Желанное несчастье

21 глава

Я избегала звонков Коула на следующее утро. И была рада, что не позволила нашим отношениям развиваться, поскольку была уверена, что в будущем это принесет мне лишь боль. Я не могла снова испытывать боль, хотя, кого я обманывала, мое сердце уже болело. В глубине души, я хотела ответить Коулу «да». Я хотела быть девушкой, которую он прижимал бы к себе, целовал. Я хотела быть девушкой, с которой он бы просыпался по утрам. Именно по этой причине, я должна оставаться в стороне. Я позволила себе думать о счастливом конце. Что за издевательство такое? Не будет счастливого конца... не для меня.

Я избегала любых мест, где, я знала, мог быть Коул. Большую часть времени, я пряталась и не перезванивала ему, не отвечала на его смс.

Через две недели смс от Мэтта стали приходить все чаще. Он использовал предоплаченные сим-карты, потому что всегда это были разные номера. Смс, от которых по коже ползли мурашки...

«Я любил, когда ты дралась».

«Нет, значит, да... ты знаешь, что я прав».

«Ты знаешь, тебя это заводило».

«Ты любила это... все это».

«Я бы пошел на еще один раунд с тобой, что скажешь? Да кого волнует, что ты скажешь!»

Я старалась скрыть все от Меган, она заслуживала жить своей жизнью, не волнуясь обо мне, потому что я слаба. Я разберусь с этим сама. Я никому не сказала тогда, после того что случилось, и сейчас я должна жить с этим. Кто поверит мне, если я тусовалась с ним, и сейчас это было мое слово против его. Я должна была сказать что-то, когда это случилось, но вместо этого я просто сбежала... Полагаю, настало время сменить свой телефонный номер.

Прошло три недели с той вечеринки, и я постоянно избегала Коула. Он продолжал писать или звонить, но я не отвечала. Я вернулась в ту самую привычную темноту, то место где я проводила дни, ничего не ощущая. Я поступала так, как будто я нужна была только самой себе. Я всех отталкивала. Я была подавлена и одинока. Я замкнулась в себе.

Однажды я вернулась домой и обнаружила Рэдли, Меган и Коула, сидящих в моей комнате и ожидающих меня. Я медленно разглядывала их и заметила какие-то брошюры возле Коула на кровати.

— Что это за херня здесь? — я швырнула их на пол, когда Рэдли заговорил.

— Я купил их, я просто подумал, может быть...

Я была в ярости, я так устала чувствовать себя такой, какая я есть.

— Ты купил что, Рэдли? Позволь что-то спросить... Ты хоть представляешь, каково это, чувствовать, когда тебя удерживают, срывают одежду и силой принуждают к сексу, но ты не можешь кричать, не можешь кричать, потому что рукой давят на твой рот, прикрывая лицо так плотно, что чувствуешь, что можешь потерять сознание, если вскоре мне не позволят вздохнуть. — Мой голос сорвался, и я зарыдала. — Ты себе хоть представляешь каково это чувствовать себя изнасилованной, но после того как сделали это в первый раз, лишили тебя невинности, перевернули тебя, зажали твое лицо в подушки, развели твои ноги... для того чтобы сделать это во второй раз. Ну что, Рэдли?

Меган плакала и, если мне не мерещилось, то Рэдли и Коул смотрели на меня блестящими от слез глазами.

— Ты можешь взять все свои инструкции и засунуть их... Когда ты пройдешь через это, ты позвони мне, и мы поговорим. Вы все сидите здесь и притворяетесь, что можете помочь мне. Не можете! Я не живу больше, понятно? Я просто оболочка от прежней меня, которая просто существует. Ты хочешь знать кто я, прекрасно! — Меган просила меня остановиться, но я не сделала этого. — Я расскажу тебе, кто я. Я охотно шла за Мэттом в эту лачугу. Я поднималась за ним по лестнице, потому что была глупая маленькая девственница, увлеченная парнем с баскетбольной стипендией. Когда он закончил со мной, то сказал, что никто не поверит в мое изнасилование. Он мог заполучить кого угодно. Я поверила ему. Я затаилась и никому не сообщила об этом, я просто ушла домой. Я пыталась забыть об этом, но спустя пять недель...

Меган, подошла ко мне.

— Остановись, ты не должна рассказывать им, пожалуйста, остановись на этом.

Я оттолкнула ее, когда она попыталась меня обнять, мне было уже наплевать, кто и что знал.

— Нет, они хотят знать, что случилось, и я расскажу им все... пять недель спустя я обнаружила, что беременна. Я была до смерти напугана, но не хотела говорить Мэтту. Я не хотела говорить маме, так хотелось скрыть это. Я никогда не обращалась к врачу, мне хотелось просто исчезнуть. Я втайне надеялась, что так и случится, но затем я оказалась на полу в ванной, дико крича от резкой боли и моя мама отвезла меня в травмпункт. Это был выкидыш, я чувствовала себя жалкой, потому что потеряла своего ребенка. Это была моя вина, я должна была показаться врачу. Моя мать назвала меня шлюхой и выкинула из дома, так что поэтому я стала просто потаскухой. На протяжении следующих четырех месяцев я просыпалась в кроватях каких-то незнакомцев. Я шла в компании и получала свой чертов трах, я бы и не вспомнила свое имя... и когда просыпалась на следующее утро, тогда я могла осознать, что я сделала... выпивка помогала мне ничего не чувствовать... это был единственный путь, когда я могла выносить прикосновения, не сходя с ума. Невыносимо было чувствовать чьи-то руки на мне, поэтому я пила, чтобы помочь себе в этом. Может быть, в какой-то мере, я надеялась, что смогу принимать прикосновения... — я посмотрела на Коула. — Так, что мы имеем... Я не знаю, как много парней меня поимели и, если вы спросите их имена, я не смогу ничего сказать. Я грязная шлюха и да, вот почему я сказала «нет» свиданию, я недостаточно хороша для этого.

Я хотела сказать больше, я ненавидела тот факт, что сейчас его не было в моей жизни. Я хотела умолять его не ненавидеть меня, не испытывать отвращение при взгляде на меня, но я просто развернулась и вышла.

Я села на траву и облокотилась на здание. Прижав к груди свои колени, рыдала в ладони, закрывая лицо руками.

— Лекси, — его голос был приглушен. Я взглянула вверх и нашла Коула, мрачный, он присел у моих ног, положив свои руки мне на колени. Он смотрел прямо мне в глаза.

— Ты в порядке?

Теперь, он бы мог уже не притворяться.

— Все прекрасно, ты не должен беспокоиться обо мне, теперь ты свободен. Ты можешь притвориться, что никогда не встречал меня.

Он взял мое лицо в ладони:

— Я никуда не уйду, Лекси... все, что ты сказала… да... я должен был подумать несколько минут, чтобы осознать. Ничего из того, что ты сказала, не заставит меня уйти... из-за всего этого я хочу обнять тебя крепче. Я не знаю, как объяснить это, Лекси, но я хочу защищать тебя, хочу прижать тебя к себе и сказать, что ты больше никогда не испытаешь боли, подобно той снова. Не отталкивай меня, Лекси, пожалуйста, не отталкивай. Я не хочу уходить.

Что я должна была сказать на это? Почему после всего, что я только что рассказала, он хочет быть рядом? Как он может смотреть на меня? Он поднялся, помогая мне встать на ноги, притянул меня к груди и очень крепко обнял.

— Я никуда не уйду, даже если ты этого хочешь. Тебе не избавиться от меня, Лекси. Ты первая девушка, с которой я хочу проводить время и то, что ты рассказала о себе, не изменит этого. Я просто чувствую близость с тобой. Я хочу быть здесь, рядом с тобой, Лекси. Позволь мне дать тебе больше, потому что ты этого заслуживаешь, — Коул наклонился и мягко поцеловал меня в губы. — Пожалуйста, дай мне шанс показать тебе, каково это чувствовать заботу о себе, потому что я беспокоюсь о тебе больше, чем ты думаешь.

Я не могла ответить ему из-за кома в горле, единственное, что я смогла придумать, чтобы дать ему понять, что мне нужно... я его поцеловала. Мы простояли, обнявшись несколько минут. Он взял меня за руку, переплел мои пальцы со своими, и мы пошли обратно в комнату. Потянувшись к ручке двери, я замерла на секунду:

— Ты все еще встречаешься с Хоуп?

Он провел большим пальцем по моей нижней губе, поцеловал раз, второй и затем прошептал:

— С этого момента я планирую проводить время только с тобой.

В итоге Коул и я сидели и разговаривали в комнате наедине. Меган и Рэдли вернулись обратно в дом «Братства». Рэдли позвонил Коулу и попросил убедить меня вернуться туда, потому что Меган расстроена, и чувствует себя ужасно после случившегося. Я знала, нам с ней нужно поговорить. Я, действительно, чувствовала себя лучше, когда выплеснула всю эту боль. Я почувствовала облегчение, потому что не нужно было больше скрывать свою неуверенность и страх. Коул не смотрел на меня с жалостью, а это был один из самых больших моих страхов.