Женское счастье

Жили – были

Жили – были дед и баба. Ну, может быть, не совсем дед, и не совсем баба, но жили – это точно. Дед работал, а баба… тоже. Деду было 45, а бабе – 43 года. Деда звали Иван, а бабу, конечно же, Мария. И были у них сын взрослый, кошка и огромное желание жить хорошо. Единственной бедой для бабы были частые выпивки деда, а для деда – частый левак бабы. Так и жили, не тужили.

Однажды Иван проснулся раньше обычного . Открыв глаза, он оглядел комнату , внимательно присмотрелся к спящей рядом Марии , слегка пнул ее в бок, дождался , когда она откроет глаза и изрек:

– Скучно мы живем. Не весело.

–И тебе доброе утро, – также ласково ответила Мария.

– Поехали в отпуск, а?

–Очнись, какой отпуск? Да и денег нет.

– Кредит возьмем!

–Совсем ополоумел!

Мария раздраженно фыркнула и отвернулась от Ивана.

–Нет, ну ты представь. Лежим мы с тобой на теплом песочке, ласковое солнце, тихий шелест моря, в руках по стаканчику холодного пива.

–Там пиво не подают. Там пьют коктейли.

– Ладно. Пусть коктейли, лишь бы пили.

Мария повернулась к мужу, внимательно на него посмотрела. Раньше кучерявый чуб, скучно лежал на лбу. Черные волосы изрядно побила седина. Яркие голубые глаза стали водянистыми.

–Бросил бы ты пить, что ли.

–Зачем?

–Знаешь, а ведь я уйду от тебя. Пьянка твоя надоела, безденежье опять же. Найду себе богатого, без проблем. Жить буду, плевать на все.

–Ну и иди. А я поеду отдыхать. Достала ты меня.

–Ну вот и ладно, и поговорили.

Мария встала, накинула халатик и пошла в ванну. Она оставалась такая же как и в молодости: стройная, с густыми и длинными волосами, легкой походкой, красивой улыбкой. Следы от тяжелой жизни оставались только в душе и на сердце. Иван поглядел ей вслед, крякнул и поднялся. Влез в тапочки и пошаркал на кухню. Там лениво набрал воды в чайник, также лениво включил газ под ним.

«Вот житуха! Вроде и баба ладная, а не греет. Решено. Поеду отдыхать. Вернусь – решу, как жить дальше». Чайник зашипел, плюнул кипятком и засвистел. Иван автоматически выключил его и ушел в комнату. Когда Мария вышла из ванны, его уже не было дома.

«Господи, что с нами творится. Может и правда уйти от него. Глаза бы не глядели. А ведь 20 лет прожили. Сына вырастила, даже внук есть. А любовь и что – то еще очень важное потеряли.» Она тяжело вдохнула, налила себе большую чашку чая и опустилась на табурет. Куда идти, кого искать? Мужики кружатся, да только однодневки какие – то. Попользовался и выбросил. Если только Анатолий. Вон как обхаживает. И подарки, и деньги, а главное ничего не требует взамен. Ждет, когда сама решу. Он вдовец, и квартира есть. Ну и пусть не люб, зато положительный весь какой. Старше на 12 лет, в жизни многое видел, заботливый , внимательный. Надо попробовать, может слюбится. Так рассуждая про себя, Мария не спеша пила чай. Потом встала и пошла прибираться. Сегодня выходной, значит приедет сын с семьей. Надо вкусненького наготовить. За домашней работой она не услышала, как вошел Иван. Он был трезв и необыкновенно оживлен.

–Мария, я путевку заказал. Еду через неделю. Ты не передумала?

–Нет, Ваня, поезжай. Отдохни.

Вечер прошел оживленно и весело. Давно в их семье не было таких вечеров. Внук смеялся и визжал, когда баловался с дедом, чем очень радовал всех

присутствовавших. На миг показалось, что мир и лад в доме установился, как в былые времена. Даже ночью Иван попытался, как в молодости подкатиться к Марии. Та долго ломалась, но, наконец, уступила. Секс был скучным, обыденным, без жарких объятий и поцелуев. Уступая желанию мужа, Мария только ждала окончания процесса. Когда он тяжело засопел и упал на нее, она с облегчением вздохнула, откатилась в сторону, свернулась калачиком и сделала вид, что уснула. Как только Иван захрапел, она тихонечко встала и пошла в ванну. Мария долго терла себя мочалкой, отмывалась душистым гелем ,скрабом. Дотерла тело до красноты. Вылезла из ванны, натерлась душистым молочком и только тогда успокоилась. Куда деться?

Неделя до отъезда Ивана прошла в заботах, приготовлениях. Все принимали в этом посильное участие. Иван не выпил ни одного раза за это время. Глаза его сверкали, он постоянно напевал себе под нос, подшучивал над Марией. В один из вечеров Мария пришла домой и застала давно забытую сцену. Иван сидел на кухне и чистил картошку для ужина.

–Что это у нас за праздник? – удивленно спросила Мария.

–Да вот решил на последок молодость вспомнить.

–Ты так говоришь, как будто не в отпуск едешь, а уже никогда не вернешься.

–Мало ли что может случиться. Могу я не вернуться, а могу и тебя не найти по возвращению, – он внимательно глянул на жену. Та покраснела и вышла из кухни.

–Сейчас переоденусь и помогу, – из спальни крикнула Мария. Она быстро накинула халатик и выскочила на кухню. – А что будем делать: жарить или варить?

–Давай пожарим с лучком на сале.

–А огурчиков открыть?

–Ну тогда и водочку на дорожку.

–А давай. Правда, надо же посидеть на дорожку, чтобы у тебя отпуск был удачный.

Назавтра Иван уезжал. Провожать его никто не поехал, да и не нужно было. Он привык один, без опеки.

Мария все никак не могла решиться на отношения с Анатолием. А тот старался во всю. Каждый день на машине подвозил и встречал с работы. Привозил свежие булочки к обеду и собирал полные сумки к ужину. И вот крепость пала. Мария согласилась съездить с ним на дачу.

Дача была двухэтажная, деревянная, ухоженная как капризная женщина. Анатолий очень любил этот уголок . Мария обошла весь участок, удивляясь как можно самому без женщины за всем уследить. Анатолий тем временем растапливал баньку.

–Маруся, я тут шашлыки затеял после баньки. Ты не против?

–Не против. Помочь?

–Отдыхай, я все сделаю сам.

Куда деться?

–Маруся, ты в баню-то иди первая, я чуть позже присоединюсь. Закончу тут.

Мария зашла в предбанник, быстро разделась, обкрутилась простыней и вошла в баню. Ее слегка знобило, даже тепло бани не могло согреть. Она села на полок и стала ждать. Через минут пять дверь в предбанник открылась. Мария замерла. Вскоре вошел Анатолий. На поясе у него была повязана простыня.

–Ты чего не моешься? Не согрелась?

–Да вроде.

–Давай помогу. Веника не боишься?

–Только не сильно.

–Ложись. Буду тебя согревать.

Мария глянула на него как-то затравлено, испуганно. Анатолий словно не заметил.

–Ложись, ложись.

Мария легла на полок и стала прислушиваться к действиям Анатолия. Он мягко провел веником по спине вначале вдоль, потом поперек, потом снова вдоль. Его движения больше походили на массаж, и Мария расслабилась, успокоилась, начала согреваться. Анатолий легонько похлопывал веником по спине.

–Ну что, нравится? – спросил он. Голос его звучал спокойно и мягко.

–Угу,– промычала Мария. Сил говорить не было, так ее разморило.

–Ну, а ты меня по спине похлопаешь?

–Обязательно.

Мария нехотя поднялась, взяла веник из рук Анатолия, стараясь не смотреть ему в глаза. Тот слегка улыбнулся и улегся на полок. Мария вначале слегка, потом все сильнее начала отхаживать его веником. Анатолий покряхтывал, с удовольствием подставляя бока под веник, а Мария хлестала его уже с азартом, как будто вымещая на нем все свои беды и горести.

–Ну хватит, благодарствуйте Вам! – шутливо сказал Анатолий.

Мария положила веник и посмотрела на Анатоля. Он делал вид, что все нормально, что происходящее в порядке вещей и занимаются они этим постоянно. Она тихонечко отошла в сторону, набрала в большую литровую кружку воду и вылила на себя. Сразу стало легче дышать. Ну и пусть не люб. Куда деться?

На веранде Анатолий накрыл стол. Чего тут только не было! Он расстарался на славу. Мария с улыбкой взирала на мужчину. Каждая ее попытка помочь вежливо отклонялась. После бани и выпитой рюмки вина, Мария растаяла окончательно.

–Давай, моя девочка, за нас с тобой. Я хочу тебе сделать маленький подарок.

Не качай головой. Это всего лишь брелок. Маленький замочек – сердечко и ключики от него. Когда ты действительно поймешь, что не можешь без меня, хочешь меня и готова со мной строить отношения, вернешь мне его.

Ты думаешь, я ничего не вижу. Ты ведь заставляешь себя. А я так не хочу. Мне давно не 20 лет, я уже достаточно пожил на этом свете, чтобы понять женщин. А тем более ту женщину, которую люблю. Ты у меня как на ладони. Не волнуйся, я терпеливый, я дождусь. Ты поймешь и полюбишь меня. Тише, моя хорошая, молчи. Просто выпей и давай ужинать.

Мария с трудом подавила слезы и залпом опрокинула в себя бокал вина. Если честно, она уже была готова на все постельные подвиги. Такого внимания она не получала давно, а благодарить ведь человека надо в любом случае. Да и выпитое сделало свое дело. Но слова Анатолия больно резанули по сердцу. Что он понимает, что он может знать о ней ? Разве это он живет с опостылевшим мужем, разве это он каждый раз после исполнения супружеского долга старается отмыть от себя все запахи, разве это он бросается на шею к первому попавшемуся мужику, лишь бы забыть про Ивана! Нет любви ! Была – и вся вышла!

Мария тяжело встала из – за стола, прошла в дом. Там в таком же замедленном состоянии она оделась, собрала сумку, прибрала волосы.

Все! Больше здесь делать нечего!

Уже темнело. Мария вышла на веранду. Анатолий удивленно посмотрел на нее.

–Ты куда, на ночь глядя? Я тебя не отпущу. Не дури.

–Мне, правда, надо. Я должна ехать домой. Не провожай. Я доберусь как-нибудь.

–С ума сошла. Совсем девчонка! Я разве тебя обидел? Я же тебя не гнал. Оставайся, утром поедем. Постелю тебе в гостевой спальне, – Он схватил ее за плечи, тряхнул. Заглянул в глаза, – Прости меня, дурака старого. Оставайся!

И Мария сдалась. Куда деться?

Она расположилась в спальне на втором этаже. Грустные думы не покидали ее. Анатолий сидел на веранде, курил, потягивал вино и перебирал струны гитары.

«Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях встречусь я с тобою»

Голос у него был мягким, задушевным. Мария вначале не прислушивалась, а потом все настойчивее до ее сознания стали доходить слова, музыка, само исполнение и она замерла, унеслась в другой мир.

Мое ты отражение, ты легкое дыхание,

Ловлю твои движения, и шепот и касания,

Зову тебя в забвение, где только я и ты,

Где ты мое решение, прыжок из пустоты.

В тебе тону как в проруби, в безумие лечу

С тобой одним мгновением я быть всегда хочу…

Держать тебя в объятиях и целовать глаза,

Ведь ты мое проклятие и радость, и слеза.