Жена киллера

13 глава. Ты — мое золото

Утром после обработки шва, Виктор присел рядом со мной с расчёской в руках.

— Надеюсь ты себя чувствуешь сегодня хотя-бы немного лучше чем вчера, — зубцы прилегли к моей голове, Виктор осторожно стал расчесывать пряди моих волос, — Не больно?

Я отрицательно покачала головой.

— Алекса, поговори со мной. За утро ты не проронила ни словечка.

Я молчала, молчание сковывало меня. Мне так хотелось закричать о своём горе, я никак не могла принять факт своей беспомощности. Я ведь по характеру очень самостоятельный человек, а тут мне просто обрубили все концы. Дело дрянь.

— Мин лилия, скажи мне хотя-бы пару слов. Может стоит начать работу с психологом? Ты только скажи, я все сделаю.

— Виктор. Угомонись, все хорошо, мне нужно время привыкнуть. Ты все время называешь меня мин лилия или мин кэра. Что это означает? — выгнув бровь, я повернула голову на мужчину.

Виктор расплылся в улыбке, слегка коварной, но с нотками добра и облегчения. Мужчина грациозно положил расчёску на тумбочку и присел напротив меня.

— Мама русская, а папа швед. Только вот мама предпочла оставить мне свою фамилию после развода с отцом.

— Так это шведский? — удивленно спросила я.

— Да, что в переводе означает моя лилия и моя дорогая, — Виктор потрепал меня по волосам и улыбнувшись, вышел из спальни.

Раззинув рот я сидела около минуты. Нужно было лучше учить языки, а впрочем…Если он меня так называет, это что-то значит?

Виктор сам по себе очень закрытый человек, никогда не распространяется. Я заметила, что он держит свою планку постоянно где бы не находился, конечно можно исключить ту ситуацию со мной в больнице. Я ни разу не видела чтобы он смеялся или просто говорил на какую-то свободную тему. Он словно живёт по шаблону, но это ведь плохо. Какой смысл от такой жизни?

— Итак, мин лилия, пора завтракать, после у тебя массаж и прогулка, — Виктор присел на край кровати, — Сегодня на завтрак у тебя найвкуснейшая каша, — с издевательским смешком, протянул он.

— Нравится подкалывать меня? Каша так каша, — я открыла рот.

— Ты такая милая когда злишься, прям загляденье, — продолжал Виктор.

— Хорош сюсюкаться со мной! Ты меня этим бесишь, — прожевывая не очень вкусную овсяную кашу, сказала я.

— Хорошо, я могу стать таким же страстным и харизматичным романтиком как и раньше, но тогда не уверен что ты будешь одетая, неголодная и расчесанная, — ответил Виктор, слегка дуя на кашу в ложке.

А ведь он прав. Чего я вообще командую? Я должна быть ему благодарна.

— Можно я не буду есть? Каша ну совсем не очень, — прикусывая щеку, виновато, сказала я.

Как будто я сама готовила эту кашу.

— Что прям совсем не нравится?

Я покачала головой.

Виктор попробовал кашу и моментально скривился.

— Согласен, вообще не о чем. А ведь этим пичкали мою дочь. Почему я только раньше не обратил на это внимание? — мужчина отставил тарелку в сторону, — Чего бы тебе хотелось?

Я хорошо подумала прежде чем ответить. Вроде и сладкого не хочется, но и солёного не особо.

— Ммм, хочу тост с авокадо, — на моем лице появилась улыбка.

— Что я вижу. Александра Борзова решила одарить меня своей улыбкой? Тост с авокадо, так тост с авокадо. Подожди немного, — Виктор легонько щёлкнул меня по носу и вышел из спальни.

После завтрака, я ожидала прихода массажиста, но в спальню зашёл Виктор.

— Ты? — выгнув бровь спросила я.

— Тебе нужно всего лишь разминать мышцы, это я и сам могу делать, — Виктор расстегнул пуговицы на манжетах рубашки и закатил рукава.

— Может не надо? Я и сама отлично, — мой голос почему-то дрогнул.

Виктор смотрел на меня с неким удивлением.

— Я не буду тебя трогать, это будет всего лишь лёгкий массаж, я обещаю. Александра, у меня нет никакого влечения к тебе, пока ты в таком состоянии.

— Потому что я как кусок недобитого мяса? — с прищуром спросила я.

Мужчина закатил глаза.

— Какая же ты дура. Я таких ещё в своей жизни не встречал. Какой смысл, Алекса? Чего ты от меня добиваешься!? Я все делаю для тебя, что мне ещё нужно сделать!? — голос Виктора громыхал на всю спальню, у меня появилось лишь одно желание.

— Уйти… — тихо прошептала я.

— Что? — взгляд зацепился за меня.

— Если ты так хочешь помочь мне, просто найми сиделку. Мне противно видеть как ты сюсюкаешься. Я знаю что я тебе противна. Я больше чем уверена, что я вызываю у тебя отвращение. Об этом ты мечтал? Таскаться с незнакомой девушкой от туалета и до кровати!? — мною овладела истерика.

Я хотела рушить все что находилось вокруг меня, но не могла и от этого истерика ещё больше. Противно когда в тебе видят только объект поддержания.

— Отвращение!? Ты вообще нормальная!? Я просто не хочу наступать на те же грабли, что и моя мать, Алекса. Или ты думаешь они развелись из-за банальной причины? Нет. У моего отца отказали ноги после аварии, за ним нужен был вечный уход, а мама ушла. Она бросила его. Мне было всего 10, я ничего не мог сделать, кроме как приходить по выходным и помогать ему с уборкой. Я был маленьким ребёнком, который зарабатывал деньги в подворотнях, чтобы хоть чем-то порадовать его. А в итоге что? Уход матери очень плохо повлиял на его здоровье, он умер через два года, — каждое его слово было с запинкой. На лбу взулась венка, его грудь распирало от нехватки воздуха.

Пелена злости на саму себя подбила меня на ещё большие эмоции. Я расплакалась.

— Пойми, я хочу помочь тебе. Как никто другой, хочу этого. Потому что сейчас я уже не вижу никакого другого смысла. Если я брошу тебя это будет значить, что я недалеко ушёл от неё. А мне этого очень не хочется, — Виктор присел рядом со мной на корточки, его пальцы прошлись по моему лицу, собирая каждую слезинку, — Прекрати, я ненавижу слезы. Особенно твои. Держи себя в руках.

Я прикрыла веки. Она стали тяжёлыми, мне не хотелось вновь открывать их. Хотелось лечь и забыться. Я была словно маленьким ребёнком, мечту которого не исполнили, а сейчас она лишь одна, научиться жить так как есть.

— Давай я немного разомну тебя, а потом выйдем прогуляться.

— Выйдем? Смешная шутка, достаточно просто открыть окно. Я не сяду в инвалидную коляску, никогда, Виктор, — я приоткрыла глаза, Виктор разминал мои ноги, я ничего не чувствовала, поэтому не могла расслабиться или наоборот встать вштики.

— Увидишь.

Через пару часов мы приехали в ближайший парк.

— Mmm, meraviglioso, — с издевкой протянула я, — Я окошко открою, подышу, а ты можешь прогуляться.

Виктор тихонько выругался, открыл дверь с моей стороны и взял меня на руки.

— Эээ, это не по правилам. Не говори мне что мы так и будем гулять.

— Так и будем, — коротко ответил Виктор.

— А что люди подумают? — продолжала я.

— А тебе разве не плевать что подумают люди? Алекса, научись жить своим умом. Здесь и сейчас, потом может быть поздно. Если думать о людях, то можно никогда в жизни не обрести себя. Тебе так не кажется? Ведь сколько людей — столько и мнений. Если обращать внимание на эти мнения, то лучше забыть себя.

Как же он был чертовски прав. Эти слова открыли душу Виктора. Он не такой как все. За всеми замками и стенами прячется ранимая душа, глубокая рана которой невероятно кровоточит. И ни один бальзам или пластырь не помогут. Раненое сердце может исцелить только любовь, которая к сожалению у меня начинает появляться.

— Ты прав, — я задумалась и продолжила, — Я так и ничего не сказала тебе по поводу твоего отца. Я знаю как больно терять близких, я тоже росла без отца… — я вспомнила его.

Мой папа был лучшим человеком в моей жизни, до того как я не сглупила. Его улыбка всегда подбадривала меня, а его чистые добрые глаза всегда дарили мне тепло и ласку. Как я любила, когда он мне читал, просто словами не передать. Я часами могла слушать его голос, любая книга в его исполнении становилась шедевром. У нас была очень счастливая семья.

— Что произошло? Если не секрет конечно, — Виктор опустил на меня свой взгляд.

— Я никому об этом не говорила…Это очень тяжело…Я никогда не смогу себя простить…

— Поверь мне, если у тебя лежит камень на душе, лучше сбросить его раз и навсегда, чем нести на протяжении всей жизни.

— В его смерти виновата я, — я отвела глаза, снова чувство вины.

Виктор присел на ближайшую лавочку и усадил меня к себе на колени.

— Рассказывай, — его рука крепко обхватила мою талию, чтобы я хоть как-то могла держать равновесие и не падать.

— Мне было восемь. Я была глупой девочкой, которая жаждила приключений. Мы жили загородом, в небольшой деревне, но надо заметить там очень часто происходили убийства и всякие заворушки. Мой отец был детективом, — к горлу подкатил ком, — Вечером они с его другом и напарником по совместительству, должны были накрывать одну шайку, я подслушала этот разговор и захотела посмотреть или помочь, я не помню, — голос стал дрожать, словно наяву я переживала тот день.

18 лет назад.

Я бежала сломя голову вдоль леса к заброшенной ферме. Мне было так интересно все узнать, я ещё не понимала на какой риск иду.

Запыханная, но довольная собой я подбежала к практически заваленному помещению и забежала внутрь. Вдали я увидела своего папу.

— Папа! — громко крикнула я и подбежала к нему.

— Александра!? Солнышко, что тут делаешь? — его глаза выдали волнение, он шёпотом стал спрашивать меня.

— Я…

— Где только твою мать носит? Почему она не следит за тобой?

Дальше все произошло очень быстро. Послышались выстрелы, папа пытался докричаться помощи, но ничего. Тогда он закрыл меня собой. А дальше я уже ничего не помнила.

Наше время.

— Мама никогда не винила меня…но…меня мучают кошмары, — закончила я.

Я задыхалась, мне катастрофически не хватало воздуха.

Виктор притянул меня к себе. Я положила свою голову на его крепкое плечо.

— Мин лилия, не стоит себя винить. Ты была совсем маленькой, это просто ошибка, — пальцы мужчины стали путаться в моих волосах.

— Эта ошибка ценой в жизнь. Если бы я туда не пошла, он был бы жив. Все было бы хорошо.

— Я уверен он давно простил тебя. Значит так предначертано судьбой. Уже ничего не изменишь. Остаётся только жить дальше.

Слова и голос Виктора были очень успокаивающими. Он легонько покачивал меня в своих руках, пока я окончательно не пришла в себя.

— У нас много общего, но лишь одно неизменно, ты играешь за хороших, а я за плохих. Этого не изменить.

Я оставила его слова без ответа.

Прошло несколько тяжёлых недель. Мне надоедало лежать, у меня болели бока и все тело. Мне хотелось выть от скуки и постоянной неопределённости.

— Сегодня прооперировали твою маму, я только от неё. Все хорошо, операция прошла успешно, — снимая пиджак, сказал Виктор.

— Точно все хорошо? Как она себя чувствует?

Настала пора облегчения. На одну проблему меньше.

— Да все хорошо. Она сейчас спит. Я не мог оставить тебя надолго одну, поэтому не подождал момента выхода из-под наркоза.

— Спасибо, что не оставил её.

— Не стоит благодарности. Кстати позвонила твоя сиделка, сказала что заболела. Теперь я вообще не знаю, что с тобой делать.

— У меня новость, — я постаралась сдержать улыбку, хотя мои счастливые глаза можно было наверное увидеть за три километра.

— Какая же? — спросил Виктор.

— Смотри, — я указала взглядом на правую руку.

Мужчина выгнул бровь и внимательно стал наблюдать за моими действиями.

Я сфокусировала свою нервную систему на руке и медленно пошевелила пальцами. Глаза Виктора раширились.

— А поднять? Можешь?

Я ещё сильнее напряглась и совсем немного подняла руку.

— Боже, ты моё золото, — Виктор вскочил с края кровати и моментально оказался рядом со мной. Его губы трижды коснулись моего лба, — А чувствительность? — не знаю, что владело Виктором, но сейчас он был счастлив, как ребёнок. Мужчина коснулся губами моей ладони. Я ощутила влажный след и горячее дыхание.

— Чувствую, — улыбнувшись сказала я.

— Только одна рука, верно?

Я кивнула.

— Какая хорошая новость, — Виктор крепко обнял меня, — Значит все не даром, завтра же едем на приём, улучшения есть, значит можно и операцию делать.

— Да, я уже с нетерпением жду момента, когда снова могу пойти, — вдыхая аромат одекалона, ответила я, — Так я к чему это, помоги мне помыть голову, а дальше я сама.

— Уверена что справишься? — отстранившись спросил Виктор.

— Уверена.

— Хорошо, тогда я наберу тебе ванну.

Когда Виктор вышел, я расплылась в ещё большей улыбке. А потом меня охватило чувство горечи. Осталось два месяца, а я начинаю влюбляться сильнее и сильнее с каждым днем. Но и прикрывать всю жизнь его я не смогу. Как? Да и нет гарантии, что он тоже любит меня.

— Мин кэра, все готово, попрошу ко мне на ручки, — убирая плед в сторону, с улыбкой на лице сказал Виктор.

Пены в ванной было очень много, все как я люблю так ещё и с ароматом кокоса. Держите меня семеро.

— Смотреть не буду.

Виктор усадил меня в ванну и лишь после этого снял с меня легкое платье, пена как раз прикрывала все что нужно, вернее то что ненужно видеть посторонним лицам.

— Напомни чем ты моешь волосы?

— Обычный шампунь, бальзам и масло, — ответила я.

Виктор кивнул и принялся за дело. Намочил мои волосы и стал намыливать все это дело шампунем.

— Не больно?

— Нет.

Его крепкие пальцы, сейчас были очень нежными. Без задней мысли я позволила себе немного расслабиться.

— Закрывай глаза, сейчас ещё попадет, — Виктор стал промывать мои волосы.

После ухода за волосами, Виктор дал мне немного личного пространства.

Ещё немного я повалялась в ванной и после всех остальных процедур позвала Виктора на помощь.

Надо заметить, что наши отношения укрепились, он не был резок и груб, я тоже держала себя в руках.

— Давай вот так, аккуратнее, — мужчина положил меня на кровать, после чего помог надеть пижаму.

— Ты сегодня вечером очень занят? — спросила я.

— Нет. Говори, — убирая ещё влажные прядт волос, от моего лица, уверенно сказал Виктор.

— Ты можешь мне почитать? Мне абсолютно все равно что. Можешь даже на свой вкус, мне не принципиально, — протараторила я настолько быстро, потому что боялась получить отказ.

— Без проблем. Сейчас я схожу за книгой. Не скучай.

Через время Виктор прилег рядом со мной и стал цитировать вслух "Евгения Онегина"

Как же голос Виктора был похож на голос моего отца. А интонация, так вообще просто идентична. Я просто заслушивалась. Пока окончательно не уснула и моя голова не коснулась плеча Виктора.

— Спи, мин лилия. Завтра важный день…