Жизнь полна загадок

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Виктория стояла в дверях кабинета Ника, гадая, правильно ли она выбрала момент. Скорее всего, неправильно. Прошло уже очень много времени — месяцы, если быть точной, — как он отдалился от нее. Смешно, конечно, что она, как школьница, не решается войти, но сейчас ей меньше всего хотелось бы с ним ссориться. Они слишком долго были близкими друзьями, чтобы просто так от всего отмахнуться. А его помолвка была одной из проблем, с которой она не могла справиться.

Беда в том, что, как только она ему скажет, он взорвется или, того хуже, станет холодным как лед, а она совершенно не выносит его холодного молчания. Она обожала его, а он просто-напросто выпихнул ее из своей жизни.

— Входи, Виктория. Я же вижу, что ты не решаешься войти, и это действует мне на нервы.

От неожиданности она покраснела до корней волос. Он всегда все замечал, особенно, если дело касалось ее, а, кроме того, она знала, как резко может меняться интонация его голоса. Сколько раз в зале суда она слышала, как бархатистое, чувственное воркование неожиданно переходило в рык тигра!

— Я просто не знаю, стоит ли тебя сейчас беспокоить. У тебя сегодня тяжелый день в суде, и тебе нельзя опаздывать и...

— У меня всегда есть время для дорогих и близких. — Его серые глаза взглянули на нее внимательно. — Заходи.

Виктория прекрасно знала басню про паука и муху, а сейчас, войдя в кабинет, она ее по-настоящему поняла. Но она не отступит и все скажет, независимо от того, подходящий это момент или нет.

— Какое у тебя дело?

Ник задал вопрос, продолжая разбирать на столе бумаги. Он вел нелегкий судебный процесс и был страшно занят, это она знала. Видит Бог, ей хотелось бы отложить этот разговор, но она и так слишком долго откладывала, а сказать все равно придется.

— В общем, я насчет приема по случаю твоей помолвки... — ей удалось сказать это бодрым голосом, — мне жаль, но я не смогу на ней быть. У меня дела и...

— Тебе придется прийти, Виктория!

Ник поднял на нее взгляд — жесткий, непреклонный. Его красивое лицо было абсолютно бесстрастно. Он, кажется, даже не слишком рассердился, что, впрочем, вообще было не в его правилах. Он всегда контролировал свои эмоции, но сейчас его непреклонная интонация разом вывела ее из себя. Ник так давно переменился, что Виктория почти забыла, каким он был прежде.

— Я считаю своим долгом предупредить тебя, что не приду на помолвку. У меня есть свои дела. Мне предстоит презентация важного проекта, которую я не могу отменить. Я не собираюсь терять работу из-за твоей помолвки, так что обсуждать нечего. Я не приду, и точка.

— Придешь, — пробормотал он почти рассеянно, продолжая методично собирать бумаги и складывать их в портфель.

Он взглянул на нее лишь раз — когда пригласил войти. А потом полностью игнорировал.

Как правило, этого было достаточно, чтобы привести ее в замешательство. Когда взгляд Ника становился холодным и неподвижным, ей казалось, что она погружается в серое море — бездонное и пугающее. На сей раз, Виктория не собиралась сдаваться. Она содрогалась от одной мысли об этом скучном, официальном вечере. К тому же она знала, что ей будет больно видеть, как Ник обручится, потому что это означало, что она теряет его окончательно. Она подумала, что ссылка на работу была хорошим предлогом, но Ника это не убедило.

— Послушай! Я не имею никакого отношения к этому приему и заранее тебя предупреждаю, чтобы ты мог сообщить об этом родителям Черил, когда они будут решать, кого, куда посадить за столом...

— Будет фуршет, — прервал ее Ник все тем же отрешенным тоном. — На лужайке будет большой шатер, открытый со всех сторон, чтобы был виден сад. Множество всяких тюлевых драпировок, цветов на тумбах. А вечером в доме будут танцы.

Говоря это, он ни разу не поднял глаз. Защелкнув портфель и оглядев в последний раз письменный стол, Ник был готов покинуть кабинет.

Виктория взирала на него в изумлении. Он не обращал на нее абсолютно никакого внимания, даже не задумался над тем, что она ему говорила. Более того, когда он рассказывал о приготовлениях к торжеству, в голосе, несмотря на явную отрешенность, звучали нотки презрения.

Он дал беглое, но очень точное описание картинки, которая появится на страницах всех великосветских журналов. Если кто и умел устраивать грандиозные и элегантные приемы, так это родители Черил Эштон. Тут им не было равных. Все будет в розовых, белых и золотистых тонах, тюль будет развеваться на легком ветерке. А случись, погода испортится, леди Эштон впадет в панику и начнет обвинять всех подряд.

Нику удалось все описать в немногих словах, да и мог ли кто-нибудь сделать это лучше его? Виктория не раз видела его в деле во время судебных заседаний. Всего одной фразой он умел привести в замешательство даже самого сурового судью. Она признает, что он знаменитый и блестящий адвокат, но ее он не запугает!

— Все это очень интересно, — не скрывая иронии, заметила Виктория, — но ко мне не имеет ровно никакого отношения. Однако я запишу твои слова и включу их в свои мемуары лет эдак через тридцать.

Виктория повернулась, чтобы последнее слово все-таки было за ней, но голос Ника остановил ее:

— Прием состоится через две недели. Ты член семьи и будешь на нем присутствовать. И не устроишь никакого скандала.

— Я не член семьи...

Виктория осеклась, увидев, как опасно сузились и сверкнули глаза Ника.

— Не торопись, Виктория, — резко предупредил он. — Ты никогда не отличалась рассудительностью, а в запальчивости и вовсе говоришь Бог весть что. Подумай хорошенько, ты играешь с огнем.

— Я и не тороплюсь, — выпалила она, смущенная тем, что он рассердился, а она чуть было не высказала ему все, что накопилось у нее на душе. — Ты даже не слушал, что я тебе говорила.

— Я не много потерял, — проворчал он. — Давай закончим этот разговор. У меня через два часа суд, а ты сама знаешь, какая дорога до Лондона. Надо было вчера остаться в городе, тогда бы мне не пришлось выслушивать всю эту чепуху.

— Прекрасно! — сверкнула она своими синими глазами. — Но я тебя предупредила. Никто не может мною командовать, а я отказалась от приглашения официально.

— Официально? — скептически спросил Ник. — Ты же получила письменное приглашение, отпечатанное в типографии.

— А я написала ответ на своем официальном бланке, — саркастически заметила Виктория, — и собираюсь отослать его сегодня по почте.

Она направилась к двери, но услышала голос Ника у себя над ухом:

— И не вздумай! Тебе придется изменить свое решение, иначе ты будешь выглядеть глупо, а нам бы этого не хотелось.

Обернувшись, чтобы взглянуть на него, она чуть было не столкнулась с Ником и очень удивилась, как он так быстро очутился рядом. Ведь только что стоял за своим письменным столом, а теперь уже возвышается над нею, как скала, и угрожает.

Виктория вышла в холл, бросив на Ника последний вызывающий взгляд, однако его вид привел ее в замешательство. Было очевидно, что он ни за что не отступит, а ей никогда не удавалось взять над ним верх — никогда.

— Я не изменю своего решения.

— Изменишь. Мать с отцом захотят тобой похвастаться. Если тебя не будет, им придется со всеми объясняться, потому что твое отсутствие будет выглядеть невежливым, как будто ты сделала это назло всем. У тебя нет никаких отговорок, Виктория, и даже Тони не сможет выгородить тебя. Это моя помолвка, а твое место — рядом с матерью и отцом. Тони будет держать тебя за руку и постарается укротить твой нрав, — закончил он язвительно.

— Каким же ты бываешь отвратительным, Ник! — в сердцах выпалила она, а он кивнул, хотя глаза его оставались такими же холодными.

— Это оттого, что я имею дело с отвратительными людьми. — Он повернулся к входной двери и бросил через плечо: — Ты сегодня забыла причесаться?

Виктория непроизвольно тронула свою непослушную гриву, хотя точно знала, что очень тщательно утром причесалась. Она не успела ему ответить, так как он уже вышел и садился в машину, чтобы ехать в Лондон, в свой мир, где царят холодные острые умы и сила.

В глубине души она поняла, что проиграла. У нее не оставалось ни единой сколько-нибудь правдоподобной отговорки, чтобы не идти на этот кошмарный прием. Ник прав: Мюриел и Фрэнк обидятся. С ее стороны было совершеннейшим идиотизмом надеяться одержать верх над Ником, тем более теперь, когда так изменилось его отношение к ней.

Виктория поднялась в свою комнату, задетая его замечанием по поводу прически. Вся атмосфера в доме изменилась за последние годы из-за поведения Ника. Целых двенадцать лет Клиффорд-Корт был ее радостью и убежищем. Ник тоже был когда-то ее убежищем, но сейчас он стал суров, постоянно следил за каждым ее шагом и набрасывался на нее по любому поводу и без повода. А уж присутствовать на помолвке, и любезно улыбаться Эштонам было выше ее сил.

Черил Эштон всегда была причесана волосок к волоску. Дом Эштонов был таким же прилизанным, а на лицах хозяев были постоянно приклеены улыбки — видимо, для того, чтобы отвлечь внимание от остановившихся, стеклянных взглядов. Виктории пришлось присутствовать на одном из их чопорных обедов в Лондоне, когда Ник знакомил Эштонов со своей семьей.

Брат Ника, Тони, радовался предстоящему событию, потому что очень хотел быть шафером, но Виктория злилась и была полна бунтарских мыслей. До нее не доходило, почему Ник решил жениться на Черил Эштон. Все произошло как-то слишком быстро, к тому же, по мнению Виктории, они совершенно не подходили друг другу.

По правде говоря, она и сама не понимала, почему все это ее так волнует. Ник переедет в свой собственный дом, и тогда жизнь в Клиффорд-Корте снова войдет в свое нормальное, счастливое русло. Впрочем, Ник и сейчас редко бывал дома. Он был перегружен работой и большей частью оставался в Лондоне, чтобы не опаздывать в суд по утрам. Когда он приезжал домой, они либо ссорились, либо он, вообще, не обращал на нее внимания.

Слава Богу, что хоть Тони не изменился. Он по-прежнему оставался ее другом и наперстником. Они все так же вместе дурачились, как это бывало в прежние времена, и даже то, что он стал юристом, не изменило его характера. Изменился только Ник.

Разглядывая себя в зеркале, Виктория решила, что причесана вполне даже аккуратно, если учесть, как буйно вьются у нее волосы. Замечание Ника было типичным для него и его отношения к ней. Но во взгляде своих синих глаз она уловила нечто не совсем обычное, какое-то отчаяние, что ли. И вообще весь вид свидетельствовал о том, что она возбуждена, зла и не владеет собой.

Так нельзя. Пора было привыкнуть к новому отношению Ника, ведь уже три года, как оно переменилось. Это все еще ее раздражало, а иногда ей даже становилось больно, но об этом он никогда не узнает. Ему нужна драка — он ее получит.

Виктория стала собираться. Не только Нику, ей тоже надо на работу. Вставать для этого на рассвете нет надобности, но все же она должна быть в Лондоне к девяти. В прежние времена он подвозил ее, но это было прежде. Впрочем, сейчас она и сама не хочет, чтобы он ее подвозил. По дороге он почти с ней не разговаривает, а когда высаживает у офиса, смотрит на нее таким предостерегающим взглядом, будто она собирается Бог знает что совершить.

— Я тебя ненавижу, Ник Кинг, — громко объявила она, глядя на свое отражение в зеркале.

Она явно лукавила, но все же почувствовала некоторое облегчение, как будто одержала над ним верх. К тому же она надеялась, что ее мысли мчатся вдоль шоссе за ним вдогонку и даже проникают внутрь его машины, обитой внутри мягкой кожей. Взор ее неожиданно затуманился. Она боялась потерять Ника, вот в чем было дело.

— До меня доносилась ругань из кабинета.

Тони уже сидел за столом, когда Виктория вошла в столовую.

— Просто Ник пытался навязать свою волю слабым и беззащитным, — состроила гримасу Виктория.

— И чем же слабая и беззащитная вызвала такой гнев? — поинтересовался Тони, и Виктория снова скорчила гримасу.

— Отказывается идти на прием по случаю его помолвки. Но я еще не сдалась, может быть, мне еще удастся отвертеться.

— Вик! Ты не можешь так поступить!

Тони вдруг стал серьезным, он явно был изумлен.

— Но почему? Это же, обычное приглашение, и я хотела вежливо отказаться, вот и все.

— Это семейное дело, — довольно сурово напомнил ей Тони. — Будет очень странно, если ты не появишься.

— Но ведь я, на самом деле, не член семьи, — уточнила Виктория тихим голосом. — При обычных обстоятельствах мы бы встречались только изредка, по праздникам. Я живу здесь, потому что мне некуда было пойти.

Тони перестал есть и, откинувшись на спинку стула, посмотрел на Викторию так же серьезно, как недавно Ник. Между братьями было большое сходство, но лицо Тони лишено тех суровых, но необычайно привлекательных черт, которые выделяли Ника среди всех. У Тони не было потрясающих серых глаз и густых темных волос, как у брата. В данный момент его открытое, добродушное лицо выражало крайнюю озабоченность.

— Ты живешь здесь с двенадцати лет, так что не дай Бог, если тебя услышат мать с отцом. Для них ты — родная дочь. Мы все думали, что ты счастлива.

— Так оно и есть, — с жаром запротестовала она. — Я всегда была счастлива. И не спрашивай меня, почему я себя так веду, — потому, что и сама этого не знаю. Может, потому, что мы с Ником не ладим в последнее время и пойти на прием к этим людям выше моих сил. Да и зачем мне идти? Пусть все пройдет без меня, и делу конец.

— Так нельзя, — твердо заявил Тони. — Если ты сейчас не хочешь присутствовать на помолвке, что тогда говорить о свадьбе? Почему бы тебе не познакомиться с родителями Черил сейчас? Может, Черил захочет, чтобы ты была ее подружкой на свадьбе.

— Ни за что! — ужаснулась Виктория. — Даже думать не хочу о том, с какой неприязнью меня станет рассматривать леди Эштон. Я просто не выношу эту женщину.

— Ник ведь женится не на родителях, — настаивал Тони, — а Черил, вполне, симпатичная.

Виктория мрачно кивнула. Ничего плохого сказать о Черил Эштон было нельзя — разве что она слишком замкнута, но при таких родителях это было неудивительно.

— Значит, речь идет всего о двух событиях, — уточнил Тони. — Лучше еще подумай и согласись. А пока не делай и не говори ничего необдуманного.

— Ты рассуждаешь, как юрист, — сказала Виктория презрительно, чем вызвала довольную улыбку на лице Тони.

— Неужели? Стало быть, я делаю успехи. Наверно, подкрадывается старость. А ты все еще ребенок. С годами ты научишься быть более гибкой.

— То есть более послушной, — уточнила Виктория и поняла, что так и не знает, как решить проблему. Разговор с Тони поверг ее в еще большее смятение. Виктория никогда не задумывалась над тем, что будет и свадьба, ей хватало одной помолвки. — Ник сказал, что ты во время помолвки будешь держать меня за руку, — раздраженно закончила она.

— Если не будет других ослепительных женщин, которые привлекут мое внимание, я с этим справлюсь, — бойко пообещал Тони, и по выражению его лица Виктория поняла, что он считает дело решенным. У Тони был спокойный характер. А она больше походила характером на Ника.

Эта мысль вызвала у нее шок. Похожа на Ника? Ничего подобного! Она была вспыльчива и очень обидчива. Ник был сдержан, дальновиден и умнее ее во сто крат. Она совсем не похожа на Ника! Просто она все эти двенадцать лет была его тенью. Поэтому он вообразил, что она будет уступать ему во всем.

— Тони, какой ты меня считаешь?

— Ты красивая, забавная, умная, а иногда занудливая.

— Я не это имела в виду. Как ты ко мне относишься?

— А, понимаю! — Тони взглянул на нее и улыбнулся, увидев ее напряженное лицо. — Я считаю тебя чем-то средним между сестрой и хорошим другом. Мы с тобой не очень изменились, Вик.

— Мы с тобой нет, а вот Ник изменился, и он меня такой не считает. Я для него неизбежная помеха, доставшаяся из прошлого. Он просто видеть меня не может.

— Ты драматизируешь, — вздохнул Тони. — Во всяком случае, вы с Ником никогда не были друзьями. Он ведь намного старше нас с тобой. Он всегда опекал тебя. Возможно, именно, благодаря Нику, ты стала такой самостоятельной. Он всегда тебя выделял, не то, что меня. Я даже ревновал тебя к нему.

— Да ты что!

Виктория встала из-за стола. Дальнейший разговор был бессмыслен и к тому же довольно унизителен. Если бы кто-нибудь их услышал, ей пришлось бы жутко краснеть. Она прекрасно знала, как к ней относится Тони. Ей хотелось знать, как к ней относится Ник. Хорошо, что родителей не было дома.

Неприятные мысли одолевали Викторию всю дорогу до Лондона. Мюриел и Фрэнк Кинг не были ее родителями, но они взяли Викторию в свою семью после того, как ее собственные родители погибли в автокатастрофе. С тех пор она жила в Клиффорд-Корте. Мюриел Кинг была лучшей подругой матери Виктории и взяла девочку к себе, потому что других родственников у той не было. Мюриел помогла девочке пережить страшный шок, но, честно говоря, настоящим утешителем для Виктории оказался Ник. Он был старше Тони, и в своем горе она обращалась к нему. В те дни его серые глаза улыбались ей.

А сейчас Ник изменился, но виною тому было, по всей вероятности, его положение. Он жил в жестоком мире, о котором она не имела ни малейшего представления. Репутация его безупречна, он, наверняка, будет удостоен рыцарства или чего-то в этом роде. Виктория видела, что он изменился не только по отношению к ней, он вообще, почти, перестал улыбаться. Даже когда Черил пришла к ним на обед на прошлой неделе, он выглядел мрачным. Странная из них получится пара. Трудно было себе представить, что они, вообще, могут весело проводить время.

Черил была высокой, тонкой как тростинка, всегда гладко причесанной. И ей не надо было поднимать голову, чтобы взглянуть в глаза Нику. Не то, что Виктории. Она доставала Нику только до плеча. Тем не менее она никогда не чувствовала себя ущербной. Во всяком случае, до сих пор.

Ему иногда удавалось уколоть ее тем, будто она неопрятна, как, например, сегодня утром. Ее волосы никогда не были причесаны одинаково. Они у нее были светлые, вьющиеся и непослушные. Может, чересчур длинные. У Черил была короткая стрижка.

Что за дурацкая привычка сравнивать и противопоставлять, раздраженно бормотала про себя Виктория. У нее не было ни малейшего желания быть похожей на Черил, особенно характером. Но тут, по-видимому, не обошлось без влияния ее деспотичной матери. Черил всегда, словно тень, следовала за Ником и улыбалась. Удивительно, как она ему еще не осточертела.

— Любовь зла... — пробормотала Виктория, ставя машину на стоянку возле своего офиса. Ей надо срочно выкинуть из головы Ника и этот злосчастный прием. У нее сегодня ответственный день. Ей предстоит защита проекта для фирмы «Уинтон и Смит». Если он фирмачам не понравится, у нее будут неприятности.

— Доброе утро, мисс Уэстон, — с улыбкой приветствовала ее секретарша. — Вас хочет видеть мистер Паркер. Он ждет вас в своем офисе.

Кивнув, Виктория впорхнула в первую дверь налево. С боссом у нее не было проблем. Между ними никогда не возникало разногласий.

— Готова к бою?

Крейг Паркер встретил Викторию улыбкой, и она тут же настроилась на работу.

— Как никогда! Мы должны быть в их офисе в одиннадцать тридцать. Пойдешь со мной?

— Что ты! Мои нервы могут не выдержать. Этот проект тянет на десять миллионов — если они его примут.

— Примут, — уверенно сказала Виктория. — Джонни Гейтс — один из лучших художников по рекламе в городе. Его эскизы живые, забавные и бьют в точку.

— А ты у нас один из лучших менеджеров по таким проектам, — криво улыбаясь, добавил Крейг. — Но я все равно останусь здесь, и буду грызть ногти.

— Даже если этот проект провалится — ничего, не конец света. У нас полно других заказов.

— Но этот пока самый большой, и братец его уже разрекламировал.

Виктория усмехнулась. Алфред Паркер ни разу не был в их офисе, но это на его деньги Крейг начал свое дело. Если им удастся заполучить этот проект, Крейг сможет вернуть деньги и избавиться от брата. А Виктория знала, каков этот братец. Он протестовал против ее приема на работу: она только что закончила учебу в университете и, на его взгляд, была слишком молода, слишком хорошенькая и, по всей вероятности, показалась ему немного легкомысленной. Во всем были виноваты ее непослушные кудри. Ну и Бог с ними. Она не собирается упустить этот заказ.

— Как я выгляжу? — Виктория повернулась у стола Крейга.

— Ослепительно. — Крейг шутливо прикрыл глаза ладонью. — Но слишком самоуверенно. Как бы это не вызвало у них раздражения.

— Да я имею в виду мой костюм!

— О! Чудесный, элегантный и на вид очень дорогой. Тебе идет темно-синий цвет, особенно с этим красно-желто-белым шарфом.

— Я не слишком похожа на стюардессу? — несколько озабоченно спросила Виктория.

— Во всяком случае, я ни одной такой не встречал!

Крейг снова рассмеялся, и Виктория поняла, что ей надо уходить, пока не поздно. Она купила этот костюм специально для сегодняшней презентации и знала, что в нем у нее элегантный, деловой вид. Ей надо было надеть его с самого утра, когда она собиралась расправиться с Ником, а не выходить в джинсах и свитере. Виктория нахмурилась — опять этот Ник!

— В чем дело? — Крейг тут же уловил перемену в ее настроении и встал из-за стола — повидимому, для того, чтобы удобнее было волноваться.

Но Виктория его успокоила:

— Личная проблема, не имеющая отношения к проекту. Не бери в голову. Ты не успеешь оглянуться, как я вернусь, и мы это дело отметим.

— Если тебе удастся пробить этот проект, Виктория, получишь большую премию.

— Именно на это я и рассчитываю!

Покидая кабинет Крейга, Виктория столкнулась с Джонни, который нес огромный портфель с эскизами.

— Это видеофильм, — буркнул Джонни, сунув ей кассету. — Положи себе в сумочку, но не потеряй, а то нам конец.

— Что бы ни случилось, конца не будет, — уверенно заявила Виктория. — Удивляюсь тебе, ты такой же зануда, как босс. Ты же меня знаешь — я способна убедить любого. Как говорится, могу подняться вверх по отвесной стене без веревки!

— Меня ты можешь уговорить на что угодно, но сейчас перед тобой будет все правление фирмы, и всё мужики в дорогих костюмах.

— Мне не привыкать к дорогим костюмам, — беспечно уверила его Виктория.

Открыв дверь, она придержала ее, пока Джонни выходил со своим грузом диаграмм.

Разговор о дорогих костюмах заставил Викторию снова нахмуриться. Ник носил дорогие костюмы и всегда выглядел просто фантастически: высокого роста, атлетического сложения, вызывающе мужественный. Она привыкла думать о нем как о рыцаре, герое, кинозвезде. Отчего он стал таким неуравновешенным, и как ему удалось так завладеть всеми ее мыслями? Зачем он вторгается в ее жизнь, а не остается там, где ему положено быть? Скоро он совсем исчезнет из ее жизни, и ей лучше к этому привыкнуть. А сейчас надо чуть-чуть напрячь мускулы — и вперед...

— Как видите, — уверенно заявила Виктория, когда Джонни закончил показ своих эскизов, — мы решили, что проект будет целиком основан на мультипликации. Сейчас это модно и к тому же будет стоить дешевле, так как не придется приглашать знаменитостей. А деньги, сэкономленные на данной рекламе, пойдут на дальнейшую раскрутку. У нас уже готова предварительная смета расходов на телевидение и прессу. Как показывают цифры, которые перед вами, затраты весьма разумны.

Виктория умолкла, оглядывая собравшихся, которые изучали разложенные перед ними листы, с удовлетворением кивая головами. Многие посмеивались над забавными рисунками Джонни.

— Предвидя ваше одобрение, мы сняли видеофильм. Хотя это всего лишь черновые наброски, вы можете составить себе представление о том, как все будет выглядеть в окончательном варианте для телевидения. В журналах мы разместим самые выигрышные снимки. Вы можете предложить поправки... — добавила Виктория с таким видом, что стало ясно: любые попытки внести изменения в столь совершенную работу могут расцениваться только как безумие.

Но никто ничего не предложил. Виктория подмигнула Джонни и приготовилась немного расслабиться, пока будут показывать видео.

— Я не перестаю тебе удивляться, — сказал Джонни, когда они уже ехали обратно в офис. — Там собрались такие зубры!

— Им понравилось, — с уверенностью заявила Виктория. — Они даже смеялись, когда смотрели фильм.

— Даже старый мистер Уинтон пришел, — сообщил Джонни тоном, преисполненным благоговейного страха.

— Я видела. Он тоже прыскал в кулачок.

— Ты в этом уверена? Может, он просто злорадно хихикал?

— Вот увидишь, проект будет нашим, — твердо сказала Виктория.

Когда они вошли в офис, Крейг встретил Викторию неуклюжим объятием.

— Виктория, ты снова на коне! — воскликнул он. — Только что сообщили, что официальное согласие уже послано. Проект наш.

— Что я тебе говорила? — Виктория сурово глянула на Джонни. — Надо верить!

— Хотелось бы мне всегда быть таким уверенным, — пробормотал Джонни, покраснев от удовольствия.

Виктория взглянула на него свысока, прежде чем исчезнуть в своем кабинете. Как трудно было поддерживать для посторонних этот имидж уверенной в себе деловой женщины! На работе ей это еще удавалось, а вот в житейских ситуациях она чувствовала себя страшно уязвимой. Особенно с тех пор, как Ник лишил ее своего внимания и поддержки.

У Виктории было такое чувство, будто у нее из-под ног ускользает почва. Смятение сменилось болью, а затем и гневом. Она на пороге самого серьезного конфликта из-за того, что твердо решила не ходить на прием по случаю помолвки. В принципе Виктория могла уговорить себя на что угодно. Тогда почему сейчас она противится? В глубине души она совершенно точно знала ответ.

Было время, когда Виктория могла просто подойти к Нику и сказать, что не пойдет. Он взъерошил бы ей волосы и, ухмыльнувшись, сказал бы: как хочешь, принцесса. И на этом бы все закончилось.

Вначале, когда она, еще не оправившись от пережитого потрясения, замкнулась в себе, Ник отнесся к ней очень внимательно. Она была знакома со всей семьей, потому что несколько раз бывала здесь со своими родителями. Тони, шестью годами старше ее, и раньше всегда брал ее в свою компанию. Ник же относился по-другому: он был намного старше, очень сдержанным и молчаливым и, на ее детский взгляд, страшно важным. К тому же он учился в университете, а это уже, само по себе, было потрясающим фактом.

Но близко она узнала Ника только после того, как стала жить в Клиффорд-Корте в семье Кинг. Этот высокий, темноволосый, сероглазый человек, который улыбнулся ей и исчез, стал частью ее новой жизни. Тогда ей было всего двенадцать, но Ник не казался ей таким уж взрослым и далеким. По контрасту с бурными проявлениями симпатии со стороны Тони, Ник был сдержан, но он был доступен, и она, вскоре, поняла, что он старается ее поддержать.

Оглядываясь назад, она вспоминала, что проводила большую часть времени, сидя на огромном дереве, росшем возле дома. Чувствуя себя несчастной и потерянной, Виктория залезала на это дерево, выбирая самый толстый сук, и, сидя, скрючившись, иногда плакала, а иногда просто смотрела в поле, не имея сил даже думать.

Ник отучил ее от этой привычки. Однажды он влез к ней на дерево и уселся рядом. Даже сегодня она помнит, как он был одет: голубые джинсы и свитер под цвет глаз.

— А вдруг этот сук обломится? — как-бы, между прочим, спросил он, но она отодвинулась и промолчала. — Ты весишь мало, в общем-то, ты совсем малышка. А вот я тяжелый, так что вместе у нас вполне порядочный вес.

Виктория попыталась быстренько в уме сосчитать этот вес, но ей не удалось. Сколько весит человек в двадцать четыре года? Ник был очень высокого роста. Если прибавить его вес к ее...

— До земли далековато, — вслух размышлял Ник, глядя вниз, и Виктория невольно проследила за его взглядом. До сих пор, она ни разу не смотрела вниз, а до земли действительно оказалось далеко.

— Тебе придется слезть, — торопливо произнесла она, впервые за все время, обратившись к нему.

— Я слезу, если и ты слезешь, — согласился он спокойным, но весьма решительным тоном, и Виктория запаниковала.

— Но я всегда сюда прихожу, — в отчаянии запротестовала она. — Больше мне некуда идти. Мне надо думать. И вспоминать.

— И ты здесь плачешь, — мягко сказал Ник, и этого было достаточно, чтобы на ее глазах тут же выступили слезы.

— Я уже большая и не плачу. Мне нужно подумать о себе. — Ник подвинулся к ней ближе, и она замерла, чувствуя, что сук вот-вот обломится. — Пожалуйста, слезь, — попросила она.

— Я слезу, если ты слезешь вместе со мной, — пообещал он.

С бьющимся сердцем она поспешно кивнула, радуясь тому, что окажется на твердой земле.

Ник помог ей слезть, но не ушел после этого, а, подняв за подбородок ее голову, посмотрел ей в глаза.

— Обещай мне, что больше не полезешь на это дерево. Ты залезаешь слишком высоко и можешь упасть.

— Но мне нужно подумать, решить...

— Тебе ничего не надо решать, Виктория. Тебе двенадцать лет, и решать ты будешь, когда вырастешь. Сейчас ты живешь здесь, с нами, и тебе не надо о себе заботиться. Давай я буду о тебе заботиться, согласна?

— Ты не захочешь, — прошептала она, все еще чувствуя себя неловко от этой неожиданной встречи.

— Вот увидишь, — уверил он ее. — Во всяком случае, я буду знать, чем занять свое свободное время.

По мнению Виктории, свободного времени у него было не так уж много, но отказываться неудобно, поэтому она кивнула в знак согласия, а он, обняв ее за плечи, повел к дому.

— Если тебе захочется поплакать, в этом нет ничего стыдного. Просто приходи ко мне.

Комок в груди, образовавшийся после гибели ее родителей, стал понемногу таять. Когда она возвращалась в свою комнату, то услышала, как Мюриел тихо спросила Ника:

— Как она, Ник?

Виктория остановилась на лестнице, с замиранием сердца ожидая, что он ответит.

— С ней все будет в порядке, — вполголоса ответил он. — Она очень страдает, но это пройдет. Положись на меня. Думаю, мне удалось ее разговорить.

Виктория усмехнулась. Конечно же, ему удалось, и она стала приходить к нему со своими бедами, а он никогда не отказывался выслушать ее. Она рассказывала ему о своих страхах, плакала у него на груди и внимала каждому его слову. Она готова была пойти за ним на край света.

Виктория передернула плечами. Все это было так давно. Сейчас она уже не пошла бы за ним на край света, но мысль о том, чтобы столкнуть его вниз с этого края, время от времени приходила ей в голову. И она в этом не виновата. Это не она вдруг перестала обращать на него внимание и стала с ним холодна. Иногда он вел себя элементарно невежливо. Он отдалился от нее, стал совсем другим человеком, но она не собиралась взваливать вину за это на себя. Его помолвка совершенно ее не касается, и если он не совсем еще очерствел, то должен это понять.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Виктория опаздывала домой. Она уже собиралась уходить с работы, когда неожиданно позвонил еще один клиент, и ей пришлось задержаться. Алфред Паркер обожал повторять, что деньги на деревьях не растут. Однако после того как проект Уинтона — Смита поднял репутацию фирмы, он вряд ли станет беспокоиться о своих деньгах. Теперь Крейг сможет вернуть брату долг. Как это замечательно — быть причастной к общему делу и даже влиять на его успех! Виктория чувствовала себя счастливой и окрыленной.

В Клиффорд-Корт она приехала к восьми часам, когда все уже сидели за обеденным столом.

— Наконец-то ты вернулась, Виктория, я уже начала беспокоиться.

При виде Виктории лицо Мюриел Кинг просияло. Виктория обошла вокруг стола и чмокнула Мюриел в щеку.

— А я рада, что вы оба тоже дома, — сказала Виктория. — Без вас дом пуст. Пожалуйста, больше никуда не уезжайте.

— За нас не беспокойся, — засмеялся Фрэнк. — А у тебя вид победителя!

— Ваш проект принят, Вик? — догадался Тони. Виктория радостно кивнула. — Ух, ты! Десять миллионов! Ты теперь важная персона. Если эта фирма добьется успеха, то только благодаря тебе.

Ник промолчал, но смотрел на нее словно хищная птица. Виктория старалась избегать его взгляда, но все же не удержалась и мельком глянула на Ника. Он изобразил на лице некое подобие улыбки. Однако поручиться за это она не могла, возможно, это была и усмешка.

— Поздравляю, — пробормотал он.

Его взгляд скользнул по элегантному костюму, задержался на ногах и туфлях на высоких каблуках, а потом остановился на ее светлых волнистых волосах. Приподнятое настроение Виктории как рукой сняло. Взгляд Ника был скептическим: он выискивал недостатки в ее внешности и, без сомнения, находил их во множестве. Стоило ему только так на нее посмотреть, и у нее появлялось ощущение, что она всего лишь играет в жизнь. Изо всех сил, стараясь побороть в себе чувство уныния, Виктория поблагодарила его и села за стол. Однако ей было неловко, и она упорно не поднимала глаз от тарелки. Она не могла понять, как ему удалось привести ее в такое состояние. Всего полчаса назад ей казалось, что она чего-то стоит, а сейчас она не более чем обыкновенная девчонка.

Ложась спать, она все еще была не в себе. Ник исчез в своем кабинете сразу после обеда, но она еще долго ощущала его присутствие. Он никогда не переставал работать. И никогда не звонил Черил, да и она ему не звонила. Странная все-таки пара.

Когда-то он был, самым что ни на есть, понимающим, нормальным человеком. Если они, бывало, спорили, Ник всегда оказывался прав, но он все объяснял, а не становился холодным и молчаливым. Ей особенно запомнился один школьный вечер. Эти вечера устраивались один раз в месяц в пятницу. Ей тогда было семнадцать. На этих вечерах царило общее веселье, но то и дело возникали романтические увлечения. Она, конечно, совершила ошибку, рассказав об этом Нику, но он только улыбнулся и отмахнулся от нее.

Пренебрежение Ника обидело ее, так как она почувствовала себя маленькой, глупенькой девочкой. Поэтому, когда на одной такой вечеринке ее стал приглашать танцевать один и тот же мальчик, она решила принять его ухаживания — частично из любопытства, но главным образом, чтобы досадить Нику.

Ник всегда заходил за ней после танцев, но на этот раз Виктория решила задержаться, как это делали многие другие. Когда появился Ник, она стояла на крыльце школы и целовалась со своим кавалером.

— Пора домой, — весело сказал Ник, но по его глазам она поняла, что он кипит от злости.

— Меня могут подвезти, — начала она, но Ник, крепко сжав ее руку, дернул ее к себе в своей обычной деспотичной манере.

— Тебя уже есть, кому подвозить, — произнес он с пугающим спокойствием. — Поедешь со мной. Пошли.

У Виктории мелькнула, было, мысль устроить скандал, угроза которого обычно помогала ей выпутаться из неприятной ситуации, но она никогда не закатывала скандалов Нику. Да и по его взгляду она поняла, что он угадал ее бунтарские намерения и готов им противостоять. Не слишком робко, но она все же пошла с ним.

— Хорошо провела время? — непринужденно поинтересовался он по дороге домой. Виктория сидела рядом, надувшись, и ей было все равно, сомнется ее новое платье или нет. Как он смел ее так унизить, да еще в присутствии мальчика!

— Я очень хорошо проводила время, пока не приехал ты, — проворчала она, искоса глядя на него.

— Какая жалость, — поддразнил он ее. — Я и не знал, что тебе это так понравилось.

— Это было чудесно! — вызывающе бросила она, добавив высокомерно: — Кристофер мой кавалер.

— Ну, если бы я это знал...

— Надменный, высокомерный, самонадеянный воображала, — набросилась на него Виктория, а когда он засмеялся, она пришла в еще большую ярость.

— Да ты, наверно, даже не знаешь, как эти слова пишутся, — усмехнулся он.

— Ненавижу тебя!

Виктория отвернулась от Ника и, отодвинувшись в самый дальний угол, сделала вид, что смотрит в окно, хотя было уже совершенно темно и за окном не видно ни зги.

— Неужели? — Ник внезапно остановил машину и зажег свет в салоне. Виктория даже немного испугалась. Не слишком ли она далеко зашла, разговаривая с ним в таком тоне? — Итак, ты меня ненавидишь?

— Вообще-то, нет, — смущенно призналась она. — Только сегодня.

— Ну, это понятно. Ты веселилась, а я тебе помешал. Хочешь, чтобы я отвез тебя обратно?

— Нет! Уже слишком поздно.

Виктория бросила на Ника недоверчивый взгляд, пытаясь понять, что он задумал. Он уже стал важным человеком, но все еще приглядывал за ней. Даже когда был очень занят, он иногда выкраивал время специально для нее.

— Ну да, конечно. Момент упущен, это понятно, — как бы размышлял он вслух, но, взглянув на него, Виктория увидела, что его глаза смеются.

— Не надо, Ник, — умоляюще попросила она. — Мне не нравится, когда ты меня дразнишь. Я уже выросла, а ты относишься ко мне как к ребенку.

— Да, ты почти выросла, но перед тобой еще большой путь, и на нем будет немало трудностей. Я скажу тебе — когда ты станешь взрослой. А пока я отношусь к тебе необычайно серьезно.

— Мне иногда кажется, что ты меня просто в тисках держишь, — разозлилась Виктория.

— Одно твое слово, и я отпущу, — предложил Ник.

— Я вовсе не хочу, чтобы ты от меня отказывался. Мне нравится, что я тебе небезразлична.

— Ты просто взбалмошная девчонка и сама не знаешь, чего хочешь.

Ник завел машину. Она видела, что он не сердится. Наоборот, губы его чуть подрагивали, словно он еле удерживался от смеха. Она вздохнула с облегчением и стала расправлять платье, наконец, заметив, что оно страшно помялось. Ник не сердится, а обо всем остальном можно забыть.

— А что, это и вправду было чудесно? — тихо спросил он.

— Танцы? Да ничего. Мне несколько раз наступали на ноги, но я мужественно это перенесла.

— Я имею в виду поцелуй — поцелуи. Ведь мы об этом говорили, когда ты употребила слово «чудесно». Так что?

— Не особенно. — Она покачала головой с задумчивым видом. — Даже совсем не интересно. Мокро и неудобно — носы мешали. Это не по мне.

Ник расхохотался, и она с удивлением увидела, как засверкали его глаза.

— Что тут смешного? Может, я что-то делала не так? Ты мне покажешь?

— Ни за что, — усмехнулся он. — Почитай что-нибудь об этом, а лучше сначала подрасти.

— Никогда я этому не научусь, — проворчала она.

Ник взял ее руку, поднес к губам и отпустил.

— Не торопись стать взрослой, принцесса, — мягко посоветовал он. — Это время наступит очень скоро, но ты мне нравишься такой, какая ты есть. А что касается поцелуев, однажды у тебя все получится и без всякой подсказки, поверь мне.

За весь день это было самой утешительной для нее новостью, а к тому времени, когда они вернулись домой, все встало на свои места. Ник по-прежнему был рыцарем, а она принцессой. Как всегда.

Что же случилось? Отчего теперь все не так? Удастся ли ей когда-нибудь докопаться до истины?

Она решила принять душ и выбросить все из головы. В конце концов, это началось не сегодня, но с тех пор она не продвинулась ни на йоту. Скорее всего, Нику не нравится, какой она стала, а с этим ничего нельзя поделать.

Из душа вдруг хлынула ледяная вода, и Виктория опрометью выскочила из кабинки. Что такое? Сегодня, наверно, один из несчастливых дней! Набросив халат, она отправилась узнать, что случилось, и почти налетела на страшно недовольного Ника.

— Почему, черт возьми, нет горячей воды? — прорычал он.

И Виктория тут же взорвалась:

— Думаешь, это я ее всю истратила?!

— Не говори чепухи. Вода не может кончиться. Никто тебя ни в чем не подозревает, так что застегни рубашку — или что там на тебе.

— Это халат! — огрызнулась она, придя в ярость и одновременно в замешательство.

— Разве? Я считал, что халаты обычно длинные, до пят, и шуршат.

— Это короткий халат.

Виктория покраснела и почувствовала себя полной идиоткой. Как он умел дать ей почувствовать себя дурой одним-единственным замечанием, брошенным как бы вскользь?

— Я заметил. Но когда я неожиданно попадаю под ледяной душ, то могу думать только об одном — куда подевалась горячая вода.

Ник что-то раздраженно буркнул и направился к чулану, где помещались водонагреватель и разные краны, о которых Виктория имела, весьма, смутное представление. Она поплелась следом, только сейчас заметив, что он без рубашки.

У него были широкие загорелые плечи. Он больше походил на спортсмена, чем на адвоката, и она вспомнила, как великолепно он играет в теннис, гораздо лучше ее. Интересно, среди женщин, дававших показания в суде, была ли хоть одна, которая не пожирала бы его восхищенным взглядом, пока его холодные, язвительные замечания не приводили их в замешательство?

Ник открыл чулан и раздраженно хмыкнул.

— Видимо, это дело рук маминой служанки. Насос отключен. В один прекрасный день мы все взлетим на воздух, — проворчал он, открывая какой-то кран.

Прикусив губу, Виктория наблюдала за Ником, представляя себе, как все они взлетят, и, одновременно, восхищенно наблюдая, как играют мышцы на его плечах.

— Тебе лучше взглянуть сюда, — обратился он к ней, — чтобы знать, что делать, если вдруг никого не окажется дома.

— Ну, тогда и узнаю, — поспешила она ответить.

Но Ник схватил ее за руку и дернул к себе.

— За все двенадцать лет, что здесь живешь, ты ни разу этим не поинтересовалась. Если уж тебе суждено взвиться к небу, то пусть это случится благодаря твоему характеру, а не из-за того, что ты не знаешь, какой повернуть кран.

Он почти насильно втянул Викторию в чулан.

— Вот этот кран, — показал он и повернул его. — Слышишь, никакого шума, а когда я снова его поверну, заработает насос.

Ник продемонстрировал работу крана еще раз. Виктория вдруг почувствовала себя страшно неловко. Давно ей не приходилось стоять так близко от него. Но сейчас он уже не был ее героем, ее наставником. Он стал другим. К тому же и собирался обручиться с другой.

— Смотри внимательно, — приказал он. Она стояла тихо, как мышка. — Мне следовало бы давно показать тебе все это, когда ты еще была легкомысленной девчонкой. Но если ты можешь пробить проект на десять миллионов, то уж насос как-нибудь сумеешь включить.

— Слушай! Оставь меня в покое! — огрызнулась она, но Ник привлек ее к себе. Руки у него были сильными, а грудь слишком близко. Она здорово испугалась, особенно того, что ей не хотелось, чтобы он ее отпускал. — И я не легкомысленная, — сердито добавила она. — Единственно, с чем я не могу смириться, так это с твоей манерой обращаться со мной высокомерно.

Он тут же ее отпустил. Виктория не смела взглянуть ему в глаза, которые, наверняка, потемнели и метали молнии. Она вела себя по-идиотски, устроив скандал на пустом месте, и ей было стыдно.

— Тебе недолго осталось меня терпеть, — мягко сказал он. — Скоро тебе никто не будет мешать.

Виктория готова была откусить себе язык.

— Я не то хотела...

— Мне кажется, ты никогда не знаешь, чего хочешь. А когда поймешь, может оказаться слишком поздно.

Она не поняла, что именно он имел в виду, и поспешила уйти в свою комнату. Уж лучше было принять бодрящий холодный душ, чем терпеть его выговоры. Ее сердце бешено колотилось. Несмотря на то, что она была раздражена, на глаза навернулись слезы.

Если бы Ник был героем, который себя неожиданно развенчал, ей, наверно, было бы легче. Но он просто-напросто отшвырнул ее прочь, дав ей почувствовать ее ничтожность.

Она ломала голову над тем, почему он ведет себя как совершенно чужой человек и к тому же презирает ее, а она сама, как будто, играет две роли: энергичной, преуспевающей женщины — на работе и неуверенной в себе, капризной девчонки — дома.

Он не только уйдет из ее жизни, он приведет в нее Черил Эштон. Будет лучше, если уйдет она, так как легко можно себе представить, какими будут встречи с сухой, бесстрастной Черил и равнодушным Ником. Ее выводила из себя одна только мысль об этих встречах. Она вряд ли сумеет сдерживаться, чем, без сомнения, приведет в замешательство всю семью.

Правильнее всего будет переехать ей. Она хорошо зарабатывает и может себе это позволить. И у нее есть деньги, оставленные родителями. До сих пор она к ним не притрагивалась, но, кажется, наступил критический момент, и родители бы ее одобрили. Беда в том, что она была счастлива в доме Кингов. А труднее всего ей будет расстаться с Тони, ведь, несмотря на разницу в возрасте, они были почти как близнецы.

Погода в выходные дни стояла теплая, и Виктория, по своему обыкновению, решила провести их в саду, наслаждаясь свежим воздухом и тишиной Клиффорд-Корта.

Сначала они с Фрэнком выпалывали сорняки в оранжерее позади дома. Потом она приняла душ, взяла книгу, и в бикини, и соломенной шляпе улеглась на подстилке, на небольшой полянке, окруженной кустарником и деревьями.

В таком месте не хотелось думать о неприятном. Отложив книгу, Виктория закрыла глаза, слушая, как легкий ветерок шуршит листвой над ее головой. Хотя она лежала в тени, все еще было жарко, по телу разливалось приятное тепло, напряжение, копившееся всю неделю, понемногу уходило, и она задремала.

В полусне она вспомнила о Нике. Сейчас он вел в суде самое сложное дело, в котором были замешаны опасные криминальные элементы. Когда процесс начинался, она пару раз пробиралась в зал суда, внимательно слушая, но главным образом наблюдая за Ником и восхищаясь его умением заманить в ловушку любого свидетеля.

Виктория чувствовала, как ненавидит Ника человек, сидящий на скамье подсудимых. Наверно, страшно читать в глазах преступника эту ненависть. Она утешала себя тем, что тот находится за решеткой, пытаясь не думать о том, что его дружки по-прежнему на свободе. Все же вряд ли кто-нибудь посмеет угрожать Нику Кингу, уж слишком он заметная фигура.

Викторию разбудил шум голосов, и она сообразила, что проспала довольно долго, судя по тому, что тень переместилась, и она оказалась лежащей на солнце. Открыв глаза, она увидела приближающихся Ника и Черил. Бежать было уже поздно. Если она вскочит и попытается скрыться, они тут же ее заметят. Она предпочла закрыть глаза и притвориться спящей.

— Ой! Это твоя сестра, — услышала она голос Черил и поняла, что ее обнаружили.

— Она мне не сестра, — твердо поправил ее Ник. — Она просто живет с нами. По-моему, она слегка сошла с ума — спать на таком солнце! Недолго и сгореть!

— Наверно, надо ее разбудить, — предложила Черил.

Слова Черил вызвали у Виктории раздражение, но надо было как-то выпутываться из нелепой ситуации. Она смотрела на Черил сквозь густые ресницы, и та все больше ее раздражала. Черил, как всегда, была безупречна. На ней были очень дорогие платье и босоножки, а идеальная прическа свидетельствовала о том, что над ней поработал дорогой парикмахер.

Виктория почувствовала себя ребенком, которого застали играющим в грязи.

— Почему бы тебе не пойти в дом? — предложил Ник. — Сейчас подадут чай. Я ее разбужу и через минуту приду. Не так-то легко продраться через эти кусты, ты можешь оцарапаться. А Виктория перепрыгивает через них или просто не обращает на них внимания.

У Виктории кровь закипела в жилах. Не может не говорить про нее гадостей даже в присутствии Черил Эштон! Ему-то какое дело, если она сгорит на солнце или оцарапается с головы до ног!

Не открывая глаз, Виктория молила Бога, чтобы Ник ушел с Черил, даже если ей суждено сгореть на солнце. Или пусть разорвет о кусты свои дорогие штаны. Никто не приводил ее в такую ярость, как Ник. Но и никто, кроме него, не мог так ее расстроить. Никто.

Наступила долгая пауза и какая-то неестественная тишина, так что Виктория решилась все же приоткрыть глаза. Над нею во весь свой рост возвышался Ник, так что она чуть, было, не подскочила.

— Синдром страуса. — Взгляд его был испепеляющим. — Сунь голову в песок, и никто тебя не увидит. Не сработало.

— Не понимаю, о чем ты? — высокомерно заявила Виктория.

В ответ он только иронически улыбнулся.

— Выражусь по-другому. Ты проснулась, как только услышала наши голоса, и просто не открывала глаз. Кое-кто посчитал бы это инфантилизмом, но, зная тебя, я именно этого и ожидал.

— Никакой это не инфантилизм, — отрезала Виктория, вставая.

— Значит, ты просто растерялась, — предположил он тихо. Окинув ее фигуру в бикини и растрепанные волосы, он сказал с нескрываемой усмешкой: — Редко увидишь такое прекрасное создание на опушке леса. На будущее надо быть поосторожней.

Виктории показалось, что она покраснела до корней волос. Она поспешно схватила подстилку и книгу, все еще чувствуя на себе насмешливый взгляд Ника.

— Я не могу выглядеть такой прилизанной и невозмутимой, как мисс Эштон! — выпалила она, глядя ему прямо в лицо.

— А разве я прошу об этом?

— И вообще тебя не касается, как я выгляжу, — напомнила она, ему.

— Тогда почему ты бесишься? — пожал он плечами. — Пошли пить чай, и постарайся вести себя прилично.

Он выхватил у нее подстилку, перебросил через плечо и, прежде чем Виктория успела опомниться, подхватил ее на руки и понес к окружавшим поляну кустам.

— Сейчас же отпусти меня, — разбушевалась Виктория, толкая его в грудь.

— Я не хочу, чтобы ты оцарапалась, — вкрадчиво заявил он. — Помолвка уже на носу, и ты должна выглядеть хоть чуточку прилично.

— А я вообще не приду, — не отступала Виктория. — Я не собиралась тебя слушаться!

— На этот раз придется. Мы оба это знаем, так что оставим эту тему.

Она решила промолчать, чтобы хоть как-то спасти остатки своей гордости. Она даже решила не вырываться, хотя мучительно сознавала, что почти все ее обнаженное тело прижато к его груди. У нее было странное ощущение, будто она задыхается, но она решила, что просто перегрелась на солнце.

— Я могу идти сама, — удалось произнести ей спокойно, когда они миновали кусты и вышли на газон.

Он тут же поставил ее на землю, критически оглядев ноги.

— Как тебе удалось забраться на поляну без единой царапины? — В его голосе звучало неподдельное изумление, и Виктория почувствовала удовлетворение, тем более что сам он не выглядел таким уж безупречным после того, как продрался через кусты.

— А я уже десять лет хожу другим путем. — Настала ее очередь смотреть на него свысока, что она и сделала с большим удовольствием. — Продираться через кусты слишком трудно. Так что тебе придется переодеться, чтобы соответствовать изысканности мисс Эштон.

— Ее зовут Черил.

Виктория насмешливо улыбнулась, сверкнув синими глазами.

— Да, я знаю, но мы ведь практически с ней не знакомы. Поэтому лучше оставаться в рамках официальных отношений. Я буду думать о ней как о мисс Эштон, а она обо мне как о твоей сестре.

— Никакая ты мне не сестра, — раздраженно произнес Ник, и Виктория поняла, что она его, наконец, достала.

— Да, и ты сказал об этом Черил, — весело напомнила ему Виктория и заметила, что ему, на сей раз, было не до смеха.

— Значит, ты все слышала, — нахмурившись, заключил он. — А что ты, собственно, надеялась услышать?

— Все, на что я надеялась, — это что вы исчезнете, но мои надежды не оправдались, потому что ты все еще считаешь себя вправе вмешиваться в мою жизнь. Занимайся своей мисс Эштон, а меня оставь в покое.

— Я никогда намеренно не стремлюсь приблизиться к тебе. — Ник схватил ее за руку, пытаясь остановить.

— Тогда почему мы все время сталкиваемся? Отстань от меня, Ник, и живи своей жизнью. Я со своей великолепно справляюсь и не нуждаюсь в твоей направляющей руке. И вообще в тебе не нуждаюсь.

— Вот как? — Ник еще крепче сжал ее руку, и сердце Виктории вдруг екнуло.

— Да, так!

Осторожно высвободившись, Виктория направилась к дому, стараясь не оглядываться на Ника, который так и не сдвинулся с места и с сердитым видом наблюдал за ней. Как бесславно кончился такой великолепный день! Когда Виктория, приняв душ, и переодевшись в ситцевое платье, спустилась к чаю, она застала в столовой мрачного Ника и слегка растерянную Черил, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.

Интересно, а где Черил чувствует себя на месте? — подумала Виктория. Возможно, такого и места-то нет. Черил по натуре была прирожденной жертвой. Виктории следовало бы ее пожалеть, но она не могла себя пересилить. Черил решила выйти замуж за Ника. Ну что ж. Ник будет ею командовать, и из робкой невесты она превратится в послушную жену. Виктория пыталась убедить себя, что ей до этого нет никакого дела.

Она обрадовалась, когда за столом появился Тони и сел рядом. Они стали болтать друг с другом, но она заметила, что Ник был этим недоволен. Виктория же была слишком раздражена, чтобы заставить себя быть любезной с Черил. Этим пришлось заниматься Мюриел, Ник же был скучен и явно зол. Виктория недоумевала, зачем Ник, вообще, привез Черил в Клиффорд-Корт. Было такое впечатление, будто он выиграл ее в вещевую лотерею и не знал, что делать с выигрышем.

В понедельник погода испортилась, небо заволокло грозовыми тучами, и Виктория чувствовала себя подавленной. У нее не выходили из головы ссоры с Ником.

— Прогноз погоды на середину июня отвратительный, — заявил Тони за завтраком. — Если такая погода будет в день помолвки, с матерью Черил случится удар. В нашем климате неразумно планировать такое большое торжество в саду.

— А мне все равно, — буркнула Виктория. — Я не собираюсь идти.

— Еще одно неразумное решение, — заметил Тони. — Тебе все равно не отвертеться, Вик, так что уж лучше смирись...

Тони вдруг осекся, и Виктория прекрасно поняла почему: раздались шаги Ника. Правда, возможно, он не слышал последнюю фразу Тони. Почему-то он сегодня не уехал рано, но, даже не видя его, она чувствовала его присутствие.

— Что же вы замолчали? — спросил Ник, садясь за стол. — Или ваш разговор слишком личный и не предназначен для моих ушей?

В голосе Ника слышался такой сарказм, что Виктория вся сжалась. В последнее время она постоянно ощущала в присутствии Ника какое-то напряжение. Иногда ей удавалось разрядиться, устроив небольшой скандал, но сегодня — то ли после вчерашней ссоры, то ли из-за низко нависших туч — она чувствовала себя особенно беззащитной.

— Очень личный, — ответил Тони самодовольно. — Ты же знаешь, нас с Викторией водой не разольешь. У нас много секретов.

— Знаю.

Ник был совершенно не расположен шутить, и Тони удивленно взглянул на Викторию. Он явно не понимал настроения Ника.

Однако напряженная атмосфера помогла Виктории принять решение. Она больше не останется в этом доме: не может она все время чувствовать себя то ли виноватой, то ли задержавшимся в своем развитии подростком, которому постоянно указывают на его место. В эту минуту Мюриел и Фрэнк вошли в столовую, и она решила, что момент подходящий.

Ей пришлось немного подождать, потому что Фрэнк поинтересовался, как дела у Ника в суде.

— Я заглянул в суд в пятницу, — вмешался Тони, — и случайно подслушал кое-какие недружелюбные высказывания. Такое впечатление, что в криминальном мире многое зависит от этого процесса.

— Наверно, придется привлечь к суду еще кое-кого, — с удовлетворением ответил Ник. — Если Кентон пойдет ко дну, он не захочет тонуть в одиночку и прихватит с собой своих подельников.

— Я видел, как на тебя бросали злобные взгляды.

— Кто? Защитники? — саркастически улыбнулся Ник. — Или ты имеешь в виду дружков подсудимого? Эти, как правило, злобствуют и угрожают. Если бы я обращал на это внимание, то больше никогда не выступил бы обвинителем. После того как будет вынесен приговор, они все тут же лягут на дно.

— Но ведь это опасно? — забеспокоился Фрэнк.

— Не больше, чем переходить улицу. Забудь об этом, — пожал плечами Ник.

Он бросил косой взгляд на Тони и перевел разговор на погоду. Виктория видела, что Тони явно обеспокоен, но Ник, по своему обыкновению, был невозмутим. И Виктория решилась.

Она объявила, что хочет переехать на собственную квартиру. Крейг уже несколько дней предлагал ей сделать это, но Виктория пока ничего не предпринимала. Теперь же, она вдруг поняла, что должна уехать, чтобы избавиться от Ника, хотя и сама не могла объяснить себе, почему именно.

— Появилась возможность переехать в неплохую квартиру, — спокойно сказала она, глядя на Мюриел. — Вы же знаете, какие пробки на дорогах, а зимой будет еще сложнее. Квартира расположена недалеко от работы, так что, я думаю, это разумное решение.

Ее заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы, потому что все за столом разом умолкли. Взоры обратились к ней, но, даже не глядя на Ника, она знала, что он пришел в ярость.

— Ты уже решила, дорогая? — Сердце Виктории упало, когда она услышала, как задрожал голос Мюриел, и прочла недоумение на лицах Фрэнка и Тони.

— Нет-нет, — поспешила заявить Виктория, пытаясь улыбаться. — Просто мне предложили, и я подумала... Крейг Паркер живет в этом доме и сказал, что скоро освободится одна квартира. Мне показалось, что было бы неплохо воспользоваться случаем...

— Как же ты будешь жить в городе? — спросил Фрэнк. — Ты ведь проводишь все свободное время в саду. Тебе нравятся и этот дом, и сад.

— Конечно, — смущенно ответила Виктория. — Но мне уже двадцать четыре и пора...

— Если ты уедешь, я вырою глубокую яму и спрыгну туда, — заявил Тони. — Ты же свет моих очей, сливки в моем кофе, молоко в моем чае.

— Ах, Тони! — Виктория улыбнулась ему благодарно и сделала попытку рассмеяться. — Пока это всего лишь идея.

— И притом чертовски глупая, — настаивал на своем Тони. — Правда, Ник?

— Я уже давно перестал давать советы Виктории, — ледяным тоном заявил Ник. Положив салфетку, он встал, чтобы уйти. — Она уже не ребенок и вполне может сама принимать решения. Она должна поступать так, как считает нужным, и, вне всякого сомнения, поступит по-своему.

Ник поцеловал мать и кивнул всем остальным — всем, кроме Виктории, на которую даже не взглянул. Никто не проронил ни слова, пока машина Ника не отъехала от дома.

— Он рассердился, — прервала неловкое молчание Мюриел. — В последнее время он так часто выходит из себя...

Виктория закусила губу, понимая, что своим заявлением нанесла всем страшный удар. Ее здесь любили и любят. Все, чего она добилась, — это что все узнали, как к ней относится Ник.

— Я не перееду, — тихо сказала Виктория. — Я вижу, что вы все расстроены. Мне действительно было бы нелегко жить в квартире. Я слишком люблю этот дом, да и расстаться с вами было бы невыносимо. Во всяком случае, это была лишь идея.

— Идея была глупая, — еще раз сказал Тони. — И я не услышал признания, что ты будешь скучать по мне.

Он посмотрел на нее сурово, и она улыбнулась ему в ответ.

— Мне не с кем было бы посплетничать, — согласилась Виктория. — Как мне только в голову могло прийти оставить тебя?

— Первая разумная мысль за все утро. Кончай завтракать и отправляйся на работу. Если Ник решил устраниться, я возьму руководство в свои руки.

Вот чем дело кончилось, уныло размышляла Виктория по дороге на работу. Ник, как говорится, умыл руки — ведь она не член семьи. Эта мысль постепенно начала овладевать и ею. Он был важной персоной, а она — обыкновенный человек. Он собирался жениться на девушке из семьи, у которой было все, что ему надо для будущей карьеры: положение в обществе, нужные связи. Под руку с Ником Черил будет хорошо смотреться на приемах, и ему не придется беспокоиться, что она поступит необдуманно или выкинет какой-нибудь номер.

Наверно, они с Ником скоро вообще перестанут понимать друг друга, и, когда он и Черил будут приезжать в Клиффорд-Корт с визитами, он будет относиться к Виктории как к самозванке. Она уже не сможет обращаться к нему со своими проблемами. Впрочем, она уже давно этого не делает. Совершенно очевидно, что Ник считает ее обузой, и сегодня сумел очень ловко от нее отделаться. Только вот ей будет гораздо трудней вычеркнуть его из своей жизни.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ровно в двенадцать Ник появился в кабинете Виктории и заявил тоном, не допускающим возражений:

— Приглашаю тебя на ланч. Одевайся.

— Я не могу! — Виктория вдруг запаниковала. Прежде ни разу он ее не приглашал, даже когда она только начала работать, и они все еще были в дружеских отношениях. — Во-первых, еще слишком рано, а во-вторых, я обычно просто перехватываю что-нибудь на ходу, потому что у меня много работы и...

— Прекрати кудахтать и одевайся! — Он был неумолим, и Виктория почувствовала себя в западне. Она не умела, просто, молча противостоять Нику, ей обязательно нужно, было, орать и размахивать руками, чтобы защититься от него. На работе она не могла так поступить — слишком много было кругом любопытствующих глаз. У Ника была внушительная внешность, и весь персонал офиса, казалось, был глубоко заинтересован развитием событий. Включая босса.

— Я не могу уйти из офиса, — начала, было, она, но Крейг Паркер выступил из-за спины Ника и вышиб почву у нее из-под ног.

— Конечно, можешь, — вмешался он. — Твои успехи на прошлой неделе должны быть вознаграждены. На сегодня ты свободна.

— Я бы предпочла получить денежную премию, — поспешно возразила Виктория, но Крейг только величественно кивнул.

— Можешь рассчитывать и на нее. А теперь собирайся. Желаю хорошо провести время.

— Это... — с опозданием решила Виктория представить Ника Крейгу, сгоравшему от любопытства. К своему удивлению, она вдруг замешкалась, не зная, как назвать Ника. Он не был братом, а сейчас не был и другом. Она запнулась под саркастическим взглядом Ника, который все понял.

— Виктория — член нашей семьи, — уточнил он, бросив на Крейга довольно холодный взгляд. — Мои мать и отец считают ее своей дочерью.

— Это Ник Кинг. — Виктория обрела, наконец, дар речи, заметив, что интерес Крейга заметно возрос.

— О, вы тот самый юрист? Боже милостивый! Я читал о вас сегодня в газетах. Этот преступник выглядит очень опасным. А в утренних новостях сообщили, что его сообщники все еще не найдены, но есть надежда, что Кентон заговорит. Я и не знал, что Виктория вращается в таких влиятельных кругах.

— Она не в курсе этого дела, — коротко ответил Ник. — Мы стараемся оградить ее от неприятностей.

Ник смотрел на Крейга явно неодобрительно, и Виктория почувствовала, что краснеет. Она поняла, что после ее заявления о том, что Крейг живет в том же доме, где она собирается снять квартиру, Ник пытается определить, какие между ними отношения. Может, он подумал...

Виктория поспешила надеть пальто, только бы больше не задерживаться в офисе. Крейг, наверняка, решил, что Ник настроен к нему враждебно, и к тому же ужасный сноб. Но об этом она подумает позже, а в данный момент ей не хотелось усложнять ситуацию. Никогда еще она так сильно не ощущала на себе давление Ника.

— Куда мы пойдем?

— Мы поедем, — строго сказал он, открывая перед ней дверцу своего автомобиля. — Такое впечатление, что слишком много народу интересуется твоими делами.

— Они не станут за мной шпионить! — негодующе воскликнула Виктория. — Если бы у тебя не был такой высокомерный вид, они вообще не обратили бы на тебя внимания.

Откровенно говоря, она была уверена, что обратили бы, особенно женщины, и вовсе не из-за того, что он был такой важной персоной.

Ник был просто воплощением мужественности. Чувствовала ли это Черил?

— Садись в машину, Виктория, — приказал он. — Если ты хочешь устроить сцену, давай это сделаем там, где нас не увидят.

— Я не собираюсь устраивать сцен, — разбушевалась Виктория, сев в машину. Дверца щелкнула, и тогда она еще немного повысила голос. Когда она рядом с Ником, всегда безопасней немного разозлиться. — Я не хочу ехать с тобой и, вообще, видеть тебя не хочу!

— Могу себе представить! — холодно отреагировал он. — Но сейчас тебе некуда деваться, а я намерен провести в твоем обществе еще пару часов.

— Тебе что, больше делать нечего? — огрызнулась Виктория. — Может быть, в то время, когда ты будешь меня запугивать, какому-нибудь преступнику удастся сбежать!

— А я еще и не начинал тебя запугивать. Подожду, пока мы найдем подходящее место. Не хочу терять самообладание, пока я за рулем. — Виктория плотно сжала губы, а он бросил на нее презрительный взгляд. — А ты пока подуйся. Тоже занятие.

Виктория отвернулась к окну, чувствуя, как ее главная защита — раздражение — тает. Что ему надо? Наверно, он злится, что она хочет уехать из дома, но, имея дело с Ником, никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Он не знает, что она передумала и всех успокоила. Во всяком случае, она еще никогда не видела его таким взбешенным.

Они явно направлялись за город, и, прежде чем она сообразила, где они находятся, машина остановилась в каком-то тихом месте на берегу Темзы. Неподалеку, Виктория приметила вычурное здание старой гостиницы, но Ник не стал к ней подъезжать. Он выключил мотор, и наступила довольно зловещая тишина. Первой не выдержала Виктория.

— Ну? — спросила она гордо. — Будет что-то вроде пикника или ланч всего лишь предлог?

— Ты получишь свой ланч, когда я получу ответы на свои вопросы. — Ник повернулся и взглянул на нее серьезными серыми глазами. — Я дождусь ответа, даже если ждать мне придется долго.

— Как хорошо, что я свободна до конца дня, — фыркнула Виктория. — Мне на работу только завтра утром. Так что в твоем распоряжении целая ночь.

— Ты не возвратишься на работу до тех пор, пока я не разрешу, — холодно произнес он.

— Чего ты добиваешься?

Под пристальным взглядом Ника сердце Виктории вдруг стало учащенно биться, и у нее возникло желание открыть дверцу и бежать.

Ее чувства, видимо, отразились на лице, потому что Ник вдруг усмехнулся и сказал с издевкой:

— Виновные всегда паникуют. Такое выражение лица я обычно наблюдаю в суде, а не у своих гостей.

— А у твоих заложников? Я думаю, гость по принуждению может считаться заложником.

— Если бы я захотел взять тебя в заложники, Виктория, — нахмурился Ник, — я обставил бы все гораздо лучше — так, чтобы у тебя не было никакой возможности сбежать. Я всего-навсего хочу поговорить с тобой без всяких сцен и без того, чтобы нас прерывали заинтересованные доброжелатели.

— Ну, говори.

Виктория сложила руки на коленях, приготовившись внимательно слушать и стараясь не выдать своего беспокойства. Ей всего-навсего надо было сказать ему правду: я не собираюсь переезжать. Но почему-то не хотелось сдаваться так легко, даже если она тут же потеряет самообладание.

Если его настолько волнует ее предполагаемый переезд, что он готов пожертвовать своим драгоценным временем и пригласил ее на ланч, что ж, пусть помучается еще немного. Виктория испытывала огромное желание наказать Ника за все эти годы его равнодушия. Да и за то состояние, в которое он привел ее сейчас.

Но Ник, вместо того чтобы немедленно подвергнуть ее наказанию, откинулся на спинку сиденья и уставился перед собой. Его молчание действовало ей на нервы, а, кроме того, она чувствовала себя неловко, так как они остались наедине.

Ник всегда присутствовал в глубине ее сознания. Сейчас она просто задыхалась от его агрессивного, чисто мужского присутствия. Он был слишком близко, подавляя ее физически.

— Ну, давай же, — не выдержала она. — Ведь ты привез меня сюда, чтобы устроить мне взбучку.

— Расскажи мне об этой чертовой квартире, — грозно приказал он, повернувшись к ней. — Где она находится? И какое отношение ко всему этому имеет Паркер?

Казалось, Ник вот-вот взорвется, и Виктория в душе восторжествовала. Ей-таки удалось вывести Ника из себя! Ничего не осталось от того холодного равнодушия, с которым он относился к ней последние годы. Видимо, история с переездом задела его за живое. В сущности, он обычный человек, а не холодное совершенство, забывшее о ее существовании.

— Могу тебя успокоить: это многоквартирный жилой дом, и достаточно дорогой, — с невинным видом начала объяснять Виктория. — Так что не беспокойся, никто из твоих знакомых не обвинит тебя в том, что я живу в какой-то трущобе.

— Если ты решила разозлить меня, то тебе это удалось, — прорычал Ник.

Виктория тут же умолкла, хотя и осталась довольна собой. После небольшой паузы Ник рявкнул с нескрываемым раздражением:

— А какое отношение ко всему этому имеет Паркер?

— Он мой босс. Если я хочу поселиться в этом доме, кто-то должен меня рекомендовать, а он согласился это сделать.

— А что еще он согласился сделать?

— Если ты под этим подразумеваешь то же, что и я, то могу сообщить, что он женат.

— Вряд ли это обстоятельство может удержать мужчину от приятной интрижки на стороне, — холодно заявил Ник. — Я ежедневно сталкиваюсь с этим у себя на работе.

— У него счастливый брак, — вознегодовала Виктория. — Я знакома с его женой, она очень приятная женщина, но, даже если бы и не была... и если бы он не был... тебя это не касается.

Виктория отвернулась, но он схватил ее за руку так крепко, что она при всем желании не смогла бы вырваться.

— Касается. И всегда касалось. Если ты хотя бы на минуту вообразила себе, что я разрешу тебе уехать и попасть в какую-нибудь передрягу...

— Тебя уже давно не волнуют моя жизнь и мои дела. — Виктория совершенно неожиданно почувствовала себя подавленной. — И ты прекрасно это знаешь. Это ты изменился, Ник, не я. И поэтому у тебя нет никакого права вот так вторгаться в мою жизнь, словно мы с тобой по-прежнему друзья.

Закусив губу, Виктория замолчала. Еще минута — и она скажет такое, после чего их разрыв будет неминуем. А надо подумать о Мюриел и Фрэнке. Даже Тони расстроится, если она и Ник перестанут разговаривать.

— Мне вовсе не безразлична твоя жизнь. — Ответ прозвучал тихо и как-то печально. — А что Тони обо всем этом думает?

— Он грозится вырыть глубокую яму и спрыгнуть в нее, — неуверенно сказала она, представив себе, в какую ярость придет Ник, узнав, что весь их разговор беспредметен. — И уверяет, что я молоко в его чае.

— Это я слышал. — Голос Ника стал еще мрачнее: — А ты подумала о тех, кого расстроит твой внезапный отъезд?

— Я никуда не уезжаю, — едва слышно прошептала Виктория. — Я решила отказаться от переезда и сказала всем об этом... после того, как ты уехал.

Когда после долгого молчания Ник снова заговорил, Виктория вся сжалась. Голос его звучал, совершенно, убийственно:

— Значит, ты позволила себе затеять всю эту ссору, зная, что никуда не переезжаешь? Тебе доставляет удовольствие, во что бы то ни стало, вывести меня из равновесия. А что ты хотела от этого выиграть? Вся эта затея с квартирой была, по всей вероятности, частью какой-то возмутительной интриги? Никакой квартиры вообще, наверно, не существует.

Ник был взбешен. Виктории ничего не оставалось, как рассказать все начистоту.

— Квартира существует на самом деле. Принимаешь меня за идиотку? Ну да, именно такой ты меня и считаешь. Когда я увидела, как все были ошеломлены и расстроены, я отказалась от идеи переехать.

— Тогда зачем ты позволила привезти себя сюда и выставила меня дураком?

— Я хотела наказать тебя. Я решила, что настала пора тебе попробовать, каково на вкус твое собственное лекарство. Ты сейчас чувствуешь то, с чем мне приходится мириться уже несколько лет. Не очень-то отрадно, Ник, когда близкий тебе человек вдруг без всякой видимой причины меняется самым странным и неприятным образом.

Ник посмотрел на нее пристально, и выражение его лица несколько смягчилось.

— Я и вправду веду себя отвратительно? — тихо спросил он. — Наверно, я изменился больше, чем мне казалось. И мне ничего не зачтется из прошлого? Ведь тогда я уделял тебе много внимания.

Но сейчас-то он совсем о ней не заботится. Хотя, похоже, что и он сожалеет о прошлом. Виктория опустила голову, чтобы не встречаться с ним взглядом.

— Уделял, — едва слышно прошептала она. — Может, я не такая уж взрослая, какой себя считаю?

— Взрослая, — уверил он ее. — Я прекрасно знаю, что ты уже взрослая. — В голосе Ника звучала та доброта, с какой он говорил с ней раньше. Виктория глянула на него робко и все еще печально. На мгновение в глазах у него сверкнул огонек, но потом, сделав над собой усилие, он сказал непринужденно: — Во всяком случае, ты замечательная деловая женщина и даже получишь премию. Ну ладно, пошли, ведь я обещал угостить тебя ланчем.

Было непонятно, как все обернется, но, по крайней мере, они не перестанут разговаривать друг с другом, а может быть, их отношения даже несколько улучшатся. Если отпадет необходимость постоянно отстаивать свои права, мир, вообще, может стать светлее.

Виктория взглянула на небо. Тучи по-прежнему висели угрожающе низко. Погода была сродни ее настроению — такая же неопределенная и гнетущая.

— Тебе придется отвезти меня, чтобы я могла забрать свою машину, а иначе ты должен будешь доставить меня домой, а утром привезти на работу.

— Вот это прежняя Виктория, — поддразнил ее Ник. — «Тебе придется»! Хотя и взрослая, но все еще та же маленькая принцесса!

— А что же мне делать, Ник?

— «Что же мне делать, Ник?» — со смехом передразнил он. — Сколько раз ты меня так спрашивала? Мне нужно заглянуть в свой офис для встречи с одним неприятным типом, а потом я свободен. Если ты согласна поехать со мной, вечером я отвезу тебя домой.

— Я бы предпочла, чтобы мы заехали за моей машиной.

Ник кивнул, как будто и не ожидал другого ответа.

— Очевидно, на тот случай, если ты завтра перестанешь со мной разговаривать, — предположил он, но Виктория промолчала. На самом деле, это он завтра перестанет с ней разговаривать. А пока между ними установился относительный мир, и ей это было приятно, хотя и казалось, что она находится в центре урагана. Мир продлится недолго, и они оба это понимали.

Виктория тяжко вздохнула. Ник остановил ее, запустив пальцы ей в волосы.

— Что на сей раз?

— Ты растреплешь мне волосы, — пожаловалась она, пытаясь выскользнуть, но он не отпускал ее, саркастически улыбаясь.

— Золотой куст нельзя растрепать. Куст есть куст.

— Я не похожа на прилизанную Черил, — огрызнулась Виктория, вырвавшись.

— Ты вообще на нее не похожа, — согласился он. — Она всегда ведет себя прилично.

— Если ты намерен сделать мне больно... — сердито начала Виктория, но осеклась под пристальным взглядом Ника.

— Разве я могу сделать тебе больно, Виктория? Что за мысль? Я думал, что только Тони может сделать тебе больно.

Она взглянула на него в недоумении, но он взял ее за руку и повел в гостиницу.

— Ладно, уж, прости, — в его голосе послышалось отчаяние, — по-моему, я начинаю вести себя точно так же, как ты, но никто меня так не достает. Мне все время приходится бороться с желанием задать тебе хорошую трепку.

Виктория сжала губы. Ник был знаменит тем, что никогда не терял самообладания. Возможно, когда он в суде улыбался, людей это настораживало. Ей удавалось приводить его в отчаяние, но никакого преимущества это не давало.

— Видимо, я твой крест, — с унылым видом заметила она.

— Возможно. Говорят, каждый несет свой крест. Я свой несу уже давно и, видимо, буду нести до своего смертного часа.

— Прошу тебя, не надо, — взмолилась Виктория.

— Чего ты сейчас требуешь, — шутливо спросил Ник, — чтобы я отказался нести свой крест? Или ты запрещаешь мне когда-нибудь умереть?

— Мне, вообще, не нравится то, что ты говоришь. В суде такие легкомысленные заявления, может, и уместны...

— В суде я никогда не бываю легкомысленным, — возразил Ник, усаживая Викторию за столик и спросив у официанта меню. — Поэтому я могу себе это позволить в любом другом месте. — Изучив меню, он добавил: — К тому же тебе, на самом деле, не понравилось бы, если бы я был откровенен.

— Но в таком случае я бы точно знала, на каком я свете. — В ее голосе слышалась надежда, но Ник посмотрел на нее сурово.

— Знание не всегда полезная вещь. Иногда лучше не знать правды, особенно в безнадежной ситуации.

Больше он на эту тему не распространялся, и Виктория занялась изучением меню. Не все ей было понятно в их разговоре, сколько бы она ни пыталась его анализировать. Ник так умел манипулировать словами, что любому мог задурить голову. Неудивительно, что все приходили в паническое состояние, когда он выступал в суде в качестве обвинителя.

— Я устала и разбита, — призналась Виктория. — Ты все переворачиваешь по-своему.

Ник ничего не ответил, но когда она подняла на него негодующий взгляд, то увидела на его лице улыбку. Наблюдая за ним исподтишка, она вдруг впервые обнаружила, что он изменился внешне. Лицо стало более худым, взгляд — отстраненным, серьезным, даже когда ему было весело. Может, работа сделала его таким, постоянный стресс?

Неожиданно он посмотрел на нее, так что она не успела отвести глаз. Чувство непонятной вины заставило ее покраснеть.

— Оплакиваем прошлое? — осведомился он.

— Да, иногда, хотя это совершенно по-детски, — пожала она плечами. — Тебе этого не понять.

— Это почему же? — удивился он. — В минуты меланхолии я тоже жалею о прошлом. Но все меняется, Виктория, и с этим ничего нельзя поделать.

— Я надеялась остаться твоим другом. Я никогда не предполагала, что придет время и мы...

— Мы изменились, — резко возразил Ник. — Бесполезно цепляться за прошлое. К тому же мы с тобой стараемся вернуть назад разные вещи.

Виктория и сама об этом знала, но от этого было еще больней, потому что она вдруг сообразила, что у него не осталось к ней даже намека на чувства. Он ясно дал понять, что все, что он делал, было для него всего-навсего обязанностью. А чем для нее был Ник? Ей было страшно заглянуть в себя поглубже.

В конце концов, получилось так, что у Ника уже не осталось времени заехать за ее машиной до того, как у него была назначена встреча с «неприятным типом», и Виктории пришлось поехать с ним в его шикарный офис.

Здание было старым и напоминало эксклюзивный клуб, члены которого отбирались весьма строго. Когда там появился Ник, за ним сразу устремилась стая подобострастных служащих с какими-то бумагами. Он быстро со всем расправился и усадил Викторию в роскошной приемной. Она вздрогнула, когда он указал на нее пальцем, но смотрел в это время на свою секретаршу. Виктория поняла, что Ник поручил ее заботам этой пожилой элегантной дамы.

— Чай, кофе?

— Нет, благодарю вас. Я просто подожду.

— Это ненадолго, — успокоила Викторию секретарша. — Мистер Кинг скоро освободится. Клиент давно ждет его.

Бедняга, подумала Виктория, довольная тем, что это не ей приходится встречаться с тигром в его естественной среде обитания. День, проведенный с Ником, привел ее в состояние шока. От него исходила такая невероятная энергия, даже когда он молчал, что любой нормальный человек должен был чувствовать себя обессиленным. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, пытаясь расслабиться. На сегодня с нее было довольно споров. Как было бы чудесно вернуться в то время, когда они с Ником...

— Виктория!

Голос Ника вывел ее из состояния полусна, и, открыв глаза, она увидела, что он склонился над ней и смотрит как-то странно. Она вдруг почувствовала, что допустила страшную оплошность, заснув в кресле. Не умеет вести себя в общественном месте, вот как это называется! Виктория огляделась и заметила с облегчением, что в комнате никого не было.

— Я заснула, — пробормотала она смущенно.

Ник уже выпрямился, и лицо его приобрело обычное выражение.

— Совсем как Златовласка. Мы заедем за твоей машиной, если, конечно, ты в состоянии ее вести.

— Вполне. Я просто задремала. Хотелось бы вернуться домой до грозы. — Виктория с опаской взглянула на тяжелые, черные тучи за окном.

— Вряд ли это удастся. Дождь уже с утра собирается и вот-вот хлынет. Но я буду всю дорогу ехать за тобой.

— На своей машине? Да ты обгонишь меня на первой же миле.

— Я не стану тебя обгонять, а буду ехать за тобой, — сухо возразил он. — Пошли, а то закроют твою стоянку.

Он и об этом подумал! Она поспешила вслед за Ником. В голове проносились забавные картинки. Если дождь хлынет прежде, чем они доберутся до его машины, его дорогой костюм промокнет насквозь. Или, например, по дороге ей придется внезапно затормозить, а он врежется в нее сзади — тогда ее машина прямиком отправится на свалку, но и его тоже здорово пострадает.

— Придется быть осторожной, — буркнула она, как ей показалось, себе под нос. Однако Ник, подсаживая ее в машину, взглянул на нее с удивлением.

— Такая резкая перемена характера чрезвычайно трудна. Не стоит и пытаться, — съязвил он, и Виктория почувствовала, как краска заливает ей щеки. Он просто решил свести ее с ума. Следовало запретить ему выступать на процессах обвинителем, какими бы злостными ни были нарушители закона. Он ведь так дьявольски умен, что это было просто нечестно.

Глубоко вздохнув и крепко сжав губы, Виктория искоса взглянула на Ника, который был явно не расположен к шуткам. Возможно, он ожидал, что она снова поднимет вопрос о помолвке. Ей и, правда, хотелось заговорить с ним об этом, пока они одни, но у нее не хватало смелости. Будет лучше, если она дождется более благоприятного момента.

— Я за тебя беспокоился, Вик, — заявил Тони, когда они с Ником вошли в дом. Им удалось приехать вместе исключительно благодаря тому, что Ник всю дорогу ехал с такой же скоростью, что и Виктория. А дождь все еще не начинался, но было темно.

— Ты из-за дождя так быстро смотался домой? — поддразнила Виктория Тони. — У меня хоть было законное оправдание — мне дали выходной.

— А я отменил встречу. Я решил отправиться домой и в случае чего поехал бы тебе навстречу.

Тони ухмылялся по своей привычке, и Виктория отлично понимала, что он шутит. Они все время пикировались и подтрунивали друг над другом, но это, к сожалению, не нравилось Нику.

— Если ты будешь продолжать к ней так относиться, она никогда не научится самостоятельности, — заметил Ник. — Виктории уже не двенадцать лет, она давно выросла!

Ник вышел, и Виктория с изумлением посмотрела ему вслед. Разве это не он потратил свой день, разыскивая ее, и потребовал объяснений по поводу ее переезда? И не он ли пришел в бешенство, предположив, что Крейг Паркер имеет на нее виды? А как насчет изматывающей езды, когда он полз за нею, как свирепая пастушья собака?

— Что его гложет, на сей раз? — задал вопрос Тони, дождавшись момента, когда Ник его не услышит.

— Кто знает? — Виктория и сама недоумевала. — Если тебе удастся это разгадать, сообщи мне.

— Давай выпьем по чашечке чаю, — предложил Тони, взяв ее за плечи. — Вообще-то я и вправду о тебе беспокоился. Отец с матерью вернулись полчаса назад. Я знаю, они тоже волнуются. Иди и покажи им свое красивое личико. Мама не перестанет волноваться, пока все не будут дома.

— А что, у меня действительно красивое личико? — осведомилась Виктория, игриво похлопав ресницами.

— Красивее не бывает! Разве я не говорил, что буду держать тебя за руку во время помолвки?

Улыбка слетела с лица Виктории, как только она заметила, что Ник спускается с лестницы. Он уже переоделся в серые брюки и свитер. По выражению его лица она поняла, что перемирие, достигнутое днем, окончилось. Он был чернее тучи за окном.

Ник не стал пить чай, а позже, когда Виктория поднималась в свою комнату переодеться к обеду, она слышала, как он разговаривал по телефону в своем кабинете. На сей раз, он удостоил своим вниманием Черил.

— Все будет хорошо, — говорил он. — Я не хочу, чтобы ты волновалась, Черил. Важно, чего хотим мы, все остальные пусть идут к черту!

Похоже, Ник хотел успокоить Черил, но слова его звучали не очень убедительно. Виктория даже пожалела Черил. Та обращается к нему за утешением, а он так пугающе холоден, так спокоен. Видимо, и для невесты он не находил обычных ласковых слов.

Но ведь не всегда же он был таким! Раньше Виктория бегала к нему со всякими пустяками, а он во всем разбирался и успокаивал ее, разгоняя все страхи. Виктория горестно вздохнула. Это все власть! Он не может позволить себе быть неправым, и поэтому так изменился.

Что он сказал ей, когда она назвала его отвратительным? «Это оттого, что я имею дело с отвратительными людьми». Ник, которого она так хорошо знала, исчез и никогда больше не вернется. От этой мысли ей стало грустно, раздражение прошло, но приближающаяся гроза показалась еще более пугающей.

Гроза разразилась, как раз, в тот момент, когда сели обедать. Удар грома раздался над самым домом, возвестив начало бури.

— Весь день собиралась, — сказал Фрэнк. — А мы сидим в тепле, и нам она не страшна.

Он подмигнул Виктории, а она состроила гримасу, пытаясь казаться спокойной, хотя, на самом деле, была здорово напугана. Гроза еще только начинается, а она уже боится ее так же, как в детстве.

— Она уже выросла и понимает, отчего все это происходит. — Тони пытался ее защитить.

— Бросьте вы ее дразнить, — сказала Мюриел Кинг, сурово взглянув на мужа. — Ты дома, дорогая, — ободряюще улыбнулась она Виктории, — а значит, в полной безопасности.

Виктория улыбнулась, хотя вовсе не была уверена в том, что во время грозы или бури в доме так уж безопасно. Она страшно боялась грозы и ничего не могла с этим поделать.

— А вот если бы ты жила в квартире, я бы не смог тебя защитить, — заявил Тони.

Виктория знала, что, как только она останется одна, ею овладеет ужас. Она перехватила быстрый взгляд Ника. Он тоже знал, что она не избавилась от своего детского страха. А что касается защиты Тони — да он заснет, как только голова его коснется подушки!

Гроза продолжалась весь вечер, то уходя, то снова приближаясь и грохоча над самой крышей. Было глупо оставаться дольше в гостиной, поэтому, пожелав всем спокойной ночи, Виктория отправилась, наверх, в свою спальню. Через щелку в шторах Виктория видела, что гроза все продолжается. Она залезла под одеяло с единственным желанием, подобно Тони, проспать весь этот кошмар.

Однако, ей это не удалось. Где-то посреди ночи ее разбудил страшный треск. Странно, что она вообще заснула, но теперь ей явно стало не до сна. Гроза бушевала прямо над крышей дома, а лампа у постели почему-то не горела.

Раз за разом комнату осветили яркие вспышки молнии, а оглушительный гром заставил ее соскочить с постели, без оглядки выбежать из комнаты и помчаться по коридору. Раздался грохот падающих камней, и вокруг запахло серой. Виктория поняла, что сбылись ее самые худшие опасения, и стены дома рушатся.

Она нырнула в первый попавшийся чулан, который оказался тем, в котором она пряталась еще в детстве. Это было, может быть, не самое надежное убежище, но она, как загнанный зверек, чувствовала себя в нем в безопасности, особенно при закрытой двери.

Виктория опустилась на пол, подтянула колени и крепко обхватила себя руками. Звуки грозы доносились и сюда, но приглушенно и уже не так ее пугали. Никто не знал, где она спряталась. Она была этому рада, потому что вряд ли сейчас была похожа на энергичную Викторию Уэстон, которая могла подняться по отвесной стене без веревки.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ее разбудил свет и тихий голос, звавший:

— Виктория, выходи.

Открыв глаза, она увидела стоящего в дверях Ника, показавшегося ей очень высоким и очень надежным, к тому же он, кажется, не смеялся над ней.

— Опять начали сверкать молнии, — дрожащим голосом сказала она, — а потом стало темно... — Она не делала попыток встать, а когда Ник ничего ей не ответил, стала объяснять: — Сначала что-то страшно загрохотало, потом я почувствовала какой-то запах, а потом услышала, как что-то падает.

— Молния попала в трубу. Гроза давным-давно кончилась. Больше не надо прятаться.

— Зачем... Как ты узнал, что я здесь?

— Разве ты не всегда здесь пряталась? Мне пришлось подождать, пока все уснут. Если бы они узнали, что ты забилась в этот чулан, твоя репутация здорово бы пострадала. Возможно, Тони и прав, говоря, что ты знаешь, отчего бывает гроза, но он не очень-то понимает, сколь велик твой страх. А я понимаю.

Она все еще сидела на полу, щурясь на свет. Он подал ей руку и помог подняться.

— Ложись в постель, пока тебя не обнаружили, — предупредил он.

Ник был в коротком халате, и Виктория удивилась:

— Ты раздет?

— Я, как правило, раздеваюсь, когда ложусь спать, — насмешливо изрек он.

Сама Виктория была в ночной рубашке. Подгоняемая страхом, она забыла надеть халат.

— Но если никто не ложился... А как ты узнал про трубу? И почему никто не вспомнил обо мне?.. То есть я хочу сказать...

— Мы все стояли у окна в холле. — Ник стал терпеливо объяснять, как будто она была дурочкой, тем временем подталкивая ее в комнату. — В свете молнии мы увидели, как рухнула труба. Мы все решили, что ты просто все проспала; Тони очень тобой гордился, но ведь он ничего не знает про чулан, верно?

Виктория чувствовала себя слишком усталой, чтобы возмутиться его поддразниванием, и только в дверях своей спальни взглянула на Ника изумленными глазами.

— Не понимаю, почему ты никому ничего не сказал. Меня совершенно не волнует, кто, что обо мне подумает. Я боюсь молнии и грозы, такая уж я есть. А чулан — мое убежище. Мне было бы все равно, если бы ты всем про него рассказал.

— А зачем? — Ник поднял за подбородок ее голову и внимательно поглядел на нее своими серыми глазами. — Когда я отсюда уеду, они и так узнают. И станут, потом, мне с большим удовольствием обо всем рассказывать. А пока это твой и мой секрет, и я его сохраню.

Ник вдруг наклонился и поцеловал ее в уголок рта. Затем выпрямился и ушел в свою комнату.

Виктория легла в постель. В ней было совсем не так тепло, как в чулане, но она была слишком занята разгадкой поступков Ника, чтобы ощущать холод. Вот уж никогда бы не подумала, что он может хранить секреты. И почему он поцеловал ее? Ник всегда говорил и делал только то, что хотел. Почему-то раньше она об этом не задумывалась и считала само собой разумеющимся. С этими мыслями она, наконец, уснула.

Виктория почувствовала облегчение, узнав, что уик-энд Ник проведет не дома, а в поместье Черил, хотя последнее было лишь предположением. Ник никогда не обсуждал свои планы, с кем бы то ни было, а сейчас и вовсе, став важной персоной, он не терпел никаких расспросов.

В субботу Тони предложил поехать в город и посмотреть какое-нибудь шоу. Он был страшно доволен, что ему удалось приобрести два билета, и Виктория не сомневалась, что ему доставит удовольствие приодеться и посмотреть хорошую комедию.

— Потрясающе! — воскликнул он, увидев Викторию. — О такой элегантной спутнице можно только мечтать!

Виктории комплимент понравился. Она редко надевала черное, но сегодня ей хотелось выглядеть как можно более изысканно. Это было как бы защитной реакцией на неприятности последних дней, к тому же маленькое черное платье на узких бретельках хорошо оттеняло ее слегка загорелую кожу. Когда они вошли в гостиную, чтобы попрощаться, Мюриел пришла в полный восторг:

— Ты выглядишь просто очаровательно, Виктория!

— А ты грозилась уехать, — пробурчал Тони, садясь в машину. — Она бы жутко расстроилась, Вик.

Да, конечно, ее демонстративно вызывающее поведение было глупостью. Мюриел и так не отличалась крепким здоровьем, ей вовсе не нужна была такая встряска.

— И на помолвку тебе тоже придется пойти, — добавил Тони.

— Знаю, — вздохнув, кивнула Виктория. — Иначе Мюриел очень огорчится. К тому же, я ей буду нужна, чтобы противостоять леди Эштон.

— Я думаю, ничего непредвиденного не произойдет, — с апломбом заявил Тони.

— Кто знает, — усмехнулась Виктория. — Мне придется пойти, но я не хочу, чтобы меня затоптали, если возникнет какая-нибудь заварушка.

— Ну, если ты будешь выглядеть как сегодня, у всех просто отвалится челюсть.

Замечание Тони напомнило ей о том, что ей следует купить новое платье специально для этого случая, и несколько отвлекло от неприятных мыслей, связанных с приемом. Во-первых, она уже смирилась с неизбежным, а во-вторых, элегантный вид станет ее защитой. Она сможет скрыть свои чувства за ослепительной внешностью. Ей еще не приходилось прибегать к такому приему, но здравый смысл подсказывал, что надо поступить именно так.

Они уже выходили из театра, когда Виктория заметила Ника и Черил. Сердце ее упало. Она надеялась, что они далеко от Лондона, а они, оказывается, здесь. Черил выглядела красивее обычного, а Ник был просто великолепен. Виктория непроизвольно крепче сжала руку Тони, и он взглянул на нее с удивлением.

— Что случилось?

— Ничего... Я споткнулась.

— А все эти высокие каблуки. Если хочешь казаться выше, встань на цыпочки. Гляди! Вон Ник!

Напрасно Виктория надеялась, что Тони не заметит Ника. Ей бы хотелось проскользнуть незамеченной, но теперь встреча была неизбежной, потому что Тони окликнул Ника и тот обернулся.

Ник улыбнулся Тони, а затем окинул Викторию таким суровым взглядом, что она почувствовала себя не в своей тарелке. Она прижалась к Тони, ища защиты.

— Веселитесь? — Тони самоуверенно улыбнулся, но странным образом понял неожиданное волнение Виктории. Как бы защищая, он обнял ее за плечи, и этот жест не ускользнул от внимания Ника.

— И даже очень, — сдержанно ответил Ник. — А теперь собираемся где-нибудь поужинать.

— Почему бы нам не пойти всем вместе? — предложил Тони.

Виктория пришла в ужас.

— А почему бы и нет! — весело откликнулся Ник. — Поехали в какое-нибудь веселенькое место. Как насчет ресторана Сэмпсона?

Виктория была удивлена тем, как вдруг оживилось лицо Черил. Да приходилось ли ей когда-нибудь бывать в таком месте?

— Тебе хочется туда, где пошумнее? Я и не предполагал, что ты знаешь это место, Ник. Ну что ж, если Виктория не возражает...

— А Виктория не возражает? — с наигранным вниманием спросил Ник.

— Не возражаю. — Это прозвучало явно слишком натянуто, но она все еще не могла прийти в себя от неожиданной встречи с Ником и Черил.

— Тогда оставляем машины здесь, — перехватил Ник инициативу. — Возьмем такси.

Тони, по своему обыкновению, тут же подчинился. Ну почему Тони всегда уступает Нику? Как было бы здорово, если бы он обозлился на Ника или сказал что-нибудь совершенно невероятное, вроде того, что «нам с Викторией хочется побыть вдвоем».

Но никакой надежды ни на то, ни на другое не было, тем более что Тони обожал любые развлечения. Менее всего Викторию прельщал сейчас веселый междусобойчик, особенно когда они прибыли на место, и она, каким-то таинственным образом, оказалась сидящей рядом с Ником. Тони был увлечен разговором с Черил, и это было еще одним потрясением — Черил выглядела такой оживленной. Видно было, что она не очень внимательно слушает болтовню Тони, а разглядывает толпу, словно надеясь увидеть кого-то знакомого. Ник не обращал на нее никакого внимания. Никому бы и в голову не пришло, что она его невеста.

— Что тебе заказать? — обратился Ник к Виктории, сидевшей в оцепенении и пытавшейся оглядывать зал хотя бы с каплей той оживленности, с какой это делала Черил.

— Да я, в общем-то, не голодна, — произнесла она как можно спокойней, но Ник проигнорировал холодность ее тона.

— Не обязательно быть голодной. Люди приходят сюда потанцевать, пошуметь и слегка перекусить. Так что ты будешь?..

— Мне ничего не хочется.

— Ладно. Я сам тебе что-нибудь закажу.

Ник щелкнул пальцами, и перед ними, как джинн из бутылки, возник официант, к удивлению Виктории. И как это у него всегда получается!

— Рад видеть вас здесь, мистер Кинг.

Виктория громко вздохнула. Все знают Ника.

Если они не знакомы с ним лично, то читали о нем в газетах. Быть рядом с Ником означало постоянно быть в центре внимания. Интересно, сколько глаз в этой толпе следят за ним исподтишка?

— Тебе не следовало сюда приходить, — вырвалось у нее непроизвольно, и от смущения она залилась краской.

— Почему? Я сделал что-то не так и снова вызвал твое неудовольствие?

Ник смотрел на нее с изумлением. Понизив голос так, чтобы ее не услышал официант, принимавший заказ у Тони и Черил, Виктория сказала:

— Я подумала о твоем судебном процессе. Здесь может быть кто угодно. Откуда ты знаешь, может быть, люди Кентона следят за тобой? Они могут...

— Успокойся, Виктория. — Ник прикрыл ладонью ее руку. — Мне не впервой сталкиваться с враждебным отношением в суде.

— Но это не просто враждебность. Эти люди — преступники. И наверняка ждут удобного случая, чтобы... Если с тобой что-нибудь случится...

— ...кто-нибудь продолжит мое дело. — Ник крепче сжал ей руку. — Я всегда имею дело с преступниками, и этот процесс ничем не отличается от других, он просто большой и привлек внимание прессы. Конечно, дружки и сообщники всегда маячат где-то на заднем плане, но тут уж ничего не поделаешь.

— Я об этом не знала, — прошептала Виктория, а Ник, неожиданно взяв ее за руку, предложил:

— Давай потанцуем, пока принесут наш заказ.

— А как же Черил?

— Черил исчезнет на какое-то время. Не беспокойся о ней.

Виктория взглянула на него с недоверием.

— Исчезнет? Но ведь она твоя невеста! Тебе что, все равно?

— Почти, — пробормотал Ник, — но мне известно, куда она исчезнет.

— Так куда? — потребовала Виктория, но Ник молча притянул ее к себе и повел в танце.

Ей пришлось подчиниться.

— Ей надо кое с кем встретиться.

Ник произнес это таким небрежным тоном, что Виктория немного отстранилась от него, чтобы посмотреть ему в глаза. Но он был невозмутим, и Виктория взорвалась:

— Вы самая странная, я бы сказала — своеобразная, пара, какую я только знала!

— Кое-кто счел бы это за комплимент, — откликнулся Ник, снова прижав ее к себе.

— Только такие же ненормальные, как вы!

— Успокойся, моя принцесса. Мне не хочется тратить драгоценное время на ссору.

Ник прижал ее к себе. Она почувствовала тепло его тела, и страстное желание продлить волнующее ощущение близости пронзило все ее существо.

— Так нечестно, — дрожащим голосом сказала она, но Ник только зарычал, как рассерженный тигр.

— Вот как! Но ты же сама сказала, что мы когда-то были близки. Неужели ты действительно думаешь, что я хочу, чтобы ты ушла из моей жизни? Я никогда тебя не отпущу, Виктория.

— Ник, пожалуйста...

Голова у нее шла кругом, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она прижималась к Нику, потому что ноги у нее просто подкашивались. Наконец он сжалился над нею.

— Пойдем, посмотрим, может, нам уже принесли заказ? — предложил он и повел ее к их столику.

Он молча помог ей сесть и налил вина. Тони танцевал с какой-то незнакомой рыжеволосой девушкой и был полностью ею поглощен. В другое время Виктория стала бы над ним подшучивать, называя его начинающим донжуаном. Но сейчас Тони был ей нужен, чтобы снова почувствовать почву под ногами. Черил куда-то исчезла, однако Ника это, по-видимому, нисколько не волновало.

Официант поставил на стол чашу с мороженым, облитым ромом, и поджег его. Когда вспыхнуло пламя, Виктория набралась, наконец, смелости и взглянула на Ника.

— Я помню все, что ты любишь, что когда-то любила, — ответил он на ее немой вопрос. — Эта штука тем хороша, — хитро добавил он, потому что она все еще смотрела на него с недоумением, — что, когда ее ешь, не очень-то удобно ссориться.

Глядя на пламя, Виктория чувствовала, что мир вокруг нее рушится. До нее вдруг дошло, почему она не хочет присутствовать на его помолвке. Когда он обручится, она навсегда его потеряет, и эта мысль была невыносимой.

— Пей вино и перестань дрожать, — тихо сказал он. — Ты ведь уже взрослая.

Виктория промолчала. Сегодня к ней пришло понимание того, что происходит. Он сказал, что она уже взрослая, но сама она не была уверена в том, что ей это нравится. Слишком уж было больно.

Тони и Виктория поехали домой без Ника, который остался ждать все еще не появившуюся Черил. Виктория никак не могла прийти в себя от разговора с Ником и от поведения Черил. Почти всю дорогу домой она молчала, не реагируя на болтовню Тони, рассказывающего о рыжеволосой девушке. Когда он по приезде предложил выпить по бокалу шампанского, она была в таком оцепенении, что не сообразила отказаться.

Ник приехал только после полуночи, а к тому времени они с Тони почти прикончили бутылку шампанского и сидели на полу, болтая. Тони рассказывал какую-то забавную историю. Виктория, хотя и понимала, что смеется больше, чем эта история заслуживает, никак не могла остановиться и продолжала хихикать в тот момент, когда Ник вошел в комнату.

Они не слышали шума подъехавшей машины, что было совсем неудивительно, принимая во внимание их слегка затуманенное восприятие окружающего. Ник сразу оценил обстановку.

— Значит, так, по-вашему, должен заканчиваться веселый вечер? — строго спросил он, глядя в ухмыляющееся лицо Тони.

— Знаешь, ты в последнее время стал таким занудой, — заплетающимся языком заявил Тони.

Виктории Ник показался просто злым. Поскольку Ник никогда не злился на Тони, она приняла его неудовольствие на свой счет. Виктория перестала хихикать, почувствовав себя крайне неловко.

— Я иду спать, — провозгласила она, пытаясь встать.

Ник свирепо глянул на задравшийся выше колен подол ее платья.

— Если ты в состоянии идти, — взорвался он.

— Вдвоем нам все нипочем, — сообщил Тони. — Мы поднимемся наверх как единое целое.

— И скатитесь вниз, — прервал его Ник.

Он вошел в комнату и рывком поставил Викторию на ноги.

— Если ты думаешь, что мы пьяны... — начала она высокомерно.

— Для этого не требуется большого воображения, — прорычал он. — У меня есть глаза.

— Оставь ее в покое, — приказал Тони, с трудом поднимаясь и качаясь из стороны в сторону. — Нас с Викторией нельзя разлучить.

— Иди спать, — презрительно прикрикнул на него Ник. — Протест заявишь завтра, когда у тебя снова будет голова на плечах.

— Голова не на плечах, а на шее. Человек с таким положением должен это знать, — сказал Тони и, вдруг плюхнувшись на диван, отключился.

Терпение Ника, видимо, лопнуло, и он стал молча подталкивать Викторию к двери. Но ноги не слушались ее, она стала спотыкаться. Тогда Ник подхватил ее на руки и понес вверх по лестнице.

— А как же Тони? — озабоченно спросила она.

Тони выпил гораздо больше, чем она, но и у нее кружилась голова. Оба они не привыкли столько пить, а сегодня они пили шампанское так, будто это был апельсиновый сок. К тому же и за ужином она выпила вина больше обычного. Ей казалось, что вся эта выпивка — хорошее средство, чтобы спастись от мыслей о Нике, от самого Ника. Но, выходит, ей от него уже не спастись.

— Я займусь Тони после того, как уложу тебя, — прикрикнул на нее Ник. — Если бы я не приехал домой, вы бы сидели так до утра, и вид у вас был бы тот еще.

— Очень скоро ты не будешь возвращаться домой, — печально заявила Виктория. Она обняла Ника за шею, чтобы удержаться у него на руках, и обиделась, почувствовав, как Ник неожиданно напрягся. — Когда ты женишься, мы с Тони вполне сможем обойтись и без тебя. Мы и сейчас справляемся.

— Ах, справляетесь?!

Ник остановился и резко поставил Викторию на ноги, с сердитым видом наблюдая, как она качнулась и схватилась за него, не скрывая своего испуга. Ей казалось, что лестница уходит в бесконечность, а каждая ступенька таит в себе страшную опасность.

— Ник!

— Выходит, я все же нужен? Может, хватит притворяться? — рассердился он и снова поднял ее на руки.

На этот раз Виктория крепко обвила его шею руками, намереваясь держаться за Ника до тех пор, пока не почувствует, что пол больше не уходит у нее из-под ног.

Ник поставил ее на ноги у дверей спальни.

— Спасибо, — тихо, но с достоинством поблагодарила она его. — Без твоей помощи я бы не справилась.

Ник взглянул на нее пристально, а потом его лицо вдруг расплылось в улыбке, а в глазах появился веселый блеск.

— Ты уверена, что сможешь добраться до постели без происшествий?

— Когда-то ты всегда был таким, как сейчас. Я уже стала забывать, так давно это было... Что же случилось?

— Наверно, мы повзрослели, — тихо сказал Ник и, повернув ее лицом к свету, спросил: — Сумеешь лечь в постель?

— Не беспокойся. Увидимся завтра.

— Вряд ли. Завтра я проведу весь день у Черил. Надо помочь спланировать прием. Надеюсь, ты помнишь, что обручение состоится в конце будущей недели?

— Гори оно синим пламенем! — провозгласила Виктория, глядя ему, прямо в лицо.

— Но ты все равно придешь.

Это прозвучало не как угроза, он просто был абсолютно уверен, что она подчинится.

— Я приду. У нас у всех есть обязательства, все мы несем свой крест.

— Почему ты так яростно сопротивляешься этому приему?

— Не знаю. Все во мне почему-то бунтует. Может, на самом деле где-то в подсознании мне ненавистна суета, связанная со свадьбой. Придется пройти и через это.

— Сможешь?

Ник нежно пригладил ей волосы, но Виктории хотелось не этого. Впрочем, она не знала, чего хочет на самом деле. Ей просто казалось, что наступил конец света.

— А разве у меня есть выбор? Я чувствую себя так, будто я попала в ловушку, сама не знаю почему. В конце концов, эта окаянная свадьба — твоя!

— Верно, это моя окаянная свадьба, — согласился он.

Ник опустил голову, и она поняла, что сейчас он ее поцелует, как тогда, во время грозы. Она сознавала, что поступает нехорошо, но не попыталась уклониться. Поцелуй был жгуче-сладок и показался ей вечным, хотя прикосновение его губ длилось лишь короткое мгновение.

— А как же Черил? — едва слышно прошептала Виктория.

— Она вскоре вернулась, и я отвез ее домой.

Виктории почудилось, что он снова над ней смеется, и она слегка насупилась.

— Я не об этом.

— А о чем?

Ник явно ее поддразнивал, но у Виктории не хватило смелости уточнить, почему он целует ее, если существует Черил.

— Да так, ни о чем, — ответила она, запнувшись, и поспешно скрылась за дверью спальни.

Пары шампанского полностью улетучились, к ней вернулась способность размышлять. С Ником она чувствует себя неловко, неуверенно. Последнее время они отдалились друг от друга на миллионы световых лет. Но вот он вернулся, хотя и как-то странно. Ей хотелось прижаться к нему, но она боялась признаться в этом даже себе.

Вздохнув, она легла в постель. Через неделю все будет кончено. Ник станет абсолютно для нее недоступен — он будет обручен.

— Что это за новость о помолвке твоего брата? — поинтересовался Крейг Паркер, когда Виктория пришла в понедельник на работу.

— Он мне не брат — и вообще, откуда тебе об этом известно?

Виктория посмотрела на Крейга с подозрением. Эта помолвка становится для нее просто каким-то наваждением. Она и так была ей ненавистна, а тут еще на работе пристают с тем же.

— Из утренних газет, — самодовольно ответил Крейг. — От прессы не скроешься, особенно если ты такой известный человек.

Крейг сунул ей газету, где на первой полосе было напечатано крупным шрифтом: ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЙ ЮРИСТ СОБИРАЕТСЯ ЖЕНИТЬСЯ.

Дальше она читать не стала. Теперь ее будет преследовать эта новость точно так же, как Ник преследовал ее на прошлой неделе. Ей уже стало казаться, что он, вообще, все время с ней. Хорошо бы все поскорее кончилось.

— Вижу, вся эта история тебе неприятна, — заметил внимательно наблюдавший за ней Крейг. — В общем-то, это можно понять. Распадается семья. Но так уж случается.

— Я не принадлежу к семье! — огрызнулась Виктория и, войдя в свой офис, с силой хлопнула дверью. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы осознать, что она ведет себя довольно глупо. Она открыла дверь и сказала: — Извини, Крейг. Не понимаю, что со мной происходит. Набрасываюсь ни с того ни с сего.

— Не переживай, — успокоил ее Крейг. — Такие события всегда тяжело переносятся в семье.

— Но ведь так не должно быть. Такое событие должно приносить радость.

— Значит, что-то не так, — пробормотал Крейг, глядя искоса на Викторию. — Может, ты ревнуешь?

— Что? — Виктория уставилась на Крейга, но тот лишь пожал плечами.

— Рассуди сама. Он годами о тебе заботился, хотя он тебе и не брат. А теперь положение меняется, ты вроде его теряешь.

— Ты, случаем, не психоаналитик? — саркастически спросила Виктория. — Лучше уж занимайся тем, что у тебя получается.

— Я разбираюсь в этих делах, но вряд ли смогу сделать на этом карьеру.

Он рассмеялся, но Виктория была рада, когда вновь оказалась у себя в кабинете за закрытой дверью. Ревнует? Она болезненно воспринимала изменившееся отношение к ней Ника, но ведь она уже не ребенок. Какая разница? Жизнь продолжается, а что касается помолвки, она пойдет, но отгородится от всех своим ослепительным нарядом.

Этот наряд она искала всю неделю. Черил и ее мать одевались у дорогих кутюрье, но Виктории нравились вещи более простые, и она нашла, наконец, то, что искала, в одном небольшом магазинчике.

Как только она увидела платье, сразу поняла: это то, что нужно. Синее кружевное платье на шелковой подкладке со слегка расклешенной юбкой, полукруглым вырезом и короткими рукавами. Виктория вышла из магазина счастливая, прижимая к себе коробку. Платье очень подойдет к ее светлым волосам, решила она.

Ник не появлялся дома в течение недели, судебный процесс отнимал у него все время. В Клиффорд-Корт он приехал лишь в пятницу вечером, вскоре после Виктории. За столом Мюриел, без умолку, болтала о предстоящем торжестве. Погода стояла прекрасная, а значит, все должно пройти хорошо.

Взглянув на Викторию, Мюриел улыбнулась счастливой улыбкой.

— Настанет день, и мы будем готовиться к твоей помолвке.

— Ой, нет, — возразила Виктория. — Я постараюсь улизнуть и вернуться уже замужней.

— И думать не смей, — откликнулся Фрэнк. — Нам приятно будет покрасоваться. Мы только на тебя и можем рассчитывать, ведь все восхищаются, как правило, невестой, а у нас остается только Тони.

— Я тоже улизну, и вернусь женатым, — провозгласил Тони, подняв бокал с вином и чокнувшись с Викторией. — Мы сделаем это одновременно.

— Заметано, — согласилась Виктория. — Предупреди, когда созреешь.

Такие шуточки были обычны, и все так это и восприняли, хотя Нику, вроде, не было смешно, и, когда они остались в гостиной одни, он строго ее предупредил:

— Не смей никуда исчезать!

— У меня уже есть платье, и я знаю, как себя вести, так что не беспокойся. Ты и домой приехал, полагаю, только для того, чтобы убедиться, что я подчинилась твоему требованию.