Графиня по воле случая

Глава 1

Прохладные ладони стерли пот с его пылающего лба. Стивен Честерфилд боролся с тьмой, которая стремилась утащить его обратно в забытье. Головная боль пронизывала мозг, прокатывалась по нему яростными волнами. Рот, казалось, был набит ватой, все тело ужасно болело.

– Выпей, – произнес женский голос, и чашка чая будто сама собой возникла перед губами.

Чай оказался горьким, но он послушно глотнул.

– Знаешь, тебе очень повезло!

Повезло? Он чувствовал себя так, будто ему раскроили череп пополам. Не было сил открыть глаза и посмотреть, кто ухаживает за ним.

– В чем повезло? – с трудом прошептал он.

– Повезло, что у меня не нашлось мышьяка добавить в этот чай, – спокойно заметила неизвестная женщина. – Иначе ты был бы уже мертв.

Он заставил себя приоткрыть глаза. Комната перед глазами расплывалась, Стивен тщетно пытался понять, где находится. И кто эта женщина?

Зрение потихоньку восстанавливалось. Оказалось, что та, что так спокойно говорила об убийстве, походила на ангела. Ее волосы теплого медового цвета были собраны на затылке. Длинные пряди обрамляли лицо с усталыми янтарными глазами. Она была довольно хорошенькая, хотя и осунувшаяся.

Она показалась Стивену знакомой, но имя никак не вспоминалось.

– Ты не выполнил своего обещания. Если бы не ты, мой брат остался бы жив. – Он услышал в голосе женщины муку. Ее глаза блестели, но голову она держала высоко.

Что? Она обвиняет его в смерти своего брата? Это какая-то ошибка. Он и ее-то не знает.

– Кто вы?

– Ты меня не помнишь? – В вопросе ясно слышалось недоверие.

Стивену не было дела до ее раздражения. Проклятье, в конце концов ранен-то он! Но все попытки хоть что-нибудь вспомнить, проваливались в пустоту. Что с ним случилось?

– Вы не ответили на мой вопрос, – настойчиво повторил он. – Как вас зовут?

– Эмили.

Расплывчатые кусочки головоломки вдруг сложились в картинку. Эмили Бэрроу. Дочь барона Холлингфорда. Господи! Они не виделись почти десять лет! Он всматривался в нее, не в силах поверить. Все в ее облике говорило, что она скромная и добродетельная женщина, но Стивен помнил, как она швыряла камнями в его коляску. Сидя на дереве, шпионила за ним. И… поцеловала его, нескладного, неуклюжего подростка.

Он отбросил это воспоминание, обрадованный уже тем, что память в какой-то степени вернулась.

– Что ты здесь делаешь?

– Я здесь живу. – И с преувеличенно бодрой улыбкой добавила: – Неужели ты забыл собственную жену?

От такого откровения он просто онемел. Жена? О чем она говорит? Он не женат!

– Ты, должно быть, шутишь! – Стивен не был импульсивным человеком. Он тщательно планировал каждый свой день. Жениться на женщине, которую не видел много лет, было не в его стиле. Разве что однажды вечером он особенно сильно напился… Нет, это невозможно! Она лжет! И ей-богу, если Эмили Бэрроу хочет воспользоваться его положением, она пожалеет об этом.

– Я никогда не стала бы шутить подобными вещами. – Она протянула ему чашку с чаем, но он только отмахнулся.

Нет уж, больше он не станет ничего пить из ее рук. Неожиданно комната вокруг поплыла, уши наполнил громкий шум крови в жилах. Закрыв глаза, Стивен переждал приступ дурноты. Когда мир выправился, он более внимательно оглядел комнату. Кровать под балдахином из тяжелой голубой ткани, полки с книгами на противоположной стене – он узнал собственную спальню в Фолкирк-Хаус, одном из своих загородных имений.

– Как давно я в Фолкирке?

– Два дня.

– А до этого?

Женщина пожала плечами:

– Ты уехал в Лондон через неделю после венчания. Мы не виделись с февраля. Где ты был?

Он безуспешно попытался схватить ускользающие воспоминания. Но внутри словно возникла зияющая дыра. Он помнил большую часть детства и юности. Он помнил даже, как проверял список расходов в одном из имений… в январе… Но после…

– Какой сегодня день?

– Двадцатое мая.

Февраль, март, апрель, чуть ли не весь май… три с половиной месяца его жизни пропали бесследно. Он закрыл глаза и напрягся, но чем большие усилия он прилагал, тем сильнее болела голова.

– Так где же ты был? – повторила она свой вопрос. В ее тоне звучала тревога, хотя она только что угрожала отравить его.

– Не знаю, – честно ответил он. – Но я определенно не помню, что женился.

– Может, и не помнишь, но это правда.

Что-то здесь не так, она что-то от него скрывает.

Похоже, она в отчаянии, что ей некуда идти. Скорее всего, он поймал ее на лжи.

– Можешь уйти, – предложил он. – Очевидно, мое возвращение тебя оскорбило.

В глазах женщины снова блеснули слезы.

– Ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Я думала, что никогда тебя больше не увижу.

Она положила больному компресс на лоб, коснувшись мимоходом его щеки. Нежный жест противоречил резким словам.

– Ты не жена мне.

Стивен вгляделся в ее силуэт. Немного худовата, но мягкие округлости груди притягивают взгляд.

– Нет, жена! – Она опустила руки и, не сводя с него пристального взгляда, попыталась сохранить спокойствие. Но это удавалось ей плохо.

Неужели он правда на ней женился? Расстегивал на ней платье, прикасался к шелковой коже, целовал ее? Судя по тому, как она отпрянула от него, вряд ли.

– Мне нужен доктор! – заявил он резко.

– Доктор Парсонс осматривал тебя вчера вечером. Я должна менять тебе повязки и следить, чтобы рана оставалась чистой. Он вернется завтра.

Слова звучали горько, но что-то в ее взгляде противоречило словам. Потерянность или одиночество?

– Почему я на тебе женился? – мягко спросил он.

Она подхватила поднос и направилась к двери.

– Тебе надо отдохнуть. Я с радостью отвечу на твои вопросы, но позже.

– Я хочу знать сейчас! Сядь!

С тем же успехом он мог приказать сесть кирпичной стенке. Если он действительно слетел с катушек и женился на ней, ясно одно: он потерял не только память. Он потерял разум.

…Эмили дрожащими пальцами опустила чайный поднос на столик. Граф Уитмор вернулся. И не помнит ни единой минуты их брака.

Будь он проклят! Несмотря на все усилия держать себя в руках, по щекам Эмили покатились горячие слезы. Его не было так долго, что она почти поверила в его смерть, хотя тела и не нашли.

Она так старалась забыть! На протяжении нескольких последних месяцев она не уставала напоминать себе, что ничего не значила для него.

Уже через неделю после венчания он вернулся в Лондон. В объятия любовницы. А она, наивная женушка, осталась брошенной в этом глухом имении.

Да, она слыхала, что брак часто бывает таким. Но не хотела верить. От его обаяния она просто потеряла голову. Ее мечта сбылась – прекрасный граф сделал предложение девице из благородной, но обедневшей семьи.

Но это ведь всего лишь мечта, правда? Он женился на ней – почему, она не имела ни малейшего понятия – и практически сразу исчез из ее жизни.

Теперь, когда он вдруг вернулся, она почувствовала себя вдвойне униженной. Она смахнула слезы и язвительно рассмеялась. Не стоит он ее слез! И чем скорее снова исчезнет, тем лучше.

Ее раздумья прервал детский крик. Эмили бросилась в детскую, то есть в спальню, временно переоборудованную в детскую, где ее племянник Ройс играл в оловянных солдатиков.

Эти солдатики да книга сказок – вот и все, что он привез с собой после смерти Дэниела.

После очередного воинственного клича раздался младенческий писк. Ройс нахмурился:

– Я не хотел ее разбудить.

– Ничего, все в порядке. – Эмили подняла малышку и прижала к своей щеке.

Ее племяннице Виктории было всего девять месяцев. Головку ее покрывал мягкий каштановый пушок. Из нижней десны торчали два первых зуба. Малышка потянулась и схватила Эмили за волосы.

Разжимая цепкие пальчики Виктории, Эмили одновременно укрепляла свою решимость. Семья у нее все-таки есть. Она позаботится о детях брата, она поклялась в этом на его могиле!

– Тетя Эмили? – Ройс уселся на полу, подтянув коленки к груди. – Папа за нами еще не приехал?

– Нет, милый. Пока нет. – Эмили до сих пор не сказала Ройсу, что папа никогда не вернется. Как могла она разрушить безопасный мир, в котором обитал племянник? Скоро Ройс и сам все узнает.

Свободной рукой она притянула к себе мальчика и крепко сжала обоих детей в объятиях.

– Я люблю вас обоих. Вы это знаете.

Ройс попытался вырваться.

– Я знаю. А теперь можно поиграть?

Эмили выпустила семилетнего полководца к его оловянным солдатам и уселась в кресло-качалку с малышкой на руках. Виктория плакала, не раскрывая глаз. Эмили похлопала девочку по спинке и тихо позавидовала. Как хорошо было бы повыть вместе с ребенком! Она даже не сразу заметила, как в дверях комнаты появилась тень графа.

– Что ты здесь делаешь? – Она встала, прижимая к себе младенца, как щит. – У тебя снова идет кровь. Не надо вставать.

Он ответил ей ледяным взглядом.

– Это мой дом, кажется. – Его губы сжались от боли, вокруг пролегли морщинки. Темно-кашта новые волосы растрепались под повязкой, прикрывавшей висок. Он прислонился к косяку. Жесткая щетина на щеках придавала ему диковатый вид, сейчас он ничем не напоминал лощеного графа.

Внезапно Эмили показалось, что она вообще его не знает. Ни следа не осталось в нем от мальчика, которого она обожала в детстве. Исчезла ленивая улыбка и привычка поддразнивать ее. Его глаза сияли стальным, безразличным блеском. Даже раненный, он олицетворял для нее угрозу.

– Тебе еще рано вставать.

– А тебе было бы удобнее, если бы я сейчас споткнулся, упал и умер от потери крови?

– От твоей крови на ковре остались бы пятна. Зачем давать слугам лишнюю работу.

– Я плачу слугам.

– И после твоей смерти твое состояние продолжало бы это делать.

Обычно она не вела себя как мегера, но сейчас язвительность помогала скрыть страх. Он ведь может и выгнать их.

– Рад видеть, что женился я удачно и жена моя – образец послушания. – Затем он обратил внимание на детей, и глаза его сузились. – Кто это?

– Наши дети.

– Наверное, я запомнил бы, если бы стал отцом.

– Это дети моего брата. Ты их опекун.

– Опекун?

Эмили взглядом умоляла его не говорить больше ничего в присутствии детей. Если Ройс узнает о смерти отца, его сердце будет разбито.

– Мы поговорим о Дэниеле позже.

– Где нянька?

– Мне не нужна нянька! – прервал его Ройс. – Мне нужна тетя Эмили!

– Ройс, успокойся, послушай меня… – Эмили попыталась унять мальчика, но это не помогло.

– Мне не нужна нянька! – завопил он, швыряя на пол оловянного солдатика.

Эмили поняла, что сейчас произойдет.

– Ну-ну, тише. – Она встала и сунула племянницу графу в руки.

Тот машинально взял малышку и держал ее на вытянутых руках, словно опасаясь подхватить заразу.

Она опустилась на колени возле Ройса и попыталась успокоить его.

– Ну вот, все хорошо. Не беспокойся, мы не будем заводить няньку.

– Скоро приедет папа. Он заберет нас отсюда. – Мальчик с дерзким вызовом взглянул на графа Уитмора, но позволил себя успокоить.

Груз вины на ее плечах стал еще тяжелее. Она не сможет долго скрывать от Ройса смерть Дэниела.

– Эмили… – В голосе Уитмора прозвучала явственная тревога.

Она бросилась к графу и успела взять у него из рук Викторию, прежде чем тот без сил опустился на пол и привалился к косяку, застонав от боли, на повязке проступила темная кровь.

Она положила малышку в колыбель.

– Помогите! – крикнула она, надеясь, что кто-нибудь из слуг услышит ее. – Кто-нибудь, скорее!

Она опустилась на колени рядом с графом, пытаясь удержать его обмякшее тело. На его губах мелькнула тень улыбки.

– Значит, ты все-таки решила не дать мне умереть, – прошептал он.

Его глаза закрылись, а она пробормотала:

– Еще не вечер.

Стивен вызвал к себе дворецкого Фарнсворта, надеясь получить от него хоть какие-то ответы.

Стивен попытался сесть в постели, хотя даже небольшое усилие вызывало головокружение. Фарнсворт наконец появился. Над розовой лысиной у дворецкого поднимался венчик седеющих волос, румяные щеки были гладко выбриты.

– Расскажите мне, что произошло в ночь моего возвращения, – попросил Стивен.

– Милорд, боюсь, что здесь почти нечего рассказывать. Это произошло два дня назад.

– Кто меня привез?

– Наемный экипаж. Возница не знал, кто вы.

– Но он сказал, кто поручил ему отвезти меня?

– Вы сами, милорд. Возница был очень сердит, ведь происходило все в середине ночи.

– Какие вещи у меня были с собой?

– Никаких. Одеты вы были странно. В ужасные лохмотья, милорд. Они пахли тухлой рыбой, так что я приказал все сжечь.

Его что, перевозили на корабле? Возможно, не сожги дворецкий вещи, он мог бы узнать больше.

– Вы не заглянули в карманы?

– Нет, милорд. Я не подумал.

– Спасибо, Фарнсворт. Это все.

Дворецкий не двинулся к двери.

– Милорд, касательно леди Уитмор?

– Что такое?

– Знаете, сэр, мы сомневаемся, слуги и я…

Стивен под одеялом сжал кулаки. Ну давай же.

– Да?

– Говоря откровенно, милорд, ваша супруга осуществила некоторые… изменения.

– Изменения какого рода?

Фарнсворт в смятении ломал руки.

– Я верно служил вашему роду более тридцати лет, милорд. Я никогда не осмелился бы сказать о Честерфилдах что-нибудь дурное. Но я боюсь, что ваша супруга, возможно, зашла слишком далеко.

Стивен подумал, что Эмили, наверное, передвинула вазу в передней на шесть дюймов влево.

Поведение Фарнсворта казалось графу нелепым. Он не может вспомнить последние три месяца своей жизни, а дворецкий беспокоится о том, что его жена зашла слишком далеко?

– Что. Она. Сделала? – выдавил он.

– Она уволила повара, собирается готовить сама.

Дьявол! Эта женщина и правда собирается отравить его.