Гранатовые поля

19. ФОСТЕР

— Это всё? — спросил я у своего риэлтора, останавливая пикап перед домом Талии.

— Список невелик.

Невелик? Судя по электронному письму, которое она только что отправила с точно такими же объявлениями, как и за неделю до этого, пополнения практически не было.

— Ага.

— Мне жаль, Фостер. Февраль — тяжелый месяц для объявлений. Но весной ситуация улучшится.

— Это не Ваша вина.

Я не мог винить её в сложившейся ситуации. Она же не могла из воздуха создать достойный дом для нас с Каденс.

— Для того, что Вы ищете, я думаю, новостройка будет лучшим вариантом.

— Да. Вы начнете присылать мне объявления с вариантами?

— Конечно. Предупреждаю, их не так много.

Конечно, нет.

— Ценю это, — я закончил разговор и уставился на улицу. — Проклятье.

Этого риэлтора мне порекомендовала Талия, потому что я точно не собирался пользоваться услугами того же парня, который продал мне спортзал. За последние две недели я практически выучил наизусть все предложения в радиусе тридцати километров.

Моими лучшими вариантами были модульный дом, который снаружи выглядел хуже, чем тренажерный зал. Или я мог купить крошечный дом с двумя спальнями на окраине города, рядом с шоссе и мусорной свалкой.

Что означало, что как только мы уедем от Талии, мы вернемся в спортзал. А может…

Я уставился на дом Талии. Зеленый сайдинг был цвета пустынного шалфея. Кирпич в основании дома был тем же самым, что использовался для ступенек крытого крыльца. Послеполуденный солнечный свет отражался в мансардных окнах наверху. А за деревянной входной дверью стояла моя девочка.

Мы прожили здесь две недели. Каждую ночь я говорил Талии, что люблю её, прежде чем она засыпала в моих объятиях. Две недели, а она ни разу не намекнула на ответные слова. Две недели, а её все еще что-то сдерживало.

Прошло всего две недели. Две недели в масштабах времени — это ничего. Но две недели, проведенные в размышлениях о своих страхах, скрутили меня в узел.

Даже жестокие тренировки с Джаспером не помогали избавиться от напряжения внутри меня.

Талия не сделала ни одного замечания по поводу нашего с Каденс переезда. Ни одного. Она также не попросила нас остаться после того, как спортзал вернется к нормальной работе.

Было ли слишком рано съезжаться? Возможно. Но я был готов к прыжку в будущее. Талия делала маленькие шажки. Она держала щит, стену, невидимую для большинства.

Но не для меня.

Конечно, между нами всё было невероятно. Любой другой мужчина не стал бы беспокоиться. Но я знал Талию Иден лучше, чем самого себя. И это просто… это не было похоже на прежние дни.

На те дни, когда я жил ради её следующего вздоха, а она выживала благодаря биению моего сердца.

Я выскочил из машины и вошел внутрь, топая ногами, чтобы стряхнуть снег с сапог, прежде чем снять их.

— Талия, — позвал я.

— Я тут.

Пройдя по коридору, она оказалась в комнате Каденс с корзиной для белья на кровати и чистой рубашкой в руках.

— Я бы сделал это.

— Я не возражаю, — она улыбнулась, когда я встал рядом с ней и поцеловал ее в губы, прежде чем взять пару джинсов из кучи и сложить их.

— Как прошел твой день?

— Спокойно, — она работала все выходные, и сегодня и завтра у нее был выходной. — Было приятно наверстать упущенное по дому. Как дела в спортзале?

— Отлично. Джаспер решил надирать мне задницу каждый день до самого боя.

Который должен был состояться меньше чем через месяц. Нервы начинали сдавать. Я чувствовал предвкушение.

Сегодня мы тренировались несколько часов, в основном отрабатывая приемы борьбы. Затем мы занимались кардио, на беговой дорожке и стационарном велосипеде, пока я не был готов упасть на колени. Но такова была моя стратегия. Ни один соперник не мог меня превзойти. Я был в лучшей форме, чем любой мужчина, с которым я встречался на ринге.

— Ты хорошо пахнешь, — Талия наклонилась и прижалась носом к рукаву моей рубашки. — Ты принял душ?

— Да. Сантехник закончил работу вчера.

— О, это здорово.

Сказала ли она это потому, что теперь, когда трубы снова в порядке, мы можем покинуть ее дом?

— Что случилось? — она уставилась на моё хмурое выражение лица.

— Ничего, — я поцеловал ее еще раз и вернулся к белью.

Сантехник, который пришел проверить бойлер, заменил его достаточно быстро. Но в процессе он обнаружил ржавую трубу, которая была в плохом состоянии.

Мне надоели эти гребанные аварийные ситуации, и я сказал ему заменить её. Конечно, это была основная труба, ведущая в квартиру, поэтому ему пришлось вырвать приличный кусок стены, чтобы починить её.

Пока он занимался ремонтом, я также нанял электрика для оценки состояния здания. Меньше всего мне нужен был пожар. Проводка была старой, но работала, хотя электрический щит был устаревшим и перегруженным.

Все проблемы были упущены или пропущены инспектором, которого назначил мой риэлтор. И мной, потому что я так торопился с переездом, что даже не подумал об этом.

Электрик починил панель. Я заделал дыры, оставленные сантехником. Завтра я зашпаклюю стены и, в конце концов, покрашу их. Сегодня был первый день, когда в спортзале не было никого, кроме меня и Джаспера.

— Скорее всего, завтра мы уже от тебя отстанем, — сказал я, затаив дыхание.

Ее руки перестали складывать.

— Оу.

— Если только ты не хочешь…

— Это, вероятно, будет…

Мы перебивали друг друга, потом остановились одновременно.

— Говори ты, — сказал я.

— Ты хочешь переехать? — она прикусила нижнюю губу.

— Ты хочешь, чтобы мы остались?

В этих голубых глазах была такая уязвимость, как будто она боялась признаться в том, чего хочет.

Скажи мне. Пожалуйста. Просто скажи мне. Ну же, Талли. Давай.

— Останьтесь ещё ненадолго.

Это было не всё, но это было что-то. Я взял её на руки, прижался носом к ее волосам и вдохнул.

— Хорошо. Ненадолго.

— Как думаешь, Каденс не будет против?

— Нет, — усмехнулся я.

Она спросила меня сегодня утром по дороге в школу, можем ли мы жить у Талии, пока не найдем свой дом. Отчасти это было потому, что мы узнали, что ее подруга Мэгги живет всего в квартале отсюда, и в прошлую субботу мы разрешили им провести время вместе.

Но другой причиной была Талия.

Моя дочь была влюблена.

Я завидовал ей в этом. Чего бы я только не отдал, чтобы вернуться к началу, когда мы с Талией были незнакомцами, и испытать волшебство влюбленности в неё заново.

Она отпустила меня и вернулась к белью, и мы вдвоем складывали его в уютной тишине. Я расфасовывал всё по ящикам, пока она развешивала свитера Кадди в шкафу. Когда я закончил раньше неё, я сел на край кровати, наблюдая за ее движениями.

Талия будет замечательной матерью. Хотела ли она иметь собственных детей?

Я хотел ещё детей. Хотел видеть, как Талия растет вместе с нашим ребенком. Хотел, всю жизнь бегать за ними, а потом, когда они спали, лежать в кровать рядом с ней до конца моих дней.

— Ты хочешь… — остановил я себя.

Слишком рано.

— Хочу чего? — спросила она.

— Хочешь поехать со мной, чтобы забрать Каденс?

— Конечно.

Она повесила последнюю толстовку Кадди, и я последовал за ней из спальни, отнеся корзину в прачечную, пока она натягивала кроссовки. Черные леггинсы, которые она надела сегодня, облегали её длинные, подтянутые ноги и изгиб задницы.

Мой член дернулся под джинсами. Эта женщина даже не представляла, как я жаждал её, каждое мгновение. Но я не осмеливался прикоснуться, потому что если мы начнем, я несмогу остановиться. А нам нужно было попасть в школу.

Когда Талия потянулась за пальто, висящем на крючке в прихожей, я первым выхватил его.

— Ты забыла о правилах.

Она закатила глаза.

— О, да неужели?

— Очевидно, — я протянул пальто, чтобы она надела его.

— Всегда джентльмен.

— Для тебя.

Однажды я запретил ей надевать пальто самой, если я был в комнате. Или открывать дверь. Или открывать банки.

— Я могу это сделать сама, ты ведь в курсе? — сказала она, когда я застегивал молнию на ее куртке до горла.

— При всех своих недостатках мой папа всегда был джентльменом, — хотя я всегда настаивал на том, чтобы делать для нее все мелочи, я никогда не говорил ей почему. — Даже когда он в ярости на мою маму за то, что она потеряла две тысячи за ночь, он относится к ней с уважением. Открывает двери. Протягивает ей пальто. Придвигает ей стул.

Я не многому научился у папы — в основном только тому, чего не надо делать, — но это был один из хороших уроков.

— Дело не в том, чтобы лишить тебя независимости, — сказал я. — Я знаю, что ты можешь сама застегнуть молнию на своем пальто. Открывать свои собственные двери. Но это способ для меня вернуть тебе хотя бы часть того, что ты даешь мне.

Ее глаза смягчились.

— Фостер.

— Позволь мне.

— Хорошо.

— Спасибо, — проведя пальцем под ее подбородком, я притянул её ближе для поцелуя.

Её руки коснулись моей груди, и она приподнялась на носочки, открывая мне доступ.

К черту. Мои руки легли на её задницу, ладони прижались к её изгибам. Будь прокляты эти леггинсы.

Талия застонала, её руки скользнули по моей шее.

Быстрым движением я поднял её и прижал к двери. Затем вдавил свою эрекцию в ее киску, давая ей почувствовать, как сильно я хочу её. Каким ненасытным я был, когда дело касалось её.

Я был в нескольких секундах от того, чтобы стянуть леггинсы и оттрахать её жестко и быстро, когда мой телефон завибрировал в кармане.

— Не обращай внимания, — я снова поцеловал её.

Но вибрация продолжалась, и, твою мать, у нас не было времени, поэтому я с рычанием оторвал свой рот.

Талия рассмеялась, вытирая мои губы большим пальцем.

— Мы увлеклись.

— С тобой? Всегда.

Она хихикнула и разжала руки, когда я поставил её на ноги. Талия не потянулась к двери. Она ждала, пока я решил вопрос со своим ноющим членом, а затем открыл её для нее. И она сделала то же самое, когда мы добрались до пикапа, позволив мне придержать дверь, в то время как она запрыгнула на пассажирское сиденье.

Я взял её руку в свою, пока мы ехали через весь город в школу и заняли свое место в очереди.

— Кто тебе звонил? — спросила она.

— О, — я достал свой телефон, забыв о нем. Я нажал на уведомление о пропущенном звонке, и звонок телефона заполнил салон автомобиля. — Это была Виви.

— Привет, — ответила она. — Ты уже забрал её?

— Нет, пока жду.

— Ладно, хорошо. Я хотела поговорить кое о чем, пока она не пришла.

Я взглянул на Талию, указывая на консоль. Хотела ли она, чтобы я сказал Вивьен, что она здесь? Но она покачала головой.

— В чем дело?

— Я приеду сегодня вечером.

Я моргнул.

— Сегодня вечером?

— Есть шестичасовой рейс, который прилетает в Миссулу около полуночи. Я просто останусь там, а потом встану пораньше, чтобы утром приехать к вам.

— Хорошо, — это было на несколько дней раньше, чем мы планировали, но если она хотела приехать в Монтану до выходных и увидеть Каденс, я не стану спорить. Кадди была бы очень рада. — Всё в порядке?

— Я ненавижу это, Фостер, — на заднем плане послышался щелчок молнии, звук закрытия чемодана. — Я ненавижу это.

— Я знаю, Виви.

— Я не пропущу её первую тренировку по баскетболу.

Я усмехнулся.

— Это всего лишь тренировка. Ты будешь здесь на первой игре.

— И я также буду на первой тренировке.

— Хорошо. Она будет в восторге.

— Не говори ей, что я приеду. Я заказала билет в последнюю минуту и не хочу, чтобы она надеялась, вдруг у меня не получится.

— Почему ты просто не позвонила в чартерную компанию и не изменила свой рейс?

— Я пыталась, но мне там сказали что-то про то, что нужно предоставить план полета за двадцать четыре часа. Я не знаю. Я просто… Я не буду ждать. Я не могу продолжать это делать. Это слишком тяжело.

Её голос надорвался, и слезы вот-вот могли подступить.

— Не плачь.

— Я не плачу.

— Пока что.

— Пока что, — раздалось фырканье. — Я хотела дать тебе время побыть с Талией. Я знаю, что она не хочет меня видеть. Но я скучаю по Каденс. Я скучаю по ней так сильно, что мне больно.

Я взглянул на Талию. На её лице было понимание. Она не заговорила, но слегка кивнула мне.

— Талия понимает. Приезжай. Будь здесь. Мы все сможем посмотреть первую тренировку по баскетболу.

— Спасибо, — Вивьен выдохнула. — Как у тебя дела с Талией? Она уже сказала, что любит тебя?

О, блять.

Глаза Талии расширились всего на мгновение, а затем она посмотрела в окно, её челюсть сильно сжалась.

Блять. Блять.

— А вот и Каденс, — соврал я, прежде чем Вивьен успела сказать еще хоть слово.

— Тук, — из динамиков донесся приглушенный стук. — Давай я перезвоню тебе как только сяду в машину. Я чуть не уронила телефон, пытаясь загрузить чемодан.

— Хорошо.

Я завершил звонок, и наступившая в машине тишина была удушающей. Блять.

Мне стоило сказать ей, что Талия здесь. Я не должен был звонить, пока Каденс не будет здесь, чтобы быть подушкой безопасности для этого разговора.

Талия не смотрела на меня. Ее взгляд был устремлен в окно, а плечи сгорбились, словно она хотела исчезнуть.

К счастью, Каденс не пришлось долго ждать. Утром Талия заплела каштановые волосы Кадди в косу, но после дня, проведенного в школе и на переменах, некоторые прядки распустились на висках.

Она улыбалась, когда шла к автомобилю, оглядываясь через плечо, чтобы крикнуть: — Пока!

Это должно было заставить моё сердце взлететь вверх. Вот только пустота на лице Талии была мучительной.

— Прости, — прошептал я, пока Кадди забрасывала рюкзак в пикап и усаживалась на свое место. Затем я сосредоточился на своей дочери. — Привет, маленький жучок.

— Привет, папочка. Привет, Талия. Угадайте, что?

По дороге домой Каденс рассказывала нам о сегодняшнем собрании, на котором парень по имени Радикал Рой пришел в школу, чтобы продемонстрировать различные научные эксперименты.

Когда мы вернулись домой, Талия исчезла в своей комнате под предлогом, что ей нужно постирать белье.

Я оставил её в покое, не желая подталкивать к разговору в присутствии Каденс. Ужин прошел, мягко говоря, в напряженной обстановке. Даже Кадди заметила, что Талия была тихой и давала добрые, но короткие ответы, когда моя дочь задавала вопрос.

Талия ни разу не встретилась с моим взглядом. Когда, наконец, пришло время ложиться спать, я не удивился, выйдя из комнаты Кадди, когда обнаружил, что Талия снова сбежала наверх.

Я проверил замки. Выключил свет. Затем поднялся по лестнице. Дверь её спальни была закрыта.

— Талия, — я постучал костяшками пальцев по дереву. Никакого ответа. Я повернул ручку и все равно вошел.

Она сидела на кровати, подтянув колени к груди. Рядом с ней лежала книга, но она смотрела в темноту за окном.

— Ты говорил обо мне.

— Она спросила, как у нас дела. Я был честен.

Руки Талии сжались в кулаки.

— Это не её дело.

— Ты права. Это не её дело. Но я сделал это не для того, чтобы причинить тебе боль. Или чтобы посплетничать о тебе. Она просто… моя подруга. Я делил с ней свою жизнь последние семь лет. И это привычка, от которой мне придется отказаться.

— Что еще ты ей сказал?

— Ничего. Клянусь. Это был двухминутный разговор. Я сказал ей, что мы останемся здесь, пока идет работа в спортзале. Хотел, чтобы она знала, что мы спим вместе, на случай, если Каденс упомянет об этом. Она спросила, серьезно ли у нас всё. Я ответил, что да. Она знает, что я влюблен в тебя. На этом разговор закончился.

Взгляд Талии переместился в мою сторону.

— И это всё?

— Это всё.

Просто мне не повезло, что Вивьенн сформулировала свой вопрос именно так. Потому что я не признался в том, что, хотя я и сказал ей я люблю тебя, Талия ещё не сказала этого в ответ.

— Я не знаю, как к ней относиться.

Плечи Талии опустились.

— Это справедливо.

Я закрыл за собой дверь и прошел дальше в комнату, обогнул кровать и сел рядом с ее ногами.

— Я не злюсь. Ну не совсем, — она вздохнула. — Я просто растеряна. Немного обижена. И ревную. Мне не нравится, что ты понимаешь, когда она вот-вот заплачет, и что когда у нее проблемы, она обращается именно к тебе. И я знаю, что не должна ревновать. Но я ревную.

Боже, это было приятно слышать. Не то чтобы я хотел, чтобы она страдала, но ревность — это уже что-то. Чувство, хорошее или плохое. Но это было что-то.

Я взял её руку в свою, отделив кончики пальцев от ладони, затем прижал её к своей груди.

— Моё сердце никогда не принадлежало ей.

— У неё было семь лет с тобой.

— А я дам тебе семьдесят.

Если это означало, что мне придется жить до 101 года, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы дать ей это время.

— Я переживу это, — пробормотала она.

Да, она переживет. В конце концов она поймет, что то, что я делил с Вивьен, ничто по сравнению с тем, что было у нас. Сегодня вечером я напомню ей об этом.

Поэтому я продолжил то, на чем мы остановились раньше. И снял леггинсы с ее тела.