Жизнь полна загадок

— Я приехал домой, чтобы обрести немного покоя, — мрачно сказал Ник.

Он бросился на диван. Вид у него был измученный.

— Это все из-за громкого дела о мошенничестве? — предположила она. — Я читала сегодня утром в газете, а если бы даже не прочла, то все равно узнала бы — в офисе только о нем и говорят. Думаешь, он выкрутится?

— У него нет никаких шансов. Я не понимаю, на что он надеялся, но ему не удастся отвертеться, даже если мне придется дневать и ночевать в суде.

— Он очень изворотливый, но мне кажется, ты легко с ним справляешься. Наверно, жутко думать, что попадешь в тюрьму на много лет? Ты об этом задумываешься? Видимо, ужасно быть государственным обвинителем и отправлять людей в заключение на долгий срок?

— Гораздо страшнее знать, что у людей обманом выманили все, что они заработали своим трудом, — возразил Ник. — Я смотрю на гладкую физиономию этого негодяя и вижу лица тех, кого он обманул. Эти люди приходят в суд каждый день. У них совершенно потерянный вид. А ты считаешь меня бесчувственной машиной?

— Я несколько раз прочитала статью о том, как умно ты ведешь дело, хотя у меня была куча всяких забот. Я тебя не осуждаю. Давай не будем сегодня ссориться, Ник. Сегодня наш последний вечер. Завтра твоя помолвка.

— Ну и что в этом особенного? — Он взглянул на нее скептически. — Я ведь не уезжаю куда-то далеко. Это всего-навсего помолвка.

— Всего-навсего? — Виктория была явно шокирована. — Это самое важное событие в жизни, не считая свадьбы.

— До свадьбы еще далеко.

— Почему? — Виктория не отрывала от него взгляда, но он неожиданно встал.

— Разве тебе не все равно? Или ты хочешь, чтобы я поскорее женился и уехал?

— Нет. — Виктория, было, отвернулась, но Ник повернул ее к себе. — Мне почему-то больно. Крейг говорит...

— Ах, Крейг! Ну и что же он говорит?

— Он говорит, что я, возможно, ревную, потому что теряю человека... — сорвалось у нее с языка, и она тут же об этом пожалела. Что-то она говорит не то. — Крейг сказал, что я теряю взрослого человека, который обо мне заботился. Как когда-то, когда погибли мои родители, но ведь это не одно и то же, верно?

— Совсем не одно и то же, — резко оборвал ее Ник. — По-моему, Крейг суется не в свое дело.

— Я так ему и сказала.

— Ты, наверно, придешь на помолвку с Тони?

— Наверно. Он больше никого не просил пойти с ним.

— И не попросит. Похоже, ты и впрямь свет его очей. Ну, пока. Увидимся у Эштонов.

Ник ушел, а Виктория стала размышлять о том, почему у нее никогда не получается просто поговорить с Ником. С Тони она могла болтать часами. На мгновение ей показалось, что вернулись прежние времена, но она ошиблась. Предстоящая помолвка не повлияла на настроение Ника. Он все еще мысленно был в суде. И зачем только она упомянула о Крейге? Ей надо следить за тем, что она говорит. Леди Эштон глаз с нее не спустит, это точно. Виктория видела ее всего раз, но неприязнь была обоюдной.

Слава Богу, что есть Тони. Они, по крайней мере, смогут пошушукаться, если ей станет трудно общаться со всеми этими людьми во время приема. Чудеса! Разве не она гордилась тем, что умеет ладить с людьми? Почему она может справиться со скептически настроенным правлением целой кампании и привлечь его на свою сторону и страшится какой-то вечеринки?

Она вдруг рассердилась на себя, а еще больше — на Ника. Она самостоятельный человек, и у нее есть свои права. Она пойдет на этот прием и будет блистать там. С этими мыслями она пошла к себе примерить платье и решить, какой сделать макияж.

Она уже сидела в халате перед зеркалом, когда в дверь постучали. Думая, что это Мюриел пришла поболтать, Виктория крикнула:

— Войдите!

Не поворачиваясь, она увидела в зеркале Ника. На ее лице было написано такое изумление, что Ник криво усмехнулся.

— Я вижу, ты удивлена. Ты думала, это Тони?

— Я думала, это Мюриел, — поправила она. — Если бы я думала, что это Тони, я бы сказала, что уже легла. У меня нет особого настроения веселиться, но и выслушивать нотации я не расположена.

— Я пришел извиниться. — Ник прикрыл дверь и прислонился к ней спиной. — Я не имел права вымещать на тебе свое плохое настроение.

— У тебя плохое настроение? Но почему? Ведь завтра у тебя большой день.

— Разве?

Ник повернулся, но Виктория поспешно встала, прежде чем он успел выйти. У нее было такое чувство, будто впервые в своей жизни Ник взывает к ней о помощи, а она не знает, как поступить.

— Должен быть. Помолвка означает, что ты отдаешь свою жизнь женщине, которую любишь. Помолвка — это как бы жест верности, своего рода обещание.

— Может быть, я не могу дать такого обещания.

— Тогда тебе не следует обручаться. — Виктория была настолько ошеломлена, что покраснела до корней волос. Никогда Ник не был донжуаном, волокитой! — Ты все выдумываешь! Это твоя очередная уловка, чтобы завтра сбить меня с толку.

— Разве это возможно? — тихо спросил он. — Мама сказала, что ты купила новое платье и планируешь блистать. Кто же сможет сбить тебя с толку, да еще зная твой характер?

—Ты.

Виктория отвернулась, чувствуя себя побежденной. Но он нежно погладил шелковый рукав ее халата и пообещал:

— Я никогда этого не сделаю. Я действительно пришел извиниться. В последнее время ты часто бываешь из-за меня либо несчастной, либо сердитой.

— Пустяки, — едва слышно прошептала она. — Переживу.

— Да, мы оба переживем. Давай попрощаемся на ночь.

Виктория обернулась, и Ник нежно коснулся ее лица, а потом схватил в свои объятия и стал жадно целовать.

Она не пыталась его остановить. Она была сбита с толку. Когда он поцеловал ее в первый раз, это было так неожиданно, что она даже не успела ни о чем подумать. Но теперь она поняла, что жаждала его поцелуев, хотела, чтобы они никогда не кончались.

— Почему? — прошептала она, слишком потрясенная, чтобы вырваться из его объятий.

— Ты знаешь почему, но слишком напугана, чтобы признаться.

— Черил...

— Черил для тебя загадка, но придет время, и ты все поймешь. — Ник отпустил ее и шагнул к двери. — А теперь ложись и хорошенько выспись. Завтра не одна пара женских глаз будет прикована к Тони. Ведь он далеко не урод.

Ник вышел, прежде чем она успела ответить. У нее вдруг пропало всякое желание придумывать макияж. Каждая встреча с Ником, с одной стороны, лишала ее сил, а с другой — приводила в страшное возбуждение. Ей не следовало произносить слово «ревность»: оно вертелось у нее в голове, и она не могла от него отделаться, потому что в нем-то и крылась правда.

ГЛАВА ПЯТАЯ

На торжество Виктория приехала с Тони, и, так как они уже давно все делали вместе, никто этому не удивился. Она хорошо знала Тони и поэтому не настаивала на том, чтобы ехать на своей машине. Тони, наверняка, бы надулся, с ним это бывало.

Дом Черил Эштон оказался именно таким, каким его себе представляла Виктория.

Клиффорд-Корт всегда был похож на сельскую ферму — спокойную, уютную, в нем была даже какая-то беспечность, как воспоминание детства. В Клиффорд-Корте возле дома было множество деревьев, цветущий кустарник, протекал даже ручей, в котором беспрепятственно росли камыши.

Поместье Эштонов было ухожено и вылизано до состояния неестественности. Газоны простирались до самых ворот, все было подстрижено и выглядело безукоризненно, а то, что цвело, было настолько пышным, что казалось неправдоподобным. У них, наверно, целая армия садовников, подумала Виктория. При виде всего этого великолепия сердце у нее екнуло.

Погода не подвела — день выдался жарким, безветренным и почти безоблачным, будто по заказу. Они увидели бело-розовый тюлевый шатер, как только свернули на длинную подъездную аллею. Тюль был абсолютно неподвижен, видимо, ветерок заказали на более позднее время.

— Как ты считаешь, когда мы сможем улизнуть? — сквозь зубы процедила Виктория.

— Давай сначала приедем, ладно? — пробурчал Тони, бросив на нее тревожный взгляд.

Мюриел и Фрэнк уехали из дома раньше, вместе с Ником, и Виктория пожалела, что не поехала с ними: так было бы легче проскользнуть незамеченной. Она уже с утра нервничала и, несмотря на то, что Тони восхищенно присвистнул, когда она предстала перед ним в полном параде, уже во всем сомневалась — то ли на ней платье, те ли туфли, тот ли макияж, и вообще...

Все это время Виктория приписывала свое нервное состояние исключительно изменившемуся отношению к ней Ника. Но сегодня она поняла, что дело не в нервах, что ее гложет ревность, чувство потери. Сегодня она будет отодвинута на задний план, Ник на нее даже не взглянет.

— Зря я поддалась на уговоры, — пробурчала она. — Если б можно было, я бы сейчас же уехала.

— Ради всего святого, Виктория, мы просто гости. Мама сказала, что народу будет тьма, и на нас никто не обратит внимания. Это же еще не свадьба.

— Ну, уж на свадьбу я точно не пойду, — твердо заявила Виктория. — Интуиция подсказывала мне не ввязываться, но я не прислушалась. Впредь буду умнее. Я не пойду на свадьбу, даже если мне для этого придется найти работу в Непале.

— Я еще никогда не видел тебя такой и не знаю, как успокоить. — Тони остановил машину перед громадной двустворчатой дверью в дом и взглянул на Викторию. — Ник поручил мне присматривать за тобой.

— Он что, думает, что я начну опрокидывать столы?

— Вовсе нет, — стал терпеливо объяснять Тони. — Он просто по-доброму сказал: «Позаботься о Виктории». А я ему ответил, что и так собирался.

— Не надо обо мне заботиться! — взвилась Виктория. — Да знаешь ли ты, что у меня важная, высокооплачиваемая работа? Что от меня зависят люди? Стоит мне не появиться в офисе, как все остановится. От меня зависит даже мой босс, а он мужчина! Но когда я приезжаю домой, я — никто и мною можно командовать.

— Разве я тобой командую, Вик? — спросил Тони, не обращая внимания на ее гневную тираду.

— Ты — нет. А вот Ник... Я просто не выношу...

— Можешь не продолжать, — криво усмехнулся Тони. — Ты уже произнесла ключевое слово «Ник». Я, в общем-то, не удивлен. Это должно было случиться, но я ничем не могу помочь. Там, где дело касается Ника, я бессилен. Вы двое...

— Будьте добры, поставьте машину за домом, — сурово приказал появившийся вдруг какой-то очень важный с виду человек.

— У входа для челяди? — едко осведомился Тони, отъезжая.

— Кто это? — спросила Виктория, удивившись реакции Тони.

— Какой-то прихлебатель, их здесь целая орда. Перестань думать о Нике и прими вид превосходства, тогда и я почувствую себя важной персоной.

Виктория уверяла себя, что не думает о Нике, но сердце ее замирало, а уж важной персоной она и вовсе себя не чувствовала. В Клиффорд-Корте тоже был задний двор, и он всегда был полон опавших листьев. Здесь же двор был полон автомобилей, стоявших в строжайшем геометрическом порядке. Она еще не вышла из машины, а уже все люто ненавидела. А что же будет дальше? К горлу подкатывала тошнота. Ей придется наблюдать церемонию обручения Ника и Черил, и ей вдруг показалось, что наступил конец света.

Час спустя она уже была совершенно измучена, а торжество все не начиналось. Под сводами шатра было душно. Тони стоически держался возле нее, но даже его веселая улыбка казалась вымученной. Несколько раз, столкнувшись с Ником, Виктория тут же отворачивалась и возвращалась к Тони.

Хотя она и понимала, что ведет себя крайне неестественно, ничего не могла с собой поделать. У нее перехватывало дыхание всякий раз, когда ее взгляд падал на Ника.

Мюриел и Фрэнк стояли рядом с сэром Элвином и леди Эштон. Черил отнюдь не сияла от счастья, да и во всем вокруг чувствовалась лишь видимость счастья.

— Я такие сборища называю показухой, — шепнул Тони на ухо Виктории. Трудно было с этим не согласиться. Вообще, создавалось такое впечатление, будто это была не помолвка, а дипломатический прием по случаю подписания какого-то соглашения. Несмотря на жару, Викторию била дрожь.

Когда отец Черил, наконец, объявил о помолвке, наступила тишина. Ник, в сером костюме и темном галстуке, стоял, обняв Черил за талию. Виктория впервые увидела хоть небольшое, но проявление любви и почувствовала себя несчастной.

Вот так! До этой минуты она не верила в то, что это произойдет. Все казалось ей кошмарным сном. Но сон обернулся явью, и подтверждением тому служило кольцо — холодное, сверкающее на солнце, — от которого она не могла оторвать глаз.

С ней происходило что-то странное — то ли ее тошнило, то ли у нее кружилась голова. Раньше ей хотелось, чтобы он обручился, теперь ей казалось это фатальным шагом. А следующим шагом, и притом окончательным, будет свадьба.

— Мне нехорошо, — тихо сказала она и направилась к выходу из шатра.

— Вик! — Тони, было, пошел за ней, но она остановила его движением руки.

— Оставайся. Все в порядке. Я не хочу привлекать внимание.

Выйдя наружу, она просто-напросто побежала. К счастью, вокруг никого не было, и она решила скрыться за деревьями на дальнем конце газона. Сердце ее громко стучало, щеки пылали, она не понимала, что с ней происходит.

Можно, конечно, считать, что виною всему шампанское и жара, но этим нельзя было объяснить страшную пустоту и, вместе с тем, растущий в глубине души ужас. Стоя спиной к дому, она пыталась успокоиться, но у нее было такое ощущение, что жизнь кончилась.

— Виктория!

Она вздрогнула от неожиданности, но не нашла в себе силы обернуться и изобразить на лице улыбку, словно была в чем-то виновата.

Ник положил ей руки на плечи и мягко спросил:

— Что случилось?

— Мне стало нехорошо. — Виктория сделала глубокий вдох, приготовившись повернуться и взглянуть Нику в лицо. — Тебе не следовало приходить сюда. Я велела Тони оставаться на месте. Не люблю поднимать шум из-за пустяков.

— А я и не поднимаю шума. — Ник повернул ее к себе. — Но не думала же ты, что я стану притворяться, будто ничего не произошло, зная, что ты, может быть, упала где-нибудь, да еще, может, и сознание потеряла?

— Я думала, никто не заметит. Уже все прошло. Возвращайся, ведь это твоя помолвка. Черил уже, наверно, тебя ищет.

Виктории удалось взглянуть ему прямо в глаза, но он промолчал. Глаза его блестели, он смотрел на нее внимательно, словно пытаясь прочесть ее мысли, а она не знала, как себя вести и что говорить.

— Ну, вот ты и помолвлен, — выдавила она, наконец, опустив голову, не выдержав его пристального взгляда.

— А ты думала, что это не произойдет?

— Мне всегда казалось это нереальным, вроде пьесы, в которой у каждого персонажа свои реплики, но... когда я увидела, как ты надеваешь на палец Черил кольцо...

— Тебе стало нехорошо.

— Это от жары и от шампанского.

— Разве?

Жесткими холодными пальцами он поднял за подбородок ее голову. Напрасно Виктория попыталась найти в его лице что-то знакомое, то, что она когда-то любила. Нет, оно выражало лишь напряженное внимание, тревожный вопрос, глаза же были совершенно непроницаемы.

— Я потеряла тебя много лет назад, — неожиданно сказала она, — но все еще пытаюсь найти то, чего уже давным-давно нет. — Ник продолжал молча смотреть на нее, и она добавила с тяжелым вздохом: — Это конец целого периода моей жизни.

— Полно тебе, Виктория, — прочувствованно сказал Ник. — Ты потеряла родителей очень давно, так что не надо проводить никаких параллелей и не надо драматизировать. Я ведь не умер, а всего-навсего помолвлен. Я опекал тебя, пока ты была ребенком, но детство прошло. У тебя по-прежнему есть дом, и у тебя есть Тони. Так в чем дело?

— Я не думала, что все вот так распадется. Ты знал, что я ни во что не поверю, пока не увижу все собственными глазами, поэтому заставил меня прийти сюда, хотя я никому не нужна. Я, вообще, лишняя,— ни дочь, ни сестра, вообще, никто.

— Неправда, ты всегда была для всех нас родной. И в моей жизни ты много значила, но ведь жизнь идет, и многое меняется. Я изменился, смирись с этим. Сегодня у Черил важный день, и я не могу позволить тебе испортить его. Не могу, как ты не понимаешь!

— Хватит! — Виктория взглянула на Ника полными слез глазами. — Уйди, Ник! Оставь меня в покое. И не говори Тони, что я здесь. Я сейчас успокоюсь и вернусь. Я не собираюсь портить счастливый для Черил день.

— А я в этом и не сомневался. — Ник привлек Викторию к себе и произнес со вздохом: — Бедная моя Виктория, ты совсем запуталась.

— Я не запуталась, — вызывающе запротестовала Виктория, пытаясь вырваться, но Ник держал ее крепко.

— Конечно, запуталась, — мягко возразил он, глядя в ее заплаканные глаза. — Ты напугана и несчастна, но сама не знаешь почему. — Поцеловав ее в лоб, он добавил: — Возвращайся поскорее, пока никто, кроме Тони, не заметил твоего отсутствия.

— А ты как узнал? — Виктория хотела, чтобы он ее не отпускал, ей необходимо было говорить с ним, отгородиться от сегодняшнего события.

— Я всегда знаю, где ты. А сегодня знал, что буду тебе нужен. Возвращайся. Обещаю, все будет хорошо.

— Ты не сможешь сделать так, чтобы все было хорошо.

— Смогу. Доверься мне, Виктория.

Ник зашагал прочь по газону — высокий, сильный, уверенный в себе и... помолвленный. Глаза Виктории снова наполнились слезами. Что бы Ник ни говорил, он не сможет изменить ход событий. Следующим будет свадьба. Но на нее она ни за что не пойдет!

Она уговорит Мюриел и переедет на собственную квартиру. Так будет легче избежать этой злосчастной свадьбы. Да и дом в Клиффорд-Корте без Ника будет пустым. К ней неожиданно пришло понимание того, что вся ее жизнь вертится вокруг Ника.

Танцы были такими же ужасными, как и весь прием, — чопорными и без искреннего веселья. Виктория все время оставалась с Тони и танцевала с другими партнерами, только чтобы не выглядеть невежливой. С Ником она танцевала всего раз, но во время танца он не проронил ни слова и глядел поверх ее головы, будто ее, вообще, не существовало.

Почти все время Ник не отходил от Черил, и это было естественно. Они сидели рядом, тихо беседуя, видимо строя планы на будущее. Виктория поймала себя на том, что смотрит на них чересчур часто.

Забавно! Виктория всегда считала их неподходящей парой, а они сидят, болтают, и, кажется, неплохо чувствуют себя в обществе друг друга. По всему видно, они и раньше ладили, просто она этого не хотела замечать, в глубине души надеясь, что помолвка не состоится.

Стало совершенно ясно, что Ник любит Черил. Их странные отношения ни о чем не говорили, просто некоторые люди не любят выставлять напоказ свои чувства.

— Мы только что разговаривали с матерью Ника о том, что свадьба не за горами. — Виктория вздрогнула от неожиданности, увидев перед собой мать Черил.

— А-а, конечно, — пробормотала она. — Мюриел тоже совсем недавно говорила об этом и жалела, что у нее одни сыновья.

— Ты называешь ее Мюриел? Хотя это и неудивительно. Ведь, насколько я знаю, она не твоя родная мать.

— Нет. Я живу с ними с двенадцати лет, с тех пор, как умерли мои родители, — побледнев, стала объяснять Виктория, вдруг почувствовав себя совершенно беззащитной под холодным взглядом леди Эштон. Та не любила ее и не скрывала этого.

— Да-а. В этом-то и проблема, — размышляла леди Эштон. — Если бы ты была родственницей, Черил захотела бы, чтобы ты стала подружкой на ее свадьбе. Но ты не сестра Ника, не так ли? Черил придется попросить кого-нибудь из подруг. Этикет такая сложная штука...

Леди Эштон отошла, но Виктория этого даже не заметила. Ей и подумать было страшно, что бы она ответила, если бы была более подготовлена к такому коварному выпаду. Она чувствовала себя потерянной и непроизвольно взглянула на Ника, а он, оказывается, внимательно за ней наблюдал. Ну и что? Набросился бы на свою будущую тещу и сбил бы ее с ног?

Виктория вышла на террасу и прошла в самый дальний конец. Было десять часов и довольно светло, а ей хотелось, чтобы была непроглядная тьма. Жаль, что она не на своей машине: могла бы уехать домой прямо сейчас.

Замечания леди Эштон снова напомнили ей, что она, в сущности, одинока и, вдобавок ко всему, потеряла Ника. Сердце ее трепыхалось, как птичка в силке.

Ощущение пойманной птицы усилилось, когда она услышала шаги и увидела приближающегося Ника.

— Что она тебе сказала? — спросил он грозно, не спуская глаз с Виктории.

— Ничего. Обычные любезности.

— Виктория! — угрожающе предупредил он. — Мать Черил никогда не расточает любезностей. Она сказала тебе что-то такое, от чего ты побледнела. Ты никогда не бледнела, даже когда я тебя отчитывал. Что она тебе сказала? Говори правду, или я пойду и спрошу у нее самой.

— Не делай этого, Ник. Она не сказала ничего особенного.

— Вот как! Тогда я спрошу у нее.

Ник повернулся, чтобы уйти, но Виктория схватила его за рукав.

— Не надо! — взмолилась она.

— Тогда расскажи, дурочка. Мне хорошо известен ее ядовитый язык, но я не позволю ей говорить тебе гадости.

— Она скоро станет твоей тещей, — умоляющим тоном произнесла Виктория.

— Я постараюсь заменить ее на модель получше, — саркастически сказал Ник и все так же решительно потребовал: — Так что она тебе сказала?

— Ничего особенного, всего несколько слов. О твоей свадьбе.

— И? — Ник так крепко прижал ее к себе, что ей стало трудно дышать.

— Она сказала, что, так как я не твоя сестра и, вообще, никто, то будет разумнее, если Черил попросит кого-нибудь из своих подруг быть у нее на свадьбе подружкой — из соображений этикета.

— Вот оно что! — прорычал Ник. — Мы с Черил ее разочаруем, потому что у нас другие планы. К тому же у меня никогда не будет свадьбы без тебя.

— Мне и так не хочется быть подружкой. — Лицо ее пылало.

Она была наверху блаженства оттого, что Ник держит ее в своих объятиях. Он, казалось, забыл отпустить ее, а она и не собиралась напоминать ему об этом.

— Очень жаль! Жених обычно целует подружку. — Ник взглянул на Викторию. — Твои глаза похожи на летнее небо: такие же синие и большие. Я поцелую тебя сейчас на случай, если ты решишь не приходить на свадьбу.

— Не надо, Ник.

Его слова напугали ее, но она не сделала попытки вырваться. Сейчас ей было все равно, лишь бы он был с нею.

— Даже если бы ты и вправду этого не хотела, я все равно бы тебя поцеловал. Но ты же этого хочешь, Виктория.

Ник наклонил голову и нашел ее губы. Она не ощутила никакой неловкости. Его поцелуй был жгучим, сладким и каким-то отчаянным. Позабыв обо всем на свете, Виктория отдалась во власть этих нетерпеливых теплых губ.

У нее было ощущение, что она плывет на облаке, легкая и свободная. Ей хотелось обвить руками его шею и еще теснее прижаться к нему.

— Ник, — прошептала она.

— Ты могла бы к этому привыкнуть?

Глаза его смеялись, и она устыдилась своей податливости. Ник просто решил пошутить, вот оно что.

— За что? — жалобно спросила она.

В это мгновение появился Тони.

— Что, черт побери, вы здесь делаете?

— Я целую подружку невесты.

Ник повернулся, не отпуская Викторию. Она была этому рада, потому что ноги у нее подкашивались, и она боялась, что потеряет сознание.

— Это Виктория! — напомнил Тони в страшном гневе. — Я не знаю, чем ты занимаешься в Лондоне, и какие представления о морали у здешних хозяев, но убери сейчас же руки от Виктории!

— И навсегда, возможно, — холодно произнес Ник, опуская руки. — Ты, верно, считаешь, что она принадлежит только тебе. Но если ты желаешь ей добра, отвези ее домой. Для нее прием окончен, больше она не вынесет.

Ник ушел, а Виктория прислонилась к стене, чтобы не упасть. Сердце ее бешено колотилось, она никак не могла опомниться от поцелуя. Потрясение было настолько велико, что она даже не чувствовала себя виноватой. Все, о чем она могла сейчас думать, так это о восхитительном прикосновении его губ, больше ни о чем.

— Что он тебе сделал? — грозно спросил Тони, взяв ее за руку.

— Ничего, честно, — солгала она. — Он все тебе сказал. Я думаю, он рассердился, когда я отказалась пойти на его свадьбу. Он должен был либо накричать на меня, либо поцеловать, ну, он и поцеловал.

Конечно, все было не так, но и она была виновата. Ей следовало оттолкнуть его, даже ударить. Но у нее не хватило сил отказаться от поцелуя.

— Вечно он манипулирует людьми, — процедил сквозь зубы Тони. — Власть здорово его изменила. Поедем домой, Вик, с меня тоже довольно. А Нику от меня еще достанется.

— Он твой брат, — дрожащим голосом напомнила ему Виктория.

— Он свинья, — поправил ее Тони. — Он использовал свою власть над тобой самым отвратительным образом.

Да нет же, нет, хотелось крикнуть Виктории, но неприятностей и так уже было слишком, а если еще Мюриел и Фрэнк обо всем узнают... Хорошо бы сейчас забиться в какой-нибудь уголок и задать себе парочку вопросов. Почему? Почему Ник ее поцеловал? Почему она ему позволила? И отчего она сейчас так счастлива?

— Поехали домой. — Виктория решительно взяла Тони под руку. — Не будем заходить в дом, а просто проскользнем на задний двор.

— Да уж конечно! — прохрипел Тони. — У меня огромное желание вообще взорвать к чертям все это место! Ты с самого начала была права — тебе не следовало приезжать на эту помолвку, да и мне тут делать было нечего. Только выставили себя дураками. У нас с Ником не осталось ничего общего. Он ведет себя так, будто мы чужие.

Вовсе нет, думала между тем Виктория. Он был тенью прекрасного прошлого, далеким, но благородным рыцарем. Она тосковала по прошлому, постоянно воскрешая в памяти воспоминания о своем герое, и не могла понять, кем он стал в настоящем и почему изменился.

Ник не приехал домой, и Виктория поняла, что теперь они не часто будут его видеть. У него много времени отнимал процесс. Газеты широко его освещали, обсуждая и анализируя тактику Ника, каждое сказанное им слово. Ну, и, слава Богу, что не приехал, облегченно вздохнула Виктория. В противном случае она бы не знала, как себя вести. Она, наверняка, выглядела бы виноватой, и все догадались бы, что что-то произошло, особенно Тони.

Инцидент у Эштонов изменил и настроение Тони. Он был мрачен, срывался, дулся. С ним это и раньше бывало, когда что-либо шло вразрез с его планами.

— Просто не понимаю, как он выдерживает такое напряжение изо дня в день! — воскликнул Тони за завтраком, отшвыривая газету. Вся первая страница пестрела заголовками о процессе, так что Тони не пришлось объяснять остальным причину своего взрыва.

— У него железный характер, — с гордостью заявил Фрэнк, но по лицу Мюриел Виктория поняла, что это не так. Просто Ник никогда ни с кем из них не обсуждал своих дел, а если случались трудности, брал все на себя.

— Такова судьба старшего сына, — вздохнула Мюриел. — От него всегда ждут многого.

— Он крепкий орешек, — заверил всех Тони. — Он мог бы поплакаться мне в жилетку, но он ни разу не воспользовался такой возможностью.

Все засмеялись, но им явно было не до смеха. Тони любил пошутить, но, на сей раз, Виктория заметила, что он недоволен Ником. Стычка с братом, видимо, надолго испортила ему настроение.

Виктория вдруг вспомнила, что не раз приходила к Нику со своими бедами. Даже на вчерашней вечеринке она была готова снова ему поплакаться. Но поцелуй перевернул все, и надолго.

Каковы бы не были намерения Ника, и что бы он сам не думал о том, что произошло между ними, этот поцелуй помог ей прозреть. Она испытывает к нему физическое влечение, хотя и трудно в этом признаться даже себе самой. Но Ник собирается жениться на другой.

Приедет же он когда-нибудь домой, и тогда начнутся неприятности. Тони, наверняка, затеет ссору, в этом она не сомневалась. Стало быть, наступила ее очередь действовать. Тень прошлого внезапно исчезла. С сегодняшнего дня она должна держаться подальше от Ника и, вообще, вычеркнуть его из своей жизни.

— Я хочу попытаться жить самостоятельно, — провозгласила она, нарушив тишину. — Нет никакого смысла притворяться, что все останется по-старому, когда Ник уедет. В каждой семье происходят перемены. Я перееду в свою квартиру. Возможно, мне это не понравится, — добавила она, когда Фрэнк попытался ей возразить, — но пора попробовать. Мне уже двадцать четыре, и большинство людей моего возраста живут самостоятельно. Рано или поздно мне придется переехать, а эта квартира идеально мне подходит.

Наступило неловкое молчание, но Виктория поняла, что они не станут ее отговаривать. Они не привыкли приказывать. Это всегда делал Ник, а его уже здесь не было.

— Я поеду с тобой смотреть квартиру, — угрюмо провозгласил Тони, но Виктория покачала головой.

— Я поеду одна. Если совершу ошибку, пусть это будет моя ошибка. На работе я совсем другой человек, и с меня хватит двойных стандартов.

— Это все Ник, — рассердился Тони. — Он не хотел, чтобы ты взрослела и сама принимала решения. Спорим, это именно так!

— Ты о чем?

— Тебе прекрасно известно, о чем. Когда он узнает о квартире, нам не поздоровится.

— Ник помолвлен и скоро женится. У него будет своя жизнь, а моя его не касается.

— Все равно он тебя не отпустит. Он просто не в состоянии тебя отпустить. Даже когда тебе будет шестьдесят, он не сможет этого сделать.

— Чушь какая-то! — огрызнулась Виктория. — У него не будет ни времени, ни желания вмешиваться в мою жизнь.

— Посмотрим.

Разговор закончился, но у Виктории было такое ощущение, что ей надо действовать немедленно, сию же минуту, тем более что мрачное настроение Тони действовало ей на нервы. И, вообще, она чувствовала себя вроде лакомой косточки, из-за которой грызутся две злые собаки.

Кроме всего прочего, она не знала, как себя вести, как смотреть Нику в глаза, если он все же вернется домой. Ведь у них была тайна неизмеримо большая, чем поцелуй, свидетелем которого был Тони.

Как только Виктория приехала на работу на следующее утро, она тут же завела с Крейгом разговор о квартире.

— Сходим посмотреть ее во время перерыва, — предложил он. — Я думаю, ты приняла мудрое решение. Тебе пора уезжать из дома. — Крейг так и сиял от радости.

Последние его слова прозвучали как-то зловеще, и Виктория снова стала перебирать в уме преимущества квартиры в Лондоне — ей не придется проделывать каждое утро ужасный путь до города, а уик-энды она станет проводить дома.

Она будет скучать по Тони, его мрачное настроение скоро пройдет, и он перестанет дуться. Тони, очевидно, надеется, что в последнюю минуту она передумает, но эта мысль, как ни странно, укрепила ее в правильности своего решения.

По сравнению с домом в Клиффорд-Корте квартира показалась Виктории очень маленькой. Крейг следовал за ней по пятам, пока она ходила из комнаты в комнату.

— Это хорошая квартира, — уверял он Викторию, — и вид прекрасный.

— Ну да, если любишь смотреть на улицу и на движение транспорта.

Виктория никогда не жила в городе и поэтому представляла себе все несколько иначе, особенно потому, что была как-то в роскошной квартире Ника, окна которой выходили в парк, о чем она и сказала Крейгу.

— А ты имеешь хоть какое-то представление о том, сколько зарабатывает Ник Кинг? — хохотнул он. — В некоторых вопросах у тебя совсем нет опыта. Твой приемный брат, или кем он тебе приходится, зарабатывает такую кучу денег, что может позволить себе роскошную квартиру. А эта — недалеко от работы, да и я живу в этом же подъезде.

— Это здорово. — Улыбка Виктории была несколько натянутой. — Я смогу познакомиться с твоей женой.

Виктория была настолько занята мыслями о том, что скажет о квартире Тони, что не обратила внимания на то, что Крейг никак не отреагировал на ее слова. Вряд ли ей удастся отговорить Тони посмотреть квартиру, ведь они друзья. Но она, во всяком случае, подождет, пока он перестанет дуться.

— Кажется, я решилась, — вздохнула она.

— Хватай, пока дают, — с готовностью поддержал ее Крейг. — Куй железо, пока горячо.

Лучше было сказать, действуй, пока враг спит, подумала Виктория и вспомнила слова Тони: «нам не поздоровится».

В глубине души Виктория понимала, что Тони прав.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

О том, что она уже оформляет документы на квартиру, Виктория, против своего обыкновения, никому не сказала. Лучше поставить всех перед свершившимся фактом, чем вступать в долгие и бесплодные дискуссии. В один из вечеров, пока еще не было Тони, она рассказала обо всем Мюриел и Фрэнку. Они были явно огорчены, но потом стали с интересом расспрашивать ее о квартире.

— А она обставлена? — спросил Фрэнк.

— Очень скудно, — усмехнулась Виктория, и этого было достаточно, чтобы Фрэнк и Мюриел тут же начали обсуждать, как все устроить.

— Не подумай, что мы вмешиваемся, Виктория, — умоляюще сказала Мюриел. — Если бы у нас была дочь, мы поступили бы точно так же.

— Я понимаю, — успокоила ее Виктория, — и не считаю, что вы вмешиваетесь. У меня все равно не будет ни времени, ни...

— Денег! — с усмешкой перебил ее Фрэнк. — Дай нам ключ, и мы прямо завтра приступим.

Виктория была довольна, тем более что ей удалось отвлечь Мюриел от мысли, что она покинет их дом. Они договорились, что встретятся вечером на квартире, а потом пойдут куда-нибудь поужинать.

Когда Тони вернулся домой, родители почему-то ни о чем ему не рассказали, и Виктория, поразмыслив, решила, что это надо сделать ей. Раздражительность Тони вроде прошла, и Виктории хотелось, чтобы их отношения вернулись в обычное, нормальное русло.

— А меня ты приглашаешь? — поинтересовался он, выслушав.

— Приходи, когда захочешь.

— Да-а... Как гром среди ясного неба.

— Но это же нормально, — поспешила она его успокоить. — Люди разъезжаются, но это не значит, что они отдаляются друг от друга. Мой главный дом здесь, и я буду приезжать на уик-энд и на все до единого праздники.

— Тогда почему бы тебе, вообще, не остаться? Меня не купишь сказками об утомительной дороге на работу. Я знаю, почему ты уезжаешь. Все дело в Нике. Тебе тяжело будет с ним встречаться, верно?

— Мне уже приходится «встречаться» с ним три года, как и всем остальным.

— Но сейчас все по-другому. Раньше ты справлялась с его вспыльчивостью, но теперь, когда он обручился...

— Чушь! — подняла его на смех Виктория. — Что это меняет?

— А то, что до помолвки еще оставалась надежда, что вернутся старые времена. Теперь шансов нет. Ник вытолкнул тебя в холодный, суровый мир, поэтому ты бежишь из родного гнезда.

— Возможно, ты очень хороший юрист, — насмешливо заключила Виктория, — но детектив из тебя никудышный.

— Меня не интересуют мотивы, по которым действует Ник, — сухо ответил Тони. — Меня волнуешь ты. Безо всякого детективного расследования я знаю, что сделает Ник — он притащит тебя обратно домой. Поэтому я могу себе позволить подождать, пока ты вернешься.

— С прошлым покончено. Он уехал.

— Но не забыт. Он гораздо умнее всех нас, Вик. Мы никогда не знаем, что у него на уме.

— А я и не хочу знать, — с вызовом заметила Виктория. — Я буду поступать, как мне нравится.

— Знаю, — пробормотал Тони. — Так было всегда, но только если и Нику это нравилось. Почему ты решила, что теперь будет по-другому?

— Потому что он помолвлен, ушел, уехал, испарился!

— Он никогда не уйдет, и тебе без него не обойтись. — Тони встал и посмотрел на Викторию с саркастической улыбкой. — Спокойной ночи, Вик. До завтра. Придется купить тебе подарок на новоселье.

— Спасибо. Мне пригодится остро наточенный топор.

Тони рассмеялся совсем как прежде и ушел в свою комнату. Что значит — как прежде? — сурово спросила себя Виктория. Все, что сказал Тони, было слишком похоже на правду. Она всегда поступала по-своему — с разрешения Ника.

— Проклятье! — вслух произнесла она. — Ник изменился, ушел, а я поступлю так, как хочу.

На следующий день Виктории сразу стало ясно, что ее квартира произвела на Мюриел и Фрэнка удручающее впечатление. Они молча осматривались с тем же выражением сомнения на лице, с которым она оценивала квартиру неделю назад.

— Не так чтобы потрясающая, да?

— Да, могла бы быть и получше, — призналась Мюриел.

— Но ты же не все время будешь здесь жить, — подчеркнул Фрэнк, улыбаясь. — Я одобряю. Составьте список того, что нужно, и мы отправимся по магазинам. А пока я приготовлю нам по чашечке чаю.

— Нет ни чашек, ни чайника, — жалобно сказала Виктория.

— Значит, ты еще не окончательно решила? — Фрэнк радостно рассмеялся, но Мюриел только покачала головой.

— Она даже еще не уехала из дома, так откуда здесь взяться чашкам и чайнику? Это ее первая попытка жить вне дома. А ты помнишь, детка, что у нас хранятся многие вещи, принадлежавшие твоим родителям?

— Я пока не буду их забирать. Вот когда у меня будет свой дом... и я уеду от вас по-настоящему...

— Когда выйдешь замуж, — тихо закончила Мюриел. — А пока нам нужно немного оживить эту квартиру. Сейчас составлю список.

Мюриел обожала составлять списки, и Фрэнк и Виктория лишь переглянулись. Они оба знали, что Мюриел возьмет инициативу в свои руки, а Викторию это устраивало. Чем же станет для нее эта квартира? Еще одним убежищем, вроде того чулана, где она пряталась от грозы? От чего она прячется на этот раз? Копать пришлось не слишком глубоко. Ник! Вечный призрак в дальнем уголке ее сознания.

Устройство квартиры заняло целую неделю, так как они могли ездить по магазинам лишь после того, как Виктория заканчивала работу. Она была поражена, сколько, оказывается, ей всего нужно, без чего она не может обойтись. Даже о постельном белье она не задумывалась, а Мюриел к тому же и слышать не хотела, чтобы оставить эти ужасные, наводящие тоску шторы на окнах.

Все эти хлопоты были, в общем, приятны и отвлекали мысли Виктории от кое-каких других проблем, к тому же Тони был слишком занят и ни во что не вмешивался. А Фрэнк и Мюриел почувствовали, что они причастны к жизни Виктории, и это даже помогло им троим еще больше сблизиться. Так что к тому времени, когда Виктория была готова переехать, они уже с этим смирились.

Виктория не нашла в себе сил забрать все свои вещи из Клиффорд-Корта, и Фрэнк, обратив на это внимание, только лукаво улыбался: значит, она уезжает не насовсем, а только хочет от чего-то убежать. Однако Виктория надеялась, что Фрэнк не догадается — от чего именно.

В середине следующей недели в квартире неожиданно появился Тони с бутылкой вина и напросился на обед. Сидя на кухне и наблюдая за тем, как готовит Виктория, Тони заговорил о Нике:

— Похоже, он держит этого мошенника Кентона мертвой хваткой.

— Я знаю, — кивнула Виктория. — Видела в новостях. — Камера показала Ника, когда он выходил из зала суда, но Ник прошел мимо телевизионщиков, не проронив ни слова. Вид у него был напряженный, усталый.

— Ник еще ни разу не проиграл ни одного дела, поэтому-то он и нарасхват. А такая напряженная умственная работа отнимает и физическую энергию. Домой он не звонил, так что еще не в курсе твоего бегства. Будем надеяться, что он останется в счастливом неведении до окончания процесса.

— Это не было бегством, — сдержанно возразила Виктория, — и не имеет никакого отношения к Нику, так что не начинай!

— Да я что! Я просто сообщаю тебе, что путь открыт. Он еще никогда так долго не отсутствовал. Может, это из-за процесса, а может, он придает угрозам преступного мира больше значения, чем хочет признаться. Но он всегда все берет на себя, чтобы не подвергать риску семью.

— Ты серьезно? — в ужасе спросила Виктория. — А он говорил, что это самое обычное дело.

— Сомневаюсь. Газеты полны сведений о прошлом этого Кентона и его сообщников.

— Газеты могут раздуть любой пустяк. — Виктория так боялась за Ника, что готова была отрицать очевидное. — Он не приезжает домой потому, что помолвлен и проводит все свободное время с Черил.

— Черил в Париже, — пробурчал Тони, криво усмехнувшись. — Она хотела улизнуть незамеченной, но в аэропорту оказался один из этих фоторепортеров, который ее и заснял. В газете была небольшая заметка, суть которой заключалась в том, что невеста просто не хочет быть в центре внимания до окончания процесса, но на фотографии вид у нее был разъяренный.

— У Черил? — удивилась Виктория. Трудно было себе представить Черил Эштон даже удивленной, не то, что разъяренной.

— У нее, у нее, — с удовлетворением констатировал Тони. — Так что Ник не проводит свободные минутки со своей возлюбленной. Он просто-напросто старается держаться подальше от Клиффорд-Корта.

— Интересно — почему?

— Я же пытался тебе объяснить. Тебе страшно даже подумать об этом, но это так... А может, ему стыдно за свое поведение во время помолвки? — добавил Тони немного резким тоном. — Он ведь тебя поцеловал, а теперь полон раскаяния, что дал волю чувствам.

— Я сейчас вывалю всю еду тебе на голову, — предупредила Виктория, надеясь, что ее пылающие щеки, Тони припишет либо жару от плиты, либо ее вспыльчивому характеру.

— Я просто размышляю. — Тони поднял руки, сдаваясь.

Не размышляет, а вмешивается, подумала Виктория. В поведении Ника не было ничего необычного — он занят своим делом. А вот Черил? Впрочем, может быть, ей действительно не хотелось быть на виду, как пишут газеты? Самым странным в этой истории было то, что Черил отважилась уехать одна. Такие родители, как у нее, могут кого угодно лишить всякой воли, а уж Черил точно не хватило бы духу противостоять родителям, в этом Виктория была совершенно уверена.

Тони ушел около девяти и почти тут же в дверь постучал Крейг.

— Я решил заскочить и посмотреть, как ты устроилась, — сказал он несколько неуверенно. — Я знал, что у тебя гость, а то бы пришел раньше.

— Это был Тони, — ответила Виктория, почувствовав раздражение оттого, что Крейг за ней шпионил, — брат Ника.

— Еще один из Кингов. И тоже сильный мира сего?

Виктория улыбнулась, представив себе Тони, наделенного властью, и немного смягчилась.

— Заходи, — пригласила она Крейга. — Тони — друг детства и совсем не похож на брата. Вряд ли о нем когда-нибудь напишут в газетах.

Виктория снова заварила кофе. Складывалось впечатление, что Крейг пришел надолго. Она не учла этого обстоятельства, переезжая в дом. Ей было неловко оттого, что он сидит у нее, а его жена, наверно, ждет его дома и злится.

— Почему ты не пришел с женой? Я надеялась познакомиться с ней.

— Она здесь не живет, — смутился Крейг. — Вообще-то мы разводимся.

Виктория взглянула на Крейга в недоумении. Это, конечно, не ее дело, но ведь она говорила ему, что рада будет познакомиться с его женой, когда осматривала квартиру. Сейчас она вспомнила, что он так и не ответил на ее вопрос.

— Почему же ты мне раньше об этом не говорил?

— Я подумал, что ты откажешься от квартиры, если узнаешь, что я живу здесь один.

— Почему же? Ты ведь мой босс.

Все же ей стало неприятно. Если у Крейга семейные проблемы, он, наверняка, захочет делиться ими с ней, а у нее хватало своих, и она не собиралась быть советчиком в семейных делах.

— Я подумал, мы могли бы иногда сходить куда-нибудь вместе, — предложил Крейг, немного расслабившись.

— Чтобы вызвать ревность твоей жены? Покорнейше благодарю, сэр. Если мне будут нужны неприятности, я справлюсь без посторонней помощи.

— Но мне правда хочется пойти куда-нибудь с тобой.

Виктория встала и твердо заявила:

— Нет. Мы хорошо ладим на работе. Ты мой начальник, и мне нравятся наши отношения.

— О'кей. Намек понял. — Он встал, приготовившись уходить. — Сердце такой красивой девушки, несомненно, отдано другому.

— Мое сердце запечатано в пластик, — уверила его Виктория. — Так что о нем можешь не беспокоиться.

Она стала подталкивать его к двери. Сейчас пригодился бы топор! Ход мыслей Крейга был очевиден, но Виктория надеялась, что подобные посещения не войдут у него в привычку.

Улыбаясь, она выпроводила его и захлопнула дверь.

Как это он выразился? «Твое сердце отдано другому». Сначала она усмехнулась, но потом пришла просто в ярость, потому что опять подумала о Нике. Пора, наконец, избавиться от этого навязчивого призрака!

Не успела она убрать со стола кофейные чашки, как в дверь снова постучали. На сей раз, она не на шутку рассердилась. Уже десять часов, ей завтра рано вставать, а надо еще вымыть посуду — любовь Тони была не настолько велика, чтобы скрести кастрюли и сковородки. А если Крейг хотел ей что-то сообщить, мог бы подождать и до завтра, ну а если он решил еще раз попробовать счастья и...

Распахнув дверь в приступе страшного гнева, Виктория столкнулась с человеком, во взгляде которого гнева было еще больше. Ее бросило сначала в жар, потом в холод. Так она и знала! Сейчас Ник начнет давить на нее, но она поставит его на место и будет сама решать, как ей жить.

— Входи, — пригласила она его язвительным тоном. — Ничто так не льстит самолюбию, как нескончаемый поток посетителей. Тони приходил к обеду, Крейг — на чашку кофе, а теперь — великий человек собственной персоной. Я польщена.

Ник вошел и прикрыл дверь с каким-то пугающим спокойствием. В ее тесной, скромной квартирке он явно смотрелся слишком большим и важным и, бесспорно, слишком элегантным. В голове Виктории мелькали какие-то идиотские мысли: хорошо, что она поменяла шторы; слава Богу, что дверь на кухню закрыта, и он не видит, какой там беспорядок. Как он ее нашел и почему искал? Все в голове у нее перепуталось, она занервничала и выпалила совсем не то, что хотела:

— Что тебе надо?

— Если ты так будешь встречать гостей, то всех отвадишь. — Голос его был полон сарказма.

— Я не то хотела сказать, — смутилась Виктория, — просто ты застал меня врасплох. Я не ждала, что ты...

— Конечно же, ждала, потому что отлично знала, что я приеду, как только обо всем узнаю. Я думал, что проблема решена, и ты отказалась от квартиры ради отца с матерью.

— Они уже смирились, — ответила она все еще смущенно. — Присядешь?

— Да нет.

Сунув руки в карманы, Ник стал расхаживать по комнате, осматривая все оценивающим взглядом.

Виктория понимала: что бы она сейчас ни сказала, все либо будет звучать глупо, либо выдаст ее испуг. Но ведь она его не боится, уверяла себя Виктория, однако ноги у нее слегка подкашивались.

Ник был опасен. С Крейгом она легко справилась, с Тони — тем более. С Ником ей все время приходится быть настороже.

— Я сварю кофе.

— Лучше чай, — сказал он, даже не взглянув в ее сторону.

Она нырнула на кухню, придя в ужас от царившего там беспорядка. Просто смешно, что она ведет себя так, будто Ник какой-нибудь инспектор. Да он не имеет права сюда заходить, если она его не позовет! Это ее кухня.

В дверь опять постучали. Виктория не успела сделать и двух шагов, как Ник открыл ее.

— Виктория, я не хотел...

Голос Крейга замер при виде Ника, смотревшего на него с ледяным любопытством.

— Ах, это вы! Я думал, это Виктория. Я, пожалуй, пойду, — смутился он.

— Сделайте милость, — холодно ответил Ник и закрыл дверь до того, как разъяренная Виктория ворвалась в гостиную.

— Как ты смеешь так неучтиво обходиться с моими гостями! Ты не имеешь права даже открывать дверь! Это моя квартира!

— Неучтиво? — Казалось, Ник пробует на язык это слово, наблюдая в то же время за Викторией с нескрываемой иронией. — Ну и откопала же ты словечко! Обо мне еще никто так не говорил.

— Ты, наверно, никогда и не вел себя так, как сейчас, — бушевала Виктория. — Только со мной ты себе такое позволяешь. Ты что, вообразил себя моим стражем, собственником, главным надсмотрщиком?

— Неси чай, — приказал он ей, неожиданно придя в веселое расположение духа и поудобнее усаживаясь в кресле. — Я думал, что оказываю тебе услугу, выпроваживая этого типа. Он ведь уже был у тебя сегодня. Он что, хотел что-нибудь одолжить? Чашку сахарного песка?

— Он мой босс, — заявила Виктория решительно.

Интересно, знает ли Ник, что Крейг разводится с женой? Откуда ему знать, если только он не читает ее мысли? Она пошла за чаем в надежде, что разговор на данную тему не будет продолжен. Почему она сразу не выгнала Ника? Ответ был очевиден и очень ее расстроил: не хотела, вот почему.

— Очень уютно, — заметил Ник вкрадчиво, отхлебывая чай.

Виктория присела на краешек другого кресла, собираясь с силами для новой атаки.

— Тони сказал мне, что ты не звонишь домой. Как ты узнал, где я?

— Сегодня я позвонил. Мама мне все рассказала и, к моему удивлению, была от всего в полном восторге. Но я понял, в чем причина — ты позволила ей обустроить квартиру. Умница. И способная ученица.

— Во-первых, ей очень хотелось, а во-вторых, она почувствовала себя нужной.

— Не сомневаюсь. А какую роль играет во всем этом Тони? Он сердится, что ты уехала из дома, или рад, что может приезжать сюда и оставаться с тобой наедине? Может, он тоже хочет здесь поселиться?

— Ничего подобного! — горячо возразила Виктория. — Это квартира только моя, к тому же в ней всего одна спальня.

— А Паркер знает об этом?

— Я уже сказала! Он женат! — огрызнулась Виктория.

Она не могла скрыть явного раздражения и, хотя Ник говорил ровным, почти небрежным тоном, чувствовала, что он умышленно заводит ее перед тем, как окончательно расправиться с ней. Она не раз наблюдала, как он делает это в суде, и удивлялась его спокойствию — но только до того момента, когда он неожиданно наносил решающий удар.

— Ну да. Он приходил с женой?

Вот так, а выбор ответов невелик. Она могла либо позорно промолчать, либо так же позорно солгать, либо, вообще, сказать, что его это не касается.

— Ее не было дома. Но ко мне это не имеет отношения.

— Миссис Паркер, по-видимому, проводила вечер со своей подругой, — предположил Ник, — а мистер Паркер пил кофе со своей. Очень современно!

— Они разводятся, — брякнула Виктория.

Врать Нику было бесполезно, да она никогда и не умела.

— А теперь ему нужна ты, — едва слышно произнес Ник. — И он готов сразиться из-за тебя с Тони? Или Тони пока в неведении?

— Ты так говоришь, словно я какая-нибудь совратительница. — Виктория от возмущения даже задохнулась.

— Вроде сирены? — лениво осведомился Ник. — Не совсем. Просто ты заплыла на большую глубину, не подозревая, какие хищные рыбы обитают на дне.

— Тони мой друг, а Крейг мой босс, и ты не имеешь права... — Виктория с трудом сдерживала слезы.

— Не имею права защитить тебя? Я никогда не откажусь от этого права, принцесса.

— Ты помолвлен и оставь меня в покое! — Она уже была на грани срыва.

Поставив чашку, Ник поднялся и очень серьезно посмотрел на нее.

— Я никогда не оставлю тебя в покое, да и не хочу. Мы с Черил обручились для того, чтобы... защитить друг друга. Это своего рода соглашение.

— Всякой помолвке всегда предшествует соглашение.

— Вряд ли наше с ней соглашение можно назвать обычным. — Подойдя к Виктории вплотную и посмотрев ей прямо в глаза, Ник продолжил: — Перестань притворяться, что ты меня боишься. Мы оба знаем, что тебя пугают собственные чувства. — Он обнял ее за талию, и Виктория решила, что он собирается ее поцеловать, но Ник оглядел комнату и закончил: — Может быть, тебе здесь действительно будет лучше. Это достаточно безопасное место, да и мало кто знает, что ты здесь. Так что постарайся особенно не высовываться.

— Почему? — Его предупреждение прозвучало настолько серьезно, что к ней вернулись прежние страхи.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, и при этом не имею в виду твоего влюбчивого босса. Он выводит меня из себя, но это временный раздражитель. Все же держи его на расстоянии.

— Тебя это не касается... — начала она, но Ник припечатал ее губы поцелуем как раз в тот момент, когда она меньше всего этого ожидала.

— Меня все касается, и ты это знаешь, — прошептал он ей на ухо. — Может, ты для Тони и свет его очей и сливки в его кофе, но от меня тебе никуда не деться.

На следующее утро Виктория пришла на работу в состоянии некоторой депрессии. От встречи с Ником, где-то в глубине сознания, остался непонятный ей благоговейный трепет. Она по-прежнему была заинтригована, но и напугана. Было что-то загадочное в помолвке Ника. Он как будто дал ей понять, что эта помолвка нечто временное, а она всегда будет в его жизни.

Но «всегда» — слишком долгий срок, особенно если учесть, что Ник принадлежит не ей, а другой. А трепет вызвали его последние слова: «От меня тебе никуда не деться».

Сказанные тихим голосом, они, тем не менее, таили в себе такую убежденность и силу, что не вызывали сомнения в том, что в ее жизни Ник надолго останется как бы бесплотным призраком. Она никогда не сможет научиться жить без него, а он всегда будет далеко, появляясь только тогда, когда сам пожелает, и исчезая так, как он это сделал вчера вечером, чтобы продолжать жить своей жизнью. Виктория чувствовала себя несчастной и ничего не могла с этим поделать.

Крейг позвал ее в свой кабинет и начал, явно смущаясь:

— Если я причинил тебе неприятности вчера…

Виктория слабо улыбнулась и покачала головой.

— Неважно. Забудь.

— Он выглядел таким сердитым.

Виктория почувствовала, что начинает краснеть.

— Кто? Ник? Не волнуйся, он сейчас на всех сердится. Я думаю, он устал от этого процесса.

— Неудивительно, — согласился Крейг. — Он ведет большое судебное дело, и средства массовой информации уделяют процессу слишком много внимания. К тому же под угрозой и его личная безопасность.

— Ты так считаешь? — Вот и Тони, который не очень серьезно ко всему относится, уверен, что Ник подвергается определенному риску, подумала она.

— Мне бы не хотелось пугать тебя, но я именно так считаю. Ведь арестован только Кентон, все остальные на свободе, и кто знает, что они предпримут. Ведь они боятся, что Кентон может их заложить. С одной стороны, никто лучше Ника Кинга не сможет так надежно засадить Кентона в тюрьму. Но с другой — сообщники Кентона могут посчитать более надежным устранить Кинга. — Крейг замолчал, увидев, как побледнела Виктория. — Слушай, да все не так страшно. Я просто драматизирую, ведь в моей жизни ничего подобного не происходит. И я в восторге, что знаком с таким человеком, как Ник Кинг. Я уверен, что он продумал все до мелочей.

Виктория кивнула и собралась уходить. Конечно, он все продумал, даже то, что и она может быть в опасности, хотя это было смешно. Какая ей может грозить опасность, ведь она никогда раньше не играла никакой роли в общественной жизни Ника, а сейчас — тем более. В опасности, скорее, может быть Черил, поэтому она так срочно улетела в Париж.

Смущение Крейга прошло, и совесть его явно успокоилась. А вот она успокоиться никак не могла. Она двигалась как во сне, а лицо Ника все время маячило перед ее мысленным взором.

— В общем-то, я не за этим тебя позвал, — сказал Крейг., — Я встречался с Алфредом.

— Я думала, что тебе уже не нужна его помощь, — изумилась Виктория.

В чем дело? Неужели Крейг собирается сказать, что его брат хочет от нее избавиться? Это будет последней каплей.

— Я могу обойтись без его помощи, — согласился Крейг. — Но Алфред решил не забирать своих денег, чтобы мы смогли расширить дело. Он даже пустился на поиски рынков сбыта.

От неожиданности Виктория даже села. Алфред Паркер был известен тем, что считал рекламный бизнес чем-то грязным, почти аморальным. На минуту даже Ник вылетел у нее из головы.

— Я думала, он не одобряет наш бизнес, — вымолвила Виктория, вызвав, наконец, улыбку на лице Крейга.

— Зато он весьма одобряет деньги. На него произвели большое впечатление наши договора, заказы, счета в банке. Я даже предложил ему вернуть долг с процентами. Он пришел в страшное волнение.

— Продолжай, — попросила Виктория.

Алфред Паркер был хладнокровен, как рыба, и слово «волнение» с ним как-то не вязалось.

— Он явно изменил свое мнение. — Крейг откинулся в кресле, физиономия его сияла. — Он почуял, что пахнет хорошими деньгами, и решил не выходить из дела. Я все просчитал и думаю, нам это на руку. Он уже прощупал рынок в Шотландии. У Алфреда там есть домик, и я хочу, чтобы ты туда поехала и установила нужные связи.

— Я не поеду, если мне придется жить там с твоим братом и его женой. Почему бы тебе самому туда не поехать?

— Мне надо быть здесь, — смутился Крейг. — Дело в том, что Мэри может передумать и вернуться. А если меня не будет дома... Прости за вчерашнее, но мне было как-то не по себе.

— Я же тебе сказала — забудь. На нас на всех иногда находит умопомрачение. — Уж ей ли не знать! Разве это не безрассудство — позволить Нику себя целовать? А сейчас разве не безумие думать о будущем, если может появиться Ник и в одно мгновение разрушить все ее планы? — Ладно, поеду в Шотландию, — весело согласилась она, — если только твой брат не будет там шпионить за мной.

— У нас с Мэри тоже есть дом к северу от Эдинбурга. Можешь там остановиться и ездить оттуда в те места, которые обозначил Алфред. Для тебя это будет что-то вроде отпуска и наградой за труд.

Ничего себе отпуск, подумала про себя Виктория. А если она к тому же не справится, Алфред Паркер обвинит ее в некомпетентности. Но, может, ей удастся задержаться там на неделю и отдохнуть. Видит Бог, ей это не помешает, да и уехать подальше — тоже неплохо.

— Если мы решим открыть отделение фирмы в Эдинбурге, могу я?.. — с энтузиазмом начала Виктория, представив себе, как далеко будут Лондон и Ник.

— Ради Бога, Виктория! — рассмеялся Крейг. — Ты же не на совсем уезжаешь. Наладишь дело — и вернешься. Если мы откроем на севере несколько контор, тебе придется много разъезжать, но насчет того, чтобы уехать на совсем, как ты выражаешься, — забудь.

Дело стоило того, чтобы попытаться, и Виктория вернулась в свой кабинет, уже обдумывая предстоящую поездку. Она постарается задержаться в Шотландии как можно дольше. Возможно, ей удастся по-иному взглянуть на проблемы.

Мюриел встретила новость с неожиданным энтузиазмом.

— Ты становишься важной персоной, Виктория. Сначала приняли твой проект, а теперь посылают от фирмы в командировку. Мне казалось, Ник никогда не позволит тебе стать взрослой, уж очень ты ему нравилась такой, какой была. Он и сейчас, по-моему, не очень доволен тем, что ты занялась бизнесом, но придется ему к этому привыкнуть.

Не зная, что на это ответить, Виктория что-то пробормотала и улыбнулась. Ну почему ее жизнь должна все время вращаться вокруг Ника? Похоже, все считали это совершенно естественным — все, кроме Тони.

— Мама, наверно, самый наивный человек на свете, — заявил он, когда Мюриел вышла из комнаты. — Она все еще считает тебя золотоволосой девочкой, прячущейся под крылышком у Ника.

— Ей, по-видимому, так спокойнее. Матери любят, когда их дети остаются детьми.

— Возможно, но она тобой гордится. Ведь проблема не в тебе, а в Нике. Ему не понравилось, что ты стала более самостоятельной после окончания университета.

— Почему мы все время говорим о Нике? — нетерпеливо огрызнулась Виктория. — Можно подумать, он единственный человек на свете!

— А разве нет? Ты пытаешься отдалиться от него, и это доставляет тебе массу неприятностей. Ты не можешь понять, какое место он теперь занимает в твоей жизни, ведь так?

— Он вообще не занимает никакого места в моей жизни. Мы уже давно отдалились друг от друга, и тебе это прекрасно известно.

— Отношения меняются, — возразил Тони, — ты сама об этом говорила. Весь вопрос в том, какими они становятся.

По всей вероятности, Тони просто хотелось непременно вмешаться, но Виктория решила с этим покончить раз и навсегда.

— Я попытаюсь стать руководителем филиала нашей фирмы в Эдинбурге, если мы его там откроем, — заявила она, чтобы переменить тему, скрыв решительный отказ Крейга отпускать ее из Лондона на совсем.

— Отлично, я скажу об этом Нику. Это ведь ничего не изменит, разве что Ник придет в бешенство.

— Я смотрю, ты такой же зануда, как и он, — раздраженно бросила Виктория.

— Правда, в несколько другом плане. Я твой закадычный друг, а вот Ник — он кто?

Она и сама об этом думала. Порой он казался ей далеким сном, а иногда — постоянно присутствующей частью ее сознания. Но чаще — судьбой.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Крейг настоял на том, чтобы Виктория доехала до Эдинбурга поездом, а потом, взяв напрокат машину, отправилась дальше. Только сидя в поезде, откинувшись на спинку сиденья и обозревая проносившийся мимо пейзаж, она почувствовала, как устала от постоянного напряжения.

Все эти дни она ни на минуту не переставала думать о Нике. Ко всему прочему прибавилось и чувство вины из-за его поцелуев. Ее раздирали противоречия, поэтому отъезд показался ей самым разумным решением. Ей было все равно, куда ехать, лишь бы подальше от Лондона.

Автомобиль, заказанный из Лондона Крейгом и встречавший ее на вокзале в Эдинбурге, был крошечным и на вид довольно ветхим. Если ей предстоит открывать новое отделение, на такой машине она вряд ли произведет благоприятное впечатление на клиентов. Придется оставлять машину за несколько кварталов и идти пешком. Она еще вкатит Крейгу за такую скаредность, видимо свойственную всем Паркерам. Одна надежда, что машина не развалится.

Хоть в одном ей повезло: мотор работал исправно. Водитель, подогнавший машину, был явно ошарашен тем, что столь элегантная леди садится за руль такого неказистого автомобиля. Что же в таком случае подумают будущие клиенты фирмы? Да, она непременно выскажет свое мнение Крейгу! Отъезжая от вокзала, она даже стала придумывать, в каких именно выражениях она это сделает.

Сверившись с картой и убедившись, что коттедж Крейга находится довольно-таки далеко от Эдинбурга, Виктория поняла, что и машина, и коттедж были частью все того же «плана экономии». Было бы гораздо удобнее снимать номер в отеле в городе и оттуда ездить к потенциальным клиентам, но это обошлось бы дороже. А так и жилье бесплатное, и еду ей придется покупать за свои деньги. Дудки! Она заставит Крейга оплатить все счета!

Погода стояла жаркая, и Виктория опустила боковые стекла и всю дорогу любовалась великолепными окрестностями. Шоссе было таким пустынным, а кругом расстилались такие просторы, что ее настроение улучшалось с каждой милей пути. Даже скупость Крейга стала меньше ее раздражать. Если коттедж окажется мало-мальски приемлемым, она останется еще на недельку. В Лондоне обойдутся и без нее, тем более что у нее и так давно не было отпуска. Усевшись поудобнее, она решила не думать о своих проблемах и наслаждаться жизнью. А о Нике вообще забыть.

Спустя час Виктория увидела перед собой пологие Окилские Холмы — место своего назначения. Она остановила машину, чтобы насладиться видом. Высоко по склонам холмов паслись овцы, казавшиеся снизу крошечными, пушистыми, белыми облачками. В стороне от дороги шумел небольшой водопад. Виктория вышла из машины и, облокотившись на поручни мостика, долго смотрела, на сверкающую, на солнце воду. Мокрые, покрытые мхом скалы тоже блестели под лучами яркого солнца, внизу, у самой воды, росли гигантские папоротники.

— Вот это жизнь! — пробормотала Виктория, щурясь на солнце, но на самом деле она чувствовала себя одинокой и несчастной. А все оттого, что здесь Ник уж никак ее не найдет. Что это с ней? Сначала она уезжает, ничего ему не сказав, а теперь хочет, чтобы он приехал к ней. А может, вообще, вернуться домой?

Во всем виноват только Ник. Это он заставил ее поверить в свои силы, сделал из нее совсем другого человека. А теперь, поддавшись чувствам, она позволяет ему все разрушить. А ведь он принадлежит Черил!

Наконец Виктория добралась до деревушки Арна-Глен, которую ей в качестве ориентира указал Крейг. В деревушке было два-три магазинчика и небольшая гостиница. Какой-то старик с обветренным лицом указал ей дорогу.

— Коттедж? — задумался старик. — Ах да! До него еще мили две. Вы не проедете, англичанин повесил там указатель, — презрительно добавил он.

Интересно, чем Крейг вызвал такое неодобрение? Все стало понятно, когда Виктория увидела этот указатель. На большом белом щите, оправленном кованым железом, было выведено огромными черными буквами: ДОЛИНА МЭРИ.

Этот щит совершенно не вязался с мягкими, плавными линиями окружающей природы, а Мэри Паркер явно не имела к этому никакого отношения. Наверно, Крейг приезжал сюда во время развода и воздвиг эту чудовищную конструкцию в приступе меланхолии. Когда они вновь сойдутся, Крейг, наверняка, тут же ее снимет.

Виктория была приятно удивлена тем, что в домике чувствовалась рука Мэри. Внутри все было модернизировано, а крошечная гостиная, выдержанная в бело-голубых тонах, выглядела просто уютно. Книжный шкаф был полон всевозможных книг, не было ни телефона, ни телевизора — как раз то, что нужно Виктории: удобное убежище, вдали от остального мира. Виктория перенесла из машины свои вещи и принялась осматривать дом.

Осмотр не занял много времени: внизу была гостиная и в конце коридора — кухня, а на втором этаже — спальня и ванная.

Потом Виктория съездила в деревню и запаслась продуктами. Завтра начнется работа, а сегодня она отдохнет. Никто ее не побеспокоит — ни вечно волнующаяся за нее Мюриел, ни постоянно терзающий ее совесть Тони, ни Ник, который так далеко.

При этой мысли глаза ее неожиданно наполнились слезами, но она тут же их смахнула. Ника нет, а ее чувства — лишь отголоски прошлого.

Проснувшись на следующее утро, Виктория почувствовала себя бодрой и хорошо отдохнувшей. Тишина кругом была абсолютной. В целом мире не было никого, кроме нее самой да одинокой совы, ухавшей всю ночь. Она с удовольствием приняла душ, и плотно позавтракала, и, вообще, была полна энергии и желания действовать. Открывая машину, она глубоко вдохнула прохладный утренний воздух и провозгласила:

— Ну, Эдинбург, держись! Я еду!

Хотя Ник и маячил где-то в глубине сознания, это ее не беспокоило. Все-таки он замечательный человек, и она его любит, без прежнего страха подумала Виктория.

К ней вернулась уверенность в себе. Клиенты были ею очарованы, и переговоры проходили успешно.

Уже к концу недели, съездив два раза в Глазго и еще раз в Эдинбург, Виктория поняла, что ее работа закончена. Была вторая половина дня четверга, так что трехдневный уик-энд ей обеспечен. Погода стояла дивная, и Виктория решила, что проведет это время в саду, а в воскресенье вечером поедет на вокзал и поездом вернется домой.

Заглянув в холодильник, Виктория убедилась, что ей придется сделать кое-какие покупки. Однако мысль снова оказаться в душном автомобиле ее не прельщала. Даже в это время дня солнце нещадно палило, поэтому она решила сходить в деревню пешком. Надев легкое, открытое платье, соломенную шляпу и сандалии, она отправилась в путь.

Правда, когда она возвращалась с покупками, идея пешеходной прогулки уже не показалась ей такой уж удачной. Откуда-то вдруг налетел сильный ветер, а над округлыми вершинами холмов образовался какой-то странный туман.

— Это дождь, — на ходу бросила ей женщина, тоже спешившая домой из магазина. — Он всегда начинается над холмами. Может, еще успею снять белье.

Но пройти две мили до коттеджа я, наверно, не успею, усомнилась Виктория. Однако бежать с покупками, да еще в такую жару, было немыслимо. Придется смириться с тем, что она насквозь промокнет.

Дождь настиг ее на полпути. С, казалось бы, ясного неба на землю обрушились такие потоки воды, что Виктория то и дело втягивала голову и закрывала глаза. Платье в мгновение ока промокло насквозь, а к тому времени, когда Виктория свернула на дорожку к дому, мокрое платье облепило ей ноги, с полей прелестной соломенной шляпы вода стекала на плечи потоками и она просто дрожала от холода.

Дорожка показалась ей бесконечной. Она брела, опустив голову и глядя себе под ноги, боясь поскользнуться. Внезапно ее внимание привлек стук закрываемой дверцы. Подняв голову, она увидела направляющегося к ней Ника.

— Какого черта! — сердито крикнул он и, поскольку она глядела на него в немом изумлении, сказал нетерпеливо: — Давай быстрее!

Окрик Ника словно пробудил Викторию. Она двинулась вперед, дрожа всем телом и спотыкаясь, но одновременно роясь в сумке в поисках ключа. Разум отказывался понимать, что происходит. Он здесь — злой, нетерпеливый и промокший до нитки.

— В кухне есть полотенце.

Ник смотрел на нее каким-то странным, пристальным взглядом.

— Почему ты не на машине?

Виктория скинула сандалии и сбросила на пол то, что некогда было шляпой, стараясь избегать его взгляда.

— Было очень жарко, а в последние дни я почти не вылезала из машины. На дождь не было и намека, и я решила идти пешком.

— Ты стала какая-то другая, — заметил он, скривив губы и, видимо, расслабившись. — Во всяком случае, я тебя никогда такой не видел.

Да уж, наверно, настоящее пугало — платье облепило все тело, волосы под шляпой свалялись...

— Пойду переоденусь, — буркнула она. — Повесь свой пиджак и оботрись полотенцем.

Виктория взбежала по лестнице, ощущая на себе насмешливый взгляд его серых глаз. Что он здесь делает? Она была настолько смущена своим видом, что даже не задала ему этого вопроса. Она похожа на мокрую курицу, мелькнуло у нее в голове, а ей вовсе не хотелось, чтобы Ник видел ее такой.

За несколько минут, вряд ли можно принять приличный вид, но она наскоро вытерла голову полотенцем и натянула джинсы и майку. Волосы торчали в разные стороны золотистым ореолом, и щетка не очень-то помогла привести их в порядок.

Какая разница? Ведь Ник приехал не с дружеским визитом. Он приехал, чтобы навязать ей свою волю, например, заставить ее вернуться домой. С хмурым видом Виктория спустилась вниз, полная решимости противостоять ему и поставить его на место.

— Так зачем ты приехал?

Ник повесил пиджак на стул и стоял, вытирая волосы.

— Не очень-то ты любезна!

— Зато я очень подозрительна, — огрызнулась Виктория, схватив со стола мокрое полотенце, которое Ник небрежно бросил на полированную поверхность. — Я всегда встречаю с недоверием все неожиданное. — Виктория прошла мимо Ника на кухню и, повесив полотенце сушиться, обернулась к нему. — Итак, чего ты хочешь, и зачем приехал?

— В данный момент я хочу чаю, — вежливо заявил он. — А приехал я, чтобы повидать тебя.

— Но почему, почему, почему! — крикнула Виктория. — Какое тебе до меня дело! Я приехала сюда по делам и немного отдохнуть. Ты же слишком занят, чтобы гоняться за мной, ведь у тебя сейчас огромный судебный процесс...

— Процесс окончен, — прервал он, не обращая внимания на ее запальчивость.

— И что?

— Виновен. Приговор будет объявлен на следующей неделе. Или ты ожидала, что я проиграю?

— Ты никогда не проигрываешь. Ты непогрешим.

— Может быть, ты считаешь меня слишком дотошным?

— Я считаю тебя непобедимым, — резко бросила она. — Но ты не ответил на вопрос: почему ты здесь?

— Мне нужен кратковременный отдых, а лучшего места не придумаешь.

— Мне казалось, что это место — Париж! — взвилась Виктория. — Там твоя невеста.

— Она там прячется. А за мной туда, наверняка, притащилась бы пресса.

— А как насчет того, что пресса притащится сюда?

— Что касается тебя, то я был очень и очень осторожен. Никто вообще не знает, где я. А кому известно, где ты?

Тон Ника вдруг стал резким.

— Мюриел, Фрэнку и Тони, — понемногу приходила в себя Виктория. — И Крейгу, конечно.

— И Крейгу, конечно, — передразнил он, внимательно глядя на нее, и Виктория воспользовалась моментом, чтобы снова ему напомнить:

— Крейг женат, и он мой босс, я тебе уже об этом говорила.

— К тому же глуп и очень охотно выдает информацию. Сунул тебя в этот коттедж, потому что это обходится ему дешевле, чем номер в хорошем отеле, — верно предположил Ник.

— Мне хотелось покоя и тишины, и, пока ты не появился, я ими наслаждалась. — Хотя она и сама считала Крейга сверхэкономным, незачем утверждать Ника в его подозрениях.

— Завари чай, и мы помиримся, — предложил Ник, и Виктория обрадовалась тому, что может скрыться на кухне.

— Когда ты поедешь обратно? — спросила она, поскольку за окном уже начало темнеть.

— Завтра, — ответил он, опускаясь на кушетку и устало потягиваясь. — Мне тоже не мешает отдохнуть.

— А где ты остановился? — с тревогой спросила Виктория, а Ник, увидев ее замешательство, торжествующе усмехнулся.

— Здесь, у тебя, где же еще?

— Ты... ты помолвлен! — запинаясь, произнесла Виктория, чувствуя, что у нее подгибаются колени.

— Временно. Но я об этом не забыл, — спокойно сказал Ник. — Я буду спать здесь, на этой кушетке.

— Она тебе будет коротка.

— Я уже все продумал. Я сниму подушки с кушетки и стульев и сделаю себе очень удобную постель на полу. К тому же спать на жестком — полезно для спины. Мне понадобится только одеяло, и все.

— А где твои вещи? — в совершенном отчаянии спросила Виктория. — Бритва, пижама и...

— У меня в машине есть запасная бритва, а что такое пижама, я давно забыл. Что мне еще понадобится, как ты думаешь?

Ник смерил Викторию с ног до головы дразнящим, оценивающим взглядом, и она вспомнила, что в спешке не надела лифчик. Его взгляд произвел на нее странное действие: соски вдруг напряглись и натянули тонкую ткань майки.

— Ты не можешь здесь остаться! — выкрикнула Виктория, зардевшись от смущения.

Мало того, что она не ожидала такого поворота дел, ее привела в смятение ее собственная бурная реакция. А что это он там говорил о помолвке? Временная?

— Конечно, могу, — тихо ответил он. — Твой верный рыцарь будет спать у твоих ног. Разве не так должно быть? Так что давай выпьем чаю, а потом что-нибудь поедим.

— Не буду я тебя кормить, — запаниковала Виктория.

— Ты только поставь еду, я сам поем.

— Я собиралась сделать яичницу с ветчиной. Никаких изысков.

— В душе я человек простой, — мягко уверил он. — Прошу тебя, давай просто выпьем чаю и поедим. Я так долго сюда добирался, а потом, увидев, что машина у дома, а тебя нет, страшно испугался.

— Со мной все было в порядке.

— Слава Богу, — откликнулся он, глядя в окно, за которым все еще хлестал дождь. — С тобой все в порядке. Пожалуй, лучшего места не придумаешь.

В голове Виктории все смешалось. Что он имеет в виду? Лучшего места для чего? Чтобы быть от него подальше? Но ведь он нашел ее и приехал без всякого предупреждения.

Хватит, решила она: надо расслабиться и отдаться на волю судьбы. Ник не раз предупреждал ее, что никогда с ней не расстанется. Быстро приготовив чай, Виктория с улыбкой понесла его в гостиную.

Ник взглянул на нее мельком, но ничего не сказал, а лишь кивнул, принимая чашку. Виктории вдруг стало хорошо, будто вернулись прежние времена. Появление Ника всегда окружала какая-то мистика, как это она раньше не замечала?

Позже, уже лежа в постели, Виктория все еще чувствовала себя счастливой. Весь вечер они почти не разговаривали, странным образом не ощущая в этом потребности, а когда Виктория пошла спать, Ник остался сидеть в кресле с книгой в руках. Виктории было спокойно с ним, впрочем, так было всегда — до тех пор, пока он ее не отверг.

Какая разница, почему он приехал и почему не считает нужным вдаваться в подробности? Достаточно того, что он здесь. Одна мысль о том, что он где-то рядом, согревала душу.

Дождь кончился, был слышен лишь равномерный, убаюкивающий стук капель, падавших с карниза. Повернувшись на бок, Виктория вздохнула. Она была довольна собой. Здесь, в Шотландии, она снова доказала свою компетентность. И теперь может позволить себе расслабиться... А внизу сидит Ник — ее герой, ее призрачный рыцарь.

А внизу Ник рыскал по дому, вглядываясь в темноту ночи. Он тщательно проверил каждую дверь, каждое окно. Почти никто не знал, где Виктория, и здесь она, скорее всего, в безопасности, но уж больно уединенным было это место.

Нику ничего не стоило расколоть Паркера, выболтавшего местонахождение коттеджа, но он не сразу решился приехать, опасаясь, что может привести за собой хвост.

Ник утешал себя тем, что никто не знает, как он относится к Виктории на самом деле. Даже она сама, усмехнулся про себя Ник. Если кто-то и захочет его выследить, то, скорее всего, станут искать у Черил. А Черил в Париже.

Вздохнув, Ник стал готовить себе постель. Он предпочел бы быть там, наверху. В его объятиях Виктория была бы в безопасности. Они смогут добраться до нее только через его труп.

Губы Ника скривила насмешливая улыбка: вряд ли она будет в безопасности в его объятиях! Именно поэтому он все эти годы старался держаться от нее подальше. Раньше ему казалось, что она отдает предпочтение Тони, но сейчас его уверенность была поколеблена — она так самозабвенно отвечала на его поцелуи...

Во время помолвки у нее был такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок. Возможно, ему не стоило настаивать на ее присутствии, но ему страстно хотелось увидеть, как она отреагирует. Это было жестоко, но он был в таком отчаянии, что ему необходим был хоть какой-то знак.

Сама того не подозревая, Виктория дала ему этот знак, но сначала надо закончить то, что он обещал Черил. Он связался с Черил из жалости, пытаясь помочь ей. А Викторию заставил пережить его помолвку, чтобы узнать ее подлинные чувства. Ник выругался про себя. Все это похоже на детскую игру в домино: тронь одну костяшку — и полетят все.

Все бы ничего, но теперь он попал в собственные сети и не мог из них выпутаться, пока Черил не осуществит свой план и не освободится от своих ужасных родителей. Вот тогда он во всем признается Виктории.

Она, конечно, разозлится. Ну и пусть, какое это имеет значение? Если она любит его так же, как он ее, пусть хоть дубинкой его отделает, он и пальцем не пошевельнет, чтобы защититься.

Чувства Тони тоже его больше не волновали, особенно после того, как Ник наблюдал за ним в клубе с той рыжей девицей. Тони, по-видимому, все еще дурачится, ведь Виктория тогда и бровью не повела. Закрыв глаза, Ник тихо застонал, вспомнив, как прижимал ее к себе во время танца.

Придется набраться терпения. Полицию, да и его самого, очень тревожили угрозы сообщников Кентона в адрес его семьи. Ник видел злобный блеск в глазах Кентона, когда зачитывали приговор. Преступник, без сомнения, окажется за решеткой, но его сообщники все еще гуляют на свободе.

Угрозы выкрикивались и в зале суда, и за его пределами, несколько раз звонили по телефону, и пару раз он находил записки в своем почтовом ящике. Нику и раньше угрожали, но на этот раз угрозы были нешуточными.

Возможно, было безумием приезжать сюда, но он должен был удостовериться, что с ней все в порядке. И он позаботился о том, чтобы Крейг Паркер не проболтался, ведь не только преступники умеют угрожать! Ник воспользовался очевидным мужским превосходством, чтобы припугнуть Крейга и удостовериться, что Паркер и словом никому не обмолвится о том, где находится Виктория.

Виктории приснился сон, будто она бежит по полю, спасаясь от страшного грохота и опасности. За своей спиной она слышит топот копыт, лязг стальных мечей, высекающих огонь. Лиц сражающихся рыцарей не видно, они скрыты шлемами. Но она знает: кто бы ни победил, ей грозит серьезная опасность. Она боится привлечь к себе внимание, поэтому подавляет желание закричать, но страх так велик, что, в конце концов, из ее горла вырывается крик ужаса. Вся дрожа, Виктория проснулась.

За окном бушевала гроза, которой она бессознательно боялась с тех пор, как приехала в Шотландию. Буря свирепствовала над холмами и над коттеджем, гремела громом и сверкала молниями. Но здесь не было спасительного чуланчика.

Виктория лежала в кровати с широко раскрытыми от страха глазами. Здесь, на природе, гроза казалась ей еще более страшной, чем обычно. Она почувствовала себя маленькой, потерянной девочкой, и в ее воображении встала давно забытая картина: ее мать и отец, чернота ночи, мокрый асфальт, освещенный яркими лучами фар.

За окном вспыхнула молния, тут же раздался удар грома. Виктория хотела зажечь лампу, но в темноте опрокинула ее. Снова сверкнула молния, осветив комнату зловещим светом.

— Ник!

Она выкрикнула его имя, не зная даже толком, здесь он или ей это приснилось, но тут же услышала, как он бежит вверх по лестнице, рывком открывает дверь и, освещенный вспышкой молнии, появляется на пороге, словно великан.

— Ник! — Рыдая, Виктория протянула к нему руки. Сердце ее разрывалось от страха, и она знала, что только в нем ее спасение.

— Все хорошо, я здесь.

Ник подошел к кровати, обнял Викторию и прижал ее к себе.

— Придет день, и мы справимся с этим. Страх уйдет, и ты увидишь, как прекрасна гроза.

— Я опрокинула лампу, — пожаловалась она, вся дрожа.

— Я слышал, как она упала. Света все равно нет. — Ник потянулся за лампой, но Виктория не хотела его отпускать. — Не бойся, я просто хочу поднять лампу.

Ник поставил лампу на тумбочку и снова обнял Викторию.

— Я и забыла, — едва слышно прошептала она, — что в день, когда погибли мои родители, тоже была гроза.

— Да, ты пыталась стереть это из своей памяти. Такова защитная реакция организма, но в тебе все еще остался страх. Может быть, теперь ты перестанешь бояться грозы.

— Не уходи. — Виктория обвила его руками, и Ник улыбнулся, уткнувшись ей в волосы.

— Я пока и не собираюсь, — уверил он ее, и Виктория вздохнула с облегчением: пока он с ней, ничего не случится.

— Ты не одет, — рассеянно заметила она, чем вызвала его смех.

— Как-то не успел одеться соответственно случаю, — усмехнулся он. — Я уже снял рубашку, когда услышал твой вопль. Я знал, что ты проснешься и перепугаешься.

— Ты всегда приходишь на помощь.

Ник не ответил, но это не имело значения.

Гроза утихала, а с нею проходил и ее страх, но Виктория все еще прижималась к груди Ника. Она слышала его дыхание, чувствовала, как поднимается и опускается его грудь, и старалась дышать так, чтобы попасть в его ритм, глубоко и спокойно. Она положила ладони ему на грудь и прижалась к нему щекой, и ей казалось, что она растворилась в нем. Ее вдруг окатила горячая волна возбуждения.

— Не надо, Виктория. — Голос Ника звучал напряженно.

— Я ничего не делаю, — запротестовала она сонным голосом, загипнотизированная ритмом его и своего дыхания.

— Ты растворяешься во мне, — хрипло сказал он.

Тон Ника нисколько ее не задел. Даже если бы он рассердился, ей было бы все равно, потому что ей еще никогда не приходилось быть с Ником в таком странном, волшебном, новом для нее мире.

— У меня такое ощущение, будто ты часть меня, будто я плыву куда-то, где тепло, светло и безопасно. Так себя, наверно, чувствуешь в раю.

— Виктория!

Ник взял ее за руки и отстранил от себя. Она не видела его лица, но знала, что он сердится.

— Не покидай меня, — взмолилась она. — Я никогда не была так счастлива, как сейчас. И я больше не боюсь.

— Есть вещи пострашнее грозы, — сказал он с запинкой.

— Но ведь к тебе это не относится, — засмеялась Виктория, но Ник продолжал крепко держать ее за руки. — Даже когда делаешь мне больно, — добавила она.

Ник ослабил хватку, и она тут же снова к нему прильнула, прислушиваясь к биению его сердца и испытывая какое-то мистическое влечение.

— Мне необходимо чувствовать, что ты близко... как было когда-то.

— Тогда прижмись крепче, — горячо зашептал он ей на ухо, обняв. — Не за этим я приехал, но мысли мои всегда заняты лишь тобою.

— Разреши мне вернуться к тебе, — молила она, прикасаясь губами к его шее.

— Иди ко мне, Виктория, — тихо прошептал он, — стань частью меня, плыви навстречу теплу и свету.

Ник стал целовать Викторию долгими, глубокими поцелуями, пока она не почувствовала себя где-то на грани реальности.

— Ты этого хочешь, моя принцесса?

Виктория издала тихий стон, и этот звук был ее ответом. Ник переживал, что в темноте не может, как следует, разглядеть ее восторженное лицо.

— Я хочу видеть твое лицо. Я хочу запомнить его таким, какое оно сейчас. А как же Тони? — вдруг спросил он.

— Он мой друг. Он мне как брат.

— А я? Кто я?

— Не знаю, — ответила она, запинаясь. — Ты часть меня. Как воздух, которым я дышу. Ты все то, что ушло, чего мне не хватает, — мой рыцарь, моя совесть. Ты помог мне стать человеком, а потом вышвырнул из своей жизни. — По щекам ее потекли слезы. — Ты принадлежишь не мне, а Черил.

— Не плачь, — с нежностью прошептал Ник. — Не плачь, моя прелестная Виктория. Я не принадлежу Черил. Я лишь помогаю ей, и мы все попали в ловушку. Но я все улажу. Иди ко мне. Ты моя принцесса, и я хочу, чтобы ты принадлежала мне.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ник стянул с Виктории ночную рубашку и отбросил ее в сторону. Потом прижал Викторию к себе и стал гладить ей спину, а когда она обняла его за шею, в первый раз нежно дотронулся пальцами до ее груди. Викторию захлестнула такая горячая волна, что она чуть не задохнулась.

— Растворись во мне, дорогая, — прошептал он. — Ты принадлежишь только мне. Меня сжигает огонь желания, и ничто на свете не имеет значения, если и ты хочешь меня.

Виктория и думать забыла о Черил. Пусть завтра ее замучает совесть, но сейчас, в объятиях Ника, она, наконец, поняла, что именно чувствовала последнее время. Незаметно для нее самой в ней росло желание принадлежать Нику. Кому же еще? Ведь, кроме него, никогда никого на свете не существовало.

Склонившись над Викторией, Ник опустил ее на подушки. Руки его стали гладить ее лицо, нежный изгиб шеи и остановились на груди.

— Моя Виктория. Только ты всегда была в моем сердце, — шептал он.

Ник начал стягивать с себя одежду, и Виктория судорожно в него вцепилась, испугавшись, что сон кончится.

— Я тебя не покину, — успокаивал он ее. — Я слишком долго ждал, чтобы вот так просто тебя отпустить. Мне бы хотелось видеть твое лицо, — вздохнул он.

Виктория протянула руку и нажала на выключатель лампы. Комната осветилась мягким светом, и Виктория на секунду закрыла глаза, вдруг оробев.

— Не надо света, — попросила она, отворачиваясь, но Ник повернул ее лицо к себе.

— Надо, дорогая, — настоял он, — иначе ты потом будешь думать, что тебе приснился сон, а я хочу, чтобы ты знала, что все происходит наяву.

Открыв глаза, Виктория встретилась с теплым взглядом серых глаз, сверкавших внутренним огнем. Губы ее задрожали.

Боже, как же долго он ждал этого момента — держать ее в своих объятиях, касаться ее, целовать эти губы! Он настойчиво вглядывался в ее глаза, пытаясь прочесть в них ответ на то, что волновало его.

— Ты была мне нужна все эти годы.

— А, по-моему, ты на меня сердился, старался избавиться от меня.

— Да что ты! Ты многого не знаешь, ты не испытывала тех чувств, которые испытывал я. Мне уже давно хотелось взять тебя за руку и уйти из дома, но ты бы, наверняка, этому воспротивилась. — Лицо Ника неожиданно окаменело. — Ты и сейчас будешь сопротивляться?

Виктория не могла сдержать улыбку. Она сама во всем виновата и завтра, наверняка, обо всем пожалеет, но сейчас единственное, чего ей хотелось, — это быть с Ником.

— А это поможет, если я буду сопротивляться? — спросила Виктория неожиданно томным голосом.

— Не поможет, — сверкнул Ник глазами. — Я слишком тебя хочу. А ты ведь со мной флиртуешь! Знаешь, как это опасно? Я могу и забыть, что ты всего-навсего наивная, доверчивая девочка.

— Вовсе нет, — запротестовала Виктория, но Ник лишь крепче прижал ее к себе.

— Докажи это, принцесса, растворись во мне. Я хочу тебя сейчас, а не после того, как мы с тобой выясним все до конца.

А ей о стольком хотелось у него спросить! Любит ли он ее? А Черил? Почему помолвка была временной? В какую они попали ловушку? Будет ли он принадлежать ей только один-единственный раз? Но ее руки и ноги уже ослабели, кровь разливалась по венам, словно жидкое золото, и, вздохнув, Виктория прильнула к Нику, снова растворяясь в нем.

— Виктория! — прошептал он.

Его губы стали горячими, обжигающими, а руки — более нетерпеливыми, требовательными, они лихорадочно ласкали ее тело, приводя в исступление. Безумная страсть, вспыхнувшая между ними, казалась судьбой, предопределенной свыше.

— Не покидай меня, — прошептала Виктория дрожащим голосом.

— Никогда, любовь моя, никогда я тебя не покину, — пробормотал он, осыпая ее поцелуями.

В глубине души Виктория понимала, что ему, возможно, не удастся сдержать обещание, но сейчас это не имело значения. Она являлась частью его и вся была в ожидании того магического момента, который навеки соединит их.

Когда он вошел в нее, ее пронзила вспышка пламени. Желая продлить невыразимое волшебное мгновение, взрыв чувств, который, казалось, взметнул ее к звездам, она подалась ему навстречу, следуя его ритму, сливаясь с ним в единое целое.

— Ты моя! — Ник, не переставая, шептал эти слова на ухо Виктории, целуя ее пылающие щеки. Виктория вдруг поняла, что плачет, но это были слезы счастья и радости от сознания того, что ее место здесь, в объятиях Ника. — Не плачь, моя принцесса. — Голос Ника прозвучал горько.

— Я плачу, потому что счастлива. — Виктория пожирала Ника блестящими, полными слез глазами. — Я еще никогда не была так счастлива.

— Если я сделал тебе больно... — начал он, но Виктория остановила его, нежно прикоснувшись пальцами к его губам.

— Ты позволил мне вернуться в твою жизнь. Я потерялась, а ты меня нашел. Ты всегда меня находишь. Я не понимала, почему была так несчастна в последнее время, а теперь...

— Не говори ничего, Виктория, — тихо приказал он. — Ты еще находишься во власти нашей физической близости, которую испытала впервые и легко можешь принять за настоящее чувство.

— Со мной такого не произойдет. Я чувствую гораздо...

— Помолчи. — На этот раз Ник прикоснулся пальцами к ее губам. — У тебя не было времени даже подумать. Я никогда не давал тебе времени подумать.

— Ты об этом жалеешь?

— Нет, не жалею. Этой ночи я ждал много лет. И вообще я никогда ни о чем не жалею. Я ведь всегда побеждаю, разве тебе это не известно?

— Ты снова пытаешься заставить меня возненавидеть тебя? — предположила Виктория.

Ник выключил лампу, и комната погрузилась в темноту.

— И мне это удается?

— Нет. И не удастся никогда, — мечтательно произнесла она. — Я слышу, как бьется твое сердце, и знаю, что это не сон.

— Ты всегда немного витала в облаках и не умела о себе позаботиться. Завтра мы поедем домой, и к нам обоим вернется способность здраво рассуждать.

Ник довольно резко притянул ее к себе, но она не обратила на это внимания.

— Я хочу заботиться не только о себе. Мне многие люди доверяют.

— Помоги им, Господи, — буркнул Ник, но она лишь улыбнулась в ответ.

— Ты, в общем-то, меня совсем не знаешь.

— Кто же тебя знает, если не я? Я почти всю твою жизнь направлял тебя, следил за каждым твоим шагом, а теперь мне знакома каждая частица твоего тела.

Казалось, он почувствовал, как заполыхали ее щеки, потому что отвел волосы от ее лица.

— Спи. Если ты и дальше будешь говорить, я за себя не ручаюсь. Завтра мы отсюда уедем, ты вернешься в Клиффорд-Корт и останешься там жить.

— Я приехала на поезде, и у меня машина.

— Ну и что? Пусть ее забирает тот, кому она нужна.

Виктория улыбнулась и закрыла глаза. Ник, видимо, оценил ее драндулет еще до того, как она вернулась из деревни. Как давно это было!

— Я приехал за тобой. А теперь ни о чем не думай и спи. Я уже однажды говорил тебе, что иногда лучше не знать правды.

Виктория не ответила, потому что уже погружалась в сон, но все же его слова застряли у нее в голове. О какой это правде он говорит? Сожалеет о том, что она его любит, принадлежит ему? Но это же понятно, ведь у него есть Черил. То, что произошло между ней и Ником, давно должно было случиться, но Черил-то существует!

Ник был помолвлен, и, по-видимому, это необходимо. Во всяком случае, так было лучше для него, для его будущего, для всей его карьеры, которая станет еще более блестящей, чем сейчас.

— Все равно я ни о чем не жалею, — вслух произнесла она. — Это моя судьба.

Ник молчал. Прислушиваясь к его спокойному, ровному дыханию, она придвинулась ближе и обняла его одной рукой. Она и не подозревала, что глаза Ника открыты, а голова лихорадочно работает.

Завтра он отвезет ее домой, и она будет вне досягаемости. Он будет держаться от нее подальше, чтобы не подвергать опасности, пока все не закончится. Криминальный мир охотится за ним, поэтому все, кто находится рядом с ним, не могут чувствовать себя в безопасности. Тони с удовольствием возьмет на себя роль компаньона и защитника девушки, которая так изменила жизнь их обоих.

— Виктория, — тихо прошептал он в темноту, еще крепче прижимая ее к себе.

Впервые в своей жизни он испытывал страх. Он всегда выигрывал, а на этот раз он просто не может себе позволить проиграть. Почему же он испытывает такую неуверенность — неуверенность и болезненный страх? Он должен ее защитить — свою Викторию, свою принцессу.

Ника уже не было в комнате, когда Виктория проснулась, и, если бы не вмятина на подушке рядом с нею, она могла бы подумать, что все ей только приснилось. Но ощущение внутри ее подсказывало, что это был не сон, и она все еще чувствовала силу обнимавших ее рук. Ей хотелось сохранить эти ощущения, лежать в постели и, вообще, не двигаться. Но наступило утро, а с ним и неизбежность осознания того, что случилось и что ее ждет в будущем. Что бы там Ник ни говорил, существовала Черил. Вместе с тем Виктория узнала нечто такое, о чем должна была знать давно: она принадлежит Нику, и всегда ему принадлежала.

Услышав стук закрываемой дверцы автомобиля, Виктория встала и подошла к окну. Ник стоял возле машины и говорил по мобильному телефону. Она не могла разобрать слов, но по выражению его лица поняла, что он давал кому-то весьма серьезные поручения. Виктория поспешила в ванную. Ночь прошла, наступило утро, а с ним способность рассуждать здраво.

Когда она спустилась вниз, то застала Ника на кухне. Не оборачиваясь, он спросил:

— Тебе тосты сделать?

— Да, пожалуйста. Но я и сама бы приготовила.

— Я умею делать тосты. У нас нет времени приготовить что-либо более существенное, потому что нам необходимо уехать как можно скорее. Мы позавтракаем где-нибудь по дороге.

Он взглянул на ее растерянное лицо и приказал:

— Ешь побыстрее, Виктория. Нам предстоит долгий путь, а я не хочу, чтобы мы вернулись домой посреди ночи.

Она решила, что будет отвечать в том же тоне. Ни утреннего поцелуя, ни нежности, видимо, не предвидится. С наигранным спокойствием Виктория села за стол и потянулась за маслом.

— Я не могу просто так взять и уехать, — твердо заявила она. — Когда я прибыла сюда, все здесь было чисто и убрано, и так должно быть, когда я уеду. Надо заложить в стиральную машину постельное белье, полотенца и...

— Нет! — вспыхнул Ник. Он сел напротив, сверля ее взглядом. — Нам надо убраться отсюда как можно скорее.

— Я тебя не задерживаю, поезжай прямо сейчас, — спокойно возразила Виктория, — а мне надо вернуть машину в Эдинбурге, и у меня есть обратный билет на поезд.

— И уж конечно, во втором классе, — съязвил Ник. — Ты поедешь со мной, даже если мне придется вынести тебя отсюда на руках и привязать к сиденью.

— Не поеду. Я не подчиняюсь приказам. Я понимаю, что у тебя могут быть дела, и ты должен уехать. Я же должна остаться и все прибрать. Если ты волнуешься, что я остаюсь одна, я готова приехать домой более поздним поездом, но это будет моя единственная уступка.

Несколько мгновений Ник смотрел на нее пристальным взглядом, но потом, пожав плечами, протянул руку за маслом.

— Ладно, — сдался он. — Я иногда забываю, что ты уже взрослая. Сколько времени займет уборка?

— Примерно час. Главное — это постельное белье и кухня.

— Значит, если я сделаю половину работы, мы управимся за полчаса, — проворчал он. — Ты иди наверх, а я уберу здесь.

Виктория была поражена. Он так решительно настроен на то, чтобы они уехали вместе, а именно этого хотелось и ей, тем более что идея провести в коттедже еще несколько дней как-то поблекла. Она будет с Ником до той самой минуты, когда они приедут домой, тогда он снова исчезнет из ее жизни.

— Еще надо решить, что делать с моей машиной.

— Я уже позвонил в контору проката — они ее заберут. Я нашел документы в машине и позвонил по мобильному телефону.

Вот так. Он уже все за нее решил. От внимания Ника не ускользнул ее печальный вздох, но она собрала все свои силы, чтобы не показать, как ей грустно. Не будет никаких сцен, никаких обвинений. Она сама во всем виновата.

Покончив с завтраком, Виктория молча поднялась наверх и принялась за работу. Внизу Ник управлялся с уборкой кухни. При других обстоятельствах это вызвало бы у нее улыбку, но сейчас ей было не до смеха. Кажется, она снова его теряет, и на этот раз, должно быть, из-за Черил.

Через полчаса они были готовы к отъезду. Виктория огляделась в последний раз, чтобы удостовериться, что все в доме как прежде. А для нее уже ничего не будет как прежде, мелькнула непрошеная мысль.

— Пошли, — сказал за ее спиной Ник, и она вздрогнула от резкости его тона.

— Я готова. Здесь все так, как было до моего приезда. Нет ничего, что говорило бы о том, что я была здесь, и ни намека на то, что и ты...

Она повернулась, чтобы идти, но Ник преградил ей дорогу.

— Даже если бы над домом появилась неоновая вывеска, возвещающая о том, что я провел здесь ночь, мне было бы наплевать. Если бы я хоть на минуту мог предположить, что ты затеяла всю эту уборку, чтобы никто не узнал...

Он так грубо схватил и притянул ее к себе, что она испугалась.

— Вовсе нет! Было бы неприлично оставлять все неприбранным. Мне бы и в голову не пришло притворяться, будто...

Какое-то мгновение Ник смотрел на нее, а потом прильнул к ее губам в неожиданно страстном поцелуе. Она была ошарашена — ей показалось, что он вложил в него весь свой гнев, все свое отчаяние, причину которых она не могла понять. Когда он, наконец, ее отпустил, она вся дрожала и сказала первое, что ей пришло в голову:

— Это и есть утренний поцелуй?

— Садись в машину, — приказал Ник. — Есть вещи, о которых лучше забыть, и это место относится к их числу.

Он, возможно, и забудет. Виктория села в машину, и ей стоило больших усилий не обернуться, чтобы бросить прощальный взгляд на коттедж. «Долина Мэри»! Вернее было бы написать «Грех Виктории». Она подавила смешок, и Ник посмотрел на нее с беспокойством.

— С тобой все в порядке? — спросил он, и ей удалось небрежно кивнуть головой.

— Абсолютно. Я просто немного устала. Я собираюсь поспать, когда мы выедем на шоссе.

Ник промолчал, но краем глаза Виктория заметила, как потемнело его лицо. Он, видимо, раздражен, подумала она и решила сразу же расставить все по местам.

— Я хочу, чтобы ты отвез меня ко мне на квартиру, — тихо произнесла она, приготовившись к взрыву, который вызовет ее просьба.

Так оно и вышло.

— Ты поедешь в Клиффорд-Корт, — заявил он в бешенстве. — Тебе, ни в коем случае, нельзя оставаться одной в этой квартире. Я хочу, чтобы тебя не было в Лондоне и чтобы за тобой присматривали.

Настала очередь Виктории разозлиться:

— Что значит — присматривали? Я вполне могу сама за собой «присмотреть». Если ты думаешь, что я брошусь с лестницы или под автобус, или еще что-нибудь сделаю с собой из-за того, что произошло ночью... Кроме того, я и в Клиффорд-Корте могу сделать что-либо подобное.

— Там за тобой будет присматривать Тони, — буркнул Ник.

— А-а. Значит, ты передаешь меня Тони, — с издевкой сказала она. — Ты расскажешь ему, что я бросилась в твои объятия и...

Съехав на обочину, Ник резко затормозил и повернулся к Виктории.

— Еще одно слово — и тебе никакой защитник не понадобится, — заскрежетал он зубами.

— Тебе плохо, Ник? — с удивлением спросила Виктория, не обращая внимания на его раздражение, но он только пристально на нее посмотрел.

— Может быть, мне и плохо, но это пройдет, потому что я всегда знаю, что надо делать. В данный момент я твердо знаю, что мы едем в Клиффорд-Корт. Так что сопротивляться бесполезно — ты все равно проиграешь.

Как обычно. Отвернувшись к окну, Виктория стала смотреть на голубое небо, как бы промытое после вчерашней грозы, на пологие зеленые холмы. Она навсегда запомнит этот чудесный пейзаж и ночь, проведенную с Ником.

— Ну, хорошо, — согласилась она и почувствовала, как Ник расслабился. — Но ведь я работаю. Я не могу вот так просто остаться дома и... исчезнуть из твоей жизни...

— Работа пока подождет, — сказал Ник, заводя мотор и выезжая на дорогу. — А из моей жизни ты не исчезнешь, уж об этом позволь позаботиться мне.

Виктория откинулась на спинку сиденья и попыталась заснуть. Ей не хотелось, чтобы дома по ее лицу догадались, что она провела ночь с Ником, что она уже не та, что была.

При этой мысли сердце странно защемило, и с ее губ непроизвольно сорвался легкий стон.

Лицо Ника потемнело. Он умел держать себя в узде, даже поступать жестоко, но противостоять горячему желанию, вспыхнувшему в нем при звуке этого почти первобытного стона, было не в его силах. Он расслабился лишь тогда, когда понял, что Виктория уснула. Скоро кругом будут люди, и ему придется подавлять желание прижать Викторию к себе. Ник упрямо сжал челюсти и прибавил скорость. Никто не сможет воспрепятствовать тому, что он задумал, — даже Виктория. Она должна быть в безопасности, и если это означало, что ему нужно держаться от нее как можно дальше, — так тому и быть!

В Клиффорд-Корт они приехали поздно вечером. Путь был длинным, и, хотя Виктория несколько раз предлагала Нику сесть за руль, он упорно отказывался. Он был вымотан до предела, но не остался дома на ночь, как ни уговаривала его Мюриел.

— У меня дела, — не допускающим возражения тоном заявил он.

Он отнес наверх чемоданы Виктории и оставил ее объяснять домашним, почему они приехали вместе.

Но ни Мюриел, ни Фрэнк вопросов не задавали. Казалось, им вполне достаточно того, что Виктория дома, а над тем, почему ее привез Ник и почему он тут же уехал, они не задумались. Однако Тони было не так легко провести, и, когда они остались одни, он поинтересовался:

— Что случилось?

— Просто Ник привез меня домой.

— Откуда привез? Насколько я помню, ты находилась в Шотландии, а Ник — в Лондоне. Вид у него был совершенно замученный, словно он долго сидел за рулем, и — подумать только! — он отнес наверх твой багаж.

— Он привез меня из Шотландии, — со вздохом призналась Виктория. — Я лучше сразу тебе все расскажу, ведь ты не отстанешь. Ник приехал туда, как только закончился процесс, и настоял на том, чтобы я вернулась домой.

— Неудивительно, что он так устал — туда и обратно за один день! Наверно, ехал всю ночь.

— Он оставался в коттедже на ночь, — как можно равнодушнее ответила Виктория и повернулась, чтобы сбежать.

— То-то у вас обоих такой умученный вид. Не поделишься ли с закадычным другом?

— Нечем делиться, — запнулась Виктория, но Тони поднял за подбородок ее опущенную голову и увидел в глазах слезы.

— Мне надо кое-что тебе показать, — тихо произнес Тони, обняв Викторию за плечи. — Правда, я, наверно, нарушу данное мною обещание... — Заинтригованная Виктория молча наблюдала за тем, как Тони отыскал утреннюю газету и протянул ей. — На первой странице.

Виктория оцепенела, увидев фотографию Ника и заголовок, набранный крупным шрифтом: ОБВИНИТЕЛЮ НА ПРОЦЕССЕ О МОШЕННИЧЕСТВЕ УГРОЖАЮТ РАСПРАВОЙ.

— Прочти статью. Ник хотел, чтобы ты об этом не знала, но я не понимаю, как он думал это скрыть. Вчера об этом передавали чуть ли не по всем каналам телевидения, так что тебе лучше узнать обо всем, пока ты дома, а не на работе.

Так вот почему Ник настоял на том, чтобы отвезти ее домой, а не на квартиру! И требовал, чтобы она вообще не ходила на работу!

«Вчера вынесением приговора о виновности завершился один из самых громких за многие годы процессов о мошенничестве. Когда обвиняемого Кентона выводили из зала суда, он выкрикивал угрозы в адрес Ника Кинга, выступавшего в суде в качестве государственного обвинителя. Кентон заявил, что Кинг будет убит еще на этой неделе. Поскольку во время процесса выяснились многочисленные связи преступника с криминальным миром, полиция считает эти угрозы весьма серьезными. Мистер Кинг, сохранявший во время инцидента спокойствие, от комментариев отказался».

— Почему он мне ничего не сказал? — едва слышно проговорила Виктория, побелев как полотно.

— Потому что все еще не может признать, что ты уже выросла, — буркнул Тони, забирая у нее газету. — От мамы с папой это никак нельзя было скрыть, да он и не пытался, а вот от тебя... Ты — другое дело, тебе этого знать нельзя.

Тогда зачем он настоял на том, чтобы привезти ее из Шотландии сюда? Он, наверняка, знал, что Тони обо всем ей расскажет.

— Почему же он не остался здесь? Мы бы смогли его защитить.

— Он сумеет за себя постоять. Но он не может просто так исчезнуть, Виктория, у него полно судебных дел. Думаю, с ним такое случается не впервой. Он многих преступников упрятал за решетку. Просто, на сей раз, дело было таким большим, что в него вцепилась пресса. Скоро все утихнет, не волнуйся...

— Я поеду и... — начала, было, Виктория, посмотрев на часы, но Тони тут же вскочил со своего места.

— Никуда ты не поедешь. Я нарушил одно обещание, но другое выполню железобетонно: не спущу с тебя глаз и буду следовать за тобой по пятам.

— Но ведь в опасности Ник, — запротестовала она, но Тони лишь пожал плечами.

— Мы с ним договорились так: он заботится только о своей безопасности, а я — о твоей.

— А я ни с кем, ни о чем не договаривалась, — горячо возразила Виктория. — Если я буду рядом, я тоже могу пригодиться.

— Он помолвлен, Виктория, — напомнил Тони, притворившись, что не заметил, как глаза Виктории снова наполнились слезами.

— А как же Черил? Кто ее защитит? Она, верно, больше нуждается в защите, чем я.

— Она в Париже.

— Но это же не на Луне! И я гораздо больше приспособлена к жизни, чем она.

— И во много раз ближе Нику, — понимающе заметил Тони. — Ты попала в хорошенькую историю, не так ли? Вернее, Ник тебя в нее втянул. Мне следовало бы как следует на него разозлиться и дать ему по башке.

— Я люблю его, — едва слышно прошептала Виктория.

— Не такой уж я толстокожий, чтобы не понять, что это должно было случиться. Но он помолвлен — вы оба это знаете.

— Перестань, Тони, — попросила Виктория с дрожью в голосе. — Нет таких слов, которых бы я сама себе уже не сказала.

— Я бы помог, но не могу повернуть время вспять, тем более на столько лет назад. — Он вздохнул и обнял Викторию. — Иди спать, у тебя усталый вид.

Она и вправду страшно устала, но мысли о том, что Ник в опасности, не давали ей уснуть. Насколько реальна угроза? Может, этот Кентон был просто отчаявшимся человеком, который попался? Но она следила за процессом и понимала, что преступный мир не шутит. Не окажется ли Ник в еще большей опасности, если она будет рядом? Она, не останавливаясь, ходила по комнате, пока просто не свалилась от усталости.

На следующий день неизвестность стала совершенно невыносимой. Крейгу она не звонила, но он, наверняка, думает, что она все еще в Шотландии. В коттедже не было телефона, а то он, без сомнения, без конца бы ей названивал, чтобы быть в курсе переговоров.

В газетах больше ничего не сообщали, и она целый день просто шаталась по дому. Фрэнк и Мюриел были в курсе угроз, но относились ко всему спокойно. Однако Тони, судя по настороженному виду, воспринимал события по-другому, видимо зная что-то такое, о чем не хотел говорить.

Она была дома одна. Тони уехал на работу, а Фрэнк и Мюриел отправились в соседний городок на ярмарку цветов. Собрав все свое мужество, Виктория позвонила на квартиру Ника. Телефон молчал, и, хотя Виктория знала, что Ник у себя в офисе, по спине у нее пробежал холодок, когда она представила, как Ник входит в пустую квартиру, где его подкарауливает опасность.

В четыре часа она уже не знала, куда деваться. Она села в машину и поехала в Лондон, хотя боялась, что Ник рассердится. Время, проведенное ими в Шотландии, навсегда останется их секретом, это она понимала. Она только выяснит, все ли в порядке с Ником, и тотчас же уедет домой.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ей потребовалось почти два часа на дорогу. Помимо того, что пришлось ехать через центр Лондона в час пик, и Виктория попала в пробку, она не очень хорошо помнила адрес квартиры Ника, в которой была всего один раз и то очень давно. Но все же она, наконец, нашла тихую улочку и облегченно вздохнула, увидев припаркованную около дома машину Ника.

Он у себя. Одним махом она взлетела по ступенькам крыльца и позвонила.

— Да? — раздался голос Ника через домофон у нее над головой, и по его тону, Виктория поняла, что он зол и расстроен.

— Это я, Виктория.

Дверь автоматически открылась.

— Какого черта ты здесь делаешь? — взревел он.

Увидев Ника целым и невредимым, Виктория на какое-то мгновение потеряла дар речи.

— Мне необходимо было убедиться, что с тобой все в порядке. Я позвонила по телефону, но никто не ответил, и я представила себе, как ты возвращаешься в пустую квартиру и...

— Ради Бога, Виктория! — Не слишком нежно Ник взял ее за руку и втащил в квартиру. Захлопнув дверь, он схватил ее за плечи. — Я велел тебе оставаться дома. — Он сурово сдвинул брови. — Я приказал Тони следить за тобой!

— Он не может одновременно быть в двух местах, а ему надо было поехать на работу. Мюриел и Фрэнк тоже уехали, а я... я...

— А ты решила поискать приключений! — взорвался Ник.

— Я беспокоилась о тебе. Я прочла газету и представила, что кто-нибудь может устроить у тебя дома засаду.

— Я просил Тони не говорить тебе ничего, — огрызнулся Ник, в гневе прижав Викторию к двери.

— Он показал мне газету. У меня есть право знать.

— У тебя нет никаких прав. Я велел тебе держаться от меня подальше!

Виктория разом сникла. Она уже не чувствовала спиной дверь, не видела сердитого лица Ника. Глаза ее затуманились от боли. Жестокость его слов сразила ее.

— Черт тебя побери, Виктория! И что ты со мной делаешь?!

— Извини меня. Я ухожу, — сказала она глухим, безжизненным голосом, но он прижал ее к двери и взял в ладони ее лицо.

— Тебе нельзя уходить. Твоя машина стоит у моего подъезда, так что уже поздно...

— Но... но ведь Черил в Париже.

— Да Черил ничто не угрожает! А вот ты здесь со мной — в опасности. Они угрожали не только мне, но и всем моим близким. — Он судорожно вздохнул. — Так что уезжать поздно. Я тебя не отпущу. Ты нужна мне.