Женщины Иномирья. Половое превосходство

Глава 4 Путешествие начинается!

Утренняя Москва пробками особо не баловала, поэтому Лена вела машину периодически разгоняя до солидной скорости, но на светофорах дисциплинированно притормаживала.

– Далеко ехать? – Поинтересовался Макс, понимая, что коварная брюнетка выруливает куда – то в область.

Решился он заговорить не сразу. Ведь Лена теперь была для него не человеком.

– За Шереметьево, – ответила девушка обычным непринуждённым тоном. – Навигатор показывает сорок пять минут ещё.

– Какой навигатор? – Усмехнулся Макс, не наблюдающий никаких устройств или программ на дисплее, ведущих по маршруту.

– В голове у меня навигатор, – выдала Лена. – Чего пристал?

– Это вы чего пристали? – Огрызнулся Макс.

Но Лена проигнорировала этот выпад.

– Как там Сара поживает? Она же из ваших? – Не мог уже уняться землянин.

– Из своих собственных, – бросила девушка и поинтересовалась с хитринкой: – Нравится она тебе?

– Теперь уж не знаю, может вы используете синтетические тела, чтобы маскироваться среди нас, – выпалил майор без иронии. – Что ж я теперь на резиновую куклу пойманный?

– Дурак, всё натуральное, – усмехнулась Лена.

– Может это какой – то развод? Розыгрыш? Или похищение с целью распилить на органы в странах третьего мира. До аэропорта доставишь, там меня в чемодан запакуют, да самолётом…

– Максим Александрович, – перебила Сто шестьдесят девятая, набирая обороты по прямой. – Хватит нести чушь.

Мужчина тяжело выдохнул и всё же поинтересовался.

– То есть ты хочешь сказать, что ты с другой планеты?

– Да, именно так. С планеты Радуга. Если переводить по смыслу с нашего языка – спектр цветов, все цвета мира, но звучит красиво на вашем, как «Радуга». Находимся мы от Солнечной системы примерно в восьми сотнях световых лет. Знаешь, что это за величина? Нет? Расстояние, которое проходит свет за год. А скорость света знаешь? Это ж ваши всё измерения.

– Я знаю уголовный кодекс от корки до корки, – брякнул Макс в свою защиту.

– Точно? А ну – ка мне статью сто пятую часть два по пунктам? – Усмехнулась Лена, ощущая своё превосходство над гордым аборигеном.

Макс попытался перечислить на память, он никак не мог знать, что у инопланетянки в голове вся база, листай, как в интернете, только получаешь информацию в сотни раз быстрее.

– Молодец, – подытожила Лена. – Но пропустил м: «в целях использования органов или тканей потерпевшего». Как раз твоё любимое.

Макс понял, что тягаться в знаниях с инопланетянкой не стоит, иначе самооценка стремительно скатится вниз.

– Шестьсот световых умножишь на триста километров в секунду, на шестьдесят, ещё на шестьдесят, на двадцать четыре и на триста шестьдесят пять, – попробовал посчитать Макс. – Да это дохрена на дохрена в дохрена степени. И сколько вы до нас летели? Ты ж не насовсем здесь, до дома далеко? Или вы переселенцы?

– Не забивай свою голову, человек. У тех, кто среди вас, служебная командировка, – брякнула инопланетянка. – А долетаем мы быстро, несмотря на расстояние. Важнее навигация, а точнее знание о точке выхода.

– Я слышал, что сюда летит какая – то враждебная армада?

Лена резко дала вправо, обогнав автобус.

– Макс, прикуси язык, или придётся стереть всю твою память, будешь писаться, как младенец, – угрожающе прошептала девушка.

Если он взболтнёт что – то персоналу на орбите, это может ударить по репутации Сары. Те то точно донесут куда следует! И зачем же она ему всё это болтала, с опаской подумала Сто шестьдесят девятая. Стоило бы узнать больше, но не всё так просто. Приближалась зона эвакуации.

Они миновали аэропорт, проехав вдоль нескольких терминалов. Макс с интересом рассматривал идущие на посадку и взлетающие пассажирские самолёты, людей с сумками, таксистов и служащих аэропорта. Обычная суета, в которой мужчина пытался найти что – то, говорящее – мир изменился, мир не тот. Но всё было, как всегда. И почему же на его долю выпало это? Быть может это честь быть первопроходцем?

Лена притормозила у шлагбаума. Невзрачная будка примыкала к двухэтажному зданию из белого кирпича. Дальше виднелась стоянка, на которой красовалось два новеньких высоких туристических автобуса. За ними как – то неестественно возвышалась часть взлётно – посадочной полосы, уходящей в туман, что даже линии горизонта не разобрать.

Мужчина в форме пограничника, с зеленым кантом, вышел навстречу. Обычный сорокалетний прапорщик с помятым, недовольным лицом с задвинутой на затылок фуражке. Он, молча, обошёл вокруг машины, как зомби, а затем вручную поднял шлагбаум. При этом Лена смотрела куда – то вдаль, вообще не обращая на него внимания.

На парковке инфинити остановилась прямо по центру. Из кабины ближайшего автобуса выпрыгнул очередной пограничник. На этот раз он двинулся прямиком к двери со стороны Макса.

– Всё, на этом наши пути расходятся, – произнесла Лена и тяжело вздохнула. – Дам один совет на последок: поменьше выказывай, что ты – мужик.

– Вот же влип, – буркнул себе под нос Рябой и выдал:

– Будет поцелуй на прощание?

– Мы и не прощаемся, – парировала Лена, не поворачиваясь к нему. И надеясь на то, что всё – таки когда – нибудь они ещё увидятся.

Дверь открылась.

– Прошу, товарищ, – прапорщик подал ему руку, как женщине.

Макс пожал плечами и принял ухаживание, внимая совету. Ощущение шершавой сильной ладони вызвало у Макса отвращение. Лена усмехнулась беззвучно.

– Забавное зрелище, – прокомментировала она. – Удачи, землянин.

– И тебе хорошего улова, – брякнул Макс и выловил нездоровый блеск в глазах Лены. Но та не успела ответить на язвительную фразу, дверь захлопнули.

Прапорщик отпустил Макса сразу, вернее тот сам вырвал руку.

– Прошу за мной, – произнес мужчина официальным тоном, окинув майора с ног до головы оценивающим взглядом.

Инфинити резко стартанул, и, сделав скоростной вираж для разворота, умчался прочь. Через лобовое Макс успел уловить недовольный взгляд Лены, который был устремлён только на дорогу и никак иначе.

Что же она имела ввиду?! Землянин не долго размышлял над этим, ибо туманное будущее накрывало чёрным пугающим одеялом. Пограничник довёл его до здания, смахивающего на склад из – за стен, выложенных железным шифером. Пропустил вовнутрь первым. Они прошли через рамку металлоискателя и оказались в огромном зале. И тут началась фантастика.

Майор ожидал чего угодно, но только не обнажённых людей, запаянных в какие – то двухметровые цилиндры с плотным основанием, прозрачные посередине, заполненные голубоватой жидкостью, где и виднелись собственно тела. Всё это стояло плотными рядами вдоль склада. И можно было примерно прикинуть сколько же тут тел. Около сотни мужчин, беззаботно засоленных в пробирке, как недоразвитые эмбрионы из ужастиков. Мертвы они или просто спят? Лишь респираторы на лицах с выведенными куда – то вверх трубками намекали на то, что они могут быть ещё живы.

Макс настолько был впечатлен, что не сразу заметил приближающихся к нему троих людей.

– Добровольцы – это хорошо, – произнес приветливо подошедший мужчина лет пятидесяти пяти в зеленой форме с погонами подполковника. Рядом стоящие два прапорщика безразлично смотрели сквозь Макса и выглядели, как настоящие зомбированные.

– Статус добровольца даёт вам право выбрать работу по контракту, – продолжил подполковник и выразил, наконец, эмоцию на лице, приподняв густые седоватые брови. – Вас смущают транспортировочные капсулы?

– Эм, да, – попытался взять себя в руки Макс и даже выдавить скудную улыбку.

– Нет причин для беспокойства, эти люди живы. Сейчас идёт их ускоренная подготовка к транспортировке и нахождению в условиях иной гравитации. Помните, как готовился наш прославленный космонавт Юрий Гагарин? Месяцы, а то и годы тренировок, чтобы переносить космические перегрузки. А вам нужно вылететь уже сегодняшним рейсом. Поэтому прошу за мной.

На трясущихся ногах и с мурашками на коже Макс поковылял за подполковником, прапорщики двинулись по обе стороны от него, не скрывая своим поведением, что готовы к тому, что придётся скрутить человека, подверженного нервному срыву.

Рябой и был на грани.

Песок вперемешку со стеклом и другим мусором скрипел под ботинками, ржавые грузчики, что раньше использовались для разгрузки контейнеров, какие – то накрытые плащ – палатками агрегаты с кучей подведенных проводов, дырявая крыша и прочая антисанитария вгоняла в неконтролируемую депрессию. С каждым шагом ноги слабели всё больше и больше. Казалось, вот – вот его подхватят под руки и поволокут обессилевшего, унылого, беспомощного прямо на плаху.

Земля уходила из – под ног, ощущение, что ведут на убой, накрывало голову медным тазом. А ведь Макс до последнего надеялся на розыгрыш. Что в этом самом складе его ждут камеры, куча людей, чёртовы цветные шарики, надутые гелием. Как же хотелось сейчас простых праздничных шариков! Солнечного дня, ледяного мороженного и сахарной ваты. Детского смеха под провокацией какой – нибудь ряженой аниматорши, запаха шашлыков и предвкушения холодной газировки. Ему хотелось детства, вернуться лет эдак на двадцать назад и ощущать беззаботность, безопасность и светлое, бескрайнее будущее.

Рябой мысленно попросил прощение у всех брошенных им женщин и раскаялся в том, что обманывал их ожидания жениться и зажить счастливо. Мысль о том, что пришла расплата пробирала до самопроизвольной дрожи. Как символично, что расплата эта пришла именно от женщин…

Они миновали хлипкую дверь в перегородке и оказались в довольно чистом светлом кабинете квадратов на тридцать без излишеств. Только несколько коек и некое оборудование, похожее на реанимационное. Как – то Макс отвозил бабушку в больницу, что там было что – то подобное.

Их встретила женщина в белом коротком халате врача, что не побрезговала и колпаком на густую шевелюру. Выглядела она молодо, свежо и деловито. Довольно привлекательная, высокая, атлетически сложённая (судя по мощным икрам), мелированная блондинка с голубыми глазами показалась Максу исчадием зла. Она посмотрела на него оценивающе – безразлично, как на говяжью тушу.

Принимающая аборигенов Триста тридцатая действительно презирала их и проклинала свою работу, но ничего поделать не могла. Ведь на неё возложена величайшая ответственность самим Советом! Иной раз, когда её тошнило от обнажённых мужичках тел, это было слабым утешением. Но мудрая, опытная лесбиянка терпела.

– Личные вещи, одежда, всё в корзину, – прогнусавила встречающая. – Смущаться нет необходимости, надо выполнять.

Трое сопровождающих замерли, как струны в напряжённом ожидании.

– Полностью? – Уточнил Макс, но ответа не последовало.

У врачихи было выражение лица, будто она собирается вырубить его апперкотом.

– Ладно, понял, – брякнул землянин.

Дрожь в голосе уже скрыть не удалось. Но мужчина сетовал не на свой испуг, а на то, что на складе было градусов пятнадцать от силы.

Раздевшись, он убрал всё в корзину, предварительно аккуратно сложив штаны, дабы не помялись. Триста тридцатая так и не поняла, зачем это нужно было делать, ибо всё шло в топку. Вместе с мобильником, часами и цепочкой с шеи.

– Ценности тоже? – Всё же рискнул подать голос Макс.

Женщина удостоила его кивком и не стала скрывать брезгливости в выражении лица.

– Удостоверение куда? – Продолжил трепать нервы землянин.

– Всё в корзину, – повторила женщина раздражённо.

– И вы даже не посмотрите их?

– Ваши бумажки мне не интересны, Максим Александрович, – бросила инопланетянка, играя скулами. – У нас иной порядок документооборота.

– Хм, понял, – ксива полетела вслед за остальным.

На душе заточил червячок. Без одежды, ценностей и документов он – никто. И звать его – никак. Просто человек. Тело. Будто всё, что выстрадано и наработано годами беспринципно аннулировалось теперь. Потому что инопланетянам нет до этого никакого дела.

Так как же им теперь показать кто он есть? Ведь Макс не просто так учился пол жизни, служил пол жизни, у него опыт работы, навыки и деловые качества имелись. Что их интересует, что им нужно от него? Сумбур мыслей оборвался, когда женщина двинулась к нему.

С непроницаемым выражением лица она обошла Макса вокруг и сделала фотографии для отчёта, незаметно для землянина. Зачем они нужны Совету она могла только догадываться. Может для библиотеки генофонда, но она и мысли не могла допустить, что кто – то возжелает использовать сперму аборигенов, разве что для экспериментов.

Мужчина трясся, как банный лист на ветру, но старался держаться достойно. Церемония обнажения не была необходимой, ибо после инъекции можно избавить от одежды с тем же успехом. Однако это было необходимо в том случае, если абориген добровольно изъявил желание на работу. Тогда одной из проверок покорности и является требование обнажиться сознательно.

– Укладывайтесь на кушетку, Максим Александрович, – произнесла издевательски вежливо Триста тридцатая.

Макс послушно выполнил команду. Девушка ловко подкатила к нему на стуле на колёсиках уже со шприцом в руке.

– Это средство от перегрузки, боли не почувствуете, – выдала врачиха и без спирта и прочих церемоний, какие бывают в больницах, просто выстрелила чем – то неуловимым из носика шприца.

Макс почувствовал укол в районе бедра, будто укусила маленькая мошка. Бедро тут же стало холодеть, затем мороз перекинулся на всю ногу и выше к животу. Не прошло и минуты, сознание затуманилось и последнее, что помнил Макс – это отчаяние, что больше не управляет своим телом, оно будто бы куда – то исчезло, оставив в чёрном пространстве его уязвимый мозг, с воспалёнными до предела нейронами.

Орбитальная группировка пришельцев насчитывала двенадцать станций, каждая из которых перекрывала свой участок земной площади и ещё дублировала два соседних. То есть для полноценного дежурства требовалось минимум втрое меньше. Но Совет Радуги всегда перестраховывался. Все станции находились на дальней орбите Земли, ибо ближние были засорены мелкими спутниками, которые то и дело своими, порой хаотичными, излучениями нервировали постовых на дежурстве.

На одну из таких станций и доставили очередную партию аборигенов. Лишь одиннадцать из двух сотен контейнеров были с особыми отметками добровольцев. Остальные бедолаги были выловлены и вывезены с Земли насильно.

Макс очнулся, когда уже весь гель вылили из уложенного цилиндра и вытащили дыхательную трубку. Состояние было более, чем ужасное, ибо казалось, что он при смерти или секунду назад тонул. Как только он сделал первый шумный вдох, в нос ударил острый запах сырой рыбы, а в глаза синий свет, что тут же отразился бельмом.

Ещё до того, как стало возвращаться полноценное зрение, из «пробирки» его вытащили сильные руки и пустили дальше под пакостный женский смех. Пара шагов на едва управляемых ногах вышли неожиданно легко. Сказывалась одна четвертая искусственно созданного притяжения Земли. Всё же ноги подкосились, и он мягонько упал на холодный твёрдый пол из неизвестного материала, больше походившего на кафель.

– Поднимайтесь, нечего разлёживаться, мужчины, мать вашу, – раздался грозный женский голос.

Неподалёку вновь захихикала вторая присутствующая.

Макс легко поднялся, продрал от инородной слизи глаза, убедившись, что бельмо истончается, разлепил веки. С каждым мгновением тело слушалось всё больше, отзываясь на команды мозга всё отчётливее и привычнее. Вскоре он уже имел представление, что находится в ангаре, величиной раза в три побольше склада с Шереметьево. Стены, изрезанные лабиринтами неизвестных коммуникаций, замыкали всю площадь в подобие эллипсоида. Синеватый интим, излучаемый откуда – то сверху, нагнетал атмосферы чуждости всего, что окружает. Он поднял глаза и ахнул: над головой был прозрачный потолок, за которым светилась Земля во всей красе. Точнее, её часть, с голубоватыми завихрениями циклонов и кое – где виднеющимися кусками материков. Судя по тому, что около трети шарика было за иллюминатором, станция от неё находилась не так близко, как во времена того же Гагарина. У Рябого не осталось сомнений в том, что он уже не на матушке Земле.

– Строиться на линии! – Раздался женский рявк. – Да поднимите уже этого здоровяка, мышцы – это бесполезные куски мяса, запомните теперь на всю свою никчёмную оставшуюся жизнь!

Макс обратился, наконец, внимание на товарищей по несчастью. Соседние мужчины уже поднялись, дальше похищенные суетливо ставили на ноги накаченного темнокожего. Один из поднимающих был типичной азиатской внешности. Майор тут же сделал вывод, что собрали их группу с целого материка. Это ж надо было стать одним из счастливчиков, такой лотерейный билет выпал, с тем же успехом можно было выиграть миллион рублей в какое – нибудь лото с первого же билета. Рябой не верил в эти лохотроны, но горько усмехнулся от сравнения.

Позади лежали цилиндры, из которых продолжало нести рыбой, под ногами хлюпал гель. Но похоже, его что – то активно всасывало в пол, а тела обдумало теплыми потоками. Какая забота, подумал с кислой иронией Макс, стряхивая жижу с шевелюры.

Одиннадцать обнажённых мужчин с ошмётками синеватой слизи выстроились на линии спустя несколько минут. Голые висящие письки разных мастей, трясущиеся ягодичные мышцы, озябшие плечи и осунувшийся вид с щурящимися глазками.

– Жалкие мужчинки, – буркнула себе под нос старшая станции, играя желваками.

Она, как и большинство сотрудников отдела распределения, не питала никакой симпатии к аборигенам, считая их недоразвитыми и тупыми. А мужчин Земли презирала, борясь с желанием прикончить, ибо на Радуге, увидев мужчину можно было прощаться с жизнью. А с его или своей, тут уже как повезет.

Вековая война полов затянулась и вошла в привычку. Мужчина – враг, долбили всем девочкам с пеленок. Мужчина – унижение и смерть, внушали женщинам. Мужчина – исчадие зла, пропагандировали власти Радуги, указывая в небо.

Но так случилось, что мужчины, обосновавшиеся на орбитах Радуги, оказались не единственными. Женщины нашли Землю и теперь отыгрывались на ничего не понимающем «сильном поле».

Другое дело агенты Радуги, прибывшие на Землю и ведущие там свою деятельность. Те относились лояльнее, окунувшись в мир, где всё иначе.

Как бы не пыталась скрыть досаду и зависть, но старшую станции грызло, что ей не суждено побывать на Земле. Габариты были не те. Двухметровая мужеподобная баба привлекла бы массу внимания.

Три женщины стояли напротив строя метрах в десяти. Как только фокус стал наводиться хорошо, Макс тут же оценил всю грозность встречающих. Персонал в чешуйчатых светлых скафандрах, отдающих синевой с потолка. Ткань на них выглядела послушной и удобной, чётко обтягивая фигуру по вторичным половым признакам. Какие у большой женщины в середине выпирали, как у мутанта, а у двух других маленьких подружек смотрелись скромно, но со вкусом. На голове у всех были шапочки, походившие на те, что одевают в бассейнах. Поэтому кто блондинка, кто брюнетка было не разобрать. Все с красивыми лицами дьяволиц или железных леди гестапо – навивали землянину чувств глубочайшего опасения. Ведь если не убили, не значит, что издеваться и пытать не будут!

– Итак! Все поняли, что зоны вашего комфорта безнадёжно канули в лету! – Усмехнулась старшая. – Поздравляю, вы одни из немногих проявили рвение служить на благо нашего государства и вашего, вернее ваших. С этого дня вы находитесь на контракте сроком на пять земных лет, примите мои соболезнования.

Женщина замолчала, вновь окидывая всех присутствующих оценивающе и брезгливо.

Мужчина через одного слева от Макса выдал что – то на немецком сиплым тонким голосом. Рябой тут же посочувствовал иностранцу, и подумал, что не стоило без команды открывать рот, но вроде обошлось.

Никто из присутствующих гостей понятия не имел, что группа была собрана из шести разных стран. Ни немец, ни китаец даже не подозревали, что сказанное женщиной на их языке передаётся каждому на их собственном.

– Да что вы всё заладили со своими бумажками, – скривилась женщина. – Ничего подписывать не надо. Для вас тупоголовых может показаться сложным, но я обязана довести: невербальная подпись получена путём зафиксированных параметров в нужный момент и передана в соответствующую базу.

Одна из девиц двинулась к флангу. Макс до сих пор не чувствовал стеснения, но среди голых мужчин оно уже подступало. Чувство от потенциального сравнения било по самолюбию. Ведь на них смотрят и их сравнивают! Но это были лишь цветочки. Одна из работниц станции промышляла собственными исследованиями, что она проделывала с каждой добровольной группой, прошедшей через их распределительный блок.

– Девятьсот шестая, подожди, – произнесла повелительно старшая, остановив девушку, и продолжила вещать мужчинам с заметным цинизмом:

– Вашим же рейсом прибыло двести голов в статусе вынужденных переселенцев. Этим повезло меньше, потому как их не станут спрашивать, закинут на марсианские шахты, где они благополучно подохнут. Но не суть. Вам выпала честь знать более их. Посему высший замысел низшим существам с Земли будет доведен в рамках предусмотренной, пусть и скудной информации.

Девушка, оставшаяся рядом со старшей, демонстративно закатила глаза и даже отступила. Кому как ни ей знать, что глава станции любила оттачивать своё ораторское искусство на никчёмных аборигенах, что были вынуждены её слушать. А ещё сотрудница подустала и хотела скорее завалиться спать, ведь была её отдыхающая смена, но выпала она на приём очередной партии рабов.

– Так вот, – продрав горло, продолжила крупная женщина, взглянув на чернокожего как – то чересчур недобро. – Несмотря на отсутствие прежних свобод, статуса, привилегий и комфортна в естественной среде обитания, вы должны понимать всю важность вашей работы. Что вы не пашете на захватчика, а работаете на благо собственного народа. Что под этим подразумевается, э… Мы строим, строим и строим. Что строим? Станции, боевые крепости, корабли, лунные и марсианские базы. Зачем, спросите вы. А я ответу! Не ровен час, и в Солнечную систему примчат враги, что когда – то уничтожили наш родной мир, теперь мы хотим предотвратить подобный геноцид на вашей планете. Нельзя забывать и о другом враге – более малочисленном и пакостном нашем соседе, очень похожим на вас. Но в отличие от мужчинок Земли этот враг является более опасным, умным и как не прискорбно для вас звучит – лучшим. Что б вы знали, для справки, один мужчина – солдат с орбиты Радуги положит вас всех одной левой, даже не моргнув…

– Блин, я уже не могу, – простонала девушка, стоящая у строя, перебивая главную. – Здесь такая вонь.

Глава станции замолчала, мгновенно вскипев, но язык прикусила, ибо не хотела обижать девочку при всех. У них были отношения, и эта милая, утончённая малышка никак не выходила из её головы. Тем и пользовалась Девятьсот шестая, нисколько не замечающая своего вызывающего поведения.

– Несмотря на то, что руководство по рекомендации наших агентурных сетей оказало вам высокое доверие, это не значит, что вы можете чувствовать себя в безопасности, – перестроила речь главная, не желая идти на поводу капризной сучки. – В ближайшее время вам будет дана возможность выбрать участок работы. Но пока вас не переправят, здесь за вами пристально следят. Да будет вам известно, что на станции несут дежурство тысяча боевых роботов, и ещё пять тысяч находится на консервации. Эти роботы микроскопические, они среди вас и в любой момент могут сделать с вами что угодно. Обездвижить, лишить зрения, пустить кровь, заставить описаться, остановить сердце, нарушить работу мозга…

Пока перекаченная баба – переросток с нескрываемым удовольствием перечисляла невпопад, что же могут сделать некие роботы, Макс стал замечать мелькающие в воздухе частицы. Будто витающая пыль под прямыми лучами солнца возникла перед глазами и тут же испарялась. Затем он стал улавливать едва заметные сверкания, то у самого носа, то в нескольких метрах. И наконец, до землянина дошло, о каких конкретно роботах речь.

Среди них витали нано – роботы, которые были способны проникнуть в тело человека без особого труда! Он даже не почувствует! Но Максу не было страшно, дискомфорт накрывал сильнее. И чувство замкнутого пространства стало ощутимо поддавливать. Куда ему деться со станции? Да даже если бы никаких устрашающих штук не было, всё равно бы не стал дёргаться. И на женщин уж точно бы не полез, слишком они злобные!

– Можно теперь я скажу? – Раздалось от девицы, подошедшей к строю.

– Да давай уже, – отмахнулась старшая.

– Уважаемые аборигены, сейчас вы получите лёгкий укол, но не пугайтесь, здоровью ничего не сделается, – произнесла девятьсот шестая приподнято.

Немец вскрикнул первым, строй засуетился. Макс почувствовал укол где – то в основание члена. Не сомневаясь, что это дело лап нано – роботов, он уже хотел возмутиться, как это сделал китаец на китайском. Но глаза расширились в удивлении, ибо он ощутил резкий прилив возбуждения. Стыд накрывал похлеще страха от неведомого.

Тем временем мелкая сучка хихикала, наслаждаясь реакцией мужчин, у которых вставало само по себе, и они безнадёжно пытались прикрыться. Лишь чернокожий стоял невозмутимо и смотрел почему – то на крупную женщину. А та на него. Ещё бы, африканцу из Франции было нечего стыдиться. В порно актёры просто так не берут.

Заливаясь краской, Рябой пытался бороться с возбуждением, которое контролировать оказалось невозможным. Вкололи что – то сильное, и оно холодком добралось уже до простаты. Вскоре горела вся промежность. А член вырос до таких размеров, каких он раньше и не видывал в состоянии эрекции.

– Кажется всё, – выпалила девица и продемонстрировала подобие измерительной рулетки. – Стоим не дергаемся, руки по швам, я просто измерю.

Макс готов был сквозь палубу провалиться от такого унижения. Но встал, как вкопанный, понимая, что от очередного укола член может и отсохнуть. С этими невменяемыми инопланетянками шутки плохи.

Девятьсот шестая двигалась от одного к другому, измеряла аккуратно, стараясь не касаться половых органов. Некоторые вызывали у девушки отвращение, некоторые нет, парочку ей вообще хотелось потрогать, в том числе и агрегат Рябого. Но подружка, пристально наблюдающая за действом это бы не одобрила. Она не ободряла и абсурдные замеры разбалованной любовницы, но научная деятельность сотрудников была допустима Советом, и даже поощрялась. Девятьсот шестая как раз и занималась подобием диссертации по исследованию половых органов аборигенов на предмет совместимости и прочего бреда, что показался бы очевидным мужчинам Земли.

Закончив с унизительной процедурой, аборигенов увели в отдельный блок станции. Проведя по кишкообразному круглому переходу, завели в цилиндрическую секцию со стенами, смахивающими на пчелиные соты, где разместили в тесных каютах по двое. Максу повезло, он был без «пары», поэтому ему досталась одиночная камера.

В каюте два на полтора метра ничего не было, кроме двух вырастающих из стены кроватей без белья и матрацев. Но как только Макс присел на одну, поверхность тут же приняла форму его голой задницы. Стоять в узком проходе между кроватями резона не было, потолок буквально давил на голову, да и освещение не баловало. Тусклый синеватый свет придавал уныния и угнетал на пару с ограниченным пространством.

– Абориген, – брякнул себе под нос Рябой. – Вот же встрял.

Мурашки прокатились по коже бедолаги. Судя по всему, их доставили в тех цилиндрах прямо в геле. Они упомянули несколько сотен, похоже, остальных не вынимая, повезут дальше.

Пять лет? Майора накрывало запоздалое отчаяние. За что в России могут дать пять лет? За непредумышленное убийство? За воровство в особо крупном размере? За разбой? Но он – то ничего не сделал, а ощущение, что за решетку сел пришло, как только попал в каюту.

– Эй, контрактник, выше нос, – раздалось над головой. Судя по девичьему голосу, это была та самая дура, что мерила члены рулеткой.

Он помнил эти блестящие азартом синие глаза, пухлые губы, изогнутые как – то по – кошачьи и грацию, с которой она работала своими тонкими пальчиками.

– Нос, как и член, – бросил Макс в воздух. – Когда упадёт уже?

– А ты спусти, легче будет, – выдала девица.

– Смешно тебе? – Майор не боялся её, она казалась ему взбалмошной, не строгой. Поэтому решил общаться так, как ему и задавался темп, тон и прочее.

– Да, вы смешные, – раздался ответ. – Не все, из России самые забавные.

Макс промолчал на это.

– Ладно, к делу, ты у меня первый в списке приоритетных, – произнесла Девятьсот шестая серьезно. – Тебе присвоено номерное имя, которое привязано к звукам «Максим», поэтому ты будешь представляться этим именем, а будут слышать цифры. Когда будут обращаться к тебе по номерному, слышать будешь своё земное имя. Это сделано для того, чтобы ты не тупил. Так, с этим решили.

Девятьсот шестая не стала вдаваться в подробности, что в теле Макса уже есть нано – роботы, дающие идентификацию. Об этом аборигенам знать было не положено.

– Теперь о вакантных местах работы, – продолжила девушка, и в воздухе перед глазами Макса проявилась голограмма с трехмерным изображением тёмной стороны Луны.

Демонстрация началась с лунных верфей, где шло основное строительство. Наглядно, интересно и захватывающе. Виртуальная три дэ модель транслировала реальное время, даже какое – то движение космических танкеров можно было уловить, но девушка не утруждалась с укрупнением масштаба, иначе пришлось бы возиться с аборигеном больше отведенного времени. А на очереди ещё пятеро. С другими пятью работала напарница.

Услышав перечисленные вакансии, Макс задумался. Помощник там, да сям. Ничего серьезного или по душе. Много грязной работы, названной по – разному, но с одним смыслом – уборщик, погрузчик. Если выбирать лёгкое, то это надзор, и самое паршивое – смотреть надо за работой других землян, быть непосредственно в контакте с ними, быть над ними неким начальником.

«Полицаем» он быть не хотел.

– А есть что – нибудь не связанное с работой с себе подобными? – Набрался наглости землянин.

– Потыкай сам, там всё написано, – бросила девушка в нетерпении. – На раздумья сутки. Если захочешь поесть, одеться или испражниться коснись стены между койками, выползет меню. Всё, конец связи.

Над головой что – то щёлкнуло, давая понять, что эфир окончен. И Макс понял, что следующий раз, когда его удостоят внимания, случится не ранее, чем через двадцать четыре часа. Всё время до этого придётся сидеть здесь и изучать виртуальную карту.

Интересно, до каких масштабов она увеличивает?

Немногим позднее на Земле, а точнее в кафе торгового центра разразился скандал.

– Я не просила, чтобы ты так его опекала, – прошипела Сара. – Он мне нахрен не сдался, а ты от моего имени замолвила словечко.

– Да неужели, – нахмурилась Сто шестьдесят девятая. – Я тебя насквозь вижу. Что он такого сделал, что ты интересуешься, выполнила ли я просьбу? Стоило ли встречаться?

– Знаешь, подруга, – не унималась Сто третья, продолжая о своём. – Когда со станции связались и доложили, мол всё с вашим аборигеном хорошо, я чуть своим кофе не подавилась. Мой абориген! Где это видано?!

– Ты драматизируешь, со следующей партии о нём уже забудут, – попыталась утешить Лена. – Если желаешь, я дам указания, чтобы его отправили в самые дальние шахты Марса, а там долго не живут.

– Из крайности в крайность, – взялась за голову Сара.

– Ты поэтому меня позвала? Чтобы отчитать?

– Нет, – выдохнула Сто третья, взяв над эмоциями контроль. – Извини, дело серьезное.

Она пододвинулась ближе и произнесла шёпотом:

– Останови протокол, если он у тебя идёт.

– Я не записываю наших встреч, – брякнула Лена. – Потому что доверяю тебе.

– Я тоже доверяю тебе, – зашептала Сара. – Но дело не в этом. Кажется, Двадцать пятый ещё на Земле. Каким – то образом он получил доступ к агентурной сети. Вчера было убито два завербованных аборигена и оставлен его знак устрашения.

– Мужчины? – Спохватилась Лена.

– Да, и я боюсь, что наши враги научились расшифровывать сообщения. Секретная линия может перестать быть безопасной.

– Знаешь, что это может значить? – Лена распахнула ещё больше свои карие глазища.

– Где – то скрыт мощный корабль. Если в Солнечной системе есть их крейсер – это очень – очень плохо, – выдала свою версию Сара, знающая, чем чревата эта новость.

В какой – то момент благополучие всего предприятия отошло на второй план. Она вдруг поняла, почему Двадцать пятый убивает её завербованных. Гордый, мстительный воин первого круга, рыцарь орбиты Радуги, гроза, наводящая ужас на добрую часть элитных воительниц… ищет Макса.