Истории фейри. Железные земли

Глава 2

С самого Самайна до дня зимнего солнцестояния, два долгих месяца, Силариэль не пыталась открыто выступить против Ройбена. Он подозревал, что она что-то замышляет. Темные холодные месяцы считались в Благом дворе неудачным временем для войн, так что, возможно, королева просто выжидала до весны, когда лед начнет таять и все преимущества окажутся на ее стороне.

И все же иногда Ройбену хотелось верить, что она тоже обдумывает продление мирного договора между их дворами. Даже с ее значительным численным превосходством война означала потери.

– Прибыл посланник Благого двора, господин, – повторила Дулкамара, серебряные подошвы ее сапог звенели при каждом шаге. Ройбен слушал, как конец фразы отражается от стен снова и снова, как насмешка: господин, господин…

– Впусти его, – приказал Ройбен, задумчиво прикладывая палец к губам. Он бы хотел знать, была ли Кайя уже в зале, одна ли.

– Возьму на себя смелость сообщить, что посланник – она.

Ройбен поднял на нее взгляд, в котором светилась неожиданная надежда.

– Пусть войдет.

– Да, господин.

Стража отступила, позволяя посланнице подойти ближе. Она была облачена в снежно-белые одежды и совершенно безоружна. А когда фейри подняла на короля взор, ее серебристые глаза сверкнули, точно зеркало, отражая его лицо.

– Добро пожаловать, сестра, – слова, казалось, похитили весь воздух из его легких.

Волосы ее были коротко острижены, белым ореолом обрамляя лицо. Поклонившись, она так и не подняла головы.

– Лорд Ройбен, моя госпожа шлет вам приветствие. Она опечалена, что приходится воевать против своего верного рыцаря, и просит вас пересмотреть свое опрометчивое решение. Вы все еще можете передумать, сдаться и возвратиться к Светлому двору.

– Этин, что случилось с твоими волосами?

– Это в память о брате, – ответила она, так и не поднимая головы. – Я отрезала их после его смерти.

Ройбен молча смотрел на нее.

– Каков будет ответ? – осведомилась Этин.

– Скажи ей, что я не передумаю, – резко отозвался он. – Не отступлю и не сдамся. Можешь передать своей госпоже: узнав вкус свободы, я больше не считаю возможным служить ей. Можешь также сказать, что ничто в ней больше не привлекает меня.

Этин сжала зубы, будто пыталась удержать рвущиеся слова.

– Мне было приказано остаться, чтобы присутствовать на церемонии коронации. С вашего позволения, конечно.

– Я всегда рад твоей компании, – сказал Ройбен.

Не дожидаясь разрешения, Этин покинула зал. Когда в двери вошел камергер, широко, зубасто ухмыляясь, Ройбен попытался выкинуть из головы мысль, что последнее время ему больше удается радовать своих врагов, чем друзей. И это дурное знамение.

Корнелиус прислонился спиной к шершавому стволу вяза, растущего у входа на кладбище. Он старался сосредоточиться на чем-то другом и перестать думать о холоде или о железной кочерге и катушке с рыболовной леской, которые он сжимал в руках. Белую, сливающуюся со снегом одежду он вывернул наизнанку, на случай если бред из книг все же работает, и натерся сосновыми иголками, чтобы скрыть свой запах. Корни надеялся, этого будет достаточно в такую темную, беззвездную ночь.

Сколько бы он ни твердил себе, что готов встретиться с фейри, звук их шагов по снегу вызвал панику. Корни в действительности не думал, что одна кочерга спасет его от сотен, тысяч фейри Неблагого двора. Оставалось только ждать, затаив дыхание, и стараться не дрожать.

Они собирались на первую за последнюю сотню лет коронацию. Все будут здесь. Как бы Корни хотелось, чтобы Кайя сейчас была рядом с ним, в засаде под деревом, а не под холмом на балу фейри. С ней любые безумные идеи становились блестящими идеями, и казалось, что ты можешь решить даже нерешаемую задачу. Но чтобы заставить Кайю прийти сюда, ему бы пришлось рассказать ей о своих планах, а это бы хорошо не закончилось. Порой Корни забывал, что Кайя не человек, пока она не смотрела на него взглядом, в котором проскальзывало что-то холодное, или не улыбалась дикой, хищной улыбкой. Неважно, что Кайя его лучшая подруга, она остается одной из них. Лучше ему работать в одиночку.

Корни повторил себе эту мысль, когда мимо прошла первая процессия фейри. Это была группа троллей с зелеными, покрытыми лишайником конечностями, длинными и узловатыми, точно ветви деревьев. Они шли, вздымая облака снега, тихо рыча друг на друга и поводя крючковатыми носами, будто охотничьи псы. Этой ночью они не заботились о том, чтобы скрыть свою внешность.

За ними прошествовали три женщины в белых одеяниях, их длинные волосы трепетали в воздухе, хотя погода была безветренной. Женщины заговорщицки улыбались друг другу. Когда они прошли мимо, не замечая Корни, он увидел, что спины женщин вогнутые и пустые, как яичная скорлупа. Несмотря на воздушные одеяния, они, похоже, не имели ничего против холода.

За ними проехала группа всадников, суровых и молчаливых. Корни заметил венки, украшенные алыми ягодами, в их темных волосах. Он не мог заставить себя отвести взгляд от необычных богато украшенных одежд, от сияющих локонов волос и лиц столь прекрасных, что от одного взгляда на них тело пронзало желание.

Корни до боли прикусил губу и закрыл глаза. Руки дрожали, и он боялся, что выдаст себя, случайно выдернув из-под снега прозрачную леску. Сколько еще раз его будут застигать врасплох? Как долго он будет позволять фейри дурачить себя?

Не открывая глаз, Корни прислушался. Хруст веток под ногами, скрип снега, туманные обрывки разговоров, смех, мелодичный, точно звуки флейты. Он вслушивался в звуки, и когда все смолкло, открыл глаза. Теперь оставалось только ждать. Он был готов поспорить, что каким бы ни был повод для празднования, среди гостей обязательно найдутся опоздавшие. Всего через несколько минут по холму уже поднималась группа невысоких эльфов в сером. Нетерпеливо шипя друг на друга, они пробирались сквозь снег. Корни вздохнул. Для выполнения его плана их было слишком много и они были большими, поэтому пришлось ждать, пока эльфы пройдут.

Зато в конце процессии брел, перепрыгивая через ямы, оставленные ногами троллей, крошечный фейри. Он был облачен в красное и носил шляпу из половины сосновой шишки, в полутьме его черные глаза по-звериному поблескивали. Корни крепче сжал кочергу и сделал глубокий вдох. Дождавшись, пока малыш сделает еще два прыжка, он выскочил из-за деревьев и одним молниеносным движением приставил кочергу к горлу фейри.

Существо завизжало, падая в снег, и вскинуло руки, чтобы заслониться от железа.

– Да это же настоящий криптонит[2], – прошептал Корни. – А я, полагаю, тогда Лекс Лютор[3].

– Пожалуйста, прошу, – взмолился малыш. – Чего вы хотите? Желание? Но у такого крошечного фейри, как я, слишком мало сил, чтобы исполнить волю такого могущественного существа.

Корни резко дернул тонкую рыболовную леску, и вокруг фейри захлопнулась алюминиевая ловушка для крабов.

Существо вновь завизжало. Оно металось, пытаясь протиснуться между прутьями клетки, но каждый раз с воем отпрыгивало назад. Наконец Корни позволил себе улыбнуться.

Он быстро закрутил четыре проволочных зацепа, плотно закрывая ловушку. Затем подхватил клетку и побежал вниз по холму, проваливаясь по колено в снег. Корни предусмотрительно выбрал дорогу подальше от той, по которой поднимались фейри. Спотыкаясь, он добежал до места, где оставил машину: багажник все так же открыт, запасное колесо внутри припорошило тонким слоем снега.

Закинув туда клетку, Корни захлопнул багажник и заскочил в машину, тут же включая зажигание. Волна тепла ударила со всей мощностью, а он просто замер на несколько секунд, наслаждаясь теплом, ощущая бешеный стук сердца в груди и торжество. Наконец-то! Теперь правила будет устанавливать он.

Кайя наклонила кубок, осушая его до дна. Первый глоток грибного вина был отвратителен, но потом она вдруг осознала, что проводит по зубам кончиком языка в надежде вновь ощутить этот горький землистый вкус. Щеки Кайи горели, а голова кружилась.

– Не делай этого, – посоветовала Люти-лу. – Это нехороший напиток.

Маленькая фейри примостилась на плече Кайи, одной рукой ухватившись за серебряное кольцо сережки, а другой – за прядь волос.

– Он великолепен! – не согласилась Кайя.

Она провела по дну кубка, собирая последние капли вина, и облизнула палец. Потом попробовала сделать шаг, покачнулась, но в самый последний момент смогла удержаться на ногах и не свалиться на стол.

– Где мой крыс?

– Прячется. И нам стоило бы последовать его примеру. Смотри, – воскликнула Люти, взмахнув рукой.

Кайя не поняла, на что именно нужно смотреть. Вокруг было полно гостей. Между столами бродили тролли и селки, сбросившие для сегодняшней ночи тюленью шкуру, кружили по залу бледные допплеры с полыми спинами. Были здесь и несколько келпи, из-за которых в воздухе повис запах морской соли, а еще никсы и спрайты, брауни, богги, паки, ухмыляющиеся спиригганы; в уголке сидел одинокий шэг-фол, блуждающие огни парили среди сталагмитов…

Пришли не только местные. Фейри путешествовали издалека, чтобы присутствовать на коронации. Здесь собрались посланники от множества дворов, о существовании которых Кайя понятия не имела, – кто-то от Благих дворов, кто-то от Неблагих и некоторые, провозглашающие, что подобное разделение не имеет смысла. Даже Высокий двор Эльфхейма, хотя Двор термитов и не приносил ему присягу, прислал своего принца, который сейчас наслаждался льющимся рекой вином. Все они собрались посмотреть, как Двор ночи присягнет своему новому господину. Они улыбались ей, тая за своими улыбками сотню мыслей, которые Кайе не дано было разгадать.

Столы были укрыты темно-синими скатертями и сервированы прозрачными ледяными блюдами. Рядом со скульптурно составленными глыбами зеленоватого льда лежали зеленые ветви и ягоды остролиста. Одну из глыб, с неподвижно застывшими в ней рыбешками, лизало чудовище с длинным черным языком. Рядом с жареными голубиными ножками на вертелах стояло блюдо с горькими желудевыми кексами, украшенными сахарной черничной помадкой. В огромной медной чаше, запотевшей от холода, булькал черный пунш. Временами кто-то из гостей погружал туда фужер из сосульки и делал глоток содержимого.

Вдруг наступила тишина, и Кайя подняла взгляд.

В зал в сопровождении придворных вошел Ройбен. Впереди процессии бежал Тислдаун, глашатай Неблагого двора, его длинные золотистые волосы сбегали волнами со сморщенной головы. Следом шла маленькая фейри Блют, играя на свирели. За ними шествовал Ройбен, сопровождаемый своими верными рыцарями, Эллебером и Дулкамарой. Они следовали в трех шагах позади него, как и было положено по правилам церемонии. А тянущуюся за королем накидку поддерживала пара гоблинов.

Остальная процессия шествовала за повелителем: камергер Руддлз, виночерпий, несущий в руках витой кубок из рога, и пажи, крепко сжимающие поводки трех больших черных псов.

Ройбен взошел на поросший мхом помост, остановился у великолепного трона, сплетенного из березовых ветвей, и повернулся к толпе. Затем он опустился на колени и склонил голову – длинные пряди волос, серебристых, точно лезвие ножа, упали на лицо, скрывая его от мира.

– Принимаешь ли ты клятву? – спросил Тислдаун.

– Принимаю, – ответил Ройбен.

– Эта вечная ночь, – нараспев произнес глашатай, – тьмы, льда и смерти – принадлежит нам. Пусть же сердце нашего нового повелителя будет изо льда. Да станет он порождением смерти. Да посвятит он себя вечной ночи. – Он поднял корону, сплетенную из ветвей ясеня, ощетинившуюся острыми сучками, и водрузил ее на голову нового повелителя.

Ройбен поднялся.

– Кровью королевы, пролитой мной, – провозгласил он, – и этим ясеневым венцом на челе моем этой ночью, самой длинной ночью в году, в день зимнего солнцестояния я посвящаю себя Темному двору. Двору ночи.

Эллебер и Дулкамара, замершие по бокам от повелителя, встали на колени. А следом за ними преклонил колени весь Неблагой двор. Кайя тоже неловко опустилась на пол.

– Перед вами наш повелитель, лорд Ройбен, король Неблагого двора, – провозгласил глашатай. – Склонитесь ли вы перед ним, признаете ли своим сувереном?

Зал взорвался криками, от которых у Кайи волоски на руках встали дыбом.

– Вы – мой народ! – сказал Ройбен, простирая руки к толпе. – Я связан с вами своей клятвой. Без вас я ничто.

С этими словами он опустился на березовый трон, лицо его было бесстрастно. Подданные, вставая, потянулись к помосту, чтобы выразить свое почтение.

Сбегая от спириггана, крылатая малышка-фейри, трясясь, забилась под стол. Ледяная чаша пошатнулась, выплескивая содержимое, башня зеленоватых ледяных кубиков обрушилась, разлетаясь по полу.

– Кайя, – пискнула Люти, – ты все пропустишь!

Девушка повернулась к помосту. Рядом с Ройбеном, скрестив ноги, сидел писец, отмечая каждого нового подданного. Подавшись вперед на троне, Ройбен сказал что-то женщине в алом платье. Когда она опустилась на колени, Кайя заметила ее пушистый кошачий хвост.

– Что пропущу? – удивилась Кайя.

– Пикси, ты что, никогда не видела, как делают заявление? – хмыкнула женщина в ожерелье из серебряных скарабеев. – Ах, ты из Железных земель.

– Скажем так, – кивнула Кайя. Она задумалась, неужели вонь железа пропитала ее насквозь и сочится из пор.

Изящная девушка в платье из лепестков выступила из-за спины женщины, положила тонкие пальцы на ее руку и поморщилась, глядя на Кайю:

– Он еще не твой, знаешь ли.

Голова Кайи была словно набита ватой.

– Что?

– Заявление, – сказала женщина. – Ты еще не делала его.

Кайе вдруг показалось, что серебряные скарабеи на шее собеседницы задвигались. Она помотала головой, пытаясь избавиться от наваждения.

– Да она же не знает! – хихикнула девушка, схватив со стола яблоко и вгрызаясь в него зубами.

– Чтобы стать его супругой, – медленно пояснила женщина, – необходимо публично заявить о своей любви и выполнить задание, чтобы доказать, что ты достойна короля.

Кайя вздрогнула, увидев, как мерцающий жук полз вверх по платью собеседницы и занял свое место в ожерелье.

– Задание?

– Да. Однако если монарх не благоволит заявительнице, поручение, которое он даст ей, будет абсолютно невыполнимо.

– Или даже смертельно, – с ухмылкой добавила девушка.

– Мы вовсе не думаем, что тебе он мог бы дать подобное задание.

– Мы вовсе не думаем, что он хотел скрыть что-то от тебя.

– Оставьте меня, – сказала глухо Кайя.

Ее сердце сжалось. Пробираясь вперед сквозь толпу, она понимала, что выпила гораздо больше, чем собиралась. Люти что-то запищала, когда Кайя растолкала компанию, состоящую из крылатых дам и музыканта со скрипкой, едва не запнувшись о чей-то длинный хвост.

– Кайя, – плакала Люти. – Куда мы идем?

Женщина, откусывая с палочки жемчужно-серые личинки, причмокнула с наслаждением губами, когда Кайя проходила мимо. Фейри, с коротко стриженными белыми волосами, которые торчали, точно пушинки одуванчика, показалась Кайе смутно знакомой, но Кайя не могла вспомнить, где ее видела. Рядом синекожий мужчина щелкал каштаны в своих огромных кулаках, а крошечные фейри кидались поймать кусочки, которые он ронял.

Мир расплылся, цвета слились воедино.

Кайя ощутила удар о земляной пол, прежде чем успела понять, что она падает. Несколько мгновений она просто лежала на земле, разглядывая разноцветные подолы платьев гостей, копыта и остроносые туфли. Формы танцевали и сливались перед ее глазами.

Люти замерла у самого ее лица, так близко, что Кайя едва могла сфокусировать взгляд на ее маленькой фигурке.

– Не смей отключаться – возмутилась она, дернув Кайю за палец. Прозрачные крылышки нервно трепетали. – Эти монстры до меня доберутся, если ты заснешь.

Кайя перекатилась на бок и осторожно поднялась, не доверяя собственным ногам.

– Все в порядке, – заявила она. – Я не сплю.

Люти приземлилась прямо ей на голову и принялась нервно переплетать пряди ее волос.

– Все в полном порядке, – повторила Кайя.

Нетвердо шагая, она приблизилась к краю постамента, на котором сидел лорд Ройбен, новопровозглашенный король Неблагого двора. Она наблюдала, как его пальцы, украшенные кольцами, отбивают на краешке деревянного трона незнакомую мелодию. Он был облачен в черные плотные ткани, которые скрывали его словно тень… Такой знакомый, но, глядя на него, Кайя не могла вымолвить ни слова.

Наивысшая из глупостей – тосковать по человеку, которому ты небезразличен. Это напомнило ей детство, когда она смотрела, как ее мама поет на сцене. Кайя гордилась, но в то же время боялась, что, поднявшись на возвышение, она встретит там вовсе не Ройбена.

Люти-лу вспорхнула со своего насеста и подлетела к трону. Ройбен поднял взгляд, рассмеялся и сложил ладони лодочкой, чтобы она могла приземлиться.

– Она выпила столько грибного вина, – возмутилась маленькая фейри, указывая на Кайю.

– Неужели? – серебряные брови Ройбена приподнялись. – Возможно, она поднимется и сядет возле меня?

– Конечно, – согласилась Кайя, забираясь на помост. Ее охватила странная неловкость. – Как коронация?

– Бесконечна. – Он запустил длинные пальцы ей в волосы, заставляя ее тело дрожать.

Всего несколько месяцев назад Кайя считала себя человеком. Странным, но человеком. Теперь же вес тонких крыльев за спиной и зелень кожи напоминали ей об обратном. Но в душе она оставалась прежней Кайей Фирч, и неважно, какой бы умной или волшебной она ни была, у нее не укладывалось в голове, почему ей позволено сидеть рядом с королем.

Даже если она спасла ему жизнь. Даже если он любит ее.

Она не могла не думать о словах женщины со скарабеями. Интересно, собирается ли та девушка с барабаном и дредами сделать заявление? Попросит дать ей задание? А девушка с кошачьим хвостом уже сделала это? Может быть, фейри смеялись над Кайей, думали, что если она выросла среди людей, то ничего не знает об их традициях?

Ей хотелось сделать все правильно. Хотелось совершить что-то великое. Подарить Ройбену нечто большее, чем глупый самодельный браслет. Покачнувшись, Кайя опустилась на колени перед новым королем Неблагого двора.

Глаза Ройбена расширились, в них мелькнул страх. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но Кайя оказалась быстрее:

– Я, Кайя Фирч, хочу сделать заявление. Я… – Кайя застыла, внезапно понимая: она не представляет, что предполагается говорить. Но алкоголь в крови развязывал ей язык. – Я люблю тебя и прошу дать мне задание, чтобы доказать свои чувства.

Ройбен вцепился в подлокотники трона, пальцы впились в дерево. Его голос упал до шепота:

– У меня должно быть каменное сердце, если я позволю это. Ты не станешь подданной этого двора.

Кайя чувствовала, что-то не так, но не знала что. Мотая головой, она повторила:

– Я хочу сделать заявление. Я не знаю официальной формулировки, но точно знаю, чего хочу.

– Нет. Я не позволю.

На мгновение воцарилась тишина, а потом послышались смешки и шепот.

– Я записал обращение. Слова были произнесены, – сказал Руддлз. – Вам придется оказать ей честь и ответить на просьбу.

Ройбен кивнул.

Один долгий миг он смотрел на собравшихся в зале подданных, а затем поднялся и подошел к краю возвышения.

– Кайя Фирч, вот задание, которое я дарую тебе. Найди фейри, способного лгать, и займешь место подле меня в качестве законной супруги.

Пронзительный хохот разнесся по залу. Послышались голоса: «Невозможно. Задание невыполнимо».

Лицо Кайи вспыхнуло. Головокружение усилилось, к горлу подступила тошнота. Должно быть, она побледнела или выражение ее лица вызывало тревогу, потому что Ройбен соскочил с возвышения и ухватил ее за руку, не давая упасть.

Вокруг гудел рой голосов, но Кайя не могла разобрать слов.

– Клянусь, если я найду того, кто подал тебе эту идею, он заплатит за это жизнью.

Кайя тяжело моргнула, всего на мгновение позволив векам закрыться, – и провалилась в сон, ускользая из Фейриленда.