Жениться по завещанию

Глава 18

Ну вот, теперь им вздумалось устроить костюмированный бал…

Мысленно чертыхаясь, Кэролайн стояла у выхода на задний двор и смотрела на большую лужу, образовавшуюся за время дождей.

Совершенно нелепейшая и глупейшая затея! Как видно, эти безответственные праздные люди просто не способны найти себе какое-нибудь полезное замятие!

Да, четыре дня назад их постигло немалое разочарование: Еим так и не удалось поприсутствовать на скандальном судебном процессе. Но ведь она не сказочная фея и потому не могла предоставить им эту забаву по мановению волшебной палочки. Также, как в течение последних двух дней была не в состоянии разогнать тучи и остановить дождь, чтобы прекратить их скулеж. Господи, она бы отдала все, что угодно, лишь бы у них возникло желание отправиться по домам! Но поскольку в замке Райленд еще предостаточно еды и спиртного, в ближайшие дни эта орава вряд ли снимется с места и ей по-прежнему придется тянуть свою лямку гостеприимной хозяйки.

Уинфилд и миссис Гладдер восприняли известие о предстоящем испытании достаточно хладнокровно. Экономка, вяло улыбнувшись, без особого энтузиазма высказалась в том смысле, что бал – замечательное событие, а дворецкий, несколько побледнев, лишь качнулся с каблуков на носки и, похоже, мысленно выругался.

И вот теперь, пять минут спустя, взирая на кухонную пристройку, она уже сожалела, что сама вызвалась сообщить повару и его команде неприятную новость о том, что, помимо обычной ежедневной работы, связанной с кормлением армии бездельников, разбивших свой лагерь в замке Райленд, им предстоит возиться с приготовлением еще и дополнительного пиршества. Да, ей сильно повезет, если они не набросятся на нее с разделочными ножами. Хотя это еще с какой стороны посмотреть… Ведь тем, кто убит или серьезно ранен, позволено не участвовать в организации глупых великосветских мероприятий. То же самое касается и тех, кого невозможно отыскать…

С этой мыслью Кэролайн взглянула в сторону конюшни.

По причине дождя сегодня на верховую прогулку никто не выезжал, и конюхи сейчас наверняка в оранжерее, помогают мистеру Грину. Так что можно урвать блаженные и столь необходимые минуты одиночества – только она и лошади.

И, приподняв юбки повыше, Кэролайн побежала под дождем через двор.

К тому моменту, когда она достигла дверей конюшни и проскользнула внутрь, платье на ней сильно промокло, тело пробирала мелкая дрожь. Но ее тотчас же окутало тепло и крепкие деревенские запахи. Она с улыбкой взглянула им струйки пара, поднимающиеся от ее мокрого рукава.

– Привет, – раздалось вдруг за спиной.

Чувствуя, как подпрыгнуло сердце, Кэролайн обернулась и обнаружила Дрейтона, полуприсевшего на колесо кареты. Его ноги, обутые в высокие сапоги, были скрещены, руки – сложены на груди. Жилетка и галстук отсутствовали, и в широко распахнутом вороте белой рубашки виднелись завитки темных волос.

– Что ты здесь делаешь?

– Прячусь, – усмехнулся Дрейтон, открывая ей навстречу объятия. – А тебя каким ветром сюда занесло?

Прильнув к нему и обвив руками шею, Кэролайн улыбнулась:

– Я тоже решила спрятаться.

– Ты выглядела, сильно расстроенной, когда вошла.

– Ты знаешь, я, наверное, заору благим матом, если снова услышу «настоящие леди так не поступают» или «хорошая хозяйка обязана…».

– А существует ли вообще что-нибудь такое, что «настоящим леди» позволено делать?

О Боже!.. Когда на его губах появляется эта бесподобная усмешка…

Запустив пальцы в его волосы, чувствуя, как ее сердце наполняется счастьем, Кэролайн ответила:

– То немногое, что мне позволено, находится на грани пытки. Например, сегодня утром леди Обри заставила меня более получаса вышагивать по коридору, удерживая на макушке книгу.

– Да, наверное, это было невероятно мучительно.

– Да не то чтобы очень…

Хотя каждый раз нагибаться за то и дело падающей книгой было довольно утомительно.

– А еще она утверждает, что покрой моих платьев слишком оригинален, чтобы подобные наряды можно, было считать приемлемыми.

– Но я надеюсь, ты ей не поддашься и останешься, верна своему стилю?

Кэролайн улыбнулась:

– Дрейтон, я устала от всего этого. Моя жизнь становится просто невыносимой!

– У тебя вызывают недовольство лишь эти правила, которых приходится придерживаться?

– Недовольство? – Она выгнула бровь. – С недовольством я рассталась еще три дня назад, и с тех пор мои чувства переросли в настоящее негодование.

– Ничего, Кэролайн, все будет в порядке. Я тебе обещаю.

– Нет, будет только хуже, – возразила она, смакуя собственный пессимизм. – Клянусь Богом, я дам согласие первому же более-менее подходящему жениху, который подвернется мне в Лондоне. Лишь бы избавиться от этой мегеры.

– Не делай этого, – попросил Дрейтон, целуя Кэролайн в кончик носа. – Если леди Обри столь несносна, то я потребую, чтобы и она, и ее свора немедленно собирали вещи.

– Вообще-то она пытается нам помочь, – признала Кэролайн, уже несколько сожалея о своей резкости. – И делает это так, как умеет, в присущей ей чопорно-консервативной манере.

– Нет-нет, – помотал головой Дрейтон. – Продолжай ее ненавидеть. Мне приятно осознавать, что к кому-то другому ты испытываешь большую неприязнь, чем ко мне.

Засмеявшись, Кэролайн дернула его за волосы.

– Я не испытываю к тебе ни малейшей неприязни.

– В самом деле? – улыбнулся он. – Черт! А я так старался.

– Не сомневаюсь, – подыграла она. – Поэтому я решила ограничиться тем, что просто не буду тебя любить.

Его глаза сверкнули, улыбка стала еще шире.

– Что ж, я согласен… Мне каждый раз очень приятно вспоминать, как ты бездушно и эгоистично меня используешь.

– И ты, конечно же, с радостью позволишь мне использовать тебя вновь? Прямо здесь и сейчас, если я захочу?

– Разумеется… Со мной ты быстро забудешь о всех своих огорчениях и негодованиях, – сказал он, прижимая ее бедра к своим.

Чувствуя, как его восставшее естество упирается ей в живот, как все ее существо трепещет в предвкушении, Кэролайн подмяла глаза и улыбнулась:

– Дрейтон, ты пробуждаешь во мне самое низменное.

– Полагаю, ты не ждешь от меня извинений по этому поводу?

– Нет, на это я не рассчитываю.

– А на что ты рассчитываешь?

Ладони Кэролайн, скользнув по плечам Дрейтона, переместились на его широкую грудь. Пальцы расстегнули еще одну пуговицу.

– Я рассчитываю, что на ближайшие семь минут у тебя нет срочных дел. А также что не только у меня возникли кое-какие идеи по поводу кареты.

– Ваши расчеты верны, леди Кэролайн, – тихо проговорил он и, взяв ее за руку, потянул к дверце экипажа. – Позвольте помочь вам взобраться.

Дрейтон улыбнулся.

О Боже! У Кэролайн просто замечательные идеи! Даже несмотря на некоторое неудобство его положения. Чувство безбрежного блаженства все равно перекрывало небольшой дискомфорт в шее и затекших ногах.

Оседлав его бедра, с поднятыми до самой талии юбками, с распущенным корсетом и широко раскрытым лифом, Кэролайн полулежала, откинувшись к противоположной стене, се глаза были закрыты, а на губах застыла сладчайшая, удовлетвореннейшая улыбка.

– Мне кажется, – сонно пробормотала Кэролайн, накрывая его руку ладонями и прижимая к своей груди, – что наши семь минут уже истекли.

– Да, где-то полчаса назад, – отозвался Дрейтон.

И подумал, что пройдет еще не менее получаса, прежде чем он сможет ее отпустить. Несколько переместившись под Кэролайн, он прижался к ней, и его вожделение в считанные секунды достигло прежнего уровня.

По-прежнему удерживая его руку у себя на груди, она вернулась в вертикальное положение, качнула бедрами, стремясь к более глубокому проникновению, и прерывисто прошептана:

– Нас, наверное, уже все ищут.

– Они вполне могут подождать лишние семь минут, – заверил Дрейтон. Мягко опрокинув Кэролайн на спину, он завел ее руки ей за голову, склонился и медленно провел языком по набухшим соскам. – Или же вообще целую вечность.

Что-то было уже не так, как прежде, что-то неуловимо изменилось. Кэролайн ощущала это даже, в повисшем между ними молчании, пока возилась со шнуровкой корсета. Это было то, что делало удовлетворение более глубоким и завершенным. Застегивая пуговицы, Кэролайн бросила взгляд на Дрейтона в надежде увидеть в его глазах некий намек. Однако обнаружила, что он полулежит в углу кареты с опущенными веками – порочно-красивый мужчина с ничего не выражающим лицом. Решив, что это новое ощущение коснулось только ее, она наклонилась за обувью.

– Кэролайн…

Подняв голову, она посмотрела на Дрейтона, но его глаза оставались по-прежнему закрытыми. Он между тем продолжил:

– Я, конечно, не люблю тебя, но должен признать… и делаю это вполне охотно… что мне очень нравится заниматься с тобой любовью. Ты самая изумительная женщина из всех, кого я когда-либо знал.

«Я не люблю тебя…» Ее сердце наполнилось болью, но тем не менее она улыбнулась и беззаботным тоном отозвалась:

– Спасибо за признание. Я тоже нахожу тебя весьма привлекательным. В чисто физиологическом отношении, разумеется. Думаю, мне будет очень трудно найти другого любовника, который смог бы доставлять мне такое же удовольствие, как и ты.

Тихо кашлянув, Дрейтон выпрямился и потянулся за своими сапогами.

– Я уверен, что ты в любом сумеешь пробудить немалые силы и способности. И вдохновить на невероятные постельные подвиги.

Да не желает она никого вдохновлять… Никого, кроме него.

– Вряд ли… По части получения удовольствий я слишком эгоистична, – возразила Кэролайн, стараясь не выдать свои истинные чувства. – В общем, спасибо тебе, – добавила она, открывая дверцу и спеша покинуть карету, пока еще была способна сохранять невозмутимость. – Сейчас я чувствую себя гораздо лучше.

Дрейтон лишь кивнул. Послав ему воздушный поцелуй, она развернулась, подрагивающими руками приподняла юбки и, изо всех сил стараясь казаться спокойной, направилась к выходу из конюшни.

– Что ж, я рад, что хоть кто-то из нас чувствует себя хорошо, – тихо проговорил Дрейтон, уже оставшись один. И, откинувшись обратно в угол, уставился пустым взглядом в потолок кареты. – Хм… «В чисто физиологическом отношении…» Черт! В том, что он сам испытывал к Кэролайн, присутствовала не только физиология. По крайней мере, отныне… Отныне и впредь.

Нет, он, конечно же, не любил ее. В этом он был абсолютно честен и с ней, и с собой. И тем не менее она действительно была для него самой лучшей женщиной из всех тех, которых он когда-либо встречал. Она была умна, обладала чувством юмора, не принимала всерьез условности этого мира. Она шагала по жизни, не сомневаясь в своих силах и способностях, с уверенностью, что все вокруг себя сможет привести в порядок и совершенство. И это действительно было так. В любом деле она проявляла умение и сноровку, у нее всегда все получалось легко и непринужденно. Кроме того, он уважал Кэролайн за искренность и цельность натуры и во многом разделял ее взгляды. В общем, если можно так выразиться, он благоговел перед ней. Ну а заниматься с ней сексом – это было просто верхом блаженства.

– Нет, я не собираюсь ее кому-либо уступать! – чуть ли не прорычал Дрейтон, выходя из неподвижного состояния. Подхватив с пола сапог, он рывком натянул его на ногу и, выскочив из кареты, стал приводить себя в порядок.

«К поискам нового любовника она приступит не раньше, чем в аду начнется обледенение!» – мысленно поклялся он, заправляя рубашку в брюки.

«В чисто физиологическом отношении…» – снова всплыли в памяти недавние слова Кэролайн. Вот, значит, как она его воспринимает…

И тут Дрейтон ошарашенно застыл на месте. После чего мысленно выругался.

– Обри, ты? – вымолвил он наконец, лихорадочно подыскивай более или менее правдоподобное объяснение.

– Да, я, – кивнул приятель и, присев на колесо кареты, устремил взгляд в дальний угол конюшни. – Пару минут назад я видел, как отсюда вышла леди Кэролайн… Поправляя прическу, вставляя в волосы шпильки… Хотя ее усилия вряд ли могли что-то скрыть.

Ну вот, их все-таки застукали. Однако это еще не конец света. Обри ведь тоже далеко не монах, он должен все понять и проявить снисходительность.

– Надеюсь, ты не будешь распространяться о том, что видел?

– Ну мой-то рот на замке… Однако рано или поздно кто-то другой непременно застанет вас вместе. – Повернув голову, Обри посмотрел Дрейтону в глаза: – Ты как будто забыл, что в твоем доме полным-полно людей, у которых слишком много свободного времени и которых не отличает преданность тебе.

Скрестив руки на груди, Дрейтон прислонился к стене.

– Чувствую, что мне предстоит выслушать нравоучительную лекцию.

– Читать какие-либо лекции уже бесполезно, – возразил Обри. – Боюсь, тебе предстоит выслушать ультиматум.

– Даже так? – Это уже было интересно.

– Дрейтон, ты перешел границу дозволенного по отношению к одной из своих подопечных. – В голосе Обри звучало неподдельное сожаление. – И как ты думаешь, сколько понадобится времени, чтобы слухи о твоем романе с леди Кэролайн переросли в слухи о неподобающих отношениях с леди Симоной и леди Фионой?:

– Да брось ты… – Отделившись от стены, Дрейтон направился к выходу из конюшни. – Это просто смешно.

– Ну это мы с тобой знаем истинное положение дел. – Обри вдруг преградил ему путь. – Однако, существует немало людей, которые любят сочинять небылицы, утверждая при этом, что видели все собственными глазами.

– В таком случае можно будет подкинуть этим сочинителям какую-нибудь другую тему для пересудов, – резко сказал Дрейтон. – Мы с Кэролайн просто-напросто сбежим куда-нибудь подальше, и все прекратится само собой. Дай пройти!

Обри даже не пошевелился.

– Неужели тебя надо уговаривать, чтобы ты проявил хотя бы немного здравомыслия?

– В случае разоблачения я могу жениться на Кэролайн, и тем самым проблема будет устранена. Какое тут еще нужно здравомыслие? С дороги!

– Это решит лишь первоначальную, непосредственную проблему, – признал Обри, не двигаясь с места. – Здесь я с тобой согласен. Но тебе не мешало бы задуматься о долгосрочных последствиях подобного шага.

– О Боже! – чуть ли не простонал Дрейтон. – Только не надо читать мне очередную проповедь о значении денег.

– Зачем? Стоит ли напрасно сотрясать воздух? Я прекрасно знаю, что ты не имеешь ни малейшего почтения к богатству.

Ладно, он позволит этому чертову Обри высказаться до конца.

– Так какой ультиматум ты хотел представить мне на рассмотрение?

– Скажи, ты любишь леди Кэролайн?

Черт! Совершенно неожиданный вопрос.

– Или же тебя просто влечет к запретному плоду и будоражит риск, присутствующий в вашей связи?

– Ну… это тоже немаловажный фактор, – признал Дрейтон. – Что же касается любви… – Он пожал плечами. – Думаю, что со временем наше влечение друг к другу, возможно, перерастет и в любовь.

– А возможно, и нет. Так неужели ты хочешь всю жизнь быть прикованным к женщине, которую не любишь?

Слегка склонив голову набок, Дрейтон в некотором изумлении воззрился на приятеля. Убедительный аргумент, ничего не скажешь…

– А ты не обратил внимания, насколько святы семейные узы в среде наших гостей? – поинтересовался он. – Мне кажется, что ни один из них не вступил в брак по любви.

– Да, это так, – согласился Обри. – По большей части они женились на деньгах.

Ну вот опять… Волей-неволей они снова вернулись к разговору о всемогущем фунте стерлингов.

– Ты вроде бы говорил, что не желаешь понапрасну сотрясать воздух…

– Послушай, Дрейтон, мы с тобой давние друзья… – со скорбной интонацией проговорил Обри. – Если бы ты по-настоящему любил леди Кэролайн и был твердо уверен, что эта любовь выдержит испытание временем, я бы просто отошел в сторону, пожелав вам обоим счастья и благополучия. Но ты сам признался, что никакой любви между вами нет, поэтому я не могу допустить, чтобы ты совершил огромную ошибку, я должен хотя бы попытаться ее предотвратить.

Черт! Да он вообще не заикнулся бы о женитьбе, если бы в самом начале разговора Обри ограничился обещанием держать свой болтливый язык на привязи.

– Можешь сколько угодно испепелять меня гневным взглядом, – продолжил между тем приятель. – Это ни в коей мере не изменит ситуацию. Раз уж вас не связывает настоящее чувство, ты будешь полнейшим, дураком, если бросишь себя в жертву на алтарь брака, не выгадав при этом хороших денег и не повысив свое положение в обществе.

– Ты призываешь меня торговать собой?

– Я призываю тебя быть реалистом, – парировал Обри. – К тому же, склонив леди Кэролайн к браку, прогадаешь не только ты. Это было бы несправедливо и непорядочно по отношению к ней.

– Несправедливо и непорядочно?

– Боже мой, ну что тут непонятного?! – Обри в досаде вскинул руки. – Она ведь дочь герцога! И при этом достаточно хороша собой. – Затем он продолжил уже более спокойно: – Дрейтон, ну ты представь… Во время предстоящего сезона откуда-нибудь из Европы в Лондон приезжает настоящий принц, видит леди Кэролайн и решает, что она могла бы стать достойной королевой его маленького королевства. Я, конечно, ни в коей мере не пытаюсь принизить значение твоего титула, однако ты должен согласиться, что тебе не по плечу соперничать с подобным кандидатом.

Н-да… Об этом он как-то не задумывался. В мыслях ему, как правило, рисовалось, что вокруг Кэролайн будут увиваться лишь персонажи вроде того же Обри или Хейвуда. То есть мужчины, с которыми она может обходиться любезно, но которых ни в коем случае не воспримет всерьез. Однако принц, способный предложить ей королевство и жизнь, похожую на сказку… Да, она вполне достойна быть королевой.

– Что ж, решение принимать ей, – промолвил Дрейтон.

– Разумеется, – подтвердил Обри. – Но тебе не кажется, что она сможет гораздо лучше обдумать преимущества каждого предложения, если в период их поступления не будет каждую ночь проводить в твоей постели?

У Дрейтона возникло ощущение, будто земная твердь под его ногами покачнулась и обратилась в нечто зыбкое и ненадежное. Ему потребовалось значительное усилие, чтобы сохранить внешнюю невозмутимость. Перед мысленным взором развернулись два варианта дальнейшего развития событий, и его охватило желание закричать от отчаяния, поскольку единственно правильный выбор был ему совсем не по душе.

– В общем, так, Дрейтон, – снова заговорил Обри. – Я считаю, что нужно сделать следующее… Мы сейчас соберем вещи и немедленно отправимся в Лондон. В качестве предлога можно сказать, что твоему дому там требуется ремонт и ты намерен лично за ним проследить. Или же что тебе нужно подготовиться к началу парламентской сессии. В общем, подойдет любой предлог. Важно то, что тем самым ты предотвратишь возможный скандал и положишь конец своей связи с леди Кэролайн. Ваш роман прекратится сам по себе, и в скором времени вы оба сможете принять необходимые решения с незамутненным сознанием.

Господи, почему же так больно? Дрейтону казалось, что эта боль проникает в самую глубь его существа и выворачивает душу наизнанку.

– А если я не соглашусь на такой вариант? – спросил он, уже решив, что все же последует данному совету и обязательно постарается взять себя в руки ради счастливого будущего Кэролайн.

– Ну, не знаю, – мрачно ответил Обри. – Тогда мне, наверное, придется готовить свою мать к тому, что в скором времени ее сын обретет дурную славу как верный и преданный друг величайшего развратника Англии.

Да, от подобного известия леди Обри и удар может хватить.

– Работники конюшни сегодня заняты в оранжерее, – проговорил Дрейтон. Он прислонился к карете, внезапно ощутив свинцовую тяжесть во всем теле. – Сходи распорядись, чтобы для нас подготовили экипаж.

– Спасибо… Я тебе очень благодарен.

Дрейтон кивнул:

– Возможно, Обри, наступит день, когда я тоже смогу тебя поблагодарить. Но только не сегодня.

– Я все понимаю… Я скоро вернусь.

Нет, ничего этот Обри не понимает. Он и сам еще не осознал, насколько глубока его рана и сколько должно пройти времени, прежде чем заполнится пустота в сердце и оно перестанет болеть. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Даже когда умерли родители. Тогда присутствовало ощущение естественности этой потери – он как будто прошел с ними ту часть пути, которую им было уготовано преодолеть вместе. А сейчас…

Дрейтон почувствовал, как у него сдавило горло. Он натужно сглотнул и медленно выпустил из легких воздух.

Ну ничего, он справится. Он поступит так, как нужно поступить, даже если это его убьет. Он сделает резкий решительный шаг вперед и не станет оглядываться назад. Так будет лучше для всех.

Леди Обри взглянула на записи, которые Кэролайн прилежно делала под ее диктовку.

– А что вы думаете насчет замороженного угря? Он всегда пользуется большой популярностью.

«У кого?» – мысленно вопросила Кэролайн и, стараясь не показать своего недовольства, внесла в список и угря.

– Леди Кэролайн, – донеслось в этот момент от дверей. – Могу я поговорить с вами наедине?

Дрейтон? Здесь, в доме, в середине дня? Чувствуя, как ее сердце забилось быстрее, Кэролайн подняла голову.

Дрейтон стоял, облаченный в темный дорожный костюм, с плащом и шляпой в руках. Кэролайн ощутила спазм в животе. О Боже! Наверное, что-то случилось. В его осанке была некоторая напряженность, да и голос прозвучал как-то жестко.

– Боюсь, что не можете, лорд Райленд, – заявила леди Обри. Но Кэролайн все равно поднялась со стула. – Вы ведь понимаете… необходимо соблюдать правила приличия. Репутация леди Кэролайн не должна пострадать.

– Благодарю за напоминание, леди Обри, – учтиво склонив голову, отозвался Дрейтон. – Мы будем оставаться в поле вашего зрения.

Как только они оба вышли из гостиной, Кэролайн тихо спросила:

– Что-нибудь случилось в деревне? Я вижу, ты одет по-дорожному.

Он молча покачал головой и ответил лишь тогда, когда они достигли стола в центре холла.

– Кэролайн, нас застукали, – сказал Дрейтон, глядя на часть стены между двумя инжирными деревцами в кадках. – Обри предъявил мне ультиматум, в манере, свойственной, наверное, лишь представителям его семейства. И поскольку он прав… хотя мне и тяжело это признавать… я отправляюсь в Лондон, как только мои вещи будут погружены на карету.

Ну что ж, она выдержит… Потому что в противном случае единственно возможный выход – рухнуть на кровать и тут же умереть.

С трудом сохраняя спокойный тон, Кэролайн спросила:

– И долго тебя не будет?

Дрейтон закусил губу. Несколько секунд он хранил молчание, затем совершенно бесцветным голосом ответил:

– Когда к началу сезона ты со своими сестрами приедешь в столицу, вы остановитесь в доме леди Обри.

Кэролайн казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Сдерживая подступившие к горлу слезы, она смогла лишь прошептать.

– Значит, у нас все кончено?

– Мы оба понимаем, что это только к лучшему.

– Да… И мы всегда понимали, что рано или поздно этот день наступит, – добавила Кэрол айн, сказав именно то, что и должна была сказать, и радуясь тому, что ее медленно, но верно охватывает спасительное оцепенение. – Ты уже попрощался с девочками?

– Попрощался… – Дрейтон кашлянул и чуть приподнял подбородок. – Фиона расплакалась, а Симона… ну, скажем так, она пополнила лексикон своей сестры весьма сомнительными выражениями.

– Она еще очень юная, – усмехнулась Кэролайн. – И пока не научилась правильно выражать свои чувства.

– Да, конечно… Мы с тобой совершенно неожиданно очутились в мире, который для нас обоих оказался не слишком уютным, и поэтому…

– …нашли утешение друг в друге, – ровным голосом продолжила Кэролайн, несколько удивленная отсутствием окружающей действительности. Где они? По-прежнему в этом мире, в невесть откуда взявшемся тумане расплывающегося холла? Или они оба уже исчезли, как ненужные записи на грифельной доске?

Дрейтон кивнул и снова кашлянул.

– Теперь настало время осознать, где мы находимся, кем являемся, и поступить так, как от нас ожидают окружающие. Я очень ценю все, что ты сделала… и продолжаешь делать ради укрепления моего положения.

– Я тоже очень ценю твою заботу о моей репутации, – солгала Кэролайн, поражаясь самой себе. До чего же легко эти слова слетели с ее языка! И как искренне прозвучали! По-видимому, она обретает новый талант.

– Когда ты появишься в Лондоне, мужчины устроят вокруг тебя настоящее столпотворение. У тебя будет немалый выбор.

«Я уже выбрала… Но меня отвергли».

– Однако в том случае, если никто из кандидатов тебе не приглянется…

Кэролайн взирала на книгу в кожаном переплете, которую держала в руках, и вяло недоумевала, каким образом та к ней попала.

– В первый же день мы с тобой пришли к договоренности, – словно издалека донесся до нее голос Дрейтона. – Я должен был позаботиться о дальнейшей судьбе твоей мастерской и подписать документ, дающий тебе доступ к твоей части приданого в том случае, если ты предпочтешь не выходить замуж. Со своей стороны ты должна была последовать за мной в соответствии с условиями завещания леди Райленд. Ты выполнила свою часть сделки, и я теперь выполняю свою.

Так для него все это было не более чем сделка? Взаимообмен услугами, заключенный и выполненный контракт? Как глупо с ее стороны, что она воспринимала это как нечто большее! Ей следовало быть умнее.

– Деньга, вырученные за мастерскую, принадлежат только тебе независимо от того, выйдешь ты замуж или нет. Эти средства положены на наш совместный счет, и для того, чтобы их получить, необходима моя подпись. Я не хочу, чтобы у твоего будущего мужа имелась возможность присвоить то, что по праву принадлежит лишь тебе. Так что, когда тебе потребуются личные средства, скажем, для осуществления каких-то пожеланий или мечтаний, я незамедлительно поставлю свою подпись.

Пожеланий или мечтаний? Вряд ли они у нее когда-либо появятся. Потому что это очень больно, когда разрушаются иллюзии.

Через некоторое время Кэролайн осознала, что между ними уже довольно долго висит молчание. Он сказал что-то еще? И теперь ждет ответа?

– До свидания, лорд Райленд, – произнесла она, надеясь, что именно это он и желает услышать.

– До свидания, леди Кэролайн.

Она не видела, как Дрейтон уходил, она это чувствовала. Ее существо заполняла холодная пустота, которая расширялась с каждым его шагом, оттесняя другие чувства и преграждая им путь. И со стуком закрывшейся двери эта пустота словно кристаллизовалась, став твердой и непроницаемой. Внутри ее продолжали накапливаться слезы, накатываясь волна за волной, и эти волны, обращаясь в лед, громоздились одна на другую. Грудь словно зажали в тиски и с каждым ударом сердца сдавливали все сильнее.

Положив книгу на стол, Кэролайн развернулась и двинулась к лестнице, пока еще могла держаться на ногах.

– Леди Кэролайн, мы ведь собирались составить меню на завтрашний вечер, – раздался за спиной голос леди Обри.

– Впишите все, что сочтете нужным, – не оборачиваясь, отозвалась Кэролайн. И, приподняв юбки, стала подниматься по ступеням.

– Но данное решение должны принять именно вы, это входит в ваши обязанности.

– Если бы я действительно могла принимать решения, то высказала бы пожелание, чтобы вы все отправились ужинать куда-нибудь еще. Да и гостить тоже.

– Хорошая хозяйка никогда не предложит своим гостям покинуть дом. Было бы невероятной бестактностью даже намекнуть, что они слишком долго гостят.

Ну конечно… «Хорошая хозяйка…» «Настоящие леди так не поступают…»

– Леди Кэролайн!

«Настоящие леди не вышагивают, а плавно скользят…» «Настоящие леди не плачут, а лишь шмыгают носом…» Настоящие леди не плачут, никогда не плачут!

– Мадам, я вам нужна? – проник в сознание голос горничной.

«Настоящие леди не просят, а повелевают…»

– Дора, закрой дверь. – Кэролайн стояла посреди своей комнаты, даже не помня, как сюда добралась. – И никого не впускай. Если леди Обри будет меня искать, скажи ей, что я умерла.

– Мадам, я не могу этого сказать.

Обхватив себя за плечи, Кэролайн закрыла глаза.

– Тогда скажи ей, что я плохо себя чувствую и не хочу, чтобы меня беспокоили.

– Может, послать за доктором?

– Доктор здесь не поможет, – тихо отозвалась Кэролайн. А как было бы хорошо, если бы ужасную боль, поселившуюся в сердце, могли облегчить какие-нибудь мази или припарки! – Мне надо просто побыть одной. И в скором времени я буду в порядке.

– Мадам, вы уверены, что вам не нужна помощь?

– Все хорошо, Дора. Спасибо за заботу.

– Я буду у себя. Если вам что-то понадобится, позвоните, и я тут же приду.

Кэролайн кивнула.

Послышались удаляющиеся шаги, и через несколько секунд в воцарившейся тишине остались лишь холодная внутренняя пустота, замерзшее море слез и слабенький голосок надежды, нашептывающий: «А может…»

Развернувшись, Кэролайн прошла в свою гостиную и, миновав ее, вступила в апартаменты Дрейтона.

Огонь в камине не горел, кровать была застелена, гардины на окнах отдернуты, и в комнату вливался золотистый осенний свет.

Кэролайн подошла к шкафу и открыла его. Затем, шагнув к бюро, один за другим выдвинула все ящики. После чего заглянула в ванную и гардеробную.

Вернувшись в спальню Дрейтона, она остановилась возле его кровати и напряженно замерла, ожидая вновь услышать голос надежды. Но этот голос не прозвучал, не опроверг очевидного.

Все было кончено… Дрейтон уехал и забрал все свои вещи, не оставив ничего, к чему она могла бы прикоснуться, что можно было бы прижать к груди и предаться воспоминаниям.

Протянув руку, Кэролайн разгладила складку на покрывале. Затем поправила накидку на подушке. На его подушке…

Опустившись на кровать, она улеглась на ту сторону, которую обычно занимал Дрейтон, притянула подушку, прижала ее к себе, представив, что это он, отчаянно желая, чтобы он вернулся.

– Пожалуйста, – пробормотала Кэролайн, уткнувшись в подушку лицом. – Пожалуйста, Дрей…

Казалось, его запах заполнил ее всю, каждую клеточку существа, разбив ледяные стены, сдерживающие боль. Стараясь отогнать подступившую волну слез, она еще глубже зарылась в подушку и глухо зарыдала, между тем как в памяти всплыли недавние слова: «Я не люблю тебя…»