Хэштег «Тайная подруга» [СИ]

Глава 8

После того как все слезы были выплаканы, я незаметно для себя погрузилась в сон. Сколько проспала, не знаю, видимо, недолго. Разбудил меня мобильный, который беспощадно звонил, не думая отключаться. Устало потянулась к телефону, кажется, мне стало только хуже, все тело крутило и болело, а горло саднило еще больше, чем утром. Посмотрела на экран, звонил Руслан. Сбросила вызов и отключила мобильный. Откинула его и перевернулась на другой бок, закрыв глаза. Сказала же, чтобы не звонил, чего ему нужно? В рыцаря решил поиграть? Боюсь, я не та, кто это оценит. Тишину дома разрезал звонок домофона. Нехотя уселась в кровати, пытаясь, отсюда рассмотреть в окно кто там пришел. Хотя и так уже поняла. Приехал. Ну ничего, улеглась обратно и не шевелилась. Сейчас постоит пару минуток и поедет к Олечке. Открывать я не собираюсь. Еще минут пять он звонил в домофон, но я просто закрыла подушками уши.

— О, вроде, тихо… — откинула свои мягкие затычки. Поднялась с кровати и пошла в ванную. — Нужно умыться, а то гадко от самой себя. — Включила воду и достала щетку. Где-то слышались какие-то крики. Значит, не уехал, вздохнула, ну ничего, пусть покричит, если ему от этого легче. Посмотрела на себя в зеркало и сморщилась от представшей картины.

— Привет, красотка, — прохрипела своему отражению и нагнулась, чтобы сполоснуть лицо. Когда выключила воду, поняла, что уже никто меня не зовет. Ну и хорошо. Быстро причесалась, переоделась и вышла из ванной. Нужно что-то съесть. Иначе простуда не уйдет. Спустилась на первый этаж и пошла к кухне, по дороге услышала какой-то шорох, но не предала ему значения. Решила, что это Пин или Малинка.

Но глухой стук о пол, как будто что-то тяжелое свалилось, все же остановило меня, и я поменяла свой курс, направляясь к гостиной. Тихая ругань. Руслан?! Застыла я, смотря на этого придурка, который залез через открытое окно.

— Ты совсем обалдел? — у меня даже голос прорезался от такой наглости. — Какого… ты тут забыл?

— Я хочу поговорить с тобой, — выпрямился он.

Сердце невольно заныло. Хотелось подбежать, обнять, поцеловать. Но он сам лишил нас такой возможности. Нужно быть стойкой, приказала себе.

— А я не хочу, — развернулась и поплелась к кухне, — выход найдешь сам.

— И не подумаю. Я хочу все тебе объяснить, только после этого уйду, — шел он за мной. Вот прилипала. Ну что ж, хочет снять с себя груз вины, пусть.

— Хорошо, говори быстро и выметайся, у меня еще много дел, — полезла в холодильник и нашла бульон. Достала и налила себе в тарелку. Ему ничего не предлагала сознательно. Не заслужил. Отвернулась, разогревая в микроволновке, и думала только об одном, чтобы выдержать и не заплакать.

— Ира, может, присядешь? — отозвался он.

Я молча достала ложку, тарелку с супом и уселась за стол.

— Спасибо, что позволил, — начала есть суп, смотря на него равнодушно. — Ну, я слушаю.

— Я не могу так с тобой разговаривать, — стал раздражаться Руслан, — такое чувство, что тебе вообще все равно, что случилось, что будет дальше…

— Ты прав, — спокойно подтвердила его слова. Эх, надо было все же в театральный идти, — мне все равно сейчас. Вчера, может, и не было так, но сегодня ты с Олей. А остальное меня не касается…

— Ира, она пыталась покончить с собой, я не могу, — перебил он меня. Я даже на секунду зависла от такой новости. Она точно больная. — Мне, кажется, она нездорова. В плане…

— Психбольная, — прожевывая кусок куриного филе, проговорила я, — и что? Решил повесить на себя эту вину? В благородного поиграть захотелось? — смотрела на его каменное лицо от моих слов. А что он думал я тут рыдать буду. Да ни за что, — только знаешь, Руслан, она ведь нормальной не станет, если ты к ней вернешься…

— Я не могу иначе, ей нужна помощь…

— Она у нас резко сиротой стала? Некому помочь? — била его своими вопросами больнее, чем руками, — Ты тут при чем?

— Это моя вина, — попытался он оправдаться.

— И что? Из-за этого нужно ломать себя? Или тебе хочется быть с ней?

— Нет…

— Видишь, тогда не понимаю…

— Ира, я тебе говорю, — сорвался он, — это моя вина. Она чуть не умерла, ты понимаешь? Понимаешь, что по моей вине человек чуть не умер?

— Повторю, чувствуешь вину, прямая дорога в церковь, — пожала я плечами, доев последнюю ложку супа, и встала к раковине, — батюшка выслушает и простит…

— Ты серьезно сейчас? Я не могу поверить в то, что ты такая бессердечная, — смотрел на меня Руслан в шоке.

— А какой ты реакции ждал от меня? Что я буду плакать, умолять не покидать меня? Или… то, что кинусь к тебе в объятья и прошепчу: «Русланчик, я готова ждать тебя сколько потребуется. Я все понимаю, конечно, Олечке нужна твоя поддержка, любовь…». Нет уж. Ты выбрал ее в очередной раз, значит нам не по пути, — развела я руками.

— Хорошо, я понимаю твою реакцию. Я виноват перед тобой, очень сильно…

— Видимо, не так сильно, как перед Олей, — усмехнулась, вспоминая наш вчерашний день, — но ты не бойся, я резать вены, или чего она там сделала, не буду. Можешь спокойно ехать к ней, — подошла к нему, и похлопала по плечу. — Все, Русик, я устала. Хочу поспать… Надеюсь, мы все решили, и ты доволен?

— Ира… — замялся он. Затем встал, видимо, понял, что разговаривать бесполезно, — Хорошо, я все понял. Прости меня… — прошел мимо меня к выходу.

— За что? — решила добить его. Пусть думает, что для меня это был просто секс. И плевать, что я ему призналась, могла ведь и соврать, — Все было великолепно. Спасибо за чудесный день, хотя бы здоровье поправила, — улыбнулась ему, до боли сжав руки в кулаки. Только бы не расплакаться.

Руслан еще с минуту просто молча стоял и смотрел на меня, а после развернулся и ушел.

Ну что ж… так будет лучше. Унижаться перед ним я точно не собираюсь, плакать и просить. Смахнула слезу с лица. Просто забуду, если смогу… и пойду дальше. Время ведь все лечит. Вот и я вылечусь. А он пусть сидит со своей ненормальной, если не понимает, что это не его заботы. Может, я была жестока, но я считала, что права.

Руслан.

Я ехал по дороге как сумасшедший. Не верил, что она могла такое сказать. Всего ожидал: слез, криков, но не такого безразличия. Неужели ей действительно плевать на прошлый день?! Здоровье она поправила, ругнулся, обгоняя очередную машину, которая плелась словно черепаха. А как же слова о том, что я уже долгое время ей нравлюсь? Нет, это бред! Она просто злится, поэтому наговорила… Да и в ее словах есть смысл, все прекрасно понимал. Не я должен нянчиться с Олей. Но ее родители, словно не замечают, что их дочь больна. Я должен помочь. Да мне важно искупить свою вину хотя бы так.

А как будешь искупать свою вину перед Ирой? Тут же возник вопрос в моей голове. Я предал ее… предал. Выбрал Олю… Стоп! Она сказала, что уже в очередной раз. Но тогда именно она оттолкнула меня. Что она имела в виду? Въехал на парковку больницы, но выходить из машины не торопился. Устало откинулся на сиденье. Увидел, как в здание зашли родители Оли. Значит, могу посидеть еще какое-то время. Пусть пообщаются без меня. Да идти особо не хотелось. Но нужно во всем разобраться с ее мамой. Мне совсем не понравилась ее реакция на предложение о помощи. Я понимал, что Оля единственная дочь и она всегда будет лучше всех, но… ударил по рулю. Почему я ответил согласием на ее вопрос. Почему не сказал, что мы не вместе? Ведь Ира действительно права. Она не сирота, а я так, проходящий парень. Оля придумала себе любовь, а в итоге мы оба страдаем. Как же быть?

Зазвонил мобильный, это была Оля. Не хочу отвечать, закрыл лицо руками. Но он все не выключался.

— Да, — все же принял вызов.

— Руслан, ты где? Я соскучилась, мне так плохо без тебя… — сыпала она вопросами. А я молчал и даже не делал попытки ее остановить. Я точно этого не выдержу, не смогу…

— Я скоро буду, заехал в магазин, купить тебе чего-нибудь вкусного, — соврал, благо, действительно чуть раньше закупился фруктами.

— Ты точно приедешь? — уже чуть ли не плакала Оля.

— Да, Оля. Жди, — отключился и вышел из машины, взял пакет с фруктами и направился к главному входу. Я шел к ее палате так медленно, как только мог. Хотелось оттянуть нашу встречу. Ее уже перевели в терапию, в отдельную платную палату. Прошел через пустующий пост. И уже хотел войти, как услышал спор Оли с матерью.

— Нет, я не буду их принимать, — грубо говорила девушка, — мне и без таблеток хорошо…

— Олечка, ты не понимаешь… мы же для тебя стараемся, — как с маленьким ребенком говорила Людмила Ивановна. — Тебе же так повезло с Русланом, он такой хороший мальчик, ты разве хочешь, чтобы он все узнал?

Узнал? Что я должен узнать? Боже… осел я прямо на пол. Неужели это у нее уже давно? И, возможно, не первый приступ… прислушался к их разговору. Оля плакала.

— Нет, мамочка, только не говорите ему. Пожалуйста, он точно меня бросит. Я… убью себя. Не хочу жить без него, не хочу, не хочу, — полетело что-то в стену.

— Тихо, милая, тихо, — стала успокаивать ее женщина, — Мы ничего не скажем, но ты должна принимать таблетки…

— Хорошо, — было коротким ответом, секундная тишина. Только звон графина и льющейся воды. Видно, дают ей эти самые таблетки. Усмехнулся, так и оставшись сидеть на полу. Значит, они решили скрыть от меня факт того, что их дочь больна. И им вовсе не нужна моя помощь, потому что они и так уже знают, как ее лечить. Повернул голову в сторону выхода. Хотел сбежать… но нужно найти силы, поговорить с родителями. Почему они пошли на поводу у дочери, которой нужно лечиться, а не потыкать нездоровым капризам. Только я хотел подняться и зайти, как дверь открылась, и из палаты вышел Антон Васильевич. Он быстро посмотрел на меня, а после также быстро закрыл за собой дверь, кинув мне только:

— Идем, — и отправился в сторону буфета.

Быстро поднялся, оставив пакет с фруктами на посту, и пошел следом. Видимо, он понял, что я все слышал. Ну что ж послушаем, что он расскажет. Теперь я понимал, что вчера он злился не на меня. Он просто был против лжи своей дочери и жены. Пытался рассказать мне, но ему не позволили. Еще бы. Я просто посоветовал врача, может, даже сам бы договорился о лечении, но не больше. Ей сначала нужно пройти курс, а уж потом заводить отношения.

Мы присели за самый дальний столик, так чтобы нас никто не смог услышать, хотя людей было немного. Но все же, я понимал, что Антон Васильевич переживает.

— Я так понимаю, ты услышал спор Ольги с Людой, — не спрашивал, а скорее утверждал мужчина.

— Да, слышал про лекарства, которые она отказывается принимать, — смотрел в столешницу тусклого серого цвета, — а еще то, что вы скрываете от меня ее болезнь. Вы ведь знаете, что она больна? Чем? И причины… вы знаете причины? Нужно же попытаться вылечить это… или…

— У нее маниакально-депрессивный психоз, это наследственное, по линии матери. Лечение есть, но мы заметили слишком поздно…да и оно скорее просто останавливает на какое-то время болезнь, а не лечит до конца. Она принимает таблетки, вернее, принимала. Видно, из-за вашей ссоры Оля перестала это делать. И пошло обострение… — устало вздохнул Антон Васильевич.

— А раньше, она уже пыталась…

— Пыталась покончить с собой? — совершенно спокойно уточнил мужчина, я лишь кивнул головой. — Да, было несколько раз, но мы вовремя останавливали ее.

— Почему вы скрывали от меня такое долгое время? Да и Оля вела себя, как вполне здоровый человек, только последний год…

— С тобой она держалась дольше всего. Мы решили, что возможно, ты сможешь ей помочь или, в любом случае, она хотя бы заживет более-менее нормальной жизнью. Да и врача мы нашли неплохого. Он, конечно, посоветовал положить ее в клинику, чтобы пройти полное лечение, но у нас нет таких денег. Поэтому приходится обходиться таблетками и постоянным контролем за ее поведением. Оно может меняться очень быстро, но, думаю, ты это замечал иногда.

— Да, но не придавал значения…

— Оля хорошо научилась справляться с болезнью. Но как оказалось, ваши отношения ей не помогают. Жаль, что вижу это только я. Не осуждай Люду, она просто заботливая мать, да и… — стушевался Антон Васильевич.

— Не осуждаю, — решил успокоить. Какая разница сейчас оттого, что я чувствую. — Послушайте, Антон Васильевич. Я могу помочь с лечением. Вы сказали, что у вас есть хороший врач, а у меня есть деньги…

— Руслан, ты хороший парень, но я не могу пользоваться твоей добротой…

— Нет, вы не будете пользоваться. Я сам хочу помочь. Все же мы с Олей были вместе долгое время, да и я обещал быть с ней… А последние обстоятельства, я должен хоть что-то сделать. Прошу, не отказывайтесь.

— Спасибо тебе. Но ты пойми, что на твоем месте мог быть любой другой парень, просто она заметила тебя. И твое обещание… не нужно. Ты еще слишком молод. Не ломай себе жизнь.

— Но…

— Я не позволю быть вам вместе, тем более, как ты сам заметил, после того, что случилось. Сколько ты выдержишь с ней без любви? Сорвешься, а она снова возьмется за лезвие. Нет, даже не думай. Можешь поговорить с ней… хотя лучше не стоит, — потер он постаревшее лицо, — в любом случае ей станет хуже. Это вызовет новый срыв. Но она хотя бы сейчас в больнице, где ей смогут ту же оказать помощь.

— Антон Васильевич, я все равно помогу вам. Назовите мне фамилию врача. Я сейчас же свяжусь. Мы договоримся, чтобы Оле подготовили палату, перевезем ее. Не отказывайтесь, вам нужна эта помощь. Подумайте прежде всего о дочери. Нужно попытаться приблизить ее к нормальной жизни.

— Хорошо, мы тебе очень благодарны. Честно, прости, что пришлось столкнуться с таким, да еще и… — замотал он головой. Было видно, что мужчине неудобно, — но… Руслан, у меня будет просьба. Я знаю, ты обещал Оле быть с ней, но как я сказал, это не лучшее решение…

— Я вас понял, — кивнул. В этот момент я почувствовал такое облегчение и вместе с этим стыд. Я словно… последний мерзавец и трус, который сразу же готов сбежать. Но также понимал, что наши отношения в любом случае ни к чему хорошему не приведут. Все правильно. Хотя бы материально я смогу помочь ей. С Олей поработают специалисты. Она еще будет счастлива… Хотелось в это верить, иначе вина была просто неподъемной.

А еще удручало то, что Ира все равно не простит меня. Она не вернется… я слишком сильно обидел ее. И прекрасно понимал, что полностью заслужил все обвинения, которые она бросила мне сегодня. По сути, я просто переспал с ней, а после бросил, предпочтя, вернуться к бывшей. Хотелось рассмеяться… какая-то сплошная утопия.