Горячий шоколад

6

Юбер поднялся на лифте на шестой этаж высотного здания, где располагался офис знаменитого шоколадного дома «Дар богов», и, подойдя к кабинету с табличкой «Ренато Вителли», столкнулся с выходившей оттуда темноволосой девушкой, которая держала в руках стопу папок-скоросшивателей.

— Вы к синьору Вителли? — голосом, в котором отчетливо слышалась привычная скука, спросила она, окинув Юбера безразличным взглядом.

— Если вы позволите, — с любезной улыбкой ответил он.

Девушка равнодушно пожала плечами, явно не оценив его стремления произвести благоприятное впечатление.

— Можете войти, — с прежней скукой проговорила она, отступив в сторону. — Только вам придется долго его ждать, — добавила она, когда Юбер уже переступил порог кабинета.

— Долго? Его что же, нет на месте? — поинтересовался Юбер.

Девушка ограничилась отрицательным покачиванием головы, от которого ее завитые локоны слегка подпрыгнули вверх, а затем дружно вернулись в исходное положение.

— И когда же синьор Вителли вернется? — продолжил расспросы Юбер, бросив тревожный взгляд на часы.

— Он сказал, что примерно через неделю, — флегматично сообщила девушка.

Юбер на секунду замер на пороге, потом вышел в коридор, медленно прикрыв за собой дверь.

— Через неделю? — растерянно переспросил он. — А вы уверены в том, что правильно поняли своего шефа?

Девушка вновь пожала плечами.

— Конечно. Он сказал, что уезжает к своей матери в Римини и вернется не раньше, чем через неделю.

— Стало быть, синьор Вителли поехал навестить свою маму… — вздохнул с облегчением Юбер. — Ну что ж, это меняет дело… В таком случае передайте эти бумаги кому-нибудь из его помощников. — Он протянул девушке толстую папку с альбомными листами. — Тому, кто сможет оценить нарисованные здесь эскизы, — немного подумав, добавил он.

— Хорошо, я передам их синьору Деларио, — добавив к уже имевшейся стопе папку Юбера, пообещала девушка. — В отсутствие синьора Вителли всеми делами фирмы занимается именно он…

— Прекрасно, — вновь продемонстрировав любезную улыбку, проговорил Юбер. — Передайте, что я позвоню ему в конце недели, чтобы узнать его мнение по поводу этих рисунков.

Попрощавшись со скучающей представительницей знаменитого шоколадного дома, Юбер направился к лифту.

Досадно, что возлюбленного Лауры именно сегодня не оказалось на месте, думал он. Именно сегодня, когда я наконец уговорил ее нанести визит предмету своего обожания… Правда, в последний момент она все же струсила и осталась на улице, убедив меня начать с ним разговор… Но все же она не передумала и не изменила своего решения увидеться с Ренато, то есть прогресс очевиден… И если бы не его отсутствие на рабочем месте, уверен, мне удалось бы развеять все их нелепые сомнения… Но ничего, я все равно помирю их… С самого начала, как только Лаура рассказала мне историю ее случайной встречи со знаменитым шоколатье и причину последовавшей за ней разлуки, я решил, что должен помочь ей… Что именно заставило меня принять такое решение?.. Конечно же Франсуаза… Вернее, ни на минуту не прекращающаяся после нашей разлуки тоска по ней… Это простое стремление доказать и Лауре, и Ренато, и окружающим их людям, и себе самому, что двум влюбленным, решившим быть вместе, не страшны никакие преграды, домыслы и пересуды. Что их любовь выше всей этой суеты, как ни банально это звучит…

Ренато отключил мобильный, настойчиво повторяющий монотонную мелодию, и, небрежно бросив его на кипу бумаг, аккуратно сложенную на краю стола, устало опустился в кресло.

— Не соединяй меня сегодня ни с кем и никого ко мне не впускай, — распорядился он, даже не глянув на замершую в дверях секретаршу. — Кроме Карло, — уточнил он. — Для всех остальных я сегодня уехал в Римини.

— Так вы на самом деле туда не поехали? — с неизменной скукой в голосе поинтересовалась та.

Ренато наконец бросил на нее раздраженный взгляд.

— Ты удивительно догадлива, — с иронией проговорил он. — Хочешь верь, хочешь нет, но я сейчас нахожусь в Перудже, в своем рабочем кабинете… Который также находится в этом городе, — прежним тоном продолжил он и, немного подумав, добавил: — В котором в данный момент находишься и ты сама… Надеюсь, больше ничье местонахождение уточнять не нужно?

— Нет, — спокойно ответила девушка и вышла из кабинета.

— Постой, Рафаэлла, — примирительным голосом окликнул ее Ренато. — Не обращай на меня внимания, это все из-за неприятностей на предприятии, — объяснил он. — Как только появится Карло, сразу же пригласи его ко мне.

— Он сказал, что будет только после обеда. Да, кстати, ему тут просили передать эскизы… Вернее, просили передать вам, но когда я сказала, что вы уехали в Римини…

— Эскизы? Что еще за эскизы? Кто их передал? — забросал ее вопросами Ренато, не дослушав сообщение до конца.

Рафаэлла пожала плечами.

— Не знаю. Приходил какой-то мужчина и оставил для вас целую папку эскизов…

— Вот как? И где же она? — живо поинтересовался Ренато.

— На моем столе.

— Неси ее сюда, — распорядился Ренато, отодвигая кипу бумаг еще дальше. — А как выглядел этот мужчина? — спросил он, как только Рафаэлла положила перед ним толстую папку.

Девушка надолго задумалась.

— Молодой, — наконец сообщила она.

Ренато издал прерывистый вздох.

— Твоя информация, как всегда, бесценна, — стараясь улыбаться как можно вежливее, проговорил он.

— Благодарю вас, синьор Вителли, — не уловив скрытой иронии, расплылась в улыбке Рафаэлла.

Ренато проводил ее страдальческим взглядом и, придвинув папку поближе, принялся с интересом изучать эскизы, каждый из которых сопровождался еще и подробно описанным рецептом.

А этот незнакомец — толковый малый, с удивлением подумал Ренато, просматривая оригинально выполненные изображения. Наверняка он оставил Рафаэлле свои координаты… Нужно будет непременно связаться с ним… Прямо сегодня же…

Он уже поднялся было из-за стола, чтобы узнать имя незнакомца, как вдруг его внимание привлек один рисунок. На нем был изображен старинный кубок. Ренато сел обратно в кресло, мучительно соображая, почему этот эскиз вызывает в его памяти какие-то тревожные воспоминания. И вдруг отчетливо услышал свою собственную просьбу, обращенную к официанту «Скалистой крепости»:

— Я хотел бы знать, что рисует вон та девушка в зеленом платье…

И тут же в памяти всплыл его ответ:

— Когда я был рядом, она рисовала кубок…

Кубок… Ну конечно же… Как я сразу не догадался? Это ведь ее рисунки… Ее стиль… Так, значит, она решила пожалеть меня… Решила подарить мне, убогому и несчастному, свои талантливые эскизы! — с возрастающим негодованием думал Ренато, устремив невидящий взгляд на нарисованный кубок. Выходит, это что-то вроде компенсации за понесенный моральный ущерб… Так вот, значит, чего стоит моя любовь… Всего лишь нескольких десятков эскизов для шоколада… Подумать только… А я еще казнил себя за трусость и неискренность… В то время как она просто смеется надо мной… Подослала сюда какого-то неизвестного… Хотя почему же неизвестного? Это наверняка был тот самый тип, с которым я видел ее в Норче… Просто невероятно… Ну уж нет, я никому не позволю издеваться надо мной…

Ренато сгреб в кучу разложенные на столе эскизы и, вскочив с кресла, бросился к выходу. Рывком распахнув дверь, он стремительно направился к Рафаэлле, которая разговаривала с кем-то по телефону.

— Немедленно отвечай мне: кто был тот мужчина, который принес сюда эти рисунки? — потребовал он, бросив перед секретаршей смятые листы.

Та медленно повесила трубку, устремив на своего шефа недоуменный взгляд.

— Я вам уже говорила… Я не знаю этого человека…

— Да, это я помню… Но мне нужны его данные… — нетерпеливо прервал ее Ренато. — Он ведь оставил визитку или что-нибудь еще… Ну имя, фамилию, номер телефона. Хоть какие-то координаты?

Рафаэлла отрицательно покачала головой, отчего ее локоны вновь синхронно подпрыгнули вверх.

— Он ничего не сообщил о себе, — прокомментировала она свое движение.

Ренато возмущенно всплеснул руками.

— Не сообщил?! А ты сама могла поинтересоваться его личностью? Могла хотя бы узнать его имя? Ты ведь, кажется, сидишь здесь вовсе не для украшения интерьера…

Девушка растерянно пожала плечами.

— Я не думала, что это так важно…

— В самом деле? Ну если ты не думала об этом, то наверняка думала о чем-то другом… Может быть, припомнишь, о чем именно? — сдержанно поинтересовался Ренато.

Рафаэлла ничего не ответила, продолжая недоуменно смотреть на своего шефа снизу вверх.

— Благодарю. Исчерпывающий ответ, — устало вздохнув, проговорил Ренато. — Впрочем, другого я и не ждал… — пробормотал он, возвращаясь в свой кабинет.

— А что мне делать с этими листами? — робко поинтересовалась Рафаэлла.

— Выбросить, — отрезал Ренато, даже не обернувшись.

— Приветствую нового героя светской хроники! — торжественно провозгласил Карло, переступая порог своего шефа. — Рафаэлла сказала, что сегодня аудиенция предоставлена только мне одному. Я польщен… Я даже не смел надеяться, что когда-нибудь удостоюсь такой чести… — Он потупил взор в притворном смущении и медленно поклонился.

Ренато смерил его отсутствующим взглядом.

— Театральный мир потерял в тебе великого актера…

— Зато шоколадный приобрел твоего преданного сподвижника, — с улыбкой заметил Карло, усаживаясь напротив. — Ты хотел со мной о чем-то поговорить? Хотя нет, погоди… сначала я сообщу тебе одну крайне важную новость…

— Неужели ты решил жениться?

— Это убийственная новость, — трагическим тоном проговорил Карло. — Точнее, самоубийственная. А я ведь говорил о важной… Хотя… твое уточнение имеет косвенное отношение к теме моего сообщения… — задумчиво продолжил он.

Ренато недовольно нахмурился.

— Не люблю, когда ты ходишь вокруг да около. Говори прямо, что за новость.

Карло загадочно улыбнулся.

— Как я уже сказал, она имеет крайне важное значение… Для возрождения немного померкшего за последнее время величия нашего шоколадного дома…

Ренато бросил на него заинтересованный взгляд.

— Вот как? Неужели тебя посетила удачная идея?

Карло поднял указательный палец вверх.

— Точно. Причем не далее, как полчаса назад. Я как увидел ее короткую розовую юбочку, так сразу и понял, что она пришла неспроста…

— Что ты несешь? Какую еще юбочку? — насторожился Ренато.

— Ты только не переживай, — поспешил успокоить его Карло. — И самое главное, не торопись отказываться…

— Да от чего отказываться, черт тебя побери?! — разозлился Ренато. — Ты можешь объяснить по-человечески?

— Конечно. Именно этим я и занимаюсь… Понимаешь, не далее как полчаса назад одна из моих многочисленных подруг рассказала мне о талантливых рисунках своей коллеги по работе… Вот я и подумал…

— Так, все, довольно, — оборвал его Ренато, решительно поднимаясь из-за стола. — Я все понял. Ты решил заняться сводничеством…

— Каким еще сводничеством? — устремил на него испуганный взгляд Карло. — Побойся бога. Я только хотел, чтобы ты встретился с этой девушкой, пообщался, посмотрел ее рисунки… Может, они и впрямь заслуживают внимания…

— Ну да, как и розовая юбка, — с мрачной иронией изрек Ренато. — Нет уж, уволь, это не для меня… К тому же я решил, что наша фирма, выпустив последнюю серию фигурного шоколада для американских партнеров, должна перейти на изготовление обычного плиточного шоколада. Все эти фигурки и монументальные скульптуры на заказ не добавляют нам солидности… Именно это я и хотел с тобой обсудить.

Некоторое время Карло молча смотрел на своего шефа, осмысливая информацию. Затем, с философским видом пожав плечами, проговорил:

— А что тут обсуждать? Ты ведь уже все решил…

— Да, но мне нужно знать твое мнение.

— В самом деле? — поинтересовался Карло. — Ну что ж, я готов им с тобой поделиться… — Он поднялся на ноги и, засунув руки в карманы брюк, с задумчивым видом прошелся по кабинету. — А мнение мое такое: солидность здесь ни при чем, просто ты трусливо капитулировал перед первой же возникшей в твоей жизни трудностью… А потом так же трусливо прикрыл свою капитуляцию заботой об имидже фирмы…

— И это все, что ты можешь сказать? — видимым усилием воли сдержав свой гнев, уточнил Ренато.

— А разве требуется что-то еще? — открыто глядя ему в глаза, спросил Карло и, выдержав паузу, направился к выходу. Но на полпути остановился. — Хотя нет, кое-что у меня еще осталось для тебя… Так сказать, сообщение на десерт… Поскольку с коллегой моей подруги ты переговоры вести не намерен… Как, впрочем, и с той девушкой из Норчи, благодаря которой победил на прошедшем конкурсе…

Ренато нетерпеливо покачал головой.

— Да-да, можешь не трудиться. Я понял, ты даже не желаешь о ней слышать, — прокомментировал его жестикуляцию Карло. — А раз так, то тебе придется вести их с будущим мужем твоей бывшей жены… Да, ты не ослышался. Я сказал именно так: с будущим мужем твоей бывшей жены, — спокойно повторил Карло, заметив недоуменный взгляд собеседника. — Вчера вечером, когда ты уехал домой, в офис позвонил высокочтимый синьор Фазини. По причине твоего отсутствия Рафаэлла соединила его со мной, и вот тогда-то я и узнал, что неудачливый претендент на трон шоколадного короля жаждет сделать некое, как он выразился, «крайне выгодное» предложение королю нынешнему, полноправному и полновластному… но неумолимо сползающему с пошатнувшегося под ним трона…

— Какое еще предложение? — растерянно спросил Ренато.

— Именно то, от которого просто невозможно отказаться… — иронично ответил Карло.

Ренато усмехнулся.

— Это что же, он сам тебе так сказал?

— Нет, это я за него домыслил… — Карло сделал короткую паузу, после которой поинтересовался: — Ну что, как тебе мой десерт? Ничуть не хуже твоего шоколада?

— Да, десерт неплох, — задумчиво протянул Ренато. — Главное — не поперхнуться при употреблении…

— Ничего, я ведь всегда рядом. Постучу по спине, — успокоил его Карло. — Так что же ты ответишь уважаемому мэтру Фазини? Он должен скоро позвонить…

— Как ты думаешь, что ему могло от меня понадобиться? — поинтересовался Ренато. — Я ведь согласился дать развод Элеоноре, а вопрос с деньгами был улажен пару дней назад…

Карло пожал плечами.

— Я думаю, ваш с Элеонорой развод здесь ни при чем… Его предложение будет носить чисто деловой, точнее, коммерчески выгодный для него самого характер.

— Вот как? И какую же выгоду он может извлечь из беседы со мной?

— Из договоренности с тобой, — поправил его Карло. — Уверен, речь пойдет о нашем шоколадном доме.

— Ты хочешь сказать, что он осмелится предложить мне…

— Еще как осмелится, — уверенно перебил своего друга Карло. — Как говорят люди, хорошие знакомые с ним, этот саблезубый тигр, охотящийся на широких просторах бизнеса, готов сожрать все, что влезет в его глотку, лишь бы стать бесспорным лидером.

— Но у нас нет абсолютно никакой необходимости продавать шоколадный дом. И он должен понимать это. Ведь тот факт, что мы в последнее время сдали некоторые позиции, еще не говорит о полном банкротстве. У нас достаточно средств для производства обычного шоколада…

Карло ненадолго задумался.

— Вполне возможно, что покупка нашего шоколадного дома значится пока только в его долгосрочных планах… — предположил он наконец. — И для начала он может завести разговор лишь о товарном знаке… Но в любом случае встретиться с ним необходимо, — уверенно завершил он.

— Чтобы увидеть, каких мужчин обычно предпочитают неверные жены? — раздраженно поинтересовался Ренато.

— Чтобы узнать, какие козни плетут обычно эти предпочтенные мужчины против обманутых мужей, — спокойно ответил Карло.

— Невеселая формулировка… — заметил Ренато.

— Которой, должен тебе напомнить, можно было избежать, умерив свою гордыню и подозрительность…

— Ну вот, сейчас ты снова начнешь говорить мне о Лауре, — возмущенно всплеснул руками Ренато. — Как будто в ней одной заключается наше спасение от всех напастей.

— Не знаю, как насчет напастей, но твое спасение от тебя же самого заключается именно в ней, можешь мне поверить, — тихо проговорил Карло и вышел из кабинета.

Лаура задумчиво смотрела на витрину с бисквитами, рассеянно слушая бодрый голос Юбера в телефонной трубке.

— Вот увидишь, Ренато обязательно позвонит тебе, как только вернется из Римини. Просто сейчас он не знает, что мы приходили к нему в офис и что там его ждут твои эскизы.

— Но я ведь не оставила ни на одном из них своего имени… И даже не показалась в его кабинете… — тихо возразила она.

— И что с того? Я ведь все равно завтра буду звонить синьору Деларио — его помощнику, вот тогда и сообщу, кому именно они обязаны такими превосходными работами… Я специально не стал заранее упоминать твое имя, чтобы Ренато не торопился отказываться от их просмотра.

— Но он ведь все равно не узнает о том, что переданные ему эскизы — мои…

— То есть как это не узнает? Очень даже узнает, и быстрее, чем ты думаешь. Ведь этот синьор Деларио незамедлительно сообщит о тебе своему шефу… Тем более что наверняка уже успел прочитать твое имя в журналах…

— А может быть, как раз поэтому и не станет сообщать… Вдруг Ренато запретил ему принимать меня…

На короткое мгновение в трубке воцарилось молчание, после которого Юбер уверенно проговорил:

— Это исключено. Он не мог так поступить. И вообще, зачем ты пытаешься представить своего любимого человека в каком-то неприглядном свете? Я уверен, он не такой, иначе не смог бы претворять в жизнь все эти прекрасные эскизы… Тем более из шоколада… Да, кстати, о шоколаде. Вместо того чтобы предаваться печальным раздумьям, займись лучше разработкой новой идеи для фестиваля. До него остается не так уж много времени.

— Что толку разрабатывать новые идеи, если никто не заинтересовался прежними? — продолжая все так же задумчиво разглядывать бисквиты, спросила Лаура.

— Ты же еще ничего не знаешь, а уже заранее готова признать свой труд бесполезным, — возмутился Юбер.

— А что еще остается, если он никому не нужен?

— С чего ты это взяла? Кто тебе сказал такую чушь? Покажи мне этого недоумка, и я от него даже мокрого места не оставлю. Твои рисунки так красивы и необычны, что, выполненные в шоколаде, они будут просто шедеврами кондитерской индустрии… Я уж не говорю о тех рецептах, которые ты придумала для изготовления каждого из них…

Лаура улыбнулась.

— По-моему, ты меня просто утешаешь.

— Не дождешься. Я буду утешать тебя только в том случае, если ты вдруг нарисуешь какой-нибудь жутко страшный эскиз и придумаешь какой-нибудь ужасно невкусный рецепт для участия в фестивале. Но я уверен, что такого не будет. А значит, и мои утешения тебе не понадобятся. Вместо них я готов прямо сейчас дать тебе одну незначительную подсказку: этот эскиз должен быть самым лучшим, самым оригинальным и продуманным до мелочей. И не только потому, что он примет участие в фестивале. Он станет самым важным в ваших с Ренато отношениях, поможет вам сказать друг другу то, что пока еще вами не понято и не сказано… Так что подумай хорошенько, прежде чем переносить его на бумагу.

Пока Лаура слушала слова Юбера, ее задумчивый взгляд постепенно преображался, становясь все более осмысленным, словно каждое из произнесенных слов медленно пробуждало ее от затянувшегося сна.

— Не знаю почему, но я вдруг и вправду поверила в то, что этот рисунок будет важен для нас обоих, — проговорила она наконец. — Ты заставил меня поверить в это. Ты прямо волшебник…

— Да, научившийся волшебству понимания на своем горьком опыте, — усмехнулся Юбер.

Лаура немного помолчала, не решаясь высказать вслух время от времени приходившую ей в голову мысль. Потом все же осмелилась:

— А почему бы тебе не применить это волшебство, раз уж ты так хорошо ему обучился, и к вашим с Франсуазой отношениям? Я допускаю, что оно поможет тебе вернуть ее…

Теперь умолк Юбер. Его молчание было долгим, и Лаура уже решила, что обидела его своей бестактностью, когда он заговорил вновь:

— Знаешь, я и сам все время думаю об этом… Только вот боюсь, что приобретенное с таким трудом волшебство не подействует на нее… Да и вообще… волшебники ведь помогают не себе, а другим… Видимо, в этом и состоит предназначение волшебства… Но ты думай не об этом, а о создании самого лучшего своего эскиза, — спохватился он. — А я позвоню тебе завтра вечером и сообщу хорошую новость. Вот увидишь, она обязательно будет хорошей.

Лаура отключила телефон и вновь уставилась на полку, заставленную бисквитами.

Все же несправедливо, что в то время, как Юбер изо всех сил пытается помочь нам с Ренато, ему самому никто не помогает, подумала она. Ведь должен же во всем Париже найтись хоть один человек, который бы тоже сыграл для него роль волшебника… Хотя почему обязательно в Париже? Такой волшебник может найтись и где-нибудь еще… И может быть, это будет волшебница…

— Опять разговаривала с тем французом? — услышала она за спиной голос Виттории. — Что-то слишком часто вы с ним беседуете… Интересно, о чем? Может, расскажешь?

— Да ты и так наверняка все слышала. Я ведь никуда не прячусь.

— А я никогда не подслушиваю чужие разговоры, — с легкой обидой откликнулась Виттория.

— Прости, я просто задумалась, — обернувшись к ней, извинилась Лаура.

Виттория понимающе кивнула.

— Как всегда после разговора с загадочным месье Юбером, — с многозначительной улыбкой заметила она. — Кстати, а в нем и в самом деле есть что-то загадочное? Ну же, расскажи, какой он из себя? Наверное, красавчик, да?

Лаура бросила на нее подозрительный взгляд.

— К чему это ты клонишь?

— К тому, что раз твой шоколадник — первостепенный дурак, отказывающийся от любви такой девушки, как ты, то пора бы уже найти того, кто оценит тебя по достоинству.

— И этим кем-то, по-твоему, должен стать Юбер?

Виттория беззаботно пожала плечами.

— А почему бы нет? И дня не проходит, чтобы он не позвонил тебе, тогда как этот пресловутый Вителли словно в воду канул. И захочет ли он вынырнуть оттуда — это большой вопрос… А Юбер так заботится о тебе… — Она устремила на подругу умильный взгляд. — И заметь, это при том, что находится за сотни километров отсюда… — многозначительно добавила она.

Лаура улыбнулась, снисходительно покачав головой.

— У тебя на каждый случай готово молниеносное решение… — проговорила она. — Только на этот раз ты поторопилась. У Юбера уже есть любимая девушка.

Виттория удивленно вскинула брови.

— Не может быть. И что, она вот так спокойно относится к вашим беседам и даже не ревнует его?

— Ну, если бы она знала о них, то на ее спокойствие рассчитывать бы не стоило…

— Если бы знала? — с еще большим удивлением переспросила Виттория. — То есть он тайком…

— Да нет же! Просто его любимая женщина находится вдали от него и ничего не знает о его жизни, — объяснила Лаура.

— Иными словами, она его бросила? — уточнила Виттория.

— Ну я не знаю, как это произошло… Но они расстались… — неуверенно объяснила Лаура.

Виттория немного подумала.

— Тогда почему ты заявила, будто у него есть девушка? — недоуменно поинтересовалась она.

— Но ведь она действительно есть, — так же недоуменно ответила Лаура.

— Ты же только что сказала, что они расстались.

— Но Юбер по-прежнему любит ее.

Виттория иронично хмыкнула.

— Понятно… Чем дальше расстояние, тем крепче любовь…

— Пожалуйста, перестань. Твои шуточки в данном случае неуместны, — рассердилась Лаура. — Ты ведь совсем не знаешь Юбера…

— Ладно, не бери в голову, я пошутила… — примирительным тоном сказала Виттория. — Ты же знаешь, мои шутки не всегда бывают удачными…

— Точнее никогда, вообще никогда не бывают удачными.

— Ну здесь ты преувеличила, — уверенно возразила Виттория. — Художникам это присуще… Кстати, по-моему, этот Юбер одобряет твои художества… Что он там тебе о них говорил?

— Ты же сказала, что не подслушивала наш разговор, — напомнила Лаура.

— А я и не подсушивала. Просто случайно краем уха поймала несколько фраз…

— Как видно, этот край оказался довольно вместительным, — добродушно проворчала Лаура.

— Ладно, хватит дуться. Расскажи лучше, что вы там затеяли. Неужели ты скроешь от лучшей подруги то, что запросто обсуждаешь с едва знакомым человеком? — с упреком проговорила Виттория.

— От тебя просто невозможно скрыть что бы то ни было, — еле слышно вздохнув, ответила Лаура. — Да в нашей беседе и не было ничего такого, что нужно скрывать… Просто Юбер хочет, чтобы я подготовила для фестиваля «Еврошоколад» какой-нибудь оригинальный эскиз и рецепт к нему… Он считает, что это будет иметь решающее значение для нашего с Ренато примирения…

Виттория задумалась.

— А ты сама, что ты думаешь об этом?

Лаура мягко улыбнулась.

— Если бы такое предложение исходило от какого-то другого человека, то я даже и не знала бы, что ответить… Но когда я услышала Юбера, то сразу же поверила ему…

Виттория улыбнулась в ответ.

— Ну вот, наконец-то ты призналась… что не намерена отказываться от участия в фестивале, — скороговоркой добавила она, увидев грозный взгляд своей подруги. — А что, идея для этого оригинального эскиза у тебя уже имеется? — поинтересовалась она.

Лаура растерянно пожала плечами.

— Я ведь еще не думала о нем…

— Понимаю, твои мысли были заняты другим объектом для размышлений… И уверена, будут заняты еще довольно долго. А потому рискну помочь твоему мыслительному процессу… Ты ведь в прошлый визит Вителли в нашу кондитерскую упомянула о том, что он не пьет ничего, кроме горячего шоколада…

Лаура сдвинула брови, припоминая.

— Правда? Это я просто пошутила… Потому что я не знаю, что он предпочитает на самом деле.

— Думаю, твоя шутка была не так уж далека от истины…

— Постой, я вспомнила. Я сказала так потому, что в тот день он принес мне утром завтрак в постель, и на подносе стоял бокал с горячим шоколадом…

— Завтрак в постель? — промурлыкала Виттория. — А ведь кто-то уверял меня, что ничего такого между вами не было…

— Опять ты за свое! — воскликнула Лаура. — Ренато принес мне завтрак, потому что хотел тактично разбудить меня…

— Ну конечно, конечно… Теперь мне все понятно, — успокаивающе проговорила Виттория. — Я просто сразу не догадалась… Умерь свой гнев и послушай меня внимательно. Твой эскиз для фестиваля должен непременно оставлять возможность и для использования горячего шоколада тоже.

Лаура непонимающе уставилась на свою собеседницу.

— А это еще зачем?

— Ну неужели тебе нужно объяснять такие простые вещи? — возмутилась Виттория. — Ведь Юбер прав: твой эскиз должен быть оригинальным. И даже не просто оригинальным, а в высшей степени оригинальным… И я уверена, что неповторимого эффекта можно добиться, сделав ставку на сочетание обычного и горячего шоколада… Только это сочетание должно нести в себе нечто… — Она оглянулась вокруг, подбирая недостающее слово. — В общем, нечто сногсшибательное, — сдалась она наконец, так и не сумев подобрать желаемый эпитет.

Лаура ошеломленно смотрела на свою подругу, словно видела и слышала ее первый раз в жизни.

— Боже мой, Виттория, да ты же подсказала мне гениальную идею… — восторженно протянула она.

Виттория в ответ горделиво вскинула голову.

— Уж не думала ли ты, что я могу уступить в силе волшебства некоему парижанину Юберу? Увидишь, этот пресловутый шоколадник просто потеряет дар речи, когда увидит твой новый эскиз…

— О, ты только посмотри, а вот и наш высокоуважаемый синьор Фазини! — воскликнул Карло, увидев появившегося в зале ресторана невысокого толстяка, рядом с которым важно вышагивал такого же телосложения мужчина, которого отличало от его спутника лишь наличие густых темных усов.

Карло задорно подтолкнул локтем своего друга.

— И между прочим, тоже в сопровождении своего приятеля… Тебе не кажется, что наша встреча скорее напоминает дуэль? И секунданты присутствуют, и оружие имеется… — Карло показал кивком на столовые приборы. — Кстати, что ты предпочтешь: нож или вилку?

— Вертел, — хмуро откликнулся Ренато. — Чтобы поджарить на нем этого жирного…

— Тише, прошу тебя, — сразу же оборвал его Карло. — Не надо обижать несчастное животное таким нелицеприятным сравнением, — с мягкой укоризной проговорил он.

— Ты ведь еще не знаешь, какое именно животное я имел в виду…

— Догадываюсь, — заверил его Карло. — К тому же я убежден, что данный представитель рода человеческого не достоин сравниться ни с одним из существующих животных… — понизив голос, добавил он и умолк, наблюдая, как Фазини и его спутник рассаживаются за столом.

— Поскольку у меня сегодня еще несколько важных встреч, приступим сразу к делу, — холодно изрек Ренато, едва они опустились на стулья. — Какой именно вопрос вы собирались со мной обсудить?

Фазини елейно улыбнулся.

— Мне нравится ваш стиль переговоров, синьор Вителли. В самом деле, к чему тратить время на пустые фразы? Приступим лучше к обсуждению условий договора.

— Договора? — прежним тоном переспросил Ренато. — Насколько я помню, нас с вами никогда не связывали никакие обязательства. И я не намерен менять существующее положение вещей.

— Ну зачем же рассматривать эти самые вещи так категорично? Ведь зачастую достаточно лишь немного изменить свое мнение о них, и вот вы уже в выигрыше…

— Думаю, у меня нет в этом нужды… Учитывая мою победу на последнем конкурсе, я и так в выигрыше… — с достоинством проговорил Ренато.

Улыбка Фазини стала прямо-таки ангельской.

— Ваши прошлые заслуги достойны всяческого уважения… Но я бы на вашем месте не стал так часто оглядываться назад… Ведь это отвлекает от дальнейшего продвижения по пути профессиональной карьеры, на котором, кстати сказать, у вас в последнее время возникает множество препятствий…

— Не замечал таких, — отрезал Ренато.

Фазини неопределенно пожал плечами.

— Зато их очень хорошо замечают другие…

— Им бы следовало более пристально следить за собственной карьерой.

— Уверяю вас, им с успехом удается и первое, и второе, — все с той же елейной улыбкой заверил Фазини. — Но мы немного отвлеклись от главной темы… Вернемся к разговору о договоре… — Он бросил быстрый взгляд на сидевшего рядом с ним усача и продолжил: — Итак, синьор Вителли, я намерен купить у вас ваш шоколадный дом… Ну и, разумеется, предприятие, занимающееся изготовлением шоколада… Само собой, я готов заплатить за них очень крупную сумму… и даже именно ту, которую вы сами назовете, — завершил он и устремил выжидающий взгляд на своего собеседника.

Карло медленно повернул голову и многозначительно взглянул в глаза Ренато.

— Мое предположение оказалось неверным: такая мелочь, как торговый знак, его явно не устраивает, — прошептал он. — Теперь слово за тобой.

— Думаю, одним словом я вряд ли обойдусь, — так же шепотом ответил Ренато, затем уже громко обратился к Фазини: — Я весьма признателен вам за столь трогательное проявление заботы, но, к сожалению, в силу своей природной антипатии к таким людям, как вы, вряд ли смогу его по достоинству оценить. А потому продолжать нашу беседу просто бессмысленно. — Он поднялся из-за стола, но тут же вновь сел на место, увидев, как усач молча положил на скатерть большую прозрачную папку светло-сиреневого цвета.

— Надеюсь, вам не нужно объяснять, какие именно бумаги хранятся в этой папке? — уже без тени улыбки поинтересовался Фазини.

Ренато и Карло ошеломленно переглянулись.

— Это же моя папка… С эскизами для американской фирмы… Я сделал их три месяца назад… — пробормотал Ренато. — Как она к вам попала?

— Сейчас вас должен беспокоить вовсе не этот вопрос, а совсем другой: как я собираюсь распорядиться ее содержимым? — наставительным тоном проговорил Фазини и, достав из папки альбомный лист, повернул его к Ренато.

Тот стремительно протянул руку к лежавшей на краю стола папке, но усач оказался проворней и схватил ее первым.

— Не нужно делать резких движений, синьор Вителли, — посоветовал Фазини, также передвинув руку, сжимавшую лист, на безопасное расстояние. — Вы сами виноваты. Я не стал бы прибегать к этому беспощадному аргументу, если бы вы были благоразумным человеком и сразу согласились на мое предложение. Заметьте, весьма выгодное предложение.

— Да, я заметил… И выгоду вашего предложения, и оригинальность представленного аргумента, — срывающимся от гнева голосом проговорил Ренато. — Видимо, тот способ, которым вы его приобрели, был не менее оригинальным… Ведь воровство, говорят, требует творческого подхода…

Фазини тихо рассмеялся.

— А почему вы решили, что этот аргумент я приобрел именно с помощью воровства? Неужели вы думаете, что я стал бы использовать такой примитивный метод? Нет, все было гораздо изысканнее… и, как это ни парадоксально звучит, проще… Этот аргумент мне подарила одна очень красивая, очень щедрая и очень обиженная на вас женщина… — Он бросил на Ренато насмешливый взгляд. — Вы ведь догадываетесь, кого я имею в виду?

Видя, как выражение лица Ренато становится все более разъяренным, Карло успокаивающе похлопал его по плечу.

— Да, конечно, синьор Вителли догадывается, о ком вы говорите, — ответил он за друга. — Это ведь не так уж и трудно… Впрочем, как и охарактеризовать ваши действия… Которые именуются шантажом… — многозначительно добавил он.

Фазини вновь рассмеялся.

— Не знаю почему, но вам все видится в неверном свете. Какой шантаж? Да бог с вами! Я ведь только хочу добавить к названной синьором Вителли сумме еще и эту папку. Так сказать, в качестве небольшого подарка за согласие продать мне его знаменитый шоколадный дом… Как видите, все мои предложения несут в себе неоспоримую выгоду для вас. А вы, вместо того чтобы серьезно их обдумать, обвиняете меня в каких-то неблаговидных и нелепых намерениях…

— А если мы не примем ваши «выгодные» предложения? — с иронией произнеся предпоследнее слово, спросил Карло. — Если мы откажемся от них, даже не обдумывая?

Фазини развел руками.

— Мне это будет очень обидно… Но я постараюсь справиться с этим пагубным чувством… с помощью переговоров о продаже произведенного по данным эскизам шоколада вашим американским партнерам.

Ренато порывисто подался вперед, но Карло вновь положил ему руку на плечо.

— Знаете, раз уж мы не считаем возможным продать наш шоколадный дом, то ни один из ваших аргументов, как бы неоспорим он ни был, уже ничего в данной ситуации не изменит, — спокойно обратился он к Фазини. — Что же касается этих эскизов, то, поскольку они были вам щедро подарены, вы имеете право распоряжаться ими по собственному усмотрению… Мы не будем вам в этом препятствовать.

Фазини и усач изумленно переглянулись.

— То есть вы готовы подарить нам целую авторскую серию шоколада, которая, вне всяких сомнений, способна принести огромный доход? — недоверчиво поинтересовался Фазини.

Карло равнодушно пожал плечами.

— Что поделать, если обстоятельства сложились таким образом… К тому же потерянный доход мы с лихвой компенсируем с помощью производства новой авторской серии… Рецептура уже разработана, осталось только завершить несколько эскизов…

Услышав это, Ренато устремил на своего друга потерянный взгляд, а Фазини нервно забарабанил толстыми пальцами по столу.

— Вы можете сколько угодно разыгрывать здесь из себя баловней судьбы, которым всегда все нипочем… Но я абсолютно не верю в этот спектакль, — раздраженно проговорил он. — И ваше неестественное в данной ситуации спокойствие только еще больше укрепляет меня в этом неверии…

На губах Карло заиграла любезная улыбка.

— Ну что ж, крепитесь, синьор Фазини. Это поможет вам пережить сегодняшнее разочарование.

Фазини вскочил, с грохотом отодвинув стул, и сделал знак усачу следовать за ним. Но, пройдя несколько шагов, вновь вернулся.

— Посмотрим, что вы оба запоете, когда от вашей хваленой фирмы останется только название, а о вас самих благополучно забудут все: и партнеры по бизнесу, и заказчики, и продавцы, торгующие сегодня знаменитой вителллевской маркой, и покупатели, готовые платить за нее любые деньги, — принялся кричать он, потрясая в воздухе папкой с эскизами.

— Должен вас огорчить, синьор Фазини, мы не сможем запеть… По той простой причине, что оба не имеем музыкального слуха, — все с той же любезной улыбкой проговорил в ответ Карло.

Смерив их обоих уничтожающим взглядом, Фазини понес свое тучное тело к выходу. Как только усач, направившийся следом за ним, скрылся из виду, исчезла и улыбка с лица Карло. Он сделал шумный выдох, будто все это время был вынужден задерживать дыхание, и, подперев ладонью щеку, уставился бессмысленным взглядом куда-то в пустоту. Ренато искоса посмотрел на своего друга.

— Что тебе вдруг взбрело в голову сочинить небылицу о новой авторской серии? — тихо спросил он.

— А ты предпочел бы видеть, как я валяюсь в ногах у этого борова, умоляя вернуть нам украденные твоей женой эскизы? — не меняя позы, поинтересовался Карло.

— Нет конечно… Но теперь он будет пристально следить за продукцией, выпускаемой нашей фирмой, и когда поймет, что мы его попросту обманули, вновь продолжит…

— Конечно продолжит, — вдруг запальчиво перебил его Карло. — Еще как продолжит… Если ты в свою очередь не перестанешь заниматься самоуничтожением… Ты даже не знаешь, все ли вещи лежат в целости и сохранности у тебя дома! Как, скажи на милость, Элеонора могла украсть папку для этого борова, а ты об этом — ни сном ни духом?

— Ты же сам просил не обижать животных подобным сравнением, — примирительно напомнил Ренато. — А папка… Я и сам не знаю, как это получилось… Я не заметил ее исчезновения…

Карло энергично замотал головой.

— Не заметил… — с ироничной усмешкой проговорил он. — Да ты теперь и свое исчезновение вряд ли заметишь… Похитит тебя этот… — Карло на секунду запнулся, — толстяк Фазини ради выкупа в виде вожделенного им нашего шоколадного дома, а ты и знать не будешь… Оглянешься, а вокруг такие вот усачи с дубинками в руках…

— Оставь, пожалуйста, свои театральные эффекты, — отмахнулся Ренато. — Лучше скажи, как нам поступить в данной ситуации… Ведь вчера все было так хорошо: мы приняли решение выпустить последнюю серию для американцев и перейти на обычный плиточный шоколад. И вот теперь…

— Мы? Ты сказал: мы приняли? Я не ослышался? — запальчиво поинтересовался Карло.

— Ну хорошо, я принял, — сдался Ренато. — Но ведь ты не возражал…

— Можно подумать, что мои возражения хоть что-нибудь бы изменили, — разозлился Карло. — Кстати, о том, что вчера все было хорошо. Вынужден открыть тебе глаза: ни черта хорошего не было. Ни вчера, ни позавчера, ни в предыдущие дни… Разве что за исключением понедельника, когда ты тайком от меня распорядился выбросить на помойку эскизы и рецепты Лауры… В тот день ты, видимо, и впрямь упивался сознанием собственной власти…

Ренато слабо усмехнулся.

— И давно тебе Рафаэлла сдала меня?

— Я услышал об этих эскизах только сегодня, когда мне позвонил некий Юбер Брийон, чтобы узнать мое мнение о них и назвать имя их автора, — объяснил Карло. — Так что Рафаэлла никого не сдавала. Это ты сдал нас всех. Всех, кому ты дорог. Всех, кто заботится о тебе даже тогда, когда ты платишь за эту заботу черной неблагодарностью и предательством. И в первую очередь это относится к Лауре.

Ренато кивнул с притворной покорностью.

— Давай, лепи из меня отрицательного героя, наноси грим ужасного чудовища, демона в человеческом обличье. А между прочим, ты даже не знаешь, что Лаура сама уже давно предала меня…

— И поэтому решила тебе помочь, прислав эскизы?

— Ах, помочь? — вдруг встрепенулся Ренато. — К твоему сведению, мне не нужна ее помощь… Ее подачки в качестве утешения… Пусть она помогает своему французу, с которым так мило проводила время в Норче… Так что не надо совестить меня и упрекать в том, что я выбросил все эти ее листочки… Я бы и сейчас выбросил их, не задумываясь… И пускай этот Юбер Брийон больше не пытается напоминать о них… — Ренато вдруг умолк, сосредоточенно над чем-то размышляя. — Кстати, а кто такой этот Юбер? — поинтересовался он. — Как он тебе представился?

Карло пожал плечами.

— Как все нормальные люди: имя, фамилия…

— Я их только что слышал, — нетерпеливо проговорил Ренато. — А что еще он о себе сообщил? Кем он доводится Лауре, что так переживает за ее эскизы?

— Такими подробностями следует интересоваться тебе самому… — нравоучительным тоном ответил Карло. — И вообще, чтобы не возникало в голове ни сомнений, ни подозрительных вопросов, не нужно оставлять любимую девушку в одиночестве. Тогда у нее не будет необходимости убивать скучные вечера в компании разговорчивого француза…

— Это был вовсе не вечер, — машинально возразил Ренато.

— Да какая разница? Главное, что в тот момент рядом с нею не было тебя…

— Я был. Но не совсем рядом… Сидел неподалеку… — смущенно объяснил Ренато.

Карло укоризненно покачал головой.

— Подсматривал, — констатировал он. — И это вместо того, чтобы морально уничтожить своего соперника, вместо того, чтобы бороться за любимую и влюбленную в тебя девушку… Ну как после этого можно удивляться, что ты докатился до переговоров о продаже шоколадного дома любовнику своей жены?

На щеках Ренато выступил яркий румянец гнева.

— Я никогда не продам ему нашу фирму. И тебе это прекрасно известно.

— Пока мне известно только то, что у него сейчас и твоя бывшая жена, и твои бывшие эскизы. А у тебя только нынешний разлад с Лаурой и нынешний упадок производства…

— Вы уже определились с заказом? — бодро поинтересовался у них подоспевший официант.

— Лично мне есть расхотелось, — поднимаясь из-за стола, сообщил Карло. — А моему другу приготовьте ослиные мозги.

Официант натянуто улыбнулся.

— К сожалению, мы не подаем такое блюдо…

— Жаль, они были бы прекрасным дополнением к его собственным… — проговорил Карло и направился к выходу.

— Постой, куда ты? — окликнул его Ренато. — Мы ведь так и не решили, что предпринять…

— Конечно, ведь принимать решение в твоем присутствии — занятие безнадежное, — обернувшись к нему, заметил Карло. — А потому ты узнаешь о нем, когда оно уже будет принято…

— Принято? — удивленно переспросил Ренато. — И кем же, если не секрет?

Но Карло уже вышел из ресторана.