Желанное сокровище орков (СИ)

-18-

Я стояла, ошеломленная, глядя на хаос, что разворачивался передо мной, словно мир, который я только начала строить, рушился под ударами мечей и криками ярости.

Площадь, ещё недавно украшенная для свадьбы, теперь была ареной боя, где кровь пятнала камни, а запах дыма смешивался с металлическим привкусом страха.

– Покончим же с этими тварями! – кричал мой старший брат, Торин, и его голос дрожал от злобы, но в его глазах, тёмных, как у отца, я видела бурю эмоций. Страх, вина, отчаяние, все слилось воедино, как будто он сам не до конца понимал то, что делает.

Лейн стоял рядом, его худощавое лицо было бледным, почти мальчишеским, несмотря на меч в руке.

Орки действовали как единое целое, их движения были точными, выверенными, словно они не просто защищали землю, а отстаивали нечто святое — свой дом, свою семью, меня…

Мила снова схватила меня за руку, её пальцы впились в моё запястье так сильно, что я невольно поморщилась.

– Эйвери, вернись в дом! – проговорила она с тревогой, а в глазах ее плескался страх за меня, её подругу, её сестру по духу. – Здесь опасно находиться.

Но я вырвалась, мои серебристые волосы, украшенные цветами для свадьбы, рассыпались по плечам.

– Я не позволю, чтобы мои братья навредили кому-то из вас, – проговорила я запальчиво. – Мне нужно их остановить.

Как раз, в этот момент, я заметила Кирона и Рагнара в гуще битвы, и моё сердце сжалось от смеси восхищения и страха за них.

Кирон двигался с грацией пантеры, его золотые глаза горели не яростью, а сосредоточенной решимостью. Он не убивал — его меч, быстрый и точный, выбивал оружие из рук противников, заставляя их отступать, спотыкаться, падать на колени. Движения его были полны силы, но он явно сдерживался. Сражался не ради крови, а лишь оборонялся.

Рагнар же был как скала, непоколебимый и мощный. Его огромная фигура возвышалась над нападающими, зелёная кожа блестела от пота, а длинные чёрные волосы, собранные в хвост, качались при каждом движении. Он отбрасывал деревенских одним ударом, словно они были детьми, а не взрослыми мужчинами, но его меч редко касался плоти — он ломал их оружие, отшвыривал щиты, давая понять, что их жизни в его руках, но он не хочет их забирать.

Сила моих орков поражала, но ещё больше меня тронула их человечность. Они могли бы раздавить деревенских за мгновение, превратить эту атаку в кровавую бойню, но вместо этого они давали им шанс уйти, шанс понять свою ошибку.

Торин рванулся ко мне, его меч сверкнул в свете костра, и я инстинктивно отшатнулась, чувствуя, как сердце пропустило удар.

Но Кирон оказался быстрее. Он возник передо мной, как тень, его рука перехватила запястье Торина, вывернула его с такой лёгкостью, будто мой брат был ребёнком. Меч упал на землю с глухим звоном, и звук этот эхом отозвался в моей груди.

– Довольно, – приказал Кирон, его голос был низким, твёрдым, как сталь, но в нём не было злобы, только усталость и предупреждение. – Вы пришли спасать свою сестру, но от чего или кого? Посмотри на нее: она не пленница. Она наша шайра, и остаться и принять этот статус — её выбор.

Торин дёрнулся, пытаясь вырваться, его лицо исказилось от гнева, но Кирон держал его крепко, не причиняя боли, а просто не давая двигаться.

Я шагнула ближе, чувствуя, как гнев и боль борются внутри меня, как два зверя, рвущих моё сердце.

– Торин, пожалуйста, прошу… остановись! – крикнула я, и он замер, его тёмные глаза встретились с моими. – Родители и вы с Лейном предали меня! Отдали оркам, чтобы спасти свои жизни! А теперь пришли, чтобы разрушить мой новый дом? Зачем? Вас никто сюда не звал!

Голос мой сорвался, и я почувствовала, как слёзы жгут глаза, но я не позволила им пролиться.

Лейн опустил меч, его лицо побледнело, и он выглядел таким юным, таким потерянным, что сердце сжалось от тоски. Он ведь мой брат… Тот, кто когда-то таскал мне яблоки из сада в тайне от мачехи. Я их очень любила, а она порола, если я вдруг срывала одно. Все шло на продажу…

– Эйвери… отец сказал, что орки… что они тебя убьют, – растерянно проговорил он. – Что ты их жертва, что они… монстры. Мы думали, мы спасаем тебя… – он посмотрел на Торина, ища поддержки, но тот молчал, его челюсти были стиснуты так сильно, что я видела, как дрожат его скулы.

– Жертва? – переспросила в неверии. – Посмотри на меня, Лейн. Я жива. Я счастлива. Кирон и Рагнар заботятся обо мне, любят меня, дают мне тепло, которое я никогда не получала от своих родных. А вы… вы отвернулись от меня, когда я нуждалась в вас больше всего. Да и что у меня была за жизнь до этого? Мачеха вечно кричала на меня и била за малейшую оплошность. А отец? Он смотрел сквозь меня, как будто я не дочь, а обуза. Поэтому они спокойно отдали меня вместо вас. Я им не нужна.

Лейн опустил голову, его плечи поникли, а меч выпал из руки, звеня о камни. Впервые я сказала то, что думала, не боясь и не таясь.

Рагнар подошёл ко мне и положил свою тёплую руку мне на плечо. Поддерживая и подбадривая.

– Назови мне причину, почему я не должен прогнать вас с нашей земли, – обратился он к Торину. Голос его гремел, но в нём не было ненависти, только усталость и желание закончить это без крови. – Вы вновь нарушили договор. Пришли к нам с оружием. Но мы не хотим вашей крови. Мы не те монстры, о которых вы рассказываете своим детям сказки.

Торин наконец поднял глаза, и я увидела в них слёзы. Впервые за все годы, что знала его. Его лицо, обычно суровое, как у отца, смягчилось, и он выглядел не воином, а человеком испытывающим огромное чувство вины.

– Мы… были неправы, – хрипло произнес он. – Отец и мать… они убедили нас, что орки — монстры, что они издеваются над тобой. Держат в тюрьме, как собаку на привязи и морят голодом… Но я вижу, что ты… ты не боишься их, Эйвери. Ты стоишь здесь, в этом платье, с этими цветами в волосах, и выглядишь… как королева.

Его слова задели что-то глубокое внутри меня, и я почувствовала, как гнев, что горел во мне, начинает угасать, сменяясь жалостью и усталостью. Я вспомнила Торина, каким он был в детстве, как он защищал меня от мальчишек, что дразнили меня за худобу. Но это было давно, до того, как жизнь сделала его жёстким.

– Уходите, – сказала я тихо. – Уходите и не возвращайтесь. Я больше не ваша сестра. Мой дом здесь. С теми, кто видит во мне не обузу, а действительно любит.

Лейн кивнул, его плечи поникли, и он повернулся, бросив меч на землю, словно избавляясь от груза.

Торин задержался, его взгляд метнулся к Кирону, который всё ещё держал его, потом ко мне, и я увидела в его глазах боль, смешанную с чем-то новым — пониманием.

Он медленно отступил, жестом приказав остальным следовать за ним. Мужчины из деревни, видя, что их лидеры сдаются, начали отступать, их лица были мрачными, покрытыми пылью и потом, но никто не осмелился продолжить бой.

Орки не преследовали их. Они стояли, опустив оружие, их зелёная и землистая кожа блестела в свете костров, а глаза были полны усталой решимости. Смотрели, как деревенские исчезают в тёмном лесу, растворяясь в ночи, словно тени.

Тишина опустилась на племя, тяжёлая, но очищающая, нарушаемая только треском догорающих костров и шёпотом ветра, что гнал дым в небо.

Рагнар притянул меня к себе, его рука обняла мою талию, и я уткнулась в его широкую грудь, чувствуя, как его тепло успокаивает моё бешено бьющееся сердце. Слёзы текли по моим щекам, горячие и солёные, но я не стыдилась их. Они были не слабостью, а освобождением.

– Ты в порядке? – спросил он с волнением, и я кивнула, прижимаясь к нему сильнее, вдыхая ставший уже родным запах.

Кирон подошёл с другой стороны, его пальцы коснулись моих волос, осторожно убирая их с лица, и я почувствовала, как его прикосновение снимает остатки напряжения.

– Ты была такой храброй, шайра, – прошептал он, и в его золотых глазах была не просто гордость, а глубокая, искренняя любовь. – Говорила об этом месте, как о своем доме...

– Так и есть, – прошептала я, отстраняясь и глядя на них обоих, чувствуя, как их присутствие заполняет пустоту, что жила во мне годами. – Вы дали мне всё, чего у меня никогда не было — семью, любовь, место, где я нужна.

Мила подбежала ко мне, её тёмные волосы растрепались, но глаза сияли облегчением и радостью.

– Эйвери, ты сумасшедшая, но я тобой горжусь! – сказала она, обнимая меня так крепко, что я чуть не задохнулась.

Её тепло, её смех вернули меня к реальности, и я улыбнулась, несмотря на слёзы, чувствуя, как племя, эти люди и орки, становятся частью меня.

Сегодня день нашей свадьбы и ничто не сможет омрачить его или испортить. Не ждать же нам следующего полнолуния?!