Жду тебя у алтаря

Глава 3

Стефан поерзал в удобном тюдоровском кресле, прекрасно вписывающемся в роскошный интерьер отеля «Найтсбридж». Мебель в гостиной была обита золотистой тканью, контрастировавшей с темно-красными портьерами, а стены украшали картины, изображающие Генриха VIII и всех его жен.

Стефан с иронией подумал, что этот монарх, живший несколько веков назад, напоминает его собственного отца своей жестокостью, жадностью и азартом, с которым менял одну жену на другую.

Стефан побарабанил пальцами по украшенному инкрустацией столу и только сейчас осознал, что сильно стиснул зубы. Да что с ним не так? Впрочем, какой смысл себя обманывать? Он уже определил, в чем проблема – его в течение всего дня отвлекало столь близкое присутствие Холли Романо. Если честно, ее вины в этом не было. Пока Стефан проводил важную деловую встречу, Холли ждала его в машине. А сейчас, когда они вернулись в отель, она погрузилась в работу, сосредоточенно глядя на экран своего ноутбука.

Но все же время от времени Холли кидала на Стефана взгляд, негромко вздыхала и то скрещивала, то выпрямляла свои длинные стройные ноги, обтянутые джинсами. Он понимал, что она так же остро чувствует его присутствие, как и он – ее.

Проклятье! Между ним и Холли нет места влечению – взаимному или одностороннему. Необходимо избавиться от неуместной тяги к этой женщине, ведь его цель – Иль-Боскетто-ди-Соле.

Проведя поиск в Интернете, Стефан выяснил, что плантация приносит хорошую прибыль. Впрочем, это для него не имело большого значения. Главное, что Солнечная роща стратегически важна. Продукция Иль-Боскетто-ди-Соле широко известна и обеспечивает многих подданных короны работой, а казну – налоговыми поступлениями.

Став владельцем Солнечной рощи, он получит влияние в Ликандере – именно то, что его отец пытался у него отнять, а брат хочет подарить только из милости.

А давняя любовь Элоизы к этой роще лишь добавляет остроты проблеме и значит для Стефана больше, чем он сам готов в этом себе признаться. Возможно, заполучив Иль-Боскетто-ди-Соле, он почувствует себя ближе к матери, менее виноватым. И даже сможет перевезти в Ликандер с лондонского кладбища урну с ее прахом, чтобы развеять его в том месте, которое было так дорого Элоизе.

Стефан снова посмотрел на Холли Романо. Он действительно хотел договориться с ней по-честному. Несмотря на то что она была категорически против этой идеи. Отец Стефана никогда не заботился о справедливости, ему нужна была лишь победа, сокрушение своего противника. Стефан когда-то поклялся, что никогда не станет таким и что все его сделки будут честными. Да, он станет стремиться к победе, но без обмана, и к своему противнику постарается относиться по возможности с уважением.

Отбросив мысли об отце, Стефан начал внимательно разглядывать Холли. Она смотрела в монитор, задумчиво наморщив лоб и склонив голову к плечу, на которое золотой волной были перекинуты волосы. Время от времени Холли заправляла за ухо непослушную прядь, но та снова и снова падала ей на лицо.

Стефан внезапно ощутил прилив желания. Словно почувствовав, что ее разглядывают, Холли подняла глаза.

«Боже, Петрелли, ты глазеешь на нее, словно подросток! – подумал Стефан. – И она тебя за этим застукала».

– Мне просто интересно, над чем вы так увлеченно работаете, – поспешил он придумать отговорку.

После секундного колебания Холли развернула ноутбук монитором к Стефану.

– Да так, ничего особо важного. Одна из менеджеров предложила немного поднатаскать меня в маркетинге и дала мне задание. – Холли пожала изящными плечами. – Это просто небольшое исследование.

– Возможно, вам стоит подумать над тем, чтобы попросить начальство о переводе вас из офисных работников в отдел маркетинга.

– Какой в этом смысл? Ведь через несколько месяцев я уеду из Лондона.

«Тогда к чему перенимать опыт у менеджера?» – подумал Стефан.

Словно отвечая на его невысказанный вопрос, Холли повернулась, сложила руки на груди и объяснила:

– Я хочу узнать как можно больше, пока я здесь, чтобы быть максимально полезной, вернувшись домой.

Стефан интуитивно понял, что за этим стоит нечто большее, и стоит запомнить ее слова: возможно, эта информация пригодится ему для переговоров с Холли.

Он посмотрел за окно, за которым уже начинали сгущаться осенние сумерки.

– Я бы с удовольствием поужинал. А вы не хотите?

– Ох, я и не заметила, что уже так поздно! Мне хватит и бутерброда – я могу съесть его в своей комнате. Готова поспорить, здесь отличное обслуживание в номерах.

– Уверен, так и есть, но я слышал, что ресторан тут просто потрясающий.

– Вы предлагаете мне поужинать вместе с вами в ресторане?

– Конечно. Почему бы и нет? Отзывы о нем замечательные.

– Так вы все еще надеетесь убедить меня заключить с вами сделку?

– Да.

– Ничего не выйдет! – в ее голосе прозвучала сталь.

– Но это не значит, что я не должен хотя бы попытаться, черт возьми! Разве вы, в свою очередь, не хотите убедить меня отказаться от притязаний на Солнечную рощу?

– Разумеется, но…

– Значит, мы вполне можем продолжить наш разговор за вкусной едой. Разве вам так не кажется?

Холли смотрела на Стефана, закусив нижнюю губу, в ее взгляде сквозило подозрение. Но внезапно у нее заурчало в животе от голода. Она закатила глаза, но все-таки улыбнулась.

– Вот видите, ваш желудок голосует за мое предложение.

– Это потому, что мой мозг не участвует сейчас в голосовании, – пробормотала Холли и встала со стула. – Я вернусь через пять минут.

Верная своему слову, она вскоре появилась, переодевшись в черную юбку и малиновую блузку. Волосы Холли собрала в элегантный пучок, оставив лишь несколько прядей обрамлять лицо.

При взгляде на нее Стефану вдруг до странности захотелось, чтобы этот ужин был настоящим свиданием. Пришлось напомнить себе, что его задача – узнать как можно больше о своей сопернице.

В голове внезапно прозвучали слова, сказанные когда-то отцом: «Информация дает силу, Стефан. Если ты узнаешь, что движет человеком, сможешь заставить его работать на себя». Вот на этом и надо сейчас сосредоточиться – на сборе данных, чтобы в итоге предложить Холли честный договор.

Стефан повел ее по коридорам, застеленным коврами, и лестницам из полированного дерева. Он ощущал запах ее духов, смотрел, как ее рука скользит по полированным дубовым перилам, как ладонь разглаживает складку на юбке, и снова желал эту женщину.

Войдя в ресторан, наполненный людьми и негромким гулом их разговоров, Холли остановилась с тревогой на лице.

– Думаю, я неподходяще одета.

– Вы выглядите… – Стефану хотелось сказать, что она выглядит просто великолепно, лучше, чем любая из женщин, сидящих в этом зале вокруг круглых столов с горящими на них свечами, но он лишь произнес: – Вы выглядите хорошо.

Как ни странно, это успокоило Холли. Она посмотрела на Стефана и улыбнулась.

– Спасибо, я знаю, что одежда не должна иметь значение, но чувствую себя немного не в своей тарелке среди этих людей в дизайнерских нарядах.

– Я тоже вряд ли соответствую необходимому стандарту, – заметил Стефан. – Мой наряд больше подходит лесорубу – джинсы и клетчатая рубашка.

К ним подошел метрдотель со страдальческой гримасой на лице, изо всех сил пытающийся скрыть свое огорчение нарушением дресс-кода. Но едва он узнал, кто перед ним, тут же заискивающе заулыбался:

– Мистер Петрелли! Прошу за мной, пожалуйста!

– Люди глазеют на нас, удивляются, почему нас впустили в ресторан в таком виде, – прошептала Холли.

– Ну и пусть глазеют. Уже через минуту всем станет известно, кто я такой, и вопрос решится сам собой. Миллионеров королевской крови дресс-код не касается, особенно когда их сопровождает загадочная незнакомка.

– В одежде из обычного универмага, – в голосе Холли прозвучала паника. – О боже, надеюсь, они не вызовут сюда репортеров? Вам ведь, как я понимаю, не нравится быть в центре внимания?

– Не нравится. – Стефан и в самом деле терпеть этого не мог, потому что чем бы он ни занимался, сколько миллионов бы ни заработал, чего бы ни пытался достичь, журналисты спрашивали его лишь о Ликандере, а он не желал обсуждать эту тему – и точка. – Но, полагаю, тут пресса до нас не доберется, так что давайте сделаем заказ.

Пробежав взглядом по строчкам меню, принц предложил:

– Как насчет утки с розовым перцем? Звучит восхитительно. Правда, не знаю, стоило ли добавлять кинзу. Впрочем, может, это и не испортит блюдо. Закуски тоже выглядят восхитительно, но не уверен, хорошая ли это идея смешивать западную и восточную кухню.

Холли коротко рассмеялась, и Стефан бросил на нее удивленный взгляд.

– А что не так?

– Не знала, что вы гурман, – по вашему наряду лесоруба этого не скажешь.

– Я полон сюрпризов.

Еда была важна для него с детства. Отец ради воспитания в нем королевского характера часто заставлял мальчика сидеть на хлебе и воде. Стефан до сих пор помнил, как смаковал каждую крошку, а сам представлял себе званые обеды, вкус и запах разнообразных блюд. Тогда он поклялся, что придет день и он будет устраивать такие пышные банкеты в реальности.

Появился официант, Стефан и Холли сделали заказ, а после продолжили разговор.

– А вы сами готовите или только умеете оценивать блюда, приготовленные другими людьми? – спросила она.

– Готовлю, когда есть свободное время и настроение, но, разумеется, не так, как профессионал. А вы?

Холли наморщила нос.

– Я тоже, но на кухне я не ощущаю вдохновения – лишь строго следую рецепту. Я всегда находила это занятие довольно трудным. – На мгновение на ее лицо словно набежало облако – словно она пожалела, что у нее вырвались эти слова. – К счастью, сегодня мне не нужно торчать у плиты.

Стефану захотелось поинтересоваться, откуда взялась эта внезапная печаль, но он напомнил себе о поставленной цели и заявил:

– Если вы примете мое предложение о сделке, сможете хоть каждый день завтракать, обедать и ужинать в ресторанах. Вам больше никогда не придется прикасаться к кастрюлям.

– Хорошая попытка, но я не сдам своих позиций. Ни одно из ваших предложений не заставит меня отказаться от мысли подарить Иль-Боскетто-ди-Соле своему отцу.

– Таков ваш план?

– Да.

– Но это же глупо! Если бы Роберто Бьянки хотел оставить вашему отцу Солнечную рощу в наследство, он бы так и сделал.

Стефану показалось, что на лице Холли отразилось чувство вины. Она покачала головой.

– Мой отец всю свою жизнь посвятил этой плантации. Я бы не смогла мириться с тем, что он работает на меня. Для этого я слишком его уважаю. Если семье Романо суждено будет владеть Иль-Боскетто-ди-Соле, все будет оформлено надлежащим образом, согласно традиции.

– Тьфу! Вы откажетесь от своего права владения ради традиции?

– А что в этом плохого? То, что вы решили бросить родную страну, наплевав на традиции, не значит, что именно так следует поступать.

Эти слова задели Стефана. Значит, Холли, как и остальные жители Ликандера, осуждает его? Судя по всему, Холли поверила в ложь, которую когда-то распространил Альфонсе. Стефан не опроверг ее, потому что даже был рад тому, что оказался по одну сторону баррикад со своей матерью. Благодаря этому его чувство вины чуть уменьшилось.

– Так вы считаете, что если что-то традиционно, то уже правильно по определению?

– Я этого не говорила. Но полагаю, что традиции важны.

– История преподает нам хорошие уроки, но это не значит, что нужно повторять то, что уже было. Важно идти вперед. Не меняясь, невозможно прогрессировать. Что, если бы люди махнули когда-то рукой на изобретение колеса, потому что по традиции путешествовали пешком или верхом? А что насчет таких ужасающих традиций, как рабство?

– Значит, вы верите, что монархия – это устаревшая традиция? Полагаете, что княжество Ликандер должно стать демократическим государством?

– Это спорный момент. Хотя я считаю, что если в какой-либо стране много веков была монархия, это еще не значит, что она обязательно должна быть и в следующем веке. Но если бы мне предложили трон, я бы отказался, причем вовсе не из демократических убеждений, а по личным причинам. Я не хочу править страной и не стану менять свою жизнь ради традиций или чувства долга.

– Выходит, если Фредерик отказался бы взойти на трон, вы бы поступили так же?

– Да.

Стефан в этом не сомневался. По правде говоря, он был удивлен, что Фредерик согласился управлять Ликандером. Их старшему сводному брату Акселю, Золотому Принцу Ликандера, самой судьбой суждено было править, и он бы стал великим правителем, судя по рассказам тех, кто его знал.

В детстве Стефан очень мало общался с Акселем, потому что тот учился в интернате, хотя при встрече всегда по-доброму относился к младшему брату. Когда Аксель погиб в автомобильной катастрофе, Стефан пережил настоящее горе и обязательно приехал бы на похороны брата, если бы позволил отец. Но Альфонсе раз и навсегда запретил Стефану ступать на родную землю.

После смерти Акселя следующим в линии наследования был Фредерик.

– И вы бы не возражали против того, что княжество перейдет в руки одного из этих «Ужасных Близнецов», как их называют?

Эмерсон и Баррет, еще два брата Стефана, настоящие шалопаи, редко бывали в Ликандере. Зато их имена часто мелькали в скандальных заголовках желтой прессы.

– Не возражал бы, – заявил Стефан, даже сам расслышав, что в его голосе не хватает уверенности.

Холли внимательно вглядывалась в собеседника:

– Ладно, забудем о традициях. Как насчет чувства долга? Разве вы не обязаны править своей страной? Как же ваш долг перед ней?

– У меня всего одна жизнь, и я хочу прожить ее для себя. Не вижу в том ничего плохого, если своим решением никому не причиняю вреда.

Она наклонилась к нему через стол, и ее голубые глаза сверкнули.

– Если бы Фредерик отказался от трона, это причинило бы вред Ликандеру, потому что в таком случае корона перешла бы либо к Эмерсону, либо к Баррету.

Холли победно улыбнулась. Взгляд Стефана скользнул к ее губам.

«Что-то я не припомню, когда на свидании вел такие разговоры, – подумал Стефан. – Впрочем, я и забыл, что у нас вовсе не свидание».

Когда пауза слишком затянулась, Холли, ухмыльнувшись, спросила:

– Что, вам нечего на это возразить?

– Вообще-то, у меня есть свои аргументы, просто я немного отвлекся.

Холли внезапно поняла, что его отвлекло, и ее скулы порозовели от румянца. Она опустила глаза, а затем, собравшись с духом, бросила: