Глава третья

Часы на центральной улице пробили полночь, когда Клейт пересек улицу и толкнул дверь дома, в котором жила Мэл.

Лампочка на нижней площадке, как всегда, не горела, но Клейт не стал искать выключатель. Слабое освещение совсем его не смущало. Он намеревался предъявить счет Мэл Мак-Калли. И чем быстрее он это сделает, тем быстрее все станет на свои места.

Поднявшись по лестнице, Клейт потянулся к кнопке звонка, но в последний миг передумал звонить и постучал в дверь кулаком.

— Входите, открыто!

С твердым намерением высказать все, что у него на душе накипело, Клейт вошел. Он уже открыл было рот, но тут же и закрыл — увидев, что находится в комнате один.

— Немного странно, Дорали, что Бумер отпустил тебя так рано, — донесся до Клейта голос Мэл. — Тебе, наверное, хочется поговорить о свадьбе? Мне тоже. Располагайся, я сейчас…

Клейт подошел к окну, выходившему на центральную улицу, и обвел взглядом комнату. Квартирка была небольшой. Крохотная кухонька, узкий коридорчик. На полу гостиной лежал серый ковер, у одной стены стоял голубой диван, у другой — телевизор, в дальнем углу — торшер с абажуром. На кофейном столике царил беспорядок. Мэл Мак-Калли явно не страдала излишней аккуратностью. Непонятно почему, но это наблюдение придало Клейту уверенности. Он решил присесть.

Он как раз отодвигал в сторону ворох одежды, освобождая себе место на диване, когда краешком глаза уловил какое-то движение. Мэл вошла в комнату, разговаривая на ходу и пытаясь достать запутавшуюся в волосах заколку.

— Так что сказал тебе Бумер, когда ты поймала букет?

Волосы упали Мэл на плечи, и в тот же миг она увидела Клейта.

А ведь она действительно подстриглась.

— Что ты здесь делаешь?

Клейт выпрямился и хотел что-то сказать, но в горле запершило, и ему пришлось откашляться, прежде чем сделать вторую попытку.

— Я пришел, чтобы поговорить с тобой.

— Вот как! И о чем же ты собирался говорить?

Клейт сделал шаг вперед и чуть не наступил ей на ноги. Взгляд его невольно упал на ноги Мэл, в одних чулках, скользнул вверх по персиковому полотну юбки и задержался на талии, удивительно тонкой. Немного выше ткань кончалась и начиналась кремовая кожа, на которую он раньше никогда не обращал внимания — пока Мэл не сделала сегодня с Рори О’Трейди смелый танцевальный пируэт.

Внезапно Клейта охватил новый приступ гнева. Он сощурился и грозно тряхнул головой:

— Что это такое ты сегодня пыталась из себя изобразить?

Мэл перевела дыхание. Ей понадобилась вся ее воля, чтобы не вышвырнуть Клейта вон. Так поступила бы прежняя Мэл. Новая Мэл посмотрела Клейту прямо в глаза и спросила самым невинным голосом:

— Что ты имеешь в виду?

Вопрос его несколько озадачил.

— Я имею в виду… С чего это ты на глазах у всех вздумала кружиться по танцплощадке с самым отъявленным бабником в Южной Дакоте? Особенно в таком виде, как сегодня?

— Чем же тебе не понравилось, как я сегодня выглядела?

Клейт почесал затылок. Разве ему не понравилось?.. Исчезла длинная коса — во-первых. Теперь волосы свободно падали Мэл на плечи. Почему он раньше не замечал их золотистого оттенка? И всегда считал, что глаза у нее просто голубые, но никак не фиалковые? А когда она успела обзавестись такими длинными ресницами? А губы — розовые, полные, влажные?..

— Клейт?

Клейт медленно пришел в себя. Где же он? Ах да, оценивает внешность малышки Мэл, младшей сестренки Вайета. Только теперь она уже больше не малышка. Он вспомнил, как однажды летом она впервые надела лифчик. Они с Вайетом нещадно дразнили ее. Тогда Мэл была тощая, будто мокрая кошка. Мэл до сих пор такая. Почти. Но это «почти» и приводило его в замешательство, так как в тех местах, где Мэл не была тощей, она была чертовски соблазнительной.

Чем ему не понравилось, как она выглядит? — спрашивал себя Клейт в то время, как его взгляд снова проделал путь от ее узких бедер по плавной выпуклости груди через впадинку у основания шеи к губам. К розовым, полным, влажным губам Мэл…

Он с трудом сглотнул.

— Люди станут болтать, — буркнул он.

— В Джаспер-Галче люди всегда болтают.

— Да, но разве тебе хочется, чтобы шептались за твоей спиной и называли тебя…

Она протянула руку и сделала шаг вперед:

— Прежде чем назвать меня распутницей, отдай мою комбинацию.

Клейт растерянно взглянул на кусочек шелка и кружев, который он, должно быть, случайно захватил, когда расчищал себе место на диване. Клейт скрипнул зубами. Он уже готов был объяснить, что сделал это не нарочно, но Мэл потянула за комбинацию, и компрометирующий предмет выскользнул из его пальцев с легким шелестом, похожим на вздох. Клейт потер пальцы о ладонь и поймал себя на том, что смотрит туда, куда смотреть вовсе не следовало. Виновато отведя глаза от груди Мэл, Клейт еще раз окинул взглядом комнату. Прежде он успел заметить здесь только беспорядок, но почему он не обратил внимания на то, насколько женственна эта комната? Гравюры с пейзажами на стенах, светло-серый ковер на полу, диван небесно-голубого цвета. Никаких претензий на роскошь, но все здесь было необыкновенно милым. Чудеса! До сегодняшнего дня подобные мысли в связи с Мэл никогда не приходили ему в голову.

— Так на чем ты остановился? — спросила она спокойно.

Клейт не мог совладать с собой и подошел к ней ближе. Его ноздри уловили приятный запах.

— С каких пор ты стала пользоваться духами?

— Тебе нравится?

Губы Мэл притягивали его взгляд. Клейт всегда считал рот Мэл слишком большим, но сейчас он вовсе не казался Клейту большим. Да, губы Мэл были полными, но не чрезмерно. Сейчас они выглядели идеальными. Идеальными для поцелуя…

— Клейт?

Когда ее голос сделался таким волнующим? И с какого именно момента началось все это сумасшествие? Клейт, пытаясь овладеть собой, провел рукой по волосам: Господи, ведь перед ним все та же Мэл Мак-Калли! Что за мысли лезут ему в голову? Он выпалил, сжав зубы:

— Какая разница, даже если и нравится? Лучше спроси сама себя: тебе хочется заработать репутацию доступной женщины?

Мэл уперла руки в бока и вздернула подбородок — как она делала это всю свою жизнь.

— Клейт Карсон, ты даже под угрозой смерти не способен сказать ничего хорошего.

В глазах у Клейта прояснилось. И неожиданно он сделал то, чего не делал уже несколько часов — с тех пор, как увидел Мэл во время церемонии венчания. Он широко улыбнулся.

Наконец-то что-то знакомое. С такой Мэл можно иметь дело.

— Может быть, скажешь, с чего это ты вдруг подстриглась и накрасилась? — спросил он, всем своим видом выражая снисходительное здравомыслие.

— Так мне посоветовал дедушка, — ответила Мэл.

— Значит, это идея Клетуса?

— Дедушка считает, что пчелы ловятся на мед, — сказала Мэл, отходя в другой конец комнаты.

— И давно ты занимаешься ловлей пчел?

Ему не понравилось, как она пожала плечами.

— Пчелы тут ни причем, Клейт. Я пыталась привлечь мужчину.

— Рори ОТрейди?

— Перестань.

Клейту сделалось немного не по себе от охватившей его тревоги. Но он тут же самодовольно расслабился. Мэл приложила немало усилий для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, и этот кто-то не был Рори О’Трейди. Черт возьми, все-таки он еще не совсем утратил сообразительность! Да он никогда и не сомневался…

— Так все это ты делала, стараясь понравиться не Рори, а другому мужчине?

Мэл повела плечами и, не оборачиваясь, ответила:

— Видишь ли, время идет, а я не становлюсь моложе.

— Значит, ты подумываешь о том, чтобы выйти замуж?

Мэл кивнула, и Клейт был почти рад, что она не смотрит на него, поскольку, вопреки всем усилиям, лицо его само собой расплылось в широкой улыбке.

— Так почему бы тебе не бросить ломать комедию и не выйти за меня замуж без лишних слов?

— Что?!

Когда она обернулась к нему на этот раз, во рту у Клейта пересохло — но уже совсем по другой причине.

— Слушай, Мэл, я не совсем так хотел выразиться… — Клейт прекрасно помнил этот испепеляющий взгляд. И никакая другая женщина не умела вздергивать верхнюю губку с таким презрением.

— Ломать комедию? Ты решил, что все это ради такого ничтожества, как ты? Я сказала, что мне нужен мужчина, Клейт, но не сказала, что мне нужен ты. Я не вышла бы замуж за такого самовлюбленного невежду, будь ты даже единственным мужчиной на свете!

Клейт понимал, что ей не достать его с другого конца комнаты, но, тем не менее сделал шаг назад. Чертыхнувшись вполголоса, он направился к двери. И на ходу сказал:

— Я и сам не знаю, с чего беспокоился…

— А ты не беспокойся, — усмехнулась она ему вслед. — И в другой раз, когда тебе захочется потискать женское белье, лучше купи себе.

Потискать женское белье! Разве он делал это?

Мэл с таким грохотом захлопнула за ним дверь, что Клейт испугался за свои барабанные перепонки. Он так поспешно спускался вниз по лестнице, словно его преследовал сам дьявол. На нижней площадке он решил: дьявол бы позавидовал этой женщине. Вздорная, сварливая, скандальная! Разумеется, Мэл Мак-Калли осталась прежней. Продолжая чертыхаться, Клейт пересек улицу и сел в свой грузовик.


— Ведь я изменилась, правда, дедушка? — спрашивала Мэл, передавая Клетусу мокрую тарелку.

— Возможно, кое в чем…

Погрузив руки до локтей в мыльную пену, Мэл плечом откинула упавшую на щеку прядь и, не дослушав деда, принялась развивать свою мысль:

— Да, мне не хватает косы, но с ней, скорее, было просто удобно. А что плохого, если я наконец-то решила надеть платье? И законом вовсе не запрещено красить губы и ресницы.

Уже успев привыкнуть к тому, что во время подобных монологов Мэл не дает ему возможности ввернуть ни словечка, Клетус покорно кивал. Отмывая следующую тарелку, Мэл продолжала:

— Клейт думает, что знает обо мне все. Он считает, что может заявиться ко мне, в мою квартиру, и спрашивать, что я стараюсь доказать. Не будь он таким глупцом, понял бы, что я вовсе ничего и не стараюсь доказать. Я пыталась заставить его кое-что увидеть.

— Он вывел тебя из терпения? — спросил Клетус.

Мэл повела плечом, вспоминая, что говорила позавчера вечером. По сути, она назвала Клейта извращенцем. И, передавая деду тарелку, она призналась:

— Возможно, у меня вырвалось слово-другое… которых говорить не следовало.

Клетус поджал губы.

— О-хо-хо. Что же ты такое сказала?

— Ну, кажется, я сказала, что не выйду за такого самовлюбленного невежду, будь он даже последним мужчиной на земле.

Клетус покачал старой мудрой головой:

— Я думал, ты собиралась вести себя с ним сдержаннее.

Внезапно почувствовав усталость, Мэл облокотилась на раковину.

— Мне до конца жизни этому не научиться. Я хотела, чтобы он заметил меня, а только снова его разозлила. Я всего лишь несчастная безнадежная старая дева, которой скоро стукнет тридцать. Так он меня никогда и не заметит.

— Но, все же он не остался равнодушным. А что до меня, то я не хотел бы, чтобы ты слишком менялась, детка. Мне больше по нраву ты прежняя.

Дедушка всегда умел найти слова, от которых ей становилось легче на душе. Выуживая из мыльной пены очередную тарелку, Мэл улыбнулась. Ей хотелось кое в чем изменить прежнюю жизнь, но совсем менять себя — нет, она не хотела. Вчера, как обычно по воскресеньям, ресторан не работал, и Мэл большую часть дня бродила по пустым комнатам, погруженная в размышления. Ресторан Мэл был небольшим, но чистеньким, еда в нем подавалась отличная. Заведение насчитывало всего десять столиков. У дверей вешалка для шляп. Выцветший навес снаружи. Выцветшие клетчатые шторы на окнах. Но никто не имел ничего против. Люди шли в ресторанчик поесть и посплетничать, а не любоваться на интерьер. Своим делом Мэл гордилась, ей искренне нравилось занятие, которым она зарабатывала себе на жизнь. Мэл только не хотела, чтобы вся ее жизнь сводилась к работе.

— Мне нужен любимый человек, дедушка. И еще — ребенок. Может быть, двое детишек. Я обыкновенная женщина с обыкновенными женскими желаниями. Почему Клейту так трудно это понять?

— Тебе не следует забывать, что Клейт — Карсон, а с Карсонами иметь дело тяжелее, чем с большинством мужчин.

Да, верно, подумала Мэл. И все-таки в субботу он обратил внимание на перемены в ее внешности. Мэл не могла похвастаться богатым опытом общения с мужчинами, но даже она понимала, что ей удалось заинтересовать его. Однако Клейт всеми силами противился возникшему влечению.

Ничего, говорила себе Мэл, еще поглядим… Она решила, что изменит кое-что и в своем ресторанчике. Местным жителям полюбилась ее пища домашнего приготовления, но Мэл нуждалась в помощи. Три месяца назад ее лучшая официантка уехала из города. А теперь, когда Лайза вышла замуж, и ее магазин одежды становился все более популярным, она тоже не сможет помогать Мэл по вечерам. Какую-то помощь оказывала Дорали. И Клетус делал, что было в его силах. Но этого было недостаточно.

Над входной дверью звякнул колокольчик, и Мэл взглянула на часы. Было три часа, обеденное время уже закончилось, а вечерний наплыв ожидался не раньше половины пятого. Мэл вытерла руки о полотенце.

— Пойду посмотрю, кто там пришел.

— Захвати это с собой, — дед протянул ей лежавшее на столе объявление, в котором в ресторан приглашались помощники. — Я ничего не имею против чистки картошки, но доктор Мейзи на днях сказал, что у меня руки судомойки. Я, возможно, уже не так молод, но не хотелось бы портить себе репутацию.

Мэл чмокнула деда в морщинистую щеку и, зажав объявление в руке, направилась в столовый зал.

— Мэл! — окликнул ее дед, когда она была уже в дверях. — Может быть, тебе стоит извиниться перед Клейтом за те слова?.. Так ты наверняка сразишь его. А в довершение всего поцелуй его в щеку — как сейчас меня. Если этим ты не положишь его на обе лопатки, тогда уж ничто не поможет.

Не зная, то ли равнодушно пожать плечами, то ли усмехнуться, Мэл вышла в зал через вращающуюся дверь и остановилась. Колокольчик хотя и звякнул, но в зале было пусто. Решив, что случаются вещи и более удивительные, Мэл в задумчивости подошла к окну, чтобы повесить объявление. Возможно, дедушка и прав, советуя ей извиниться перед Клейтом. Но это будет потруднее, чем перемыть гору посуды. Может, подождать, пока Клейт сам заглянет в ресторан? Конечно, после того, что она наговорила ему в субботу, он появится здесь не скоро. А вот поцеловать его… Она всю жизнь мечтала, чтобы Клейт поцеловал ее!

Мэл обозвала себя трусихой. И тут из противоположного конца зала до нее донесся шорох. Мэл вгляделась в дальний угол и заметила внизу, в тени, парусиновую туфлю… светло-каштановую головку…

— Хейли! Это ты?

Хейли Карсон пробормотала неприличное слово.

— Меня в твоем возрасте за такие слова заставляли мыть рот. Сама знаешь, что это слово не слишком хорошее.

Девочка вздохнула. Мэл присела на корточки и заглянула под скамью.

— Почему бы тебе не попросить прощения? И покончим с этим.

— А разве обязательно?.. — тоненьким голоском проговорила Хейли.

— Да, понимаю, это нелегко, но, Хейли, это обязательно.

— Извини.

— Вот и отлично, — отозвалась Мэл. — А теперь скажи: что ты делаешь под скамейкой?

— Ничего.

— Хейли!

— Я опоздала на автобус.

— Ясно. — Мэл ей ни капельки не поверила. — В таком случае ты хочешь, чтобы тебя отвезли домой?

— Не очень.

— Почему не очень?

— А почему я должна отвечать?

Мэл сердито посмотрела на девочку, но втайне осталась довольна, упрямыми нотками, прозвучавшими в голосе юной особы.

— Здесь ты должна отвечать, и все. Вылезай и объясни, в чем дело.

— Лучше я объясню отсюда.

— Нет. Вылезай.

Хейли изогнулась, словно человек-змея на ярмарочном представлении, и выползла на белый свет. Поднявшись на ноги, она целую минуту поправляла на себе рубашку и джинсы.

— Я не хочу сейчас возвращаться домой, — сказала она, пристально разглядывая носок туфли.

— Но почему же?

— Клейтон не слишком обрадуется, когда меня увидит.

— Не думаю, чтобы это было так, Хейли.

— Он страшно рассердится.

Мэл терпеливо ждала продолжения. Но было похоже, что ждать придется долго. Решив, что стоит немного поторопить девочку, Мэл спросила:

— Почему ты думаешь, что твой папа рассердится?

— Ему и правда есть из-за чего…

Мэл подняла брови.

— Ну, хорошо… Он разозлится из-за того, что я сегодня вроде бы подралась в школе.

Это «вроде бы» напомнило Мэл слышанное от Клейта «вообще-то».

Девочка обещала стать настоящей красавицей. Но не раньше, чем пройдет огромный синяк под глазом.

— Болит? — спросила Мэл.

— Не так, как разбитая губа у Бобби.

Не будь положение таким серьезным, Мэл улыбнулась бы мужеству малышки. Виктория Карсон никогда не нравилась Мэл, но эта женщина сумела передать единственной дочке хорошие гены. Хейли напоминала мать сложением и тонкими чертами лица. Слава Богу, если Виктория оставила свой эгоизм при себе. Вздохнув, как обычно при мысли о бывшей жене Клейта, Мэл сказала:

— Твой папа захочет узнать, кто затеял драку.

— Ты так думаешь?

Мэл кивнула.

— Все-таки я знаю его дольше, чем ты. Можешь мне поверить, что он станет допытываться. Бобби начал драться первым?

Девочка снова уставилась на носок туфли.

— Не совсем.

— Значит, это ты его ударила?

— Он заслужил.

— Очень много людей на свете заслуживают хорошей трепки, но, к сожалению, нельзя колотить всех подряд.

Хейли только пожала плечами.

— Ну, пойдем. Я отвезу тебя домой. Моя машина стоит в переулке. Только сначала заглянем на кухню и скажем моему дедушке, куда мы едем. А заодно захватим льда для твоего глаза.

— Мэл! — воскликнула Хейли, едва они сделали несколько шагов. — Ты заступишься за меня перед Клейтоном?

Вглядевшись в серьезное лицо Хейли, Мэл спросила:

— Так Бобби действительно получил по заслугам?

Хейли торжественно кивнула.

— Я замолвлю за тебя словечко. Только при одном условии.

— Что за условие?

— Я все объясню твоему папе, если ты согласишься помогать мне в ресторане.

Хейли широко раскрыла неповрежденный глаз.

— Это будет как настоящая работа?

Мэл кивнула.

— И я смогу зарабатывать деньги?

— За работу полагается платить.

— Ура! А когда можно начать?

— Завтра, сразу после школы. Но сначала нужно спросить разрешения у папы, — сказала Мэл, сдерживая улыбку.

— Он разрешит. Идем, Мэл, отвези меня быстрее домой.


Клейт занимался в загоне с одной из лошадей, когда Мэл с Хейли подъехали к дому. Хейли попыталась спрятать мешочек со льдом, но Клейт сразу почувствовал неладное.

Хейли быстро скрылась в доме.

Пока Мэл шла к загону, Клейт стащил жокейские перчатки и встал, облокотившись на калитку.

— Сильно ей досталось? — спросил он у Мэл и надвинул на лоб потертую коричневую шляпу.

Остановившись в нескольких шагах от калитки, рядом с гревшейся на солнышке лучшей собакой Карсонов по кличке Генерал Кастер, Мэл сказала:

— Помнишь, как Люк поставил тебе синяк под глазом за то, что ты подрезал хвост у его любимой лошади? Тебе тогда было двенадцать.

Клейт поморщился.

— Вот еще несчастье.

— Ничего, заживет. А как ты узнал, что с Хейли что-то стряслось?

— Пятнадцать минут назад мне позвонила директор школы. Наша славная старушка миссис Фергюсон.

— А-а… — Мэл обвела взглядом обветшавшие дворовые постройки, ровную изгородь, дорогу, убегавшую вдаль по холмистым землям Карсонов. Недалеко от шоссе — на расстоянии ярдов десяти друг от друга — стояли два белых дома. В одном жили Клейт и Хейли, в другой собирались вернуться родители Клейта, как только матушка Риты Карсон восстановит силы после болезни. Всем в городе была известна история Карсонов из Джаспер-Галча. Это прапрадед Клейта, больше ста лет назад, основал поселение. Мэл была знакома со всеми фактами биографии Клейта. Но, к сожалению, она не знала, как сказать ему, что берет назад свои слова, которые бросила ему в лицо вечером в субботу.

— Спасибо, что привезла Хейли домой.

Мэл повернулась и увидела, что Клейт смотрит на нее. Порыв холодного ветра растрепал Мэл волосы, загнул воротничок блузки. Клейт отступил на шаг от калитки.

— Пойду, пожалуй, займусь делами.

Мэл яростно ругала себя. Она даже не способна попросить прощения!

— Клейт!

Он стоял, положив руки на пояс, и ждал, что она скажет. Мэл совсем уже было приготовилась произнести «Извини» — но так и не смогла выговорить это слово. И кончилось тем, что она сказала:

— Я предложила Хейли поработать в ресторане. Девочка она живая, и я подумала, что было бы неплохо найти ей какое-нибудь занятие.

Клейт покрутил головой и усмехнулся. Секунду ему казалось, что Мэл собирается извиниться за то, что накричала на него в субботу. Мэл Мак-Калли умела приготовить недурное жаркое в горшочке и отменный яблочный пирог, она в два счета справлялась с уборкой и скакала на лошади. Даже танцевать умела. Но извиняться она не станет, ни за какие коврижки. Пусть прическа у нее другая, но сама Мэл осталась прежней. И эта ее неизменность была такой же уютной, как шерстяные носки или фланелевая рубашка…

Он не сразу осознал, что Мэл продолжает говорить:

— Так что, если ты не против, она могла бы заходить ко мне после школы, мыть тарелки, помогать убирать со столов — до прихода людей на ужин.

Клейт снова усмехнулся. Именно уютная, как шерстяные носки. Такая она и есть, старушка Мэл.

— Это было бы замечательно. Ты отлично придумала.

Искреннее удивление в ее взгляде навело его на мысль, что Мэл редко слышала от него что-нибудь приятное. Да, не часто он говорил ей лестные слова.

— Тогда решено. — Мэл нагнулась и потрепала собаку за ухом. — Мне пора назад, в ресторан.

— Хорошо, Мэл. Еще раз спасибо за то, что привезла Хейли.

— Пожалуйста. И вот что. Меня зовут Мэлоди. Я предпочитаю, чтобы впредь меня называли Мэлоди. А не Мэл.

Не говоря больше ни слова, она повернулась и направилась к своей машине. У Клейта пересохло во рту. Он был не в силах отвести от нее глаза. При ходьбе Мэл плавно и женственно покачивала бедрами. Клейт почувствовал, что в нем снова разгорается предательский огонек желания. Мэл внезапно бросила на него взгляд через плечо. Но и тогда Клейт не смог заставить себя сдвинуться с места.

— Что-нибудь не так? — спросила она.

Клейт покачал головой. Они некоторое время смотрели друг на друга. А потом Мэл произнесла:

— Я жалею о тех словах, которые тогда тебе сказала.

— В самом деле?

Она кивнула.

— Я знаю, что ты никакой не извращенец. И мне не стоило обзывать тебя самовлюбленным невеждой.

— Да? — проговорил он хрипло.

— Да, — улыбнулась она.

Клейт не знал, как отнестись к тому, что Мэл слегка ему подмигнула.

Мэл уехала, а он все стоял посреди загона, пытаясь сообразить, что к чему.

Загрузка...