Графиня-бесприданница

Глава пятая

Жара, стоявшая четыре дня, спала, и Филиппа решила покататься верхом, а заодно познакомиться с дедушкиным имением, тем более что он настаивал, чтобы она не сидела дома, а выбралась на лоно природы подышать свежим воздухом. Сегодня ему стало лучше, и Филиппа надолго задержалась у него. Дедушка рассказывал ей о проказах ее матери, когда та была еще ребенком. Филиппа читала ему новую книгу, выписанную из книжного магазина в Вестминстере. Крессида оставила их одних, зная, как важно для сэра Дэниела общение с его единственной внучкой, которая многие годы была разлучена с ним из-за рокового стечения обстоятельств. Время, проведенное с внучкой, словно преобразило старика: у него порозовели щеки, по-молодому заблестели глаза. Хотя ноги больше не слушались его, сэр Дэниел не впал в уныние. Слуги переносили его то из дома в сад, то со второго этажа на первый, то в библиотеку. В общем, сэр Дэниел продолжал вести деятельный образ жизни.

– А теперь иди, дитя мое, воспользуйся хорошей погодой для знакомства с моим имением. Пусть сквайр твоего отца сопровождает тебя, на него можно положиться. Хотя, если сказать честно, на моей земле тебе ничего не угрожает. После ужина мы с тобой продолжим наш разговор.

Филиппа наклонилась и чмокнула дедушку в щеку.

Она вышла во двор и, встретив Гвенни, спросила ее, где Питер Фиэрли. Служанка сказала, что видела его с сокольничим, и показала хозяйке, как их найти.

– Дедушка велел мне прогуляться верхом и осмотреть его имение, но мне не хотелось бы надолго уезжать из дома, – призналась Филиппа Питеру. – Кто знает, удастся ли нам снова увидеться с дедушкой в наш следующий приезд в Англию, – добавила она с тяжелым вздохом.

У Питера на этот счет было свое собственное мнение: он считал, что и в этот приезд графиня подвергает себя и дочь смертельной опасности и что им нельзя долго задерживаться в Греттоне.

– Я поеду с вами, леди Филиппа, – сказал Питер решительным тоном.

– Нет, Питер. Я хочу попросить вас съездить в Ладлоу и разузнать, где остановился Мэйнард. Я должна быть уверена, что о нем хорошо заботятся и что он ни в чем не нуждается.

Ее слова встревожили Питера.

– Мы не должны попадаться на глаза чужим людям без веской на то причины, – возразил он. – Разве вы забыли, что сэр Рис не велел нам общаться с Мэйнардом?

– Сэр Рис был очень добр к нам, но он не имеет права давать указания, что мне можно делать, а что нельзя, – возразила Филиппа с возмущением. – Сэр Рис бывает в Греттоне каждый день, навещая дедушку, и, если бы хотела, я бы сама спросила сэра Риса о Мэйнарде, но я считаю, что сведения, полученные от вас, будут больше соответствовать истине. Поезжайте и обо мне не беспокойтесь: я возьму с собой кого-нибудь из молодых конюхов. Подумайте сами: что может случиться со мной в имении моего дедушки? Постарайтесь вернуться до ужина, чтобы успеть доложить мне о вашей поездке в Ладлоу. И знайте: не всему, что говорит сэр Рис, надо слепо верить.

Питер обиженно поджал губы.

– Если я узнаю, где остановился Мэйнард, мне следует навестить его?

– Разумеется! Я считаю, что Мэйнард вполне безобиден. Какой от него может быть вред? А вы как считаете, Питер?

Питер пожал плечами:

– Вроде бы он ведет себя естественно. Будь у меня время, я бы спросил его, чем он занимается, узнал фамилию его хозяина, и тогда бы мы не сомневались, что он не шпион.

– Мне кажется, что сэр Рис все преувеличивает, – насмешливо сказала Филиппа. – Наш нынешний король слишком скуп, чтобы нанять бесчисленную армию шпионов для слежки за всеми и каждым по всей Англии. Над его скупостью потешается весь двор.

– Народ не любит скупых правителей, – заметил Питер.

– А он в любви и не нуждается. Его интересуют только власть и деньги, чтобы упрочить свое могущество.

– Я никак не могу понять, – недоуменно проговорил Питер, – почему вы так беспокоитесь об этом Мэйнарде?

– Понятно, почему! Мы нашли его в плачевном состоянии, а… сэр Рис отнесся к нему без всякого сочувствия!

– А он очень привлекательный, этот Мэйнард, – сухо заметил Питер.

– Питер, – укоризненно сказала Филиппа, покраснев, – я едва с ним знакома! Но разве можно бросить раненого человека на произвол судьбы? Вижу, вы заодно с сэром Рисом, а он, как я уже говорила, все преувеличивает! Прошу вас, Питер, поезжайте и выполните мою просьбу.

– Хорошо, но вы предупредите графиню, что меня не будет в течение часа.

– Думаю, она вас не хватится, так как они с бабушкой заняты по хозяйству.

Филиппа пошла к дому, чтобы переодеться в платье для верховой езды. «Почему Питер с таким упорством отказывался выполнить мою просьбу?» – подумала она, вспомнив его странное поведение.

Когда она вернулась во двор, ее уже ждал молодой конюх Том, державший под уздцы ее лошадку и своего коня.

Он подвел лошадь и помог Филиппе сесть в седло.

– Мы едем ненадолго. Я хочу посмотреть любимые места моей матери, о которых она мне часто рассказывала, – предупредила она Тома.

Он вскочил на своего коня, и они, выехав со двора, помчались по ухоженным пастбищам, где паслись тучные отары овец. Филиппа видела крестьян, начавших жатву на своих пшеничных и ячменных полях. Они показались ей довольными и счастливыми. Поместье процветало, несмотря на болезнь хозяина. Очевидно, управляющий честно выполнял свою работу, а может быть, и сэр Рис следил за порядком в имении.

Графиня, живя на чужбине, с тоской вспоминала, как она мчалась на своем коне по лесным проселкам совершенно одна, наслаждаясь свежестью и прохладой леса, прислушиваясь к лесным шорохам и пению птиц.

– Поезжайте к лесной дороге, ведущей на Ладлоу, – велела Филиппа Тому.

Он кивнул, и вскоре они мчались по широкой грунтовой дороге, в густой тени дубов и вязов. Здесь легко дышалось, легкий ветерок приятно холодил разгоряченное лицо, и Филиппа забыла о тревожных мыслях, внушенных ей не в меру осторожным Питером. Девушка натянула поводья, и кобылка пошла шагом.

Так они проехали несколько минут, наслаждаясь лесной прохладой, как вдруг услышали впереди какой-то шум. Том помрачнел и стал уговаривать хозяйку повернуть назад.

– Зачем, Том? Мы же в поместье моего дедушки! – возразила она.

Тот отрицательно покачал головой в ответ:

– Миледи, мне доверили охранять вас, и я должен сначала проводить вас домой, а потом уж разбираться, что здесь происходит.

Шум нарастал.

– Том, похоже, кто-то попал в беду. Мне, как внучке хозяина имения, необходимо самой разобраться, что происходит.

Она пришпорила свою лошадку и помчалась навстречу неизвестности. Тому ничего не оставалось, как последовать за своей смелой хозяйкой.

Голоса становились все громче и громче, она могла уже различить оскорбления и угрозы, которые выкрикивала разгневанная толпа. Филиппа оказалась на небольшой вырубке, на которой стояла хижина с соломенной крышей, построенная из тонких бревен, обмазанных глиной. Кучка людей толпилась вокруг грубо сколоченного забора и выкрикивала угрозы и ругательства, предназначавшиеся, по-видимому, обитателям хижины. Двое широкоплечих парней выломали калитку, взбежали на крыльцо и стали изо всех сил колотить в дверь хижины. Один из них обернулся к толпе, стоявшей у забора, и стал громко возмущаться, что им не открывают. Том протянул руку Филиппе, чтобы помочь ей спешиться, но она его опередила и спрыгнула со своей кобылки без его помощи.

– Не мешайте, Том. Я хочу понять, в чем тут дело. Мой дедушка ужаснется, когда узнает, что в его поместье происходят подобные вещи. Кто же здесь живет?

Том насторожился, когда несколько человек, окружившие хижину, услышали звонкий голос Филиппы и уставились на нее и ее спутника. По выражению их лиц было видно, что они недовольны появлением чужаков.

Это были местные крестьяне, одетые в домотканую одежду. Некоторые пришли с вилами. Среди них было несколько разъяренных женщин с красными от возбуждения лицами, и Филиппа поняла, что их будет нелегко успокоить.

– Миледи, нам надо немедленно возвращаться домой. Оставаться здесь очень опасно, – прошептал ей на ухо Том.

Потеряв интерес к чужакам, окружившие хижину люди снова стали выкрикивать угрозы и потрясать кулаками и вилами. Обитатели хижины не могли не слышать крики и оглушительный стук в дверь, но, видно, боялись выйти и оказаться один на один с разъяренной толпой.

– Что все это значит? – громко проговорила Филиппа, подходя к толпе с гордо поднятой головой. – Немедленно расходитесь.

Все повернулись в ее сторону, глядя на нее с нескрываемой враждебностью.

– Слушай, ты, гордячка, какого черта тебя принесло сюда? – нагло спросила женщина, закатав рукава и упершись руками в крутые бока. – Без тебя разберемся!

– Я уеду, когда увижу, что все успокоились и разошлись по домам. Кто здесь живет? Чего вы хотите от хозяина хижины? Неужели нельзя спокойно договориться, не доводя дело до драки? Почему бы вам не послать за констеблем?

– Еще чего! – крикнула женщина и погрозила Филиппе кулаком.

Пока она уговаривала крестьян мирно разойтись, парни выбили дверь и ворвались в хижину. Прошло несколько минут, и они вывели во двор сухонькую, сгорбленную старушку.

Филиппа попыталась подойти поближе, но ей преградили дорогу. Том бросился на помощь Филиппе, и толпа расступилась, когда кто-то узнал в нем слугу из господского дома.

Филиппу поразило, сколько ярости и угроз вызвала эта древняя старушка, едва державшаяся на ногах. Видя, что она в полуобморочном состоянии, Филиппа, не раздумывая, подбежала к ней и обняла ее.

– А теперь ответьте: кто эта старая женщина и почему вы ее так ненавидите? – спросила Филиппа, не обращая внимания на враждебные взгляды толпы.

– Да это Нэн Фримен, – презрительно выкрикнула женщина, стоявшая у забора. – Вам лучше уехать и не лезть в наши дела.

– Что она вам сделала?

– Она колдунья!

– Какой вздор! Разве вы не видите, что это старая, больная женщина!

– Раз она больная, то тем более надо от нее избавиться, пока она не сделала больными всех нас. Моя дочь при смерти, и эта проклятая ведьма дорого заплатит за это! Давайте утопим ее в деревенском пруду сейчас же, не откладывая!

Толпа встретила ее слова одобрительными выкриками. Двое парней попытались вырвать бедную женщину из рук Филиппы, но та еще крепче прижала ее к себе:

– Не бойтесь, я не позволю им обидеть вас. Я пошлю Тома в деревню за констеблем. Уж он-то наведет здесь порядок!

– Вы делаете большую глупость, оставаясь здесь. Это слишком опасно. Крестьяне очень упрямы и от своего не отступятся. Они не послушаются вас. И не посылайте за констеблем: он ничем не поможет, – прошептала старуха.

– Не могу же я отдать вас на растерзание обезумевшей толпе! За что они вас так ненавидят?

Женщина пожала плечами:

– Наверное, за то, что не такая, как они. Я не сею и не жну, а собираю лесные травы и лечу настойками и отварами.

Между тем обстановка накалялась. Толпа повалила забор и вошла во двор, двое бросилась к хижине с явным намерением вырвать старушку из рук Филиппы. Том бросился на помощь своей хозяйке и велел парням остановиться, но те посчитали ниже своего достоинства подчиняться господскому конюху. Один из парней с силой оттолкнул его в сторону.

– Ехали бы вы своей дорогой и не мешали бы нам разделаться с этой ведьмой, – проговорил парень угрожающим тоном.

Толпа одобрительно загудела. Филиппа поняла, что ей не спасти несчастную знахарку. Том заслонил их собой, но Филиппа видела, как он побледнел от страха.

– Госпожа, скорее уходите, вы не справитесь с ними! – крикнула Нэн Фримен.

– Том, не оставлять же ее на верную смерть, – наклонившись к конюху, проговорила Филиппа.

Не успела она договорить, как кто-то бросил в старушку камень. Он попал ей в голову.

Казалось, люди обезумели от ярости. Каждый считал своим долгом запустить камень в знахарку и ее защитников. Один камень попал Тому в грудь, другой пронесся у лица Филиппы, оцарапав ей щеку.

Она вскрикнула от боли и отчаяния, и как бы в ответ на ее мольбу о спасении раздался властный, звучный голос, заглушивший крики разъяренных людей:

– Что происходит? Вы что, сошли с ума? Прекратите сейчас же, или я прикажу вас всех заковать в цепи еще до захода солнца!

Филиппа сразу узнала голос Риса Гриффита. Толпа, которая еще минуту назад жаждала крови, тоже узнала этот голос. Крестьяне покорно расступились, давая дорогу грозному всаднику. Он невозмутимо возвышался над ними, осматривая поле битвы, и вдруг увидел Филиппу.

– Так, так, бросили работу в разгар жатвы? – спросил он резким тоном, неторопливо спешился и, пройдя мимо присмиревших людей, направился к хижине, где у порога, едва держась на ногах, стояла старушка-знахарка, поддерживаемая Филиппой. – Том, помоги мне отвести госпожу Фримен в ее дом, – сказал сэр Рис, едва взглянув на Филиппу. – Вы ранены? – холодно спросил ее он.

– Пустяки, небольшая царапина, – ответила она, покачав головой.

– Эй, вы, слушайте меня внимательно! Сейчас же возвращайтесь на свои поля и заставьте своих жен заниматься детьми и хозяйством! – сказал сэр Рис, повысив голос. – Чтобы через минуту здесь никого не было!

Один из мужчин, главный заводила, решила Филиппа, набрался храбрости и сказал:

– Дочка Джо Картера, похоже, умирает от зелья, которым эта старая карга ее лечила! Старуха заслуживает сурового наказания!

– Я разберусь, в чем тут дело, а пока беру Нэн Фримен под свою защиту. Госпожа Уэстон, присутствующая здесь, – родственница сэра Дэниела, так что примите это к сведению. Если она подаст на вас жалобу, вы явитесь завтра утром ко мне в замок Роксетер для разбирательства. А сейчас немедленно уходите.

Крестьяне стали медленно расходиться. Когда они ушли, сэр Гриффит распорядился, чтобы к дочери Картера прислали аптекаря из Ладлоу, чьи услуги он обещал оплатить.

Взяв старушку на руки, он отнес ее в хижину и положил на постель, покрытую шкурами и застеленную домоткаными простынями.

– Они хотели утопить ее, – сказала Филиппа, промыв и перевязав ей рану.

– Нэн никогда не ошибается, – уверенно проговорил Том. – Дочь Картера влюбилась в какого-то парня, который внезапно исчез, и с горя приняла большую дозу какого-то снадобья… Простите, я не должен говорить об этом… деликатном деле.

– Я все поняла. Эта девушка хотела избавиться от нежелательного ребенка, – сухо сказала Филиппа. – Как вы уже заметили, сэр Рис, я не какая-нибудь кисейная барышня.

– Да, я это заметил, – смеясь, согласился он.

– А что будет с Нэн Фримен? Ее нельзя оставлять здесь одну, – сказала Филиппа.

– Сейчас с ней останется Том, потом я попрошу сэра Дэниела приказать его людям перевезти ее в мою усадьбу, где она пробудет до тех пор, пока крестьяне не успокоятся, – ответил сэр Рис.

Филиппа подошла к старушке и взяла ее за руку:

– Прощайте. Теперь вы в полной безопасности.

– О, да, леди Филиппа. Я буду молиться за вас, за вашу помощь, подоспевшую как раз вовремя.

– Так вы меня знаете? – удивленно воскликнула Филиппа.

– Миледи, я знала вашу красавицу мать, а вы на нее очень похожи. Ошибиться невозможно.

– Не лучше ли вам перебраться ближе к усадебному дому? Там было бы безопаснее, – сказала Филиппа.

– Пресвятая Дева Богородица позаботится обо мне, миледи, и, когда придет время, призовет меня к себе.

Филиппа удивленно посмотрела на старушку, размышляя над ее странными словами, но сэр Рис осторожно подтолкнул ее к двери.

– В Греттоне уже начали беспокоиться, потому что вас, миледи, давно нет дома. Если мы не поторопимся, вас начнут искать. Том, вы с Нэн Фримен недолго останетесь одни. Я тотчас пришлю к вам людей.

Сэр Рис подвел Филиппу к ее лошади и помог ей сесть в седло. Когда он ее подсаживал, то почувствовал, как ее охватила легкая дрожь. А какой прохладной была ее рука, когда он нечаянно прикоснулся к ней!

– Представляю, как вы шокированы всем случившимся. Я провожу вас домой и передам в заботливые руки матери. Помните, что со мной вы в полной безопасности.

– Я знаю, сэр, – сказала она с улыбкой. – Выходит, я постоянно у вас в долгу. Вам ничего не стоило утихомирить разъяренную толпу. Вы не допускали мысли, что они и вас забросают камнями или поднимут на вилы?

Он лукаво усмехнулся:

– Конечно, лучше в таких случаях иметь с собой вооруженных людей, но они меня знают очень хорошо: я здесь мировой судья. Если бы дело дошло до рукоприкладства, их бы сразу отправили в тюрьму. Как только они поняли, что я не шучу, их ярость тут же поутихла.

– А почему вы решили помочь дочери Картера? – спросила Филиппа.

– Потому что Картер – один из арендаторов вашего дедушки, – ответил сэр Рис.

– Странный вы человек, сэр Рис, – сказала Филиппа. – С каждой нашей встречей я открываю в вас все новые черты характера.

Она пришпорила своего пони, сэр Рис – своего коня, и они помчались в Греттон-Мэнер. Выехав на широкую проселочную дорогу, они поехали шагом, и сэр Рис стал расспрашивать Филиппу о ее семье.

– Вам не одиноко в Малинэ? – спросил ее он. – В детстве у вас были подружки?

– Очень мало. Когда я была девочкой, мы часто переезжали, пока отец не поступил на службу к герцогине Бургундской и мы не осели в Малинэ. Но и там я была единственным ребенком, поэтому меня все очень баловали… особенно после того, как мой новорожденный брат родился очень слабым и через день умер. Для отца это было тяжелым ударом, так как он всю жизнь мечтал о сыне. Ранение в битве при Редмуре и смерть сына подорвали его здоровье. Он часто болеет, и служба при дворе герцогини дается ему все трудней и трудней.

– Служба, за которую мало платят, – закончил ее рассказ сэр Рис.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Этого вполне достаточно. Герцогиня очень добра к нам. Благодаря ей мы живем скромно, но ни в чем не нуждаясь, в то время как друзья покойного короля и его сторонники годами живут в беспросветной нужде.

Рис ничего не сказал, и остальной путь они провели в полном молчании.

Слова Филиппы произвели на него такое сильное впечатление, что он не заметил, как остался в холле один на один с сэром Дэниелом. Увидев дочь, леди Роксетер в ужасе всплеснула руками и быстро увела ее в комнаты, чтобы обработать ранки, переодеть и успокоить. Леди Греттон, поздоровавшись с сэром Рисом, поспешила вслед за дочерью и внучкой.

Сэр Дэниел согласился с соседом, что Нэн Фримен нужно переправить в безопасное место, и послал на помощь Тому еще двух молодых парней.

– Я снова у вас в долгу, Рис, и не только за то, что вы предотвратили расправу над Нэн Фримен, но и за вашу помощь моей внучке, – сказал сэр Дэниел и вздохнул. – Она родилась с необычайно отзывчивой душой, поэтому готова помогать каждому, кто попал в беду, даже бродячей собаке. Моя Крессида в ее возрасте была точно такой же… Я был бесконечно рад, когда граф Роксетер сделал ей предложение руки и сердца. Я никогда не думал, что вскоре после свадьбы моя дочь окажется в бедственном положении из-за того, что ее супруг верен своим взглядам. Я молю Бога, чтобы Филиппу миновали страдания, выпавшие на долю ее матери, и у нее появился бы умный и любящий наставник, но боюсь, что моим мечтам не суждено сбыться, так как у нее нет приданого.

Сэр Рис слушал молча, о чем-то размышляя.

– Если бы я мог встретиться с графом Роксетером, я умолял бы его отдать мне в жены его красавицу дочь, – взволнованно проговорил сэр Рис.

Сэр Дэниел от неожиданности утратил дар речи и смотрел на своего друга с нескрываемым удивлением.

– Я не мог не заметить, с каким вниманием вы относитесь к моей внучке, – придя в себя, медленно проговорил сэр Дэниел, – но вы подумали о последствиях такого союза?

– Вы хотите сказать, что я потеряю благосклонность нашего короля и вызову своим поступком его гнев и возмущение, впав в немилость? Да, я готов пожертвовать всем ради Филиппы.

– И вы не отступитесь от своего решения, если граф Роксетер даст согласие на этот брак? – спросил сэр Дэниел.

– Это мое самое заветное желание. – Сэр Рис мечтательно улыбнулся. – Я влюбился в леди Филиппу с первого взгляда, с той самой минуты, когда встретил ее во дворе трактира в Милфорде. С тех пор я открыл в ней столько достоинств! Чем больше я узнаю ее, тем больше восхищаюсь ею. Она мне кажется неземным существом, сказочной феей, ангелом небесным. Я знаю, есть веские обстоятельства, которые могут воспрепятствовать нашему союзу, так как я имел несчастье унаследовать земли ее отца. Но, когда она станет моей женой, земли Роксетеров вернутся если не самому графу, то его потомкам.

– Я полностью на вашей стороне, мой друг, но согласится ли граф Роксетер? И, самое главное, согласится ли Филиппа?

Сэр Рис покачал головой.

– Я думаю, граф прежде всего задумается, будет ли это выгодно. Вы считались с желаниями своей дочери, когда давали согласие на свадьбу с графом Роксетером?

– Сказать по правде, я был вынужден дать согласие на эту свадьбу. На ней настаивал покойный король, хотя у меня были на этот счет некоторые сомнения. Но граф Роксетер оказался именно тем человеком, который больше всего подходил хотя упрямой и своевольной Крессиды. Она полюбила его и пронесла эту любовь через годы страданий и невзгод. – Сэр Дэниел устремил взгляд куда-то вдаль, мимо своего гостя, его лицо приняло задумчивое выражение. – Я поговорю о вас с Крессидой и сообщу вам, что она думает об этом.

– И она свяжется со своим мужем?

– На это потребуется много времени, – ответил сэр Дэниел.

Сэр Рис понял, что с тех пор, как граф Роксетер поступил на службу к герцогине Бургундской, он часто отлучался из дома и жена ничего о нем не знает.

– Я бы хотел узнать, что вы сами думаете о моей женитьбе на вашей внучке.

– Я восхищаюсь вами, Рис Гриффит, и как человеком, и как мировым судьей, и как примерным хозяином своих владений. Я верю, что вы сможете поладить с ней и обеспечить ей счастливое будущее. Тем более что Крессида говорила мне, что здоровье герцогини Бургундской с каждым днем ухудшается.

– Если герцогиня, не дай бог, умрет, граф Роксетер лишится ее защиты и помощи и больше, чем когда-либо, задумается о будущем своей дочери.

Сэр Дэниел с трудом подавил печальный вздох.

– Леди Филиппа вам обо мне рассказывала? – тихо спросил его сэр Рис.

На лице старика появилась лукавая улыбка.

– Она расспрашивала меня о вас, но о своем отношении к вам не говорила.

– Как вы думаете, она меня недолюбливает? – спросил сэр Рис с тревогой в голосе.

– Нет, она относится к вам с уважением, а это верный признак того, что ее отношение к вам в корне изменится.

– Изменится ли? – спросил сэр Рис и глубоко вздохнул.

– Я знавал случаи, когда заключались счастливые браки и в более безнадежных ситуациях, – понизив голос, доверительно сказал сэр Дэниел.

– Тогда я должен набраться терпения и ждать, – окрыленный надеждой, проговорил сэр Рис как бы про себя.

– Боюсь, что так. Только время и стечение обстоятельств заставят Филиппу благосклонно отнестись к вашему предложению, – согласился сэр Дэниел.

Рис заметил, что хозяин дома начал уставать от довольно продолжительной беседы. Гость встал и, поклонившись, попрощался с сэром Дэниелом. Рис решил, что сегодня он достаточно поговорил с Филиппой, и не стал ее беспокоить. Он вышел, вскочил на своего коня и покинул Греттон-Мэнер.

В тот же вечер Филиппа узнала от Тома, что два крепких вооруженных парня сэра Риса увезли Нэн Фримен в Гриффит-Мэнер.

– Она там будет в большей безопасности, чем здесь, так как наш хозяин болен и не в состоянии уследить за всем поместьем, – убеждал Том Филиппу.

Она и сама прекрасно это понимала. Постепенно ее мысли сосредоточились на сэре Рисе.

Девушка спрашивала себя, как бы у нее сложились отношения с этим человеком, если бы он не стал владельцем исконных земель ее отца, а она не была бы дочерью изгнанника. Она вспомнила, как удивилась и обрадовалась его неожиданному появлению у хижины, когда они с Нэн Фримен оказались один на один с разъяренной толпой. Она поняла тогда, что, раз он рядом, ей нечего бояться… Но как тогда быть со ставшим уже привычным недоверием к этому человеку, которое помимо воли заставляло ее сторониться сэра Риса и относиться к нему с холодной сдержанностью?

Ее сердце тоскливо заныло, когда она поняла, что сэр Рис заслуживает самого большого доверия. Но она прогнала эту предательскую тоску. Скоро она уедет и из Греттона, и из Англии и никогда больше не встретится с сэром Рисом.

Мысль, что она расстанется с ним навсегда, повергла ее в такое уныние, что у нее задрожали губы и она почувствовала, что вот-вот расплачется, как уже не раз с ней случалось за последнее время… когда он приезжал в Греттон-Мэнер и намеренно избегал ее…

Все это было так ново для нее. В жизни она не испытывала ничего подобного!

Но она не должна поддаваться такому внезапному наваждению. Если сэр Рис ей и не враг, то ее отцу он уж точно заклятый враг! Она не смеет даже думать о любви к сэру Гриффиту! Любовь к нему станет настоящей катастрофой и для нее, и для ее родственников, и прежде всего для него самого.

Питер Фиэрли доложил Филиппе, что Роджер Мэйнард поправляется и что поселился он в таверне неподалеку от городского замка.

– Похоже, сэр Рис постарался его хорошо устроить, несмотря на то, что прежде принял раненого Мэйнарда за шпиона.

– Если бы Мэйнард и был шпионом, он ничего бы не вызнал плохого о сэре Гриффите, который пользуется непререкаемым уважением у жителей Ладлоу, – возразил ей Питер.

– Да, похоже, сэр Рис настоящий рыцарь, образец для подражания! Жаль только, что он один из близких друзей короля.

После случая у хижины знахарки дедушка настоял, чтобы Филиппа больше не уезжала далеко от дома, поэтому своего спасителя она не видела несколько дней. Два или три раза Филиппа с удивлением обнаруживала, что ее мать надолго закрывалась с дедушкой в его кабинете. Несколько раз Филиппе казалось, что мать как-то странно смотрит на нее, словно хочет понять, что творится в душе дочери. Филиппа терпеливо ждала, надеясь, что мать расскажет ей, что они обсуждали с дедушкой, но Крессида упорно молчала. Филиппа случайно узнала, что был послан гонец с каким-то важным поручением, и она решила, что ее мать пытается связаться с графом Роксетером, своим мужем. Зная, какие опасности таит предстоящее путешествие, Филиппа очень встревожилась. Только что-то необычайно важное заставило ее осторожную мать связаться со своим мужем.

Постоянная тревога и неизвестность сделали Филиппу раздражительной и капризной. Ей было трудно угодить, и бедная Гвенни несколько раз плакала, получив нагоняй от некогда приветливой молодой хозяйки. Что с ней происходит? Разумеется, ее беспокоит пошатнувшееся здоровье дедушки, но не только это. Филиппа была явно не в ладах с самой собой, и это ее очень тревожило. Хотя она и раньше задумывалась, какое будущее ждет ее семью, природный оптимизм оберегал ее от отчаяния и уныния. Она знала, что ее ничтожное приданое и положение отца-изгнанника лишат ее возможности выйти замуж и создать свою семью. Филиппа давно поняла, что под ее внешним спокойствием скрывается натура страстная и неукротимая. Она чувствовала, что рождена для любви, о которой слышала в песнях менестрелей… Девушка мечтала создать свою семью, иметь свой дом и детей, но, похоже, ее мечты так и останутся мечтами. Ей иногда казалось, что она в тягость своему больному, израненному отцу. Может, ей в самом деле постричься в монахини? Филиппа тут же отогнала эту мысль, зная, что ее отец никогда не согласится упрятать единственную дочь в монастырь. Такая жизнь стала бы и для нее ежедневной пыткой. Она слишком хорошо знала, что жизнь в монастыре не для нее.

На следующий день Филиппа с матерью разбирали белье, когда в комнату вошла Гвенни.

– Леди Филиппа, ваш дедушка желает видеть вас.

– Наверное, он хочет, чтобы я почитала ему книгу. Мама, можно я пойду к дедушке сейчас, не дожидаясь окончания работы?

– Разумеется, иди. Мне поможет Гвенни. Филиппа уже собралась уйти, но мать привлекла ее к себе и поцеловала в лоб:

– Дитя мое, внимательно слушай все, что скажет дедушка. Помни, мы недолго пробудем здесь. Надо использовать каждую минуту, пока мы все вместе.

Филиппа кивнула и, легко сбежав по лестнице, скинула на бегу льняной фартук и бросила его на стул в холле. Во внутреннем дворике она увидела дедушку, читавшего одну из своих многочисленных книг по соколиной охоте. Увидев ее, он радостно заулыбался. День стоял прекрасный – дул легкий ветерок, навевая приятную прохладу. Филиппа подбежала к дедушке, поцеловала его в щеку и села на стул, стоявший рядом с его креслом.

– Как ты себя чувствуешь, дедушка? Тебе не скучно одному? Я думала, что к тебе приедет сэр Рис и вы будете играть в шахматы.

– Если он и приедет, то, скорее всего, попозже. Сейчас все заняты подсчетом своего урожая.

Филиппа потянулась за его книжкой:

– Дедушка, скоро ты сам сможешь охотиться со своим соколом, – ласково сказала она.

– А ты любишь охотиться, Филиппа?

– Нет, не люблю. По-моему, женщины не любят охоту. Тяжело смотреть, как страдает невинное животное. Сэр Рис ходил с тобой на охоту?

– Да, ходил, – ответил дедушка, беря ее за руку. – Что ты думаешь о сэре Рисе Гриффите, Филиппа?

Она наморщила носик и на минуту задумалась.

– Он хорошо относится к тебе и бабушке. Мне приходилось видеть, каким он был смелым и решительным и с преступником в Милфорде, и с разъяренными крестьянами у хижины Нэн Фримен. Он справедливый и добрый. Сэр Рис несколько раз приходил мне на помощь, и я должна сказать, что он отважный и храбрый человек. Он достоин уважения. – Филиппа посмотрела на кусты роз, и они напомнили ей розарий в саду сэра Риса, где они вели непринужденную беседу. – Мне кажется, после смерти матери сэр Рис чувствует себя очень одиноким. Он тебе рассказывал о ней?

– Мы очень сожалели о кончине леди Гриффит.

– Сэр Рис найдет себе жену, которая непременно полюбит его и станет достойной хозяйкой Гриффит-Мэнер, красивой и богатой усадьбы.

– А ты не хочешь стать этой хозяйкой, Филиппа? – тихо спросил дедушка.

Она обернулась и уставилась на дедушку, открыв рот от изумления.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что сэр Рис говорил с тобой обо мне? – воскликнула Филиппа, глядя на деда круглыми от удивления глазами.

– Он настоял, чтобы я послал к твоему отцу гонца с сообщением, что сэр Рис Гриффит официально просит твоей руки.

Филиппа выглядела испуганной и подавленной.

– Я видела всадника, выезжавшего из нашей усадьбы… но я не думала, что его послали к моему отцу… Дедушка, как ты мог допустить, чтобы сэр Рис узнал, где находится мой отец? Даже в Бургундии он не чувствует себя в полной безопасности! Ты прекрасно знаешь это! Как ты мог?

– Успокойся, твоему отцу ничего не угрожает. Мой посыльный просто привезет ответ твоего отца, вот и все. Никто не узнает, где он находится.

– Я уверена, что мой отец отвергнет этот чудовищный союз. Сэр Рис – наш заклятый враг, он владеет землями, веками принадлежавшими предкам моего отца, – проговорила Филиппа непримиримым тоном.

– Отец сэра Риса уж точно был бы нашим врагом, но битва при Редмуре была очень давно, двадцать лет назад, еще до твоего рождения. Жизнь продолжается, и твой отец очень хорошо понимает это. Он, как и я, серьезно обеспокоен тем, как сложится твоя дальнейшая судьба. Сэр Рис порядочный и честный человек. Он один из самых богатых землевладельцев Англии! Пойми, твои дети унаследуют земли твоего отца!

– Значит, ты одобряешь этот союз? – запальчиво спросила Филиппа, делая ударение на последнем слове. – И все обсудил с бабушкой и мамой?

– Да, и мама и бабушка того же мнения. Они заботятся о твоем будущем. Ты сама говорила, что герцогиня часто болеет. На что вы будете жить, если она умрет? А сэр Рис любит тебя и не просит никакого приданого.

– И вы хотите, чтобы я согласилась выйти за него замуж?

– Да, мы уверены, что этот союз обеспечит тебе счастливое будущее. Я понимаю, что тебя потрясла эта новость, но заметь, с тех пор как сэр Рис увидел тебя в Милфорд-Хейвене, он никого не замечает, кроме тебя. Сейчас ты не любишь его, но он молодой, представительный и…

– …богатый, – гневно добавила она. – Как и многих моих знакомых бесприданниц, меня продают за хорошую цену, как на рынке!

– Филиппа, дорогая, ты же знаешь, что это не так! – сказал дедушка, наблюдая за внучкой.

Филиппа вскочила со стула.

– А я-то думала, что ты любишь меня! Вот уж не ожидала, что мой дедушка способен пойти против меня! Ты же знаешь, что мне неприятна сама мысль о союзе с этим человеком! Даже если бы я питала к нему нежные чувства, я все равно не вышла бы за него замуж, потому что он – враг моего отца. Если я выйду за него замуж, я буду пребывать в постоянном страхе, что в любую минуту в дом ворвутся королевские стражники и начнут силой принуждать меня устроить ловушку для родного отца. Уж лучше уйти в монастырь, чем выйти замуж за врага!

Только сейчас она заметила, что дедушка пытается подняться из своего кресла и подойти к ней, но это ему не удалось, и он упал обратно в кресло. Схватившись рукой за горло, он хрипло стонал, закатив глаза. Вдруг дедушка затих, запрокинув голову на спинку кресла. Филиппа в ужасе подбежала к нему и упала на колени.

– Дедушка, я не уйду в монастырь… я не расстанусь с тобой, потому что я люблю тебя… я понимаю, ты хотел сделать как лучше… ты думал о моем будущем… Что с тобой, дедушка? Скажи хоть что-нибудь… – Девушка дотронулась до его плеча, но он молчал и не подавал никаких признаков жизни.

Вдруг кто-то коснулся ее, и знакомый голос тихо проговорил:

– Оставьте его, леди Филиппа. Дайте я посмотрю его сам. Позвольте мне помочь вам подняться.

– Он не хочет говорить со мной… – заливаясь слезами, сказала Филиппа. – Он пытался уговорить меня… а я не хотела его слушать… Скажите, он не…

Сэр Рис поднял ее с колен и посадил на стул, стоявший рядом с креслом, в котором полулежал дедушка.

– Сядьте, леди Филиппа. Предоставьте это мне.

Она закрыла лицо руками и беззвучно плакала. Он подошел к дедушке, и Филиппе показалось, что прошло несколько томительных часов, прежде чем сэр Рис взял ее за руки, мокрые от слез.

– Дорогая, не плачьте. Все произошло так быстро, что он не успел испугаться. Я сейчас пошлю за священником. Все будет сделано, как положено в таких случаях, – заверил ее сэр Рис.

– Он умер?! Он в самом деле умер?! – воскликнула Филиппа, глядя на него сквозь слезы.

Сэр Рис помрачнел и кивнул.

– Как он мог умереть? Сейчас, когда мы вместе… О нет, только не это! – Филиппа зарыдала, и сэр Рис обнял ее за плечи, оказавшись так близко, что она почувствовала сквозь тонкий шелк своего платья, насколько груба его домотканая одежда. Девушка уткнулась лицом ему в плечо и горько рыдала. Он чувствовал, как вздрагивает ее хрупкое тело, и старался, как мог, успокоить и утешить ее. Наконец рыдания стихли, и она тихо плакала, не стесняясь своих слез. – Это я во всем виновата, – повторяла она сквозь слезы. – Я знала, что он тяжело болен и его нельзя расстраивать… а я… а я спорила с ним и…

– Успокойтесь, – вкрадчиво сказал он. – Вы не виноваты. Несколько месяцев назад у него случился апоплексический удар, который мог повториться каждую минуту. Ваша мама привезла вас сюда, чтобы он наконец увиделся с вами, и он умер, увидев свою любимую внучку. Сейчас придет Гвенни и проводит вас в вашу комнату. Вам надо помолиться и попытаться успокоиться. Прошу вас, положитесь на меня. Я обо всем позабочусь.

Он продолжал стоять рядом с ней, стараясь ее успокоить и приободрить. Но его мозг сверлила одна навязчивая мысль: о чем говорил сэр Дэниел со своей внучкой и почему этот разговор привел к столь трагической развязке?

– Филиппа!

Она вытерла слезы и пристально посмотрела на сэра Риса.

– Да?

– Я пошлю за доктором, хотя он уже ничем не сможет помочь вашему дедушке. Как вы себя чувствуете? Врач пропишет вам успокоительную микстуру. И советую вам полежать.

– Нет, нет, я не хочу выглядеть растерянной и слабой в этот роковой час испытаний. У меня хватит сил, чтобы достойно перенести тяжелую утрату. Благодарю вас за ваше сочувствие и доброту, сэр Рис. И бабушка вам тоже будет очень признательна… – Голос Филиппы задрожал и глаза снова наполнились слезами. – Только что… я с ним говорила… – До нее вдруг дошло, что именно сэр Рис стал причиной ее рокового спора с дедушкой. Из-за ее жестоких обвинений дедушка, собрав последние силы, попытался подняться и подойти к ней, и это убило его.

Сэр Рис пожал ей руку, стараясь ободрить и успокоить, затем поклонился и ушел.

Филиппа смотрела ему вслед сквозь слезы, размышляя над тем, что он всегда появлялся именно в ту минуту, когда она больше всего нуждалась в помощи. Похоже, он приехал за ответом на свое предложение. И что же он узнал? Что она категорически отвергла его предложение руки и сердца?

Она безучастно смотрела вдаль, не слыша начавшейся суматохи, когда всем домочадцам сообщили о смерти хозяина: сначала наступило гробовое молчание, потом послышались рыдания и слова искреннего сожаления. Но Филиппа находилась в такой глубокой задумчивости, что ничего не слышала. Она мысленно повторяла одни и те же слова: дедушка умер из-за упрямства своей любимой внучки! Это самобичевание не мог остановить даже внутренний голос, пытавшийся убедить ее, что при сложившихся обстоятельствах она не могла вести себя иначе. Если бы Рис Гриффит не был сыном того самого сэра Гриффита, который завладел землями ее отца, она бы с радостью приняла его предложение руки и сердца! Даже сейчас, в эти трагические минуты, ее сердце забилось сильнее, когда она вспомнила, как сэр Рис обнял ее за плечи и увел от неподвижного тела дедушки. Она не сомневалась, что он нашел слова утешения для ее матери и бабушки, отдал распоряжения растерянной прислуге, встретил приехавшего священника. Кто еще способен на такие добрососедские отношения? Все это время, начиная с первой встречи в Милфорд-Хейвене, она старалась подавить зарождавшееся чувство к этому человеку, не придавать значения тому душевному трепету, который охватывал ее при его приближении или когда он подсаживал ее в седло во время их путешествия в Греттон-Мэнер.

Дедушка сказал, что Рис Гриффит признался ему, что любит ее, Филиппу. Можно ли этому верить? Он сделал ей предложение руки и сердца, зная, что она бесприданница. Но где доказательства, что он действительно любит ее? Можно ли доверять ему? Дедушка ему верил и считал другом семьи… Может ли она дать волю своему тоскующему сердцу? Можно ли рассказать Рису Гриффиту о своих самых сокровенных желаниях? Хватит ли у нее смелости признаться себе, что она любит его?

Это было именно то, о чем мечтал ее дедушка. Его последним желанием был союз единственной внучки и сэра Риса… А она отвергла его! Как отнесется ее отец к известию, что молодой Гриффит просит руки его дочери? Каким ни будет ответ отца, она дождется его.

Филиппа машинально поднялась со стула, когда во внутренний дворик пришла заплаканная Гвенни.

– О, госпожа, какое несчастье! Мы все так любили сэра Дэниела! – запричитала девочка, заливаясь слезами.

– Знаю, – тихо сказала Филиппа. Постепенно к ней стали возвращаться самообладание и выдержка.

– Сэр Рис велел мне отвести вас в вашу комнату, чтобы вы немного успокоились и пришли в себя. Ведь все произошло у вас на глазах! – проговорила служанка дрогнувшим голосом и снова заплакала. – Представляю, что вам пришлось пережить! Одна с умирающим… Могу себе представить, как это ужасно…

Филиппа поджала губы. Рассказал ли Рис Гриффит матери о ее ссоре с дедушкой? Если рассказал, то мать догадается, что стало причиной смерти ее отца. Простит ли мать свою строптивую дочь?

Филиппа сделала несколько шагов к дому и, обернувшись, бросила прощальный взгляд на переносное кресло, где лежало неподвижное тело дедушки. Пришли слуги и понесли своего умершего хозяина в дом. Когда они проходили мимо, Филиппа невольно вздрогнула и снова залилась слезами.

Когда Филиппа и Гвенни проходили мимо конюшни, раздался цокот копыт и показался всадник. Было видно, что он проделал долгий и опасный путь. «Вот не вовремя», – подумала Филиппа. Когда всадник спешился, конюх взял его коня под уздцы и повел в конюшню. Филиппа краем глаза следила за приезжим и вдруг застыла в изумлении. Несмотря на домотканую одежду простолюдина, в нем угадывался человек благородного происхождения. Гвенни с удивлением смотрела на свою хозяйку, недоумевая, чем ее заинтересовал заезжий незнакомец.

Филиппа с трудом заставила себя сдвинуться с места и сделать вид, что совершенно равнодушна к приезжему. Она должна немедленно найти мать и сообщить ей потрясающую новость.

Только что приехал граф Роксетер… а Рис Гриффит все еще оставался у них в доме.