Женаты по договору

Глава 28. 1. Буря

А дальше — путь домой. Видя, в каком настроении пребывает графская чета, Рико посчитал разумным не подавать голос и вообще — не привлекать внимания.

Молодой мужчина ясно чувствовал, как от Аттавио и его жены исходит что-то… напряженное и гнетущее. Их обоих явно беспокоило то, что случилось за ужином, но самому секретарю надо было хорошенько подумать над тем, как он мог помочь им в этой не самой простой ситуации.

Слишкое многое теперь зависит от короля. Едва ли можно надеяться, что Филипп останется равнодушным к откровенному злословию и интригам, притянувшимся к чете Тордуар. И едва ли он не решит использовать это в своих интересах. И в каких именно — это тоже отдельная тема для размышлений.

Но винить во всем Мираэль? Несмотря на логику, Рико даже не помышлял о подобном. Он очень импонировал этой молодой девушке. И очень радовался, что между ней и Аттавио все же возникли и понимание, и вполне четкие супружеские отношения. Он видел жадность самого Аттавио, видел ответную нежность девушки — и искренне радовался за них. И надеялся, разумеется, что это не закончится слишком быстро, наскучив и надоев обоим. Слишком явным преимуществом обладала Мираэль Тордуар по сравнению с прежними пассиями графа.

А еще — впереди самое главное испытание. И теперь это уже не королевская свадьба, которая покажет, кто истинно заслуживает доверия и расположения короля. Теперь надо выдержать бурю, которая еще даже не витает в воздухе. Но, несомненно, закрутит и, возможно, даже пребольно ударит по самым уязвимым точкам.

И если Аттавио, прошедших жесткую жизненную школу, наверняка справится с любой проблемой, за Миру Рико не мог быть столь же уверен. Да, она девушка умная и рассудительная. И обладает расчетливостью зрелой и современной женщины. Но не сыграет ли с ней данная черта дурную шутку? Не обратит ли против нее же ее ум и проницательность?

В конце концов, она еще так молода и не искушена… И так соблазнительна, даже для не обделенного женским вниманием короля…

Внутри же самой кареты тоже царит не самая здоровая атмосфера. Несмотря на острое желание прильнуть к мужу, Мира максимально тесно прижимается к противоположной от него стенке, а сам Аттавио, нахмурившись и поджав губы, не делает и попытки сократить разделяющее их расстояние.

И оба при этом молчат. И даже не смотрят в сторону друг друга.

В полном молчании, под стук бьющихся о брусчатку колес, скрип дерева и ржание лошадей, они добираются до самого дома. Первым наружу выходит Аттавио. Обходит карету, отмахивается о подступившего слуги и открывает дверцу с противоположной стороны, чтобы подать навстречу жене свою руку.

— Спасибо, — тихо благодарит Мира, на этот раз решив все-таки посмотреть в лицо мужа. Но тут же вздрагивает, так как ей не нравится, как сурово и напряженно оно выглядит. И говорит, — Ты злишься… Не надо, пожалуйста.

— Потом, Мираэль. Сейчас нам не стоит говорить.

Заглушив свой порыв воспротивиться этому решению, девушка неуверенно кивает и шагает вслед за Аттавио, который уже отпустил ее. А уже холле, в отличие от мужчины, она вежливо здоровается с дворецким, провожает взглядом удаляющуюся в решительном шаге мужа и…

И больше ничего. Стоит, замерев, посреди комнаты, недовольно закусывает губу. И не сразу понимает, когда к ней обращается Рико.

— Простите? — вскидывается, обернувшись, девушка.

— Я помогу, — терпеливо повторяет секретарь, и только тогда Мира чувствует, что тот пытается снять с нее манто.

— Спасибо, Рико.

— Не переживайте, графиня, — понизив голос до шепота, продолжает молодой мужчина, — Мессир, конечно, не в духе, но ему нужно подумать. Расставить все по своим местам.

— Шахматы, — рассеянно бормочет Мира.

— Простите, что, госпожа? Я не понял. Вы хотите поиграть в шахматы?

— Нет. Не обращайте, пожалуйста, внимания. Спасибо за помощь. Вы задержитесь? Приказать заварить чая? Или кофе?

— Благодарю за гостеприимство, но я не хочу утруждать вас своей компанией.

— Ваша компания не может быть в тягость. Вы так помогаете мне… И Аттавио.

— К сожалению, сегодняшний вечер оказался тяжелее, чем планировалось. Поэтому вам надо с супругом отдохнуть.

А вот это сущая правда. В плане тяжести. И отдыха тоже.

— Тогда спокойной ночи, Рико. И еще раз спасибо.

— Всегда к вашим услугам, госпожа графиня, — учтиво кланяется Рико и, передав манто молча взиравшему на них Даниэлю, просто уходит. Он сказал все, что хотел. Остальное приходится оставить на волю Бога-Творца.

И в этот момент Мира понимает, что осталась совсем без поддержки и дружеского плеча. Аттавио? Он явно не в духе и любое ее слово станет только дополнительным раздражителем. К тому же, к сожалению, еще свежи в воспоминаниях недавние события и свежи ощущения после них — несмотря на решенные вопросы и примирение, она не может отделаться от ощущения, что она еще не до конца может довериться ему и потому — позволить лишнее. И едва ли сегодняшняя стычка упрощает дело. Однако одновременно она понимает и его. Наверняка, голова Аттавио сейчас полна анализа, и он уже просчитывает очередную шахматную партию, которая позволит ему с достоинством выйти из хитросплетений интриг и склоков.

Вот только что же делать ей? Пойти сейчас к нему, пойти наперекор и все же вывести на разговор? Или же послушно отправиться в свои комнаты и лечь спать?

Но вряд ли она уснет быстро… Вряд ли сможет отвлечься от неприятных мыслей и того тягучего и колкого чувства внутри себя, которое заставляет ее нервно шевелить пальцами и дергать подбородком.

Странно… Но ни разу за все то время, что она провела подле Аттавио после возобновления их «контакта», девушка не чувствовала себя настолько неуверенно и растерянно.

Поэтому, чтобы успокоить нервы, девушка просит свою горничную о травяном настое. Пока ждет ее в спальне, распутывает прическу и снимает драгоценности. Пытается раздеться, но это не просто — слишком много завязок, шнурков и булавок. Воротившая Зола, разумеется, помогает, но тактично молчит и ни о чем не расспрашивает. Может, чувствует напряжение графини, а может, читает на ее лице нерасположенность в разговору. Хотя, конечно, девушке любопытно — а как прошло? А видели ли короля? А понравилось ли платье другим дамам?

— Я могу еще чем-нибудь помочь, миледи? — ласково спрашивает горничная после того, как, переодевшись в ночную сорочку и домашний халат, Мира устраивается за незамысловато накрытым столиком.

— Спасибо, Зола, все в порядке. Я скоро лягу спать.

— Тогда спокойной ночи, госпожа.

— Спокойной ночи, Зола.

Поклонившись, девушка покидает графскую спальню. Но, заворачивая за угол коридора, едва не вскрикивает, испуганно дернувшись назад.

— Простите, мессир, — лопочет она, хлопая глазами на неожиданно появившегося графа, — Я вас не заметила…

— Ничего страшного, — рассеяно бурчит граф, как будто почти и не заметив девушку, — Графиня у себя?

— Да, господин.

— Можешь идти.

— Тогда… Спокойной ночи?

Мужчина кивает и продолжает идти вперед. А ведь и он тоже до странного напряжен, — ловит себя на мысли горничная, непроизвольно закусывая губу. И куда как больше, чем ее госпожа. Что же все-таки произошло? Супруги поссорились? Или что-то посерьезней?

Вот бы пошушукаться с кем-то об этом… Но нельзя. Внутреннее чутье подсказывает — не стоит.

…Но уже следующий день приносит с собой то, что заставляет графскую чету и их немногочисленных друзей активизировать все возможные резервы для решения принесших той самой бурей вопросы и задачи.

Проснувшись, Мира сладко потягивается и зевает, прикрыв ладошкой рот. От ее копошения рука мужа, практически всю ночь обвивающая ее за талию, напрягается. И властно, хоть и безотчетно подтягивает к своему голому торсу и прижимает к груди.

И этот немного грубоватый жест нисколько не пугает девушку — наоборот, заставляет вспомнить, как накануне, несмотря на все ее опасения, муж пришел в ее спальню. И хотя они толком так и не поговорили, супруги потянулись друг к другу, как противоположно заряженные магниты. Аттавио — в порыве показать свою власть и право полного обладания, Мира — в безотчетной нежности и отчаянии. И потому гостеприимно распахнула ему свои объятия, принимая жадность супруга как нечто само собой разумеющееся.

Жадным он кажется и сейчас. Даже спящий, граф стремится к тесной близости, не взирая на некоторое неудобство. Дышит глубоко и шумно, опаляя дыханием кожу ее головы, а пальцами непроизвольно сжимая чувствительное полушарие и нежный кружочек соска.

Но Мира не жалуется. Ее устраивает собственнический нрав супруга. И никакой ущемленности по этому поводу она не чувствует.

Однако девушка хочет встать, чтобы посетить уборную. И поэтому аккуратно накрывает своей ладонью пальцы мужа, чтобы снять их с себя.

Но безрезультатно. Прерывисто выдохнув, Аттавио что-то бормочет через сон и только сильнее сжимает ее. А еще зарывается носом в волосы.

— Аттавио… — тихонько шепчет девушка, — Отпусти, пожалуйста.

— Нет, — неожиданно четко отвечает мужчина. И опускает руку ниже, чтобы, раздвинув ее бедра, скользнуть пальцами к промежности.

Мира снова ерзает, но позволяет эту откровенную ласку. После ночного напора Аттавио мышцы ее тела немного ноют, а внутренние стеночки болезненно сокращаются, но мужские пальцы погружаются в теплую влагу и безошибочно растирают чувствительные местечки, вызывая хорошо знакомое томление и пульсацию.

— Аттавио, — всхлипывает Мира безотчетно, откидывая назад голову и чувствуя рассеянный поцелуй в изгиб шеи. — Не стоит… Пора вставать.

Но, подготовив ее для своего вторжения, муж уже прижимается к ней своим членом и медленно входит.

— Ты все еще злишься? — все-таки сонно спрашивает Аттавио.

Девушка недоуменно выдыхает.

— Я не злюсь. И не злилась. С чего ты взял?

Один аккуратный толчок — неглубокий и чувственный. И очередное сладкое прикосновение к упругому бугорку. И Мира выгибается и тоненько скулит в ответ.

— Вчера я был груб, — сознается Аттавио. И снова толкается.

Девушке трудно с этим не согласиться. Но опять же — не видит в этом проблемы. Привыкла.

— Все хорошо, — шепчет она и содрогается от того особого импульса внутри себя, от которого даже голове становится тяжело и сладко. А соски пронзает тягучий спазм.

— Ты так добра…

Увеличивая глубину и скорость проникновения, Аттавио переносит вес своей ладони на округлое женское бедро и крепко сжимает пальцами. Всего минута непрерывных движений — и с тихим рыком он кончает, снимая свое утреннее напряжение. Но саму девушку оставляя неудовлетворенной.

— Аттавио… — раздосадованно бормочет Мира, инстинктивно вскидывая к лицу ладонь и убирая с щеки волосы.

Обхватив ее подбородок пальцами, мужчина поворачивает к себе ее голову и мягко целует в губы. Ласково поглаживает, по-прежнему оставаясь внутри и продолжая легонько толкаться.

— Мираэль? — в ответ шепчет Аттавио.

— Теперь-то мы может встать?

— А зачем?

— Граф! Имейте совесть! День на дворе!

И это было правдой! Из-за неплотно задернутых штор вовсю светит солнце, а напольные часы, башенкой стоящие у стены, показывает десятый час пополудни.

— Мы имеет полное право на выходной.

— Ой ли? Неожиданно, мессир граф…

Видимо, окончательно проснувшись, мужчина рычит и резко переворачивается на спину, увлекая за собой и Миру. При этом она по-прежнему прижимается спиной к его груди, голова откинута на плечо, а ноги широко распахнуты.

А между ними — снова мужская ладонь. И пальцы, которые заменяют внутри нее член.

— Прекрати! — требует девушка смущенно и пытается сомкнуть колени. Она совершенно обнажена и даже одеяло откинуто мужем в сторону, чтобы не стесняло движений.

— Расслабься, — тихо приказывает Аттавио, легонько прикусывая мочку ее уха.

— Пожалуйста, не надо… — просит жалобно девушка, — Не сейчас… Мы и так… каждый день…

— А разве ты сама не говорила, что соскучилась? У нас был довольно продолжительный перерыв…

— Не говорила я ничего подобного!

— Ну, значит, думала…

Вместо того, чтобы ответить на это самоуверенное замечание, Мира громко вскрикивает и выгибается. Пришедшие в активное движение пальцы не могут заменить мужской орган, но зато безошибочно находят особые точки, стимуляция которых возвращают потерянную волну удовольствия. Второй рукой Аттавио перехватывает женскую грудь. Сжимает, ласкает, тянет соски. Заново запускает сладкую пульсацию, которая заставляет Миру содрогаться, всхлипывать и закатывать глаза. И теряться в ощущениях, как будто это теплый океан, заигрывающий и с ее телом, и с рассудком.

И вот Мира уже сама двигает бедрами навстречу толчкам. Стонет от стимуляции клитора, который Аттавио трет подушечкой большого пальца или всей ладонью. Царапает ногтями простынь, а после вскидывает руки вверх, чтобы обхватить голову мужа и ответить на поцелуй. При этом ей приходится изогнуться еще сильнее — до боли, до хруста в позвонках. От интенсивных движений внутри нее странно хлюпает и сочится смесью ее собственных соков и семени, и Аттавио, чувствуя это, тоже тяжело дышит и машинально толкается бедрами и полуопавшей плотью.

— Мира… Девочка моя… — шепчет он порывисто, умело подводя ее к экстазу, — Тебе хорошо? Тебе нравится?

Но девушка только довольно всхлипывает, требовательно подкидывая бедра навстречу пальцам. Трется ягодицами и лопатками, щекой прижимается к мужскому виску. И, прижав ко рту ладонь и закусив кожу, заглушает свой крик, когда ставшее невыносимым наслаждение взрывает ее нутро, и она сжимается изнутри и одновременно — взмывает всем духом куда-то за грань реальности.

Однако на этом Аттавио не останавливается. Дает лишь пару минут на то чтобы та восстановила дыхание и вволю насладилась растекшейся по телу негой — успокаивающе гладит, целует нежно в скулу и губы и переворачивает на живот.

Оперевшись локтем в матрас, продолжает ласкать спину и поясницу, а еще, немного наклонившись, покрывает поцелуями уже плечи и изящный затылок.

Опускает ладонь на ягодицы. Поочередно сжимает каждое полушарие и скользит между ними прямо к промежности, собирая подушечками пальцами вязкую влагу и размазывая ее. Слегка давит чуть повыше, там, где сжимается тугое колечко ануса и от нецеломудренного прикосновения вздрагивает и становится еще более напряженным.

— Что ты… — бормочет девушка растерянно и ерзает, — … делаешь, Аттавио?

— Тшш, — трется мужчина носом о макушки жены, — Эта лишь немного… другой уровень.

Кога давление пальца мужа усиливается, Мира недовольно шипит и пытается отпрянуть. Испуганно зажимается, крутит бедрами и поворачивает голову, чтобы посмотреть на супруга. И безмерно краснеет.

Ну нет, такие ласки ее совершенно не устраивают. Этот вход совершенно не рассчитан на какое-либо вторжение. Да и грязно это, разве не так?

— Не надо! — просит Мира жалобно и испуганно и пытается перевернуться на бок, чтобы избежать развития нежеланных событий, — Аттавио!

Обхватив девушка за талию, мужчина поттягивает ее к себе и целует. Но это лишь отвлекающий маневр с его стороны. Поэтому, когда, расслабившись, Мира отвечает на глубокий и страстный поцелуй, его пальцы снова оказываются на маленькой дырочке и массируют ее. На этот раз девушка лишь протестующе мычит, ведь ее рот занят. И второй рукой Аттавио держит ее крепко и надежно, не давая ускользнуть.

Зачем это ему? — недоумевает Мира. И почему сейчас? Почему не ночью и не вчера? Возможно, вчера бы, пребывая немного не в себе после некоторого воздержания, она бы согласилась куда как быстрее и легче…

— Всему свое время, — будто услышав ее мысли, шепчет Аттавио, слегка прикусывая ее нижнюю губу, — Расслабься, моя сладкая девочка. В первый раз всегда немного больно. Но тебе понравится.

— Откуда такая уверенность? — недовольно бормочет девушка, но в момент, когда пальцы Аттавио скользят к ее половым губам и задевают клитор, ее простреливает приятным спазм, и она тоненько стонет от удовольствия.

— Потому что, несмотря ни на что, тебе нравится, что я делаю. И да, терпишь такого эгоистичного тирана, как я.

— У меня нет выбора, — немного нервно хмыкает Мира, — Мы вообще-то женаты. Это так, к слову. Если ты забыл.

— А ты наверняка успела отметить, что далеко не всех останавливает этот факт.

— Ты хочешь поссориться? Сейчас?

— Просто озвучиваю факт…

— Эй!

Это палец Аттавио снова толкается в ее попу, на этот раз — куда как глубже, чем ранее.

— Я против! — восклицает Мира, упираясь ладонью в живот мужа, — Аттавио! Не смей!

— Ну же, девочка… В этом нет ничего страшного…

— Но мне… — девушка краснеет еще больше, — Мне надо в ванную!

Но вместо того, чтобы послушаться, мужчина добавляет к одному пальцу и второй. И Мира пораженно вскрикивает.

И нет, ей почему-то не больно, хотя ощущения странные и непривычные. Аттавио действует уверенно и умело. И снова целует ее, увлекая в очередную сладостную пытку.

А ведь ей и правда сладко, как ни странно. И даже приятно. Видимо, и там есть какие-то точки, от нажатия которых тоже можно получить удовольствие…

Аттавио поднимается. И одновременно снова переворачивает свою жену, но на этот раз так, чтобы она встала на колени. Ободряюще погладив дернувшуюся было в сторону девушку, он фиксирует ее бедра и снова касается промежности. Мира всхлипывает, роняет голову на сложенные перед собой руки и облегченно выдыхает, потому что пальцы Аттавио ласкают ее там, где привычно… где сладко…

Но — пару секунд — и они возвращаются на колечко ануса и снова толкаются туда.

Закусив губу, она стонет и порывается улизнуть от проникновения, но рука мужа, как всегда, держит ее надежно. Наклонившись, Аттавио снова целует ее в плечо, в затылок и прижимается к уху, обдавая своим дыханием.

— Расслабься, милая, — повторяет он настойчиво, но мягко.

И добавляет к двум пальцам третий.

Снова растягивает ее. Нежно массирует. И теперь внутренние мышцы немного жжет.

Мира помимо воли всхлипывает. Но решает все-таки довериться. На этот раз. И старательно концентрируется на голосе мужа, которые продолжает шептать ей на ухо какие-то нежности.

Прикосновение гладкой головки она чувствует ярко и четко. Инстинктивно дергается, чувствуя первое и неторопливо проникновение. От неестественного давления хочется вскрикнуть. Возможно, даже поругаться.

— Тшш… — упрямо рокочет муж, чей голос от возбуждения даже немного дрожит. — Сладкая, все будет хорошо… Доверься. Я так хочу тебя… Я без ума от тебя… Любого порву, кто посмеется к тебе прикоснуться…

— Аттавио… — стонет Мира, — Это страшно…

— Не бойся, девочка… Пожалуйста, только не бойся…

Плоти мужа в ней совсем немного. Но местечко, незнакомое с этим ощущением, продолжает жечь, и поэтому девушка несчастно скулит. Однако Аттавио снова накрывает ладонью влажное и встревоженное лоно и начинает усиленно тереть чувствительный бугорок, отвлекая и пуская приятную пульсацию.

Несильно толкается.

Девушка вскрикивает.

Еще немного стимуляции… И мужчина подается назад, этим движение раздражая тугие стеночки и даря короткий отдых.

Шумный выдох. И тихий грудной рокот.

Еще один толчок, только более глубокий. И Аттавио сквозь стиснутые зубы ругается.

— Тесная… — комментирует он прямо в ухо Миры и вдруг касается ушной раковины языком.

От остроты ощущений девушка трепещет, дергается вперед и неосознанно мотает головой.

— Аттавио… — снова зовет она мужа по имени, и мужчина снова толкается.

Собственный громкий крик оглушает. Боль и приятный спазм внизу живота смешиваются, давая совсем уж необычные ощущения. Но девушка уже не сопротивляется, старательно расслабляется и принимает все — и жжение, и странную наполненность, и острое удовольствие.

Теперь уже дергается Аттавио. По-звериному зарычав, он сжимает пальцами клитор и входит уже наполовину. потом, отклонившись, еще раз. И еще раз.

— Творец… — кощунствует Мира и тут же закусывает губу. Утыкается лбом в простынь, мотает головой и стонет, — Аттавио, господи…

— Да, сладкая, — бормочет муж, на секунду замирая, — Очень больно?

— Мм… терпимо…

Услышав это, мужчина приходит в движение — неторопливое, с оттяжкой. Продолжает ласкать ее пальцами и толкается, проникая все глубже и глубже. Увеличивая амплитуду. И скорость. Растягивая и почти разрывая своими размерами, но…

Он что-то задевает внутри нее. Какие-то неизвестные ей точки, из-за чего по всему телу проносится волна жара и отдается тяжестью в груди и животе.

Аттавио прижимается к ее спине и побуждает опуститься, вытянув ноги. Из-за этого проникновение становится острее и ощутимей, и Мира вдруг чувствует странную судорогу. Поэтому — она вскрикивает и вскидывается. Рука, что придерживала ее за бедра, вдруг перехватывает за плечи. Давит на шею. Затылок обжигает укус, и девушка снова всхлипывает от слишком сильных ощущений.

— Моя… Моя девочка… — шепчет Аттавио, зализывая след своих зубов, — Самая нежная… самая красивая… Мираэль…

Из-за веса мужского тела дышать становится непросто. Но едва ли Мира обращает на это внимание, полностью увлеченная небывалыми ощущениями и эмоциями. Странное удовольствие наполняет ее, кружит голову и заставляет стонать и вздрагивать от каждого движения. Что-то набухает… пульсирует… Становится невыносимо жарко и тяжело… И вдруг длинный пронзительный крик вырывается из нее, а вместе с ним — и распрямляется внизу живота некая пружина, которая стреляет в самый мозг и заставляет ее содрогнуться всем телом.

Мира снова кричит. И настолько глубоко погружается в невообразимый экстаз, что практически не чувствует неистово толкающего в нее мужа, который, увеличив темп и погружение до максимально уровня, практически вбивает ее в несчастно скрипящую постель.

Заканчивает Аттавио лишь спустя пару минут после нее — с яростным рыком и ее именем на губах, которые прижимаются к ее виску и жадно выцеловывают влажные от пота волосы.

— Ты невозможен… — выдыхает потрясенно девушка, когда мужчина скатывается с нее и вытягивается рядом. Но обнимает ее и притягивает к себе под бок.

— А ты — невозможно прекрасна, — парирует тот, снова целуя ее, на этот раз — в макушку.