Жернова судьбы

2

Звук мотора застал Элизабет в мастерской над гаражом. Она услышала его в открытую форточку и сразу же заметила машину. Та, петляя вдалеке за деревьями, медленно приближалась к дому, вторгаясь в тишину и спокойствие ее уютного, замкнутого мира.

Может, кто из соседей решил наведаться к ней? Или это едет почтальон?

Из окна площадка перед домом и входная дверь были хорошо видны. Элизабет с легкой тревогой ждала — и увидела наконец, как к ее новому жилищу призрачным серебристым облаком подплыл «БМВ» Грега. Было слышно, как под колесами проскрипел снег. Еще мгновение, и машина застыла по соседству с ее скромным пикапом. Внутри у женщины все похолодело.

Как ему удалось обнаружить ее? Ведь она была предельно осторожна, делала все, чтобы не оставить следов, или, по крайней мере, ей так казалось. Значит, что-то все же упустила, и какая-нибудь малоприметная деталь, выдававшая ее намерения, осталась лежать немым укором ее невнимательности.

И вот теперь Грег здесь. А вдруг он позвонит в дверь и, не дождавшись, когда ему откроют, возьмет и уедет? Сердце Элизабет бешено колотилось. Слава Богу, окна темны, и можно подумать, что дом пуст. Следя за мужем, она выглянула из-за шторы.

Мужчина вышел из машины, расправил плечи, осмотрелся, словно выискивая вокруг признаки жизни. Первым делом, конечно, обратил внимание на ее пикап, затем подошел к входной двери, нажал на кнопку звонка, выждал с минуту и вдруг с хозяйским видом взялся за ручку и вошел!

Провалиться ему на месте! — Элизабет мысленно разразилась проклятьями. Как он посмел явиться сюда? Она перешла к другому окну — оттуда было легче следить, как Грег будет перемещаться по дому.

Ага, вот он идет из комнаты в комнату, включая то там, то здесь свет. Наверное, постоянно наталкивается на чужие вещи… Как же ей хотелось бежать от прежней жизни, попробовать начать все сначала! И вот теперь все надежды пошли прахом. Ее убежище потеряло всякое очарование, ее тайна разоблачена появлением того, кого меньше всего хотелось бы здесь видеть.

Элизабет наблюдала, как Грег медленно движется по дому, словно охотник, выслеживающий дичь. Впрочем, вскоре все должно закончиться. Внизу находилось всего две комнаты, по обе стороны от прихожей, а на второй этаж вела лестница, за которой располагался туалет. Наверху имелись две спальни и просторная кладовая, забитая всякой всячиной. Ничего интересного. Чужой, еще пока необжитой ею дом.

Так что он вряд ли надолго задержится там, решила Элизабет. Почему-то при этой мысли сердце в груди забилось еще сильнее.

Так оно и вышло. Грег вскоре появился в проеме входной двери, поднял воротник, постоял пару минут, ежась под пронизывающим ветром. Элизабет на всякий случай отступила от окна. Но было поздно — он уже перевел взгляд на помещение над гаражом. И, кажется, несмотря на сумерки, заметил ее за оконным стеклом. Даже на расстоянии женщина без труда могла различить пронзительную синеву его глаз. И отпрянула еще дальше, за плотную занавеску.

Ступеньки винтовой лестницы скрипнули под тяжелыми мужскими шагами, и в следующее мгновение над краем люка уже появилась голова Грега.

— Привет! — произнес он, улыбнувшись, затем быстро преодолел оставшиеся ступени и оказался рядом.

— Привет, — с досадой ответила женщина. Главным сейчас для нее было не утратить самообладания и обойтись без истерики.

— А у тебя здесь уютно. — Он оглядел комнату, приспособленную женой под художественную мастерскую. Напротив окон уже стоял готовый к работе мольберт с подрамником. На столе отмокали в банке с растворителем разнокалиберные кисти, лежали тюбики с красками, пара кусков ветоши, три коробки с. карандашами и большая папка с листами ватмана. — Может быть, ты включишь свет?

Она выполнила его просьбу, щелкнув выключателем, и спросила:

— Послушай, Грег, зачем ты приехал?

— Так-так… — Он как бы пропустил мимо ушей ее негодующий вопрос и еще раз, уже при свете, оглядел комнату. — И что тут у тебя? Чем ты занимаешься, дорогая?

— Тебя это не касается, — огрызнулась Элизабет, не желая вступать с ним в доверительную беседу. — Что тебе здесь нужно?

Его взгляд был тверд и решителен, хотя темные круги под глазами свидетельствовали о бессонной ночи и крайней степени усталости.

— Можно подумать, ты сама не догадываешься. Я приехал, чтобы увезти тебя домой, — мягко произнес он.

И ее сердце предательски встрепенулось.

— Даже не рассчитывай, — фыркнула Элизабет. — Говорю тебе, мне надо побыть одной и все хорошенько обдумать.

— Обдумаешь дома.

— Не могу. Почему ты предварительно не позвонил? Зачем было приезжать — тратить время понапрасну? Ты мне здесь мешаешь. Это теперь мой дом, здесь — моя мастерская, моя жизнь.

— А ты, позволь тебе напомнить, моя жена.

— Неужели?

Было видно, что дерзкий ответ задел его за живое. Вот и отлично, так ему и надо, сказала она себе, пытаясь преодолеть непонятно откуда взявшееся раскаяние. Элизабет встала, взяла кофейную кружку и, сделав несколько шагов к лестнице, остановилась, словно приглашая последовать за собой. Она даже кивнула ему — мол, сойдем вниз. Но Грегори лишь улыбнулся в ответ и принялся перебирать лежащие на столе листы бумаги с эскизами.

— А ты знаешь, мне понравились работы, которые остались дома.

— Я не хочу говорить об этом. Уходи, считаю до десяти.

Он шагнул ей навстречу, испытующе заглянул в глаза и сказал:

— У тебя не было причины уезжать. Стоило лишь все спокойно объяснить мне. Можно подумать, я бы не понял.

— Просто хотелось, чтобы это оставалось моей тайной, — неохотно пояснила Элизабет. — Ты сам живешь в закрытом от меня мире, должна же существовать хоть какая-то справедливость. Теперь у меня есть мое дело…

Но Грег только пожал плечами.

— Мой, моя, мое… Не кажется ли тебе, что ты в последнее время злоупотребляешь этим местоимением?

— Тебе виднее. Но я больше не хочу оставаться лишь частью тебя.

Его глаза сузились. Он весь напрягся как перед спринтерской дистанцией.

— Не знаю, Бетти, какой бес в тебя вселился. Но мы поговорим обо всем, когда вернемся домой.

— Повторяю, мой дом здесь. И я отсюда никуда не поеду, — отчеканила она.

У него эти слова вызвали лишь улыбку.

— Поедешь как миленькая!

Никогда прежде она не испытывала столь сильной ярости. Не думая, что делает, Элизабет выплеснула на него из чашки кофейную гущу и, громко топая от возмущения, стала спускаться по металлической лестнице.

Однако в следующее мгновение Грег настиг ее. Теперь он едва сдерживал себя и задыхался от негодования. Бетти уже давно не видела его таким, интересно, что же произойдет дальше? Нет, муж вряд ли посмеет поднять на нее руку — это не в его характере. Но в данный момент Элизабет была готова и подраться.

Она гордо прошествовала через двор в дом всего на шаг впереди него. И он сумел-таки переступить порог, прежде чем дверь захлопнулась.

— Предупреждаю, этот номер не пройдет, — произнес Грег хмуро, входя вслед за ней в кухню. — Без тебя я не уеду.

— Не кажется ли тебе, что здесь что-то не стыкуется? Не собираешься же ты выкрасть меня в сонном или несколько придушенном состоянии? Пойми наконец — каждому свое!

— Я серьезно, — продолжал он, и в его голосе прозвучали стальные нотки. — Если тебе кажется, что от меня можно сбежать, даже не объяснившись, то, уверяю, ты заблуждаешься.

— Но никто и не думал сбегать! Я позвонила…

— Вот как? Тогда почему же ты не объяснила, куда уехала, что намерена делать? А еще меня поразило то, что ты не была откровенна со мной, например, никогда не рассказывала, чем занимаешься у нас дома, в подсобке.

— А ты считаешь, что я обязана обо всем тебе рассказывать, отчитываться за каждый шаг, быть всегда и во всем твоей серой тенью без права на личную жизнь?

— Не смеши меня! — возразил он. — Никто не лишал тебя этого права.

— Ну, конечно, не лишал, пока оно сводилось к приему гостей — этих зануд, твоих партнеров по бизнесу! Но при этом все равно приходилось наряжаться в вечерние платья, чтобы затем изображать из себя безмозглую куклу. И Боже упаси, если вдруг я появлюсь на людях в джинсах!

— Я не запрещаю тебе носить джинсы.

— От всяких там кутюрье, — презрительно уточнила Элизабет и поспешила поставить кружку в мойку, опасаясь, что опять поддастся соблазну выплеснуть в него оставшуюся кофейную гущу. — Я же говорю о дешевых джинсах из магазинчика на углу.

— Но ты сама ни за что не наденешь такие! И вообще, ты же никогда не носила джинсы! — напомнил ей Грег.

Элизабет ощутила легкий укол совести — муж был абсолютно прав. Никогда в жизни ей не доводилось напяливать на себя дешевое барахло. Но ей, в сущности, было нужно другое — право ходить в чем вздумается, без оглядки на условности их круга. И ничего больше.

Элизабет повернулась к раковине и, чтобы как-то отвлечься, принялась мыть кружку. Главное, хоть чем-то занять руки и не сорваться на крик.

Грег вздохнул. В этом вздохе послышалось и раздражение, и досада, и разочарование. Кажется, его проняло, удовлетворенно подумала женщина. Она обернулась и увидела, как он тяжело опустился на стул, словно его не держали ноги. Вид у него и впрямь был измученный — глаза усталые, воспаленные, с темными кругами, лицо осунувшееся. Только сейчас до нее дошло, что последние сутки он провел за рулем.

Да, но его же никто не заставлял ехать сюда, в такую даль, строго напомнила она себе. В следующее мгновение кофейная капля скатилась с волос ему на висок, упала за воротник, и Элизабет слегка устыдилась. На нем было страшно дорогое темно-синее кашемировое пальто, купленное всего неделю назад, и кофейное пятно, что расплылось на плече, вряд ли служило достойным его украшением. Совесть подсказывала ей, что надо срочно хоть чем-то постараться загладить свою вину.

— Сделаю тебе чаю, а потом можешь ехать.

С секунду она подождала, что муж ответит. Но Грег лишь поудобней расположился на стуле, всем своим видом показывая, что никуда не торопится.

Черт, а смотрится он все-таки классно, красивый мужик, ничего не скажешь! — подумала Элизабет и даже на мгновение забыла о своих намерениях выставить его отсюда. Но только на мгновение, не более. Она дотошно перечислила в уме все причины, вынудившие ее уехать в эту глушь: его привычку помыкать ею, вечно указывать, что и как делать, все его длительные отлучки из дома, когда она оставалась наедине с собственным одиночеством.

А если бы у нее был ребенок? Элизабет вздрогнула при мысли о том, как складывалась бы в этом случае ситуация у них в семье. Стал бы Грег тогда пораньше возвращаться домой? Ведь сейчас его гнало к ней в постель лишь желание зачать ребенка, только поэтому он всякий раз и торопился возвратиться к ней.

Нет, назад она не поедет, пусть не надеется. Даже несмотря на то что его глаза способны свести с ума любую женщину. В свое время Элизабет не устояла перед соблазном, поддалась на его чары. Второй раз этот номер не пройдет.

Грег смотрел на жену, пытаясь как-то собраться и обдумать все, что случилось за последние несколько суток. Значит, она решила стать художником. Странно, но никогда раньше он не замечал в ней каких-либо склонностей к этому виду творчества. Но то, что он не замечал проявлений ее таланта, вовсе не означало, что его не было вовсе, а свидетельствовало, может быть, лишь о его ненаблюдательности, зацикленности на собственных проблемах. Ведь стоило ему обо всем хорошенько поразмыслить, как он наверняка бы понял, что безвылазно торчать молодой женщине дома с единственной надеждой в душе на предстоящую беременность не так-то легко. А раз за разом разочаровываться в подобных ожиданиях почти невыносимо. Да и вряд ли такое унылое существование могло бы удовлетворить любую другую современную женщину, а тем более его энергичную жену. Элизабет, кроме того, что красива, еще и умна. У нее есть неоспоримые творческие задатки, и ей грех оставаться без дела.

Чем она только не занималась в последние два года после того, как оставила работу в ожидании предстоящего материнства! Например, обновила всю внутреннюю отделку дома. А во что превратила сад! Не одна, конечно, а вместе с приглашенными по этому случаю дизайнерами и садовниками. В общем, получилось даже лучше, чем на картинках в журнале «Ваш дом».

И что же, после стольких неоспоримых достижений в деле создания семейного уюта ей снова сидеть и ждать, когда материнство из зыбкой мечты воплотится во вполне ощутимый пищащий и кричащий сверток? Нет, пассивное ожидание не для нее. Ей требовалось чем-то занять себя.

Но делать из всего секрет, не поделиться с мужем своей тревогой и душевной сумятицей, — это уж слишком. Интересно, когда их отношения успели испортиться? — мучительно размышлял он. Видимо, уже не первый день что-то у них не так, иначе сейчас она не была бы здесь, за сотни миль от дома. И не стала бы выплескивать на него вместе с обидой еще и кофейную гущу.

Грег посмотрел в окно. Пока они с Элизабет выясняли отношения, наступила ночь, темная и безлунная. Он быстро встал и задернул занавеску, чтобы не видеть, как о стекло бьются подхваченные ветром снежинки. Еще час-другой, и начнется настоящий снегопад, тогда уж из дома не высунуть и носа. Так что лучше остаться здесь до утра. Кстати, непогода может длиться сутками, и если им с Бетти удастся помириться, то это может получить свое приятное продолжение. Улыбаясь собственным мыслям, Грег снова уселся, молча взял кружку с чаем, которую ему приготовили, и занял выжидательную позицию.

Элизабет почувствовала благостную перемену в настроении мужа, и это привело ее в ярость. Уселся, видите ли, словно его здесь ждали, потягивает чаек, молчит и многозначительно на нее посматривает!

Она с детства терпеть не могла, когда в комнате возникала такая вот напряженная тишина. И ему, между прочим, об этом прекрасно известно. Игра в молчанку больше всего действовала ей на нервы. Сиди и не вздумай психовать! — мысленно приказала себе Элизабет и взяла свою кружку.

— Ну и как тебе в Лос-Анджелесе? — поинтересовалась она через некоторое время, словно они сидели у себя дома, а не здесь, в этой глуши, за сотни миль от семейного очага.

Грег, надо отдать ему должное, даже бровью не повел. Впрочем, было бы странным, если бы такой прожженный бизнесмен, как он, не умел владеть собой.

— Там было скучно, особенно без тебя.

Ах, если бы это оказалось правдой, с горечью подумала Элизабет. Ей почему-то вспомнилось, как муж в первый раз уехал по делам. Как она тогда радовалась его возвращению, с каким восторгом принимала его ласки!

— А как Джейк? — спросила она о партнере мужа, который вел все его дела в Калифорнии.

— С ним все о'кей. Кстати, он спрашивал о тебе.

— И что же ты ему сказал?

— Что у тебя все в порядке, — тихо произнес он.

Элизабет отвернулась и, задумчиво приблизив к губам кружку с дымящимся чаем, сделала глоток. Нет, смотреть в эти синие всевидящие глаза было выше ее сил. Господи, ну почему он сидит здесь, почему не уезжает?

— И когда же ты вернулся? — спросила она, гадая, скоро ли разница во времени скажется и его начнет клонить ко сну?

— Вчера после обеда. Был дома уже часам к четырем, — ответил он.

В его словах Элизабет услышала упрек, и ей захотелось сказать ему какую-нибудь колкость.

— Вот уж не ожидала, что ты вернешься так рано!

— А может, как раз и ожидала, — ответил он и укоризненно добавил: — Тебя ведь уже не было дома, когда я звонил из аэропорта.

— Где это написано, что я обязана находиться дома безвылазно? — огрызнулась Элизабет.

В ответ Грег удивленно поднял брови и примирительно сказал:

— Нигде. Разве я когда-нибудь настаивал на том, что ты должна замуровать себя в четырех стенах? Но, согласись, хлопать дверью и внезапно исчезать — тоже не дело.

Было по всему видно, что Грег до сих пор страшно огорчен и рассержен. Но, коли так, значит, она ему все еще не безразлична?

— Во-первых, я не хлопала дверью. Мне просто захотелось немного побыть наедине с собой, — тихо возразила Элизабет.

— Можно подумать, ты не могла иметь полную свободу, находясь дома. Разве я стал бы тебе мешать? Ведь достаточно было предупредить меня, объяснить как-то, что хочется уединения. Я разве когда-нибудь в чем-то отказывал тебе?

— А ты не допускаешь мысли, что мне просто не хотелось тебя ни о чем просить! Я сыта этими просьбами по горло!

— То есть сыта под завязку нашими отношениями?

— О Господи, Грег! О каких отношениях ты говоришь? Все давно развалилось, и ты не можешь этого не понимать! — бросила она ему. — Что нас связывает, ну что? Удивляюсь, как вообще тебе удалось заметить мое отсутствие!

— Брось, Бетти, не смеши меня! Заметил, не заметил… Какая муха тебя укусила?

— Ну да, я верю, что заметил: ведь пришлось самому доставать бутылку из бара, самому готовить ужин! Бедный ты мой! Как же ты справился со всем этим, а?

В ответ раздался сдавленный стон. Но Элизабет притворилась, что не услышала его, и уткнулась носом в кружку.

— Но почему ты мне ничего не сказала! Мы могли бы все спокойно обсудить, — настаивал Грег.

— Чтобы ты просто отмахнулся от моих проблем? Стал доказывать, что они не стоят и выеденного яйца?.. Я устала, мне тошно! Хочу быть самостоятельной. И еще раз повторяю: мне надо все хорошенько обдумать, разобраться в собственных мыслях. Понять, чего же я хочу. И, может быть, изменить свою жизнь, пока есть еще силы для этого, пока не поздно.

— Изменить жизнь?

— Да, представь себе… Я хочу убедиться, что тебе действительно нужен ребенок. У меня, например, пока до конца в этом нет уверенности.

— И поэтому ты все еще не беременна, — сделал Грег осторожный вывод.

Элизабет буквально взорвалась:

— Да! Да! И поэтому тоже! А вообще, черт возьми, как ты можешь так говорить? В тебе нет ни капли сочувствия. Ты же знаешь, я не беременею, как ни стараюсь! Теперь стоит лишний раз подумать, а может, и не стоит стараться?

— А твое собственное дело? — мягко поинтересовался Грег, желая изменить тему разговора. — И как давно ты занимаешься живописью?

— Почти год.

— Значит, год. И, кажется, вполне успешно. А мне об этом даже словом не обмолвилась. Не сочла нужным.

— Да нет же, все не так. Ведь ты или в отъезде, или занят своим бизнесом, или у нас дом полон гостей, — возразила она. — Нам вообще с тобой было некогда даже что-либо обсудить.

— В течение целого года?

Элизабет вздохнула.

— Пойми, ты постоянно уезжал, а когда возвращался, то мы решали проблему беременности… — Она пожала плечами и подумала, что с нее хватит. Все, больше никаких разговоров.

Но Грег откинулся на стуле и всем своим видом дал понять, что настроился на длительную беседу.

— Знаешь, Бетти, я никуда не тороплюсь. Можешь рассказать мне все с самого начала. Я был бы тебе весьма признателен.

— А мне почему-то показалось, что ты спешишь, что тебе надо возвращаться домой, — возразила она, выходя из-за стола.

Грег вновь удивленно поднял брови.

— Ошибаешься.

— Это почему же?

— А ты посмотри в окно. Уверяю тебя, в такую погоду я не сдвинусь с места.

Элизабет откинула занавеску и прижалась лбом к стеклу. Но ничего не увидела, кроме снежной карусели.

— Ну, это еще не метель. Покружит немного и кончится, — заявила она, хотя сама в этом сильно сомневалась. — До деревни доберешься в два счета. Там есть гостиница, можешь заночевать, а утром, когда погода наладится, вернешься домой.

С этими словами она включила подсветку территории вокруг дома и распахнула входную дверь. Внутрь тотчас ворвался холодный ветер, и женщина шагнула назад. Кое-как она захлопнула дверь и, словно опасаясь, как бы та вновь не открылась, встала, прислонившись к ней спиной, ощущая полную растерянность. Нет, в такой снегопад он никуда не поедет. Об этом нечего и мечтать.

— Ну ладно, оставайся, — проворчала она и добавила недрогнувшим голосом: — Но спать тебе придется в гостиной. В спальню я тебя не пущу.

В ответ Грег лишь негромко хмыкнул и сказал с усмешкой:

— Мы ведь муж и жена. И вот уже пять лет спим вместе. Неужели одна-единственная ночь что-то изменит?

Конечно же изменит, и еще как! — подумала Элизабет. Уж кому, как не ей, знать, что он сумеет взять ее, стоит им оказаться в одной постели. Да она и сама не сможет противиться ласкам, которые он пустит в ход. Нет, не стоит даже близко подпускать его к себе. Ничего хорошего ей это не сулит.

— Повторяю, или ты спишь в гостиной, или уезжаешь, — твердо произнесла женщина.

— Согласен, — ответил тот.

И это ее мгновенно насторожило. Не в привычках Грега было так быстро сдаваться.