Господин 3. Госпожа

Глава 4. Неожиданная встреча

Ева

Мне и в голову не могло прийти, насколько удивительным и невероятным станет этот день – почти наравне с тем, когда я впервые ступила в дом моего господина или когда познакомилась с ним.

Поэтому я спокойно, с приличествующим благоговением, вошла в католический храм, с большим интересом и удовольствием осмотрела его убранство, помолилась возле статуи Девы Марии. Я специально посетила костёл не во время службы: мне хотелось познакомиться с этим пространством в как можно менее официальной обстановке, прочувствовать, стоит ли мне иногда сюда приходить. Я села на деревянную полированую и лакированую лавку, ближайшую к алтарю, и молитвенно сложила руки, но сама не молилась, а прислушивалась к себе. Покой и тишина были разлиты в величественном зале. Кроме меня, в храме находилась ещё пара прихожан – молчаливых и малоподвижных. Все мы словно погрузились в транс и долгое время пребывали в нём, настраиваясь на общение с возвышенным.

Выходя из здания, я с удивлением обнаружила, что провела там целых два часа. Солнце начало клониться к закату, я уже села в свой тонированный автомобиль, как вдруг обнаружила, что оставила в храме молитвенник. Микдад дёрнулся было вслед за мной, но я заверила, что только быстро схожу туда и обратно и меня незачем провожать. Вошла в костёл… и обомлела. На одной из последних лавок, рядом с мужчиной, у которого было видно лишь светло-русую голову, сидел мой новоявленный шурин. Он чуть повернул голову, о чём-то вещая своему соседу, и поэтому я смогла безошибочно узнать его. А вот сам европеец (он явно не был одним из местных, судя по цвету волос) оставался для меня невидим. Я глядела на него со спины, а он смотрел прямо перед собой, не поворачиваясь к собеседнику. Рустам говорил быстро и увлечённо, вздрагивая и покачивая головой, европеец оставался неподвижен.

Всё это было ужасно странно. Что брат моего мужа забыл в католическом храме? Почему он беседует с белым иностранцем? Судя по реакции Рустама на меня, он терпеть не может европейцев-иноверцев – как иначе можно было объяснить эту внезапную неприязнь, если мы с ним даже не знакомы толком? И тут – такой невероятный сюрприз! Однако это было только начало неожиданностей.

Я спряталась в нише у входа в основную часть храма и замерла, получше закутавшись в платок. Мне казалось, что нужно хотя бы выяснить, с кем разговаривал шурин, если удастся – сфотографировать их. Потому что всё это крайне подозрительно, и чем больше будет у Терджана информации, тем ниже вероятность, что он пострадает от козней брата. Неспроста ведь тот столько лет отказывался от общения, а потом вдруг явился как ни в чём не бывало…

Наконец, Рустам и его спутник поднялись – последний перекрестился на католический манер, всей ладонью – и пошли на выход. И когда я увидела лицо этого белого мужчины, то чуть не рухнула без чувств. Это был мой бывший жених Петя! Тот самый, с которым мы пять лет назад плыли на корабле в кругосветном путешествии, где на нас напали бандиты и взяли в плен. В результате я стала рабыней моего нынешнего мужа и господина Халиба Терджана Насгулла, а он… попал в услужение к Рустаму?!

Петя немного изменился внешне: ещё больше повзрослел (теперь ему было уже 33), отпустил бороду и усы, как будто стал шире в плечах и даже немножко выше, но это могло мне только показаться на контрасте с более низкорослым шурином. И всё равно я узнала бы лицо бывшего жениха из тысячи похожих людей. Мы были вместе два года, а до этого долго дружили, он стал моим первым мужчиной и сделал мне предложение, на которое я ответила согласием… кажется, всё это было в прошлой жизни или полузабытом сне…

Я снова юркнула в нишу, чтобы Рустам меня не заметил, а когда они вышли, осторожно двинулась следом за странной парочкой. Как я и ожидала, покинув храм, мужчины направились в разные стороны. К счастью, Петя направился не туда, где меня поджидала охрана – в противном случае не удалось бы избежать шума и выяснений, а они сейчас были бы некстати. И Терджану ни к чему знать, что я встретила бывшего жениха, пока я не разобралась, что здесь к чему.

Мы с Петей какое-то время молча шли по мостовой. Я не спешила окликать его, боясь привлечь лишнее внимание прохожих – что, если Рустам как-нибудь по-хитрому следит за нами? Нужно было отойти на безопасное расстояние… Но через пару минут Петя сам оглянулся. Вздрогнул, покачнулся и остолбенел. Я тоже остановилась. Взгляд его выражал крайнее изумление и недоверие. Я сделала шаг ему навстречу, но он выставил вперёд руку с раскрытой ладонью, останавливая меня, а потом еле заметно махнул головой и сам двинулся в указанном направлении.

Мы свернули в проход между зданиями и несколько минут петляли по узким дворам. Наконец Петя свернул в очередной темный тесный проулок, и там я чуть не налетела на него. Бывший жених поймал меня и крепко сковал руками – одной прижал к себе за талию, другой закрыл рот. В этих объятиях не было ни нежности, ни интимности, и мне впервые за всё время этого необдуманного приключения стало страшно. Господи, о чём я думала, когда шла за ним?! Даже если я не ошиблась и это действительно Петя, одному Богу известно, через что он прошёл за эти пять лет и как это его изменило. Я ведь даже не знаю, какие отношения связывают его с моим шурином… а что, если он предан ему душой и телом? Если готов умереть за него, как многие в этой стране слуги за своего господина… А я для него в прошлом…

Но перед моими глазами вдруг вспыхнул экран смартфона, на котором латинскими буквами, транслитом было написано:

"Ни звука, Ева! Меня прослушивают!"

Ну конечно, ничего удивительного! Я постаралась кивнуть, и державшие меня руки ослабили хватку. Тогда пришёл мой черёд обнимать. Я вложила в этот жест всю свою тоску и отчаяние, которые владели мной в тот момент, когда нас с Петей разлучили пять лет назад, и которую я хранила в своём сердце долгие годы, отказываясь верить в то, что его больше нет на свете. Господи, какое же это было счастье – обнять его. Живого и невредимого. Ведь это настоящее чудо!

Разговаривать вслух мы не могли, и время поджимало: если мои охранники ещё не устроили панику на тему моего долгого отсутствия, то устроят с минуты на минуту. Я достала свой телефон с выключенным звуком – так и есть, 5 пропущенных от Микдада. Петя отобрал у меня устройство, вбил свой номер телефона, обозвал его "Брат Кирилл", показал мне значок приложения, которое следовало установить для общения, и отправил прочь, предварительно проверив, чист ли путь. Выбравшись из дворов, я позвонила Микдаду и наврала, будто заблудилась – он чуть не обругал меня, это чувствовалось по тембру голоса, который вибрировал от гнева и облегчения одновременно. К счастью, он не успел настучать Терджану, что я пропала…

Пока шла навстречу охраннику, установила указанное Петей приложение и написала коротко:

"Как ты, где ты, кто ты теперь?" – а приехав домой, обнаружила несколько объёмных аудиосообщений. Странно, как он их записывал, если его прослушивают… Впрочем, то была не моя забота.

Рассказ Пети

Здравствуй, Ева! До чего же странно было увидеть тебя возле храма… Веришь ли, я до сих пор не до конца убеждён, что это была ты, а не игра моего воображения. Я так искал тебя, так ждал встречи… Помнишь, как в той сказке? Стёр три пары железных башмаков и посохов… Но потом утратил надежду и смирился. Мой хозяин заставил меня поверить, что тебя больше нет. Что такие, как ты… не живут долго в рабстве. Клянусь, моё сердце обливалось кровью и до сих пор обливается от этих мыслей, хотя я и вижу, что с тобой всё в порядке. Пожалуйста, скажи, что так и было на протяжении этих пяти лет. Что тебя не коснулась грязь и жестокость, сопутствующие бесправному положению рабыни…

У меня тоже всё нормально. Понимаю, в это слабо верится, учитывая то, как мы встретились, но честное слово, я просто стараюсь защитить тебя и… других своих близких людей от лишнего риска. В целом же, моему положению можно даже позавидовать. Особенно если вспомнить, в каком качестве я впервые оказался в этой стране. Но обо всём по порядку.

Став рабом господина Насгулла, первым делом я попал на стройку, где в первую же неделю чуть не умер от чрезмерной нагрузки. В конце дня я падал замертво, и не мог нормально есть – настолько организм был непривычен к таком тяжёлому физическому труду. Это привело к тотальному истощению, и я даже заболел: поднялась температура, всё тело ломило. Не знаю, может быть, ещё и вирус какой-то прицепился – сил бороться с ним у моего организма явно не было. Я бы так и помер там: с больными рабами особенно не церемонятся. Лазарета как такового нет, никто не хочет возиться. Как по мне, то, это конечно, странно: деньги уалачены, и подозреваю, что немаленькие. Всё-таки живые люди. А то, что незаконно, не может стоить дёшево. Но факт остаётся фактом: если бы не мои товарищи по несчастью, которые по очереди отпаивали меня своей похлёбкой, так бесславно и закончилась бы моя жизнь, не успев толком начаться.

Но когда я начал отходить от болезни и понемногу помогать товарищам, то стал замечать экономические несообразности, на которые никто не обращал внимания. Это касалось хранения и использования стройматериалов, распределения рабочей силы и тому подобного. Я пытался говорить об этом с непосредственным начальником, но он не понимал по-английски, а жестов не хватало. В конце концов, он позвал главного прораба, который владел международным языком со словарём, и ему очень понравилось то, что я придумал. Меня стали меньше загружать физическим трудом и больше спрашивать советов. Начали подсовывать чертежи и схемы, но я не знал языка… В конце концов, меня представили управляющему строительной компании, я рассказал ему про своё образование и опыт работы – и началась совсем другая жизнь…

С языком проблем не возникло. Ты знаешь, что технический язык много в каких сферах в любой стране почти не отличается от английского. То же касается финансов и бизнес-аналитики. К тому же, в моём активе были лингвистические способности и огромный стимул – ты. Моя карьера развивалась стремительно, но даже этого было недостаточно: время уходило, а я всё ещё не имел никаких возможностей заняться твоими поисками, потому что сам сидел на цепи.

Пока я слушала первое сообщение, от Пети пришло несколько коротких текстовых:

"А ты-то сама как?"

"Ты вышла замуж? За кого?"

"Знаю, тебе ещё долго слушать, поэтому сразу напишу: я женат, у меня двое детей"

Прочитав это, я прикрыла рот ладошкой. Как?! Как это возможно? Он женился… здесь? И даже обзавёлся бОльшим количеством отпрысков, чем я! Страшно чесались руки продолжить слушать его аудио-сообщения, но нужно было идти на ужин. Обязанности жены хозяина дома – прежде всего.

"Я замужем за братом твоего господина, Халибом Насгуллом", – написала я Пете. Ответа ждать не стала – отправилась в столовую.

Шурин вёл себя так же, как накануне, никак по-особенному взглядом меня не сверлил, из чего я сделала вывод, что он не в курсе нашей с Петей встречи. Ужин прошёл мирно, мужчины беседовали о делах – я не прислушивалась. Мои мысли были заняты бывшим женихом. Меня поразил тот факт, что Петя женат, несмотря на то, что я сама пребывала в замужнем состоянии вот уже почти пять лет. Я так переживала из-за его мнимой гибели, столько внутренней работы провела, чтобы свыкнуться с этой мыслью… что теперь вернуть все эти потраченные нервы обратно даже не представлялось возможным. Впрочем, мне это и не нужно. Мы с ним теперь чужие, у каждого своя жизнь, своя семья. И всё-таки он взволновал меня своим появлением… Но самое главное: он связан с Рустамом, и связь эта скрывается, иначе зачем моему шурину приходить в католический храм на разговор с Петей? Мне совершенно необходимо узнать, что на самом деле происходит и не навредит ли это моему мужу и всем членам нашей семьи. Возможно, ответ на этот вопрос уже дан Петей в одном из его аудиосообщений, и мне нужно только прослушать их все до конца, но выходя из-за стола, Терджан спросил меня:

– Сегодня ты почитаешь мне дневник пани Беаты перед сном?

Мы с ним завели маленькую традицию: за день я переводила с польского 1-2 записи, а вечером читала мужу, опуская фразы, которые могли его смутить. Моему господину были очень интересны записи европейской наложницы его отца – я видела, что так он чувствует некую общность с ним, будто прикасается к его жизни, утерянной десять лет назад, что стало для Терджана настоящей трагедией. Я не могла лишить его этой скромной радости, и потому кивнула, хотя сегодня даже не садилась за перевод. Он нежно поцеловал меня в щёку, а потом удалился с братом в кабинет, пообещав прийти ко мне в спальню через 1,5-2 часа.

Я вернулась к себе и села за компьютер, возле которого меня мирно ждала общая тетрадь в кожаной коричневой обложке. В телефон даже не стала заглядывать – знала, что засосёт. Но мне сначала нужно сделать перевод…