Город Бегемотов

Пролог

Стоит ли носить с собой перцовый баллончик, если в самый ответственный момент все равно используешь спрей для свежего дыхания?

Задержавшись на курсах, я совершенно не учла, что время позднее, район криминальный, а я сама могу сойти за жертву.

Колокольчик интуиции зазвонил уже возле подъезда, но я его проигнорировала. Зря. Домофон тонко пискнул, отворяя дверь. Вдруг я почувствовала, как сзади кто-то схватил меня за шею, оттаскивая от порога. Едва не потеряв равновесие, ударила локтем. После добавила каблуком по голени, и хватка чуть ослабла.

– Ах ты курва, – выругнулся нападавший хриплым мужским голосом, отталкивая меня к стене.

Больно ударившись, я резко развернулась и увидела высокого мужчину с рябым лицом и татуировкой на лбу. Но на подробное рассматривание рисунка времени не было. Вместо этого я заорала: «Пожар!» – и достала спрей для свежего дыхания из кармана ветровки, распыляя его прямо в лицо мужчине.

Отпрянув от неожиданного отпора, он начал тереть глаза, покрывая меня трехстопным ямбом и вплетая хорей. Не было бы мне тогда так страшно, обязательно бы записала. Воспользовавшись заминкой и истошно вопя «Пожар» и «На помощь», я судорожно попыталась вновь открыть дверь подъезда, нашаривая свободной рукой мобильник в кармане.

Мужчина вцепился мне в волосы и резко дернул. В последний момент успела схватиться за ручку, чтобы удержать равновесие. Мгновенная боль впилась в голову - я вырвалась. Несколько выдранных волосинок остались у незнакомца в руках. Он, по инерции, отступил назад – шаг, еще один. Резко подавшись вперед, я с силой толкнула. Споткнувшись о порог, он кубарем покатился с лестницы и замер на асфальте, едва слышно постанывая.

В этот же момент из подъезда выбежал сосед с шестого этажа – дядя Дима – с деревянной скалкой наперевес, в малиновом махровом халате и в мягких розовых тапочках с пушистым помпоном.

– Алинка, – выдохнул он. – Цела?

– Угу, – сглатывая комок ужаса, пробормотала я. До меня только дошло, что по щекам текут горячие слезы – перепугалась я не на шутку.  

– Какой интересный элемент, – протянул дядя Дима, спустившись с лестницы и носком тапочка развернув лицо незнакомца к свету. Глаза у того закрыты – потерял сознание. – Козлов на лбу набивают только полным тварям, даже по меркам зеков.

Я пригляделась. На лбу нападавшего был изображен козел, свитый из маленьких то ли шестерок, то ли девяток. Цифры превращались в искусную вязь, сплетенную в узор.

– А цифры что значат? – поинтересовалась я. Адреналин начал медленно сходить на нет: руки дрожали, ноги подкашивались, а язык заплетался. Паника нахлынула новой волной.

– Какие цифры? – удивленно переспросил сосед, набирая номер на телефоне.

– Ну, ведь рисунок именно ими исполнен. Глаза – вот, две лежачие шестерки. Или девятки? По контуру из них словно коса вита.

– Лин, – отвлекаясь от телефона, произнес дядя Дима, – ты головой не ударялась?

– Ударялась, - уже не так уверенно ответила я, потирая лоб.

Глава 1

Hо это просто рубеж, и я к нему готов.

Я отрекаюсь от своих прошлых слов.

Я забываю обо всём. Я гашу свет.

Hет мира, кроме тех, к кому я привык,

И с кем не надо нагружать язык,

А просто жить рядом и чувствовать, что жив.

(с) «Рубеж» Диана Арбенина

Мягкие солнечные лучи нежно блуждали по комнате, пробиваясь сквозь тонкую занавеску. Комната медленно просыпалась, аккуратно выскальзывая из небытия. А я носилась по ней, разгоняя окружающее спокойствие, стараясь сообразить, что забыла. Телефон, студенческий, общая тетрадь, ручки... Все на месте. Однако интуиция буквально вопила, что что–то я все же забыла. Осталось только понять что, и эта "мисс" заткнется. А потом вновь заорет, когда на пару опаздывать буду, – проверено.

Опоздание на «Культурное наследие и актуальное искусство» чревато последствиями. О строгости преподавателя ходили легенды. На столике у него стояли крохотные песочные часы, отмеренные ровно на четырнадцать секунд. Тот, кто не успел, – опоздал, как бы банально это ни звучало. Почему именно такое время, никто так и не выяснил.

– Алиночка, ты собралась? – В комнату зашел дедушка в ярком переднике и с поварешкой в руках. Эх, не успею я блинчиков отведать.

С тех пор, как он оставил дела в милиции и ушел на пенсию, я жила с ним. А родители наконец полноценно погрузились в науку, без оглядки на дочь, которую нужно воспитывать. Иными словами – банально сплавили деду. И вспоминали обо мне между исследованиями популяции дельфинов Мауи в Новой Зеландии и изучением поведения уссурийских тигров на Дальнем Востоке.

В детстве вместо банальных «Колобков», «Золушек» и «Мальчиков с пальчик» мне читали энциклопедию про животных. В отрочестве заставляли пересказывать по одной научной статье в день, а в юности я приняла решение, что, пожалуй, с меня хватит. Разумеется, родители хотели, чтобы я пошла по их стопам. Но… не сложилось. Вместо химического, физического или, в крайнем случае, медицинского я пошла на факультет искусств.  

– Алина, тебе пора выходить! – напомнил дед, наблюдая, как я скачу по комнате. – Вот что ты ищешь?

– Я не знаю… – убито ответила я, замирая возле письменного стола. – Вроде все взяла, но чего–то точно не хватает…

– Ты меня своими «не знаю чего» когда–нибудь точно доконаешь, – вздохнув, произнес дед. – Тетрадь, ручка, кошелек, студенческий билет…

– О, точно! Кошелек! – воскликнула я, вороша бумажный хлам на столе в поисках необходимого. – Спасибо, дед!

Забежав на кухню и стащив с тарелки горячий блин, я, на ходу жуя, вернулась в прихожую и начала обуваться. Дед недовольно ворчал и читал лекции про сухомятку и опоздания. Эх, если не успею на первую пару, то придется гулять и вторую – сдвоены. Но дедушке об этом знать не следует.

***

— Простите, что опоздала. Человек в метро покончил с собой.

— Серьёзно?

— Нет, я опоздала, и всё. Простите.

(с) Алессандро Барикко. Мистер Гвин

Минуя никуда не спешащих студентов, я влетела в ВУЗ. Вместе со звонком. За четырнадцать секунд я явно не успею подняться на шестой этаж…

– Девушка, вы проходите? – поинтересовался охранник, глядя на мой заготовленный студак.

– Нет… – пробормотала я. – Опоздала.

Развернувшись, я вышла на улицу. Глупо как–то день начался. И что теперь делать? Домой нельзя – дедушка начнет многочасовую лекцию о важности пунктуальности.  

Заглянув в кошелек и пересчитав мелкие купюры, убедилась: с финансами негусто. Придется вновь озаботиться подработкой. Да, родители присылали солидную сумму раз в месяц, но воспользоваться этими деньгами мне не позволяла гордость. Официантки в кафе, продавцы–консультанты, гиды – именно с подобных вакансий я обычно имела заработок. Хотелось взять небольшой перерыв на начало учебы, но, как всегда и происходит, накопленное потратилось слишком быстро.

Позвонив Наталье – девушке из турфирмы, – я выяснила, что в экскурсоводах они сейчас не нуждаются, но обязательно перезвонят, когда появится такая необходимость. Идти на сидячую работу секретарем на полставки желания не было. Помощницей в музей? Не выйдет, очень большая конкуренция. И конкурировать, как правило, приходится со старушками. И зачем только на искусствоведа шла?

Взвесив все за и против, я решила наведаться в торговый центр, располагающийся недалеко от дома. Может, кому пригодятся студенты, желающие подзаработать, не сильно напрягаясь.

***

Поблуждав по светлым этажам, заглядывая разные магазинчики, я, наконец, наткнулась на объявление: «Требуется официантка! Срочно!» Небольшая чайная в китайском стиле, с различными замысловатыми статуэтками китайского производства. Потрескавшийся дракон, выставленный у прохода, приветствовал меня грустным взглядом.

В кафе мы вошли одновременно с высокой рыжеволосой девушкой, чей бюст был так велик, что мне пришлось посторониться, дабы ее не стеснять. К нам тут же подбежал администратор, приняв за клиенток.

– Присаживайтесь, как вам столик у окна? – бросая взгляд на грудь рыжеволосой, произнес немного полноватый мужчина с маслеными глазками.

Глава 2

– Дедуля, я дома, – прокричала с порога, бросая ключи на тумбочку возле двери. И тишина.  Даже как–то жутко стало, дедушка всегда встречал меня фразой: «Привет, Алина, как студенческие будни?» Пробежавшись по квартире, я поняла, что совершенно одна. Странно, в магазин в такое время он просто не мог выйти.

Лишь спустя какое–то время я обнаружила записку, прицепленную магнитом на холодильник:

«Алина, старые коллеги попросили о помощи, так что я уезжаю на пару недель в другой город. Прости, что не предупредил заранее, но дело срочное и мешкать некогда. Деньги на месте. Не забывай есть суп. И.П.»

Дедушка всегда подписывается своими инициалами – Илья Павлович. Забавная привычка еще со студенческих времен. Ну вот, родители кинули, дедушка тоже… У всех дела. А я? А я пойду книжку почитаю, мне еще к следующей неделе доклад делать.

За подготовкой к докладу я достаточно быстро задремала, зато вскочила ни свет ни заря – что абсолютно мне не свойственно. Без «ну еще пять минуточек» не обходилось ни одно мое утро. Правда, нередко эти минуточки превращались в часы, и дедушка недовольно ворчал на нерадивую внучку. Видимо, одиночество воспитывает во мне ответственность.

В холодильнике я обнаружила скисшее молоко, прикрытое пакетом с овощами и фруктами, банку майонеза и одинокую чищеную луковицу. Видимо, дедушка, помимо всего прочего, решил испытать меня на прочность. Ну или поспособствовать моей голодной смерти. Готовить я не любила от слова «совсем». Найдя на дальней полке над раковиной пачку хлопьев, я перекусила и направилась в ВУЗ.

Солнышко ласково грело, зелень радовала глаз, а легкий ветерок только набирал свои осенние обороты, пока не сильно буйствуя.

– Эй, – услышала я смутно знакомый голос позади, когда уже почти добралась до нужного корпуса. Обернувшись, увидела вчерашнего парня. Ну и вот кому, находящемуся в здравом уме, понравится носить столько свисающих цепей и такую дурацкую одежду? На вид лет двадцать пять, а такой фигней страдает. Странно еще, что пирсинга нет. Зато узорчатые тату в наличии, с двух сторон овивали шею, выглядывая из–под футболки.

– Слушаю, – послушно остановилась я, молча ожидая, пока Дэм меня нагонит. Он бесстыдно ворвался в зону моего личного комфорта и положил руку на плечо. Я чертыхнулась.

– Слушай внимательно… –  Его радужка походила на небо после шторма, голос стал мягким и вкрадчивым. У меня появилось легкое головокружение. Что за ешкин–кошкин, он что, меня гипнотизировать пытается? Так… вдох–выдох–вдох–выдох… Как хорошо, что дедушка однажды учил меня этому трюку. – Ты уйдешь с работы. Нет, не так. Ты не придешь к Альвине больше никогда. Это для твоего же блага

– Да? – Меня волной накрыло возмущение. – И, конечно же, ты печешься лишь обо мне! И тебе совсем нет никакого дела до какой–то там секции А.

На секунду в его глазах появилось удивление, но тут же вновь было прикрыто маской равнодушия. Интересно, где этот парень изучил гипноз. Помню, лет пять назад в нашем районе орудовала банда «Гипнотизеров». Они устроили настоящую охоту на молоденьких девушек, залавливая в свои сети. А те либо больше никогда не возвращались, либо возвращались, но совершенно другими людьми. Дедушка тогда занимался этим делом и обучил меня, как противостоять подобному воздействию. Вскоре банду скрутили, но полученные знания я очень ценила, хотя и не верила, что могут пригодиться.  Оказалось, очень даже могут!

– Но… как? – с интересом спросил Дэм, сжимая мое плечо.

– Учи матчасть. – Извернулась и пошла к входу в сторону главного здания. За мной никто не последовал.

В ВУЗе было на удивление тихо, даже в аудитории. Впрочем, пара обещала быть скучной и была велика вероятность, что большинство одногруппников решат прогулять. Старосты и по совместительству моего лучшего друга тоже не было видно. С Ванькой Лебедевым мы знакомы с пеленок: делили друг с другом пасочки и горшок, дергали друг друга за волосы, всячески тиранили и бесконечно ценили друг друга. Может, из–за того, что мы оба были единственными детьми в семьях и нам до одури хотелось братика или сестричку. Поступление в разные школы чуть было не развело дороги наших жизней, но необходимость друг в друге пересилила, и мы встречались каждый день – болтались по детским площадкам, ходили в парки. А вот в ВУЗ пошли в один, причем он примерно по той же причине, что и я: «Назло кондуктору заплачу и не поеду». На первом курсе ему посчастливилось стать старостой, чем я беззастенчиво и пользовалась, вынуждая покрывать мои периодические прогулы.

Буквально за несколько секунд до звонка Ванька вошел в аудиторию – запыхавшийся, словно бежал марафон. Мог бы и не спешить, все равно преподает практикантка, уж она бы точно впустила.

– Привет, – выдохнул он, присаживаясь рядом.

– Привет, Вань, ты чего? – удивленно спросила я. На нем лица не было.

– Да моя опять бузит, – вздохнул он. – Позвонила утром и сообщила, что если я ее сегодня не встречу утром возле дома, то она мне устроит веселую жизнь... Я уже со спокойной совестью хотел снова заснуть, послав ее куда подальше, но потом позвонила ее мама… А этой женщине очень трудно противостоять. Полдороги выслушивал, какой я отвратительный и безответственный.

– Говорила тебе, – захихикала я, – выбирай умную и добрую, а не умную и красивую.

– Так хочется и умную, и красивую, и добрую, – с тоской ответил он.

– Знаешь, как говорится, за двумя зайцами погонишься, от обоих схлопочешь. А уж если за тремя… То, боюсь, гнаться они будут за тобой, держа в руках по шипастой дубине.

Глава 3

Когда я вошла в загадочный магазин, Альвина разговаривала с клиентом. Интересно, тут всегда клиентура настолько странно выглядит? Высокий, худощавый и зеленоволосый мужчина лет сорока. Раньше мне казалось, что переходный возраст, во время которого хочется так экспериментировать со внешностью, наступает пораньше. Ан нет, передо мной яркий – и в прямом, и в переносном смыслах – представитель. Покупатель развернулся, отреагировав на открытие двери и звучание навесного колокольчика. Его движения были схожими со змеиными – опасность и грация. Глаза, кстати, тоже выглядели странно – вертикальный зрачок и желтоватая радужка. По телу пробежался мороз, стало очень неуютно.

– Доброго дня, Алина, – поздоровалась со мной Альвина. – Это Тарган. Он приходит каждую неделю по вторникам. Закупает ингредиенты, все строго по списку.

Тарган поклонился, не отрывая внимательного взгляда от нас с Дэмом. Словно кобра, погруженная в транс. Видимо, от ассоциативного ряда теперь не избавиться.

– Это теперь твоя новая помощщщщница? – прошипел он, акцентируя внимание на слове «теперь».

– Не обращай внимания, – усмехнулся из–за спины Дэм, заметив, что я вздрогнула. – У него дефекты с речью.

– Не нарывайссссссся, Дэм!

– Да, я заметила, что Дэму очень нравится злить лю... всех.

Вовремя поправившись, а то мало ли что это за существо, я направилась к подсобке. Теперь я уже не так уверена в том, что происходящее лишь театральщина и косплей.

– Дэм, голубь мой сизокрылый, – ласково произнесла Альвина. – Меня немного раздражает, что ты вечно встреваешь в перепалки с моими клиентами. Более того, меня это даже бесит! Так что помолчи, пожалуйста.

– Вот! Никто меня не любит, никто не понимает... – ухмыльнулся Дэм и сел на стул возле одной из книжных полок.

– Алин, кидай вещи в подсобку и приступай к работе, – кивая, сказала Альвина.

"Первый рабочий день, первый рабочий день!" – напевая про себя, скинула сумку на широкий диван. Небольшая комнатка тоже выглядела любопытно: у противоположной стены стоял широкий изумрудный диван, на крючках по бокам висели тряпки, издали напоминавшие увядшие от старости шикарные платья. В углу расположилась маленькая потрепанная метла. И если на ней можно было летать, то только ребенку или кошке. На столике уютно примостился чайный сервиз, рядом с которым лежали бублики.

Когда я закончила разглядывать комнату отдыха–подсобку и вышла в общий зал, зеленоволосый уже ушел. Альвина и Дэм о чем–то оживленно спорили, употребляя странные словечки, благодаря которым я и сути диалога не поняла.

– С чего мне начать? – спросила я.

– С чая, – улыбнулась Альвина. – Правда, в наличии у нас лишь те травы, из которых чай лучше не варить.

– Ага, иначе обзаведешься парочкой ослиных ушей или волосами на ладонях, – усмехнулся Дэм.

– Знаешь, судя по тому, как ты общаешься с девушками... – вполголоса пробормотала я, а затем с издевкой добавила: – Волосы на ладонях вполне тебе бы подошли.

– Тут чайная есть. Ты там уже была... Там и упаковками продается. Может, сходишь? Деньги в кассе возьми.

– Да, конечно. – Мое хорошее настроение не испортила даже новость о том, что придется идти в ту неприятную чайную.

Разумеется, жизнь не жизнь, если не сработает закон подлости. Сегодня в чайной была смена Павла и Марины. Их я приметила еще сквозь стеклянную перегородку, украшенную китайскими иероглифами.

– Ооо, – услышала я голос администратора, – смотрите, кто к нам пришел. Что же, вы имя изменили?

– Да, а вот над внешностью поработать забыла... – усмехнулась Марина, попивающая кофеек за барной стойкой и не обращающая внимание на клиентов, которые вовсю махали ей рукой.

– Зато у меня центр тяжести сбалансированный, – себе под нос пробормотала я.

– Чего ты там бормочешь? – Марина грациозно спрыгнула со стула и подошла ко мне. После сегодняшнего происшествия на рыжих и зеленоглазых у меня началась настоящая аллергия, нервы сдали настолько, что мне захотелось послать Марину в пешее эротическое. Так, Алина! Возьми себя в руки и напяль уже эту вежливую улыбку. Хотела научиться общаться с людьми, подружиться с кем–нибудь – учись социализироваться!

– А я как клиентка сюда пришла.

– А ты тут все же устроилась на работу? – нахмурившись, поинтересовалась Марина.

– Да, – просто ответила я.

– Случайно не к той прихлопнутой Альвине? – заржал Павел.

– Единственный прихлопнутый тут вы! – все же разозлившись, ответила я. – И вообще, почему вы так обращаетесь с клиентами? Книгу жалоб не затруднит принести?  

Последнее я произнесла намеренно громко, чтобы слышали все присутствующие. Нервы, и без того болтавшиеся на веревочке, отправились в свободное плавание по океану истерики. Но эмоциям нужен был выход, потому в книге жалоб я написала большое послание амфибрахием, рифмуя имя Павел со всеми знакомыми мне ругательствами, самым приличным из которых было слово «имбецил». Со мной так с самого детства. Я спокойно отношусь ко всем людям, ограждая себя от их вмешательства в мое личное пространство. Но всегда найдется несколько индивидов, способных вывести из себя, довести до трясучки. Причем, казалось бы, что злиться – мои эмоции ничего не изменят, а подобные шаги только сильнее разозлят этих самых индивидов, – но ничего с собой поделать не могу.

– Ты что, действительно на Альвину работаешь? – тихонько поинтересовалась Марина.

– Да, – ответила я.

Глава 4

Очнулась в лесу. По ушам ударяет звенящая тишина, разрезаемая лишь уханьем филина. Звук зловещий, подгоняющий -- от него по коже бродят мурашки.

Мысли путаются. Я лежу в траве и не понимаю, что происходит: руки связаны, в душе затаился такой страх, что хочется спрятаться под ближайшую корягу и не дышать, чтобы не привлекать лишнего внимания. Надо было что–то делать, надо бежать… Бежать от него и его приспешников. Иначе смерть или вечное рабство. Но я бы предпочла смерть. Не позволю сожрать мою душу, выпить тело.

Этот изверг будет с наслаждением разгрызать ее на части, а потом, жадно причмокивая, поглотит полностью. Бежать. Бежать без оглядки. Скрыться не получится, но можно попробовать. Всяко лучше, чем лежать на сырой земле и ждать своей участи.

Кое–как подползая к ближайшей коряге, распиливаю об острые сучья веревки, сковывающие ноги. Долго, слишком долго, надо быстрее. Ноги свободны, оковы с рук разгрызаю на ходу. Во рту неприятный металлическо–болотный привкус, но мешкать некогда.

За спиной слышится легкое шелестение – они близко, за мной ведется погоня. Нет, не погоня. Меня загоняют как зверя. Ищейки. Существа, у которых нет лиц, а вместо них смазанная обожжённая головешка. Скрыться от одного – невозможно, от нескольких – абсурд. Ищейки, натасканные на игру с добычей. Они зарождают страх в каждом, а с ним невозможно бороться, ведь Ищейки на своей территории. Но даже их я боялась не так сильно, как Его.

Ветки бьют в лицо, оставляют глубокие порезы. Волосы цепляются за деревья. В кроссовках хлюпает болото. Боли не было, был лишь адреналин и желание сбежать. Хотя бы попытаться…

Зацепившись за очередную корягу, падаю. Я не помню ни своего имени, ни родных. Лишь одно: если не попробую скрыться, меня ожидает смерть. Мучительная и долгая. У такого, как Он, нет ни души, ни сострадания. Он не отпустит, никогда.

Не успев подняться, снова падаю, споткнувшись о широкие корни. С ужасом понимаю, что не успеваю встать. Он уже близко. Лучше бы ищейка, чем это… существо.

Я крепко зажмуриваюсь, отказываясь смотреть своему самому страшному кошмару в глаза, но при этом ощущая, как его длинные снежные волосы щекочут мне лицо и шею. Даже не раскрывая глаз, понимаю, что он ухмыляется. Доволен добычей…

– Открой глаза… – слышу я тихий, но властный, холодный, но знакомый голос, и мне не остается ничего, кроме как повиноваться.

Этот омут. Ледяной омут черных глаз без зрачков… Он зол, он чертовски зол. Не стоило мне испытывать его терпение, теперь он будет мучить меня дольше.

– Набегалась, маленькая? – спросил Он.

***

Забавное зрелище! Такое забавное, что мне хочется громко смеяться. Да, да, хохотать во все горло. Гонки мертвецов и мертвых собак. Как во сне, когда тебя мучает кошмар: ты бежишь со всех ног, чтобы спасти свою жизнь, а подвигаешься страшно медленно.

(с)Джек Лондон. Тропой ложных солнц

– Набегалась, маленькая?..

После этого сна я из раза в раз просыпалась в холодном поту, в сердце пробуждался ужас, руки дрожали. Из раза в раз я открывала глаза и понимала, что это он, вновь и вновь, но ни мгновения вспомнить не могла.

В детстве пробуждалась с плачем и криками, что сильно тревожило родителей. Потом привыкла и постаралась никого не волновать – перебороть возникший ужас самостоятельно. Когда мы начали жить с дедушкой, этот кошмар стал появляться реже, а со временем исчез совсем. Теперь вот снова…

Часы показывали пять тридцать утра. Если я еще хоть на секундочку осталась бы в закрытом помещении, то попросту сошла бы с ума. После таких кошмаров необходим свежий воздух!

С переодеванием морочиться не стала. Натянула поверх пижамы длинный свитер, кинула в карман телефон, перцовый баллончик и вышла на улицу.

Свежий воздух ворвался в легкие, накатило долгожданное спокойствие. Страх постепенно отступал.

На улице светало. Редкие собачники выгуливали своих питомцев, внимательно следя за тем, чтобы те не покусились на детскую площадку. Баба Клава бдит почти круглосуточно, и не дай бог какой–то пес вознамерится задрать свою ногу над качелями.  А уж если присядет по большой нужде в песочек, то все. В этом я баб Клаву поддерживала. Забавная старушенция, из разряда «хочу все знать и рассказать об этом всему честному люду», но при этом свято бдит за порядком всего дома, начиная от собак и заканчивая Лариской, которая «каждую неделю с новым хахалем домой ходит». Мне–то как–то все равно, пусть ходит, пока здоровье есть, но баб Клава объявила самую настоящую «охоту на ведьм» и учредила инквизицию имени святой Марии, образно выражаясь, разумеется. Теперь каждый в нашем доме (от мала до велика) читал несчастной девушке нотации. И немногие  знали, что Лариса – художница, специализирующаяся на рисунке мужского тела, – видела, как она посещает курсы в нашем ВУЗе. Но об этом же баб Клаве не расскажешь, еще пуще разозлится и спустит на нее тех же собачников, за которыми сейчас бдит.

Интересно, заметила ли она, что я на улицу вышла, да еще и в пижаме?

Спустя несколько минут ленивого разглядывания двора, размышлений о соседях, я засобиралась домой. Как вдруг взгляд зацепился за крохотный черный комочек, примостившийся на одной из ступенек. Маленький котенок, размером меньше моей ладошки. Он фактически вжался в угол, а тельце его подрагивало, словно от холода. При этом на улице пока держалась плюсовая температура. Котенок жалобно пискнул, будто заметил мой взгляд. Такого кроху и не сразу приметишь.

– Малыш, где твоя мама? – Я присела перед ним на корточки, намеренно не трогая руками. Вдруг кошка где–то поблизости и посторонний запах ее отпугнет от материнских обязательств?