Жизнь до Израненных — 1

Глава 12 НИКАКИХ ИЗМЕН ИЛИ ОБМАНОВ

3:21

Пит молча водит нас по бесконечному лабиринту коридоров особняка Ферро. Обстановка просто потрясающая. Я видела сады около дома во время светских мероприятий, но внутри еще не бывала. Я замечаю свое отражение в позолоченном зеркале в одном из коридоров. Я в беспорядке. И похожа на бродяжку. Белый рукав моей блузки оборван и покрыт пятнами, волосы похожи на дикое животное, тушь растеклась по щекам, оставив черные полосы вдоль лица. А Пит выглядит удивительно даже помятым и грязным. Жизнь так не справедлива. Его волосы в красивом небрежном каштановом беспорядке, и покрытое сажей лицо делает его похожим на Мистера Июнь из сексуального календаря пожарных.

Наконец, он останавливается перед одной из дверей и поворачивается ко мне лицом. Я пытаюсь приручить дикое животное, укрывшееся в моих волосах, а Пит просто усмехается. Я хочу ему врезать. Мудак.

Когда он открывает дверь и ведет внутрь, я останавливаюсь, как вкопанная. Это огромная ванная комната с гигантским душем из гладкого белого камня и превосходной ванной. После проведенной ночи, мое тело жаждет погрузиться в нее, и пролежать там час. Как и все здесь, ванная просто огромная. В ней могут легко уместиться четыре человека. Я стараюсь не думать о том, со сколькими людьми он тут зависал. На самом деле, я с трудом стараюсь не думать, что я в роскошной комнате с красивым парнем, не с моим парнем, а с тем, кто, вероятно, здесь, чтобы развлечься. После провального телефонного разговора с Эрин, кто знает, что творится у этого парня в голове? Что, черт возьми, я тут делаю?

Пит вынимает не одно, а два полотенца и протягивает мне.

Желудок скручивает в узлы, я истощена. Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и это проявление нежности, за которое можно умереть. Я выпаливаю:

– У МЕНЯ ЕСТЬ ПАРЕНЬ! – я съеживаюсь, как только произнесены слова. Я такая прямолинейная.

Пит смеется и качает головой, прежде чем поддразнить:

– Да, и твоя подруга очень высокого о нем мнения. Вообще, я думал, что, возможно, ты хотела бы принять душ перед тем, как приедет Логан, – я одариваю его смущенным взглядом, который является аналогом крика «я не участвую в групповушке», он смеется и объясняет. – Он врач и мой двоюродный брат, я ему доверяю. По крайней мере, я смогу убедиться, что ты получишь помощь до того, как я отправлю тебя домой, и он пообещал ничего никому не говорить.

Итак, теперь я чувствую себя идиоткой. Я непроизвольно перехожу к выводу, что он хочет наброситься на меня, когда все, что он пытается сделать, это помочь мне. Мне нужен сон и новый мозг.

Пит указывает на душ, добавляя:

– Все необходимое найдешь там. Ты будешь в порядке? – его голос уже не дразнящий, так что я знаю, он не предлагает мне обтирание мокрой губкой. Он уважает меня, словно я неприкосновенна, слишком приличная. Мне это не нравится.

Может, я его не правильно понимаю. Не могу сказать.

– Я буду в порядке. Чувствую себя лучше, но спасибо за заботу, – голос срывается, когда я говорю, но я быстро его восстанавливаю.

Пит кивает.

– Все в порядке. Я скоро вернусь, – он отворачивается, но колеблется перед уходом. После осмотра моего тела снизу-вверх, он проводит кончиком языка по нижней губе и, одаривая меня непристойной улыбкой, подмигивает. – Ты уверена, что не нуждаешься в помощи? Ты не единственная, кому нужно немножко... освежиться. И довольно тщательно. Возможно, мы могли бы помочь друг другу почувствовать себя… отдохнувшими, – при этом он снимает с себя футболку, словно стриптизер, медленно стягивая ее через голову.

– О, мой Бог! Выметайся! – прежде чем он успевает сделать еще хоть шаг ко мне, он получает в лицо одним из полотенец, которое мне дал.

Поняв намек, Пит смеется и выходит из ванной, закрыв за собой дверь. Я остаюсь одна, держа в руках одно пушистое белое полотенце, с мыслями о нем… голом, мокром и покрытом пеной. На моих губах расцветает улыбка. Что за идиот. Он, похоже, дразнит меня, и ему это нравится. Я уверена, он знает, что выводит меня из себя.

Мои мысли возвращаются к Энтони. Между нами нет флирта. Можно с уверенностью сказать, что Пит мне не нравится в этом смысле, но ему нравится меня дразнить. Я монашка, не та, кого бы он пригвоздил к стене.

Он просто милый. В этом нет ничего странного, но все-таки это довольно странно. Я отталкиваю мысли, раздеваясь и толкая одежду к двери. Мысль о том, чтобы натянуть ее обратно и пахнуть, как закоптившаяся свинка, не представляет интереса. Как только теплая вода попадает на мое лицо, я беру бутылочку геля для тела. Наливаю его на ладонь, и меня поражает запах. Черт подери, это Пит Ферро в бутылочке. Я смотрю на нее, гадая, что это такое, но названия бренда нет, а этикетка на итальянском языке. Возможно, он запатентовал его. «Мыло Ферро для всех грязных частей вашего тела». Я смеюсь над своим шуточным лозунгом и выключаю душ.

Чувствуя себя более человечной, я выхожу из душа и оборачиваюсь полотенцем, стараясь не потревожить раны. После неженственной череды выкашивания дерьма из моих легких, я иду к одежде, но ее нет. На ее месте белый пушистый халат с фамильным гербом Ферро, вышитом на левой груди.

Факт – кто-то зашел в ванную, пока я была в душе, не привлекая внимания. Я одеваюсь, упаковывая себя в мягкий белый пушок, и крепко завязываю пояс вокруг талии. Благодаря тому, кто забрал мои вещи, я без трусов и чувствую себя немного неуютно.

Распутав свои длинные каштановые волосы пальцами, я выхожу босиком в коридор. Пит ждет меня, прислонившись к стене и читая книгу, зажав в зубах ручку. Он угробил свою одежду, и теперь одет в синие пижамные штаны и белую футболку с V-образным вырезом, открывающую его мускулистую грудь. Его волосы мокрые и зачесаны назад. Конечно, он выглядит освежившимся и готовым ко сну. Запах Пита витает в воздухе, мой желудок опускается от осознания того, что мы одинаково пахнем. Это значит, что случилось нечто интимное, не смотря на то, что это не так.

Увидев меня, Пит улыбается и закрывает книгу, положив туда ручку, чтобы отметить страницу, и кладет ее подмышку. К моему удивлению, он протягивает мне руку.

– Привет, я Пит Ферро. Приятно с тобой познакомиться. А тебя как зовут? – его глаза блестят, уголок рта приподнимается в дружелюбной улыбке.

– Где моя одежда? – да, я не выиграю приз Мисс Конгениальностью в этом голу. Не смотря на его попытки дружеской беседы, я ощущаю себя уязвимой, не говоря уже о продуваемых местах.

Хочу свою одежду.

Может, Пит один из тех сталкеров, которые берут себе приз от каждого завоевания. Возможно, у него есть выдвижные ящики, заполненные женским бельем и теперь еще и моим? Они бы пользовались популярностью. Плохая игра слов. Я слишком устала. В два часа ночи разум превращается в пудинг, весом в фунт.

Улыбка Пита становится шаловливой, и он делает еще один шаг вперед. Аромат заполняет расстояние между нами. Застенчивый взгляд появляется на его лице, словно он знает, о чем я думаю, и какой нервной становлюсь.

– Отправил её в стирку. Её вернут, когда она будет готова. Все же, – он медленно обходит меня вокруг, и я чувствую, как его глаза оценивают меня. – Мне нравится это на тебе больше. Меньше хлопот.

Он щелкает пальцем по моему декольте, и я сильнее запахиваю его. Ушел человек, заботившийся обо мне, и сейчас я столкнулась с плейбоем, о котором так любят писать в газетах. Этот человек постоянно спит с женщинами, и он больше не смотрит на меня, словно я его младшая сестра. Я сглатываю, чувствуя, как сдавило горло, и делаю шаг назад.

Пит подходит ко мне, сокращая расстояние, и протягивает еще раз руку.

– Теперь, выйдя из нелепого начала, позволь мне снова. Пит Ферро, а ты?

Я неуверенно пожимаю ему руку, и он нежно сжимает мою. Несмотря на его самодовольство, он старается не причинить мне вреда.

– Джина Гранц.

Он мурлычет себе под нос и выпускает мою руку. Мы идем по особняку, я в халате, Пит в пижаме. Он ведет нас, судя по всему, к кабинету, и останавливается в дверном проеме, позволяя мне пройти вперед.

– Садись и устраивайся поудобнее. Я скоро вернусь, – он указывает на черный диван в центре комнаты.

Устраиваться поудобнее? Я не наивная, я видела фильмы. Когда мужчина просит женщину устраиваться поудобнее, это, как правило, включает в себя нижнее белье и сексуальные позы, что довольно смешно.

– Я имею в виду, садись и расслабляйся. Черт, а ты всегда такая встревоженная?

Я открываю рот. – Ты всегда такой грубый?

– Нет, только после спасения женщин, которые моются моим гелем для тела, благодаря чему могут забрать с собой домой частичку меня, – уголки его рта дергаются, словно он хочет улыбнуться. – Между нами есть некая страстная влюбленность, мисс Гранц.

– Хотеть не вредно. Я буду лучше пахнуть дымом, чем тобой. Я не понимала, что это было, пока не вылила его.

– Ты вылила мое мыло просто так?

Не могу остановиться и усмехаюсь. Что у него с этим волшебным одеколоном?

– Возможно, – лгу я. – Это то, что ты добавляешь в масло для тела или еще что-то?

– Ты не могла слить его в канализацию! Эта ерунда стоит 800$ за маленькую баночку! – он оглядывается на ванную со странным выражением на губах. Он надулся? Я даю ему пострадать еще секунду, затем объясняю.

– Я не сумасшедшая, Пит. Я не выливала твой запас метросексуальной продукции.

– Я не метро, – я хмурю брови и складываю руки на груди, из-за чего его взгляд опускается ниже, прежде чем вернуться к моим глазам.

– Тогда, зачем нужно особенное мыло?

Он усмехается, словно действительно расстроен, и отворачивается от меня.

– Парни любят определённые вещи, вот и все. Это сделали мне в маленьком магазинчике в Венеции.

– Чтобы добиваться женщин через их же нос.

Он усмехается.

– Возможно, – что-то в этот момент изменилось. Беспечность этого момента прошла с чем-то еще, и такое чувство, будто он реальный человек, не дерущийся Ферро, показанный по телевизору. – Как я говорил, занимай место и не волнуйся, Джина, я не кусаюсь, – он говорит это дружественным и успокаивающим тоном, успокаивая немного мои нервы, но добавляет. – Пока ты сама меня об этом не попросишь.

Он поигрывает бровями, пока выходит через ту же дверь, через которую мы зашли.

Запах новой кожи и старых книг витает в воздухе. Деревянные полки на стене, огромный письменный стол из красного дерева в дальнем конце комнаты. Я бреду к дивану, убедившись, что халат плотно прикрывает мои ноги. Я прижимаю воспаленные от ран пальцы к коленям, оглядываюсь вокруг, и обнаруживаю, что рядом со мной на столе куча книг. Любопытство берет вверх. Я беру несколько и смотрю на авторов, слегка удивившись.

Это все известные поэмы.

На страницах всех книг торчат бумажки, означающие, что читатель делал огромное количество пометок, пока читал их. Они не могут быть его. Пит любит стихи?

Когда он возвращается в комнату, я кладу книги обратно и поправляю одежду, убедившись, что ничего не видно. Он идет в сопровождении высокого человека, должно быть двоюродного брата Логана. Фамильное сходство довольно заметное. Он несет огромную сумку, которую ставит рядом со мной. Протягивая руку он представляется доктором Ферро.

Логан ведет себя, как профессионал, что вполне можно было бы ожидать от врача. Нежно, при этом умело он обращается с ожогами на руках и занозами, затем он обрабатывает царапины на моих ногах и не выуживает информацию, которую я не готова дать. Он слушает мое дыхание и проверяет жизненно-важные показатели. Поместив небольшой зажим с красным цветом на кончик моего пальца, он объясняет, что так проверяется уровень кислорода в моей крови. Я давлюсь смешком. Я хочу помахать этой штукой перед его лицом и сказать: «И.Т. звонить дом!»[12], – но не поддаюсь искушению. Не хочу, чтобы он отвез меня в больницу, выявив повреждение мозга и кислородное голодание.

Пит сидит за своим столом, делая вид, что читает, но могу сказать, что он пристально за нами наблюдает, потирая указательным пальцем нижнюю губу. Я чувствую на себе его взгляд, но ничего не могу поделать, и задаюсь вопросом, что же творится в его голове. Он человек-загадка. Он был по-настоящему милым и заботливым. Беспокойный взгляд не вызывает сомнений, но также он засранец, отпускающий в мой адрес обольстительные комментарии. Это делается с лёгкостью, он поддразнивает, словно знает, что у него нет никаких шансов, чтобы забраться ко мне между ног.

Перед уходом Логан говорит, как заботиться о ранах, и какие симптомы вызовут проблемы в случае вдыхания дыма. Он даже предлагает, чтобы в течение нескольких следующих часов Пит следил за мной, чтобы убедиться, что мое состояние не ухудшается. Пит благодарит своего кузена, хлопает его по плечу, пожимает руку и выводит за дверь. Мы снова одни.

Не говоря ни слова, Пит садится за стол и возвращается к чтению, словно меня здесь нет. Этот парень биполярный или трехполярный, или сколько вообще полюсов может быть у человека. Желая прервать неловкое молчание, я иду к его столу и прислоняюсь к нему. Он поднимает на меня взгляд от книги, но ничего не говорит.

Я все еще нервничаю из-за всего, что сегодня случилось. У меня нет терпения на его лечение тишиной. – Так что теперь?

Пит закрывает книгу, кладет на стол и, откинувшись на спинку стула, кладет руки за голову.

– Теперь мы ждем, пока будут готовы твои вещи, и я отвезу тебя, куда пожелаешь. Если только тебе в этом не лучше?

Деликатность не его конек, и он открыто пялится на мой прикид. Я складываю руки перед собой, нахмурившись, и плотно запахиваю халат.

– Хорошо. Пока твоя одежда не будет готова, просто отдыхай на диване или возьми книгу, – он сидит в кресле, скрестив руки на груди и одаривая меня взглядом, заставляющим нервничать. – Если, конечно, у тебя нет других предложений, как скоротать время?

Наклонив голову набок, я ухмыляюсь и отвечаю:

– Как бы заманчиво не звучало, у меня есть нормы морали или как это называется? – я прижимаю палец к нижней губе, словно пытаюсь что-то вспомнить. – Да, точно, мораль. У меня есть парень, помнишь? Я не буду заниматься с тобой сексом, – я пожимаю плечами, стараясь выглядеть настолько самоуверенной, насколько могу.

Он встает со стула и подходит к моей стороне стола, подталкивая меня ближе к краю. Наверно, насмехаться над ним не было такой хорошей идеей. С письменным столом, как преградой между нами, было проще, и он знает об этом. Ну, если он думает, что может сломить меня своей сексуальной самоуверенной походкой, прекрасно подтянутыми мышцами и красивой соблазнительной улыбкой, у него есть еще кое-что.

Пит потирает щетину на подбородке тыльной стороной руки.

– Да, по мнению твоей подружки, похоже, твой парень не удовлетворяет тебя в некоторых областях, – губы превращаются в самодовольную усмешку, из-за чего я хочу стереть ее с его лица. Первое, что я завтра сделаю, убью Эрин за этот «распластавшийся» комментарий по телефону!

– Может, я могу тебе помочь с этой проблемой? Удивительно, что хороший трах может сделать с человеком. Но ты, вероятно, не узнаешь этого? – он делает шаг ближе. Пит знает, что сексуальный, и его слова воздействуют на меня. Странно, как они одновременно оскорбляют и возбуждают. Никто раньше со мной так не говорил.

Я начинаю смеяться, потому что я на грани срыва, и, очевидно, что он шутит, пытаясь заставить меня реагировать, но когда вижу, что на его лице нет ухмылки, я останавливаюсь.

– Подожди. Ты серьёзно? Ты, правда, просишь меня изменить ему? С тобой?

– Почему нет? – Питер пожимает плечами, словно это не важно.

– Эм… потому что... у меня парень! Вот почему нет! – он качает головой, словно не понимает. – Привет! Пит Ферро, познакомься с реальностью. Реальность, познакомься с Питом Ферро. Люди не делают подобного, встречаясь с кем-то еще. По крайней мере, нормальные люди так не делают. Такая близость должна быть с человеком, которого любишь. В противном случае, какой в этом смысл? Разве секс не должен быть высшим проявлением чьей-то любви к другому человеку?

Пит делает еще пару шагов ко мне и прислоняется к столу рядом со мной.

– Оу… любовь. Понимаю, где ты могла запутаться. Я не предлагал тебе заняться любовью. Я предложил тебе пойти потрахаться, невероятно и жестко. Секс – это не любовь. Никогда не совершай ошибку, путая эти два понятия. Секс – это сильная, физическая вещь. Как только ты начинаешь мешать его с глупыми представлениями о любви, она убивает страсть.

У меня бешено бьется сердце, рот открывается от удивления.

– Разве это не касается шлюх?

– Нет, это реальность.

Ни слова больше о союзе душ,

О том бесплотном мире,

Где две идеи, как жена и муж,

Сливаются в эфире,

Где с духом дух, как с ветром ветерок,

Целуются и в том находят прок.

Я был когда-то так же глуп,

Любовь проверил эту на себе

И вправду жалок, ищущий в эфире

Слиянья двух сердец,

Алхимику иль юному транжире

Подобен сей глупец:

Алхимик злата ждет, юнец наследства,

Получат оба – от чесотки средство[13]

William Cartwright; 1611

—1643

) – английский

поэт

, уроженец города Нортуэй

, графство Глостершир

..

Стихотворение чувственное и примитивное, а то, как читает Пит, делает его сильным.

– Ты пропустил несколько фрагментов, Пит.

– Увы, они доказывают мое мнение, Джина Гранц. Любовь – это иллюзия для слабых умом, которые поддаются капризам ветра, – усмехнувшись, он берет книгу и кладет на стол. Пока он говорит, я ощущаю страсть в его голосе и в глазах.

– Ты не веришь в это, да? – теперь я любопытствую. Как кто-то может шагать по жизни с таким искаженным чувством действительности? – Настоящая любовь. Она соединяет все, удерживает нас вместе и дает нам жизнь.

– Нет, сперма и яйца дала тебе жизнь. С этим любовь не имеет ничего общего, – Пит сжимает челюсть, словно пытается решить, должен или не должен что-то сказать.

– Ну же. Просвети меня, – я наклоняю голову, удивленная проницательным умом в этой хорошенькой головке.

Подходя еще ближе, его невероятные синие глаза впиваются в мои. – Все сводится к первичной физической потребности. Мы существа теплокровные, горячие, предназначенные, чтобы испытывать страсть, голод, боль, ненависть, эйфорию, страх и похоть. Прямо сейчас ты используешь любовь, как способ оправдать то, чего жаждет твое тело, чтобы облегчить совесть, вместо того, чтобы увидеть ее такой, какая она есть.

Я слегка улыбаюсь, забавляясь между шоком от того, что он умен, и шоком от его взгляда на вещи.

– И что это?

Пит рядом, губы достаточно близко для поцелуя. Его дыхание смешивается с моим, пока он говорит, и моя глупая улыбка разбивается на осколки. – Обычная, физическая потребность. Мы все должны есть, чтобы выживать, Джина. Всю жизнь питаться водой и хлебом, или же перейти на другие виды продуктов с более приятным вкусом? Твои взгляды на секс и любовь лицемерны и расточительны. На самом деле, твой сборник рассказов о понятии любви не разрушает твою страсть, пока в один день, все, что вы будете чувствовать друг к другу, это оцепенение и обиду. И куда это тебя приведет? К мужу, который удовлетворяет свой голод похоти за пределами твоей священной любви.

Почему кому-то хочется пройти через это? Например, твоя подруга сказала о твоем парне. Я готов поспорить, что ты никогда вслух не выкрикивала его имя, пока он брал тебя снова и снова. Наверно, для тебя каждый момент должен быть нежным, и ты не говорила непристойные вещи вслух, прося его делать очень плохие вещи со своим телом, чтобы не испортить свои драгоценные отношения.

Ты подавлена. Сдерживаешь себя. Я вижу это по твоим глазам. В них есть страсть, но ты чувствуешь, что не можешь быть такой с ним. Это то, что делает любовь со страстью и похотью. Она стирает все.

Не могу ответить, да и не хочу давать ему удовлетворение от признания, что в какой-то степени он прав. У нас с Энтони никогда не было страстной жизни, только забота. Мысль о том, чтобы попросить его что-то для меня, пугала, но это не значит, что этого никогда не произойдет. Я уверена, что в один прекрасный день мы придем к этому с Энтони, если оба захотим.

Когда я не отвечаю, Пит говорит:

– Как я и думал, – он останавливается, поворачиваясь ко мне лицом, напряженности больше нет, и вернулась его улыбка. Он один раз громко хлопает в ладони, затем потирает их друг о друга. – Итак, теперь, когда мы все выяснили, я снова тебя спрошу. Хочешь потрахаться?