Главное – не влюбляться (СИ)

Глава 47

Я ведь не первый раз слышу от него эти странные намёки по поводу Ярика. Я ничего не понимала, и мне это не нравилось. Очень не нравилось.

Саша окинул взглядом образовавшееся между нами расстояние, и как-то горько усмехнулся.

— Я подъеду, когда закончится выступление, — ответил Александр третий, полностью игнорируя мой вопрос. — Тогда и поговорим.

Я холодно кивнула и уже практически развернулась, чтобы уйти, но Корсаков резко притянул меня к себе, чтобы оставить на прощание проникновенный, нежный поцелуй.

Я почувствовала, как у меня подкосились ноги. Как можно уместить в одном поцелуе и такую нежность и трепетность, и одновременно страсть и ненасытность? Как можно ощутить холодным апрельским вечером такой опаляющий и прожигающий всё изнутри жар? Но я могла, ощущая все оттенки сменяющих друг друга чувств и эмоций, пронизывающих меня насквозь. Мне казалось, что я то ли парю сейчас над землёй, то ли лечу куда-то в пропасть в его объятиях.

Лёшка так меня никогда не целовал. Чёрт, да меня никто так никогда не целовал!

Я не хотела сопротивляться или отталкивать его. Наоборот, я хотела, чтобы он сжимал меня как можно крепче, нежно проводя рукой вдоль спины, запуская тысячи мурашек по телу. Чувствовать его губы, которые так уверенно и нагло впивались в мои… Если бы можно было доказать правду с помощью лишь одного поцелуя, Корсаков бы точно вышел победителем.

Неизвестная любовница, странные слова Мереминского — всё это осталось где-то там на задворках сознания. Я просто растворялась в этом поцелуе, полностью отдавшись моменту, позабыв обо всём на свете.

Наверное, это и есть мазохизм, когда понимаешь, что человек с тобой не до конца честен. И что скорее всего вы никогда не сможете быть вместе. Когда за один миг, когда тебе вот так до одури хорошо, ты готов страдать в будущем. Безумие, просто безумие!

Саша также неожиданно разрывает поцелуй, как и начал его. Я чувствую опустошение и отчаяние. В этот момент я не хочу никуда его отпускать, не хочу, чтобы он уходил.

Это неправильно так остро на него реагировать! Я так боялась впускать кого-то нового в свою жизнь, в свои мысли. Но когда он рядом, все мои установки летят куда-то в тартарары. И я перестаю принадлежать самой себе, отдаваясь во власть какого-то дикого коктейля чувств и эмоций. А это плохо. Это чертовски плохо! Я ведь знаю, чем всё это рано или поздно заканчивается…

— Я напишу, как подъеду, — прошептал он мне на ухо, прежде чем разомкнуть объятия.

Я молча наблюдала, как Корсаков отправился к своей машине, припаркованной на противоположной стороне дороги. Завёл мотор и, резко ударив по газам, растворился в опустившейся на город ночи.

На меня напало какое-то оцепенение. Адреналин понемногу утихал в крови, и я чувствовала, что начинаю мёрзнуть. Потому что, выбегая из бара, я забыла надеть свою куртку. Но ночная прохлада действовала отрезвляюще. Остыть и поговорить с Корсаковым чуть позже, было совершенно правильным решением.

— Значит, просто Саша? С которым у вас ничего нет? — раздался сзади голос Мереминского.

Я обернулась, обречённо уставившись на Ярика. Больше отпираться бессмысленно, кажется, он всё видел. Разбитую губу парня тронула едва заметная улыбка. Он не спеша подошёл ко мне и протянул мою кожанку.

— Спасибо, — рассеянно пробормотала я. Куртка была очень кстати. Как минимум, потому что в ней лежала пачка сигарет, которая поможет успокоить мне нервы. Чуть дрожащий рукой я достала одну, и стала шарить по карманам в поисках зажигалки.

Рядом с моим лицом неожиданно возник небольшой огонек, Мереминский услужливо помог закурить. Я удивленно уставилась на парня, который вслед за мной сделал глубокую затяжку.

— Ты что куришь?!

— После такого-то? — хохотнул Ярик. — Да тут и спиться недолго. Ваша Санта Барбара меня скоро в могилу сведёт!

Я не знала, что сказать. Почему-то внутри нарастало чувство вины за драку двух лучших друзей. Хотя, положа руку на сердце — бить друг другу морды я их не просила! Да и не так уж сильно я флиртовала с Мереминским тогда в офисе «АКВИРСа», чтобы Саша так взбеленился. Нутром я чуяла, что в этой истории для меня слишком много пробелов, и выводы пока делать рано.

— Извиниться не хочешь? — прервал Ярослав молчание, покосившись в мою сторону.

— За драку? — моргнула я. Он что умеет читать мысли? Или чувство вины, гложущее меня изнутри, можно с лёгкостью считать по моей физиономии?

— За враньё, — серьёзно проговорил Ярик. Я молчала, и лишь устало отвела взгляд. — Сейчас, я надеюсь, ты не будешь мне заливать, что между вами с Корсаковым ничего нет?

Отрицать что-либо теперь глупо. Но и рассказывать историю наших непростых взаимоотношений с Сашей, по сути, постороннему для меня человеку, мне было сложно. Даже если этот человек и являлся лучшим другом Корсакова.

— Извини, — проговорила я, наконец найдя в себе силы просмотреть в глаза Мереминскому. — Я правда не думала, что моё вранье приведёт к вашей драке…

— Ой да забей ты на эту драку, — отмахнулся Ярик, досадливо поморщившись. — Я сам специально нарывался.

Чего? Он сейчас серьёзно?

— Ты нормальный?! — воскликнула я.

— На всё есть причины, — усмехнулся Мереминский. — Отчасти я тоже виноват, так как заварил всю эту кашу…

— Какую ещё кашу?

Мереминский тяжело вздохнул, почесал затылок и с лукавой улыбкой предложил:

— Прогуляемся? Боюсь, разговор будет долгим.

Я кивнула. Ярик заснул руки в карманы джинсов и не спеша направился к пешеходному переходу. До конца стендапа оставалось чуть меньше полутора часов. Я искренне надеялась, что этого времени с лихвой хватит на все его долгие откровения. И я успею вернуться к тому моменту, как прибудет остывший и успокоившийся Корсаков.

Что поведает мне Яр? Насколько его версия будет отличаться от того, что скажет потом Саша? А главное, смогу ли я понять, кому из них нужно верить? Тяжело вздохнув, я потянулась за ещё одной сигаретой.

— Сашка уже несколько лет, как бросил, — вдруг решил сообщить мне Ярик, протягивая зажигалку. Миновав переулок Репина, мы вывернули на более многолюдную Молодогвардейскую, невысокие дома которой уютно утопали в свете уличных фонарей. — Скорее всего, периодически будет читать тебе нотации по поводу курения. Так сказать, по доброте душевной.

— С чего бы вдруг? — вопросительно подняла бровь я. Что-то я не помню, чтобы Корсаков на меня наезжал по поводу вредных привычек. Да и в клубе, я наблюдала, как он сам неоднократно ступал на тропу антизожа.

— Ну на правах твоего бойфренда, — ответил Мереминский и одарил меня хитрой улыбкой. Я аж споткнулась от такого заявления. И слово-то какое дурацкое подобрал!

— Он не мой бойфренд! — насупилась я, ускорив от злости шаг. Теперь уже Ярику пришлось подстраиваться под мой темп и догонять меня. Что в целом, не составило для этого длинноногого особой проблемы.

— Ну да конечно! А я по паспорту на самом деле Хуан Карлос, а вовсе не Ярослав.

— Э-э-эм…

— Лиз, это шутка если что, — засмеялся парень, глядя на то, как я непонимающе хлопаю глазами. — Ну не сейчас, так завтра будет. Что я Сашку, что ли не знаю, и его баранью упёртость?

— Между нами нет ничего серьёзного, и быть не может! — отчеканила я, выделяя каждое слово. Мысли о любовнице не давали мне покоя. И чего тянуть кота за хвост? Надо спросить напрямую, раз уж Мереминский настроен на серьёзный разговор. — Я не знаю, что ты там говорил про его прошлое, и какие у него тараканы на этот счёт, но одно я знаю точно… я не собираюсь пополнять гарем и становиться чей-то второй любовницей!

Кажется, от волнения я даже немного повысила голос.

— Погоди. У Корсакова есть любовница? — Мереминский резко притормозил посреди улицы и ошарашенно посмотрел на меня.

Он, что издевается? Сам же мне сообщил столь ценную информацию пару дней назад!

— Да, ты же мне сам тогда в офисе сказал…

— Я такого не говорил, — округлил глаза Ярик.

— Ну как же? — не сдавалась я, начиная понемногу чувствовать себя полной дурой. — Ты начал говорить, что Саша раньше отжигал не по-детски, а сейчас у него только одна любовница. Потом вошёл Корсаков и нас прервал. Помнишь?

Если он сейчас скажет, что мне всё приснилось, я точно стукну его чем-то тяжёлым!

Но Ярик не спешил с ответом. Вместо этого он моргнул раз, другой и неожиданно начал дико хохотать. Я воинственно сдвинула брови на переносице, продолжая сверлить его взглядом. Да что тут смешного-то? Стало как-то неуютно. Я выкинула раздражённо прочь недокуренную сигарету и скрестила руки на груди, наблюдая за реакцией парня.

— Яр, прекрати!

— Ой не могу…

Казалось, ещё немного и Ярослав захрюкает в порыве веселья. И это раздражало меня ещё больше. Идиотизм какой-то, честное слово! Пора уже всем поговорить начистоту и заканчивать этот театр абсурда.

Наконец Мереминский оборвал смех, и чуть отдышавшись, продолжил:

— Лиз, единственная любовница, которая сейчас есть у Корсакова — это его работа.