Город которого нет. Буйство теней (СИ)

Глава 14 Мороз по коже

Адам снова попал в лабиринт сновидений, позабыв о том кошмаре, который преследовал его в реальности. В этот раз тело прожигал не холод, а огонь, окружающий со всех сторон и не выпускающий из небольшого круга. Прямо напротив парня стояла Оливия, повернувшись спиной. Её волосы развевались, как и ярко-алое шёлковое платье. Девушка пела песню:

Душа Адама трепетала и рвалась от боли и гнева, что пропитывали слова песни. Он не мог видеть, как девушка страдает, как живёт с жертвенной любовью в сердце. Парень понимал, насколько сложно дышать человеком, который никогда не придёт, хотя всегда обещал быть рядом. Хуже всего было осознание того, что это он сам причиняет Оливии боль. При первой встречи пели их тела песню похоти, при второй исполнялась песня о грусти, третья встреча подарила песню о боли и вот, настало время гнева. Дальше оттягивать нельзя, если сейчас не признаться в чувствах, то больше шанса может и не выпасть.

— Пожалуйста, прекрати, остановись, — произнёс парень, подойдя вплотную к девушке.

— Что такое? Вам не нравится песня? — взволнованно спросила она, с тревогой глядя в глаза Адаму.

— Помолчи, пожалуйста. Дослушай меня до конца, — попросил он, сжимая изящные руки Оливии в своих ладонях, — я не знаю, как сказать, как объяснить. Это очень непривычно для меня и трудно подобрать слова, но я попробую. До появления тебя я считал, что одинок и жил, как полутруп, но ты вернула меня к жизни. Да, ты сновидение, но у меня ничего не было более реального и дорогого. Я живу только от встречи до встречи с тобой, потому что ты — моё всё. Моя кровь, которая течёт по всему телу и поддерживает жизнь. Ангел мой, будь со мной, я сделаю для тебя всё, что угодно.

Образовалась недолгая пауза, прежде чем последовал ответ. Парень боялся его услышать и, чем страшнее становилось, тем крепче сжимал руку девушки.

— Мне хотелось бы согласиться, но не могу. Я дорожу нашими встречами, но в моём сердце не живёт любовь. Я ничего к вам не чувствую, простите, — робко ответила Оливия, отводя взгляд. — Вы меня, наверное, теперь ненавидите?

В этот момент всё рухнуло: надежды, мечты, смысл. Минута на осознание, минута на понимание, минута на отчаяние… Как? Как такое может быть? Всё планировалось иначе. Может, это шутка? Нет, эта девушка не стала бы так шутить. Она просто спокойно заявила о том, что ничего не получится. Так спокойно, будто делает это каждый день…

— Во мне нет ненависти, я убит, — ровным тоном сказал Адам и отвернулся к окну. С виду он был спокоен и безэмоционален, а в душе разразилась целая буря. Ему только что подстрелили крылья, в первый раз, и он бесконечно долго падал под землю. Сердце никак не хотело верить, что любовь, которую он чувствовал от девушки, оказалась иллюзией. Как мог ангел взять и предать? Зачем было дарить напрасные надежды?

Ноги начали подкашиваться и парень упал на стул, находясь всё это время будто в прострации.

— Что с вами? — спросила Оливия и подбежала к Адаму. Теперь её беспокойство казалось парню наигранным и совсем неуместным. Уж лучше бы она посмеялась над чувствами, чем продолжала быть такой идеальной, даже сейчас.

— Ничего. Просто бабочки в моём животе друг друга перестреляли, — кратко ответил он, отворачивая лицо. Казалось, достаточно лишь взгляда на девушку и слёзы сами польются.

— Простите, я не хотела, — извинилась Оливия, дотронувшись до запястья парня. Он от прикосновения поёжился, словно его ударило током. — Мои руки не слишком холодные?

Какой неуместный вопрос. Разве, это сейчас имеет значение? Неужели, она совсем ничего не понимает? Душа варится в адском котле, а она спрашивает про руки…

— Нет, у вас слишком холодное сердце, — прошептал Адам, роняя одну единственную слезу. — Ну как можно было так со мной поступить? Зачем? Зачем вы пели эти песни и вели себя так, словно любите меня?

— Песни — это всего лишь набор слов, наложенный на мелодию. Я не хотела вас ввести в заблуждение. Мне жаль, понимаете? — прошептала в ответ она, сев на пол. Казалось, ей так же больно от этих слов, как и парню, а может даже больнее.

Почему её настроение и поведение быстро меняется? То она безразлична, то страдает. Может, это лишь игра в эмоции?

— Я всё понимаю. Настолько всё понимаю, что, иногда, хочется биться головой об стену от этого понимания. Оставь меня! Чёрт, я ненавижу себя! — закричал Адам, закрывая лицо рукой. Он не хотел, чтобы Оливия видела его в таком состоянии. Любовь — это слабость, а слабость нужно искоренять. В который раз подтвердилось то, что лучше отрубить себе руку, чем увлечься человеком. Это не так больно.

— Ненавидьте меня, вы ни в чём не виноваты, — всхлипывая, произнесла девушка.

Теперь было понятно, что ей определённо не всё равно, но жалость от неё такая же ненужная вещь, как очки слепому. Жалость всё только усугубляет, удваивает боль.

— Помните, мы говорили про звёзды? На небе кроме них есть газовые гиганты, которым не хватает массы, чтобы стать звёздами. Так вот, это я, мне не хватает значимости, чтобы стать для вас лучом света. В этом моя вина и это меня убивает. Я готов бороться за чувства, измениться, бросить всех и всё, только скажите, нужно ли вам это? — спросил Адам и принялся ждать ответ, как смертный приговор.

— Нет, — после долгой паузы прошептала Оливия.

— Спасибо за честность. Прощайте, — с трудом произнёс парень и покинул сон. Он хотел бы сказать ещё множество слов, но чувствовал, они ничего не изменят. Адам не мог достучаться до девушки, словно она находится за словонепробиваемой стеной. Тут хоть разбивай руки в кровь, хоть кричи, реакции не последует. Единственное, что она может подарить, это жалость, которую нельзя принять за любовь.

В реальности чувства сильнее обострились и превратились в камень с шипами, придавливающий душу. Адам не мог лежать, находиться в этом доме и смотреть друзьям в глаза, так как они увидят страдания, слабость. Парень поднялся с пола и выбежал на улицу, ощущая, что темнота стала насыщеннее. Его не пугала вероятность потеряться, он даже этого хотел. Исчезнуть раз и навсегда, так, чтобы больше никто не достал. Хотелось попасть в место, где нет ничего, кроме душевного спокойствия, но пока Адам только бежал в неизвестном направлении, тщетно пытаясь достичь скорости света. Мира больше не было, а всё окружающее являлось жалкими декорациями, оставшимися после бездарного спектакля. Ничего уже нельзя сделать, а надоедать вниманием человеку совсем не выход. Ей это не нужно, так зачем тревожить? Да и к чему Оливии такой, как он? Эта девушка достойна лучшего. Хотя, она всего лишь сновидение, её не существует, а, значит, при любых обстоятельствах любовь к ней обречена на поражение. Как глупо было влюбиться в неё и как глупо, что хочется повторять это снова и снова.

— За что? Я не просил любви, мне отлично жилось в одиночестве! — воскликнул парень и упал на колени. За годы жизни он успел свыкнуться с одиночеством и оно не казалось обременительным, тяжёлым, но появилась Оливия, показала, каково это, быть любимым, а потом ушла, оставив в плачевном состоянии.

Больше не было сил бежать и теперь ничто не мешало мыслям разрушать душу. Слёзы полились из глаз, обжигая кожу солью. Парень не видел ни единого способа хоть чуть-чуть приглушить боль. Она найдёт его и под землёй, и в облаках, и даже во снах. Он беззащитен.

В отчаянье Адам разорвал на себе рубашку и начал расцарапывать ногтями грудь, будто этим путём можно добраться до месторождения боли и вырвать её прямо из груди. С корнями. Кровь стекала и капала на землю, рисуя странные картины, а легче никак не становилось. Разве что физическая боль чуть-чуть приглушала душевную, но не так, как хотелось бы.

— Ангел мой, ну где же ты? Что с тобой случилось? Я нуждаюсь в тебе! Спаси меня! — закричал Адам в пустоту, словно та могла вернуть Оливию, умеющую любить. Как сложно больше не видеть в человеке того, кто раньше давал надежду. Оболочка та же, глаза те же, но чувства иные и отношение.

Кто-то решил, что мало боли и воспоминания к Адаму начали возвращаться. В голове мелькали картинки про людей в чёрных одеждах, про позорные попытки доказать существование опасности и про удар чем-то тяжёлым по голове. Что было дальше, он не знал, важнее было происходящее в данный момент. Из-за стен домов показались люди из видения, плавно приближающиеся. Они словно летели, сверкая жёлтыми глазами, которые только и было видно из под капюшонов. Адам поднялся с земли и рванул к месту ночлега, понимая, что предыдущие догадки о том, что попутчики и есть убийцы, были абсурдны. Теперь друзья в опасности из-за его неуместного перепада настроения. Есть ли ещё шанс спастись?