Горькие яблоки

Глава 5

Встречались они всегда только в этих комнатах, совсем не выходя на площадь. «Чтобы никто не донес твоей жене», — говорила Радка, и Манфред благодарно целовал ее пальчики, поражаясь уму и кротости любовницы. Она никогда не просила задержаться подольше, не пыталась его выследить и не накладывала на него чары — как будто знала, что у него есть артефакт против любовных чар. Или просто не считала нужным это делать, ценя возможность просто быть с ним.

Второй вариант льстил Манфреду неимоверно, поэтому он предпочитал придерживаться этой версии.

Что же до Радки, то если бы соседи только знали, что за закрытыми ставнями своего дома некрасивая и скучная дурнушка, осуждающая даже громкий чих, судорожно перебирает засаленные картинки Хенрыка, выискивая что-нибудь такое, чем можно удивить Манфреда!

Похоже, супруга Манфреда в постели была не живее Радки с её Хенрыком, потому как «Цветке» удавалось удивлять любовника буквально в каждую встречу.

— Я люблю цветочные сады! — заявил как-то Манфред, пытаясь отдышаться после «скачек» — утомившаяся искать что-то новое в старых книгах и скабрезных картинках, что заводились у её мужа после поездок на ярмарку, Радка вдохновилась сказкой про драконью всадницу. Сапоги из кожи с металлическими когтями и облегченный боевой шлем с перьями достать было непросто, но результат превзошел все ожидания — увидев Радку только в этих двух предметах, Манфред сам начал напоминать дракона. Глаза его блестели так, словно он собирался сожрать всадницу, никак не меньше.

— А меня? — Радка наклонилась над Манфредом, мазнув его по лицу грудью, которую тот немедленно поймал губами, вырвав у любовницы стон.

— И тебя, — Манфред обхватил её ладонями, прижимая к себе и целуя так, словно эти слова и впрямь что-то значили.

Радке приходилось быть очень осторожной, чтобы не проговориться ни о чем ни мужу, ни любовнику. Сложнее всего было скрывать от второго отсутствие магии. Незапланированные встречи всегда назначал Манфред, присылая моментальную почту на выдуманное имя, и Радка не уставала благодарить этот вид связи, позволяющий отправлять почту без адреса с неверным именем, да еще и получать её через мгновения после отправки. Это было даже быстрее, чем могли себе позволить обыватели из двух соседствующих сел. По счастью, она внимательно слушала Янку, которая любила рассказывать, что друзья ее мужа, ужасно глупые с точки зрения Радки, посылали друг другу письма на выдуманные прозвища. Янку послушать, так у Скарбошека был только один нормальный друг, который, правда, всеми силами избегал всеобщего веселья и общения с женой приятеля.

А еще Радка не уставала благодарить всех богов, что муж прекрасно был осведомлен о её дружбе с Янкой. Ему даже льстило, что его жена продолжает общаться с настоящей магессой. А что для этого она то и дело ездила куда-то для встреч с подругой — это мелочи. Главное, не ныла и не порывалась снова бежать к колодцу. Даже не упоминала об этом. Хенрык в глубине души опасался, что дурь не пройдет, как бы его не уверяли родители невесты, но теперь гордился собой, сумевшим достаточно увлечь девчонку в замужестве, чтобы она и думать забыла о своих глупостях и магии. Всем этим женщинам только и нужна хорошая встряска в постели, и они сразу выкидывают чепуху из головы!

Радка прекрасно знала о мнении мужа не понаслышке — его передавала старая немая ключница Хенрыка. Нельзя же думать, что такой богатый селянин, да еще, если судить по сплетням, потомок магиков, пусть даже и дальний, наверняка дальний, будет сам готовить себе обеды. А сидр? Старуха гнала самый хмельной яблочный сидр на всё село.

Конечно, сначала Радка опасалась, что старая ключница сдаст её со всеми отлучками хозяину. Она, конечно, немая, но жестами владела прекрасно — понятно было до словечка! Однако та отчего-то сразу прониклась добрыми чувствами к молодой хозяйке. Может, потому что Радка не торопилась ею командовать, больше занятая своими хитрыми планами, а может, потому что, как и все в селе, каждый год во время урожая наблюдала, как Радка умывается слезами, поедая очередное горькое яблоко.

Большинство в селе считало её чудаковатой гордячкой, но вот эта немая старуха разглядела в ней что-то, достаточное, чтобы предложить не дружбу, но кое-что куда более нужное Радке. Верность.

Так что Радка и дальше каждую неделю исчезала с помощью браслета, а ключница готовила снедь для её мужа и полные самых красноречивых жестов отговорки о том, где пропадает его молодая супруга.

…Радка пила кофе, заедая его клубникой, и пялилась с балкона на прогуливающихся по торговой площади магиков. Она понятия не имела, что ест именно клубнику — её не выращивали в её округе, привозили из садов с юга, а спрашивать она опасалась, и уж точно не догадывалась, что никто в окружении Манфреда никогда не додумался бы есть эти ягоды с кофе. Может, не только дело было в постели, но и такие мелочи тоже заставляли его оставаться с любовницей уже второй год? А что для этого нужно было снимать мансарду в таком недешевом месте — оно того стоило. Вот и сейчас он сидел рядом с обнаженной Радкой, надежно скрытый увивающими балкон растениями, и наблюдал за ней, пока она сама наблюдала за прохожими.

Радке же льстило и внимание, и то, что на неё у Манфреда находилось и время, и деньги. И совсем немаленькие, по меркам даже её небедного, но скупого мужа. Что да обнаженности — она давно поняла, что с фигурой ей повезло. Еще после слов Янки. Конечно, сначала она не поверила, ища подвох в её словах и скрытую издевку, но Хенрык повелся уж точно не на её склочный характер и злой язык. Другого приданого за ней не давали. Впрочем, работая с самого детства в садах, тяжело стать слишком толстой, да и на яблочной диете не слишком разгуляешься. Сладости же она попробовала только с Манфредом.

Неожиданно её внимание привлек магик, остановившийся около лотка с почтовыми порталами. Радка даже отложила клубничину и протерла глаза. Всё-таки, они были довольно высоко, может, её просто подводит зрение? Нет, это и впрямь был Скарбимеж, но не с Янкой, а с какой-то другой женщиной!

Неужели и он изменяет своей жене-красавице? Сначала Радка подумала это со злорадством. Она и сама без всяких угрызений совести крала своего любовника у его жены, но что кто-то поступает так же с Янкой, ей показалось справедливым. С другой стороны, неужели муж Янки обнаглел настолько, чтобы выгуливать любовницу по торговой площади? Это было слишком! Ведь и самой Радославе иногда хотелось пройтись с красивым магиком по улице, не стесняясь прохожих, но вместо этого ей приходилось довольствоваться этой мансардой и сладостями, словно какой-то… дешевке.

И пусть она надеялась, что однажды Манфред поймет, насколько её он любит больше, и падет к её ногам, как спелое яблоко, любовник не торопился стать этим яблоком.

Настроение у неё испортилось. Кофе стал казаться слишком горьким, а клубника кислой. Словно нельзя было выбрать ягоды поспелее!

Манфред почувствовал смену её настроения и тоже уставился на площадь.

— Что не так, Цветка? — спросил он тем самым тоном, который искусно совмещал заботу и нетерпение. Мол, если ты начнешь капризничать, я могу и кому-нибудь другому задавать такие вопросы.

— Кто это? — ткнула пальцем в Скарбимежа Радка и соврала. — Я как-то видела его на улице, он свистнул мне вслед. А сейчас он с женщиной.

Прозвучало не слишком умно, но Манфред подобных мелочей не замечал.

— Да ты настоящая роковая дева, Цветка, — усмехнулся он, найдя глазами магика, о котором говорила любовница. — Багряный принц Скарбошек кому попало свистеть не станет. У него обожаемая супруга на это есть. Может, ты её знаешь? Вот она, рядом. Роза. Тоже из цветочных.

— Ты так говоришь, словно цветочные сады — это какое-то село, где все между собой знакомы, — фыркнула Радка, сама холодея от нехорошего предчувствия. А как же Янка? Она давно не писала, перестала заходить в гости, да и Радка после того, как выклянчила подарок, не стремилась пообщаться с подругой, но если муж ушел к другой, не должен ли Манфред рассказать, что это вторая жена? И ничего ведь не спросишь, как она объяснит свое знакомство с Янкой?

Радка мучительно пыталась вспомнить, прилетала ли подруга последние два года на праздник цветения и день урожая. По всему выходило, что нет. Поговаривали, что она ждет наследника, а в положении не летают на драконах и избегают пользоваться порталами. Но если это так, то всё становилось еще страннее. Куда Скарбимеж дел жену и ребенка? Что с Янкой, жива ли она?

— Цветка, ты вся измазалась соком, — промурлыкал Манфред, касаясь её липких пальцев языком.

Радка отвлеклась от своих мыслей и посмотрела на любовника. Пусть он улыбался, но глаза у него были холодные и скучающие. Что-что, а скучать Манфред с ней не должен был никогда.

— Еще не вся, — как можно игривее произнесла она, проводя забытой надкушенной клубничиной по груди.

Про Янку, Скарбимежа и его новую жену она думать перестала.