Голос сердца

Глава 2

Отъезжая от супермаркета, Адриана Таунсенд думала о муже, который ждал ее дома. Она не видела его целых четыре дня – Стивен уезжал в командировку в Сент-Луис.

Он был одним из ведущих сотрудников известного рекламного агентства, и Адриана знала, что в будущем, если захочет, он может стать директором лос-анджелесского отделения агентства. К тридцати четырем годам Стивен прошел долгий путь, скромно начинавшийся на Среднем Западе. Достигнутый успех много для него значил, Адриана это понимала. Стивен ненавидел все, что ассоциировалось с бедностью, напоминавшей ему о детстве, полном лишений. Он считал, что шестнадцать лет назад его спасла стипендия университета Беркли.

Стивен специализировался по средствам массовой информации, как и Адриана, которая тремя годами позже поступила в Стэнфордский университет. Ее страстью было телевидение, Стивен же с самого начала влюбился в рекламное дело, сразу после выпуска устроился работать в агентство в Сан-Франциско, потом посещал вечерний факультет бизнеса и получил степень магистра-управленца.

Никто из окружающих не сомневался, что Стивен Таунсенд будет любой ценой стремиться к успеху. Он относился к тем целеустремленным, честолюбивым людям, кто планирует все до мельчайших деталей и добивается своего. В жизни Стивена не было случайностей, ошибок, просчетов. Он часами рассказывал Адриане о своих клиентах или новых рекламных проектах, и она порой изумлялась его решительности, энергии, отваге.

Жизненный путь Стивена не был устлан розами. Его отец, простой рабочий автомобильного завода в Детройте, имел пятерых детей – трех дочерей и двух сыновей. Старший брат Стивена погиб во Вьетнаме, а сестры тяготели к домашнему очагу и даже не задумывались об учебе в колледже. Две из них вышли замуж, не достигнув двадцати лет, и, конечно, сразу забеременели. Старшая сестра вышла замуж в двадцать один год, а к двадцати пяти уже имела четырех детей. Ее муж, как и их отец, работал на автозаводе, и когда произошла забастовка, с деньгами стало совсем туго.

Это была жизнь, которая снилась Стивену в кошмарных снах. Он не любил вспоминать ее и редко говорил с кем-либо о своем детстве. Только Адриана знала, как ненавистны ему были эти воспоминания и как ненавидел он свою родню. Стивен не был в Детройте с тех пор, как уехал учиться, и последние пять лет вообще не поддерживал отношений с родителями.

Как-то раз, когда после небольшой вечеринки был под хмельком, Стивен признался жене, что просто не может больше говорить ни с отцом, ни с матерью, потому что ненавидит их бедность, ненавидит выражение постоянной печали и отчаяния в глазах матери. Адриана пыталась ему объяснить, что мать, видно, их всех очень любила и расстраивалась оттого, что не в состоянии удовлетворить все потребности своих детей, особенно младшего – честолюбивого, целеустремленного Стивена.

– Я не думаю, что она кого-то из нас действительно любила, – с горечью заметил на это Стивен. – Если у нее и остались какие-то чувства, то только к отцу… Знаешь, она даже забеременела в тот год, когда я уехал. Ей было тогда под пятьдесят… Слава богу, дело кончилось выкидышем.

Адриана в глубине души сочувствовала матери Стивена, но давно перестала защищать свекровь, не желая вызывать недовольство мужа. Было очевидно, что у Стивена с родителями больше нет ничего общего и даже говорить о них ему неприятно. Время от времени Адриана задавалась вопросом: что бы подумали родители, увидев своего сына теперь?

Стивен был привлекателен, спортивен, хорошо образован, умен, уверен в себе, порой даже несколько нагловат. Хотя Адриане всегда нравились его энергия, честолюбие, целеустремленность, напористость, она порой все же желала, чтобы эти качества были несколько мягче, и временами шутила, что муж похож на кактус. Он со всеми сохранял дистанцию и никому не позволял лезть к нему в душу.

Они были женаты почти три года, брак им обоим пошел на пользу. Стивен стремительно продолжал подниматься по служебной лестнице. За двенадцать лет, прошедших с окончания колледжа, он успел поработать в трех различных рекламных агентствах и приобрел в своих кругах репутацию человека умного, хваткого специалиста высокой квалификации, поступающего зачастую безжалостно. Стивен не гнушался ничем – перехватывал клиентов у друзей, переманивал у других агентств. Это иногда выходило за рамки честной игры. Но его агентство никогда не было внакладе от подобных маневров, и он сам тоже. Фирма росла день ото дня, а с ней росло и положение Стивена.

Адриана сознавала несхожесть их характеров, но уважала мужа за упорство, поскольку даже по тому немногому, что ей было известно, понимала, как трудно ему давались первые шаги.

Ее старт был совершенно другим. Адриана выросла в Коннектикуте, в обеспеченной семье, всегда посещала только частные школы и имела одну лишь старшую сестру, с которой виделась теперь редко. Впрочем, в последнее время она отдалилась и от своих родителей, хотя те каждые пару лет приезжали в Калифорнию навестить ее.

Но здесь все слишком отличалось от привычной для них размеренной жизни, кроме того, в последний приезд родители Адрианы не поладили со Стивеном. Тот действительно был с ними бестактен: открыто критиковал тестя за его светские замашки. Отец Адрианы никогда не стремился сделать большую карьеру. Он был адвокатом, рано вышел на пенсию и преподавал в ближайшем юридическом колледже.

Адриану смутило, что Стивен буквально подверг ее отца допросу, она пыталась объяснить родителям, что у мужа такие манеры и делает он это не со зла.

Однако после их возвращения домой позвонила сестра Адрианы, Конни, и высказала все, что думает, о хамском поведении Стивена. Она возмущалась тем, как Адриана могла позволить ему так поступить с их родителями.

– Как поступить? – переспросила Адриана.

– Оказать папе такое неуважение. Мама говорит, что Стивен его унизил, и папа решил больше никогда не ездить в Калифорнию.

– Конни… Бог ты мой…

Адриану огорчило, что отец так оскорбился, она сама понимала, что Стивен несколько… скажем так, переборщил с критикой, но таков был его стиль. Она напрасно старалась убедить в этом сестру, с которой они никогда не были близки.

Разница в возрасте между ними составляла пять лет; Конни всегда неодобрительно относилась к младшей сестре за то, что та якобы не оправдала ожиданий семьи. Это, помимо прочего, побудило Адриану после окончания колледжа уехать и поселиться в Калифорнии, где она хотела заниматься телефильмами.

Адриана отправилась в Лос-Анджелес, поступила на кинокурсы при Калифорнийском университете и успешно их окончила. Несколько раз ей удавалось получить очень интересную работу, потом появился Стивен, он представлял ее карьеру несколько иначе, считал, что телефильмы – слишком богемное дело, и настаивал, чтобы Адриана занялась чем-то более весомым, конкретным.

Они жили вместе уже два года, когда Адриана получила предложение работать в теленовостях. Там, конечно, платили больше, но эта работа сильно отличалась от того, о чем она мечтала. Адриана терзалась, соглашаться или нет: чувствовала, что ее душа не лежит к этой деятельности, – но в конце концов Стивен уговорил ее и оказался прав. За прошедшие три года она полюбила свое новое дело.

Через шесть месяцев после начала работы в «Новостях» они со Стивеном отправились на уикенд в Рено и поженились. Стивен терпеть не мог шумные свадьбы и семейные торжества, и Адриана согласилась с ним, чтобы его не огорчать, но тем самым расстроила собственных родителей, которые хотели устроить дома красивую свадьбу своей младшей дочери. Вместо этого, когда молодые прилетели на восток, родителям пришлось довольствоваться сообщением, что бракосочетание уже состоялось.

Мать Адрианы плакала, отец ворчал, Стивен был раздражен их реакцией, считая, что это не их дело. Адриана же по обыкновению поругалась с сестрой. Конни тогда была беременна третьим ребенком, плохо переносила свое состояние и не трудилась подбирать выражения. Она снова заставила Адриану чувствовать себя виноватой, совершившей что-то ужасное, как это уже не раз бывало прежде.

– Ну пойми, мы не хотели шумной свадьбы. Разве это преступление? – пыталась урезонить разбушевавшуюся сестру Адриана. – Грандиозные церемонии раздражают Стивена. Зачем придавать этому такое значение? Мне двадцать девять лет, и я имею право устроить собственную свадьбу именно так, как мне хочется.

– Почему тебе обязательно нужно обижать маму и папу? Неужели хоть раз в жизни ты не можешь сделать над собой усилие? Ты живешь за три тысячи миль отсюда и делаешь то, что тебе заблагорассудится. Как ты можешь быть такой эгоисткой? Ты не появляешься здесь, чтобы им помочь или что-то для них сделать…

Слова Конни звучали как обвинение; Адриана смотрела на нее и с горечью думала: как жаль, что ухудшаются их взаимоотношения, и будет ли этому конец. Разлад с сестрой ее сильно угнетал.

– Маме шестьдесят два, а отцу шестьдесят пять. У них нет проблем со здоровьем, и они не бедствуют. В какой помощи они, по-твоему, нуждаются? – спросила Адриана.

Конни сердито ответила:

– В самой разной. Чарли, например, после каждого снегопада приезжает и откапывает папину машину. Ты когда-нибудь об этом думала?

В глазах Конни стояли слезы, а Адриане ужасно захотелось дать ей пощечину.

– Может, им стоит переехать во Флориду, чтобы и тебе, и мне было легче? – тихо произнесла она. – Там не бывает снегопадов.

Конни в ответ расплакалась:

– Это все, что ты можешь сказать, да? А сама сбежала, спряталась на другом конце страны.

– Конни, я ни от кого не прячусь. У меня там своя жизнь.

– Какая такая жизнь? – презрительно фыркнула Конни. – Чем ты там занимаешься? Работаешь девочкой на побегушках в съемочных группах? Это ерунда, и ты это прекрасно понимаешь. Повзрослей же наконец, Адриана. Стань такой же, как мы все: будь женой, матерью. Если хочешь работать, то делай хоть что-нибудь стоящее. Будь нормальным человеком.

– Вроде кого? Вроде тебя? – не выдержала Адриана. – Ты считаешь себя нормальной, потому что до того, как завела детей, работала медсестрой, а я не в порядке, потому что занимаюсь чем-то непонятным тебе? Что ж, возможно, тебе больше понравится моя работа в программе «Новостей». Должность называется «ассистент режиссера». Это понятнее?

Адриане были ненавистны злоба, горечь, ревность, которые за годы накопились в их отношениях. Сестры никогда не были близки, но прежде по крайней мере дружили или создавали такую видимость. Теперь этот внешний налет сошел, и у Конни осталась лишь злость на Адриану за то, что та уехала, свободна и делает в Калифорнии что хочет.

Адриана не собиралась говорить родным, что они со Стивеном решили не иметь детей. Для него это было очень важно после ужасных впечатлений собственного детства. Адриана с ним не соглашалась, но знала, что Стивен относит нищету своих родителей на счет их многодетности. Задолго до женитьбы он заявил, что дети не его стихия, и хотел заручиться ее согласием.

Он намеревался сделать стерилизацию, но оба опасались, что это чревато осложнениями для здоровья. Потом Стивен настаивал, чтобы стерилизацию сделала она, Адриане же метод казался слишком радикальным. Наконец они выбрали альтернативные способы предупреждения беременности.

Адриане порой грустно было думать, что она никогда не будет иметь своих детей, но ради Стивена она была готова на такую жертву, зная, как ему это было важно. Он хотел, чтобы ничто не мешало продвижению его карьеры, а детей считал обузой. По его мнению, Адриана тоже должна была иметь полную свободу и посвятить себя карьере. Стивен всемерно поощрял ее к работе, которую она действительно за три года полюбила, хотя иногда и жалела, что рассталась с игровым кино. Частенько Адриана заводила речь о том, чтобы уйти из «Новостей» и заняться постановкой сериалов.

– Сериал – вещь ненадежная, – всегда говорил Стивен. – Его могут прекратить показывать из-за низкого зрительского рейтинга, и что тогда? Окажешься безработной. Держись за «Новости», дорогая моя, их никогда не отменят.

Стивен панически боялся потери работы, возможностей, шансов подняться на вершину успеха. Он всегда ориентировался на свои цели, а цели неизменно намечал максимальные. Однако оба не сомневались, что он их достигнет.

Последующие два с половиной года выдались для супругов очень насыщенными. Они много работали, приобрели новых друзей, купили очень милую квартиру в комплексной застройке – как раз подходящую им по размеру: с двумя спальнями наверху, одну из которых они использовали как кабинет, с гостиной, столовой и большой кухней. Адриане нравилось в уикенды возиться в маленьком садике.

Новый жилой комплекс имел общий бассейн, теннисный корт и гараж, где стоял ее «моррис» и его новенький черный «порше». Стивен все уговаривал жену продать ее старенькую машину, но Адриана ни за что не соглашалась. Свой спортивный «моррис» она купила подержанным, когда поступила в Стэнфорд, тринадцать лет назад, и до сих пор любила его. Адриана испытывала привязанность к старым вещам, Стивен же всегда разыскивал все самое новое.

И все-таки вместе они составляли хорошую пару. Стивен придавал жене дополнительную энергию и целеустремленность, а она немного смягчала его острые углы; впрочем, недостаточно, как считали многие.

Конни и ее муж Чарлз по-прежнему с неприязнью относились к Стивену, да и родители так его и не полюбили. Это повлияло на отношения Адрианы с ними, и теперь ей больно было сознавать, как далека она от своей родни. Как бы она их ни любила, все же на первое место ставила преданность мужу. Стивен был мужчиной, с которым она делила постель, которому помогала устраивать жизнь, чье будущее строила вместе с ним.

Родители так или иначе были ее прошлым, а он – ее настоящим и будущим, они это понимали и больше не спрашивали Адриану, когда они со Стивеном собираются нанести визит на восток, и даже в последнее время перестали донимать ее насчет детей. Адриана наконец сказала Конни, что детей они иметь не хотят, и была уверена, что сестра передала это родителям. Те считали отношения Стивена и Адрианы противоестественными, в их глазах младшая дочь и зять были эгоцентричными молодыми гедонистами, которым бесполезно пытаться внушить другую точку зрения. Проще было общаться как можно реже, и родители Адрианы по собственной инициативе перестали приезжать к ним.

Однако в ту ночь, пока ехала по шоссе Санта-Моника, а потом по Ферфакс-авеню, Адриана не думала о своих родителях. Все ее мысли были о Стивене. Она знала, каким он будет усталым, поэтому купила бутылку белого вина, немного сыру и полуфабрикат омлета.

В гараже уже стоял его «порше». Адриана с улыбкой поставила рядом свою машину, жалея только, что не смогла встретить Стивена в аэропорту. Ей пришлось работать в вечернюю смену, что, впрочем, случалось довольно часто – она была главным помощником режиссера, потому оставалась за него. Работа была интересной, но очень утомительной и ответственной.

Ключ легко повернулся в замке, в квартире повсюду горел свет, однако в первый момент Адриана не увидела мужа.

– Эй!.. Есть кто дома?

Стереосистема была включена, и звуки классической музыки заглушали голос Стивена, поэтому Адриана не сразу заметила его – он говорил по телефону.

Его красивая, черная как смоль шевелюра была в легком беспорядке, он склонился над блокнотом, что-то записывая, видно, беседовал со своим шефом. Он даже не заметил, как Адриана подошла, пока та не она обняла его и не поцеловала. Стивен с улыбкой взглянул на жену и ласково поцеловал в губы, продолжая при этом слушать, что говорит босс, затем мягко отстранил ее и ответил в трубку:

– Да, конечно… я именно это ему сказал. Они предупредили, что приедут к нам на следующей неделе, но я думаю, что если мы проявим активность, то вынудим их прибыть раньше. Конечно… конечно… я тоже так считаю… хорошо… До встречи завтра утром.

И вдруг она оказалась у него в объятиях, крепких объятиях, и в мире снова все стало на свои места. Адриана всегда была счастлива быть с ним и ни о чем другом не мечтала. Она целовала мужа и думала только о том, как по нему соскучилась.

Стивен запечатлел у нее на губах долгий и крепкий поцелуй, и, когда отпустил, Адриана, с трудом переводя дыхание, произнесла:

– О господи… как хорошо, что вы снова дома, мистер Таунсенд.

– Я тоже рад тебя видеть.

Он игриво улыбнулся, крепко обхватил за ягодицы и прижал к себе.

– Где ты была?

– На работе. Я думала, что сегодня не останусь на одиннадцатичасовой выпуск, но некому было меня подменить. По пути я заехала в магазин и купила поесть. Ты голоден?

– Да, – многозначительно улыбнулся Стивен, имея в виду совсем не содержимое сумок. – По правде сказать, очень.

Он потянулся к выключателю и погасил свет. Адриана рассмеялась:

– Я не об этом. Я купила вино и…

Стивен снова принялся целовать ее в губы:

– Потом, Адриана… потом…

И повел ее наверх.

Чемодан был забыт в прихожей, сумки с продуктами – на полу в кухне. Стивен голодными глазами смотрел, как жена раздевается, потом сделал громче музыку, звучавшую из стереосистемы, и увлек Адриану на кровать.