Гнев и радость

Глава тринадцатая

Все местные киношники были заняты разговорами о прибытии Булла и о том «шорохе», который он навел вместе с лосанджелесским «контингентом» в клубах и барах Нового Орлеана минувшей ночью. Слухи о том, что Булл перехватит инициативу в съемках картины, были все еще сильно распространены. Джулия заметила, что люди умолкают, когда она появляется на их горизонте. Однако работа оживленней не стала. Джулия чувствовала, что, если новому режиссеру вдруг взбредет в голову переделывать то, что уже снято, съемочная группа вовсе не станет с энтузиазмом это выполнять. Она понимала, что решение — то или иное — должно быть принято в самое ближайшее время, иначе вся работа развалится, как карточный домик.

Джулия покинула дом рано, когда никто еще не проснулся. Она работала в своем офисе до тех пор, пока голод не одолел ее окончательно. Она подумала, не захочет ли Офелия пойти с ней в лодочный клуб и пропустить там по чашечке кофе с пирожками, — Джулия видела ее входившей в их лагерь час назад. Но потом поняла, что еще не готова встретить на себе хитрые взгляды и ухмылочки, шепотки за спиной и невинное молчание в лицо. Она решила пройти в свой домик на колесах и приготовить там пару кусочков бекона и яйцо в микроволнов-ке, может, еще несколько штук тостов. Это будет даже лучше, чем сахар и кофеин. Воспоминания о вчерашней роскошной пище и напитках отзывались в желудке каким-то подозрительным бурлением.

На пути к своему домику она приветственно махнула рукой Стэну. Он о чем-то договаривался с Реем и специалистом по спецэффектам. Возможно, они обсуждали последние детали трюка, который было намечено снимать этим утром. По крайней мере, еще кто-то пытается что-то делать. Машина Мадлин была припаркована неподалеку, а это означало, что актриса тоже прибыла в съемочный лагерь. Вэнс полулежал, прислонившись спиной к кипарисовому дереву — это было его излюбленное место, — и болтал с помощником сценариста. Из ближайшего домика на колесах доносился ворчливый голос Аннет Даветт — значит, Саммер тоже на месте. Не было никаких признаков присутствия Аллена и Булла, и Джулия была благодарна судьбе за этот небольшой подарок.

Закрывая за собой металлическую дверь домика, Джулия ощутила приятное чувство возвращения домой. Она вздохнула с облегчением и заперла дверь. Солнце уже порядком разогрело это сооружение из металла и стекла, нос раздражался запахами синтетической ткани и деревянного клея и, чтобы освежить воздух, Джулия идя в крохотную ванную, включила кондиционер.

Едва она опустила руки в раковину и подставила их под струю теплой воды, как сзади послышался какой-то сухой дребезжащий звук. Она решила, что что-то постороннее попало в выходное отверстие кондиционера. Если этот аппарат выйдет из строя, впору будет на стенку лезть.

Она сделала шаг в направлении полотенца. Странный звук повторился. На этот раз он прозвучал громче и ближе… Дрожь пробежала у нее по позвоночнику сверху вниз. Она замерла на месте. Медленно… очень медленно она опустила голову и взглянула себе под ноги.

Змея отливала черно-серым блеском. Она лежала, свернувшись клубком, в углу, образованном стеной и душем. Как раз перед шкафом. Ее голова на длинной шее была поднята и ритмично покачивалась из стороны в сторону, в то время как хвост с кольцами был напряжен и стрелой устремлен вверх.

Болотная гремучая змея.

Это определение сразу же выплыло из ее сознания. Недаром она читала книги и инструкции на этот предмет, недаром она исправно посещала лекции Рея, посвященные тому, как уберечься на болотах.

Ее обнаженные ноги, выглядывавшие из-под узкой юбки, похолодели. Они были так уязвимы сейчас. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Мышцы напряглись, да так и застыли в параличе безотчетного, примитивного ужаса.

Если она сейчас громко позовет на помощь, змея наверняка бросится на нее. Если она попытается сбежать из ванной, змея, вполне возможно, догонит ее. Если же она останется на месте, то змея — каждую секунду чуявшая тепло ее тела и дыхание, — в конце концов, тоже может броситься.

Ее ядовитые зубы высвечивались на темном фоне шкуры бледными пятнышками. Язычок быстро ходил туда-сюда, словно пробуя воздух на вкус. Кольца на конце ее хвоста негромко шуршали.

Она поняла, что не может вечно стоять на месте, как истукан. Змея сама по себе не уползет. Ей не было пути отхода. Она была зажата, загнана в угол появлением Джулии. Оба, и змея и человек, стали похожи на полюса магнита.

Змея может ударить, а может и не ударить. В конце концов, есть такое изобретение человечества, как противоядие!..

Эта последняя рациональная мысль, проникнув в мозг Джулии, расковала ее мускулы. Она молнией устремилась к двери ванной комнатки, вылетела в коридор, больно ударившись лбом о противоположную стену, и захлопнула за собой дверь с громким стуком.

Конвульсивная, неуемная дрожь охватила все ее тело, когда она в изнеможении прислонилась спиной к закрытой двери. Через минуту шатающейся походкой ей удалось дойти до стола, в ту часть домика, где была устроена кухня, она обхватила руками себя за плечи и крепко сжала их. Ее реакция была инстинктивной, неконтролируемой, но она принесла Джулии спасение.

Она опустила голову на грудь, прикрыла глаза, пытаясь унять дрожь в теле, и вот тут ей пришла в голову мысль: а каким образом змея забралась в ее домик на колесах?

Внешняя дверь была на замке. Она открыла ее ключом несколько минут назад, когда входила. На ночь эту дверь всегда запирали. Днем, правда, нет, потому что в дом постоянно входили люди. Но все равно, дверь никогда не распахивалась, иначе никакому кондиционеру не удалось бы поддерживать в помещении свежую атмосферу. И наконец, даже если представить, что внешняя дверь была открыта настежь, сразу же за ней была навешана мелкая и прочная сетка через порог, которая служила непреодолимым препятствием для непрошеных гостей из числа пресмыкающихся. Более того, внешняя дверь была установлена отнюдь не вровень с землей. К ней вело несколько металлических ступенек крыльца, и последняя ступенька была от земли на приличном расстоянии.

Дома на колесах, трейлеры для путешествующих, грузовые лагеря и прочие машины подобного рода, предназначенные для того, чтобы долгое время стоять на природе, специально были сконструированы так, чтобы уберечь своих владельцев от знакомства с опасными представителями животного мира. Здраво рассудив, Джулия поняла — вероятность того, что болотная гадюка самостоятельно пробралась к ней в домик, была ничтожно мала.

Все-таки нельзя было сбрасывать со счетов даже тень такой возможности. Змеи могут взбираться наверх, наконец, пролезают в крохотные отверстия. Но для этого у них должна быть какая-нибудь веская причина. Речь тут может идти, главным образом, о пище. Но в домике почти не было еды. И тем более не было ничего теплого и движущегося, что предпочитают змеи. Хотя, может, заблудившаяся мышь?..

Наконец, в голове Джулии появилась мысль о том, что кто-то подбросил змею в ее домик на колесах.

Кто бы мог это сделать и с какой целью?

Первое, что приходило на ум, — это неумная шутка, идиотская шутка, из той категории, когда из-под садящегося убирают стул. Хотя использование для розыгрыша гремучей змеи выглядело, по меньшей мере, странно, можно было предположить, что кто-то из калифорнийцев не осознавал опасности этого. Когда съемки картин происходили на природе, среди занятых в этих съемках практиковались всевозможные шутки, в том числе вредные для здоровья и опасные для жизни. Конечно, смертельный риск не закладывался в программу — о нем просто не думали. Это как-то не приходило в голову.

Если это был розыгрыш, то кто был назначен мишенью? Она или Офелия? А может, кто-то решил, что теперь в этом домике на колесах обоснуется Булл?

Если это был не розыгрыш, тогда что же это?

У нее не было ответа на этот вопрос. Она не знала никого, кто хотел бы навредить Офелии. Помощница режиссера почти со всеми сходилась очень легко. Булл совсем недавно приехал и не успел ни в ком посеять вражду к себе. Что же касается ее самой, то, разумеется, были люди, которым на нее наплевать, которых она раздражала, но все же вряд ли бы нашелся тот, кто захотел бы намеренно подвергнуть ее жизнь опасности, а может быть, и… Если и находились среди актеров и съемочной группы те, кто признавал бы желательной замену Джулии на Булла, они бы, несомненно, нашли другой — более действенный — способ выжить ее.

Но сейчас надо было думать о другом. Надо было искать ответ на другой вопрос: что делать со змеей? Она, конечно, могла пойти обратиться за помощью, но это только разрекламировало бы ее «находку», уж не говоря о том, что создало бы ей репутацию беспомощной трусихи. Нет, она не доставит ему удовлетворения, показав свой страх на людях. Она предпочитала устроить все так, чтобы было ясно, что шутка — если это была шутка — не удалась. Лучше всего было бы избавиться от змеи собственными силами, хоть эта мысль ей была отвратительна. Тогда тот, кто подкинул ее к ней в домик, будет терзаться вопросами: что же случилось там, почему не было диких криков и паники и не ожидать ли в следующий раз змею уже у себя в домике?

Но как от нее избавиться?

Она не хотела убивать змею, ведь она ничего ей дурного не сделала, если не считать, что сильно испугала. С другой стороны, было ясно, что змея так просто не уползет. И если только Джулия не хотела иметь в своем доме нового ползучего жильца, ей оставалось одно — попытаться ее убить.

Но как?

Из детства она помнила, как ее мать легко расправлялась со змеями, которые имели неосторожность залезать на ее цветочные клумбы. Сама Джулия тоже прикончила одного или двух змеенышей. Лучшим оружием по этим воспоминаниям представлялась огородная мотыга. Но поскольку сейчас ее под рукой не было, сгодился бы любой острый инструмент, насаженный на длинную и крепкую палку.

Джулия решительно выпрямилась, немного подумала и направилась в небольшую кладовку, располагавшуюся за холодильником. Там она обнаружила метлу с тяжелой металлической рукояткой и клинообразным металлическим чехлом на противоположном конце. Чехол напоминал маленькое лезвие мотыги, хотя и не был острым. Она подхватила метлу, как клюшку для гольфа, — ничего, сойдет.

Крепко сжимая свое оружие, она направилась по коридору к двери ванной. Положив руку на ручку Двери, она стала медленно и очень осторожно открывать ее.

Змея сидела на том же месте. Через пару минут все было кончено. Змея затихла под сильными ударами, но Джулия была не уверена в том, что она действительно умерла. Морщась от отвращения, она замела метлой длинное скрюченное тело в ведро для кухонных отбросов. Набросив сверху на ведро полотенце для рук, она стала думать, куда бы выбросить свой груз. Наконец, она решила отнести змею к краю болота, которое начиналось в нескольких футах позади ряда домиков на колесах, и швырнуть ее в заросли пальметто. Конечно, ее могли заметить за этим делом, но попробовать все же нужно было.

Никто на нее не обратил никакого внимания, никто не окликнул и не пошел за ней, когда она вышла из своего домика и скрылась в узком проходе между ним и домиком Аннет и Саммер. Подойдя к краю болота и стоя на полоске травы, которая отделяла топь от асфальта места парковки, Джулия размахнулась и выплеснула содержимое ведра далеко вперед. С хлюпающим звуком змея упала в густые кусты пальметто. Джулия не стала дожидаться, пока змея оживет, сразу повернулась и ушла оттуда.

Завернув за угол своего домика, Джулия увидела, что Аллен и Булл уже вернулись. Она поставила пустое ведро у металлических ступенек крыльца и направилась в их сторону. Ей почему-то больше не хотелось ни есть, ни возвращаться в домик.

Булл был в прекрасной форме. Он отогнал Вэнса от кипарисового дерева, поставил туда стул и как раз рассказывал историю, приключившуюся с ним на съемках одного фильма в Африке. Булл одно время был не только «звездой» Голливуда, но обладал и ярким даром рассказчика, поэтому вокруг него собралась большая аудитория. Аллен сидел неподалеку в кресле режиссера и наливал себе чай из серебристого термоса в фарфоровую чашку.

Вэнс никуда не ушел, а пересел в шезлонг. Прямо перед ним на траве в вольной позе полулежала Мадлин, вальяжно прислонившись спиной к колену Вэнса. Рядом сидела молоденькая репортерша, которая крутилась здесь накануне. По другую сторону от Булла, скрестив ноги, как какой-нибудь индус, замерла Саммер. Казалось, она вся была поглощена рассказом. Ее матери Аннет нигде не было видно, зато недалеко от Саммер на табуретке сидела Донна Лислет. Рей полулежал на земле, оперевшись спиной о ствол кипариса. Девочка временами бросала на вдову косые взгляды. Стало быть, уже знала, что Донна будет ей новой учительницей.

Джулия подумала: а что случится, если она сейчас объявит о своем непрошенном госте с кольцами на хвосте? Было бы интересно понаблюдать за их реакцией. Может, виновный чем-нибудь себя выдаст? Но она, во-первых, не хотела прерывать отца, а во-вторых, не хотела, чтобы на нее горой посыпались вопросы, на которые она не смогла бы ответить. Она решила промолчать.

В сторонке стояла Офелия, грубовато комментировавшая рассказ Булла Стэну и группе операторов и инженеров по звуку. Заметив Джулию, помощница режиссера тут же отделилась от всей компании и направилась к ней, держа в одной руке копию сценария, а в другой — план сегодняшних съемок. Стэн пошел следом, чтобы тоже присоединиться к Джулии.

Офелия сказала, что все ждут, пока специалисты по спецэффектам закончат делать свои приготовления. Когда все будет готово, можно будет без промедления спуститься к реке, на открытое место, и прогнать полную репетицию, запланированную Джулией. До этого было нечего делать, кроме как слушать Булла.

Намеченный на этот день трюк был одним, из самых важных элементов всей картины. На этот раз Рей будет дублировать не Вэнса, а другого актера, который играл мерзкого типа, нанятого женой Жан-Пьера — Доротеей. Согласно сценарию, в то время как Доротея будет обольщать Жан-Пьера и тем самым отвлекать его внимание, один из наемников похитит Алисию. Обнаружив потерю, Жан-Пьер пустится в погоню. Гнев на то, что жена снова предала его, захлестнет его разум, и он поставит под угрозу жизнь дочери, устроив крушение быстроходного катера. Для этого нужно было снять мощный взрыв. Затем каджун спасет из воды свою дочь, которая при взрыве должна была быть выброшена с катера. Осознав свой поступок и терзаясь угрызениями совести за страдания, причиненные ребенку, он отнесет ее на болото.

Саммер не участвовала в этих съемках. В целях безопасности было решено заменить ее куклой с париком песочно-белых волос, завернутую в одеяло. Трюк был слишком опасен, чтобы в нем мог сниматься живой ребенок, пусть даже и специально подготовленный. Ее спасение после аварии было запланировано на следующий день съемок, как, впрочем, и последующие сцены отца с дочерью в полуразрушенном лагере рыбаков, где снимались уже кадры обольщения.

Вэнс настаивал на том, чтобы во время съемок взрыва использовался его собственный бот и чтобы за рулем стоял не дублер, а он сам. Вэнс объяснял это тем, что ему надоело отдавать свою славу другим. Кроме того, его роль в трюке, как он выражался, была подобна куску вкусного пирожного и не представляла для него большой опасности. В этом он был прав. От него требовалось лишь пройти по реке на большой скорости с несколькими крутыми поворотами — во время преследования катера, на котором был бандит, — и на этом практически все. Риск выпадал на Рея, который должен был в самый момент взрыва успеть спрыгнуть с катера за несколько секунд до того, как тот превратится в горящий факел. Все, что требовалось затем от Вэнса, это проехать через дым и останки катера прямым курсом. Поскольку у них не было в распоряжении второго такого каскадера, как Рей, Джулия, наконец, согласилась с предложением Вэнса.

Рассказ, который вел Булл, подошел к концу. Донна поднялась со своей табуретки.

— Похоже, пришло время мне отрабатывать свой хлеб, — с улыбкой обратилась она к Саммер, протягивая ей руку. — Покажи мне книжки, по которым ты занималась с прежним учителем. Я хочу посмотреть, как далеко ты продвинулась.

— Ну, еще одну историю, пожалуйста! — взмолилась Саммер, широко раскрытыми глазами глядя на вдову. — Я потом сразу же пойду, честно!

— Другой истории, похоже, не будет.

— Будет, будет! — уверенно проговорила девочка.

Булл покачал головой:

— Я обещал рассказать о моей первой работе в Голливуде. Я играл Малышку Билли в музыкальном ковбойском фильме.

— Вы шутите? — спросила Донна скептически, не желая быть одураченной.

— Не совсем! — с хохотом воскликнул Булл и начал новый рассказ.

Джулия направилась в лодочный клуб, где взяла тост и чашку кофе. Она села на стул, помешивая сливки в кофе, отдающем цикорием, и думала о том, что сегодня придется снимать. Вошла Мадлин. Актриса взяла себе кофе и присела рядом с Джулией.

— Так ты позволишь Буллу помочь тебе в съемках или нет? — спросила Мадлип, оправляя подол своего красного шелкового платья, чтобы он не смялся.

Джулия взглянула ей прямо в глаза.

— Это он послал тебя узнать?

— Неужели ты так плохо знаешь своего собственного отца? Булл никогда бы об этом меня не попросил. Просто мне самой интересно.

— Не понимаю, с чего это тебе интересно. Или, может, тебе приятнее работать под руководством Булла?

— Другими словами, ты думаешь, что я возражаю против тебя? — спросила Мадлин и засмеялась, хотя было видно, что ей не смешно. — Меня беспокоит Булл, вот в чем дело.

— Беспокоит? Что это он тебя беспокоить начал?

— Зачем же такой тон? Просто он плохо выглядит. Устало, встревоженно. Он встревожен из-за тебя и из-за того, что ты собираешься делать.

— А мне-то что?

— Тебе-то что? Попробуй поверить в то, что он вовсе не так уж молод на самом деле, как хочет казаться. Да, он внешне весел, грубоват и уверен в себе, но его можно ранить. Все еще можно.

— Это мне известно, но я не собираюсь из-за этого приносить в жертву свою работу.

— А ты подумала о том, сколько он жертв принес ради тебя?

— О чем ты говоришь? — спросила Джулия, нахмуренно глядя на актрису.

— Он отказался от меня, когда ты приехала жить к нему в Лос-Анджелес. А мы с ним прожили к тому времени почти год. Но это не имело никакого значения, потому что приехала дочь. Он передо мной извинялся, говорил, что очень сожалеет, но что он обязан это сделать, пойти на это. Ты так никогда и не простила ему его разрыва с твоей матерью, и он никогда не оправдывался перед тобой в этом, не пытался как-то повлиять на твою оценку. Потому что не хотел травмировать тебя лишний раз.

— Я этого не знала, — медленно проговорила Джулия, не спуская пристального взгляда с актрисы, которая покраснела во время своего рассказа.

— Это еще не все. Булл отказался от съемок десятков фильмов, настолько богатых и выгодных, что любой режиссер помчался бы на них сломя голову. Он отказался, потому что для этого пришлось бы уехать, а он не хотел оставлять тебя одну.

Защищаясь, Джулия проговорила:

— Я не просила его об этом.

— Тебе и не нужно было просить. Ему казалось, что ты нуждаешься в нем, он был уверен в том, что должен заботиться о тебе.

— Лучше было бы, если бы в свое время он заботился о матери.

— Милая Джулия! Я думала, ты достаточно долго вертишься на нашей киношной кухне для того, чтобы понять, что люди, которые работают здесь, мало чем отличаются от обычных людей. Они — люди. Ни больше ни меньше. Не герои и не злодеи. Суперзвезды, легенды экрана так же, как все, боятся порезов, потеют и мучаются головной болью. Они совершают ошибки, часто обоюдные и очень редко индивидуальные. То же было и с Буллом.

— Как глубоко! — со вздохом и ехидством в голосе произнесла Джулия. — Что конкретно ты хочешь этим сказать?

— Для того чтобы развестись, как и для того, чтобы сделать ребенка, нужно два человека.

Джулия переждала паузу, чтобы ее голос звучал спокойно и ровно.

— Послушай, Мадлин: то, что здесь происходит, не затрагивает наших с Буллом взаимоотношений. Сейчас на повестке дня — бизнес. И не надо ни защищать, ни жалеть его передо мной.

Губы актрисы искривились в иронической улыбке.

— Он был прав, — с грустью проговорила она как бы для себя. — Ты не простила его.

Мадлин поднялась со своего места, подхватила чашку с кофе и вышла. Джулия смотрела ей вслед, постукивая пальцами по пластмассовой поверхности стола. Она все еще неподвижно сидела на месте, не притронувшись к остывшему кофе и тосту, когда ей сообщили, что все готово к съемкам.

Аллен появился из своего арендованного офиса и подошел к Буллу и Офелии, которые стояли на причале возле одного из съемочных катеров. Он повернулся при приближении Джулии. Прежде чем он что-то успел сказать, раздался голос ее отца:

— Аллен и я подумали, что нам нелишне было бы пойти с тобой. Строго в качестве наблюдателей. Ты не будешь возражать?

— Почему же мне надо возражать? — мягко улыбнувшись, проговорила Джулия. — Я подойду к вам через минуту.

Проходя мимо отца, она легко коснулась его плеча, как бы говоря этим, что они с Алленом могут взойти на борт и подождать ее там. На какое-то время она задержалась перед Стэном, чтобы обсудить с ним последние детали. Затем Джулия вернулась на причал и легко вспрыгнула на палубу катера. Без дальнейшего промедления они поплыли к назначенному месту на реке.

Рей уплыл на своем боте раньше. На том самом боте, который предполагалось задействовать для съемок. Когда они прибыли на назначенное место, он был уже там. Это был большой открытый участок воды, на котором снимались некоторые кадры для этой же самой картины. Только теперь они установили съемочную платформу у противоположного берега для того, чтобы снимать под другим углом и в других направлениях, иначе зритель понял бы, что это то же самое место. Другого подобного места выбрать на реке не удалось, зато здесь можно было проделывать на воде все требуемые маневры.

Репетиция трюка прошла успешно. Пиротехник организовал несколько маленьких вспышек, имитирующих огонь, перекинувшийся на воду. На репетиции было точно рассчитано, где в самый ответственный момент нужно будет оказаться Рею и Вэнсу, так что все обещало дать яркий эффект. Разумеется, на репетиции у них не было возможности устроить настоящий взрыв, который будет только на съемках. Соответственно Рей не имел возможности лишний раз проверить свою ловкость и реакцию. Впрочем, каждое движение было точно рассчитано по времени, и ему и Стэну пришлось этим удовлетвориться.

Джулия пыталась не думать об опасности, стараясь убедить себя, что речь идет об очередном трюке с человеком, которому за то и платят деньги, что он подвергает свою жизнь опасности и риску. Ничего не помогало. Она глядела на быстроходный катер, одноместный бот Вэнса и катер с операторами, которые кружили вокруг друг друга по воде — каждый под своим углом, на своей скорости. Ее взгляд, скрытый от остальных солнечными очками, снова и снова возвращался к Рею. Его темные волосы блестели на солнце, а мешковатый темный костюм, надетый специально для съемок, делал его плечи еще более широкими. Его движения выглядели уверенными и одновременно взвешенными.

Ах, как она хотела быть в ту минуту такой же уверенной. Вместо этого она чувствовала подступавшую к горлу дурноту. Эта дурнота изменила ее интонацию, когда она по рации переговаривалась с людьми на воде. Она почувствовала, что ее голос звучит резко, раздражительно и нетерпеливо. Из-за репетиции действительно случилась некоторая задержка. Она отчаянно желала, чтобы трюк поскорее закончился. Как можно скорее. Чем скорее, тем лучше!

Желала ли?

А может, она, наоборот, хотела, чтобы он длился вечно? Она не знала, не могла разобраться в себе. На самом деле не могла.

Катера сделали еще один, последний, круг по воде и застыли в предназначенных для каждого позициях. Над головой скрипнул подъемный кран. Это означало, что выбрала свой ракурс и главная камера. Звук голосов на съемочной платформе — по мере того, как близился момент начала съемок, — затихал.

Внезапно раздался рев лодочного мотора, отличный от тех, что были задействованы при съемках трюка. Звукооператоры, стоявшие рядом с Джулией, болезненно поморщились. Очевидно, какой-то местный житель решил посетить место съемок ради любопытства, а может, рыбак искал свои сети по реке. Все посмотрели в ту сторону, откуда послышался тот звук, и увидели на затененной части реки только что появившийся старый катер, который стремительно приближался к месту съемок.

Затем катер вылетел на солнечную сторону. Это была старая, грязная и вообще полуразвалившаяся моторная лодка, оставлявшая после себя на воде не только расходившиеся волны, но и мутный дым. За рулем был не зевака и не рыбак, а Донна.

Молодая вдова размахивала рукой и что-то кричала, но ее невозможно было услышать из-за рева катеров Вэнса и Рея. Джулия помахала ей рукой и дала знак подъезжать к ним. Через минуту Донна выключила мотор, чтобы скользнуть к платформе. Джулия в последний раз взглянула на готовность Вэнса и Рея и коротко кивнула Офелии.

— Так! — крикнула та в громкоговоритель, обращенный на реку. — Поехали!

— Прошу прощения, — запыхавшимся шепотом проговорила Донна, взбираясь по лестнице платформы. — Я не хотела вам мешать.

На нее зашикало сразу несколько человек. Она покраснела и замолчала до тех пор, пока не приблизилась к Джулии.

— Прошу прощения, — тихо, но горячо зашептала она, — но я нигде не могу найти Саммер.

— Тихо! — прошипела Офелия, метнув на Донну возмущенный взгляд, и стала приближаться к ней.

Джулия остановила свою помощницу за руку и велела Донне:

— Продолжай.

— Саммер сказала, что вначале позавтракает со своей матерью, но когда я через полчаса пришла к ним в домик, там была одна Аннет, которая объяснила, что не видела дочь с самого утра. Я везде искала — в окрестностях мотеля ее нет! Потом я подумала, что, может быть, ей удалось упросить вас взять ее с собой на съемки?.. У причала не было ни одной лодки, поэтому я прошла по берегу до лагеря моих знакомых, которые и одолжили мне этот катер. Саммер у вас?

В это время на реке катера набирали скорость, кружились, готовясь начать свой длинный и сложный маневр, который должен был закончиться у старой полузатопленной железнодорожной эстакады, находившейся на расстоянии около двухсот футов от съемочной платформы. Джулия чувствовала, как ее сознание раздваивается, пытаясь держать в своем фокусе одновременно две проблемы: беспокойство за Рея и тревогу за Саммер.

— Кто-нибудь ее видел? — почти беззвучно произнесла она одними губами, обращаясь к тем, кто стоял за ее спиной, но увидела лишь отрицательные покачивания голов, пожимания плечами и несвязное бормотание.

— Я видел. Но это было на территории мотеля, как раз перед нашим отъездом сюда, — прошептал Булл, наклонившись к дочери сбоку.

Их прервал внезапный рев моторов, работающих на полной мощности, — катера начали исполнять свой трюк. Раздался звук выстрела. Это Рей, стоя в катере и обернувшись назад, стрелял в нагонявшего его Вэнса. Инженер по спецэффектам хорошо проработал: пальба выглядела вполне правдоподобной. Вэнс в своем боте стал крутить руль и ходить по реке зигзагами, якобы мешая тем самым по себе стрелять.

Джулия, напряженно наблюдавшая за исполнением трюка, вдруг вспомнила Саммер, которая, поджав под себя ноги и затаив дыхание, слушала утренние рассказы Булла… Когда-то в детстве Джулия точно так же слушала своего отца. Одинокий ребенок, желающий сделать что-нибудь необыкновенное, удивительное, что произвело бы на него впечатление и показало бы всем… В то же время взгляд Джулии был устремлен на Рея, на его темный костюм, на то, как он оборачивался, стрелял, почти отпустив руль и давая катеру нестись самому, будто бы не сознавая, что полузатопленная эстакада неумолимо приближается… На заднем сиденье катера лежала кукла с развевающимися на ветру песочными волосами.

И вдруг она пошевелилась!

Кукла села и стала выдергивать руки из одеяла, в которое она была завернута. На бледненьком личике открылись большие изумленные глаза. Из складок одеяла показалась маленькая рука, которая потянулась, чтобы ухватиться за планшир бешено несущегося катера.

Чисто рефлексивно Джулия поднесла к лицу свой радиопередатчик. Нет, в это невозможно было поверить. Это не может все вот так случиться. Только не так. В ее сознании все смешалось, и на первый план проступило только какое-то ирреальное ощущение происходящего… Она в страхе и гневе дико крикнула в свой передатчик:

— Кукла — это Саммер!!! Рей, кукла — это на самом деле…

Последние ее слова потонули в ужасающем грохота мощного разрыва. Фигура Рея оказалась высоко в воздухе. Он спрыгнул в воду в самый момент взрыва, когда катер превратился в яркий факел.