Что, Хуртадо стал президентом?

– Да, пару лет назад по результатам подложных выборов.

Сидни и без того знала, что арена политических действий – поприще малоприятное, но все же почувствовала, как ее затапливает волна омерзения.

– Дай угадаю: президентом он будет пожизненно.

– Повстанцы требуют новых выборов, но всякий раз, как какой-нибудь кандидат из оппозиции заявляет о себе, его обвиняют в преступлении и сажают в тюрьму.

Сидни с трудом подавила дрожь.

– Давай лучше вернемся к твоей истории. Что произошло после взрыва стены?

– Пара моих ребят получила ранения. Я побежал помогать им. На улице, прямо за стеной, то и дело раздавались выстрелы. Я хотел ответить, но повстанцы были не одни.

– Кто еще был с ними?

– Мирные жители. Я увидел женщин и детей, в панике бегающих от дома к дому в попытке спастись. Так что никак не мог открыть огонь. Не знаю, что случилось потом. Сознание помутилось. Очнувшись, я обнаружил, что лежу в хижине.

– Ты был ранен?

– Да, приобрел пару шрамов, могу показать. – Отойдя от окна, он зашагал к мягкому стулу и сел, вытянув перед собой ноги. – Меня перевозили с места на место, иногда держали в доме, а иногда и просто в лесу.

– Ты был в заложниках у повстанцев?

– Не знаю. – Он долго колебался, прежде чем добавить: – Кому же еще понадобилось бомбить дворец Хуртадо?

– Не слышу уверенности в голосе.

– Как уже сказал, не помню наверняка. Я пробыл в плену шесть или семь недель, прежде чем начал хоть что-то соображать. Там был человек с седой бородой, который приносил еду и играл со мной в шахматы. Его звали Эстебан. Он сообщил, что мне сильно досталось, и я едва не умер.

У Сидни сжалось сердце.

– О, Ник.

– Прекрати. Все закончилось, я выжил.

Всматриваясь в темноту комнаты, она пыталась перехватить его взгляд. Хотелось обнять его, утешить, но она понимала: он отвергнет любое проявление жалости.

– Я заметила, ты слегка хромаешь.

– Я пытался бежать через лес. Помнишь, какие там леса?

– Невероятные. – Мысленно она воскресила прогулку, во время которой увидела насыщенно-зеленую листву деревьев, росших по краю дождевого леса. – А ядовитые лягушки тебе встречались?

– Да, видел парочку.

Эти яркие создания настолько токсичны, что могут убить человека. Сидни слышала, что их яд используется для пыток.

– Что произошло во время попытки сбежать?

– Если в двух словах, я споткнулся о корень дерева и растянул лодыжку. Она до сих пор не до конца зажила.

В его голосе звучала отчужденность, будто он пересказывал историю другого человека. Потребуется время, прежде чем он захочет довериться ей.

– Ник, хочу, чтобы ты знал…

– Все в порядке. – Он глубже вжался в стул. – А теперь тебе нужно поспать. Завтра поговорим.

Он отстранился от нее, проложив между ними пропасть, по размерам не уступающую Большому каньону.

– Доброй ночи, Ник.