Гремучая смесь

1.

Сколько стоит дать начальнику по морде? Противному и самоуверенному мужику, который нагло лез своими липкими ручонками мне под юбку?

В моем случае цена была высока. Настолько высока, что вот уже месяц я сидела не только без работы, но и без возможности эту самую работу найти. За квартиру заплачено до конца месяца, а это значит, что через семнадцать дней, если я не трудоустроюсь, придется съехать. Беда в том, что съезжать мне некуда. Разве что собрать вещи и податься в Калининград к родителям. Но что я там буду делать?

А ведь все так хорошо начиналось.

Я приехала в Москву, с опытом и хорошими рекомендациями, и в течение недели нашла работу. Поначалу меня приняли на довольно скромную должность. Но уже через шесть месяцев перевели в другой отдел и повысили зарплату почти в два раза. И понеслось.

Через год я сменила место работы. Спустя еще год потенциальные работодатели готовы были стоять в очереди на меня. Самым прытким оказался мой последний начальник. Он предложил интересный проект, очень достойную зарплату и прочие бонусы. К тому же, сам показался мне приятным и вполне вменяемым человеком.

Уже потом, перейдя работать под его начало, поняла, что один, но очень существенный, недостаток у моего начальника все же имелся. Он был бабником. Причем бабником, не желающим слышать слово «нет». Хотя, стоит сказать, что с его внешностью, манерами и деньгами, проблем с дамами у него не возникало.

Наоборот, мне казалось, что желающих составить ему компанию чересчур уж много. Впрочем, меня он не трогал, и личная жизнь начальства волновала меня мало.

Все изменилось после его дня рождения.

Как-то так получалось, что все новогодние и прочие корпоративы, мне удавалось избегать. Пару раз была в командировке, потом ездила к родителям, потом в отпуск и, наконец, валялась с температурой. Честно говоря, я не любительница всех этих застолий и не считаю, что сотрудников нужно «сближать» большой пьянкой. Но вот у начальника случился юбилей, а я, как на грех, была в Москве и совершенно здорова. Поэтому, купив цветы и подарок и, нацепив нарядное, как говорит моя мама «пасхальное» платье, вынуждена была отправиться в ресторан, праздновать.

Вечер прошел неплохо. Никто не напился до поросячьего визга, не было никаких конкурсов и прочей «культурной программы».

Все интеллигентно сидели за своими столиками, вкусно ели и время от времени провозглашали здравницы за начальственное здоровье, счастье и финансовое благополучие. В перерывах между блюдами народ танцевал. Я поздравила начальника, пожелала ему долгих лет и всяческих успехов, вручила подарок и, прикидывая, сколько времени потребуется, чтобы было прилично смыться восвояси, вернулась за свой столик.

Каково же было мое удивление, когда во время очередной танцевальной паузы, именинник подошел ко мне и пригласил на танец. Стараясь не слишком сильно пучить глаза, прошла на танцпол вслед за кавалером, и мы исполнили что-то медленное. Провожая обратно, начальник тихо сказал:

- Так вот вы какая, Екатерина Алексеевна.

И бес меня попутал спросить:

- Какая?

Мой вопрос, вполне невинный, начальник растолковал по-своему.

- Да уж, такая, - как-то игриво улыбнулся в ответ, поцеловал руку и отбыл принимать очередные поздравления.

А я ощутила неясную тревогу. В течение всего вечера ловила на себе начальственные взгляды, ерзала, маялась и, наконец, по-тихому смылась.

На следующий день, по дороге на работу, пытаясь унять тревогу, убеждала себя, что все почудилось. Мне это почти удалось. До обеда все было, как всегда. Расслабилась и вышла из кабинета к кофейному автомату, что стоял в холле у нас на этаже.

- Как вы можете пить эту гадость? – раздалось у меня за спиной, когда я пересчитывала монетки, чтобы купить себе чашку эспрессо.

И вот тут-то меня накрыло ощущение, что привычная жизнь сделала крутой поворот. Все еще надеясь на чудо, но, уже зная, что чуда не произойдет, повернулась к начальнику, зажав в руке деньги.

- Я знаю одно место, где подают прекрасный кофе, - продолжил он. – Составьте мне компанию.

Конечно, я могла отказаться. Беда была в том, что я прекрасно понимала: отказ его только раззадорит. Пришлось соглашаться. И меня повезли пить отличный кофе. В кафе, слава богу, пробыли недолго. Говорили на отвлеченные темы и, если бы я не знала начальника, то решила, что мне просто почудилось. С кем не бывает. Но, увы.

На следующий день он вызвал меня в кабинет и, выслушав доклад о проекте, предложил:

- Вы очень интересно рассказываете, но у меня скоро важная встреча, совсем нет времени вникнуть в суть. Давайте поужинаем сегодня, и вы мне все подробно доложите.

«А после вы в меня вникните», - мысленно ответила ему, а вслух произнесла:

- К сожалению, не могу.

- Вечер занят? Мы можем встретиться завтра.

Дурацкая ситуация: отказываться нельзя и соглашаться нельзя. Прикинув варианты, решила сказать, как есть. Ну, не дурак же он? Поймет, должен понять.

- Сергей Васильевич, - сказала спокойно, - я не буду с вами ужинать. Ни сегодня, ни завтра. Все рабочие вопросы мы будем решать в рабочем порядке в рабочее время.

2.

- Рокотов ищет гувернантку для своего друга! – поделилась «горячей» новостью моя подруга Таня.

- Кто такой Рокотов? – спросила машинально, без интереса.

В самом деле, какое мне дело до чужих проблем, у меня своих столько, что хватит на всех Рокотовых на свете.

Танька трудилась заместителем директора агентства по найму сотрудников. Няньки, гувернантки, помощницы по хозяйству, повара и водители для состоятельных граждан. Агентство было, как теперь принято говорить, элитное. Цены запредельные, клиенты сплошь олигархи и поп-звезды. Неудивительно, что Танька была в курсе самых свежих сплетен о сильных мира сего. Язык у Таньки, что помело. Держать информацию в себе она категорически неспособна. Вот и делилась со мной, прекрасно понимая, что дальше меня эти потрясающие новости никуда не уйдут, а выплеснуть знания необходимо, иначе мозги вскипят.

- Ты что?! – возмущенно уставилась на меня подруга. – Рокотова не знаешь? Ну, Егор Рокотов! Такой красавчик!

- Это тот, который «владелец заводов, газет, пароходов»? – смутно припомнила я. – Холостой еще?

- Уже нет, - она расстроено вздохнула, будто сама имела виды на олигарха. – По слухам, у него есть жена. Ну, может еще не жена, но там все очень серьезно.

- Тебе откуда знать?

- Так я ее видела.

- Где? – при всем своем воображении я не могла представить, что олигарх Рокотов приедет в Танькино агентство, лично подбирать прислугу.

- Я была у него в офисе, - сияя, как начищенный самовар, сообщила Танька.

- Почему ты, а не твой директор?

- Да она ногу сломала! Понесло дуру старую с молоденьким любовником на Эльбрус. На лыжах кататься. И чего поперлась, все равно лыж от палок отличить не может, а туда же, - продолжала Татьяна. – В итоге перелом ноги. Лежит дома в гипсе. А тут такой клиент. Вот, пришлось мне ехать. Зато познакомилась и приобщилась, так сказать.

- А он что, на работу с невестой ходит? – поинтересовалась насмешливо.

- Нет, она просто к нему заехала. А я в кабинете сижу.

- И он тебе ее представил?

- Скажешь тоже, мы люди маленькие. Но не дураки. Видно же, не просто любовница или подружка на месяц. Красивая, рыжая. На руке бриллиант с кулак! – Танька завистливо вздохнула.

Мы немного помолчали, каждая о своем, а потом я зачем-то поинтересовалась:

- А друг у него недееспособный?

- Почему сразу недееспособный?

- Зачем тогда ему нянька?

- Не нянька, а гувернантка, - поправила меня подруга. – И не ему, а его сыну.

- А сам он не мог в твое агентство обратиться?

- А он не в России, в Африке. В Судаке.

- Где?!

- В Судаке, - Танька даже покивала для верности.

- Таня, учи географию. Судак это город в Крыму, на берегу Черного моря.

- Нет, друг точно в Африке, - уверенно повторила Танька.

Я прикинула, какое из названий в Африке Танька могла перепутать.

- В Судане, что ли?

- О, точно! В Судане.

Я закатила глаза, Танька это такая … Танька.

- Татьяна, это большая разница.

- Да ладно, - отмахнулась Танька и вздохнула: - Даже не знаю, что делать.

- А в чем проблема? Какие-то особые требования?

- В общем, нет. Ему нужна молодая женщина до 40 лет, с высшим образованием, а лучше двумя. Английский, французский, немецкий в совершенстве, - ответила подружка и многозначительно замолчала.

Дело в том, что все перечисленные языки я знала. И не только эти. Когда я была маленькой, мой папа сумел разглядеть во мне талант к языкам. Как человек, безусловно, умный и дальновидный, папа стал изо всех сил этот мой талант развивать. В итоге, в десять лет я уже свободно говорила на пяти европейских языках. В пятнадцать освоила китайский, в семнадцать - арабский. А дальше, покатилась по наклонной. Зато теперь, будучи взрослой, могла читать Гомера в подлиннике. И не только Гомера.

- Что? - заволновалась под пристальным Таниным взглядом. - Даже не думай!

- Почему? - искренне удивилась она. - Ты идеально ему подходишь, к тому же, тебе нужна работа. Там такая зарплата, тебе и не снилось!

- Мне зарплата вообще не сниться, - попробовала отшутиться я.

- А зря. В твоем положении должна сниться. Мысли материальны.

- Ты без труда найдешь десяток подходящих кандидатур. А у меня ни образования подходящего, ни опыта работы с детьми.

- Образование у тебя прекрасное, - продолжала упорствовать Танька. - А опыт, что опыт. Тьфу, на него. К тому же найти кого-то другого будет затруднительно. А так - тебе работа, мне процент. Класс, скажи?

- Таня, а в чем там проблема? - спросила ее прямо.

- Не то, чтобы проблема, - замялась Таня, - просто не все хотят переезжать.

- Куда? - не поняла я.

- Так в Судак же.

- В Судан? Так наниматель там живет?

- Там, - кивнула Танька. - Представляешь, кому захочется тащиться к черту на кулички.

Я представила. Африка. Судан. Ливийская и Нубийская пустыни. Местное население в основном сунниты, но есть и аборигенные культы. Жара безумная. В экономике и политике черти что. Да уж, что бы добровольно туда переехать, нужно быть большим любителем экзотики. Или получать экзотически большую зарплату.

- Он что, африканец? - спросила Таньку.

- Самый что ни на есть русский. Кать, может, хоть попробуешь?

- Пожить в Африке? - ехидно поддела ее.

- Давай начнём с собеседования, - по-деловому предложила Танька.

- И с кем беседовать?

- С Рокотовым, он же заказчик.

- Так выбирать няньку будет он?

- Не няньку, гувернантку, - опять поправила дотошная Татьяна. - Съезди к нему, поговори. Ну что тебе, трудно, что ли?

Соглашаться не хотелось, как и уезжать из Москвы. Тем более, в Судан. Но других вариантов у меня не было. В моей ситуации выбирать не приходилось.

Танька решила не ждать милости от природы, достала телефон, визитку и стала набирать номер. Занятая своими мыслями, я не сразу сообразила, что происходит. А когда сообразила, было уже поздно - заливаясь соловьем, подружка договаривалась с заказчиком о моем визите. В отчаянии я махнула рукой.

3.

Контракт, который мне предстояло подписать, я прочитала от корки до корки. Никогда не работала педагогом, но даже мне, далекой от этой сферы деятельности, показалось, что обязанности, перечисленные в приложении довольно, как бы это сказать, странные. Нет, в документе было подробно расписано, чем я должна заниматься со своим учеником, но при этом были указаны очень странные пункты. Например, «бережно относиться к чувствам ребенка». Или вот еще, «рассказывать на ночь сказки».

Но окончательно меня смутил пункт о сроках действия и порядок расторжения контракта. Было четко указано, что я нанимаюсь на пять лет, и контракт расторгнуть не могу. Вернее могу, но там была прописана такая неустойка, что проще было ничего не подписывать. А вот мой наниматель вполне себе мог отказаться от моих услуг, выплатив компенсацию в размере месячного жалования. Сначала я не поняла, подумала, что ошиблась. Еще раз внимательно перечитала и вопросительно посмотрела на Рокотова.

- У вас вопросы? - он благожелательно улыбнулся, но глаза оставались совершенно холодными.

- Да, мне не совсем понятен пункт о расторжении контракта и сроках его действия.

- Тут все довольно просто: контракт вы подписываете на пять лет, - начал пояснять Рокотов. - Если захотите его расторгнуть, вам придется выплатить компенсацию, она указана. Но если ваш наниматель решит, что вы ему не подходите, он заплатит вам за месяц вперед, купит билет в Москву, и вы свободны.

- Вы хотите сказать, что все пять лет я должна провести в Африке?! Почему так много?! - изумилась я.

- Вам будет предоставлен ежегодный отпуск, который вы вольны проводить там, где считаете нужным, это прописано в контракте, - ответил Рокотов. - А по поводу срока, понимаете, ваш подопечный особенный ребенок. Ему нужна стабильность, забота и любовь.

- Но разве любовь можно купить? - возразила я.

- Нет, но мне почему-то кажется, что вы полюбите Ивана. Его невозможно не полюбить.

- И все же, - вернулась я к своему вопросу, - почему именно пять лет?

- Ивану сейчас почти шесть. Если вы устроите его отца, то проживете в семье до того времени, когда мальчику исполнится одиннадцать. Вполне осознанный возраст.

- Осознанный для чего?

- Если вы не захотите продлевать контракт, или если этого не захочет ваш наниматель, Иван вполне способен будет это понять и принять, - ответил Рокотов.

Я прокрутила информацию в голове. Особенный ребенок? Понять и принять?

- Мой подопечный здоров? - осторожно поинтересовалась. - В смысле, психически?

- Иван абсолютно здоровый мальчик, - заверил меня Рокотов. - Как психически, так и физически.

Тогда я ничего не понимаю, кроме того, что желающих на подобную работу найдется немного. Пять лет! Мне стали ясны Танькины трудности. Кто согласится бросить дом, семью, родину, наконец, и укатить за тридевять земель на такой долгий срок?

- Если вас не устраивает гонорар, я готов это обсудить, - подлил Рокотов масла в огонь моих сомнений.

- Это более чем щедрое предложение, но согласится ли наниматель?

- У меня на руках доверенность, позволяющая делать такие предложения. Как и подписывать контракт от лица нанимателя.

Внезапно мне пришло в голову поинтересоваться:

- А чем он занимается, мой потенциальный наниматель?

- Ваш, я надеюсь, будущий наниматель, в некотором роде бизнесмен.

- Это как? - заметно напряглась я.

Что вообще за формулировки? А если он бандит какой-нибудь? Наркобарон, к примеру. Тут же успокоила себя, что наркобароны это в Колумбии, а мне предстоит (или все-таки не предстоит?) отправиться в Африку. Воображение уже услужливо рисовало невольничий рынок. И это совершенно не смешно, вдруг он действительно работорговец? Желание встать и откланяться всколыхнулось с новой силой.

- Я вас уверяю, ничем противозаконным господин Родимцев не занимается. Но, думаю, он вам сам расскажет о своей деятельности, - постарался успокоить меня Рокотов.

Наверное, нужно было отказаться и уйти. Не моя специальность, странный контракт, непонятный ребенок и загадочный наниматель. Все один к одному шептало, что пора и честь знать. Но я слабый человек. И алчный. При мысли о том, что совсем скоро я останусь без жилья и денег, стало очень грустно. В Москве меня никто и ничто не держит. Семьи, кроме родителей, у меня нет. К жаре можно привыкнуть, а если уж очень соскучусь по снегу, то отпуск смогу провести где-нибудь поближе к Северному полюсу.

И, в конце концов, никто не настаивает, чтобы я продавалась в пожизненное рабство. Пять лет поработаю и вернусь состоятельной дамой. Куплю себе квартиру в Москва-Сити. Или вообще, с видом на Кремль. А может, я им не подойду, и меня отпустят раньше срока?

- Дайте, пожалуйста, ручку, - вздохнув, попросила Рокотова.

- Вы готовы подписать? - с интонацией змея-искусителя поинтересовался он.

- Готова, - я даже кивнула в подтверждение своего согласия.

- Прошу вас, - он протянул мне ручку.

«Надеюсь, кровью скреплять не нужно», - мрачно пронеслось в голове, и я поставила свою подпись.

4.

В аэропорту Хартума меня действительно встретили. Темнокожий господин с табличкой в руках. На табличке – мое имя по-русски.

- Добрый день, - на родном языке поздоровалась я.

Мужчина вежливо поклонился, и я поняла, что погорячилась. Не знал он русского, буду надеяться, что хотя бы на английском сможем изъясняться.

Оказалось, сможем. Хотя, с его акцентом я понимала с пятого на десятое. Может предложить перейти на арабский?

Мой арабский вызвал бурный восторг собеседника.

- Госпожа прекрасно говорит на моем языке, - попытался сделать мне комплимент.

Ага, сейчас! А то, я не знаю, что говорю прекрасно. Во всяком случае, гораздо правильнее собеседника.

Пока шли к машине, я выяснила, что меня встретил водитель. Он отвезет меня в резиденцию (о, как!) господина Пауля, там меня уже ждут. «Не иначе, как сам господин Пауль»,- хмыкнула про себя.

Устроилась на заднем сиденье и по дороге разглядывала город. Он производил двоякое впечатление. С одной стороны, маленький и пыльный, с другой – красивые здания в центре. И аэропорт, как ни странно, тоже был в городе.

- Нам долго ехать? – спросила у водителя.

- Нет, сейчас уже приедем, и госпожа сможет отдохнуть.

Отдыхать не хотелось, а от душа я бы не отказалась.

Мы въехали в какой-то особенно зеленый район и остановились около стены.

- Это резиденция господина Пауля, - указал рукой на высокий забор мой сопровождающий.

Что сказать, размеры забора и тяжелые кованые ворота впечатляли. Сверху по стене живенько располагалась колючая проволока. По мне, так здесь очень не хватало пары пулеметов и зенитной установки. Кажется, я нанялась к параноику.

Водитель нажал на кнопку переговорного устройства у ворот, там что-то мигнуло зеленым, ворота медленно разъехались в стороны, и машина плавно въехала во двор.

Я не стала дожидаться, когда мне откроют дверь – любопытство пересилило, и вышла из машины без посторонней помощи. Вопреки моим ожиданиям, дом был невелик. Два этажа, терраса. А вот парк впечатлял. Покрутила головой. Меня кто-нибудь встречает?

- Приехала! – раздался звонкий мальчишеский голос.

Я резко повернулась и заметила, что откуда-то сбоку от дома навстречу мне несется мальчишка. Мокрый и в плавках. «Очевидно, за домом бассейн», - успела подумать я, прежде чем переключиться на ребенка.

Он остановился в метре от меня и замер, с интересом разглядывая. Я тоже замерла. У Павла Петровича Родимцева был очаровательный шоколадный ребенок. И сейчас он стоял передо мной мокрый, взъерошенный, тощий и разглядывал меня глазами цвета молочного шоколада.

- Добрый день, - сказала по-русски.

- Добрый, - чисто, без акцента, поздоровался мальчик.

- Я ваша новая гувернантка, Екатерина Алексеевна Романова, - представилась, все больше ощущая себя героиней романа Джейн Остин.

- Очень приятно, - он попытался вытереть мокрую ладошку о мокрое же бедро, понял, что ничего не получится и протянул руку. – Иван Павлович Родимцев.

- И мне очень приятно, - я пожала детскую ладонь. – А кто-нибудь из взрослых есть?

- Няня, - ответил Иван. – А зачем она вам?

- Сообщить, что я приехала, - растерялась. – Представиться.

- Пойдемте, - Иван потянул меня за собой. – Я вас познакомлю. И с няней, и с охраной.

- А ваши родители? – задала очередной вопрос, потому что няня и охрана это прекрасно, но хотелось бы увидеть тех, кто меня нанял.

- Отец в командировке, - сообщил мальчик.

- А мама?

Он дернул плечом и ничего не ответил.

За домом действительно был бассейн, около которого в кресле сидела немолодая негритянка. Няня, поняла я.

Меня познакомили с ней, а еще с охраной, а потом Иван предложил показать мне мои комнаты.

- Вы будете жить в отдельном доме, - сообщил ребенок и, заметив мое удивление, пояснил: - У нас небольшой дом. Там только две спальни, папин кабинет и гостиная. Слуги спят отдельно.

«Вот уж спасибо», - захотелось сказать мне.

Нет, я прекрасно понимала, что нанялась в обслуживающий персонал, но так, что бы «слуги», к этому я не готова.

- А для вас построили отдельный домик, - продолжил Иван. – Папа так велел. А я выбирал мебель! Пойдемте, покажу.

Домик? Для меня?

Спустя пару минут мы стояли у небольшого коттеджа. Прелесть какая!

- Здесь спальня, - Иван на правах хозяина стал демонстрировать мое новое жилище, - ванная комната, гостиная и гардеробная. Папа сказал, что у женщины обязательно должна быть гардеробная.

- А кухня? – огляделась вокруг.

- Кухни нет. Она стоит отдельно, - он махнул куда-то рукой в сторону. – В большом доме есть плита. Но это «дань моде», так папа сказал.

- Дань моде?

5.

В детский городок, а по-просту, в торговый центр с детской площадкой, мы отправились с охраной.

Выглядело это так: мы с Иваном, водитель и тот самый Али, начальник охраны моего работодателя, ехали в одной машине, а следом за нами - еще одна машина с тремя охранниками. Запоздало мелькнула мысль, что другом олигарха Рокотова вряд ли мог быть простой торговец из Судана. И то, что его дом не был похож на особняк миллионера, каким его представляют обычные люди, еще ничего не значит. Возможно, я нанялась на работу к скромному (в смысле, бытовых запросов) миллионеру?

- Вань, - спросила тихо, - а чем занимается твой папа?

Ребенок поднял на меня шоколадные очи и серьезно выдал:

- Он воин.

Вот и понимай, как хочешь.

В этой поездке с самого начала все пошло не так. Прежде всего, Ванька явно думал, что вчера я пошутила, и мы никуда не поедем. Когда он понял, что поездке быть, то развил такую бурную деятельность, что у меня закружилась голова. Завтрак был проглочен мгновенно, почти не жуя, посуда убрана, постель застелена. Он даже зубы почистил три раза! А потом мы пошли к Али с просьбой дать нам машину. С водителем, потому что, во-первых, я не была уверена, что мои российские права здесь действительны, а, во-вторых, не знала, куда ехать. Начальник охраны оказался предсказуемо темнокожим и ни слова не говорящим по-русски. Зато английским владел свободно. Я объяснила, что хочу отвезти мальчика на детскую площадку. Али несколько раз переспросил, потом долго думал, а потом выдал:

- Не уверен, что хозяин одобрит эту поездку.

- Мне запрещено покидать резиденцию? - удивилась я.

- Нет, что вы!

Почувствовала облегчение и продолжила:

- Ребенку запрещено покидать резиденцию?

У начальника охраны возникли явные трудности с ответом. Я понимала почему: вчера Иван рассказал, что выезжал за ворота только с отцом, других вариантов нет. Но не будем же мы ждать, когда этот папаша - кукушка (или как там называется данная птица мужского рода?) объявится? Он ведь даже не позвонил вчера, а мальчик явно этого ждал, хоть и пытался сделать вид, что звонок отца не так уж и важен.

- Господин Родимцев запрещал сыну покидать территорию резиденции? - пошла я в атаку.

- Нет, - вынужден был признать Али.

Еще бы, этому господину просто в голову не могло прийти, что новая гувернантка начнет свою трудовую деятельность с прогулки по городу.

- Тогда мы очень просим предоставить нам машину, - повторила свою просьбу и добавила: - с водителем.

Али еще немного подумал и внес встречное предложение:

- Я должен позвонить господину. Как он решит.

Мы с Иваном переглянулись.

- Мы подождем, - приняла я единственно верное решение.

Собственно, а что я еще могла сказать? Резиденция не моя, мальчик не мой, даже страна и то чужая. А я всего лишь наемный работник. Нужно ждать разрешения того, кто меня нанял.

Мне почему-то казалось, что господин (тьфу ты) запретит нам куда-либо ехать, но Али вернулся буквально через пару минут и выглядел несколько удивленным.

- Господин разрешил, - звучало так, словно он сам не верил в то, что говорит. - Велел только взять с собой охрану. Я тоже поеду с вами.

- Ура! - от радости запрыгал Ванька.

- Ура, - повторила я. - Когда можно будет ехать?

- Как вам будет угодно, - ответил Али. - Господин сказал, что вы можете сами решать, когда и куда ехать. Только ставьте меня в известность, пожалуйста, чтобы я мог организовать транспорт и охрану.

Я заверила, что о наших с Иваном планах буду сообщать за день. На том и порешили.

А потом мы поехали в торговый центр и провели там, на детской площадке несколько часов. Мое знание арабского языка, особенно диалекта, на котором разговаривали в Судане, сильно облегчало жизнь. Пока Иван играл со сверстниками, я успела перезнакомиться с их мамочками. Меня приняли за жену состоятельного суданца, а я не спешила это опровергать. Мы с Иваном говорили исключительно на русском, и никто из наших новых знакомых так и не понял, что мы не родственники. Ванька, прекрасно говоривший на арабском, старался всячески поддерживать окружающих в их заблуждении. Я даже слышала пару раз, как в разговоре с детьми он назвал меня мамой.

Мне стало его очень жаль. Хороший пацан, а родители ему достались, мягко говоря, не очень. Папаша пропадает на работе, а мать с ним вообще не живет и, кажется, даже не общается с мальчиком. Вот уроды, прости господи.

Когда настало время собираться домой, Ванька очень расстроился. Пришлось пообещать, что завтра мы опять приедем на площадку.

Вообще, из разговоров местных мамочек я поняла, что развлечений в городе немного. Есть этот торговых центр, по московским меркам очень небольшой, есть несколько детских клубов и несколько же уличных детских площадок, на которых днем неимоверно жарко, вот, собственно, и все.

Есть еще остров Тути, место слияния Голубого и Белого Нила. Многие местные проводят свободное время именно там - устраивают пикники, любуются закатами или просто гуляют.

Да уж, жизнь в Хартуме нельзя назвать насыщенной. Пришлось напомнить себе, что я прилетела в Судан не развлекаться, а работать. А с другой стороны, мне нужно организовать моему подопечному нормальную жизнь, включающую в себя не только занятия с наемной учительницей, но и общение со сверстниками, игры, беготню и все, что есть у обычных детей в возрасте шести лет, но почему-то не было у Ивана.

- Мальчики сказали, что завтра после обеда будут здесь играть, - вопросительно глядя на меня, сообщил Ванька.

- Отлично. Значит, и мы тоже приедем.

Заручившись моим согласием, Иван совершенно по взрослому пошел договариваться о завтрашней встрече.

А потом мы поехали домой. На ужин мальчишка снова попросил блины. Я не была уверена, что такое количество теста не повредит моему ученику, поэтому, сегодня мы делали блины с начинкой. Разбавим, так сказать, вредное полезным. Новое блюдо с огромным энтузиазмом было воспринято всеми обитателями дома, после ужина Али подошел и поблагодарил за доставленное удовольствие.

6.

На следующее утро я проснулась от нестерпимого жара. Приоткрыла глаза - передо мной плясали непонятные красные мушки. Попытка встать с постели потерпела крах - комната кружилась, и я вместе с ней.

- Катя! - услышала голос Ваньки. - Ты проснулась? Можно мне войти?

- Ванечка, - прохрипела в ответ, - кажется, я заболела.

Судя по звукам, Ванька вошел в спальню и подошел к кровати.

- Ой, - он дотронулся до моего лба, - да ты горишь!

Что на это ответить, я не знала.

- Я сейчас! - крикнул мальчик и убежал.

Сил на то, чтобы открыть глаза у меня не было. Попробовала повернуться на бок, но не смогла. Мучительно хотелось спать. Но окунуться в мир снов мне не дали.

- И что тут у нас? - раздалось от двери.

С трудом приоткрыла один глаз: кажется, у меня галлюцинация. Большая такая галлюцинация, басистая.

- Ну, давай я тебя осмотрю, - сказала галлюцинация и устроилась на моей постели.

И бесцеремонная галлюцинация стащила с меня простыню и стала осматривать. Мне измерили температуру, оттянули веко, заглянули в рот.

- Нужно сбить жар, - решила галлюцинация и стала расстегивать пуговицы на моей пижаме.

- Не надо, - пролепетала, пытаясь остановить чужую руку.

- Да ладно, - галлюцинация ощутимо шлепнула меня по руке, - чего я там не видел?

- Ничего не видел, - возразила ему.

- Прям так и ничего, - передразнила галлюцинация.

Кажется, моя галлюцинация - мужчина, хотя я, в подобной ситуации, предпочла бы женщину. Но мои предпочтения никого не интересовали, а галлюцинации и вовсе было наплевать на мое мнение. С меня сняли пижамную кофту и стали обтирать чем-то холодным.

- Акклиматизация, - сообщила мне галлюцинация.

- Какая акклиматизация? - слабо возразила в ответ. - Я здесь уже две недели.

- Тогда съела какую-нибудь гадость. Вспоминай, где и что ела?

- Ничего. Только то, что в доме.

- Прививки делала? - допытывалась галлюцинация, переворачивая меня на спину.

- Какие прививки?

- Понаедут тут дуры, - ворчала галлюцинация, обливая мою спину холодным, - без прививок, и жрут всякое дерьмо.

- Я дерьмо не ем, - обиделась я.

- Судя по тебе, очень даже ешь.

Все остальное я помню очень смутно. Галлюцинация напоила меня чем-то кислым, заставила проглотить какие-то таблетки и оставила в покое.

Я засыпала, просыпалась, что-то покорно пила, терпела холодное обертывание, потом опять засыпала. Галлюцинация все время была рядом. В одно из пробуждений поняла, что ужасно хочу в туалет, но сил подняться не было.

- Что? - поинтересовалась галлюцинация. - Что ты елозишь?

- Писать хочу, - ответила честно.

В самом деле, это моя галлюцинация, и чего мне ее стесняться?

- Пойдем писать, - согласилась галлюцинация и подхватила под мышки.

Меня перенесли в туалет.

- Может, подержать тебя? - спросила галлюцинация с сочувствием.

- Спасибо, я сама.

- Хорошо, я буду за дверью.

Какая деликатная галлюцинация у меня.

Я вцепилась дрожащими пальцами в унитаз, боясь упасть.

На выходе из туалета зацепилась ногой за порожек и упала … на руки своей галлюцинации.

- Опаньки.

Меня взяли на руки и отнесли в постель. От ощущения собственной беспомощности захотелось плакать.

- Ей, ты чего? - удивилась галлюцинация. - Ревешь, что ли?

А я ощутила жгучее желание пожаловаться. В конце концов, имею я право поплакаться в жилетку плоду своего же воображения?

- Жизнь пошла кувырком, - начала жаловаться я.

- Давно?

- Вот как дала начальнику по морде, так и началось.

- Даже так, - развеселилась галлюцинация. - А поподробнее можно?

И я стала рассказывать «поподробнее».

Галлюцинация слушала внимательно, иногда задавала вопросы.

- А сюда тебя чего принесло?

- Не могла найти работу в Москве. Сергей Васильевич сказал, что по специальности я не устроюсь, разве что только дворником.

- А Сергей Васильевич у нас кто? - поинтересовался плод моего воображения и сам себе ответил: - А, твой ублюдочный начальник.

Я покивала и продолжила:

- И я устроилась гувернанткой. А Танька сказала, что в бордель.

- Кто такая Танька? И почему в бордель?

- Танька моя подруга, - пояснила ему. - А я юная и наивная девственница, и меня продадут в бордель.

Так жалко себя стало, хоть плачь.

- Правда девственница? - оживилась галлюцинация.

- Юная и наивная, - повторила я.

- И что? - с искренним интересом спросила галлюцинация.

- А мой новый начальник мафиози, - продолжила я. - Он в меня влюбится и спасет.

- Да ты что?

- Да, но сначала он меня изнасилует, - я опять всхлипнула, очень уж не хотелось быть изнасилованной. - А потом меня украдут его враги.

- И убьют? - почему-то развеселилась галлюцинация.

А я разозлилась. В самом деле, у меня такая драма, а ему смешно. Ни слова больше ему не скажу.

- Так что, убьют? - галлюцинации надоело мое гордое молчание.

- Попытаются подсадить на наркотики, - сообщила ему.

- Удачно?

Я порылась в памяти, вспоминая: удачно или нет?

- Кажется, нет. Мой мафиози меня спасет.

- Это который владелец борделя? - проявила сообразительность галлюцинация. - И что еще с тобой случиться?

- Не помню, - пришлось признаться мне. - Но все закончится очень хорошо.

- Ну, еще бы, - хмыкнула галлюцинация. - После таких-то приключений, разве может быть иначе?

Я согласно покивала.

- А откуда ты вообще все это взяла?

- Танька сказала.

- Это которая твоя подруга?

- Угу, - рассказ отнял у меня последние силы, неимоверно захотелось спать.

- Хорошая подруга, - галлюцинация помогла лечь поудобнее. - С такой подругой враги уже ни к чему.

Мне потрогали лоб.

- Спи, юная и наивная девственница.

Я решила последовать дельному совету.

7.

Я была готова к тому, что Родимцев явится на наши занятия, но он не пришел. Уже подумывала, как бы невзначай спросить у Ваньки, где его наглый папаша, но что-то удерживало. Мне совершенно не хотелось вмешивать шестилетнего мальчика во взрослые разборки.

Все время, после того, как сбежала от Родимцева, мучительно пыталась вернуть себе душевное равновесие. Больше всего хотелось собрать вещи и улететь в Москву. Останавливали две вещи: огромная сумма, которую я должна буду выплатить этому гаду и … Ванька.

Таких денег у меня не было, а это означало, что, если я все же решусь разорвать контракт, мне придётся брать кредит. А как я его буду возвращать?

Ваньку же мне было до слез жалко. Нет, я уже поняла, что отец его любит, но все равно, мальчик был одинок. Ему не хватало, если не любви, то внимания уж точно. Я понимала, уеду - и ребенок опять останется один с нянькой и охранной. И как мне быть?

А потом решила, что нужно взять себя в руки и идти к своему подопечному, а там, будь что будет. Все как-нибудь устаканится.

- Папа хотел посмотреть, как я занимаюсь, - заметил Ванька, старательно выводя палочки в прописи.

- Не смог? - спросила его.

- Не смог, - Ванька кивнул, не отводя взгляда от тетради. - У него срочная работа.

- Опять уехал?

- Нет, он в кабинете. Документы читает.

Этот неандерталец умеет читать? Вот уж это новость.

Этим вечером я сделала все, чтобы не встретиться с Родимцевым - старшим, даже специально уложила ребенка пораньше. Некрасиво, конечно, но мне до дрожи не хотелось видеться с хозяином дома. Мне повезло, а может он тоже не хотел меня видеть, но встретились мы только следующим утром.

Была, была у меня малодушная мыслишка отказаться от завтрака, вот только в животе с рассвета предательски бурчало - ужин я пропустила, сославшись на срочный телефонный звонок и оставив Ивана под присмотром няни.

Поэтому утром есть хотелось, и очень. В большом доме за столом уже сидели оба Родимцева.

- Катюша, доброе утро, - заулыбался при виде меня мальчик.

- Екатерина Алексеевна, - Родимцев-старший поднялся из-за стола.

- Павел Петрович, - я выдавила из себя вежливую улыбку.

- А мы вас ждем, - сообщил Ванька.

- И совершенно напрасно, - я села за стол и потянулась налить себе кофе. - Ты вполне можешь поесть и без меня.

Меня опередили: Павел Петрович налил мне кофе из большого кофейника. Я поблагодарила кивком головы.

- Папа сказал, что без тебя завтракать не будем.

- Ну, если папа сказал, - пробормотала и принялась за еду.

- Какие у вас планы? - поинтересовался Павел Петрович, когда с завтраком было покончено.

- У нас занятия до одиннадцати, потом бассейн, обед, послеобеденный сон, - доложила работодателю.

- А возможно перенести время занятий? На послеобеденное время? - задал вопрос Родимцев.

- Если у вас есть планы …

- Есть. Во-первых, мне нужно переговорить с вами. Это не займёт много времени.

- А во-вторых?

- Вчера я проиграл Ивану в шашки, поэтому предлагаю поехать в торговый центр за призом. Заодно и погулять.

- Вы играете в шашки? - удивилась.

- А что в этом такого? - усмехнулся мужчина. - Вы не поверите, но я еще и грамотный, читаю и пишу. И даже на нескольких языках.

- Простите, - ответила почти искренне, - я не хотела вас обидеть.

- А вы и не обидели. Так что же, мы можем переговорить?

- Конечно.

- Тогда жду вас в кабинете.

- Вань, пока я буду у папы, убери постель, - обратилась я к мальчику.

- А мы уже все убрали, - отрапортовал Родимцев-младший. - Постель убрали и зарядку сделали.

- Какие вы молодцы.

- Я вас здесь ждать буду, - сказал Ванька и обратился к отцу: - Мы ведь сейчас за подарком поедем?

- Конечно, - Павел Петрович встал из-за стола. - Мы с Екатериной Алексеевной освободимся через несколько минут.

Меня провели в кабинет хозяина дома и предложили стул. Я с интересом огляделась и была приятно поражена огромным количеством книг.

- Это вы читаете? - сорвалось с языка.

- Я, - усмехнулся Родимцев. - Я же вам говорил, что грамотный.

Решила не продолжать эту тему и выжидающе посмотрела на собеседника.

- Екатерина Алексеевна, - начал Родимцев, - я пригласил вас для того, чтобы извиниться. Возможно, мое поведение показалось вам вызывающим или даже оскорбительным, поэтому простите меня. Единственным оправданием может быть только то, что я несколько дней провел без сна, поэтому и вел себя… как идиот.

Я молчала.

- Это плохое оправдание, но уж, какое есть. Ну, так что, вы можете простить дурака?

- Могу, - ответила я.

А что я еще могла сказать? Нет, никогда. И гордо уйти. Но как после я буду с ним общаться?

- Прекрасно. Могу заверить вас, что подобное не повториться.

- Надеюсь. Я могу идти?

- Нет, у меня к вам еще один вопрос. Дело в том, что мне предложили работу.

Я вопросительно посмотрела на начальника.

- В другой стране, - продолжил он. - Я должен буду уехать на несколько месяцев.

- А Иван?

- Иван останется с вами.

И вот тут-то я разозлилась по-настоящему.

- Вы собираетесь оставить шестилетнего мальчика с чужими людьми на несколько месяцев?!

И не дав Родимцеву ответить, продолжила гневно:

- Вы в своем уме? Ребенок предоставлен сам себе! Он живет практически в изоляции! Несколько недель назад единственным развлечением для него стал мой приезд! Вас никогда нет, вы даже звоните не каждый день, а мальчик, между прочим, скучает! А теперь вы собираетесь просто уехать из-за какой-то дурацкой работы?

Я остановилась, чтобы перевести дух, и Родимцев перехватил инициативу:

- Достаточно, - оборвал меня железным тоном. - Я понял вашу точку зрения. Конечно, я очень благодарен вам за помощь в воспитании моего сына и за столь горячее участие в его судьбе, но вынужден напомнить вам - вы наемный работник, а не мать Ивана.

8.

Вопрос выбил меня из колеи и заставил задуматься: а что я вообще знаю о суахили? И, пожалуй, единственное, что я могла вот так сразу сказать, это что суахили один из наиболее значительных языков африканского континента. Но я его не знала.

- А если я его выучу, вы возьмете сына с собой? - язык явно опередил мои мысли.

Теперь настала очередь Павла удивляться.

- Ну, если вы так ставите вопрос, - развеселился он.

- Извините, - пошла на попятную, - ляпнула, не подумав.

- Из вашего ляпа можно заключить, что суахили вы не знаете, но ради моего сына готовы выучить? - продолжал развлекаться мой начальник.

И вид такой самодовольный, что захотелось поставить его на место.

- Не преувеличивайте мою любовь к ближнему, - охладила его пыл, - выучить для меня новый язык, это все равно, что для вас выучить текст песни.

- Это вы просто не слышали, как я пою, - смеясь, возразил Родимцев.

- Я не про музыкальный слух, я про текст.

- Что, действительно так просто?

- У каждого свой конек, - ответила, пожимая плечами.

- Странно, что с такими способностями вы согласились работать у меня.

- Ничего странного, мне нужна была работа, а в сложившейся ситуации выбирать не приходилось. К тому же вы очень щедро платите.

- Ах да, я и забыл про ваши обстоятельства, - кивнул Родимцев и добавил себе под нос: - юная и наивная девственница.

И почему мне нестерпимо захотелось вцепиться ему в горло? Да-да, вцепиться, и именно зубами?

- Не такая уж и юная, - процедила, старая подавить в себе это неуместное желание.

- Но наивная?

Спасибо, хоть не стал спрашивать: девственница ли.

- И не очень наивная.

- Вот и славно, а то даже не знаю, что бы я стал с вами делать.

- Я воспитательница вашего сына, - опять напомнила ему.

- Катя, не сердитесь, - он поднял руки в примиряющем жесте. - Просто я никак не могу забыть ваш пассаж про девственницу, бордель и меня, в качестве мафиози и вашего возлюбленного. Вы даже не представляете, в какой шок ввергли меня своим рассказом.

- Это вы меня простите. По-дурацки получилось.

- У вас был жар, это все объясняет. Иногда наше подсознание выдает очень забавные штуки. Кстати, неужели женщины читают такую…., - он замялся, подыскивая слова, - такие истории?

- Вы не поверите, но читают. И очень многие.

- Вы?

- Нет, я не любительница. Для меня подобные истории явный перебор.

- Слава богу, - выдохнул Родимцев облегченно. - А то я уж было подумал, что вы любительница романтической литературы.

- А даже если и так, чем это могло бы помешать моей работе?

- Ну, обычно романтические дамы склонны переносить свои мечты в жизнь, - пояснил Павел. - Мне не нужны проблемы.

- Проблемы?

- Проблемы, - повторил он. - А они обязательно бы возникли, в случае, если «юная и наивная девственница», нанятая мною в качестве воспитателя моего сына, воспылала бы ко мне пылкими чувствами. Надеюсь, вы меня понимаете?

И я почувствовала себя оплёванной. Захотелось заорать: кем вы себя возомнили?! За кого вы меня принимаете?! Сидит тут, квинтэссенция тестостерона, и воображает, что все женщины планеты только и мечтают, чтобы пасть к его ногам.

- Не переживайте, - ответила совершенно спокойно. - Вам совершенно не о чем беспокоится. Во-первых, я не путаю служебные отношения с личными. Во-вторых, вы абсолютно не в моем вкусе.

Вот так, получи! Но если я рассчитывала поставить нахала на место, то ошиблась. А может, он просто умел держать лицо?

- Вот и хорошо, - заявил он, прямо глядя мне в лицо. - Значит, мы можем спать спокойно. Я не в вашем вкусе, вы не в моем, и мы оба против служебных романов.

Я не стала отвечать, просто согласно кивнула.

- Скоро время обеда, - перевела тему. - Нам пора домой.

- Можем пообедать в городе, - предложил Павел.

- Ване всего шесть лет, ему надо питаться правильно, - возразила. - Не уверена, что в этом городе есть место, где готовят подходящую для ребенка его возраста еду.

- Вам виднее, - согласился Павел. - Если воспитательница считает, что Ивану лучше есть дома, значит, едем домой. Кстати, вы вспомнили, чем могли отравиться?

- Да, - созналась, - я ела немытую клубнику.

- Ты дура, да?! - изумился Родимцев.

- Сам дурак, - мгновенно вскипела в ответ.

Резко встала и пошла на площадку.

- Иван, - позвала ребенка, - собирайся, мы едем домой.

- Я готов! - он вытянулся по стойке смирно. - А папа еще сидит.

- В машину, шагом марш! - скомандовала семейству Родимцевых и, не оглядываясь, пошла на парковку.

Даже смотреть не буду, идет он за мной или нет. В крайнем случае, вызову такси. Есть же в этом городе такси?!

По дороге домой ловила на себе задумчивые взгляды Родимцава - старшего. Но как только я попыталась перехватить его взгляд, он сделал вид, что занят дорогой и по сторонам не смотрит. Как в детском саду, ей богу.

Больше мы тему романтических отношений не поднимали.

Мы с Иваном продолжали вести привычный образ жизни. Павел Петрович, обосновавшись в кабинете, много работал. По утрам он делал с Иваном зарядку, а вечером играл с сыном. На занятия к нам не приходил, и вместе мы больше никуда не ездили. Иногда он отсутствовал целыми днями, возвращаясь только к ужину. Я, было, сделала попытку оставить его наедине с сыном, пусть поужинают в семейном кругу, но Родимцев меня остановил:

- Екатерина, оставайтесь. Нам с Ваней будет приятно, если вы составите нам компанию.

- Катюша, не уходи, - присоединился к отцу Ванька.

Я осталась и больше никаких попыток оставить их наедине не делала, здраво рассудив, что если ему понадобиться побыть с сыном наедине, Павел Петрович сам мне об этом скажет.

Мы по-прежнему ежедневно ездили на детскую площадку, где Ваня играл с местными детьми. Я продолжала общаться с мамочками, физически ощущая, как изводит их любопытство, и мысленно благодарила здешнее общество за деликатность. Почему-то я была уверена, что в Москве хоть одна бы, но задала вопрос, откуда у белых родителей мог появиться сын - мулат. А здесь излишнее любопытство подобного рода считалось неприличным. Иван все продолжал делать вид, что я его мама. Я слышала, он рассказывал своим новым друзьям, как весело провел утро в бассейне с мамой и папой.

9.

Гувернантка. Это звучало как-то странно, по колониальному, что ли. И чего он уцепился за это слово? Уже потом пришло на ум гораздо более подходящее «воспитательница», но из песни, как говорится, слов не выкинешь.

Искать эту самую гувернантку предстояло в Москве, ведь Пашке очень хотелось, что бы за сыном непременно присматривала русская. Хватит уже с него чужого языка, ведь в свои неполные шесть лет мальчик одинаково хорошо говорил и на английском, и на арабском. По-русски тоже говорил, но только с отцом. А больше никого в жизни маленького Ивана и не было.

Выбирать предстоящую воспитательницу предстояло Рокотову. Во-первых, он-то как раз жил в Москве, во-вторых, у него было масса возможностей, и, в-третьих, кому еще можно было доверить это важное дело, как не проверенному боевому товарищу?

- И какие у тебя требования? – поинтересовался проверенный боевой товарищ, когда окончательно понял, что высокой чести ему не избежать.

Пашка думал об этом, но беда в том, что ничего конкретного в его голову не приходило. Был некий размытый образ, нечто среднее между Мэри Поппинс и Ариной Родионовной, и только.

- Что бы нормальная была, - ответил мрачно.

- Психически? – ехидно спросил Рок.

- И психически тоже.

- Хорошо, пусть кандидатки предоставляют справку из психдиспансера, - согласился Рок. – Еще что?

- Что бы языки знала.

- Африканские? – нет, он точно издевался, а еще товарищ.

- Европейские, - буркнул Пашка.

- Хорошо. Еще?

Пашка подумал и выдал:

- Что бы книжки на ночь читала.

- Тебе? – совсем уже весело спросил Рокотов.

- Иди в жопу, - не остался в долгу Родимцев. – На кой ляд мне книжки?

- Ну да, тебе нужно что-то более … захватывающее.

- Эй, - всполошился Пашка, - даже не думай! Мне баба в доме не нужна!

- Искать гувернера?

Он прямо увидел, как Рок удивленно поднимает брови.

- Нет, искать гувернантку, - возразил и вздохнул. – Только гувернантку, безо всяких этих… Ну, ты меня понял.

- Да, понял, - согласился Рок. – Я просто пошутил.

- Неудачно.

- Хорошо, я пошутил неудачно. Что еще писать в требованиях к кандидатуре?

- Контракт не меньше, чем на пять лет, - сообщил Пашка.

Это было одним из главных требований. Вообще, главных было два: чтобы была нормальная и согласилась проработать не меньше пяти лет. Родимцев понимал, что Ваньке отчаянно не хватает матери. Все остальное - и дом, полный игрушек, и отцовскую любовь и внимание, и няньку с охраной, обеспечить мальчику Пашка мог. А вот дать мальчику маму было не в его силах. Имани, любимая и единственная, умерла, когда Ванька был совсем маленький. Ее убили, и Пашка жестоко отомстил за эту смерть. Только вот Имани это не воскресило. А о том, что бы жениться во второй раз и дать сыну маму, и речи не шло. Разве есть на свете такие, как Имани? И зачем ему другие, если нет ее? Монахом Родимцев не был, женщин в его жизнь было предостаточно, но в дом никого не приводил, оставляя свою интимную жизнь за порогом.

Именно понимание того, что в доме нужна женщина (старая нянька не в счет) и послужило причиной поиска гувернантки.

- Почему так надолго? – удивился Рокотов.

- Ванька к ней наверняка привяжется, - озвучил Павел свои думы. – А если она через год уволится, что я ребенку скажу? Как буду объяснять, он же маленький совсем?

- А если она тебе не подойдет? – задал друг встречный вопрос.

- Так найди такую, что бы подошла, - упрямо ответил Пашка.

- Ладно, Африканец, - после короткой паузы сказал Рок, - я тебя понял. Будет вам гувернантка. Всем гувернанткам гувернантка.

И отключился.

В профессиональной среде, среди коллеги и немногих друзей, Пашку Родимцева называли не иначе, как Африканец. За его любовь к Черному континенту, за то, что никто лучше него не знал об Африке, ее истории и политических течениях, экономической и криминальной обстановке. Пашка был непревзойденным специалистом по «колыбели эволюции», снискавшим уважение среди коллег и клиентов за профессионализм, знания и твердость характера. Сам себя он называл «спецом по кризисным ситуациям», коих на Африканском континенте возникало неимоверное количество, а значит, Пашка был нарасхват. Уже много лет Родимцев жил в Африке, кочуя из страны в страну. Сначала один, потом с женой, потом у них родился сын. А потом Имани не стало, и Пашка остался вдвоем с Иваном. Так и жили. Отец и сын.

Рокотов объявился через несколько дней.

- Проблемы у нас, - начал с главного.

- Большие?

- А это как посмотреть. Не хочет никто тащиться в твою глушь на пять лет, представляешь?

- И ничего не глушь, - заступился Пашка за любимую часть суши.

- Это из твоего захолустья кажется, что не глушь, - усмехнулся Рок, - а из Москвы – просто жопа мира.

10.

«Уганду называют жемчужиной Африки» в пятый раз читала я.

В последнее время моя жизнь стала делать уж очень крутые виражи. Не успела привыкнуть к Судану и вот, пожалуйста, собираюсь ехать дальше, вглубь Африканского континента.

- Мне нужна будет виза, - напомнила Родимцеву за завтраком.

Ванька, молча, ел кашу, Павел Петрович от каши отказался, изволил пить кофе.

- Ивану тоже, - сообщил Родимцев.

- Как ее получить? – спросила его и тут же мысленно себя отругала - ведь можно в интернете посмотреть.

- Визу в Уганду можно получить по прилету, - стал объяснять Павел Петрович. – Или в консульстве. Но мы поступим иначе.

- Это как?

- Мы оформим вам и Ване общую визу.

- Что значит общую?

- Между Угандой, Кенией и Руандой действует соглашение об общих визах.

- А зачем нам Кения и Руанда? – не поняла я.

- Екатерина Алексеевна, разве вы не хотели бы немного попутешествовать? – тоном змея-искусителя поинтересовался Родимцев. – Сафари в Кении – звучит?

- Звучит, - вынуждена была согласиться с ним.

- Вот и я подумал, что Ивану будет интересно, - он налил себе еще кофе.

- Пап, а почему ты ничего не ешь? – вступил в разговор мальчик.

- Я не голоден.

- А вот Катюша говорит, что завтрак это самый важный прием пищи, - продолжая наворачивать овсянку, сказал Ваня.

Родимцев посмотрел на сына, потом на меня и ответил:

- Если самый важный, тогда нужно есть. Катя, вы не положите мне каши? Если она еще осталась?

- Осталась, - вставая из-за стола, ответила я.

- Так что с визами? – напомнила, поставив перед Родимцевым тарелку с кашей.

- М-м-м, вкусно, - Родимцев попробовал кашу. – Няня стала лучше готовить.

- Кашу варит Катюша, - «сдал» меня Ванька.

- Правда? – Родимцев оторвался от тарелки. – Спасибо, Катюша.

Я кивнула, принимая благодарность.

- С визами будем делать так, - ответил на мой вопрос Родимцев, - сейчас поедем в наше консульство, а после обеда – в консульство Уганды.

- Наше это российское? – уточнила у него, мало ли какое консульство он может называть «наше».

- Угу.

- А туда зачем?

- Екатерина Алексеевна, это Африка, здесь свои заморочки. Вот, например, обязательно нужно, чтобы копию вашего паспорта заверили в нашем консульстве. Не спрашивайте зачем, я и сам не знаю.

- А вам виза не нужна? – поинтересовалась у него.

- Мне? – искренне удивился Павел Петрович и рассмеялся: - Нет, не нужна.

И что такого смешного я спросила?

- Когда поедем? – Иван решил принять участие во взрослом разговоре.

- Вот ты доешь всю кашу, и поедем, - ответил ему отец. – И Кате нужно собраться.

- Да я вроде как готова, - я осмотрела себя.

Платье, босоножки. Волосы собраны в пучок. Нужно только взять солнечные очки и шляпу.

- Вы меня поражаете, - улыбнулся Родимцев.

- Чем? – с интересом спросил Иван.

- Ванька, ты не представляешь, какие женщины бывают медлительные, и как долго могут собираться, - Родимцев взъерошил сыну волосы и встал из-за стола. – А твоя Катюша просто молодец. И кашу вкусную варит, и собирается на пять минут.

- Катюша самая лучшая, - заявил ребенок и вытер губы салфеткой.

- Значит, нам повезло, - подытожил Родимцев, убирая посуду в посудомоечную машину. – Я буду ждать вас в машине.

- Мы быстро.

Ванька помог убрать оставшиеся тарелки и побежал в свою комнату за кепкой. Я зашла в коттедж за сумкой с документами, нацепила солнечные очки, подхватила шляпу и вышла на улицу, к машине. Родимцев сидел на водительском месте.

Когда нас сопровождал Павел, никого из охраны не было.

- Вы ездите без охраны? – поинтересовалась, устраивая ребенка в автокресле.

- Зачем мне охрана?

- Без вас нас сопровождают охранники.

- Не беспокойтесь, - заверил Павел, - в моем присутствии вам ничего не грозит.

- Да я и не беспокоюсь, - пожала плечами. – Лично я всю жизнь жила без охраны и, как видите, до сих пор цела.

Он внимательно посмотрела на меня.

- Я понимаю, что вы обеспокоены безопасностью сына, не моей, - заверила Родимцева.

- Катя, конечно, безопасность сына для меня важна, но не менее важна и ваша безопасность. Вы работаете на меня, а значит, находитесь под моей защитой. Я за вас отвечаю, понимаете?

Вот этого я совершенно не понимала. Что значит, нахожусь под его защитой? Он себя кем возомнил? Царем? Императором? Хотелось ответить что-то едкое, но вслух я произнесла:

11.

Мне опять было плохо. Часа через два после прививки от желтой лихорадки поднялась температура, и противно заныли мышцы.

Мы сидели в саду. Я в гамаке, Иван на ярком покрывале, расстеленном на зеленой траве. Мальчик собирал слова из кубиков, я пыталась сконцентрироваться, что бы их прочитать. Напрасные старания – большие буквы на ярких кубиках расплывались перед глазами, никак не желая складываться в слова.

- Ты опять расклеилась? – Родимцев склонился передо мной.

- Мы снова на «ты»? – поинтересовалась заплетающимся языком.

- Знаешь, - он положил мне ладонь на лоб, - между нами столько всего было, что глупо продолжать друг другу выкать. Не находишь?

- А что было? - всполошилась я.

Температура, когда я отравилась, держалась высокая, вдруг я не все запомнила.

- Ну, я видел тебя почти голой, - ответил Павел. – Этого достаточно?

- Не голой, - осторожно поправила его. – В пижаме.

- В белой, шелковой и совершенно мокрой пижаме, - дотошно поправил меня Родимцев.

- Но не голой же, - упрямо возразила ему.

- Носил тебя в туалет, - продолжил он.

- Вы теперь все время будете меня этим попрекать?

- Нет, просто я действительно считаю, что мы можем перейти на «ты».

- А кто говорил, что ему не интересны служебные романы? – зачем-то спросила я Павла.

- А это тут причем? - удивился Павел. – Постой, ты что же, искренне полагаешь, что у меня романы со всеми женщинами, с которыми я на «ты»?

Кажется, я опять выставила себя перед ним идиоткой. Но вместо того, что бы винить себя, рассердилась на Родимцева.

- Идите к черту, - попробовала повернуться на бок, так, что бы не видеть его.

- Вань, - обратился Родимцев к сыну, - принеси Кате попить холодненького. Ей плохо.

- Она заболела? – Иван оторвался от кубиков.

- Кате сегодня делали прививку. Помнишь, как тебе?

- Больно, - вспомнил ребенок. – И Катюше больно?

- Нет, - заверила я мальчика. – Просто немного нехорошо.

- У тебя снова температура? – Ванька подошел к нам и, совершенно как Павел несколько минут назад, положил мне ладошку на лоб. – Горячая. Что тебе принести? Холодный чай или сок?

- Лучше просто воды, - попросила его.

- И скажи, чтобы накрывали к ужину, - скомандовал вдогонку Павел.

- Не рано? – спросила его.

- Поужинаем сегодня пораньше, тебе нужно лечь в постель.

- А Ванька?

- А что Ванька? Я с ним поиграю.

- Спасибо.

- За что? За то, что я его отец?

- За то, что помогаешь мне.

- Не за что, - отмахнулся Павел и добавил довольно: - Видишь, мы все-таки перешли на «ты».

-Ты прав. Глупо выкать тому, кто сажал тебя на горшок.

Павел рассмеялся.

- Зачем тебе в Уганду? – поинтересовалась я.

- Работа, - пожал он плечами.

- Что за работа? Расскажи, - попросила его.

Он посмотрел на меня, потом плавным движением переместился в сторону и устроился в гамаке рядом со мной.

- Что ты знаешь об альбиносах? – задал он вопрос.

- Это полное или почти полное отсутствие меланина у животных, - припоминая школьный курс биологии, ответила я. – Или хлорофилла у растений.

- Про альбиносов Африки? – уточнил Родимцев.

- Это абсолютно белые негры,- совершенно неполиткорректно ответила я.

- Грубо, но верно, - согласился Павел. – Наследственное заболевание, белая кожа, которая никак не защищена от солнца. Знаешь, они не могут выходить на улицу днем? Кожа обгорает моментально и покрывается волдырями и струпьями. В условиях здешнего климата дожить до сорока лет альбиносу практически нереально. Но самое страшное, что альбиносы считаются проклятыми людьми. А еще многие верят, что части тела альбиносов приносят удачу. В некоторых странах Африки это целый подпольный бизнес. Их выслеживают, убивают, расчленяют и продают фрагменты тела, как талисман наудачу.

- Звучит жутко. Но причем тут твоя работа?

- Все просто. У одного очень влиятельного человека из Уганды родился ребенок – альбинос.

- Давно родился?

- Семь лет назад.

- И что?

- Его спрятали. Тайно вывезли в Танзанию, в специальный лагерь для альбиносов.

- А есть такие лагеря?

- Есть. Туда свозят детей – альбиносов. Там они живут под охраной.

- А зачем его вывезли в Танзанию? Спрятать в Уганде было нельзя?

- Этот человек не может себе позволить, что бы страна узнала о том, что в его семьей есть проклятый ребенок.

12.

Наш ночной разговор странно сблизил меня с Павлом. Уже на следующий день я ловила себя на том, что смотрю на Родимцева совершенно другими глазами.

Теперь я видела не только любящего отца и физически привлекательного мужчину, но и смелого, умного и отзывчивого человека. Кажется, даже его самомнение и любовь к доминированию перестали меня раздражать.

- О чем размечталась? - влез в мои мысли Родимцев - старший.

Я вынырнула из глубокой задумчивости, тряхнула головой, как собака, и уставилась на своего работодателя.

- Катерина, ау, - усмехнулся тот. - О чем ты думаешь с таким дурацким выражением на лице?

Я посчитала, что Родимцев перестал меня раздражать? Ошибалась. А этот… гад продолжил:

- Ладно, можешь не отвечать. Мне не интересно. Просто возвращайся в действительность.

И, не дождавшись от меня ни слова в ответ:

- Я спросил тебя, нужно покупать Ивану какие-то вещи, или у него всего достаточно?

- Из одежды? - утончила я.

- И из одежды тоже. Что нужно купить: одежду, обувь, что-нибудь для занятий?

- А на месте этого нельзя сделать?

- Ты хоть примерно представляешь себе, куда мы едем? - поинтересовался Павел.

- Примерно представляю.

- А мне кажется, что не очень. Катерина, Уганда это бедная страна. Для тебя, так просто нищая, да еще у черта на куличках.

- Жопа мира, - кивнула в ответ.

- Для тебя, да. Поэтому если нужно что-то купить, лучше сделать это сейчас. Кстати, подумай, может тебе что-то понадобится.

- У меня вроде все есть.

- А у Ивана?

- Шутишь? У него полно всего.

- Хорошо. На месте купить что-то приличное будет сложно.

- Когда мы поедем?

- Сначала тебе нужно сделать последнюю прививку, - напомнил Павел. - Я уеду чуть раньше, проверю дом, в котором вы будете жить.

Он еще что-то говорил, а я поймала себя на мысли, что мы ведем себя не как начальник и подчиненная, а скорее, как супруги со стажем.

- О чем ты опять задумалась? - спросил Павел. - Ты как себя чувствуешь?

- Прекрасно.

- Тогда, может быть, ты будешь предаваться мечтам о прекрасном принце в свободное от работы время?

Ну вот, опять! Я стиснула челюсти, что бы не сказать в ответ какую-нибудь гадость, но любопытство пересилило.

- Почему о прекрасном принце?

- О чем еще может думать молодая и привлекательная женщина?

- О новых туфлях, - хмыкнула в ответ.

- Я был прав, - ответил Павел. - На лицо полное отсутствие романтизма.

- Я и не скрывала. И потом, ты сам говорил.

- Помню, - перебил Павел.

- Знаешь, - я постаралась сдержаться и не сказать начальнику что-нибудь резкое, - я пойду. Меня Иван ждет.

- Он еще спит.

- Он сейчас проснется.

- Ладно, - согласился Павел, - тебе виднее.

Я пожала плечами и пошла в Ванькину комнату, мальчик вот-вот должен был проснуться после обеда.

Неужели я и в правду думала, что Павел Родимцев приятный во всех отношениях человек? Вот я дура!

Все последующие дни с Родимцевым - старшим мы почти не виделись, а если и встречались, то практически не разговаривали. Кажется, он снова стал избегать меня. Даже за нашими с Ванькой паспортами поехал один, без нас. Я старалась не думать о нем, потому что Родимцев будил во мне слишком разные чувства - то очень нравился, то я готова была его придушить. Последнее, по-видимому, было взаимным.

- Завтра я улетаю, - сообщил Павел вечером, входя в Ваньку комнату.

- На работу? - серьезно спросил ребенок.

- На работу, - подтвердил взрослый.

- Утром? - почему-то спросила его.

- Вечером.

- Долго лететь?

- Часов шесть с пересадкой в Аддис-Абебе, - ответил Павел.

- Прямых рейсов нет?

- Увы.

- А мы когда полетим? - спросил Ванька.

- Через неделю, - ответил Родимцев. - Визы вы получили, билеты я заказал. Подготовлю для вас дом и буду встречать.

- А дом какой? - продолжил спрашивать Родимцев - младший.

- Дом? - Павел устроился рядом с сыном на полу. - Дом как дом. На берегу самого большого пресноводного озера Африки.

- Ух, ты! - восхитился Иван. - А в нем можно плавать?

- Нет, в нем водятся кроки.

- Кроки? - не поняла я.

- Крокодилы, - пояснил мне мальчик и добавил: - Жаль, что там нельзя купаться.

- Зато ты будешь любоваться самой настоящей Дикой Африкой, - утешил сына Родимцев. - Встречать рассветы и провожать закаты, смотреть на белоснежные вершины гор и бескрайние голубые просторы. А в доме есть бассейн.

Я удивленно посмотрела на Родимцева.

- И кто из нас двоих романтик? - спросила его.

- Я просто люблю Африку, - спокойно ответил Павел.

- Это заметно. Ты говоришь так, что мне уже хочется увидеть все это собственными глазами.

- Не обольщайся, - охладил он мой пыл. - Там достаточно проблем: вырубленные леса, сточные воды и исчезающие виды рыб.

- Там есть какое-то производство?

- Вблизи восточных берегов озера добывают алмазы и золото. Ты когда-нибудь видела необработанные алмазы? Нет? В них есть какая-то первобытная прелесть.

- Существует хоть что-нибудь, чего ты не знаешь об Африке? - поинтересовалась я.

- Папа самый лучший специалист в мире! - с гордостью ответил Ванька.

А Павел, улыбаясь, развел руками.

Через семь дней мы с Ванькой сели в самолет. Среди документов, отданных мне Павлом, была доверенность от Родимцева Павла Петровича, позволяющая сопровождать мне Родимцева Ивана Павловича в Уганду. В отличие от Павла, вылетевшего вечером, наш рейс был ранним, даже, пожалуй, чересчур ранним.

Сонный Ванька устроился в большом кресле бизнес - класса и спросил:

- Катюша, а папа нас встретит?

- Обязательно, - я пристегнула его ремень безопасности. - Папа будет ждать нас в Энтеббе.

- А когда мы там будем?

- Через два часа мы прилетим в Эфиопию, - пояснила ребенку. - Там подождем пару часов и сядем на другой самолет. А потом еще два часа - и прилетим к папе.

13.

Пашка был недоволен собой – воспитательница сына стала восприниматься им как женщина. И, что само по себе странно, это случилось не тогда, когда он, сонный и основательно политый водой, лапал ее на диване в собственной гостиной. И не тогда, когда ухаживал во время ее болезни. И даже не тогда, на детской площадке в торговом центре, где их приняли за семейную пару. Все это время Катя была просто воспитательницей Ваньки. Нет, он не слепой, видел, что перед ним красивая, умная женщина с хорошим чувством юмора. Но все ее достоинства мозг фиксировал отдаленно, не находя отклика в сердце. Гораздо ценнее для Африканца было то, как Екатерина Алексеевна Романова общалась с его сыном, и как быстро Ванька привязался к ней. А вот привез ее в медицинский центр, увидел, что такая бойкая на язык, Катя боится уколов, и что-то замкнуло. И карие глаза, и стройное тело, и длинные темные волосы стали ощущаться совершенно по-другому.

И это по-другому Пашке категорически не нравилось. Потому что было абсолютно неуместным и лишним. Наверное, именно поэтому он рассказал Катерине, что его жена умерла. Не хотел об этом говорить, пусть бы она и дальше думала, что мама Ивана живет отдельно и с сыном не общается. В конце концов, он знал много таких семей, где дети жили с отцами, а матери уходили, что бы жить своей жизнью.

Но его отношение к Катерине изменилось, и он, желая показать ей (да и себе тоже, чего скрывать), что между ними достаточно препятствий, чтобы не наделать глупостей, рассказал об Имани. Что бы поняла, что у него уже все это было. И любовь, такая огромная, что не могла поместиться в сердце, а все время рвалась наружу и выплескивалась искрящимся фонтаном, и семейная жизнь в маленьком доме на краю мира, и боль страшной потери, когда он вдруг осознал, что жизнь окончена, потому что ЕЕ рядом нет. А раз все это уже было, то зачем ему что-то еще? У него есть сын, с глазами, так похожими на глаза любимой жены, есть работа, есть дом. А больше ему ничего не нужно.

Улетел в Уганду не только для того, что бы пообщаться с заказчиком и встретить ребят. Просто хотел побыть один, подумать и поостыть от ненужных и давно забытых чувств.

Кир прилетел всего на пару дней. Посмотреть, оценить, возможно, дать дельный совет. Они сидели вечером на веранде и пили пиво.

- Ты какой-то загадочный, - глядя на Африканца, сообщил Кир.

- Зато ты, как всегда, прямой, как палка.

- Да ладно, скажи прямо, как твоя гувернантка – красивая?

- Тебе-то что? – хмыкнул Пашка.

- Интересно.

- На Лику свою смотри и любуйся.

- Даже так? – Кир картинно поднял вверх брови.

- Красивая, - сознался Африканец.

- Так это хорошо. А с Ванькой у них как?

- А с Ванькой у них полное взаимопонимание.

- И это тоже хорошо. Что же тебя беспокоит?

- Не знаю, - вздохнул Пашка. – Вроде все хорошо. Баба она умная и добрая, пацан к ней привязался. А у меня душа не на месте.

- Она тебе понравилась, - констатировал Кир.

- Понравилась, - согласился Пашка.

- И чем это плохо?

- Да всем.

- Не понял. Поясни.

- Мы с ней из параллельных миров. Мое место здесь, среди всего этого, - Пашка обвел рукой веранду. – А она другая. Интеллигентная семья, два высших образования, современный офис в центре и квартира неподалеку. Паралельная вселенная. Да и не нужны мне такие отношения.

- Ага, тебе вообще отношения не нужны. Трахнулся и адиоз, бэби. Потаскун ты, Африканец.

- Да я и не скрываю, - Пашка открыл очередную бутылку пива.

- Баба нужна не только для этого, - Кир движением рук изобразил, для чего именно.

- А для чего еще?

- Для всего. Для души, для дома, для детей.

- У меня уже есть сын, - напомнил Африканец другу.

- И этому сыну нужна мать.

- Его мать умерла, - отрезал Пашка и полез за сигаретами.

- Это ты понимаешь, а он просто маленький ребенок, - возразил Кир. – И хочет, как все дети, иметь маму.

- А где мне ее взять? Купить?

- Так ты уже купил, разве нет? Придумал тоже, гувернантка!

- Что еще можно было придумать в такой ситуации? Дать объявление: ищу жену?

- Да не ори, - Кир демонстративно поморщился. – Я же не осуждаю. Просто подумай: если твоя гувернантка нормальная баба, Ванька к ней, сам говоришь, привязался, и тебе нравится, что же огород городить? Может, это судьба?

- У меня уже была одна судьба, другой не надо, - упрямо возразил Африканец.

- Дурак ты, Пашка.

- На себя посмотри. Как, кстати, Лика? – перевел он тему.

- Лика сейчас на Дальнем Востоке.

- А девочки с кем?

- Так няня есть, и бабушки помогают.

- Как же вы созваниваетесь? Это же какая-то безумная разница во времени.

- Да уж созваниваемся.