Главная проблема дракона

Глава 2

Костас явно планировал схватить меня. Вот только хорошему прыжку важен не только разбег, но и приземление. И если повлиять на первое я была не в силах, то на горячий прием с моей стороны кровати – в состоянии. Одним словом, встретила лорда ударно!

Встреча ломика и лба прошла на высшем уровне. Формально можно даже сказать, что хозяин на мое оружие сам налетел. И упал. Благо, не замертво. Это я проверила, приложив руку к сонной артерии. Пульс прощупывался и весьма отчетливо. А это значило, что у меня было совсем немного времени – скоро лорд очнется и…

Нужно было брать дело в свои руки, руки – в ноги и бежать… Вот только догонят ведь и добьют! Да и далеко я убегу без денег, одежды и знания местности?

Вот только и оставаться просто так было нельзя. А если не просто, а невестой? И плевать, что «жених» против. Это пока. Как говорится, при нежелании сотрудничества нет аргумента убедительнее, чем шантаж. А предъявить лорду у меня было что… Главное, составить план.

Только на него-то времени и не хватило. Лорд очнулся. У меня была лишь доля секунды, чтобы выбрать вариант атаки: психическая или физическая. Ударить ломиком еще раз было проще. А дальше что? Выиграю пару минут. А мне нужно было полтора месяца! Так долго держать опекуна без сознания – тут ни один череп не выдержит. Даже если мозгов в том и вовсе нет.

Так что я решила поступить по-умному и побыть дурочкой! Абсолютной. И едва лорд открыл глаза, я, прижав руки к груди, экзальтированно выдохнула:

– Опекун, наконец-то вы пришли в себя! Я не вынесла бы горя стать вдовой, минуя замужество, – впрочем, для безопасности, на всякий случай отодвинулась подальше.

С учетом того, что при этом сам лорд лежал, а я сидела на коленях, то на них же и поползла, давая задний ход. Отчего подол моего и так укороченного оградой савана задрался выше середины бедра.

Мужик, которого сначала приложили ломиком, а потом – сюжетным поворотом, осоловело помотал башкой и на пару секунд уставился на мою обнаженную ногу.

– Какой, к демонам, вдовой? – выдохнул Костас, наконец, начиная соображать.

– Вашей! – с готовностью отозвалась я и, пока меня не начали снова убивать, добавила невпопад: – Я, как пришла в дом, сразу же письма знакомым отправила. И даже императору сообщила, что жива и здорова, несмотря на то, что оказалась на волосок от погибели… Так что теперь все знают: даже смерть не смогла нас разлучить! А главное, теперь ничего не может случиться, ведь все знают: двум кончинам не бывать. Значит, теперь меня и вас ждет только долгая и счастливая жизнь! – закончила я воодушевленно.

Я несла чушь, но как венец на коронации: торжественно, с трепетом и на вытянутых руках. Последние, к слову, я и вправду простерла к опекуну, который такую Одри, наивно-дурную, кажется, стал опасаться больше, чем Одри практичную. Видимо, потому что от последней хотя бы было понятно, с какой стороны ожидать подвоха. А от прибабахнутой же – отовсюду.

А все потому, что, хоть мозги лорда были и ушиблены (мной!), но соображать-то соображали. И до лорда начал доходить смысл услышанного: второй раз быстренько по-тихому прикончить девицу Хайрис не получится. Придется выждать хоть немного. Иначе на очередную скоропостижную кончину подопечной уже многие обратят внимание.

Не знаю, сыграло ли роль то, что я упомянула императора, или просто у Костаса разум возобладал над злостью, но опекун не ринулся ко мне. Хотя, судя по тому, как у него задрожали пальцы, прибить меня ему очень уж хотелось.

Так что спустя пару минут напряженной тишины, во время которых я старательно изображала смущение и радость, отчаянно хлопая ресницами, Костас, кашлянув, произнес:

– Кажется, я был слишком опечален твоей смертью, что не сразу смог осознать: случилось чудо, и ты, моя дорогая, жива.

Меня на последних словах так и подмывало спросить: а на сколько именно я дорогая? Но уточнять сумму приданого в золотых было немного опасно для жизни. Хотя внутри закипала злость. От этого я ощутила, как к щекам приливает жар. Поспешила опустить глаза долу, чтобы себя не выдать.

Лорд не иначе решил, что подопечная зарделась робким румянцем, потому как из-под полуопущенных ресниц я увидела, как по мужским губам скользнула самодовольная усмешка. И почти тут же Костас совершил резкий бросок вперед, схватив меня за левую руку.

Лорд и не подозревал, как был близок к тому, чтобы быть оглушенным второй раз: за спиной в правой я держала ломик. И лишь чудом не обрушила его на опекуна, в последний миг заставив себя помедлить: все же не на моей шее мужские пальцы сомкнулись, а лишь на запястье. А значит, это проверка. И моих нервов на прочность, и принадлежности Одри к миру живых. И обе я прошла.

– Ты и вправду не умертвие… – выдохнул Костас, щупая мой пульс. Мне показалось, что в его голосе проскользнуло разочарование. Впрочем, опекун быстро взял себя в руки и добавил: – И ты права, раз смерть не смогла разлучить нас, то… Одри Хайрис, согласна ли ты выйти за меня замуж?

«Чтобы я мог убить тебя повторно на законных супружеских основаниях», – пронеслось у меня в мозгу.

Но не успела я ответить «да», как скрипнула, а затем резко, будто ее кто-то толкнул, настежь распахнулась дверь спальни, явив на пороге толпу прислуги, которую возглавлял духовник.

И едва он увидел нас на полу, как гневно раздул ноздри: по его мнению, произошло падение не только тел, но и нравов. Виданное ли дело, девица в одной рубашке… Хорошо, саване, задранном до бедер, сидит рядом с неженатым мужчиной.

– Как это понимать? – возмутился преподобный.

А я же меж тем осторожно опустила ломик, чтобы не портить картину разврата.

– Понимать не нужно, святой отец. Нужно благословлять, – парировал лорд, вставая с пола.

– Простите? – опешил священник.

– Мы с Одри решили пожениться, – произнес опекун.

Лишь после этих слов его лордейшество вспомнило о невесте и соизволило подать руку. Я поднялась, едва не запнувшись: сапоги гробокопателя были мне велики.

Костас глянул сначала на них, потом перевел мрачный взгляд на прислугу.

Челядь, явно под взором господина почувствовав себя неуютно, отступила вглубь коридора, так что преподобный, не успев среагировать, остался один. Он нервно повел плечами, видимо, не в силах определиться, отойти ли ему тоже или гордо остаться на месте.

Пауза затягивалась, как удавка на шее висельника. Отче нервно сглотнул. Я молчала. Нет, сказать мне было что, и много. Но в основном это были те слова, которые редакторы заменяют многоточием. Так что сейчас я исключительно думала. Многоточиями.

Какая высокородная сволочь этот лорд! Я ведь даже «да» не сказала, а он уже объявляет о помолвке. И это наталкивало на мысли, что деньги нужны опекуну позарез. Просто в приданое запустить мохнатую лапу, похоже, было быстрее, чем в наследство.

– Но она же умертвие? – наконец нашелся преподобный.

– Нет. Она вполне живая, – возразил мой – в гробу я его видала – женишок.

– Но как же… Я отпевал ее еще сегодня утром! – возразил священник и, поняв, что в спальню через открытые шторы уже прокрался рассвет, поправился: – Вернее, вчера.

– Вчера отпевали, сегодня обвенчаете! – рявкнул опекун.

А у меня екнуло в груди. На такую скорость я не рассчитывала.

– А как же церемония обручения? – выдохнула я, старательно изображая нежную фиалку, и для верности добавила: – И траур!

У лорда заходили желваки, а глаза начали наливаться кровью. Еще немного, и он впадет в бешенство. Кажется, понял это и преподобный, потому как пришел ко мне на помощь:

– Леди права, мессир, – обратился он к Костасу. – Я понимаю, что честь юной девы была только что скомпрометирована, и вы, как всякий благородный господин, хотите поскорее все исправить. Но похороны были только что. И пусть они закончились благополучно, но дом еще не отошел от траура.

– К тому же пышная церемония лишь подтвердит, что мы вступаем в брак по доброй воле, а не в силу обстоятельств, – начала я подталкивать опекуна в нужную мне сторону. – И я хочу белое платье и гостей… Мы же можем позволить себе такое торжество. Свадьба – это же раз в жизни!

Костас стиснул зубы. Ему явно не хотелось медлить. И тут я произвела контрольный выстрел:

– К тому же я еще чувствую слабость…

Это был прямо-таки хрестоматийный момент, чтобы лишиться чувств. И я решила, что каждый автор хотя бы раз должен использовать клише. Правда, до этого думала, что в книге, а не на себе лично, но, как говорится, нужно работать с тем, что имеем.

Вот только, падая на пол, я не учла, что рыцарством опекун не страдал. Так что меня никто не поймал.

Раздался грохот. Рухнула я не изящно, зато старательно. Аж в глазах потемнело. Стон подавила в зародыше, решив для себя, что обязательно стоит потренироваться падать в обморок. Чтобы в следующий раз это вышло красиво, прицельно, драматично и не так травматично.

Лорд же, не подозревая о моих планах, приказал слугам переложить меня на кровать, разуть и, после того как все было исполнено, распорядился, чтобы рядом со мной осталась горничная.

По словам опекуна – чтобы позаботиться обо мне, как я очнусь. На деле – наверняка чтобы следить.

Так что вскоре в комнате остались лишь мы с молодой служанкой в чепце, за которой я украдкой следила за ней из-под опущенных пушистых ресниц. Девушка же, и не подозревая об этом, сцеживала зевки в кулак, пыталась бодриться, сидя в кресле. А за окном меж тем занимался день.

Бархатные занавеси были отдернуты, и лучи солнца, словно золотые нити, тянулись через оконные створки, окутывая комнату мягким сиянием. На стенах, украшенных фресками, еще играли серые рассветные тени.

Снаружи доносились звуки пробуждающегося дома: отдаленные голоса слуг, скрип, звуки, с которыми обычно рубят дрова, приглушенный, будто издали, конский топот и ржание.

Утренний свет постепенно заполнял пространство, горничная все больше клевала носом, а я выжидала, чувствуя, как затекло уже все тело. Безумно хотелось пошевелиться, но я боялась выдать себя. И наконец моя невольная надсмотрщица уснула.

А я осторожно откинула плед и встала с кровати. Да, порой бывали дни, которые стоило переждать на кровати, прячась в одеялковые пещеры. Но сегодня – явно не такой. Все же я переоценила свои силы. С бракоустремленностью лорда полтора месяца мне в этом доме в девицах не продержаться: не успею оглянуться – мигом окажусь у алтаря. Поэтому я решила внести в планы коррективы: собрать все ценные вещи Одри – и сбежать.

Задумано – сделано. Достала из шкафа саквояж, планируя закинуть в него пару платьев, но тут представила, как бегу по полю с такой бандуриной и… отдала предпочтение сумке гробокопателя: вместительная, удобная, опять же длинный ремень, который можно перекинуть через плечо, оставив руки свободными… Так что запихнула в эту холщовую торбу мешочек с девичьими драгоценностями и кошель, которые вчера нашла, прихватила женские ботинки, которые были мне впору, платье, трофейный плащ из склепа и выскользнула в безлюдный коридор. Пройдя по нему, нашла пустую комнату и уже в ней переоделась, наконец избавившись от савана.

Все, я готова к побегу! Найти бы только конюшню… И пусть сама я верхом ездить почти не умела – пару раз, когда сидела в седле на конных экскурсиях, не в счет, но надежда была на прежнюю хозяйку тела и законы жанра. Все же Хайрис – героиня, а значит, у нее все должно получаться. И точка.

С такими мыслями я спустилась на первый этаж, где кое-что было знакомо. Так что черный вход, через который дворецкий и провел меня в дом, я нашла быстро. А вот с конюшней было сложнее. Но помогло определиться призывное лошадиное ржание.

Так что я украдкой, перебежками, добралась до стойл. В основном те оказались пусты, лишь в нескольких были лошади. И о чудо – одна из них даже оседлана.

Я подошла к ней, прикидывая, как взобраться. Кобыла же стригла ушами и таращилась на меня с опасением. В общем, мы обе друг другу не нравились, но делать нечего… Я осторожно вошла в стойло, и тут эта четвероногая пакость решила возмутиться. Встала на дыбы и пронзительно заржала. Надо мной взметнулись кованые копыта.

Я представила, что сейчас она ими долбанет по моей голове и размозжит ее…

Обычно я ничего и никого не боялась. Ну разве что иногда себя… Но тут испугалась так, что сердце заколотилось как бешеное, ударилось о ребра, кажется, едва не проломив их, оглушенное, рвануло к горлу. Пульс застучал в висках. А затем в районе солнечного сплетения как будто что-то взорвалось.

Копыта лошади пронеслись перед моим лицом, не задев, ударили о доски пола, а в следующий миг я ощутила ее – магию. Ее энергия поднялась, словно волна, растеклась по венам раскаленной лавой, заполняя меня, будто где-то внутри прорвало плотину.

Я открыла глаза и увидела мир вокруг себя по-новому. Ярче. Острее. Объемнее… А еще появилось странное ощущение. Будто лежавшее в углу сено, доски под ногами, кобыла, которая, отчаянно боялась – все это я чувствую, даже не прикасаясь.

– Тише… Тише, – прошептала я, не зная точно, кого уговариваю. Ее или себя.

А затем протянула руку и погладила животину по шее.

По той пробежала дрожь, но больше лошадь встать на дыбы не порывалась. Не знаю, успокоила ли ее магия, которая обвивала сейчас мою руку и с нее лилась на тело кобылы, окутывая то, словно попона. А может, животину убаюкал мой голос… Но, так или иначе, вороная стихла. Я взяла ее под уздцы и вывела из денника, а затем не с первой, правда, попытки взобралась в седло.

И вот тут-то выяснилось, что у главных героинь и проблемы – самые главные! Потому как вороная встала столбом. А я не представляла, что дальше делать. Тело Одри ничегошеньки по поводу верховой езды не помнило. А я в совершенстве знала лишь как водить машину. Так что решила действовать по тому же сценарию. Вставить. Правда, не ключ в зажигание, а ноги в стремена. А после наддала пятками по бокам вороной.

Та возмущенно заржала, поджала задние ноги, подняла голову и приготовилась оттолкнуться передними, изобразив свечку, но я прошипела злой гадюкой:

– Только попробуй! Пущу на колбасу!

Удивительно, но животина дурить раздумала, а я, воодушевленная, добавила:

– А теперь пошла! Пошла!

И лошадь ринулась черной стрелой из конюшни. Я едва успела пригнуть голову, чтобы не удариться о балку, когда мы вылетели из ворот.

Вороная же, не обращая внимания на выкрики конюха, который понесся нам наперерез, помчалась прямо к изгороди из невысоких – едва мне по плечо – столбиков и горизонтальных жердей между ними. Перемахнула кобыла через эту ограду играючи. Вот только я едва удержалась при этом в седле. Казалось, чернявая гадина задалась целью сбросить меня с себя. Но я впилась в нее клещом. Еще и понукая скакать быстрее.

А все оттого, что за спиной раздался крик лорда, для которого, похоже, и седлали кобылу.

– Поймать и вернуть эту дрянь! – проорал он на весь двор. И что-то мне подсказывало, что речь шла не о вороной…

Я на всякий случай пригнулась от вспышки гнева сзади, а заодно и от бьющего в лицо ветра.

Тот трепал мои волосы. Сердце замирало. Все внутри сжималось, когда черная бестия несла меня в сторону леса, который выглядел темной полосой на горизонте. Вороная все ускоряла бег, ее дыхание стало горячим и резким, а копыта ударяли о землю, выбрасывая комья дерна.

А деревья стремительно приближались. Мы врезались в заросли на полном ходу, и я распласталась на лошадиной шее.

Лес вокруг нас размылся в яркие пятна: зелень деревьев, коричневые стволы, проблески солнечного света.

Наконец, вороная выдохлась и перешла с галопа на рысь, а затем и вовсе на шаг. А я наконец смогла разглядеть, что вокруг, вдохнуть полной грудью аромат цветущей липы. Листья дубов, широкие и зеленые, шуршали на ветру. Тень от могучих стволов дарила прохладу. Прислушалась к звукам погони – ничего. Лишь птичьи трели раздавались из крон, а среди ветвей мелькали яркие вспышки – это белки ловко перебирались с ветки на ветку.

Спустя какое-то время вороная вышла к ручью. Небольшому, поросшему ивами. Я направила лошадь к воде и увидела, как меж побегов стрелолиста скользнуло верткое гибкое тело гадюки, поспешившей уйти с нашего пути.

Когда кобыла зашла в ручей, то выяснилось, что глубина того чуть ниже стремени. Вот и отлично. Зато не утонем. Я решила пойти вдоль течения, рассудив, что рано или поздно куда-нибудь да выйду… Благо, двигались мы от поместья, а не обратно. К тому же, если (хотя правильнее «когда») лорд пустит за мной гончих – то след оборвется на берегу…

Так я рассуждала утром. А вот к вечеру стали разбирать сомнения. Потому как я все ехала и ехала, а никакого намека на человеческое жилье не было и в помине. И почему я решила создать такой природоориентированный мир! Нет, чтобы мегаполис. С кабриолетами и мотоциклами. А еще – развитой сетью дорог!

И вот наконец под вечер, когда солнце уже клонилось к закату, лес закончился и впереди показалось поле. Засеянное овсом! А через него шла дорога, вернее, целый тракт.

На него-то я выехала, чтобы в сумерках оказаться на постоялом дворе. По-хорошему не стоило бы рисковать и соваться к людям. Но я безумно устала и хотела есть. Так что подумала, что час-полтора погоды не сделают. Перекушу пока. Да и лошадь пусть отдохнет. А после – снова в путь.

Так что отдала медную монетку проворному мальцу, подхватившему поводья. Тот обещал почистить лошадь и дать зерна. А я сама направилась в трактир.

Там села за стол и, дождавшись одной из девиц, что снуют по залу, сделала заказ.

– А будете пить, госпожа? – поинтересовалась конопатая подавальщица.

– Обычно я предпочитаю мужскую кровь, – усмехнулась конопатой подавальщице и добавила: – Но сегодня буду сбитень.

Все же были плюсы в том, что я была автором этого мира: хотя бы знала, что подают в местных харчевнях и примерные цены на еду.

Вот только не успела я съесть и пары ложек принесенной каши со шкварками, как в зал вошли двое в черных плащах и сели в дальнем углу.

Я вся внутренне подобралась, готовая дать деру в любой момент. Но типы лишь зыркнули по сторонам. Один из них, махнув рукой, подозвал подавальщицу, и не прошло и минуты, как перед парочкой уже стояли внушительные глиняные кружки и блюдо с мелкими пирожками.

Принесшая все это девица покрутилась еще около стола с незнакомцами, что-то спросила, а, услышав ответ, недовольно поджала губы и ушла, призывно покачивая бедрами.

Я на это лишь хмыкнула и вновь уделила все свое внимание каше. Не заметила даже, когда один из черных плащей вышел из зала. Зато то, как в него ворвалась троица мужиков в колетах со знакомым гербом, пропустить бы не удалось при всем желании…

Мой взгляд впился в броши с изображением коршуна, державшего кнут. Это изображение я не раз успела увидеть в доме лорда. Вышивка на подушках, эмблема на карете… Костас, чтоб он провалился!

Я тихо стекла на пол, утянув туда же со скамьи свою сумку и плащ. Последний наскоро сколола фибулой на груди, чтоб не сполз. А затем, на четвереньках, под прикрытием столов, направилась к выходу. Грязные сапоги и ботинки прямо по курсу меня не смущали. В деле спасения собственной жизни все пути хороши! И если не можешь идти по нему – ползи. Вот я и ползла к заветному выходу. И оказавшись рядом с ним, выждала момент, когда троица пройдет к стойке трактирщика, и рванула в открытую дверь.

Тут-то одному из людей лорда и приспичило обернуться. Он увидел меня и заорал:

– Стой, зараза!

«Угу, бегу и падаю!», – мысленно в ответ огрызнулась я, и не думая сбавлять хода.

Перепрыгнула разом все четыре ступеньки крыльца и рванула к конюшне, рядом с которой стояла неприметная карета без гербов.

Я ринулась к ней, когда за спиной раздался топот и скрежет стали. Обернулась всего на миг, увидев, как мои преследователи достали мечи, и… Тут же врезалась в чье-то тело. Ощущения были – словно вписалась в стену. Каменную такую. А еще высокую, широкоплечую и мускулисто-рельефную… Последнее чувствовалось даже через одежду.

Запрокинула голову и увидела одного из тех самых типов в черных плащах. Черты мужского лица частично скрывала полумаска, так что разглядеть можно было немногое: волевой подбородок и четко очерченную линию губ, загорелую кожу и обрамление светлых, точно пепел, волос.

Тип в ответ обжег меня взглядом так, что я отпрянула и… Засада! Оказалось, что во время столкновения пола мужского плаща распахнулась и медальон незнакомца зацепился за мою фибулу. Да так крепко! Вот гадство!

Я дернулась, стараясь освободиться. Времени распутать звенья и застежки не было, и я надеялась просто порвать цепочку. Но та оказалась крепкой, и меня, рванувшую было назад, по инерции вновь бросило вперед, как собаку, поводок у которой оказался слишком коротким. Благо успела вскинуть руку и уперлась ей в мужскую грудь. И тут же почувствовала, как о ладонь, через решетку ребер, ударилось сердце. Гулко и сильно.

Я мотнула головой и краем глаза увидела одного из моих преследователей.

– Сволочь, я тебе покажу! – подскочив, заорал он и, угрожая, взмахнул мечом.

Видимо, хотел припугнуть меня. И у него это получилось.

Я, струсив, присела, втянув голову в плечи и инстинктивно ожидая удара. А вот чего не предполагала – это того, что меня просто-напросто задвинут за спину, как досадную помеху.

Вот только сцепившиеся фибула и медальон не дали толком этого сделать. Так что я оказалась у незнакомца сбоку. Моя голова торчала практически под рукой, которая молниеносно выхватила из поясных ножен, до этого скрытых плащом, меч.

Похоже, что незнакомец посчитал: нападают на него – и решил дать отпор. А может, у него привычка была такая: когда рядом с тобой машут оружием, огрызаться в ответ сталью…

– Убрать его! – рявкнул, видимо, главный в троице моих загонщиков, посчитав незнакомца то ли моим защитником, то ли просто досадной помехой.

И тут же по ушам резанул лязг стали, я не видела, как в воздухе сцепились и заискрили клинки. Но судя по мельтешению вокруг, бились враз трое против одного. Нападавшие не обменялись ни единым словом. Лишь обрушились лавиной. Я извернулась змеей так, чтобы оказаться за мужской спиной и как можно меньше мешать моему нечаянному защитнику. И в урывках смогла разглядеть, что первый из колетов драться не умел. Он орудовал мечом как палицей. Двое других владели клинками куда лучше, пытаясь давить незнакомца числом. Но не получалось. Тот, один против троих, брал умением. Парируя удары, где сталью, где магией.

Я впервые увидела энергетический щит в действии. Да, описывала в книге и не раз, но вживую… Вот уж не думала, что удастся стать свидетелем подобного. Да еще и, образно выражаясь, из первого ряда.

Блондин в маске оказался вовсе не прост. Поняли это и мои преследователи. И остервенели. Один из них натурально зарычал и бросился вперед. Его меч понесся на нас, но мой защитник принял удар на ребро клинка и ответил магическим хуком, который откинул нападавшего к стене трактира. Тело впечаталось в каменную кладку и безвольно сползло на землю. Лишь тихий стон дал понять: мужик жив.

Второй из людей лорда, воспользовавшись тем, что блондин отвлекся на первого, попытался напасть сбоку. Но незнакомец каким-то чудом предвидел этот маневр и успел подставить крестовину меча под удар, а в следующий миг сам атаковал чарами, просто заморозив противника.

Третий же преследователь, видя это, решил, что жизнь ему дороже, чем какая-то там беглая девица, и… решил последовать моему примеру – удрал! Да так шустро… Буквально пара секунд – и уже перемахнул через жерди не хуже, чем моя вороная.

Вот только радость оттого, что теперь за мной нет погони (хотя бы на какое-то время нет), была недолгой.

Незнакомец, опустив меч, но не вложив его в ножны, повернулся так, что я вновь оказалась перед ним. А между нами натянулась цепочка.

Я посмотрела почему-то сначала именно на нее, а потом подняла взгляд выше, заготовив слова благодарности. Но они застряли в горле. Потому что меня ждал еще один сюрприз.

Драконистый такой. И максимально злой.

Да, теперь стало предельно ясно, что передо мной именно сын неба, а не человек: глаза, до этого изумрудно-зеленые, изменились. Сейчас на меня смотрел янтарь, расчерченный вертикальным зрачком. Но что осталось прежним в этом новом взгляде, так это его острота. О такую можно было и порезаться.

– Хорошая задумка – отвлечь меня. И сыграла ты талантливо… – отчеканил дракон.

И тут рука блондина сжала мое плечо так, что если бы вот сейчас, в этот миг, вдруг цепочка распуталась, то у меня все равно не было бы ни единого шанса улизнуть.

– О чем ты? – не поняла я.

– Кто тебя нанял? Как узнали, где я? – вместо ответа требовательно спросил драконюга.

Я сглотнула, завороженно наблюдая, как на скулах и висках, не прикрытых маской, проступает вязь мелких чешуек. Кажется, в книге я упоминала, что это признак вот-вот готовой начаться трансформации. Только в тексте при этом дракон хотел поцеловать, а не закопать девицу. А я, между прочим, недавно только выбралась из гроба! И оказаться там снова не хотела. До смерти как не хотела!

Но если ничего не сделать, этот нервный ведь уверится окончательно, что нападение было на него, а я – не жертва обстоятельств, а их активный организатор.

– А ты, собственно, кто такой, чтобы обвинять меня в подобном? – пошла я в атаку на начавшего медленно звереть дракона.

Конечно, я не рассчитывала, что незнакомец тут же представится: все же те, кто надевает маски, делают это не для того, чтобы первым встречным называть свои имена.

Похоже, об этом же подумал и блондин. И его взгляд в прорези маски обжег холодом.

– Я тот, кого только что пытались убить трое, а ты мне при этом мешала защищаться, так что… – начал было драконюга, но я его перебила:

– Они не убить тебя пытались, а меня отбить у сомнительного типа.

Уголок губ блондина дернулся в раздражении. То ли незнакомец не любил, когда ему не дают договорить, то ли услышанное не понравилось. Но скорее – и то и другое.

– Даже так… – колко отозвался тип и лишь крепче сжал мою руку. – И зачем же им это было нужно? Ты что-то у них украла?

Судя по сквозившей в словах драконюги иронии, мне он не поверил ни на грош.

– Это они хотели украсть! Мою свободу! – выпалила я. – А я ее честно возвращала как могла.

– Как все интересно у тебя получается: догоняют – негодяи, защищает – сомнительный тип, – стал перечислять блондин, и мне это начало ой как не понравилось. Настолько, что я дернулась, пытаясь вырваться. Бесполезно. А незнакомец между тем продолжил, словно и не заметив моих рывков. – И лишь ты одна такая невинная. А между тем мешала мне, как выяснилось, спасать тебя.

– Да если бы я за тебя не зацепилась, то эта троица тебя бы даже и не заметила: понеслась бы за мной. Но эта дурацкая цепочка так запуталась…

Я не договорила. Потому что именно в этот момент гадские звенья с мелодичным звоном каким-то чудом сами взяли – и отсоединились от моей фибулы. Твою ж… налоговую проверку! Ни раньше, ни позже. Такой подставы от судьбы я не ожидала.

А драконюга лишь хмыкнул, без слов дав понять: не так сильно и зацепилась моя застежка за его амулет, как я утверждаю.

– Убедительно врешь. Я почти поверил, – отчеканил мой захватчик.

– Раз поверил – почему не отпустил? – вырвалось у меня.

– Я сказал «почти». Но у меня нет привычки полагаться на эмоции, – произнес тип в маске.

– А на логику? – уточнила я и, увидев в мужском взгляде удивление, пояснила: – Если бы я хотела тебе помешать сражаться, поверь, ты бы не сделал ни одного взмаха мечом.

– Ты себя переоцениваешь… – процедил дракон и… в следующий же миг понял, что был не прав.

А все потому, что я применила разом и все свое женское обаяние, и удушающий захват. В основном, конечно, второй, потому как на него надежды было больше.

Все же иногда хорошо, когда старшая сестра – чемпионка по рукопашному бою: кое-чему у нее научишься, даже если не хочешь. Потому-то я в стремительном броске практически обвила дракона собой.

Моя свободная рука скользнула под капюшон, откинув тот, и обвила крепкую мужскую шею. Мои ноги же обхватили бедра дракона. Со стороны это смотрелось наверняка, словно я в юбке с разбега пытаюсь влезть на столб, который такому произволу и разврату, к слову, активно сопротивлялся. Но я же предпочла считать, что выгляжу если не изящно и волнующе, то хотя бы решительно и стремительно.

Вот только и тут мне не повезло. То ли местные драконы могли дольше людей обходиться без кислорода в целом, то ли мне в частности попался такой устойчивый к недостатку воздуха гад. Хорошо хоть обычной устойчивости это не касалось. Так что мой удар пятки под колено заставил белобрысого дрогнуть. А я уж приложила все силы, чтобы ящер не сумел устоять и резко качнулась…

Чешуйчатый сделал шаг назад, пытаясь сохранить равновесие. Но с повисшей на шее девицей это оказалось не так-то просто и… Я уже представила, как уложила дракона на лопатки! Но этот гад устоял! Выровнялся в последний момент.

Правда, пытаясь удержать равновесие, мы умудрились стукнуться лбами, да так, что у меня искры из глаз посыпались. И пусть я почти ничего не видела в этот момент, не могла удержаться от того, чтобы победно не произнести:

– Вот! Если бы я хотела помешать сражаться, это выглядело бы примерно так.

– Я понял. Ты умеешь вышибить землю из-под ног, – меж тем как-то хрипло выдохнул чешуйчатый.

«А ты – мысли из головы», – чуть было не призналась я. А все потому, что на миг я ощутила на своих губах теплое мужское дыхание, от которого у меня екнуло в груди.

Мне почудился аромат кофе, разбавленного бренди, и жгучего перца. А еще – уверенности и силы, что исходили от дракона.

– Теперь ты мне веришь? – вырвалось у меня, потому что в эту секунду я поняла: если не скажу хотя бы что-нибудь, то потеряюсь в этом невозможно изумрудном взгляде.

– Я никому не верю, – прозвучал предельно честный ответ, после которого пепельный отпустил-таки мою руку, а потом – и отцепил меня от себя. Взял за шкирку, как нашкодившего котенка, встряхнул и поставил на землю.

– Это по твоей маске заметно, – фыркнула я, чувствуя, как ко мне возвращается возможность не только связно говорить, но и мыслить. – Не доверяешь даже заклинаниям?

– Их фон порой привлекает ненужное внимание, – отозвался пепельный.

Его ответ заставил меня насторожиться: уж не на шпиона ли я напоролась? Вот гадство, если так! И тут за моей спиной раздался шум.

Обернулась: мой преследователь, на которого дракон накинул стазис, старательно изображал статую самого себя, отброшенный к стене мужик также был в беспамятстве, а вот третий, удравший, вернулся. Да еще и с подкреплением! И где только эта сволочь еще семерых слуг лорда так быстро откопала?

Впрочем, это был второстепенный вопрос. А насущный – как смыться?

Я украдкой бросила взгляд на запряженную карету без кучера, на которую и нацеливалась изначально, выбегая из таверны. И тут раздался гнусавый голос того самого беглеца за подмогой:

– Эй ты, патлатый, отдавай девку по-хорошему, пока цел, а то…

Так и захотелось вопросить у пепельного: «А теперь-то наконец веришь?», но меня опередили:

– А то что?.. – невозмутимо уточнил вышедший на крыльцо брюнет – тот самый приятель моего пепельного, с которым они сидели за столом.

– А то все – хана вам, – информативно ответил гнусавый, впрочем, не торопясь атаковать. Видимо, сказался предыдущий опыт, когда решили напасть без переговоров. Потому что, переступив с ноги на ногу и перехватив меч на манер дубины, мужик добавил: – Нам за нее десять злотых каждому хозяин обещал, если вернем живой… Можем по полсребра тебе скинуться, если ты нам ее свяжешь.

«М-да… Мало того, что меня так дешево оценили, так еще и скидку предлагают. Если так, скоро и до распродажи дойдет…» – промелькнула мысль и тут же пропала. А все потому, что мне сейчас было не до размышлений: я действовала! Если точнее: тихо-тихо отступала к карете.

Вот только не успела я пройти и половины пути, как мой побег… точнее поползновение, заметили и, наплевав на переговоры с пепельным, ломанулись за мной.

Но поздно. Я в мгновение ока вскочила на козлы, схватила вожжи и вдарила.

Лошади, как будто только того и ждавшие, рванули с места и помчались. А в спину мне неслись крики, ругань и даже пара арбалетных болтов. Те воткнулись в стенку кареты. Видимо, кто-то из людей лорда решил: раз за живую дают десять, то за мертвую, может, хотя бы половину заплатят…

Я же судорожно вцепилась в вожжи: все же ни разу в своей жизни угоном не занималась. Тем более карет. Хорошо хоть не дракона. Им я точно не смогла бы управлять. Хотя и с четверкой лошадей возникли большие проблемы: они неслись, как сумасшедшие. Так что до ближайшей рощи я долетела словно ветер. А там не сбавила скорости, понеслась вперед, стараясь уйти как можно дальше: пока погоня оседлает взмыленных лошадей, пока помчится следом…

Так что к утру добралась до небольшого городка. Там по выгодному курсу (все же отцовские гены пальцем не раздавишь) поменяла карету с породистыми лошадьми на невзрачную одежду и внешность, превратившись в тощего паренька с конопушками. За последнее спасибо искажающему внешность амулету.

– Только личина держится не дольше пары часов, – предупредила хозяйка чародейской лавки. – Потом подзаряжать надо. И, бывает, сбоит иногда – мерцать начинает, да стекает точно водица, когда энергии мало остается…

После этих слов я начала понимать, почему дракон предпочел маску. Та, если упадет, – ты хотя бы будешь об этом знать. Но взять амулет – все же взяла. Правда, активировать не стала. Замотала лицо тряпицей: остались видны лишь глаза. И отправилась на местную станцию – покупать билет на общественный дилижанс до столицы.

Добраться до Ригора, как оказалось, – удовольствие не из дешевых. Мне пришлось отдать все оставшиеся монеты, вырученные за карету: вот так я перешла тонкую финансовую черту между «деньги не пахнут» и «ими не пахнет».

Правда, когда протянула требуемые золотые ушлой тетке-меняльщице, торговавшей теми самыми билетами в столичную жизнь, все же душок навоза и конского пота от угнанных коней мне почудился. Не иначе как это разыгралось воображение. Хотя воспаленным было не только оно: ссаженные ладони буквально горели. С непривычки вожжи натерли руки, и теперь я опасалась, как бы не вздулись волдыри. Да и предыдущая скачка верхом дала о себе знать.

Вот почему, когда я писала книгу, о таких мелочах не задумывалась? Одри просто приехала в столицу и все. И ничегошеньки ей за это не было. Ну, кроме новых проблем. А поскольку героиня была не второстепенной, а главной, то и проблемы ее были самыми что ни на есть главными: поступление в академию, спасение жизни… А не какие-то вульгарные мозоли и отбитая седлом ж… жажда приключений.

Впрочем, как автор, я ход событий романа знала отлично, так что избежать покушений, думаю, труда не составит. Вот только не привлеку ли я на свою голову новые проблемы с моим-то нынешним характером? Ведь мало быть решительной и активной. Нужно успевать еще и следы после этого заметать. Ну или хотя бы удирать.

Последним-то я сейчас и занималась, и мне это, мягко говоря, не сильно и нравилось… Так что, может быть, в дальнейшем стоит вести себя понеприметнее? Глядишь, если сидеть тише воды, ниже радаров – неприятности меня не заметят и мимо пройдут.

В общем, в моем случае скромность будет не столько украшать, сколько спасать… Только вот мне застенчивость и кротость нужно тренировать. Этим-то я и занималась всю дорогу до столицы.

Для начала решила посмотреть, как ведут себя местные девицы, а то в погоне за описанием чувств и взглядов героев я как-то не особо уделяла внимания местным нравам и нормам поведения. Вот сейчас и наверстывала упущенное. Да так, что юная барышня напротив зарделась. Не иначе решила, что юноша, в коего я маскировалась, оказывает ей знаки внимания. Заерзала, расправила складки на юбке, стряхнула невидимую пылинку с плеча и… начала стрелять глазками, словно собиралась подбить меня на взлете, а потом влепить контрольным в голову.

От греха подальше я уставилась в окно. Через отражение в стекле продолжила анализ дамского населения салона дилижанса. И вот спустя двое суток, когда мы прибыли в столицу, у меня уже имелось кое-какое представление о том, как правильно себя вести, чтобы слиться и с толпой, и с сюжетом.

Только, несмотря на то что я по приезде в город сменила осточертевшие грязные порты на платье, применение новых знаний пришлось отложить. Потому как торг за съем жилья и смущение оказались плохо совместимы. Но когда на дворе вот-вот наступит ночь, а у тебя в кошеле всего пара сребров, то выбор очевиден. И с хозяйкой маленькой комнаты в полуподвале я торговалась отчаянно. За что удостоилась званий стервы и кровопийцы, а еще скидки в треть первоначально озвученной стоимости!

Вселение было быстрым: я переступила порог и поставила на кровать сумку. Все. Въехала.

Помещение было небольшим – несколько шагов в ширину и столько же в длину. Окно под потолком. В нем мелькали ноги прохожих. Хорошо еще, хоть с грязным, но стеклом, а не сквозная дыра.

– Мужиков сюда не таскать, не колдовать, не пить, не бузить, позже часа яхонта не приходить… – меж тем озвучивала запреты домовладелица.

Я в такт кивала, дожидаясь, когда она закончит. И как только эта дородная тетка замолчала, поинтересовалась насущным:

– А есть что перекусить? Я доплачу…

– Нету, – отрезала тетка.

– Так и сдохнуть от голода можно, – поворачиваясь к окну, тихо выдохнула я себе под нос.

Думала, домовладелица не услышит. А она, мало того что услышала, так еще и ответила:

– Домовины тоже нет! – отрезала она и, подбоченясь, добавила: – Так что умирать не советую. Некуда.

Говорить о том, что в поместье то ли опекуна, то ли жениха меня ждет личный не то что гроб, а целый склеп, не стала. Тетка была таких внушительных размеров, что казалось: в любой момент она может лопнуть. И даже не от зависти. Так что я не стала лишний раз искушать судьбу и лишь пожелала квартирной хозяйке всего доброго.

Та фыркнула и, развернувшись с величественностью дирижабля, поплыла к лестнице, что вела наверх. Я же закрыла дверь и, прислонившись к створке спиной, выдохнула.

Уф. Кажется, удалось выбраться. С такими мыслями я, спустя совсем немного времени, и легла в постель. Думала – отрублюсь безо всяких сновидений до утра, и все… Увы. Хотя, поначалу, так и было.

А затем чернота превратилась в туман. Я бежала сквозь него, пропитанного холодом и едва уловимым страхом. Каждый шаг отдавался эхом в моем сознании, будто я пыталась скрыться от самого времени. За спиной был слышен приближающийся шепот, зловещий и настойчивый. Я не знала, кто или что меня преследует, но чувство безысходности сковывало все мое существо.

Я старалась ускориться, но ноги становились все тяжелее. Они вязли, будто в трясине. Туман все сгущался. Грудь ходила ходуном от рваных вдохов. В тот момент, когда мне показалось, что ледяная рука моего преследователя вот-вот схватит за плечо, я проснулась, резко сев на кровати еще до того, как открыла глаза.

Мое сердце бешено колотилось. Взгляд невидяще скользнули вокруг. И лишь спустя мгновение я разглядела полукруглое окно под потолком, от которого к моему плечу тянулась алая нить.

– Вот ведь… гондольер этот опекун, – прошипела я сквозь зубы и, недолго думая, ухватилась за магическую нить.

То, что это заклинание поиска, не вызывало сомнений. А вот смогу ли я от него избавиться – вопрос, и еще какой…

Но я вспомнила те ощущения, которые накрыли меня в конюшне, когда пробудилась магия, и… ничего. В нити не булькнуло, не екнуло, не откликнулось.

Да вашу ж меня! Что это такое! Это вообще моя история. А значит, и правила мои. И вообще, кто тут героиня, а кто мышки хобот? Я разозлилась. На опекуна, на обстоятельства, на себя и… ощутила, как в районе солнечного сплетения что-то начинает разгораться.

Стиснула зубы, сосредоточившись на этих ощущениях, и… волна прошла по всему телу, вырвалась из кончиков пальцев пламенем и сожгла ко всем демонам алую нить. И хотя я не могла видеть, что произошло с ней за окном, но отчего-то была уверена: сила, пройдя по поисковому аркану, ударила и в того, кто создал заклинание.

Правда, и я выложилась вся. Так что в изнеможении упала на подушку. На дворе еще была ночь, но уже было ясно, как белый день, что опекун от меня просто так не отстанет. А куда податься восемнадцатилетней девице, которой, по местным меркам, еще два года до вступления в права наследства? Напрашивался очевидный вывод – в академию. Там уже опекун будет надо мной не властен.

И плевать, что это – сюжетное клише. Я сейчас не за оригинальность повествования ратовала, а за свою жизнь! И в ней – троп не троп, главное, чтоб не в гроб!

Вот только сумею ли я поступить, а главное – продержаться этот месяц на свободе?