Гонконг

Глава 1

Илай Кейган стоял на палубе большого лайнера, неторопливо приближавшегося к гонконгской гавани. Он закурил сигару и, перегнувшись через перила, увидел вдалеке огромный океанический терминал Цзюлуна. В опасной близости от огромного корабля лавировали сампаны и джонки, китайские парусные лодки. Они напоминали Илаю неуклюжих, нескладных насекомых, бестолково кружащихся вокруг гигантского монстра, и он поразился, как до сих пор лайнер никого из них не потопил. Тут же сновали паромы и обычные лодки, а поодаль со свистом проносились небольшие суда на подводных крыльях.

Вдохнув полной грудью, Илай уловил слабый цветочный аромат и знакомый запах жженого сахара.

Бывая в Гонконге и раньше, Илай всегда чувствовал этот постоянно витающий в воздухе аромат жженого сахара, который почему-то волновал его и даже интриговал. Не раз интересовался он у местных жителей происхождением запаха, но те лишь пожимали плечами и разводили руками.

Илай всматривался в знакомые очертания острова, в панораму города, называемого европейцами Викторией, и в который раз залюбовался живописным видом пика Виктория.

Во время своего первого посещения Гонконга он узнал, что с материковой части полуострова Цзюлун, где находится аэропорт Кайтак, до острова можно добраться на пароме за пять — десять минут.

Над пиком Виктория Илай увидел в сверкающих лучах солнца серебристый самолет, идущий на посадку в аэропорт Кайтак, и вспомнил, как неделю назад сам летел на таком же самолете, но под чужим именем и с поддельным паспортом. Тогда ему необходимо было выяснить кое-что, и он, естественно, не собирался привлекать к своей персоне внимание местных властей.

— Вам придется полагаться только на самого себя, — сказал ему в Эль-Пасо сотрудник Интерпола, говоривший с четким британским акцентом. — Если вы попадете в лапы местных властей, не пытайтесь связаться с нами. Мы сделаем вид, что не знаем вас. — Он замолчал, и на его худом вытянутом лице появилась презрительная усмешка. — Так что смотрите не попадайтесь! Вы сами сделали выбор.

Человек из Интерпола лукавил. Выбора у Илая Кейгана не было. Разумеется, он предпочел работать на этих людей, нежели сесть в тюрьму, из которой через несколько лет вышел бы с пожизненным клеймом преступника!

Илай проводил грустным взглядом идущий на посадку самолет.

Еще не так давно он управлял таким же самолетом, сидя по левую руку от командира экипажа…

Тряхнув головой, чтобы отогнать печальные мысли, Илай посмотрел, как в чистом голубом небе постепенно тает длинный след от самолета, а по сверкающей водной поверхности кружатся бесчисленные сампаны и джонки. Странно, как мирно и органично уживаются здесь, в Гонконге, старина и новейшие технические достижения!

— А вам известно, что Гонконг — единственный город в мире, заранее знающий, когда придет конец его нынешней прекрасной жизни? — раздался над его ухом женский голос.

Илай обернулся:

— Что вы сказали?

Рядом стояла высокая девушка и с улыбкой смотрела на него.

— Да, это правда. В девяносто восьмом году прошлого века территория Гонконга по договору была отдана в аренду Великобритании на девяносто девять лет. После истечения срока договора в девяносто седьмом году Гонконг снова отойдет к Китаю. Мало кто надеется, что договор удастся продлить.

Илай бросил внимательный взгляд на девушку: стройная, она обладала той редкой красотой, которая органично сочетает в себе восточные и европейские черты. Пожалуй, лишь миндалевидные темные глаза, длинные блестящие черные волосы и нежная кожа цвета слоновой кости выдавали ее азиатское происхождение.

В остальном же она выглядела по-европейски.

Илай удивился, что за время плавания он ни разу не встречался с ней на корабле. Странно… А впрочем, ничего странного, ведь пассажиров было несколько сотен, да и он ни на кого не обращал внимания.

— Вы рассказываете, как профессиональный гид, — заметил Илай.

— Вот как? — Лицо девушки стало непроницаемым. — Почему вы решили, что я гид?

— Ну, вы так хорошо все объясняете… упоминаете факты, называете даты, цифры.

На лице девушки появилась легкая улыбка.

— Я действительно работаю экскурсоводом в туристическом бюро Сандера Вановена, которое находится на островной части Гонконга. Сегодня у меня выходной день, но я все-таки продолжаю заниматься своим привычным делом.

— Привычным делом? — сухо повторил Илай. — Хотите мне что-то предложить, пока корабль не причалил? — Он бросил на девушку пристальный взгляд.

«Нет, она не похожа на девицу легкого поведения, — подумал он. — Достаточно умна и хороша собой, чтобы откровенно приставать к незнакомым мужчинам на корабле».

— Вы меня не правильно поняли, — холодно произнесла девушка. — Сегодня у меня выходной, а завтра, когда я снова выйду на работу, я приглашаю вас присоединиться к моей туристической группе.

— Я приехал в Гонконг не как турист, — равнодушно заметил Илай.

— Об этом я сразу догадалась. Вы совсем не похожи на туриста — ни видеокамеры, ни бинокля… Сколько дней вы пробудете в Гонконге?

— Недолго. День или два, не больше.

— Неужели вы не останетесь на празднование китайского Нового года?

— А когда он наступит?

— Двадцать третьего января, но торжества продлятся несколько дней. Собственно, подготовка к празднику уже идет вовсю. Жаль, если вы его не увидите.

— Возможно, я опять вернусь в Гонконг к двадцать третьему числу. — Илай сделал неопределенный жест и поймал себя на мысли, что слишком разоткровенничался с незнакомкой. В его нынешнем положении надо вести себя предельно осторожно!

— Я — Сильвия Кэ, — представилась девушка и подала Илаю руку.

Услышав ее имя, Илай замер от неожиданности, но постарался ничем не выдать себя.

— Меня зовут Илайджа Кейган, — сказал он и пожал ее руку.

Рука девушки была гладкой и нежной как шелк, но рукопожатие оказалось крепким и энергичным.

— Илайджа Кейган, — медленно повторила девушка, высвобождая руку. — Весьма странное сочетание Новой Англии и Ирландии.

— Я ирландец, а не американец, — пояснил Илай, — но родился в Монтане, а большую часть жизни провел в Техасе.

— Понятно. — Лицо Сильвии озарилось прелестной улыбкой. — Ваше лицо мне кажется знакомым…

А, вы похожи на того парня, который рекламирует «Мальборо»!

Илай засмеялся:

— Неужели похож? Странно, никогда не думал, что у вас по телевизору показывают американскую рекламу!

— Представьте, мы тоже смотрим ваши рекламные ролики, и вдобавок американскую рекламу печатают в наших газетах и журналах. Так что, мистер Кейган, мы живем здесь вполне цивилизованно.

— Не сомневаюсь! Я ведь тоже немного знаком с вашим городом. Бывал в Гонконге… — Илай уже собрался рассказать девушке о своих поездках в Гонконг, но вовремя спохватился. Нельзя позволять себе откровенничать с незнакомым человеком!

Увидев, что Сильвия выжидательно смотрит на него, он неохотно добавил:

— Мне кое-что известно о вашем городе.

Она перевела взгляд на океанический терминал, к которому приближался корабль, и после короткой паузы обратилась к Илаю:

— Мы скоро причалим. Пожалуй, я вернусь в свою каюту. Если вы все-таки захотите присоединиться к нашей экскурсии, буду очень рада.

— Я подумаю над вашим предложением, мисс Кэ.

— Тогда до свидания, мистер Кейган.

— Всего хорошего, мисс Кэ.

Илай с сожалением посмотрел Сильвии вслед, отметив, какая у нее великолепная точеная фигура, как идет ей современный темно-зеленый брючный костюм и что он, Илай, предпочел бы увидеть ее в традиционном китайском одеянии — с длинными соблазнительными разрезами, начинающимися от бедер, которое так любят носить молодые гонконгские женщины.

Когда Сильвия скрылась из виду, Илай задумался: почему она подошла именно к нему и заговорила с ним? Даже американки, путешествующие в одиночестве и желающие завести приятные знакомства, не осмелились бы вести себя так. А для восточной женщины, пусть наполовину китаянки, и даже для девушки по вызову такое смелое поведение расценивается как верх бесстыдства!

Внезапно Илая осенила догадка. Ну разумеется, ее имя! В нем-то все и дело! Тот старый отвратительный китаец, нанявший его доставить груз с опиумом из Бангкока в Гонконг, — ведь его тоже зовут Кэ!

Линь Кэ. Конечно, имя Кэ весьма распространено среди китайцев, но поверить в простое совпадение трудно.

В последние две недели Илай общался только с этим китайцем, а теперь познакомился с Сильвией, и у обоих, у старика и девушки, была фамилия Кэ. Определенно они как-то связаны между собой, но как именно — он пока не знал. Однако твердо решил не иметь в дальнейшем никаких контактов с Сильвией Кэ и, конечно же, не ездить с ее туристической группой на экскурсию. Нельзя подвергать себя риску!

Илай снова облокотился на перила, раскурил потухшую сигару и залюбовался живописным пейзажем острова. У него вдруг мелькнула мысль, что вполне можно позволить себе задержаться в Гонконге на несколько дней и поразвлечься, но он тут же решительно отмел ее как нелепую. О каких развлечениях он может мечтать, когда его главная задача — выбраться с острова живым!

В роскошной каюте океанического лайнера Сандер Вановен занимался любовью со своей новой женой Карен. Молодая женщина сидела на нем верхом, ее маленькие крепкие груди зазывно раскачивались и даже подпрыгивали перед его лицом, тело дергалось, как поплавок в бушующем море.

Сандер лежал на спине, и эта поза нисколько не умаляла его мужского достоинства. Мысль о том, что партнерша по сексу — его молодая жена, даже усиливала остроту ощущений.

Карен, миниатюрная женщина двадцати восьми лет, с коротко подстриженными черными волосами, теплым взглядом карих глаз и миловидным выразительным лицом, была полна жизненных сил. Сандер не переставал удивляться ее бьющей через край энергии: казалось, что даже во сне Карен продолжала двигаться, ворочаться, будто сожалела о потерянном на сон времени.

Они познакомились четыре месяца назад и теперь возвращались домой после трехнедельного медового месяца, проведенного на Гавайях.

Карен стала третьей женой сорокалетнего Сандера Вановена, и он расценивал их брак как несомненную удачу. До этого ему не везло с женщинами, но отныне он был окрылен надеждой на счастливое будущее и, главное, на появление наследника — продолжателя его рода. Наконец-то он встретил женщину, которая полностью устраивала его в постели, отвечая всем его сексуальным запросам!

Весь медовый месяц они с Карен не расставались ни на минуту, предпочитая проводить его преимущественно в постели. Сандер запретил жене пользоваться противозачаточными таблетками, но пока это не принесло ожидаемого результата. Если и в этом месяце все останется по-прежнему, с тревогой думал Сандер, значит, с Карен что-то не в порядке.

Карен крепко схватила своими маленькими руками плечи мужа и запрокинула голову. Тело ее изогнулось, и она издала пронзительный крик, похожий на крик волчицы. Тело Сандера напряглось, он приподнялся вместе с сидевшей на нем Карен, и потом оба в изнеможении рухнули на постель.

Некоторое время они лежали молча, тесно прижавшись друг к другу, и Карен, слушая, как с шумом вздымается грудь мужа, задремала.

Сандер Вановен был высоким, крупным, широкоплечим и очень сильным мужчиной. Он постоянно заботился о своей физической форме и раз в неделю обязательно играл в гольф, а в сезон игры в крикет не пропускал ни одного матча.

Рыжеволосый, с зелеными, излучающими холодный блеск глазами, он носил густую огненно-красную бороду — предмет его гордости.

Много лет назад, когда Гонконг был обычным заурядным городом, предки Сандера решили заняться здесь торговлей наркотиками и весьма преуспели на этом рискованном поприще. Удача благоволила клану Вановенов до тех пор, пока семейное дело не перешло в руки отца Сандера. Ему, придерживавшемуся строгих миссионерских принципов, претило заниматься торговлей опиумом. Дела шли все хуже и хуже до тех пор, пока его сын Сандер Вановен не взял бразды правления в свои цепкие руки. Он возобновил утерянные связи с изготовителями опиума и наладил транспортировку наркотиков. За несколько лет он сколотил приличное состояние, которым могли бы гордиться его предки.

Теперь Сандер Вановен по праву считался одним из богатейших и могущественных людей Гонконга и, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом. Он неустанно размышлял о расширении бизнеса и думал об этом даже после бурных любовных утех. Частенько он сожалел о том, что не родился в эпоху морского пиратства, когда торговля опиумом процветала, и нередко представлял себя дерзким, отважным корсаром с огненно-рыжей бородой.

Мысли Сандера прервала Карен. Она проснулась, шумно заворочалась и, подняв с пола полупустой бокал с шампанским, сделала глоток.

— Черт, и бутылка уже пуста, — недовольно пробормотала она.

— Позвони и закажи новую, — сказал Сандер.

— Да нет, больше не следует пить, ведь мы скоро причалим.

— Ну, как знаешь.

Сандер поднялся с кровати и голый подошел к иллюминатору. Наклонив голову, он посмотрел на приближающееся здание океанического терминала. Потом задумчиво погладил свою рыжую бороду и сказал:

— Минут через десять причалим. Давай не будем торопиться. Пусть вся шумная толпа туристов схлынет, и тогда мы спустимся вниз.

Он вернулся к кровати и выжидательно посмотрел на лежавшую Карен. Ее пальцы игриво коснулись его мощного обнаженного тела, и она улыбнулась.

— А ты, я вижу, уже выдохся, дорогой.

— У меня ведь были на то причины, не так ли?

— Сандер, а ты не хочешь развлечься… немного по-другому?

— По-другому, малышка? А как же моя борода?

Она не помешает?

Он прилег рядом с женой, подперев голову рукой, и внимательно посмотрел ей в глаза. Карен нисколько не смутил его пристальный взгляд.

— Не знаю, — сказала она. — Возможно, это тоже здорово.

Сандер стал медленно поглаживать ее грудь, отчего по телу Карен пробежала легкая дрожь.

— Ты очень опытный любовник, Сандер, — прошептала она.

Он самодовольно усмехнулся:

— Если хочешь знать, у меня раньше даже была целая коллекция.

— Коллекция чего?

— Коллекция порнографических фильмов и журналов, лучшая коллекция в городе! Сейчас с этим проще и можно купить все что пожелаешь, а раньше я доставал их с трудом и за большие деньги.

— А зачем ты их собирал?

Карен слегка щурилась, глядя на мужа. С юности она была близорукой, но никогда не носила очков, полагая, что они портят ее внешность.

— Как зачем? Многие люди имеют хобби!

— Оригинальное хобби! А главное, помогает тебе в практической жизни!

— Иногда, — отозвался Сандер. — Если нам когда-нибудь станет скучно, я покажу тебе свою замечательную коллекцию.

— Звучит заманчиво и многообещающе. — Карен прижалась к мужу и с игривой настойчивостью стала ласкать его. — Ну вот! — раздался через пару минут ее ликующий возглас. — Ты уже снова готов к атаке.

Давай, дорогой, давай!

Сандер молча склонился над Карен, но тут их обоих сильно качнуло — лайнер причалил к берегу.

— Ты думаешь, мы успеем? — с сомнением спросила Карен.

— А куда торопиться? Пока будем швартоваться…

Да и много ли времени нам потребуется?

Пожилой китаец, напоминавший Илаю Кейгану Фу Манчжоу, героя книг Сакса Ромера, мерил шагами комнату, останавливаясь у окна, из которого открывался вид на океанический терминал. Китаец надеялся разглядеть в толпе пассажиров одного молодого американца.

Линь Кэ знал, что он похож на Фу Манчжоу, и это обстоятельство доставляло ему немалое удовольствие. Он прочитал все книги Сакса Ромера о знаменитом восточном криминальном авторитете и впоследствии, когда сам стал таковым, старался неустанно поддерживать этот имидж.

Разумеется, между ним и авторитетом существовали различия, и устранить их было не в силах Линь Кэ. Он не мог изменить цвет своих черных глаз на изумрудно-зеленый, хотя и пробовал носить контактные линзы. Но образ китайца с изумрудно-зелеными глазами вызывал у Линь Кэ усмешку. В отличие от знаменитого героя Линь Кэ не был ученым, не имел ученой степени, и его возраст приближался к семидесяти годам.

Линь Кэ бегло говорил на нескольких языках. Что касается внешнего сходства с известным персонажем, то здесь у них было много общего. Линь Кэ был таким же высоким, худощавым, с мускулистыми руками и тонкими пальцами и носил очень длинные, опущенные книзу усы.

Он очень любил наряжаться в длинный зеленый халат с вышитыми на спине павлинами. И сейчас он тоже был в таком халате.

Этот старый китаец обладал чувством юмора, вопреки распространенному среди европейцев мнению, что азиаты начисто его лишены. В своем зеленом халате он любил появляться на публике и внимательно наблюдать за реакцией людей, особенно тех, кто был знаком с книгами Сакса Ромера. Так же интересно было ему следить за реакцией Илая Кейгана, когда они встретились впервые. Вообще же юмор Линь Кэ скорее всего можно было отнести к разряду черного, но, общаясь с белыми. Линь Кэ никогда не шутил, полагая, что традиционная азиатская маска непроницаемости и безразличия — как раз то, что нужно при разговоре с белыми самодовольными дьяволами!

Линь Кэ наклонил голову и, пристально вглядываясь в толпу, сходящую с лайнера, пытался отыскать в ней Кейгана. Смотреть из окна в бинокль не имело смысла: американец мог выйти из здания терминала с другой стороны. Да и ни к чему эта слежка, ведь Линь Кэ точно знал, что летчик находился на корабле и прибыл в порт.

В комнате заиграла приятная музыка. Из всех современных технических средств старый китаец предпочитал пользоваться лишь теми, без которых нельзя было успешно заниматься бизнесом. Одним из таких средств был для него телефон. Но у себя в доме Линь Кэ установил не обычный телефонный аппарат, а сверхдорогой, в котором вместо звонка звучала мелодия «Китайский город, мой любимый город».

Линь Кэ снял телефонную трубку и сказал несколько слов на путунхуа, пекинском диалекте.

— Дядя! — услышал он голос Сильвии Кэ. — Я звоню тебе из здания терминала.

Линь Кэ перешел на английский:

— А, Маковый Цветочек! Ну как прошло твое путешествие? — Старый китаец упорно отказывался называть свою племянницу ее первым, американским именем. Ему казалось, что Маковый Цветочек — наиболее удачное обращение.

— Путешествие было замечательное, дядя. Человек, которым ты интересовался, находился на борту.

Он держался особняком и ни с кем не общался, кроме персонала лайнера. Я, конечно, не могла следить за ним двадцать четыре часа в сутки, мы ведь, как ты понимаешь, жили в разных каютах. Да и инструкцией не предусматривалось совместное проживание, о чем, кстати, я даже немного жалею. — В голосе Сильвии зазвучали шутливые нотки. — Знаешь, а твой американец очень привлекательный молодой мужчина!

— Тебе удалось с ним познакомиться?

— Да, и немного поговорить, пока лайнер входил в гавань. Я пригласила его совершить экскурсию по городу!

— Молодец!

— Я же знала, что ты попросишь меня и дальше следить за ним.

— А как он тебе представился? Назвал свое настоящее имя?

— Да, он сказал, что его зовут Илай Кейган.

— А как ты себя назвала?

— Как? Сильвия Кэ. Ты думаешь, мне надо было сказать, что я Мата Хари? К сожалению, я плохо разбираюсь в шпионских делах! Дядя, — голос племянницы зазвучал озабоченно, — надеюсь, этому человеку ничего не грозит? Ты говорил, у вас с ним были какие-то общие дела и поэтому ты попросил меня проследить за ним… И теперь у вас снова будут общие дела? Какие, дядя?

— С этим человеком у меня не намечается никаких дел, которые могли бы тебя интересовать. Не волнуйся, я не причиню ему вреда, — ответил Линь Кэ, стараясь говорить убедительно. — Я очень благодарен тебе за помощь, Маковый Цветочек. Хочешь, пообедаем как-нибудь вместе?

— Спасибо за приглашение, дядя, но в ближайшее время я буду очень занята. Завтра выхожу на работу. До свидания дядя.

Линь Кэ положил трубку на рычаг и задумался.

Ему не понравилось, что Маковый Цветочек при знакомстве с Кейганом назвала свое настоящее имя. Ведь этот парень далеко не дурак! Вдруг заподозрит, что Линь Кэ и Сильвия Кэ как-то связаны?

Линь Кэ предпочитал вообще не иметь дел с белыми людьми и прибегал к их услугам лишь в случае крайней необходимости. Теперь такая необходимость назрела.

Большой груз опиума-сырца через несколько дней будет ждать в Бангкоке, затем после переработки его необходимо отправить дальше по назначению. В прошлый раз, с горечью думал Линь Кэ, семьсот фунтов опиума были перехвачены и конфискованы полицейским Ван Фусэном из Бюро по борьбе с наркомафией.

Обычно груз провозился контрабандой на корабле, но теперь от этого способа пришлось временно отказаться, ведь хитрая полицейская ищейка Ван Фусэн с нетерпением ожидает новой добычи!

Отныне груз предстояло переправлять воздушным путем, но отыскать надежных китайских летчиков, согласившихся бы на такую рискованную работу, было непросто. Вот тут-то Линь Кэ и столкнулся с той самой крайней необходимостью, когда пришлось прибегнуть к услугам человека другой расы.

По своим каналам он собрал информацию об Илайдже Кейгане и решил, что с ним можно иметь дело.

Во-первых, у Кейгана в прошлом был криминал, во-вторых, сейчас он нуждался в деньгах, а в-третьих, что самое главное, он был первоклассным летчиком.

В случае если до или после доставки груза снова возникнут какие-нибудь осложнения, он, Линь Кэ, легко сумеет устранить Кейгана. Кто будет искать американца, да еще с сомнительным прошлом, в Гонконге?

В общем, старый китаец одобрил кандидатуру Илая Кейгана, но кое-какие сомнения у него все-таки оставались.

А вдруг американец — тайный агент Бюро по борьбе с наркомафией и попросту умело блефует? Уж очень кстати он подвернулся, именно в тот момент, когда старые каналы контрабанды наркотиков были прикрыты, а новые еще только разрабатывались!

Но Линь Кэ утешал себя мыслью, что, когда он познакомился с Кейганом, новая партия опиума уже готовилась к отправке и чертов американец никак не мог знать об этом.

Старый китаец тщательно продумал действия Кейгана: сесть на корабль в Маниле и плыть на нем в Гонконг открыто, под своим именем. Линь Кэ не волновало, что у Кейгана могли возникнуть осложнения с полицией — человек сам должен решать свои проблемы, полагал он.

Племянница Линь Кэ, Маковый Цветочек, разумеется, не случайно оказалась на том же лайнере, что и Кейган, — Линь Кэ специально послал ее внимательно следить за парнем, а главное, за его контактами с пассажирами.

Линь Кэ довольно потер руки. Его хитроумный план с путешествием Кейгана в Манилу и обратно преследовал и еще одну важную цель: сбить с толку полицейскую ищейку Ван Фусэна в случае, если он уже прознал о знакомстве Линь Кэ с американским летчиком.

Вспомнив о Ван Фусэне, Линь Кэ нахмурился.

Среди полицейских из Бюро по борьбе с наркомафией взяточничество было широко распространено, и это обстоятельство не только существенно облегчало ему жизнь, но и делало его бизнес практически неуязвимым. Но этот дьявол Ван Фусэн оставался неподкупным и ничего нельзя было сделать!

От этих мыслей настроение у Линь Кэ ухудшилось, и он уныло побрел в спальню. Но нельзя поддаваться дурным мыслям, успокаивал он себя, иначе рискуешь сделать неверный шаг в новой ситуации. О важных делах нужно думать не спеша, а время для неторопливых раздумий и беспристрастного созерцания бурлящей жизни всегда можно найти.

Он подошел к кровати, нагнулся и заглянул под нее. Там стоял богато украшенный гроб. Линь Кэ ласково погладил его стенки и дно, изготовленные из одного из лучших сортов деревьев, растущих на полуострове Лючжоу.

Хранить гроб в доме вовсе не являлось шуткой Линь Кэ — это был древний китайский обычай.

Гроб в доме — всего лишь приготовление к смерти, ожидание конца трудного жизненного пути и надежда на вечный покой.

Линь Кэ уже давно жил на свете и поэтому был вправе рассчитывать на заслуженный вечный отдых.

Старый китаец выпрямился, отошел от кровати, и на его лице появилась легкая усмешка. Ему почему-то вдруг вспомнились слова, произнесенные нараспев хозяином одной опиумной курильни, когда его, Линь Кэ, посвящали в члены триады:

Наслаждаясь маковым нектаром,

Ты продлеваешь свою жизнь до 99 лет.

Прибавь еще девятку к этому числу,

И твоя жизнь продлится до 108 лет.

Это весьма странное пророчество обещало Линь Кэ еще долгую жизнь на белом свете.

Улыбаясь, старый китаец направился к дальней стене, снял висевшую там картину и, открыв потайной сейф, достал из него клейкий смолистый шарик и опиумную трубку. Затем он прошел на маленькую кухню, положил шарик в кастрюлю, залил его водой и стал ждать, когда вода закипит. Горячую жидкость Линь Кэ процедил сквозь сито, чтобы очистить от примесей, и поставил кипятить. Когда вода выпарилась, на дне кастрюли осталась черная паста — курительный опиум.

Это был старый китайский способ получения курительного опиума, и Линь Кэ пользовался им один раз в день в течение двадцати лет. Он выкуривал по две трубки опиума каждый день и пока не собирался избавляться от этого порока.

На тонких губах Линь Кэ снова заиграла улыбка.

Плох тот бизнесмен, который лишь пассивно использует плоды своей деятельности!

Пока Линь Кэ раскуривал свою опиумную трубку, инспектор Ван Фусэн наблюдал, как Илайджа Кейган с двумя дорожными сумками шел по пристани.

Вот он остановился, оглядываясь по сторонам, и толпа пассажиров раздвоилась, обтекая его, как водный поток — скалу.

Одним из ценных качеств Ван Фусэна, полицейского, была его почти фотографическая память. Он прекрасно запоминал не только китайские лица, но, что очень важно, и европейские. Один быстрый взгляд на человека — и его образ навсегда запечатлевался в памяти Ван Фусэна.

Полицейский Ван Фусэн видел Илая Кейгана всего один раз, неделю назад, когда тот выходил из здания на улицу. Он проследил за ним: американец направился в аэропорт и сел в самолет, следующий рейсом до-Манилы. В памяти Ван Фусэна отпечаталось лицо Кейгана: немного помятое, с крупным носом с небольшой горбинкой, холодными серыми глазами и глубокими складками у рта.

Ни тогда, ни теперь полицейский не знал, какие дела привели американца на Цзюлун, но солидный опыт работы в Бюро по борьбе с наркомафией подсказывал ему, что встречи людей с Линь Кэ всегда связаны с преступными интересами последнего. Наверняка старый китаец и Кейган обсуждали какие-то проблемы, связанные с наркотиками, а для Ван Фусэна искоренение торговли наркотиками всегда являлось главным делом жизни. Коллеги по службе даже посмеивались над ним, считая, что с годами оно превращается в навязчивую идею. А Ван Фусэн не отрицал этого. Да, Линь Кэ, этот Большой Хозяин, как его называли в Гонконге, являлся для него желанной добычей. Однако доказать его непосредственную причастность к производству и транспортировке героина Ван Фусэну пока не удавалось.

Информаторы постоянно сообщали ему о бурной деятельности старого китайца, и Ван Фусэн мечтал о том дне, когда Большой Хозяин будет наконец лежать в том гробу, который уже много лет стоит под его кроватью.

Наблюдая, как Илай Кейган раскуривает сигару, Ван Фусэн улыбался собственным мыслям. Пусть пока не удается установить виновность Линь Кэ, но ведь семьсот фунтов наркотиков, хранившихся в ящиках из-под грейпфрутов, полиция обнаружила и конфисковала! И заслуга в этом принадлежит именно ему, Ван Фусэну! Приятно было сознавать, что он нанес преступникам ощутимый моральный и материальный ущерб, хотя и не сумел пока доказать, что именно Линь Кэ — получатель груза.

Кейган двинулся сквозь толпу к причалу, от которого отправлялись паромные суда, и полицейский поспешил за ним. Ждать пришлось недолго: суда причаливали с интервалом в семь минут.

Увидев, что американец купил билет во второй класс, Ван Фусэн удивился: разница в цене между вторым и первым классами составляла всего несколько центов. Поразмыслив, он пришел к выводу, что Кейган просто не хочет привлекать к себе внимание, поскольку второй класс размещался на нижней палубе и там легко было затеряться среди пассажиров.

Что ж, и полицейскому повезло. Вряд ли Кейган заметит его в толпе.

Их судно с гордым названием «Голубая звезда» отошло от причала, и Ван Фусэн продолжил наблюдение за американцем.

Кейган стоял на палубе, курил сигару и смотрел прямо перед собой на остров, к которому приближалось судно. Он ни разу не обернулся, и Ван Фусэн был уверен, что американец не замечает слежки.

Тридцатилетний Ван Фусэн был высоким, худощавым, с узким, вытянутым лицом. С которого почти никогда не сходило выражение задумчивости, и черными проницательными глазами. Он не гнался за модой и носил потертый серый костюм, белую рубашку и узкий черный галстук.

Получив информацию о предстоящей встрече Линь Кэ с Илаем Кейганом, Ван Фусэн постарался добыть как можно больше сведений об американце, не ставя в известность о его прибытии свое непосредственное начальство.

Больше всего Ван Фусэна озадачил тот факт, что американец улетел из Гонконга в Манилу, а оттуда на корабле вернулся обратно в Гонконг. Да, было над чем поразмыслить…

Странные поступки и необычное поведение людей всегда вызывали повышенный интерес у Ван Фусэна, а если речь шла о самом Линь Кэ, то установить истину полицейский считал своим долгом.

Он связался с американскими властями, и они сообщили ему об американце следующее.

В свое время Илайджа Кейган был первоклассным летчиком, но потерял работу после того, как убил любовника своей жены. Американский суд вынес ему оправдательный приговор, однако с престижной работой пилота на одной из крупнейших в стране авиалиний ему пришлось расстаться навсегда. В Штатах был выписан ордер на его арест за контрабанду марихуаны из Мексики в Америку.

Ван Фусэн решил скрыть это от своего начальства. Ведь если станет известно об ордере, то полиция Гонконга моментально свяжется с американскими властями, арестует Кейгана и вышлет из страны. Нет, такой ход дела не устраивал Ван Фусэна, поскольку ему не удалось бы узнать, зачем Кейган встречался с Линь Кэ. Но именно через американца полицейский рассчитывал выйти на старого китайца и, если повезет, арестовать наконец этого преступника.

Судно причалило, и пассажиры начали торопливо сходить на берег. Прячась за спинами людей, Ван Фусэн пошел следом за Кейганом.

Еще накануне полицейский выяснил, что американец заказал номер в отеле «Хилтон», и это его тоже удивило. Если Кейган собирается вести дела с Линь Кэ, то почему не поселился на Цзюлуне, где-нибудь поблизости от дома старого китайца? Путает следы?

Кейган сел в такси, и Ван Фусэн расценил это как маневр. Зачем американцу брать такси, если отель «Хилтон» находится буквально в двух шагах от Куинз-роуд? Быстро вскочив в другое такси и предъявив водителю служебное удостоверение, Ван Фусэн велел следовать за машиной с американцем.

Такси остановилось возле отеля «Хилтон», и Ван Фусэн увидел, как американец, выйдя из машины, направился к дверям. И тут полицейский вспомнил, что говорили его знакомые об американцах: они, оказывается, настолько привыкли использовать достижения технического прогресса, что не могут обойтись без машины, даже когда им нужно пройти всего несколько шагов!

Ван Фусэн тоже отпустил такси и, перейдя на другую сторону улицы, остановился у одного дома, чтобы незаметно понаблюдать за входом в отель. Закурив сигарету, он прикинул, сколько времени ему придется здесь пробыть. Помня, что у него много срочных дел, он решил: нет необходимости долго торчать возле отеля еще и потому, что в «Хилтоне» есть несколько выходов и при желании Кейган легко может ускользнуть через боковые или задние двери.

А если американец сбежит, значит, ему есть что скрывать и, следовательно, Ван Фусэн идет по верному следу!

Глава 2

Адам Найт поставил витиеватую подпись в журнале, лихо сдвинул на лоб летную пилотку и размашистым шагом вышел из здания офиса авиакомпании.

Сорокалетний Адам был настолько хорош собой, что вызывал зависть у всех без исключения летчиков, мечтающих стать командирами корабля. Стюардессы просто обожали Адама, а когда во время полета он проходил по салону самолета, все пассажирки в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет провожали его восторженными взглядами. Адам олицетворял собой идеал командира летного экипажа: шести футов роста, стройный, широкоплечий, с четко очерченным подбородком, с темными, аккуратно подстриженными волосами и проседью на висках. У него были глубоко сидящие выразительные глаза цвета озерной воды, красивое, с мягким загаром лицо.

Его летная форма всегда была вычищена и выглажена и сидела на нем как влитая. Но Адам был не только привлекательным с виду, он замечательно выполнял свою работу и за многие годы ни разу не получил даже замечания от руководства авиакомпании!

Помимо прекрасных внешних данных и отличных профессиональных качеств Адам обладал и еще одним неоспоримым преимуществом перед своими коллегами-мужчинами: он был холостяком, и холостяком завидным. Правда, в последнее время статус одинокого мужчины все чаще становился темой для пересудов среди персонала летной компании, и Адам, немного поразмыслив, решил, что ему пора жениться. И сейчас та самая девушка, стюардесса, которой он намеревался сделать предложение, стояла и ждала его у дверей офиса.

Ее звали Дебора Рей, и она в течение последних нескольких лет летала вместе с ним по маршруту Сан-Франциско — Гонконг.

Рядом с Деборой стояли Бет Морган, тоже стюардесса, и Роджер Прайс — второй пилот экипажа Адама Найта. Роджер Прайс ожидал вскоре перевода на должность командира корабля.

Его имя, Роджер, звучавшее как радиопозывные «прием», являлось предметом постоянных веселых шуток среди персонала компании. Он уже давно привык к этому и не обижался.

Адам подошел к своему экипажу, и Дебора спросила его:

— Все в порядке?

— Да, мы свободны.

Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на Дебору.

Ей было двадцать шесть лет, и она уже три года работала стюардессой в их авиакомпании. Уроженка Юга, Дебора говорила с чуть заметным мягким южным акцентом, и это делало ее еще более привлекательной. Она идеально подходила для профессии стюардессы — терпеливая, невозмутимая, вежливая, хорошо понимающая юмор. Адам никогда не видел ее раздраженной или в плохом настроении.

В общем, Дебора, очень приятная молодая женщина, нравилась Адаму. Он любовался ее нежным округлым миловидным лицом, полными чувственными губами, с которых почти никогда не сходила приветливая улыбка, живыми карими глазами и пышными светлыми волосами.

Кроме перечисленных достоинств, Дебора обладала и еще одним качеством, так привлекавшим Адама: она была прекрасна и изобретательна в постели и, главное, не имела на этот счет никаких предрассудков.

Экипажу Адама Найта полагалось несколько дней отдыха в Гонконге, и Адам твердо решил сделать Деборе в эти дни предложение руки и сердца.

Адам так увлекся созерцанием своей будущей невесты, что не услышал ее вопроса.

— Что ты сказала, Деб?

— Я спрашиваю: мы поедем на автобусе?

— Знаешь, я… — Адам взглянул на часы. — Ты иди с ребятами, а я вас догоню. Мне необходимо позвонить. Я задержусь буквально на пару минут. Попроси шофера подождать меня, ладно?

Роджер Прайс лукаво улыбнулся и не преминул весело поддеть его:

— Неужели и здесь у тебя уже назначено с кем-то свидание? Ах этот Адам Найт — Казанова бескрайних голубых просторов!

Адам заметил, как Дебора нахмурилась.

— О каких свиданиях ты говоришь, старик? — вопросил он бодрым тоном. — Все свидания назначаются на вечернее время. Мне просто надо позвонить старому другу в Сан-Франциско!

Он помахал им рукой и направился к телефону-автомату. Достав из кармана монету, Адам бросил ее в щель и набрал знакомый номер.

После того как у Илая Кейгана начались неприятности с законом, у него появилось что-то похожее на шестое чувство — интуиция, помогавшая ему определить, следят за ним или нет. Конечно, интуиция не всегда безошибочно срабатывала, иногда она подводила его самым серьезным образом, как тогда, в Эль-Пасо.

Но на этот раз Илай сразу почувствовал, что за ним следят. Он заметил за собой хвост, еще когда сходил с корабля на берег. Разумеется, он не знал, кто такой Ван Фусэн, и не пытался это выяснить. Просто он почувствовал, что его преследуют. Илаю Кейгану приходилось всегда быть осторожным, а теперь — осторожным вдвойне.

Приехав в отель, Илай немного отдохнул, принял душ, побрился и спустился в полупустой бар, чтобы выпить виски. Он незаметно оглядывал зал, пытаясь выяснить, следят здесь за ним или нет. И пришел к выводу, что пока никто не проявил к нему ни малейшего интереса.

Илай вышел из отеля не через парадный вход, а через боковую дверь. Он сел в такси, управляемое толстым приземистым китайцем, и велел ехать к причалу. Несколько раз он оглядывался назад, пытаясь обнаружить слежку, но в потоке машин заметить ее было невозможно.

Стараясь не думать о слежке, Илай погрузился в воспоминания о своей первой встрече с Линь Кэ.

В Гонконг он прилетел тогда под чужим именем и с поддельным паспортом, который ему вручили в Интерполе. Грубые, циничные парни из Интерпола, узнав от него, что в недавнем прошлом он считался хорошим летчиком и мечтает о продолжении летной карьеры, сделали ему серьезное и рискованное предложение. Через пару дней мужчина, говоривший с британским акцентом, сообщил ему по телефону адрес человека по имени Линь Кэ, живущего в Гонконге.

Это имя показалось Илаю знакомым, кажется, о нем уже говорил один из парней Интерпола.

При встрече обладатель британского акцента долго и нудно наставлял Илая:

— Мы располагаем данными, что Линь Кэ — глава многоступенчатой преступной пирамиды. В Гонконге этот хитрый китаец — личность известная, матерая. Линь Кэ — глава одной из наиболее могущественных триад. Кстати, вам что-нибудь известно о триадах?

— Откуда же мне о них знать? — усмехнулся Илай.

— В вашем положении вы проявляете неоправданную беспечность и неосведомленность, мистер Кейган.

На продолговатом хищном лице сотрудника Интерпола появилась презрительная усмешка.

Он достал сигарету, вставил ее в мундштук из слоновой кости и, закурив, продолжил:

— Так вот, дружище, для сведения: триады — это криминальные сообщества, напоминающие вашу американскую мафию. Триады возникли во второй половине восемнадцатого века как патриотические организации, целью которых была борьба с ненавистными им маньчжурами. В дальнейшем назначение триад изменилось, были разработаны многочисленные символы и пароли, и члены новых организаций кровью клялись в преданности своему братству. Измена триадам неизбежно вела к физическому устранению предателя. В Гонконге эти преступные кланы обосновались тоже очень давно.

Англичанин, явно любуясь собой, картинно выпускал изо рта колечки дыма.

— В настоящее время большинство китайцев отрицает существование триад так же, как и вы, янки, делаете вид, что мафии нет. Но они живут, процветают, и их методы столь же суровы и безжалостны, как и несколько веков назад. Согласно уставу, все члены триады должны неукоснительно соблюдать строжайшую тайну, и того, кто нарушил устав, ждет суровое наказание — смерть. Что-то вроде омерты — клятвы молчания у мафии… Триады практически недосягаемы для местных властей, поскольку многие высшие полицейские и административные чины Гонконга или являются членами этих преступных образований, или же получают от них постоянные крупные взятки.

— Ну и ну! — покачал головой Илай. — Это означает, что я не смогу довериться ни одному полицейскому, так как не буду знать, состоит он в триаде или нет!

Человек из Интерпола усмехнулся:

— Вы сообразительный парень, мне это нравится!

Кстати, в случае провала не рассчитывайте на помощь Интерпола. Мы ведь занимаемся в основном расследованием некоторых обстоятельств и установлением фактов по просьбе властей разных стран. Так что поддержки от нас не ждите.

— Да, выбор у меня скудный: сесть в тюрьму здесь или в случае провала сесть в тюрьму там, — мрачно подытожил Илай.

— Вы все схватываете на лету, дружище.

Несмотря на то что Илай Кейган потерял престижную работу пилота на международных авиалиниях и его репутация оказалась запятнанной, он не оставлял надежды продолжать летать. Многие фирмы, куда он обращался, холодно отказывали ему, но кроме них существовали компании, занимавшиеся незаконным бизнесом, которые охотно брали на работу проштрафившихся летчиков. Такие компании иногда нанимали Кейгана для перевозки контрабанды, и его последний рейс тоже был связан с преступным бизнесом: ему поручили переправить марихуану через мексиканскую границу и доставить ее на заброшенное летное поле на окраине Эль-Пасо, в штате Техас.

Едва Илай приземлился с контрабандным грузом, как сразу же был схвачен пограничным патрулем, после чего пришлось сделать нелегкий выбор: получить длительный тюремный срок в Техасе или принять условия Интерпола и с тайной миссией отправиться в Гонконг.

— Этот старый китаец Линь Кэ, — продолжал человек из Интерпола, — связан в Гонконге и с проституцией, и с игорным бизнесом, и, конечно же, с наркотиками. Против него до сих пор не найдено прямых улик, но мы твердо убеждены, что именно с его помощью доставляется героин в Соединенные Штаты. Как бы мы хотели схватить за руку этого старого желтого дьявола! Если вы поможете нам, мы достойно вас отблагодарим, старина. Главное — выяснить, каким способом наркотики поступают в Америку!

Илай вспомнил также, что первым человеком в Гонконге, с которым он вступил в контакт, оказался именно Линь Кэ! Удача? Совпадение? В таких ситуациях совпадения происходят крайне редко, а в удачу он давно перестал верить…

Судно причалило к берегу, и Илай вместе с остальными пассажирами заторопился на берег. Причал находился неподалеку от того места, где жил Линь Кэ, и Илай решил прогуляться туда пешком.

На улице было шумно и многолюдно, повсюду раздавались высокие голоса китайцев, звучали разные диалекты вперемежку с европейской речью. Илаю всегда казалось, что в Гонконге подавляющее большинство жителей — люди желтой расы, и он очень удивился, увидев на улице много европейцев.

Илай свернул в узкий переулок, где маленькие балконы домов почти соприкасались друг с другом. остановился и закурил сигару. Повсюду валялся мусор, который жители, наверное, выбрасывали прямо из окон, и вся улица была покрыта какой-то липкой грязью.

Илай задумчиво курил и продолжал вспоминать подробности недавней встречи с Линь Кэ.

Старый китаец поразил его своей колоритной внешностью — узким желтым лицом с длинными свисающими усами, длиннополым халатом с широкими рукавами. Когда китаец вытащил из рукава свою тонкую руку и протянул ее, чтобы поздороваться, Илай даже отпрянул: у Линь Кэ были очень длинные ногти. В общем, старый китаец производил впечатление какого-то нелепого персонажа из прошлого века.

Илай ожидал услышать смесь китайского языка с ломаным английским, но был приятно удивлен, когда Линь Кэ заговорил с ним по-английски — бегло и грамотно.

Комната, в которую Линь Кэ пригласил Илая, была обставлена типичной китайской бамбуковой мебелью, и в ней стоял тяжелый сладковатый запах благовоний.

Разговор со старым китайцем получился коротким. Он произвел на Илая странное и даже немного гнетущее впечатление. Линь Кэ спросил, хочет ли Илай снова вернуться к полетам, и, получив утвердительный ответ, сказал, что предоставит ему такую возможность. Правда, работа будет связана с риском и опасностью: с физической опасностью и риском попасть в руки полиции, подчеркнул Линь Кэ. Илай кивнул, и старый китаец пообещал ему заплатить за выполненную работу десять тысяч долларов, но ни словом не обмолвился о том, в чем будет заключаться столь выгодная работа.

Первое же задание, которое Илай получил от Линь Кэ, обескуражило летчика. Старый китаец вручил ему билет на самолет, тысячу долларов наличными и велел лететь в Манилу, а там пересесть на круизный лайнер и под своим именем вернуться в Гонконг.

На все вопросы, которые Илай пытался задавать Линь Кэ, старый китаец лишь отвечал с непроницаемым выражением лица:

— Всему свое время, мистер Кейган. Дата прибытия «вашего» самолета пока не определена, но уверяю вас, все станет известно, когда вы вернетесь в Гонконг. Как только сойдете с трапа на берег, сразу же направляйтесь ко мне, мистер Кейган. Я буду вас ждать. Мы все подробно обсудим, обговорим детали и наметим стратегию.

И вот теперь Илай снова вернулся в Гонконг и шел на вторую встречу с Линь Кэ, не поставив в известность Интерпол. А о чем было сообщать? Пока он не получил никакой новой информации.

Линь Кэ занимал весь четвертый этаж дома и, как догадывался Илай, являлся его хозяином. Ни в первый раз, ни теперь Илай не встретил никого из жильцов. Неужели они все ушли по делам? Над почтовым ящиком были единственный звонок и круглое переговорное устройство. Илай нажал кнопку звонка и услышал знакомый голос:

— Кто это?

— Илайджа Кейган.

— Одну минуту, мистер Кейган. Подождите.

Илай уже знал, что последует дальше, поэтому приблизился к гладкой боковой двери, на которой не заметно было ни щели для ключа, ни дверной ручки Дверь медленно отъехала в сторону, открыв современный удобный лифт. Илай вошел в лифт, дверь за ним автоматически закрылась, и кабина бесшумно поднялась на четвертый этаж. В лифте не было даже панели с кнопками, указывающими номера этажей.

Илай вышел из лифта и сразу же очутился в квартире Линь Кэ.

Старый китаец ждал его.

— Проходите, мистер Кейган. Надеюсь, ваше путешествие прошло успешно?

— Да, я нормально добрался.

Линь Кэ, одетый в свой зеленый расписной халат, пропустил гостя вперед и закрыл за ним дверь. Илай почувствовал приторный, сладковатый запах китайских благовоний.

Старый китаец чуть заметно улыбнулся и спросил:

— Хотите выпить, мистер Кейган?

Илай подумал, что это уже прогресс в их отношениях — в прошлый раз старый китаец не предлагал ему выпить.

— Не откажусь, если у вас есть бурбон с содовой.

— Надо поискать в баре. У меня, мистер Кейган, большой бар, и в нем внушительные запасы спиртного. Я веду дела с очень многими людьми, а у них разные вкусы.

Илай неопределенно кивнул.

Линь Кэ подошел к бару.

— Надеюсь, вы не обидитесь, мистер Кейган, — сказал он, — если я не присоединюсь к вам. Я вообще не пью. У меня другое пристрастие — опиум, я употребляю его дважды в день.

Неожиданно прозвучавшее признание навело Илая на мысль, что китаец таким образом намекает на цель их встречи.

Он с безразличным выражением лица пожал плечами и произнес:

— Понятно.

Линь Кэ обернулся к Илаю:

— Боюсь, вы не совсем верно понимаете, мистер Кейган. В жизни у меня осталось мало радостей, и одна из них — опиум. Я выкуриваю одну опиумную трубку утром и еще одну вечером уже в течение многих лет. Это дает мне силы утром, успокаивает на ночь и, как говорил какой-то поэт, объединяет меня со Вселенной. — Линь Кэ достал из бара бутылку «Джека Дэниелса», налил из нее в бокал и подал Илаю. — В моем возрасте кровь уже не так горяча, и постепенно утрачивается интерес к женщинам…

— Следовательно, у вас всего один порок, одна страсть, — заметил Илай, — не так уж и много для человека.

— Вы не дали мне закончить, мистер Кейган, — с легким упреком произнес старый китаец. — У меня есть и еще одна страсть — я люблю делать деньги и копить их. Вот почему вы здесь, у меня дома, мистер Кейган! Уверен, что люди, живущие в капиталистических странах, не считают богатство пороком.

— В разумных пределах… — Илай сделал пару глотков. — А вы, случайно, не коммунист?

— Коммунист?! — с негодованием воскликнул Линь Кэ. — С чего это вы взяли? Я ненавижу коммунистов и считаю их дьяволами! Кстати, если уж зашел разговор, я ненавижу и всех иностранцев, в частности американцев. Их я тоже называю белыми дьяволами.

Тем не менее, мистер Кейган, иногда мне приходится вести с ними дела, и если потребуется, я буду вести дела даже с китайскими коммунистами!

— Понятно… — Илай так и не решил, как реагировать на слова старого китайца. Наверное, и в дальнейшем ему придется часто повторять это слово.

— Вот вы, мистер Кейган, я вижу, человек с большими претензиями и запросами, — продолжал Линь Кэ. — Любите виски «Джек Дэниеле», курите дорогие сигары и, судя по всему, обладаете хорошим сексуальным аппетитом. Да… даже слишком хорошим, учитывая, что вы убили любовника своей жены, мистер Кейган.

Илай почувствовал, как его охватывает ярость.

— Вы неплохо осведомлены о моей личной жизни, — процедил он сквозь зубы.

— В моем деле важна любая мелочь, мистер Кейган. Неужели вы полагаете, что я доверился бы человеку, предварительно не разузнав о нем все? — В узких глазах Линь Кэ сверкнули искры. — Как вы думаете, для чего я затеял эту замысловатую операцию с вашей поездкой в Манилу и обратно?

— Очевидно, хотели, чтобы я все время находился под пристальным наблюдением, — нехотя ответил Илай.

— Правильно, мистер Кейган. А также еще и для того, чтобы успеть разузнать как можно больше о вашем прошлом.

— Итак, вы в курсе того, что случилось в Эль-Пасо. Впрочем, я и сам потом рассказал вам обо всем.

Для чего же понадобилось копать еще глубже? — грубо спросил Илай. Даже по прошествии трех лет он все еще ощущал горечь и боль.

— Эль-Пасо — это ведь не все, мистер Кейган.

Наверное, поэтому вы здесь, не так ли? Кстати, как вас угораздило очутиться в Эль-Пасо, где вас, уважаемого в прошлом летчика, схватили за перевозку контрабандного товара?

— В общем, вы немало знаете о моем прошлом, — подытожил Илай.

— Да, мистер Кейган. — Линь Кэ поджал тонкие губы и, как показалось Илаю, сочувственно кивнул.

Илай сжал кулаки. Не хватало только, чтобы этот мерзкий тип ему сочувствовал!

Внезапно поведение Линь Кэ изменилось: он снова стал деловым и серьезным.

— Допивайте виски, мистер Кейган, и давайте займемся обсуждением деталей нашего плана. Время не ждет!

Илай допил виски и вслед за хозяином подошел к бамбуковому столу, на котором лежала карта.

Линь Кэ, ткнув в точку на карте тонким пальцем с длиннющим ногтем, сказал:

— Это Бангкок. Через два дня там будет готов груз — семьсот фунтов опиума-сырца. Вы полетите туда самолетом, который я вам предоставлю, приземлитесь на одном из старых заброшенных аэродромов, заберете груз и вернетесь обратно.

Илай неторопливо раскуривал сигару, делая вид, что внимательно изучает карту. Прямота и откровенность старого китайца его озадачили.

Вряд ли, зная о его криминальном прошлом, старый китаец решил довериться ему во всем. Не такой он простак, этот Линь Кэ! Ведь только очень осторожный, хитрый и опытный человек мог стать главой одной из могущественных криминальных организаций Гонконга. Но понятно и другое: в распоряжении китайца находится столько подкупленных полисменов из Бюро по борьбе с наркомафией, что ему незачем волноваться, не окажется ли Илай Кейган полицейским информатором. И если он, Илай, предаст его, то заплатит за это собственной жизнью, только и всего.

А вдруг Линь Кэ планирует устранить его сразу же после доставки груза в Гонконг?

Илай отвлекся наконец от невеселых мыслей, услышав, что старый китаец что-то говорит ему.

— Прошу прощения, — спохватился он. — Вы меня немного озадачили…

— Чем же, мистер Кейган?

— Насколько мне известно, груз в Гонконг всегда привозили на корабле.

— Совершенно верно, мистер Кейган.

— Тогда почему вы решили поменять транспорт?

— По двум причинам, мистер Кейган. Первая связана с временным фактором. Груз уже готов, и необходимо как можно быстрее его забрать. А вторая причина такова: в прошлый раз семьсот фунтов груза перевозились на корабле и были конфискованы полицейскими во главе с инспектором Ван Фусэном. — На лице Линь Кэ появилось злобное выражение, в глазах мелькнула ярость. Он пробормотал несколько китайских фраз, которые, как догадался Илай, выражали его отношение к Ван Фусэну.

Илай чуть улыбнулся. По крайней мере ему теперь известно, что в Гонконге работает хотя бы один порядочный и неподкупный полицейский!

Линь Кэ продолжал объяснения:

— Так вот, мистер Кейган, груз уже готов к отправке, но везти его на корабле опасно. Теперь вы поняли новую ситуацию?

— Вполне.

— Прекрасно. Взлетная полоса находится неподалеку отсюда. Это не совсем взлетная полоса… но мы все подготовим.

— Я сам должен ее проверить.

Линь Кэ спрятал худые длинные руки в широкие рукава халата, и его лицо стало вновь непроницаемым.

— Нет, мистер Кейган, об этом не может быть и речи. Вы увидите взлетную полосу лишь незадолго до отлета.

— Но ведь я полечу ночью, не так ли?

— Совершенно верно, мистер Кейган. И взлет, и посадка самолета будут ночью.

— Но, черт возьми… — Илай чуть не задохнулся от негодования. — Я должен хотя бы осмотреть и проверить самолет, на котором полечу!

— Нет, мистер Кейган.

— Как же я смогу управлять самолетом, которого и в глаза не видел?

— Вы прекрасно справитесь. Не забывайте, вы уже согласились выполнить эту рискованную работу!

— Какой у вас самолет? — сухо осведомился Илай.

— Один из ваших американских самолетов — «ДС-6Б».

— Черт бы вас побрал! — с негодованием воскликнул Илай. — Да это же летающий гроб, на таких летали еще до нашей эры! Никогда не поверю, что у вас нет возможности использовать более современный самолет!

— Как я уже вам объяснял, доставка груза всегда осуществлялась иным способом. Теперь мы вынуждены перевозить груз по воздуху, и в моем распоряжении нет другого самолета, кроме «ДС-6Б». Если я куплю новый самолет, это вызовет серьезные подозрения у властей, не так ли? Самолет стоит очень дорого, мистер Кейган, и в случае неудачи… К чему такой неоправданный риск, мистер Кейган?

— Ну, спасибо, мистер Линь, вы меня утешили, — презрительно усмехнулся Илай. — А что будет со мной в случае неудачи?

— Ваш риск будет весьма щедро оплачен, мистер Кейган.

— Благодарю, — сухо произнес Илай.

— Самолет в исправном состоянии, уверяю вас, и прошел самую тщательную проверку.

— Этот гроб с крыльями? Когда-то мне приходилось летать на таком…

— Я знаю об этом, мистер Кейган. Если вы летали на таком, то вам должно быть известно, что у этой модели самолета есть одно неоспоримое преимущество перед другими: он может лететь так низко, что его не засекают радары. К тому же он может пролететь без посадки несколько тысяч миль до Бангкока.

— Но для полета необходимы два пилота и команда!

— По правилам — да, но вы полетите не по правилам, мистер Кейган. За два часа до взлета вы сможете ознакомиться с самолетом.

— А испытательный, проверочный полет?

— Никаких проверочных полетов, мистер Кейган.

— Черт бы побрал ваш самолет!

В комнате вдруг заиграла музыка. Линь Кэ подошел к телефону, стоявшему на маленьком столике, и снял трубку. Илай догадался, что столь оригинально звонил телефонный аппарат. Да, похоже, этот старый китаец во всем своеобразен!

Линь Кэ произнес несколько фраз на каком-то китайском диалекте, затем, повернувшись к Илаю, сказал по-английски:

— Подождите, пожалуйста.

Когда он повесил трубку, то снова обратился к своему гостю:

— Надеюсь, мы обо всем договорились, мистер Кейган? В таком случае не смею вас больше задерживать.

Илай молча направился к двери. Голос за его спиной тихо окликнул:

— Мистер Кейган!

Илай обернулся.

— Вы остановились в отеле «Хилтон», не так ли?

— Да.

— Я свяжусь с вами в самое ближайшее время.

Глава 3

Стюардесса Дебора Рей очень любила свою работу. Ей нравилось в ней все: летать в незнакомые страны в составе экипажа, испытывать ощущение высоты, захватывающее дух, и даже обслуживать пассажиров.

Дебора с удовольствием кормила их обедами и ужинами, предлагала вино и искренне заботилась об их комфорте и уюте. В отличие от других стюардесс, которые, проработав на авиалиниях пару лет, начинали откровенно скучать и считать свою работу тяжелой и нудной, Дебора всегда оставалась веселой, приветливой и услужливой. С ее лица не сходила добрая улыбка, и она искренне недоумевала, почему стюардессы, ее коллеги, часто раздражаются, презирают в душе пассажиров и обслуживают их с застывшей маской вежливого равнодушия на лице.

Как-то раз она увидела, как одна стюардесса разговаривает с пассажиром, привлекательным молодым мужчиной, и поинтересовалась потом, какого цвета у него глаза.

— Его глаза? — недоуменно протянула девушка. — Господи, о чем ты спрашиваешь, Дебби? Кто же замечает цвет глаз пассажиров? Кому это интересно?

А Деборе было интересно все даже после трех лет непрерывного общения с пассажирами. Она с удовольствием заботилась об удобстве их полета, ее не раздражал плач младенцев, и даже если мужчины как бы невзначай дотрагивались до нее, она не возмущалась.

Дебора знала, что она весьма привлекательна, и постоянное внимание мужчин лишний раз подтверждало это.

Несомненным достоинством ее фигуры были длинные стройные ноги. Несколько лет назад руководство авиакомпании разрешило стюардессам носить брюки, и многие с удовольствием предпочли их юбкам, но Дебора продолжала носить только юбки. Конечно, в брюках работать было удобнее, но ей нравилось, проходя между рядами кресел, видеть восторг в глазах мужчин, а когда она внезапно оборачивалась, то порой перехватывала их весьма нескромные взгляды.

В общем, Дебора очень любила свою работу. А самое главное — командир экипажа Адам Найт был ее мужчиной, и мужчиной любимым!

Как же он красив, этот Адам Найт! При одной мысли об Адаме по телу Деборы пробегала легкая дрожь. Нет, она не была распущенной и решительно не одобряла частые и мимолетные романы своих подруг. Правда, у нее тоже имелся достаточный сексуальный опыт, но свою личную жизнь, прошлую и настоящую, она предпочитала не афишировать. О ее личной жизни заговорили, лишь узнав, что у нее начался роман с Адамом.

Дебора влюбилась в Адама с первого взгляда, не имея сил сопротивляться его обаянию и напору. Он оказался прекрасным любовником — опытным, страстным и нежным. Иногда он бывал грубоват, но в его сильных и пылких объятиях Дебора мгновенно забывала обо всем на свете.

Почти сразу же после их знакомства она заметила, что Адам держится по-разному в зависимости от обстоятельств: с членами экипажа строго, самоуверенно, немного высокомерно; ей же откровенно рассказывает о своих проблемах, делится сомнениями и даже страхами. Дебора внимательно выслушивала его, сочувствовала и, главное, была счастлива любить его и всячески скрашивать его жизнь. В сущности, она обладала таким неиссякаемым запасом нежности, о котором Адам и не подозревал.

Пожалуй, единственное, что не нравилось Деборе в Адаме, была его страсть к деньгам. Летчики зарабатывали вполне прилично, но ему это казалось недостаточным. Он, не скрывая зависти, любил поговорить о богатых людях, подчеркивая слова «по-настоящему богатых», и очень хотел иметь тугой-тугой кошелек.

Страсть Адама к деньгам Дебора объясняла тем, что его детство прошло в бедности, и только после того, как он стал летчиком, его материальное положение значительно изменилось.

Высокая зарплата командира корабля лишь отчасти компенсировала работу, связанную с риском, и Дебора искренне полагала, что должна морально поддерживать Адама, успокаивать и подбадривать. Она не была уверена в том, что ей хорошо это удается, но искренне старалась во всем облегчать жизнь Адама.

Коллеги Деборы сходились во мнении относительно ее хорошего, покладистого характера, однако знали и о том, что она умеет постоять за себя и, когда надо. проявить твердость.

По дороге в отель в автобусе Адам наклонился к Деборе и тихо сказал:

— Знаешь, Деб, сегодня придется отменить наш ужин.

— Почему? — разочарованно спросила она.

— Видишь ли… Вечером я буду занят. — Адам виновато улыбнулся. — Тот телефонный звонок… В общем, вечером мне надо будет встретиться с одним человеком.

— Ты хочешь сказать — с девушкой? — небрежно произнесла Дебора, вспомнив недавнее едкое замечание Роджера Прайса.

— Нет же, Деб! — воскликнул Адам. — Какие девушки?

— Тогда с кем?

— Ты не знаешь этого человека, Деб. Он… мой очень давний приятель. — И Адам, как показалось Деборе, виновато опустил голову.

Наверное, впервые в жизни она вдруг ощутила сильный и болезненный укол ревности.

— Старый знакомый? А может быть, старая любовь? — громко спросила она.

Адам крепко сжал ее запястье:

— Тише, Деб! Зачем посвящать посторонних людей в наши проблемы!

— Но мы же договорились поужинать вместе! Как же так! — Дебора в сердцах отдернула руку. — Мы редко видимся вне работы! А теперь что же? Мне придется коротать вечер в одиночестве?

— Пойми, мне действительно необходимо увидеться с приятелем. Не огорчайся, мы пробудем в Гонконге несколько дней и найдем время побыть вместе!

Поужинай сегодня с подругами, походи по магазинам, погуляй…

— Я так рассчитывала на сегодняшний вечер, Адам!

— Я тоже, дорогая, но, к сожалению, планы изменились.

— Ты сожалеешь?! — горячо воскликнула она. — Не верю!

— Деб, веди себя благоразумно! Я не люблю, когда ты злишься!

— В общем, так, Адам Найт! Если я узнаю, что ты встречался с другой женщиной, то я…

— Дебби, прекрати! Ты становишься вульгарной!

Ты, всегда такая выдержанная, спокойная!

Адам был прав. Люди в автобусе уже начали с любопытством оборачиваться и прислушиваться к их перепалке.

Дебора замолчала и весь оставшийся путь просидела, отвернувшись от Адама.

Дебора любила бывать в Гонконге. Ей нравилось наблюдать за потоком людей, спешащих по улицам, слышать разноязыкую речь, видеть такие разные лица — белые и азиатские — и вновь поражаться удивительной гармонии старины и современности.

Но сейчас Дебора оставалась безучастной ко всему происходящему. Она хранила ледяное молчание и решительно пресекала робкие попытки Адама заговорить с ней.

Зарегистрировавшись в отеле, Дебора подождала, пока ее коллеги уедут наверх, и только потом направилась к лифту.

Обычно в отелях она делила номер с Элен Райделл, тоже стюардессой, стройной брюнеткой, с которой у нее сложились приятельские отношения.

Дебора вошла в комнату, где ее с нетерпением ожидала Элен.

— Что у тебя произошло с Адамом»? — спросила Элен.

— Я сейчас не хочу это обсуждать. — коротко ответила Дебора и прошла в ванную, захлопнув за собой дверь.

Прислонившись спиной к двери, она попыталась собраться с мыслями.

Какой же он скрытный человек, этот Адам! Конечно, здесь что-то неладно, думала она.

Она знала, что у Адама репутация опытного сердцееда, да он никогда и не отрицал это, добавляя, правда, что все его любовные интрижки остались в прошлом. А она-то ему верила! Верила, но только до сегодняшнего дня. Если у Адама появилась другая женщина, а ее он решил бросить, пусть! Да, она будет сильно переживать, но делать из себя дурочку не позволит!

В голове Деборы мгновенно созрел план. Она будет следить за Адамом и выведет его на чистую воду.

Принимая душ, Дебора продолжала обдумывать свои действия. Ей были хорошо известны привычки Адама. Сейчас он наверняка переодевается, готовясь к вечернему свиданию, и если она хочет проследить за ним, то ей следует поторопиться. Он скоро отправится на встречу со «старым знакомым».

Дебора вышла из ванной, обернутая махровым полотенцем. Элен выжидательно посмотрела на нее.

— Что все-таки произошло, Дебби? — Увидев, что подруга начала торопливо одеваться, она добавила:

— Куда ты собираешься?

— Тебя это не касается, — резко ответила Дебора.

Элен пожала плечами и отвернулась.

Дебора оделась, причесалась и через десять минут уже стояла в холле первого этажа.

Прячась за широкими листьями пальмы, украшающей холл, Дебора наблюдала за лифтом. В холле было темновато, сквозь окна проникал лишь свет уличных фонарей. Несколько служащих отеля без дела слонялись по холлу в ожидании гостей.

Подобную картину ей приходилось наблюдать и в других отелях Гонконга — на одного проживающего в отеле приходилось по два служащих.

Дебора успела выкурить две сигареты, когда наконец из лифта вышел Адам — высокий, красивый, уверенный в себе, в элегантном костюме синевато-стального цвета. Ни на кого не глядя, он пересек холл и прошел мимо пальмы, за которой пряталась Дебора.

Выждав, пока швейцар в белой униформе распахнул перед Адамом двери, ручки которых были сделаны в принятой у китайцев форме двойного Z, Дебора выскользнула из отеля вслед за Адамом.

Она увидела, что он сел в такси, и нервно оглянулась в поисках свободной машины. Когда та подъехала, Дебора быстро впрыгнула в нее и велела шоферу, молодому китайцу, следовать ее указаниям. Тот молча кивнул, и машина рванула с места.

Чуть отодвинув занавеску, Дебора посмотрела через стекло. Она сознавала, что ведет себя глупо и нелепо, выслеживая Адама. Разве могла она представить когда-нибудь, что, как в кино, будет гнаться за неверным любовником?

Машина неслась по Натан-роуд на той предельной скорости, которую можно было развить при огромном скоплении транспорта. Повсюду сверкали неоновые вывески, некоторые на английском языке, большинство на китайском, и казалось, весь город переливается всеми цветами радуги в ожидании китайского Нового года.

«Совсем как в Штатах на Рождество», — с легкой грустью подумала Дебора.

В свободный портовый город Гонконг каждый день приезжали тысячи людей, чтобы использовать счастливую возможность — купить товары, не облагающиеся пошлиной. На улице, по которой мчалось такси Деборы, было множество магазинов и лавок, торгующих товарами со всего света: сучжоуским шелком, ханчжоускими кружевами, пекинскими коврами и великолепными поделками из слоновой кости и минералов, японскими радиоприемниками и видеокамерами, британским твидом, французской парфюмерией, швейцарскими часами…

Дебора, в отличие от большинства женщин, не любила ходить по магазинам, но, бывая в Гонконге, всегда покупала несколько вещей для себя и подруг.

Сегодня у нее не было настроения даже смотреть на яркие сверкающие витрины. Ее мысли были целиком заняты Адамом и той непростой ситуацией, в которой она оказалась.

Дебора снова осторожно выглянула из-за занавески и увидела, как такси Найта проехало по туннелю Кросс-Харбор и повернуло на Куинз-роуд, к отелю «Хилтон». Она велела шоферу остановиться неподалеку от отеля, расплатилась и вышла из машины.

Адам вошел в отель, и Дебора последовала за ним, стараясь держаться на расстоянии. Он остановился возле стойки портье и затем направился к внутреннему телефону.

Дебора прислонилась к стене. «Как вести себя дальше?» — лихорадочно думала она. Вот сейчас Адам направится к лифту, поднимется наверх и скроется в одном из номеров. Что же ей делать? Идти за ним, выждать и постучаться в номер, назвав свое имя?

Она увидела, что Адам, сказав несколько слов по телефону, повесил трубку, оглянулся и пошел не к лифту, а в сторону бара. Почти крадучись, она двинулась за ним. Как теперь ей быть? Идти в бар одной нельзя, иначе ее примут за девицу легкого поведения, ищущую клиентов. Остаться у дверей тоже глупо — зачем же тогда она проделала весь этот путь?

Дебора постояла у дверей несколько минут в нерешительности, затем, подняв голову, расправила плечи и вошла в бар.

В полутемном зале было шумно, накурено, отовсюду доносился звон стаканов. Сигаретный дым плавал под потолком, смешиваясь с запахом алкоголя и ароматизированных свечей. Объект слежки Деборы, Адам Найт, сидел у стойки и ждал, когда бармен-китаец смешает ему коктейль. Обслужив Адама, бармен посмотрел в сторону Деборы и нахмурился: появление в баре одинокой дамы не приветствовалось.

Она обвела взглядом зал и в дальнем углу заметила сидящего в одиночестве за столиком мужчину. Со спины нельзя было угадать, европеец он или китаец.

Решение пришло к Деборе мгновенно. Уверенной походкой она прошла к столику, и весь ее вид говорил, что она идет именно к тому мужчине, который ее ждет. Но, взглянув на него, Дебора застыла на месте: это был китаец — молодой, примерно тридцати лет, в темном костюме. Он сидел наклонив голову и не видел, что возле него остановилась девушка.

У Деборы было мало знакомых китайцев, и она не стремилась заводить с ними знакомства, хотя и утверждала, что далека от расовых предрассудков. Во времена ее детства людей всегда делили на белых и цветных, в зависимости от цвета кожи и разреза глаз.

Это теперь люди азиатского и африканского происхождения часто становятся национальными героями, особенно в спорте, а ее родной штат Джорджия даже считается одним из образцов расовой терпимости.

Тогда же времена были другие, и Дебора до сих пор сторонилась людей, чья кожа не была такой же белой, как у нее.

Дебора обернулась. Адам Найт по-прежнему сидел у стойки бара и напряженно вглядывался в темный проем входной двери. Как же ей теперь незаметно уйти, когда он глаз не отрывает от входящих и выходящих людей?

Она вздохнула и, заставив себя улыбнуться, молча села напротив китайца. Он поднял голову и, увидев перед собой молодую женщину, нахмурил брови. Дебора наклонилась к нему и торопливо проговорила:

— Пожалуйста… извините, могу я посидеть за вашим столом несколько минут?

На лице мужчины появилось недовольное выражение. Дебора подумала, что он не понимает ее, но китаец ответил на английском языке, правильно и грамотно:

— Леди, по-моему, вы ошиблись. Идите на улицу и там заводите знакомства с мужчинами.

Краска стыда и негодования залила лицо Деборы.

— Я не… Почему вы так нелестно обо мне подумали? К вашему сведению, сэр, я работаю не на улице, а стюардессой международных авиалиний!

Китаец бросил на Дебору быстрый испытующий взгляд и спросил:

— Тогда что все это значит?

— Мне трудно объяснить… — Дебора достала сигарету.

— Рассказывайте, я пойму. — В голосе мужчины прозвучали властные нотки.

— Нет, это долгая история, я не хочу отнимать у вас время, — ответила она и стала искать в сумочке зажигалку.

Мужчина покачал головой, чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Дебора затянулась и снова украдкой взглянула на стойку бара.

— Видите, у стойки сидит мужчина? В сине-сером костюме?

Китаец проследил за ее взглядом.

— А что с ним?

— Он… он мой приятель. Дело в том, что… — Дебора умолкла на полуслове. Зачем посвящать незнакомого человека в свои личные дела и рассказывать о неприятной ситуации, в которой она оказалась? Но с другой стороны, почему бы и не поделиться с ним своими проблемами, тем более что она никогда больше не встретится с этим человеком? — На сегодняшний вечер у нас было назначено свидание, — начала она. — А он в последнюю минуту отменил его, сославшись на важные дела. Я… тайно приехала сюда и теперь наблюдаю за ним.

Мужчина молча смотрел на нее, потом на его непроницаемом лице появилась еле заметная улыбка.

— Вы хотите сказать, что следите за ним, чтобы поймать его здесь с другой женщиной? Совсем как в фильме про шпионов!

Дебора не ожидала, что китаец с юмором воспримет ее объяснения, и тоже улыбнулась.

— Боюсь, вы правы, — сказала она.

Ее собеседник покачал головой.

— Даже не верится, что в жизни случается такое, — произнес он и взглянул на дверь бара.

Дебора тоже посмотрела в ту сторону и увидела, как в бар вошел высокий мужчина. Он обвел глазами полутемный зал, закурил сигару и уверенно направился к стойке, где сидел Адам. Найт оживился, помахал мужчине рукой и пошел ему навстречу. Они обнялись и обменялись рукопожатием.

— По-моему, ваш приятель отменил свидание совсем не по той причине, о которой вы подумали, — усмехнувшись, сказал Деборе ее сосед. — Если он, конечно, не бисексуал.

Дебора вспыхнула.

— О чем вы говорите? Он нормальный мужчина! — И немного помолчав, добавила:

— Значит, он не обманывал меня… У него действительно назначена деловая встреча! Господи, какая же я глупая! — Она встала из-за стола. — Мне пора. Извините.

Она сделала уже шаг, как вдруг замерла на месте.

Адам и его приятель, оживленно беседуя, отошли от стойки и направились к столику, находившемуся недалеко от столика китайца. Дебора похолодела, осознав, что очутилась в ловушке.

Она бессильно опустилась на стул и беспомощно взглянула на своего соседа.

— Боитесь, что вас заметят? — усмехнулся он.

— Если он узнает, что я шпионила за ним, я просто умру со стыда! — простонала Дебора. — Господи, что же мне теперь делать?

— Успокойтесь, может, он вас и не заметит, — сказал китаец. — Давайте я закажу вам что-нибудь выпить.

Дебора удивленно взглянула на него.

— Мы ведь с вами почти познакомились, — продолжил он. — Поверьте, вино успокоит ваши нервы!

Дебора пожала плечами, не зная, согласиться или отказаться. И решилась:

— Спасибо, мне действительно надо успокоиться и немного выпить.

Мужчина поднял руку, чтобы привлечь внимание официантов. Дебора, указав на его бокал, спросила:

— А что пьете вы?

— Виски с содовой.

— Знаете, когда я бываю в Гонконге, мне всегда хочется попробовать чего-нибудь экзотического, например, «Сингапурского джина», «Китайскую пагоду»… Ну, что-то необычное.

— Послушайтесь моего совета: не заказывайте ничего экзотического! — Улыбка мужчины показалась Деборе доброжелательной. — Пейте лишь те напитки, которые знаете. А экзотику оставьте местным жителям, которые к ней привыкли.

К столу подошла стройная официантка-китаянка в национальной одежде. Она была так прелестна, что напоминала изящную куклу-статуэтку. Мужчина сказал ей пару фраз по-китайски, и официантка, почтительно кивнув, ушла.

Пока китаец и Дебора молча сидели в ожидании заказа, она украдкой разглядывала своего соседа. Высокий, худой, по-своему привлекательный. В нем чувствовался твердый, сильный характер, и Дебора неожиданно для себя сравнила его с Адамом. Тот тоже был серьезным, твердым и собранным, когда сидел за штурвалом самолета.

Их взгляды встретились, и Дебора, смутившись, опустила глаза. Мужчина спросил ее:

— Тот, ваш друг, ну… за которым вы следили. Кто он?

— Его зовут Адам Найт. Он командир корабля, я — стюардесса.

— А его приятель? Вы с ним знакомы?

Настойчивость, с которой мужчина задавал вопросы, не понравилась Деборе.

— Я не знаю его приятеля, — сухо ответила она и резко спросила:

— А почему, собственно, вы меня об этом спрашиваете?

Мужчина пристально посмотрел на нее и медленно произнес:

— Не забывайте, вы сели за мой столик без приглашения. Это дает мне право задавать вам вопросы.

Дебора снова смутилась:

— По-моему, я уже извинилась. Теперь я ухожу.

До свидания.

Китаец так громко рассмеялся, что она вздрогнула от неожиданности. С какой легкостью он перешел от серьезного к веселому!

— Если вы сейчас направитесь к выходу, то ваш приятель обязательно заметит вас. — Он посмотрел поверх ее головы и изменившимся тоном произнес:

— Поздно, леди, вас уже заметили.

У Деборы все похолодело внутри от ужаса. Собравшись с духом, она заставила себя обернуться и спокойно сказать:

— Привет, Адам.

Адам смотрел на нее сердито.

— Я давно тебя заметил, но не мог поверить своим глазам и думал, что ошибаюсь! Что ты здесь делаешь? — Он бросил на китайца быстрый испытующий взгляд. — Кто это? А впрочем, не имеет значения.

Что ты тут делаешь?

— Решила выпить с приятелем, — неуверенно протянула Дебора и с вызовом добавила:

— А что? Нельзя?

— Деб, не валяй дурака! Ты шпионила за мной, не так ли? — И Адам сильно сжал ее плечо. — Шпионила?

Дебора скинула его руку и с обидой произнесла:

— Я не намерена отчитываться перед тобой, Адам!

Если я хочу встретиться со своим приятелем, то это мое дело!

— Ты не ответила на мой вопрос! Хотя мне и так все ясно. Ты шпионила за мной, решив, что у меня свидание с другой женщиной! Ну, теперь-то ты убедилась, как глупо себя вела? А, Деб?

— Если ты хотел встретиться со своим приятелем; то почему напустил на себя такую таинственность? — парировала Дебора. — Ты не мог сразу мне сказать, что идешь на деловую встречу?

Во взгляде Адама промелькнула настороженность.

— Ты знакома с ним?

— Господи, нет, конечно!

— Ладно, Деб, увидимся утром в отеле и все обсудим.

Адам небрежно кивнул китайцу и решительным шагом удалился.

Дебора молча проводила его взглядом, чувствуя, как на глаза навертываются слезы. Ей отчаянно хотелось сорваться с места, побежать вслед за Адамом и попросить у него прощения, но усилием воли она заставила себя остаться за столом. И ей было стыдно оттого, что неприятная сцена разыгралась в присутствии постороннего человека.

— Гордыня редко бывает хорошим советчиком, чаще она вредит, — бесстрастно изрек ее сосед. — Итак, вы — Дебора?

— Дебора, — еле слышно повторила она. — Дебора Рей. — И, опустив голову, добавила:

— Но я не нуждаюсь в утешениях древнего Конфуция.

Китаец с интересом взглянул на нее и рассмеялся:

— Ошибаетесь, Дебора. Это не Конфуций сказал.

Это я так утверждаю.

— Может, вы тоже представитесь, ведь я даже не знаю вашего имени.

— Меня зовут Ван Фусэн.

Услышав в телефонной трубке голос Адама Найта, Илай не просто удивился, он был поражен до глубины души. И прежде всего спросил у Адама:

— Откуда ты узнал, что я в Гонконге?

— Мне сказал об этом один парень, мой второй пилот Роджер Прайс, который знаком с тобой, — небрежно ответил Адам. — Он видел тебя на Цзюлуне неделю назад. Илай, я теперь командир корабля и часто летаю из Сан-Франциско в Гонконг. Когда он сказал мне о тебе, я навел справки в отелях, ну и…

— Адам, что-то я не припоминаю никакого Роджера Прайса!

— Возможно, а вот он тебя знает, по крайней мере в лицо. — В телефонной трубке раздался веселый смех. — Ты известная личность, Илай Кейган!

Илай понемногу собрался с мыслями.

— Адам, я очень рад слышать твой голос, — сказал он, — после стольких лет молчания…

— А чья в этом вина, приятель? Ты так неожиданно исчез, как тот самолет, который рухнул в Амазонку. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы нам встретиться и выпить? Завтра у меня нет полетов, и если ты не против, то мы могли бы увидеться сегодня вечером. Или у тебя другие планы?

— Нет, я свободен, — неуверенно произнес Илай.

Ему совсем не хотелось возобновлять знакомство с человеком, которому было известно обо всем, что случилось несколько лет назад, даже если тот и был когда-то его лучшим другом.

Илай на минуту задумался. А почему бы и не встретиться с Адамом? Посидят, поговорят, вспомнят прошлое… Но вот о прошлом вспоминать решительно не хотелось!

— Ладно, Адам, я согласен. Давай встретимся с тобой в баре моего отеля.

— Прекрасно, старик! Когда я доберусь до отеля, позвоню тебе.

Илай повесил трубку и начал переодеваться, перебирая в памяти различные эпизоды, связанные с прошлой жизнью и Адамом Найтом.

Их дружба началась двадцать лет назад в Корее, когда они, оба молодые, бесстрашные парни, совершали дерзкие полеты над холмистой вражеской территорией к северу от 38-й параллели. Их быстро сблизило сходство характеров, общность интересов, и их самолеты носились в небе крыло к крылу.

Однажды Адам спас жизнь Илаю. Во время одного полета внезапно из-за облаков вынырнул вражеский «МиГ». Он мгновенно сел на хвост самолета Илая, прошил его пулями, и одна из них раздробила Илаю ногу. В последний момент каким-то чудом Илай сумел катапультироваться, а «МиГ», покружив над раскрытым парашютом, словно хищная птица, взмыл ввысь.

Адам бесстрашно вступил в поединок с «МиГом», отвлекая его от раненого Илая. Делая круги перед вражеским самолетом, он умело подбил его и радостно засмеялся, увидев в кабине окровавленного летчика.

Илай удачно приземлился, а Адам, отважный парень, все еще летал над ним, вызывая по рации вертолет. Адам оказался по-настоящему мужественным и бесстрашным летчиком — ведь он продолжал оставаться в небе, зная, что топливо кончается, и ожидая в любой момент появления других вражеских «МиГов»!

Вскоре после ранения Илай вернулся домой, в Штаты, и, выздоровев, устроился вторым пилотом на коммерческие авиарейсы. Адам тоже покинул Корею и служил летчиком на той же авиалинии, что и Илай, а через пару лет они летали уже вместе.

Их дружба продолжалась. Они часто выпивали вдвоем, заводили романы с девушками, ездили на рыбалку и охоту. Так продолжалось до тех пор, пока Илай не женился.

Они по-прежнему оставались лучшими друзьями, но в их отношениях уже наметилась трещинка. Друзья часто оказываются в подобной ситуации, когда один вступает в брак, а другой продолжает вести холостяцкую жизнь.

В очередной раз ухудшение отношений наступило после того, как Кейган по настоянию жены купил дом в пригороде Далласа. Адам продолжал жить в Лос-Анджелесе. Постоянные поездки из Далласа в аэропорт, который находился почти на другом конце страны, и обратно не только значительно осложнили семейную жизнь Илая, но и сделали почти невозможной дружбу с Адамом, хотя они все еще летали вместе.

Так в постоянных разъездах прошло почти два года, а потом…

В своих воспоминаниях Илай подошел к самому главному и драматичному моменту, определившему его дальнейшую судьбу, и попытался заставить себя остановиться…

Адам познакомился с Роной раньше, чем Илай, но никаких мелодраматических ситуаций из-за этого не возникало. Он представил Роне своего друга, и Илай начал с ней встречаться. И все-таки Адам знал Рону и раньше…

Теперь, в ожидании новой встречи с Адамом, Илай был уверен: Адам обязательно напомнит ему о Роне, потянется шлейф старых воспоминаний, он, Илай, потеряет хладнокровие и скажет Адаму что-нибудь злое и обидное.

Зачем вспоминать о прошлом, когда и так все ясно?

Разве повернешь время вспять? И Адам, старый приятель, должен понимать, что есть темы, которые предпочтительно не обсуждать даже с близкими друзьями.

Илай вышел из номера и спустился на лифте на первый этаж. Там он купил сигары, закурил одну и направился в бар на встречу с другом из прошлой жизни.

Адам сидел у стойки бара, сосредоточив взгляд на входной двери. Увидев Илая, он вскочил и быстро пошел ему навстречу. Он широко улыбался, и Илаю показалось, что за три года, которые они не виделись, Адам совершенно не изменился. Такой же привлекательный молодой мужчина!

Приблизившись, Илай заметил, что кое-какие изменения во внешности Адама все-таки произошли: морщинки вокруг выразительных голубых глаз Адама стали резче.

Друзья обменялись крепким рукопожатием, обнялись, и Адам радостно воскликнул:

— Илай, как я рад тебя видеть! Почему ты так надолго исчез? Разве можно забывать старых друзей?

— Я вижу, ты по-прежнему чертовски красив, Адам! Ну, как твои дела?

— Все хорошо, а у тебя?

Илай пожал плечами:

— Нормально. Живу.

— Слушай, как ты очутился в Гонконге? Пойдем сядем за столик, и ты обо всем мне расскажешь!

Адам взял Илая за локоть, и они направились к свободному столику. Подошла официантка-китаянка, приняла у них заказ.

Адам наклонился к Илаю и выжидательно посмотрел на него:

— Ну, чем ты занимался все это время, старик?

— Многим, — уклончиво ответил Илай.

Адам нахмурился:

— Жаль, что все так вышло, приятель.

Тот развел руками:

— Чему быть, того не миновать. Я вычеркнул все это из памяти.

— Может быть, стоит вернуться к прежней жизни, ведь шум, поднятый вокруг тебя, давно стих.

— Вряд ли из этого что-нибудь получится, — горько усмехнулся Илай. — Такие скандалы не забываются.

— Да брось ты, парень! — воскликнул Адам. — Ты же прекрасно понимаешь, что никто не винит тебя в случившемся! Даже суд вынес тебе оправдательный приговор! Ты поступил так, как и должен был поступить настоящий мужчина!

— У руководства авиакомпании другая точка зрения. У меня сложилось впечатление, что от меня были рады избавиться.

— Наплевать на руководство! Разве ты не знаешь, что оно собой представляет? — горячо возразил Адам. — Да там только и думают, что о своей репутации! Командир корабля якобы может стерпеть любые издевательства! Он, видите ли, обязан быть кристально чистым!

Официантка принесла напитки и поставила их на стол. Адам расплатился с ней и отмахнулся от денег, предложенных Илаем.

— Ну, за летчиков, старых и молодых! — торжественно произнес Адам.

Они чокнулись и выпили. Адам поставил бокал на стол и уже хотел что-то сказать, как вдруг умолк на полуслове.

— Черт побери, — пробормотал он. — Не может быть… Неужели это Деб?

Илай проследил за его взглядом и увидел за соседним столиком светловолосую девушку, сидевшую к ним спиной, а напротив нее мужчину-китайца.

Адам поднялся из-за стола и, не отрывая глаз от девушки, сказал:

— Извини, приятель. Я должен оставить тебя на несколько минут. Мне надо кое с кем перекинуться словом.

Он решительно направился к столику, за которым сидела девушка. Илай увидел, как Адам, подойдя к ней, положил руку ей на плечо. Девушка испуганно, как показалось Илаю, взглянула на его старого приятеля.

«Симпатичная, — подумал Илай. — Похоже, у них с Адамом не просто дружеские отношения. Иначе он не стал бы срываться с места». И он снова углубился в собственные невеселые мысли.

Илай уже почти жалел о том, что согласился встретиться с Адамом. Он предвидел, что эта встреча лишний раз напомнит ему о прошлом и разбередит старые раны.

Но тут Илая охватила досада на самого себя. А почему, собственно, он теперь не должен встречаться со старыми друзьями? Сколько можно избегать всего, что напоминает о прошлом, мотаться по свету и упиваться жалостью к самому себе?

Он со стуком поставил на стол бокал и решительно тряхнул головой.

Через пару минут Адам вернулся к столику, раздраженный и злой.

— Та блондинка — твоя подружка? — спросил его Илай.

— Вроде того, — буркнул Адам и сделал несколько больших глотков из бокала.

— Похоже, многое изменилось с тех пор, как мы не виделись, — изрек Илай. — Я не припоминаю, чтобы ты раньше срывался с места и мчался к какой-то подружке…

Адам угрюмо молчал.

— Ты прав, старик, — наконец произнес он. — Многое изменилось. — Его взгляд стал задумчивым. — Да, эта девушка не просто одна из моих приятельниц.

Я собираюсь жениться на ней, Илай.

— А она знает о твоих намерениях? Наверное, поэтому и шпионит, подозревая тебя в неверности?

— Я еще не говорил ей ни о чем, а она уже вообразила, что… Это на нее похоже! Знаешь, какой у Деб характер! Она стюардесса, мы вместе летаем из Сан-Франциско в Гонконг. Правда, с пассажирами она всегда невозмутима, вежлива, предупредительна…

Илай кивнул:

— Адам, женщинами не так легко управлять, как кажется на первый взгляд. Тебе уже пора это понять, учитывая твой большой опыт общения с ними.

Адам улыбнулся:

— Раз мы заговорили о женщинах… Ты встречался с Роной в последние годы?

Илай крепко сжал губы, почувствовав прилив злости. Ну вот, начинается!

— После суда — ни разу, — процедил он.

— А я как-то раз встретился. Рона интересовалась, не знаю ли я, где тебя можно отыскать. Знаешь, мне показалось, она все еще любит тебя. По крайней мере сама Рона так мне сказала.

— Она весьма оригинальным способом доказала мне свою любовь! — вспыхнул Илай.

— Мы много говорили о тебе, старик. Рона очень сожалеет о случившемся и полностью признает свою вину. Понимаешь, в Техасе ей было одиноко, ведь ты появлялся так редко.

— И поэтому она быстро утешилась, найдя себе подходящую компанию! — презрительно бросил Илай. — Слушай, давай оставим эту порядком надоевшую мне тему! Рона меня уже давно не интересует!

— Ладно, — пожал плечами Адам. — Это твоя жизнь…

— К черту воспоминания о той жизни! — перебил его Илай. — В моей нынешней жизни Роне места нет!

Давай лучше еще выпьем! — И он стал оглядываться, ища официантку.

— Прекрасная мысль, Илай! Можем мы себе позволить погулять, как в прежние времена?

— Вообще-то напиваться не хотелось бы… — Илай на минуту замолчал. — А, черт, будь что будет! Ты, кажется, говорил, что завтра у тебя нет полетов?

— К счастью, нет. А у тебя какие планы на завтрашний день?

Илай рассмеялся:

— Планы? Хорошенько выспаться и прийти в себя после бурной встречи со старым другом!

— Кстати, ты так и не сказал мне, что делаешь в Гонконге, — небрежным тоном вдруг произнес Адам. — Неужели просто отдыхаешь?

— Нет, конечно. В настоящее время я не могу позволить себе просто отдыхать. Я выполняю в Гонконге кое-какую работу. Летную работу. А сейчас веду переговоры с одним китайцем, живущим на Цзюлуне.

— Речь идет о постоянной работе?

— Пока не знаю. — Илай пожал плечами и добавил:

— Многое зависит от того, как я выполню первый полет.

— Так ты только из-за этого прилетел в Гонконг?

— Только из-за этого, — медленно повторил Илай. — К черту все вопросы, Адам! Каждый зарабатывает деньги как умеет. Понятно?

— Не сердись, приятель! Я всегда был излишне любопытен. Спросил тебя чисто по-дружески. — Адам, признавая свою вину, шутливо поднял вверх руки, словно сдаваясь:

— Но вообще ты прав: меня это не касается.

Глава 4

Линь Кэ нехотя встал и, закутав худое старческое тело в длинный халат, обратился на гуанджоуском — наречии к девице, лежавшей на постели:

— А теперь уходи.

— Но мы еще не закончили, господин. Я останусь до тех пор, пока…

— Уходи, я сказал! — И Линь Кэ плотнее запахнул полы халата, стесняясь своего обнаженного высохшего тела. Найдя в кармане несколько смятых гонконгских долларов и не глядя на проститутку, он сунул их ей в руку. — Одевайся и уходи!

Решительным шагом он направился в другую комнату, подошел к окну и стал смотреть на ночной Цзюлун.

Услышав, что проститутка ушла, Линь Кэ закрыл дверь и вернулся к окну.

Сегодня его снова постигла неудача.

После каждого такого случая Линь Кэ чувствовал себя униженным, хотя и сознавал, что винить следует не его самого, а солидный возраст. До сих пор он не мог примириться с тем, что пылкий огонь юности погас уже много лет назад, а изредка вспыхивающие искры — лишь отблески далекого костра.

В разговоре с американцем он солгал, заявив, что у него в жизни осталось всего два развлечения — курение опиумных трубок и сколачивание капитала. Нет, старый китаец вовсе не утратил интереса к мирским утехам. Правда, теперь его горячий пыл остыл, а полноценную сексуальную жизнь заменили воспоминания о бурно проведенной молодости. Линь Кэ никак не хотел смириться со своим нынешнем положением бесполого существа и, подобно многим другим китайцам, перепробовал на себе огромное количество всевозможных средств, начиная от порошков из рога носорога и заканчивая консультациями у врачей и шарлатанов.

Ничего не помотало, но время от времени появлялась надежда.

Линь Кэ постоянно приглашал к себе знакомых женщин, проституток и даже малолетних девочек. Ему почему-то казалось, что именно общение с совсем юными существами окажет на его организм благотворное воздействие. Вот и сегодня у него в постели побывала четырнадцатилетняя девица, но общение с ней успехом не увенчалось. — Стоя в полутемной комнате у окна, Линь Кэ сделал несколько жестов тонкой длинной рукой, означавших отвращение и досаду. Ему вдруг захотелось коснуться пальцами своего гроба, стоявшего под кроватью, будто дерево, из которого он был сделан, могло успокоить его и подбодрить. Но поразмыслив, он решил, что сегодня, после очередной неудачи, это не принесет ему утешения, а лишь еще больше разбередит душу.

Линь Кэ сосредоточил взгляд на окне, из которого открывался великолепный вид на сверкающий огнями пик Виктория. Там, у подножия горы, жил один человек, который, как представлялось Линь Кэ, мог стать препятствием на его пути.

Неразумно из-за каких-то временных физических недомоганий забывать о важных проблемах, подумал Линь Кэ. Активно работающий мозг — лучшее лекарство для тела. А голова у Линь Кэ была светлая, память — прекрасная, и об этом всегда нужно помнить тем, кто намеревается встать на его пути.

Старый китаец отошел от окна, пересек комнату, поднял телефонную трубку и набрал номер. Когда на другом конце провода ответили, он сказал на кантонском диалекте:

— Я хочу поговорить с Йн Чанем.

— Йн Чаня нет дома.

— Найдите его и передайте, чтобы явился ко мне домой завтра утром. Скажите, что дело важное и не терпит отлагательств.

Карен нежно взъерошила пышную шевелюру Сандера и чуть охрипшим голосом спросила:

— Ну как, дорогой? Я вижу, ты опять в полной боевой готовности!

Сандер поднял голову с подушки:

— Рад, что ты не сомневаешься в моих способностях, малышка.

Он возобновил ласки, и от его настойчивых прикосновений тело Карен затрепетало.

— Давай, давай! — страстно шептала она. — Давай, дорогой!

Наконец Карен сладострастно вскрикнула, и Сандер, крепко сжав в объятиях ее тело, отпрянул от жены, обессиленно рухнув на постель.

Карен откинула прядь волос с потного лба и положила голову Сандеру на грудь.

— Мне никогда не было так хорошо, — прошептала она.

Сандер еле заметно усмехнулся. Он был уверен, что Карен его обманывает. А впрочем, какое это имеет значение? Сандер Вановен никогда не любил девственниц-недотрог — от них одни проблемы и неприятности, он предпочитал иметь дело со взрослыми опытными женщинами.

Карен ласково погладила его грудь, поросшую рыжими волосами.

— Какой ты искусный мужчина, дорогой, — произнесла она игриво. — Как много ты умеешь…

— Да уж, я прошел через многое, женщина! — самодовольно изрек он. — У меня есть чему поучиться.

— А твоя борода… Когда ты прикасаешься ею к моему лицу, она кажется совсем не жесткой.

— Она мягкая и пушистая, потому что я каждый день мою ее детским шампунем. — Сандер провел рукой вдоль своего тела. — Продолжим наши развлечения, малышка?

Карен подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.

— Ну, дорогой, я не знаю…

Сандер нетерпеливо сжал ее в своих объятиях, Конечно, она вовсе не скромница, думал он, даже напротив… Но как она чертовски хороша, как умела и изобретательна в постели!

Карен отправилась в ванную, а Сандер поднялся с постели и голым подошел к высокому окну, из которого открывался живописный вид на гонконгскую гавань. Его нисколько не заботило, что кто-то может увидеть в окне его — огромного, как медведь, и голого.

Сандер Вановен жил в большом двухэтажном особняке, построенном еще его дедом на высоком зеленом холме. Когда владельцем стал отец Сандера, дом, как и семейный бизнес, начал ветшать и приходить в упадок.

В то время Сандер окончил в Штатах колледж и по возвращении домой занялся спасением некогда роскошного особняка. Постепенно ему удалось наладить традиционный семейный бизнес, а особняк подвергся реконструкции и приобрел еще более роскошный и внушительный вид. Изменив интерьер дома, Сандер сохранил его внешне таким, каким он был при деде, и даже восстановил площадку с перильцами на крыше. Вокруг дома он оставил все без изменений, соорудив лишь огромный, отделанный сверкающим кафелем бассейн.

Сандер отошел от окна и снова лег в постель рядом с Карен. Она придвинулась к нему и легкими движениями стала поглаживать его грудь. По телу Сандера пробежала легкая дрожь, и он сжал Карен в объятиях.

— Женщина, а ты мне чертовски нравишься! — прогудел он ей в ухо.

— Надеюсь, — игриво ответила она.

Сандер Вановен говорил правду. Ему действительно было очень хорошо с Карен. Пожалуй, впервые в жизни он искренне признавался женщине в своих чувствах.

У него был большой опыт общения с женщинами, но недолгие и необременительные связи, как правило, заканчивались разочарованием. С Карен же все было по-другому, и Сандер искренне радовался, что ему наконец удалось найти такую женщину. Разумеется, он не давал себе клятв принадлежать только ей, полагая, что любовь к женщине не должна мешать разносторонним мужским интересам.

Сандер повернулся лицом к Карен и сказал:

— Знаешь, накануне китайского Нового года я всегда устраиваю вечеринку и приглашаю много гостей. Из-за нашего медового месяца я обо всем забыл, а времени осталось мало. Ты теперь жена Сандера Вановена и моя правая рука, поэтому завтра же начинай обзванивать людей и приглашать их на торжество. Сегодня вечером я подготовлю список гостей и отдам его тебе.

— А не поздно этим заниматься? — с сомнением произнесла Карен. — Кстати, Сандер, я ведь даже не знакома с твоими друзьями.

— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — На празднике ты со всеми познакомишься. — И высокомерно добавил:

— Люди, которых пригласили к Сандеру Вановену, обязательно придут, даже если узнают о вечеринке за час до ее начала!

Неожиданно Карен запрыгала и захлопала в ладоши.

Сандер недоуменно уставился на нее.

— Что с тобой?

— На празднике я впервые почувствую себя настоящей миссис Сандер Вановен! Настоящей!

— Рад это слышать!

Карен бросилась в объятия мужа, страстно целуя его. Сандер почувствовал, как его снова охватывает сильное желание, но в этот момент зазвонил телефон.

— Черт! — с досадой пробурчал он. — Кому я понадобился в полночь?

Он высвободился из объятий Карен и, встав с кровати, направился в кабинет к телефону.

— Не бери трубку, пусть звонит! — крикнула ему Карен. — Как не вовремя!

— Нет, малышка, надо узнать, в чем дело. Наверное, что-то важное, если звонят в такой поздний час.

Сандер снял трубку и услышал взволнованный голос англичанина Клиффорда Саттервейта, управляющего фабрикой шелковых и текстильных изделий.

— Прошу прощения, мистер Вановен, что побеспокоил вас так поздно, но у меня есть для вас важная информация.

— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросил Сандер.

— Возможно, это всего лишь слухи… Но я получил сведения из нескольких надежных источников…

Думаю, они достоверные.

Сандер тяжело вздохнул. Как ему хотелось послать куда подальше этого идиота! Сжав с силой трубку, он произнес с угрозой в голосе:

— Не тяни, говори, что случилось!

— Рабочие собираются устроить забастовку, если на китайский Новый год вы не дадите им выходной, — быстро проговорил Саттервейт. — Скорее всего ничего серьезного они не замышляют, но могут организовать пикеты!

— В таком случае они вылетят с работы! — рявкнул Сандер.

— Да, мистер Вановен, но все рабочие имеют высокую квалификацию, и, чтобы найти таких же профессионалов, потребуется много времени. Это обойдется вам дороже, чем устроить выходной день в праздник. Вы же знаете, что здесь, в Гонконге, китайский Новый год — официальный праздник, и предприятия дают рабочим оплачиваемый выходной день.

А некоторые отдыхают два дня…

— Клиффорд, мне обо всем этом известно, я ведь живу в Гонконге не первый день! Надеюсь, ты не забыл, что два месяца назад рабочие уже устраивали забастовку и тогда я уступил их требованиям? Вспомни, во сколько мне это обошлось! А им все мало, мало…

В общем, так: или они будут работать в праздник, или пусть убираются с фабрики ко всем чертям!

— Если вы заставите их работать в праздничный день, они расценят это как наказание!

— А мне наплевать! Пусть думают что угодно!

— Дело в том, мистер Вановен, что до меня дошли еще кое-какие слухи… — Саттервейт немного помолчал. — Говорят, если вы не распорядитесь закрыть фабрику на праздник, рабочие устроят настоящий бунт! И он будет еще более кровавым, чем в шестьдесят седьмом году!

— Пусть устраивают бунт! Пусть передерутся друг с другом! А я погляжу, чем все это закончится. Вспомни, в шестьдесят седьмом году кучка негодяев лишь озлобила большинство рабочих, и администрации с трудом удалось разнять дерущихся. Пусть устраивают забастовку, пусть!

— Дело в том, мистер Вановен, что вы не совсем правильно оцениваете нынешнюю ситуацию, — тихо произнес управляющий. — На этот раз рабочие настроены серьезно, ведь, лишая их праздника, вы нарушаете старые традиции.

— К дьяволу традиции! — рявкнул Сандер. — Саттервейт, не забывай: я хозяин фабрики и ты работаешь на меня! Как я распорядился, так и будет! В этот день ты откроешь фабрику, даже если ни один рабочий не встанет к ткацкому станку! Даже если пикет выстроится до самого моря! Понятно? — И не дожидаясь ответа, Сандер швырнул трубку на рычаг.

Он постоял немного у телефона и, пытаясь подавить бушевавшую в душе ярость, с силой сжимал и разжимал кулаки. Он допускал мысль, что ведет себя неразумно и его упрямство может привести к непредсказуемым результатам, но черт возьми, это его собственная фабрика, и он поступит так, как сочтет нужным! Он покажет этим ничтожествам, что бывает с теми, кто ослушается Сандера Вановена! Здесь не Штаты, где бездельники-рабочие устраивают забастовки и акции протеста по любому надуманному поводу!

Сандер услышал голос Карен. Он подошел к дверям спальни и раздраженно крикнул:

— Ну что, Карен?

— Я жду, — промурлыкала его жена. — По-моему, нас с тобой прервали в самый интересный момент!

Илай Кейган проснулся рано утром в чудовищном похмелье. Он приподнял голову с подушки и почувствовал, как у него внутри словно перекатываются чугунные шары, причиняя сильную боль. Во рту был отвратительный привкус. По опыту Илай знал, что после обильной выпивки он всегда просыпался очень рано и спать больше не мог.

Он с трудом поднялся с постели, побрел в ванную и встал под душ, сначала холодный, потом — горячий. Затем, охая, оделся и вышел из номера, стараясь не делать резких движений, чтобы не усиливалась головная боль.

Пока он спускался на первый этаж в кафе, его занимала одна-единственная мысль: как пережить этот день. В кафе он заказал пару чашек горячего крепкого кофе, овсяную кашу и вареные яйца с кусочками жареной свинины по-китайски.

Илай позавтракал и, выйдя из кафе, направился в вестибюль. В этот ранний час там еще никого не было.

Он остановился, закурил сигару и подумал об Адаме.

Интересно, как он? Тоже, наверное, мучается после вчерашнего. Хотя вряд ли. Илай смутно помнил, что когда они покидали бар, его приятель был в лучшем состоянии, чем он сам. А выпили они очень много, долго вспоминали свою работу в Корее, старых знакомых и, конечно, забыли поужинать.

Илай поморщился и тихо застонал. Господи, зачем он только закурил… Утихшая было головная боль дала о себе знать с новой силой, во рту опять появился отвратительный привкус. Понятно, что необходимо выйти на свежий воздух.

У входной двери его внимание привлекли рекламные туристические проспекты, которые лежали на небольшом столике. Илай принялся их листать. Его заинтересовала экскурсия в Ботанический сад, потому что он находился рядом с отелем.

Илай вышел на улицу и, немного пройдя, свернул на Гарден-роуд. В этот ранний час на улицах было совсем мало людей, но возле магазинчиков уже продавали газеты, на первых полосах которых золотыми иероглифами были напечатаны приглашения жителям принять участие в празднике китайского Нового года.

Илай уныло брел по улице, и каждый китаец, проходивший мимо него, обязательно замедлял шаг и, вежливо поклонившись, произносил несколько слов на своем языке. Илай догадался, что все они повторяют одну и ту же фразу, но что она означает, не понимал.

В парке, где уже зацвели азалии и многие другие цветы, названия которых Илай не знал, степенно прогуливались китайцы с птичьими клетками в руках Когда они проходили мимо Илая, птицы начинали петь что-то радостное и бодрое.

У подножия высокого холма, рядом с могучим деревом с гладким, почти полированным стволом несколько китайцев занимались гимнастикой и борьбой. Илай читал в одной рекламной брошюре об их постоянных тренировках и о том, что местные виды единоборств основываются на следующей концепции: все в мире изменчиво, и человек как частица Вселенной обновляется вместе с ней через сто восемь лет, переходя из одной формы существования в другую, постепенно обретая внутреннее успокоение и мудрость.

К Илаю подошел низенький китаец — его голова едва доходила Илаю до плеча — и, улыбаясь, произнес:

— Не хотите поучиться нашим упражнениям?

Илай немного помолчал, думая о том, что в нынешнем состоянии ему вряд ли удастся повторить сложные движения, потом улыбнулся и ответил:

— Ладно, попробую. — И они с китайцем ступили на лужайку.

Илаю почти удалось выполнить упражнение под названием «Ищем иголку на дне моря», потом еще несколько, а перед упражнением «Приближение к форме семи звезд» он решил, что с него хватит: уж очень плохо ему было после вчерашней попойки. Сейчас все эти упражнения казались ему нелепыми и смешными, но он по опыту знал, что китайцев обижать не следует. За бесстрастными выражениями их лиц скрывается буря чувств, и любой, кто обидит их, рискует получить урок вежливости — удары карате.

Илай поблагодарил китайца и дал ему несколько долларов. Тот заулыбался, часто-часто закивал головой, а Илай побрел дальше, чувствуя, что все-таки полегчало.

День только начинался, и Илай размышлял о том, как же его провести. Он вернулся обратно на Гарден-роуд и вдруг вспомнил о молодой женщине-полукровке, с которой познакомился на корабле. Как же ее имя? Сильвия Кэ, экскурсовод в туристическом бюро Вановена. А почему бы не совершить обзорную экскурсию по городу в обществе такого симпатичного гида, как Сильвия Кэ? Илай ускорил шаг и направился на Куинз-роуд, где находился офис туристического бюро.

Ему повезло: экскурсия начиналась через полчаса, и проводить ее должна была Сильвия Кэ.

Девушка сразу вспомнила своего нового знакомого и застенчиво улыбнулась. Илай, окинув ее внимательным взглядом, решил, что сегодня она выглядит еще привлекательнее, чем вчера на корабле. На Сильвии были темно-серые брюки, блузка нежно-голубого цвета и черные туфли.

— У нас несколько экскурсий, мистер Кейган, и вы можете выбрать любую, — сказала она. — Пожалуйста, посмотрите расписание экскурсий и выберите себе маршрут. — Сильвия подала Илаю тонкую брошюру.

Он машинально перелистал ее и, посмотрев в глаза девушке, произнес:

— Меня интересует экскурсия, которую проводите вы.

Сильвия на минуту смутилась, опустив глаза, но сказала бесстрастным голосом:

— Мне очень приятно, мистер Кейган, что вы выбрали именно мою экскурсию.

— Могу я попросить вас называть меня просто Илай или это слишком самонадеянно с моей стороны, учитывая, что мы познакомились только вчера? — с улыбкой спросил Илай.

Лицо Сильвии стало серьезным.

— Думаю, не следует торопиться, — сухо ответила она.

Илай пожал плечами:

— Ладно, всему свое время.

Он достал сигару и направился было к креслу, стоявшему в холле, но обернулся и сказал:

— Сегодня утром, когда я гулял в Ботаническом саду, проходившие мимо китайцы говорили одну и ту же фразу. Вы не знаете, что она означает? — Илай произнес несколько слов.

Сильвия озадаченно молчала. Она попросила его повторить фразу еще раз, и наконец ее лицо прояснилось. Она засмеялась:

— А, понятно. Это традиционное китайское приветствие по случаю Нового года. Оно означает: «Желаю тебе процветания и благополучия в Новом году!»

Кстати, у китайцев существует многолетний обычай: за день до Нового года отдать все долги, чтобы быть свободными от обязательств.

— Неплохо бы и нам в Штатах взять это за правило, — заметил Илай. — А они действительно отдают долги?

— Стараются. Если китайцы не могут вернуть долги, то очень переживают.

Илай кивнул и направился к креслу. Расположившись поудобнее, он закурил сигару и стал украдкой наблюдать за Сильвией.

В офисе туристического бюро находилось еще несколько сотрудников, но Илаю показалось, что именно Сильвия принимает все решения. Ему было приятно смотреть на молодую красивую девушку, но он ни на минуту не забывал о том, что она каким-то образом связана с Линь Кэ. Остается надеяться, что за время экскурсии по городу он сумеет разговорить Сильвию и выяснить, что у нее общего с этим старым китайцем.

Глядя на Сильвию, Илай вдруг заинтересовался, почему она работает простым экскурсоводом, а не имеет собственного бизнеса. Когда она освободилась, он подошел к ней и задал этот вопрос.

— Дело в том, мистер Кейган, что подобная работа не для меня. По натуре я человек общительный, и мне нравится работать с людьми. Кроме того, я очень люблю Гонконг. — Сильвия на минуту задумалась. — Я не только люблю свой город, но и горжусь им. И счастлива, что у меня есть возможность показывать его туристам. Я считаю свою работу интересной и достойной, мистер Кейган.

— Знаете, мисс Кэ, я заметил одну любопытную особенность, — сказал Илай. — Названия большинства городов — женского рода. Как вы полагаете, с чем это связано, ведь они давались задолго до возникновения феминистских движений? — Илай улыбнулся.

— По-моему, все просто, мистер Кейган. Когда вы думаете о чем-нибудь прекрасном, вы наверняка представляете это в женском роде, не так ли?

— Большинство городов, в которых я бывал, далеки от совершенства, — сухо заметил Илай.

— Надеюсь, ваше критическое замечание не относится к моему городу? Хотя надо признать, что и у Гонконга имеются неприглядные стороны, но контраст лишь усиливает его красоту. А вам нравится Гонконг, мистер Кейган?

— Видите ли, я мало его знаю, поэтому и хочу вместе с вами совершить экскурсию.

Сильвия кивнула и отошла от Илая, чтобы поприветствовать двух чернокожих экскурсантов, а он направился к автобусу.

Салон был наполовину пуст, и Илай решил сесть впереди, рядом с местом гида. Вскоре пришла Сильвия. Стоя в проходе между рядами кресел, она сказала в микрофон:

— Доброе утро, дамы и господа! Я — ваш экскурсовод, меня зовут Сильвия Кэ. Приветствую вас в моем городе! — Она улыбнулась и взглянула на Илая. — Однажды кто-то верно подметил, что если бы Гонконга не было, его следовало бы придумать. Но мой город существует, он многолик, интересен, и я хочу, чтобы вы полюбили его. Заранее прошу меня извинить за то, что буду высокопарно называть Гонконг «моим городом». Поверьте, я действительно очень люблю его и считаю своим.

Туристическое бюро мистера Вановена предлагает несколько экскурсий. Наша экскурсия продлится приблизительно четыре часа и называется «Знакомство с Гонконгом». Мы посетим разные интересные и живописные места города, такие его достопримечательности, как Целебные сады тигра, Абердин, пляжи Рипалс-Бей, Западный район и другие. Прогуляемся по Кэт-стрит, рынку, затем в специальных вагончиках поднимемся на пик Виктория.

Во время экскурсии мы побываем на фабрике шелковых и текстильных изделий. Хочу подчеркнуть, что посещение фабрики организовано с любезного разрешения ее владельца, мистера Сандера Вановена, который также является и хозяином нашего туристического бюро. Надеюсь, на фабрике вы купите понравившиеся вам вещи из шелка и трикотажа.

Сильвия села в кресло напротив Илая и продолжала рассказывать туристам о достопримечательностях Гонконга.

Слушая ее, Илай думал о том, что Гонконг, несомненно, очень интересный город и экскурсионный маршрут составлен таким образом, чтобы показать его красоту, но скрыть от глаз туристов то, что в нем есть уродливого.

Тем временем они подъехали к Целебным садам тигра. Туристы, оживленно переговариваясь, вышли из автобуса, и Сильвия сказала:

— Целебные сады тигра были заложены в 1935 году, после того как одному ученому удалось получить замечательное целебное средство «Тигровый бальзам».

Сады напоминают американский Диснейленд, на их территории расположено множество гротов, пещер, шатров и павильонов, после посещения которых вы будете иметь представление о китайских мифах и древних легендах. Целебные сады тигра очень красивы и всегда приводят в восторг туристов. Дамы и господа, не забудьте взять с собой фотоаппараты, чтобы запечатлеть все это великолепие на пленке Рекомендую вам посетить дворец минералов, где собрана прекрасная и редкая коллекция жадеита — минерала различных цветов — от синевато-белого до яблочно-зеленого Илай подумал, что сравнение Целебных садов тигра с Диснейлендом очень удачное. На их холмистой территории были размещены многообразные экспозиции, традиционно представляющие китайскую мифологию, повсюду стояли фигуры реально существовавших людей и вымышленных персонажей, в павильонах и причудливых гротах застыли сценки из буддистских легенд. А какое удовольствие здесь получали дети!

Обширная коллекция жадеита тоже вызвала у Илая большой интерес. Он мало что знал об этом минерале и подивился тому, что отдельные экземпляры оцениваются весьма дорого. Вместе с другими восхищенными туристами он долго любовался уникальной коллекцией статуэток, ваз, ювелирных изделий из жадеита и также не мог оторвать глаз от восхитительной композиции, составленной из полудрагоценных камней. В центре ее были изображены фигурки птиц и обезьян, выложенные из дымчатого агата, по бокам сверкали причудливые узоры горного хрусталя, розового кварца и голубого лазурита.

Следующую остановку автобус сделал у подножия пика Виктория, и туристическая группа, пересев в специальный вагончик, отправилась наверх.

Это напомнило Илаю о фуникулерах в Сан-Франциско, но здесь подъем оказался настолько крутым и высоким, что дома и здания у подножия горы вскоре стали выглядеть игрушечными. Сразу похолодало. «Не меньше чем на десять градусов», — подумал Илай.

Сильвия сделала приглашающий жест рукой, и туристы, став полукругом, снова приготовились внимательно ее слушать.

— Дамы и господа! Посмотрите, какой прекрасный вид открывается на королевскую колонию! Сейчас мы с вами на высоте 400 футов над уровнем моря, а сама вершина Виктории находится на высоте 1823 футов . Вы можете подняться на нее в вагончиках.

Подъем туристов наверх осуществляется в специальных вагончиках с 1888 года, и до сих пор, к счастью, не произошло ни одной аварии. В киосках продаются прохладительные напитки и сувениры. К вашим услугам также ресторан, где вы можете пообедать или купить сандвичи и чай. Дамы и господа, я буду ждать вас здесь, у автобуса, через тридцать минут.

Илай закурил сигару и решил прогуляться по извилистой тропинке наверх, к вершине. Он надеялся, что Сильвия составит ему компанию, но ее нигде не было.

С вершины горы Виктория открывался действительно сказочный вид. Сверху хорошо просматривались городская часть острова, гонконгская гавань и огромный утес, поросший зеленой растительностью, комплекс жилых зданий, Центральный район, Кеннеди-таун.

Илай вернулся раньше других, чтобы успеть поговорить с Сильвией, и очень обрадовался, увидев ее в салоне автобуса. Сильвия курила и улыбнулась ему.

— Какие у вас впечатления? — спросила она, когда он сел напротив.

— Просто великолепно! — искренне воскликнул он. — А как, должно быть, красиво здесь вечером!

— Да, вы правы. Мы всегда возим сюда туристов вечером. Советую и вам приехать сюда с вечерней экскурсией.

— А экскурсоводом тоже будете вы?

— Нет. У нас не такой длинный рабочий день, — довольно холодно ответила Сильвия, но тут же добавила с улыбкой:

— Экскурсовод вечернего обзора — очень привлекательная молодая девушка. Она вам понравится.

— Она так же привлекательна, как и вы?

— Мне трудно оценить себя… Илай.

Прежде чем он успел что-нибудь сказать, в автобус ввалилась шумная группа туристов, и Сильвия занялась ими, отвечая на многочисленные вопросы.

Экскурсия продолжалась, и Илай, глядя в окно, думал о том, что Сильвия специально ведет себя так, чтобы не оставаться с ним наедине больше чем на несколько минут. Очевидно, в ее планы не входит тесное знакомство с американцем.

Устав от впечатлений, Илай почти не обращал внимания на достопримечательности, мимо которых проезжал автобус. Лишь когда Сильвия громко заговорила в микрофон, он поднял голову и сосредоточился.

— Уважаемые дамы и господа! Мы проезжаем мимо Абердина — знаменитой рыбацкой деревушки. Большинство ее жителей живут на воде — в плавучих домиках, барках, сампанах и джонках. На воде расположены и многие магазинчики, несколько школ и даже церкви.

История Абердина прослеживается с начала девятнадцатого века, когда морские пираты стали использовать это место для стоянки судов. Китайцы называли его «ароматной гаванью», что на кантонском диалекте звучит приблизительно как «Гонконг», и в дальнейшем весь остров стали называть Гонконгом.

В середине восьмидесятых годов прошлого века, когда Гонконг уже был британской колонией, эту деревушку переименовали в Абердин — в честь лорда Абердина, английского министра иностранных дел в то время.

Интересно, что абердинцы сходят на берег лишь тогда, когда им нужно продать улов — их единственный источник дохода. Другая причина, по которой абердинцы оказываются на берегу, — смерть. Их хоронят на местном кладбище, расположенном на дальнем склоне горы.

В Абердине много ресторанчиков, где туристы могут сами выбрать на обед только что выловленную рыбу. Мы возим туда вечерние экскурсии. Вы, если пожелаете, можете самостоятельно побывать в Абердине, добравшись туда на водном такси.

Илай рассеянно слушал рассказ Сильвии, лениво глядя в окно… Следующий пункт маршрута, Рипалс-Бей, тоже не произвел на него особого впечатления, хотя, по словам Сильвии, роскошные пляжи с чистым золотистым песком и всевозможными удобствами и развлечениями пользовались у туристов большой популярностью.

Последним пунктом в долгой экскурсии по Гонконгу было посещение фабрики шелковых и текстильных изделий Вановена.

Сильвия снова обратилась к туристам:

— Уважаемые дамы и господа! Говорят, что каждый город имеет сердце. Если это правда, то сердце моего города — это текстильная индустрия. Фабрики по производству шелка и текстиля работают двадцать четыре часа в сутки, закрываясь лишь на время празднования европейского Нового года и китайского Нового года.

Объемы текстильного производства очень выросли за последние двадцать лет, и люди, приезжающие в Гонконг, никогда не уедут отсюда с пустыми руками. Они обязательно купят у нас прекрасный костюм, элегантное платье или традиционный китайский халат.

На фабрике Илай, неожиданно для самого себя, почувствовал интерес к происходящему. Он с любопытством и даже изумлением оглядывал огромные цеха, в которых, грохоча, работали прядильные машины, чесальные аппараты и ткацкие станки.

— Предприятие мистера Вановена считается не очень крупным, — говорила Сильвия, напрягая голос. — В Гонконге есть фабрики, объем выпуска продукции которых вдвое выше!

Миновав несколько цехов, туристы оказались в сравнительно тихом помещении — демонстрационном зале, где на широком экране шел показ изделий этой фабрики: мужские рубашки, платья, халаты, костюмы, скатерти… Пока все с интересом смотрели на экран и обменивались впечатлениями, Сильвия подошла к мужчине, стоявшему в центре зала, и заговорила с ним.

Илай закурил и постарался незаметно разглядеть ее собеседника. Внешность мужчины была весьма колоритной: густая рыжая борода, мощные широкие плечи, холодный взгляд. Одежда самая обычная: темно-синий костюм, белая рубашка с галстуком. Но в его облике явно сквозило что-то разбойничье, что-то от морского пирата — одного из тех, кто в прошлом веке бросал якоря своих судов в гавани Абердина.

Поговорив с Сильвией, рыжебородый мужчина вышел из демонстрационного зала, а она пригласила туристов в автобус.

Экскурсия продолжалась, и Сильвия сказала в микрофон:

— Тем, кто мало знаком с Гонконгом и не решается самостоятельно делать покупки, я советую посетить два больших торговых центра: один — в районе Натан-роуд на Цзюлуне, другой — на Куинз-роуд, здесь, на острове. В них огромное количество товаров, самых лучших и качественных. После посещения этих торговых центров мы отправимся на Кэт-стрит и на рынок, который сейчас называется Аппер-Ласкар-роу. Но старые гонконгцы никогда не называют его так. В его торговых рядах вы можете найти абсолютно все, что производится в мире, причем по самым низким ценам. Любопытно, что даже местные жители, которые, казалось бы, досконально изучили весь ассортимент, постоянно находят там что-нибудь новое и необычное. — Сильвия улыбнулась. — Дамы и господа! Те, кто хочет задержаться здесь, могут добраться до отелей на такси. Остальных я буду ждать у автобуса в двенадцать часов. Желаю вам удачных покупок!

Весело переговариваясь, туристы покидали автобус, а Илай обратился к Сильвии:

— Чем вы обычно занимаетесь в течение этого часа?

Она неопределенно пожала плечами:

— Хожу вместе с туристами за покупками, иногда просто гуляю по Леддер-стрит. Здесь очень интересно, и каждый раз обязательно сделаешь открытие для себя.

— А сегодня чем вы намерены заняться? — нетерпеливо спросил Илай.

— Пока не решила. — На серьезном лице Сильвии появилась легкая улыбка. — Наверное, все-таки прогуляюсь по Леддер-стрит. Хотите сопровождать меня, Илай?

— С удовольствием!

На улице царила предпраздничная суета, и это благотворно сказалось на настроении Илая. Он заметно повеселел. Сильвия, почувствовав перемену в нем, сказала:

— Вы окунулись в настоящую жизнь Гонконга, ощутили ее движение и уловили ритм. Раньше ведь вы бывали в таких районах Гонконга, которые находятся в стороне от туристских маршрутов — от Голливуд-роуд и вниз до Куинз-роуд.

Улица круто поднималась вверх, и по ней навстречу со свистом катились мальчишки, стоя на плоских досках с колесиками.

Илай обратил внимание на то, что магазины располагались на нескольких уровнях, соответственно рельефу, образуя что-то вроде ступеней большой лестницы.

— Многие семьи обитают здесь всю жизнь, — пояснила Сильвия. — Для них магазин и дом — одно целое.

Илай с интересом разглядывал малышей, спавших в подвесных люльках, и девочек, играющих у дома в кукольное чаепитие. Мимо магазинов прогуливались веселые туристы, группа мужчин что-то оживленно обсуждала, рядом с яркой вывеской невозмутимо стоял полицейский.

Отовсюду доносились звонкие голоса торговцев, предлагающих и расхваливающих самые разнообразные товары: крысоловки, свежие фрукты и овощи, крикетные биты, прохладительные напитки, говядину и свинину, огромными кусками висевшую на металлических крючьях, куриные, субпродукты и многое другое.

На каждом шагу попадались маленькие парикмахерские, из окон которых доносилось громкое щелканье ножниц.

Сильвия взяла Илая под руку и подвела его к небольшой группе старых китаянок, сидевших на корточках возле молодого китайца. Женщины держали в руках измятые листочки бумаги.

— Этот мужчина — писарь, — шепнула Сильвия на ухо Илаю. — Бедные пожилые женщины неграмотны, и он от их имени пишет письма родственникам, живущим на материке — в красном Китае.

Илай заглянул через плечо китайца и увидел, как тот быстро рисует на бумаге иероглифы под диктовку одной женщины. Сильвия наклонилась к Илаю и перевела:

«Пожалуйста, передайте моему любимому сыну, что у меня все хорошо…»

Они отошли от женщин и продолжили путь.

Илаю стало грустно от мысли, что за внешним благополучием, изобилием товаров и услуг в Гонконге скрываются бедность, горе и безысходность.

— Вы говорили, что Гонконг очень разный, — сказал он Сильвии. — Теперь я понял, что вы имели в виду.

Сильвия кивнула.

— Да, это так. Многие приехали сюда из Китая в поисках лучшей доли, а некоторые, зная, что им придется жить в бедности, все же предпочли быть бедными, но свободными. — Сильвия взяла Илая под руку. — Уровень жизни в Гонконге постепенно растет, но не так быстро, как хотелось бы. Я очень надеюсь на то, что скоро все наладится!

Сколько раз в самых различных ситуациях Илаю доводилось слышать подобные слова! Нет, он не разделял оптимизма Сильвии…

Они дошли до конца Леддер-стрит и свернули на шумную Кэт-стрит, где продавались, по словам Сильвии, товары почти со всего света. Вдруг Сильвия остановилась и, взглянув на свои наручные часы, заволновалась:

— Уже почти полдень. Мне нужно возвращаться в автобус. После обеда у нас запланирована еще одна экскурсия. Вы остаетесь здесь или пойдете со мной, Илай?

— Пожалуй, я останусь здесь, — ответил он. Посмотрев ей в глаза, он предложил:

— Давайте сегодня вечером поужинаем вместе?

Сильвия улыбнулась:

— Оригинальное предложение! А я-то все думала, догадаетесь вы пригласить меня на ужин или нет!

Глава 5

— Прошу извинить меня, достопочтенный, — вежливо произнес Йн Чань, низко кланяясь и презирая себя за униженные манеры. — Когда пришло ваше сообщение, я находился на фабрике. Ситуация складывалась таким образом, что я не решился уйти в неположенное время.

Линь Кэ кивнул и спрятал руки в длинные рукава халата.

— Все нормально, сын мой, — сказал он. — Я был слишком нетерпелив. Выдержка — это качество, которого не хватает многим.

Йн Чань опустил глаза. Как же он ненавидел этого мерзкого старика! Как ему было противно мчаться к нему, как собака, которая по первому свисту бежит к хозяину, и угодливо поддакивать в надежде на его ободряющий кивок. Но Йн Чань, как и все китайцы, чтил традиции. Он относился к Линь Кэ с уважением — к его почтенному возрасту и авторитету.

Что же понадобилось Линь Кэ от скромного молодого рабочего фабрики?

— Ты трудишься на фабрике Вановена, и именно поэтому я и хотел тебя видеть, — словно угадав мысли Йн Чаня, сказал Линь Кэ. — До меня дошли слухи, будто рабочие собираются бастовать, если этот белый дьявол не закроет фабрику на праздник. Это правда?

— Да, достопочтенный, это правда, — ответил Йн Чань. — Хозяин фабрики должен уважать наши традиции.

— Ты организатор забастовки?

— Рабочие доверяют мне, — с гордостью ответил Йн Чань. — Мы должны сами бороться за свои права, ведь у нас нет профсоюза!

Линь Кэ задумчиво посмотрел на молодого рабочего.

— Никогда бы не подумал, что ты такой ярый защитник угнетенных! — усмехнулся он.

Лицо Йн Чаня вспыхнуло.

— Наши люди имеют право на отдых! — с дрожью в голосе воскликнул он. — Этот Вановен закрывал свою фабрику на европейский Новый год!

Линь Кэ махнул рукой и безразличным голосом сказал:

— Ладно, это несущественно. Перейдем к делу.

Итак, вы планируете организовать забастовку…

— Да, но мы не хотим, чтобы получилось как в шестьдесят седьмом году, когда на фабрике вспыхнул настоящий бунт. Мы обсуждаем с рабочими предстоящую забастовку и пытаемся выработать план действий.

— Вы собираетесь бастовать на Новый год, потому что в этот день полиции будет не до вас? Я правильно понял?

До чего же умен и проницателен этот старик, подумал Йн Чань. Надо вести себя с ним осторожно.

— Да, вы правы, достопочтенный. Но существует и еще одна причина, которая толкает нас на забастовку: иностранный дьявол Вановен распорядился, если в этот день рабочие не встанут к станкам, уволить их немедленно.

— Понятно, он действует как настоящий хозяин.

А скажи, сын мой, к чему все-таки вы склоняетесь: провести мирную демонстрацию, подобную тем, что регулярно происходят в Штатах, или же вы настроены на решительные действия?

— Пока мы обсуждаем варианты, — уклончиво ответил Йн Чань. — Большинство рабочих не хотят насилия.

— Но в случае провокации ваша забастовка неизбежно перерастет в кровавый бунт, — заметил Линь Кэ.

— Такой вариант не исключен, — согласился Йн Чань.

Почему старик так настойчиво расспрашивает о фабрике? Что ему нужно?

— У Сандера Вановена вспыльчивый, даже взрывной характер, и он не потерпит непослушания, — сказал Линь Кэ. — Если кто-то посмеет…

— Рабочие знают об этом, они ненавидят его, и стоит только…

Линь Кэ кивнул:

— Точно, сын мой.

Йн Чань собрался с духом и задал мучивший его вопрос:

— Достопочтенный, могу я узнать, почему вы интересуетесь делами фабрики и рабочими?

— Ты ошибаешься, сын мой. Меня абсолютно не интересуют ваша фабрика и рабочие. Они как были кули, так и останутся… — И, немного помолчав, Линь Кэ вдруг сказал бесстрастно:

— Я хочу, чтобы во время забастовки Сандер Вановен был убит. Разумеется, его смерть должна выглядеть как несчастный случай.

Йн Чань замер от неожиданности. Он почувствовал, как по его спине пробежал холодок страха. Конечно, смерть хозяина не огорчит его, более того, он будет счастлив, если погибнут все белые дьяволы, обосновавшиеся в Гонконге! Но почему этот зловещий старик желает смерти именно Сандеру Вановену?

— Простите меня, достопочтенный, могу я узнать, зачем вы хотите убить хозяина фабрики? — тихо спросил Йн Чань.

— Это тебя не касается! — резко бросил Линь Кэ. — Если согласишься помочь мне, то я хорошо отблагодарю тебя.

Йн Чань в изумлении молча глядел на старика.

— Да, сын мой, ты должен помочь мне, именно ты, и никто другой! — повторил Линь Кэ. — Смерть Вановена выгодна тебе как минимум по двум причинам. Во-первых, Сандер Вановен ненавидит людей желтой расы и уже по этой причине заслуживает смерти. А во-вторых… — На лице Линь Кэ появилось задумчивое выражение. — Сандер Вановен недавно женился, и если с ним что-то случится, то фабрика перейдет к его жене. Она американка и, следовательно, будет управлять предприятием по-другому. Ты знаешь, у них в Штатах приветствуется создание профсоюзов и рабочих гильдий, значит, с ней будет легче договориться.

Йн Чань задумался. В глубине души он не разделял оптимизма Линь Кэ. За время работы он хорошо изучил стиль управления Вановена и его администраторов. Если даже хозяина убьют, вряд ли его жена возьмет дело в свои руки. Скорее всего она поручит управление фабрикой тем же людям, англичанам, которые и сейчас там работают.

Йн Чань вспомнил, какое унижение он испытал, когда по просьбе рабочих решился поговорить с хозяином об их насущных проблемах: повышении заработной платы, улучшении условий труда, сокращении рабочего дня. Вановен сначала нагло рассмеялся ему в лицо, а затем просто выгнал из кабинета, с силой захлопнув дверь.

Йн Чань убил бы Вановена только за тот случай!

Линь Кэ продолжал говорить бесстрастным голосом:

— Если ты уничтожишь этого белого дьявола, я пожертвую на нужды вашего будущего профсоюза значительную сумму — десять тысяч американских долларов. Кстати, я не буду возражать, если часть денег ты истратишь на себя. Никто об этом не узнает.

— Нет, что вы, достопочтенный! — запротестовал Йн Чань. — Все деньги пойдут рабочим!

Линь Кэ пожал плечами:

— Меня это не касается, ты сам волен распоряжаться деньгами?

— Каким способом вы предлагаете убить Вановена?

— Ты застрелишь его из пистолета. Я вручу тебе его накануне забастовки. Разумеется, пистолет не зарегистрирован, и раньше из него никогда не стреляли.

— Я плохо знаком с огнестрельным оружием, — с сомнением произнес Йн Чань. — По-моему, нож предпочтительнее. Он быстр, а главное, молчалив! К тому же у меня есть опыт обращения с ножом…

— Нет, сын мой, нож в данном случае не подойдет. Сандер Вановен — мощный мужчина и силен как бык. Тебе не удастся справиться с ним, имея в руке лишь нож. Пистолет — лучшее оружие против Сандера Вановена. Когда возникнут паника и суматоха, ты незаметно подберешься к нему и убьешь.

Линь Кэ подошел к письменному столу и, улыбаясь, достал из ящичка деньги.

— Сейчас я вручу тебе аванс — две тысячи гонконгских долларов. Видишь, я полностью доверяю тебе. Надеюсь, ты прекрасно справишься с моим заданием.

— Уверяю вас, достопочтенный, я все сделаю, как вы велите! — горячо воскликнул Йн Чань. — Я уничтожу белого дьявола, и духи моих предков помогут мне в этом!

Йн Чань в приподнятом настроении покинул квартиру Линь Кэ. Он, разумеется, знал, что этот зловещий старик является главой одной из самых могущественных триад в Гонконге и контролирует игорный бизнес, наркотики и проституцию. Ему было хорошо известно и то, что очень многие китайцы в Гонконге «охотились за драконом», то есть принимали наркотики, а Йн Чань всегда с презрением относился и к наркоманам, и к торговцам героином. Деньги, которые ему вручил Линь Кэ, тоже заработаны нечестным путем, но в них так нуждаются рабочие фабрики! Разве можно отказываться от денег, если они так нужны для благородных целей! А главной целью жизни Йн Чаня была борьба за улучшение положения рабочих.

Йн Чань родился и вырос в безнадежной нищете, получил начальное образование, выучился читать.

Именно книги сформировали личность Йн Чаня, и он стал убежденным, пламенным революционером.

Он восхищался социальным строем Нового Китая, революционными делами и взглядами его великого учителя и председателя Мао. Много раз Йн Чань мечтал покинуть Гонконг и перебраться жить в Китайскую Народную Республику, но мысль о бесправных рабочих, угнетенных непосильным трудом на фабриках и заводах, останавливала его.

Иногда Йн Чаню казалось, что большинство рабочих безразлично относятся к своему будущему, свыклись с тяжелым материальным положением и без него, Йн Чаня, вряд ли сумеют организовать борьбу за свои права. Его возмущало, что за многочасовой изнурительный труд рабочие получают нищенскую плату, которой хватает лишь на чашку риса и кусок рыбы.

Негодовал он и когда узнавал, что чудом сэкономленные деньги рабочие предпочитают тратить на азартные игры, а не на борьбу за свое освобождение.

В общем, Йн Чань видел свое предназначение в борьбе с ненавистными белыми дьяволами и в ведении разъяснительной работы среди рабочих фабрики.

Скоро он вместе с другими рабочими снова организует забастовку подобно той, которая была в 1967 году, если Сандер Вановен не закроет фабрику на время празднования китайского Нового года. Рабочие встанут в пикеты, чтобы не пропустить на фабрику предателей их интересов, согласившихся работать в этот день, и выдвинут хозяину свои требования.

Йн Чань считал, что неплохо изучил характер Сандера Вановена. Этот европеец упрям как черт и, зная о требованиях рабочих встретить Новый год дома, назло им не закроет фабрику. Мирная забастовка перерастет в стихийный бунт, начнутся беспорядки, возникнет суматоха. Тогда Йн Чань легко подберется к Вановену и уничтожит этого белого дьявола.

Йн Чань думал о предстоящем убийстве спокойно и даже немного отстраненно, поскольку ему и раньше приходилось лишать людей жизни, правда, не намеренно, а в целях самообороны.

Во время забастовки 1967 года Йн Чань, тогда еще слишком юный, сам не принимал участия в ее планировании, но хорошо помнил, чем все закончилось: разбитыми головами, лужами крови на земле, поломанными станками и тюремным заключением нескольких рабочих.

Опыт тех лет не прошел бесследно для Йн Чаня, и сейчас вместе с друзьями-рабочими Йн Чань постарается избежать ошибок. Правда, одно обстоятельство весьма огорчало и возмущало его: многие рабочие, помня о той забастовке, крайне неохотно согласились принять участие в новой, а некоторые и вовсе отказались под разными надуманными предлогами. Йн Чань очень надеялся на молодых рабочих: они были нетерпеливы, агрессивны, решительно настроены, и он рассчитывал заразить их примером всех остальных.

Пока Йн Чань добирался до дома, он тщательно перебирал в уме возможный ход предстоящей забастовки и с волнением думал о деньгах, которые ему пообещал Линь Кэ. Как с ними поступить? Потратить все на нужды рабочих? Но ведь и сам он слишком беден и во многом нуждается!

Нет, его представления о чести не позволят ему истратить на себя лично ни цента!

Адам пригласил Дебору пообедать в театральном ресторане отеля «Мирамар» на Натан-роуд, где подавали великолепные шанхайские блюда. Они заказали ветчину, из которой особым способом вытапливался весь жир, а к ней — набор специй и соус с чабером.

На гарнир им подали блюдо из цыплят, завернутых в листья лотоса и запеченных в специальной глине.

Дебора была в восторге от очень вкусных китайских блюд и восхищалась экзотическим интерьером ресторана.

Они с Адамом расположились за уютным столиком и с интересом разглядывали высокий потолок, обшитый тиком и украшенный ручной резьбой. На потолке были изображены девять драконов, символизирующих Цзюлун, полуостров и город, и покровительствующих Гонконгу на протяжении всей его истории.

Дебора пребывала в отличном расположении духа, и недавняя напряженность в отношениях с Адамом почти исчезла. Она понимала, что Адам повел ее обедать в надежде загладить свою вину, и была рада все простить ему, но разумно полагала, что не следует торопить события.

Сначала Деборе казалось, что Адам будет еще долго злиться на нее за то, что она следила за ним в баре отеля «Хилтон», но он, к ее удивлению, вел себя вполне дружелюбно и даже немного заискивал перед ней.

— Знаешь, Деб, я очень сожалею о вчерашнем, — наконец произнес он. — Надо было мне сразу рассказать тебе об Илае Кейгане! Я действительно давно его не видел и мечтал с ним встретиться. Понимаешь… — Адам немного замялся. — Я догадался, что ему не хочется афишировать свое пребывание в Гонконге.

— Илай? Тот парень?! — удивленно воскликнула Дебора.

— Да, Илай Кейган. Мы дружили с ним много лет, вместе летали в Корее, а затем перевелись на коммерческие рейсы. Потом у Илая началась полоса неприятностей, его выгнали с работы, и мы потеряли друг друга из виду.

— А что с ним случилось?

Адам нахмурился и, немного помолчав, ответил:

— Думаю, теперь я могу рассказать тебе обо всем.

Его жена изменяла ему, и однажды Илай, застукав ее в постели с любовником, убил его. Техасский суд не вынес ему обвинительного приговора, поскольку в деле было много смягчающих обстоятельств, и формально его оправдали.

— А чем он занимается в Гонконге?

— Сказал, что ему якобы предложили полетать, но, похоже, он о многом умалчивает.

— По-моему, ты принимаешь слишком близко к сердцу его проблемы, — заметила Дебора. — Просто он не хочет посвящать тебя в свои дела.

— Возможно, ты права, но мне любопытно узнать о его нынешней жизни, — признался Адам. — Ведь Илай — мой старый друг!

Настойчивый интерес Адама к проблемам старинного приятеля удивил и немного насторожил Дебору.

Ей показалось, что после встречи с Илаем в Адаме произошла какая-то неуловимая перемена, но она решила не задавать ему больше вопросов.

После обеда в ресторане началась концертная программа, и Дебора впервые увидела, что собой представляет традиционная китайская опера. Зрелище оказалось интересным, колоритным, но малопонятным.

Действие разворачивалось на небольшой сцене прямо в зале ресторана и удивляло отсутствием не только декораций, но и занавеса. Его заменяли двери, которые открывали и закрывали вручную. Два шелковых полотнища, на которых снизу были нарисованы колеса, изображали древнюю колесницу.

Все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины, кроме роли героини — ее играла совсем юная китаянка. На актерах были роскошные экзотические головные уборы и яркие пестрые одеяния.

Китайская музыка не произвела на Дебору приятного впечатления. Она показалась ей заунывной, чересчур резкой и громкой, а голоса певцов — слишком высокими и пронзительными.

Адам, заметив на лице Деборы недовольное выражение, наклонился к ней и тихо объяснил:

— У китайцев совершенно другая музыкальная школа. Они пользуются пяти — или семизвучной гаммой, в то время как европейцы предпочитают октаву — восемь звуков или шесть целых тонов. — Адам улыбнулся. — Знаешь, а я понимаю, почему западные композиторы иногда используют в своих произведениях китайские музыкальные фразы. Получается весьма оригинально, хотя в целом эта музыка звучит весьма специфично и с трудом воспринимается ухом европейца.

— Ты прав, Адам, — сказала Дебора. — Каждому — свое. Правда, у нас сейчас иногда звучит такая музыка, что от нее начинает болеть голова!

Выйдя из ресторана, они взяли такси и поехали в отель. Адам молча сидел на заднем сиденье, погруженный в свои мысли, Дебора в который раз спрашивала себя: что же с ним случилось?

Когда они вошли в лифт, Адам наконец повеселел, обнял Дебору и хотел поцеловать в губы, не обращая внимания на лифтера-китайца.

— Деб, ты простила меня за вчерашнее? — прошептал он. — Мне следовало с самого начала тебе все объяснить. Кстати, а кто этот парень, китаец, с которым ты сидела за столиком?

— Это я должна просить у тебя прощения, дорогой, за свою глупую выходку, — искренне откликнулась она. — А тот китаец… Я о нем ничего не знаю.

Нет, впрочем, он назвал свое имя — Ван Фусэн.

Адам внимательно посмотрел на Дебору:

— Как ты сказала? Ван Фусэн? Что-то знакомое…

Не могу вспомнить, где я слышал это имя. Вы давно знакомы?

— Нет, мы случайно оказались за одним столиком в баре. Я боялась, что ты заметишь меня, и подсела к нему. Знаешь, — вдруг призналась она, — этот китаец поначалу принял меня за проститутку!

Адам засмеялся.

— Это послужит тебе хорошим уроком! — И шутливым тоном добавил:

— Какова же ваша такса, мадам?

— Адам! — смущенно прошептала Дебора и покраснела. — Ну перестань, мы же не одни! Лифтер может услышать!

— Ну и пусть! Думаешь, он будет шокирован? Он и сам наверняка зарабатывает на сводничестве! — Адам лукаво взглянул на лифтера-китайца.

— Шестой этаж, леди, — произнес лифтер бесстрастным голосом.

Адам вопросительно посмотрел на Дебору:

— Пойдем ко мне в номер, выпьем немного? Пожалуйста!

Дебора улыбнулась. Наконец Адам стал прежним — веселым, обаятельным, остроумным! Она молча кивнула, подумав, что их отношения постепенно возвращаются в свое русло, а совместно проведенная ночь окончательно разрешит все проблемы.

Когда лифт остановился на этаже, где жил Адам, Дебора вдруг спросила:

— А как же Роджер? Он в номере?

— На этот раз мы поселились в разных комнатах, — ответил Адам и, улыбнувшись, добавил:

— Похоже, его роман с Элен разгорается. Так что не беспокойся, дорогая, мы будем с тобой одни! Кстати, мадам, прежде чем вы назовете мне свою цену, я должен осмотреть товар!

— Пора бы вам знать, сэр, что мы, уличные девушки, никогда не ложимся в постель, не убедившись, что клиент оставил деньги на туалетном столике!

Такие шутливые диалоги Адам и Дебора вели и раньше, но сегодня Деборе они показались грубоватыми и фальшивыми.

В комнате Адам снял пиджак и сказал:

— Знаешь, дорогая, я хочу задержаться в Гонконге на несколько дней. Скоро у китайцев большой праздник, Новый год, и было бы интересно посмотреть, как они его отмечают. Давай останемся вместе?

— Адам! Прекрасная мысль! — Дебора захлопала в ладоши. — Я буду очень рада побыть с тобой несколько дней!

— Итак, мы остаемся?

— Конечно, Адам! Мы отпразднуем вместе китайский Новый год! — Она лукаво улыбнулась и, изменив голос, сказала:

— Так и быть, сэр, сегодня я разрешаю вам не оставлять деньги на туалетном столике!

В постели им было, как всегда, очень хорошо друг с другом, но на этот раз они даже обошлись без привычных долгих любовных ласк и прелюдий. Легкая размолвка, случившаяся накануне, лишь подогрела и усилила их страсть.

Адам разомкнул объятия, лег на спину и мгновенно уснул, а Дебора неожиданно ощутила смутное беспокойство. Перед ее глазами промелькнули события последних двух дней, и ей вдруг вспомнилось лицо молодого китайца, к которому она подсела за столик в баре. Ван Фусэн… Почему она о нем сейчас вспомнила? Странно…

После того как Карен обзвонила множество гостей и пригласила их на празднование китайского Нового года, Сандер повел ее в ресторан Юн Кэ на Веллингтон-стрит.

Карен великолепно смотрелась в элегантном длинном белом платье, ее щеки розовели от нежного румянца, а глаза светились от радости.

Когда подали напитки, Сандер поднял бокал с мартини и сказал:

— Ты очень помогла мне, малышка! Почти все гости получили приглашения. Ты славно потрудилась!

Карен пригубила вино и капризно надула губки.

— Еще бы! Я целый день не отходила от телефона!

Просто охрипла от бесконечных разговоров об одном и том же. Наконец-то ты удосужился сводить меня в ресторан, Сандер, ведь после медового месяца я почти не выходила из дому!

Вановен рассмеялся:

— Женщина должна сидеть дома и воспитывать детей! Кстати, у тебя нет для меня никаких новостей?

Карен неуверенно пожала плечами.

— Я пока ни в чем не уверена, дорогой, — медленно произнесла она. — Но возможно… через несколько дней все будет ясно.

Сандер внимательно взглянул на жену.

— Но ведь мы женаты только три недели!

— А ты думаешь, дети появляются только после того, как супругам выдадут брачное свидетельство? — рассмеялась Карен. — Ты не забыл, что мы знакомы с тобой не три недели?

Сандер тоже улыбнулся.

— Да, малышка, немного дольше. — Он протянул руку и сжал запястье жены. — Мне нужен сын, наследник. Для меня это очень много значит!

— Я стараюсь, дорогой, но не все от меня зависит! На днях я пойду к врачу, и тогда что-то прояснится. — Карен погладила руку мужа. — Я люблю тебя, Сандер, — тихо прошептала она.

Официант принес меню, и Сандер сделал заказ: рубленое перепелиное мясо, завернутое в листья салата-латука, и несколько закусок, включая «тысячелетние яйца». Карен удивленно подняла брови:

— Ну и ну! Какое странное название!

Сандер рассмеялся:

— Они очень вкусные, несмотря на их некрасивое название. Я вообще-то предпочитаю обычную европейскую кухню, особенно мясо с картофелем, но мне хочется, чтобы ты отведала блюда китайской кухни, Карен. После праздников мы пройдемся с тобой по ресторанам, и ты попробуешь массу экзотических блюд, например, тушеные медвежьи лапы, мясо белого журавля, опоссума и змеи. Уверяю, ты получишь огромное наслаждение!

— Не знаю, смогу ли я попробовать гремучую змею, — поморщилась Карен.

— О вкусах не спорят.

Однако китайские блюда понравились Карен, и она с удовольствием съела все, даже черные яйца.

— Я рад, что ты получила удовольствие, — улыбаясь, сказал Сандер. — Мне нравится, когда люди много едят! — И взяв Карен за руку, спросил:

— Так ты завтра пойдешь к врачу?

— Да, если он согласится меня принять.

— Зачем нам ждать, согласится он или нет! — нетерпеливо воскликнул Сандер. — Давай я познакомлю тебя с моим личным врачом, и он порекомендует тебе самого лучшего специалиста!

— Как все-таки здорово быть женой Сандера Вановена! — искренне сказала Карен. — Когда мы еще не были с тобой знакомы, мне многие говорили, что в Гонконге ты — большой человек, но разве я могла мечтать о том, что стану твоей женой!

Сандер самодовольно улыбнулся:

— Ты тоже не так проста, малышка! Вспомни, как ловко ты меня окрутила! За пять минут!

Сандер Вановен несколько раз в год ездил в Штаты и проводил там рекламную кампанию с целью привлечения будущих туристов. Он организовывал также выставки, устраивал показы моделей и отбирал девушек для работы в своем туристическом бюро. Одно время Вановен предпочитал, чтобы в его бюро работали девушки-азиатки, но потом решил заменить их на девушек с европейской внешностью. Гонконгские агентства, с которыми у него были заключены контракты, тоже подбирали ему претенденток, и в числе их оказалась Карен. В ее обязанности входило привлекать в бюро туристов и убеждать их: «Самые лучшие, интересные и недорогие экскурсии проводятся туристическим бюро Сандера Вановена! Позвольте мне показать вам Гонконг и рассказать о его истории!»

Однажды Сандер пригласил Карен в ресторан, и с того дня их роман набрал обороты.

Карен насмешливо взглянула на мужа:

— Ты хочешь сказать, что я окрутила тебя?

— Еще бы! Я сразу это понял!

— Если ты разгадал мои планы, то почему так легко дал себя окрутить?

— Во-первых, ты мне понравилась, женщина! — расхохотался Сандер. — А во-вторых, я ничего не знал о тебе, а новое всегда привлекает!

— Как не знал? Тебе было известно, что я приехала в Нью-Йорк из Чикаго, как и сотни других глупеньких девушек, воображающих себя умными, красивыми и талантливыми. Я тоже верила, что скоро стану знаменитой, богатой и буду зарабатывать много денег!

— А как ты попала в Гонконг?

— В Штатах трудно было подыскать приличную работу, и я решила отправиться в Гонконг. У меня была накоплена небольшая сумма денег, я купила билет на корабль и приплыла на нем сюда. Кстати, по дороге у меня украли оставшуюся часть денег, так что я оказалась в Гонконге без цента в кармане. Как хорошо, что я почти сразу же встретила тебя, дорогой!

— А ты смелая женщина, Карен! — сказал Сандер и взял ее руку в свою. — Не каждая девушка отважится на подобное путешествие! Я рад, что мы познакомились с тобой и поженились!

— Я тоже! — искренне воскликнула Карен.

— Кстати, в Гонконге много ночных клубов, и, если хочешь, мы можем пойти в один из них потанцевать, — сказал Сандер.

Карен лукаво взглянула на мужа:

— Что еще ты можешь мне предложить?

— Отправиться домой и лечь в постель!

— Это предложение мне нравится больше! А потанцевать мы всегда успеем!

Когда они ехали домой в такси, Сандер, улыбаясь, обнял Карен и сказал:

— Я придумал тебе подходящее прозвище: постоянный возбудитель! Ты все время будишь во мне желание, женщина!

Карен улыбнулась:

— Неплохое прозвище. Мне оно нравится. Со мной ты всегда находишься в отличной форме!

Поздно вечером в постели, когда их любовные игры уже закончились, Карен взяла мужа за руку и нежно прошептала:

— Я очень люблю тебя, Сандер!

— Я знаю об этом. Я тоже люблю тебя.

Глава 6

Вечером, когда начали сгущаться сумерки, Илай сказал:

— Вы замечательный гид, Сильвия! Так интересно рассказывали о Гонконге! Мне кажется, что я живу здесь уже давно и хорошо знаком с этим городом!

— Я рада, что вам понравился Гонконг, — улыбнулась Сильвия. — Значит, мои старания оказались не напрасными.

Вопреки своим мрачным утренним прогнозам Илай замечательно провел день и сейчас искренне радовался, видя улыбку на лице Сильвии. Конечно, он понимал, что экскурсии для нее каждодневное дело, и все-таки надеялся, что общение с ним ей было не в тягость, а в удовольствие.

После длительной прогулки они наняли сампан и отправились обедать в плавучий двухпалубный ресторан, который сверкал и переливался яркими разноцветными огнями.

В ресторане, как и обещала Сильвия, они сами выбрали только что выловленную рыбу и заказали такое количество разнообразных блюд, что их, пожалуй, хватило бы на небольшую компанию туристов: мясо крабов, сладкий кукурузный суп, жареные пильчатые креветки, свинина в кисло-сладком соусе, рубленая свинина с грецкими орехами, овощной маринад, фрукты и чай.

— По-моему, я наелся на неделю вперед, — сказал Илай, тяжело вздохнув.

Сильвия, сидевшая напротив него, улыбнулась. Сегодня она выглядела настоящей восточной красавицей: чуть смуглая нежная кожа, томные миндалевидные глаза и традиционный шелковый наряд с разрезом на боку, открывавшим ее длинные стройные ноги, от которых Илай с трудом отводил взгляд.

Слышался тихий плеск воды, в ней отражались цветные огоньки и отблески небольших костров — люди, живущие в сампанах, готовили ужин.

Когда Сильвия предложила полюбоваться на вечерний Гонконг с пика Виктория, Илай с радостью согласился, и они снова, сев в вагончик, проехали по тому же маршруту, что и утром. Сверху открывался великолепный вид на город: казалось, Гонконг весь мерцает и переливается разноцветными огнями!

— Сегодня утром на фабрике вы обратили внимание на крупного мужчину с рыжей бородой, с которым я разговаривала? — спросила Сильвия, когда Илай остановился, чтобы закурить сигару.

Он кивнул.

— Это наш хозяин, Сандер Вановен. На днях он устраивает у себя дома вечеринку по случаю наступления китайского Нового года и пригласил меня принять в ней участие. Мистер Вановен сказал, что я могу привести с собой приятеля. Не хотите составить мне компанию, Илай?

— А когда будет вечеринка?

— Послезавтра.

Илай на минуту задумался. Успеет ли он к этому времени вернуться из Бангкока? Если все пойдет четко по плану Линь Кэ и ничего не случится в пути, то успеет.

— Я бы с радостью, но боюсь, в это время, мне придется уехать из Гонконга.

На лице Сильвии отразилось разочарование.

— Насколько мне известно, вам поручил какую-то работу мой дядя Линь Кэ? — вдруг спросила она.

У Илая перехватило дыхание.

— Значит, вы его родственница? — задал он вопрос с видимым спокойствием.

Сильвия кивнула:

— Да, я оказалась тогда на корабле не случайно.

Он попросил меня проследить за вами и сообщить, если я вдруг замечу что-то подозрительное. — Она тронула Илая за рукав. — Я не решалась сказать вам об этом. Вы не сердитесь на меня?

Илай помолчал и, отведя взгляд, ответил:

— Нет, не сержусь. Я ведь с самого начала обо всем догадался.

Он взял Сильвию под руку, и они пошли дальше.

— Часто вы выполняете поручения дяди? — вдруг спросил Илай небрежным тоном.

— Нет, в первый раз. Он вообще редко просит меня о чем-нибудь. — Сильвия на минуту замялась. — Я должна вам объяснить, Илай… Дело в том, что я — незаконнорожденная. Мой отец был европейцем, но я никогда его не знала. Линь Кэ, мой дядя, ненавидел и презирал мою мать, свою сестру, за то, что она связалась с человеком другой расы. Но когда моя мать умерла — мне тогда было тринадцать лет, — дядя принял некоторое участие в моей судьбе. Он отправил меня на учебу в Штаты и после моего возвращения предложил работать на его организацию. Я отказалась. — Сильвия тяжело вздохнула. — Да, я знаю, кто он и чем занимается. Мне много рассказывали о Линь Кэ…

Но он — мой дядя, и я все равно люблю его. Он злится на меня за то, что я не разделяю традиционной китайской морали: младшие должны всегда уважать старших и во всем подчиняться им. Я живу сама по себе, и дядя мне не помогает. Поэтому, Илай, я не интересуюсь, какие у вас с Линь Кэ общие дела. Я не хочу о них знать!

Долгое время они шла молча, Илай обдумывал слова Сильвии, она тоже была погружена в невеселые мысли. Неожиданно она нарушила молчание и взволнованно произнесла:

— Илай, будьте осторожны! Прошу вас!

Он вопросительно взглянул на нее.

— Я всегда осторожен! — с усмешкой сказал он.

Они наняли рикшу, чтобы вернуться к подножию пика Виктория, и Сильвия начала рассказывать Илаю:

— В скором времени этот необычный вид транспорта исчезнет. Правительство отказывается выдавать новые лицензии, мотивируя тем, что рикши мешают движению машин и создают аварийные ситуации на дорогах. Кстати, многие считают их работу унизительной…

Когда они добрались до Куинз-роуд, было уже очень поздно, магазины не работали, рекламные щиты и вывески не горели.

— Пойдемте в ночной клуб? — предложил Илай. — Потанцуем, посмотрим какое-нибудь шоу.

— Я не любительница такого рода заведений, Илай, но если вы хотите, то могу составить вам компанию.

— Да я вообще-то тоже не люблю бывать в ночных клубах, — сказал Илай и подумал, что выпить можно и в баре отеля.

Странно, но сейчас ему не хотелось выпивать, очевидно, сказывались последствия бурной встречи с Адамом Однако последние три года ни одно свидание с женщиной у него не обходилось без спиртного, и он решил не нарушать традицию.

Они подошли к дверям отеля «Хилтон», и Илай, тронув Сильвию за локоть, сказал:

— Я здесь живу.

— Знаю, — отозвалась она.

— Ваш дядя велел вам проследить, где я остановился?

— Нет, я сама… — Сильвия умолкла на полуслове, приложив руку к губам. — Мне… просто было интересно знать, где вы живете, — призналась она.

— Я хочу пригласить вас в бар выпить по коктейлю, — быстро проговорил Илай. — Или… поднимемся ко мне в номер?

— В баре сейчас, наверное, много посетителей и шумно, — сказала Сильвия, отведя взгляд. — За день я очень устаю от людей…

Он взял ее за руку, и они вошли в холл отеля.

Илая охватило какое-то двойственное чувство. Его мужскому самолюбию льстило, что такая очаровательная девушка приняла его приглашение, и вместе с тем он ощущал неловкость и смущение.

С его прежними женщинами было все просто.

Илай прямо спрашивал: «Да или нет?» — и если одна ему отказывала, вместо нее тотчас появлялась другая.

С Сильвией же все обстояло иначе. Она была не только красивой молодой женщиной, но и интересным, умным собеседником. Впервые за три года, прошедших после развода с Роной, Илаю захотелось не просто переспать с женщиной, а узнать ее получше и произвести на нее хорошее впечатление.

В лифте Илай и Сильвия ехали молча, не глядя друг на друга.

Доставая ключ из кармана, Илай вдруг почувствовал дрожь в руках и не сразу смог попасть в замочную скважину. Наконец он открыл дверь и пригласил Сильвию в комнату.

— У меня в номере нет спиртного, но сейчас я закажу его по телефону. Что ты будешь пить? Может, бренди? — спросил он.

— Хорошо, закажи бренди, — согласилась Сильвия.

Илай направился к ночному столику, на котором стоял телефон, но Сильвия опередила его действия:

— Не надо ничего заказывать, Илай! Разве мы поднялись к тебе, чтобы выпить бренди?

Он подошел к Сильвии, нежно обнял ее за плечи и почувствовал, как ее тело стало мягким и податливым. Он поднял ее на руки, отнес на постель и медленно раздел, любуясь ее нежной шелковистой кожей цвета слоновой кости, красивой маленькой грудью и стройными длинными ногами. Лежа рядом с Сильвией, Илай с удовольствием ласкал ее. Дыхание Сильвии участилось, и она прошептала ему на ухо:

— Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Надеюсь, ты не считаешь, что я веду себя так со всеми туристами? — В ее вопросе слышалась легкая ирония.

— Если бы я так думал, то не пригласил бы тебя сюда, — ответил Илай.

Ему очень хотелось спросить у Сильвии, была ли у нее раньше связь с белыми мужчинами, но он постеснялся. Сам же он впервые лежал в постели с восточной женщиной.

Сильвия обняла его, а он, опершись локтями на постель, лег сверху. Его упругое тело начало ритмично двигаться, и Сильвия что-то горячо зашептала по-китайски. Сладостная истома наполняла ее, и Сильвия тихо простонала:

— Давай, дорогой, продолжай!

В эти минуты наслаждения Илай вдруг подумал о том, что они созданы друг для друга и он знает Сильвию много лет. Она приподняла голову с подушки, и ее тело резко изогнулось. Он крепко прижался к ней, момент экстаза миновал, и Илай бессильно рухнул на постель. Некоторое время они лежали молча, тяжело дыша, потом Илай нежно поцеловал Сильвию в губы и сказал:

— Я не мог даже мечтать о таком восхитительном дне! Сначала я познакомился с твоим городом, потом узнал тебя… Знаешь, я уже полюбил Гонконг!

— А ты не хотел бы остаться здесь навсегда? — тихо спросила Сильвия. — Как я была бы рада видеть тебя каждый день!

— Мы обсудим этот вопрос позднее, — ответил Илай и улыбнулся.

Он прикрыл глаза и стал думать о том, что в Штатах его никто не ждет, там никому нет до него дела, а здесь, в Гонконге, его будет любить такая прекрасная девушка, как Сильвия…

Перед глазами Илая замелькали события в Эль-Пасо, возникло лицо сотрудника Интерпола, с которым он был вынужден общаться. Если Илаю удастся перехитрить старого Линь Кэ, то Интерпол арестует этого преступника, а ведь он родной дядя Сильвии.

Неизвестно, как она отнесется к тому, что именно Илай Кейган способствовал аресту Линь Кэ…

Илаю нестерпимо захотелось рассказать обо всем Сильвии, и он с трудом удержался от этого искушения.

— Сильвия! — тихо позвал он.

Она что-то пробормотала, и Илай, взглянув на нее, увидел, что она спит. Осторожно, чтобы не потревожить ее, он выключил свет.

Засыпая, Илай подумал о том, что уже давно ему не было так хорошо и спокойно.

— Илай! Проснись! — Сильвия энергично трясла его за плечо.

Он резко сел на постели и пробормотал:

— Что? Что случилось?

— Кто-то стучит в дверь!

— Черт! — пробурчал Илай, потер глаза и взглянул на наручные часы, лежавшие на туалетном столике. — Половина седьмого утра… Какого дьявола им нужно?

— Пожалуйста, не открывай сразу, — попросила Сильвия. — Мне надо одеться…

В дверь опять громко и требовательно постучали.

— Слышу, слышу! — раздраженно крикнул Илай. — Подождите минуту!

Стук прекратился. Сильвия схватила одежду и бесшумно проскользнула в ванную, а Илай начал тоже торопливо одеваться и приглаживать волосы.

Новый стук заставил его слегка вздрогнуть. Илай кинул беглый взгляд в сторону ванной и увидел, что Сильвия уже оделась. Она выглядела так опрятно и аккуратно, словно. Только что вошла, а не в испуге вскочила с постели. Сильвия кивнула Илаю, он подошел к двери и повернул ключ в замке.

На пороге стояла женщина в розовом брючном костюме, обтягивающем ее пышную фигуру, с огненно-рыжими волосами и круглым невыразительным лицом.

— Ну, привет, Илай! — хрипло произнесла она и окинула его оценивающим взглядом.

«Как она растолстела!» — мелькнуло в голове у Илая.

— Привет, Рона, — процедил он сквозь зубы.

— Ты не пригласишь меня войти?

Илай обернулся к Сильвии.

— Я ухожу, Илай, — невозмутимо сказала она. — Позвони мне, когда у тебя будет время. — И даже не взглянув на другую женщину, не торопясь вышла из номера.

Рона посторонилась и посмотрела ей вслед.

Илай тяжело вздохнул, распахнул дверь и нехотя произнес:

— Ладно, Рона, заходи.