Хоб

— Король и королева Атлантиды потеряли одну из своих дочерей.

— Ах. Теперь все ясно. Сожалею об их утрате.

Оберон выгнул бровь. Сожаление Робина не было искренним… но это мог заметить лишь Оберон, так как слишком долго знал Хоба.

— Она не умерла. Просто сбежала от договорного брака с одним из принцев Пасифики. Последовавшее слияние дало бы обеим сторонам большую власть, но, очевидно, принцесса решила, что не хочет подчиняться желаниям родителей.

Робин ухмыльнулся… довольно злобно.

— Последний брак по расчету, в которого тоже сбежала невеста, подарил нам рождение ребенка Данна. Может, стоит посоветоваться с Провидцем?

Оберон нахмурился. У него не было времени. В последнее время его сны стали… странными. Он так устал.

— В ситуации нет ничего веселого, Робин. Если принцесса Кассандра не вернется к семье, то может начаться война.

Оберон мог бы послать кого-нибудь для переговоров о мире между двумя народами, но только в том случае, если к нему обратятся лично. На данный момент его главной целью было предотвращение войны между Черным и Белым дворами. Второстепенные дворы, даже такие большие как Атлантида и Пасифика, были предоставлены сами себе, если только не влияли на Титанию и Глорианну или лично не обращались за помощью к Оберону. Атлантида отличалась шаткой, часто игнорируемой верностью Глорианне, а Пасифика поклялась в верности Титании.

— Кого ты отправил?

Хоб хорошо его знал. Оберон будет следить за ситуацией, даже если к нему не поступало никаких просьб.

— У нас мало глубоководных нимф, обученных в Клинки.

— Я бы предложил Дилана.

Селки[1]? При дворе Атлантиды? Забавно, не так ли? Атланты были еще более предвзяты к низшим сословиям, нежели Сидхе.

— У него нет доступа к высокопоставленным дворам.

Робин задумчиво нахмурился.

— Тем не менее я отправлю именно его. И ему предоставят доступ туда, откуда обычно выгоняли.

— Хобгоблин.

Робин вздрогнул, вновь сосредоточив внимание на Обероне.

— Как ты организуешь этот доступ?

Робин вздрогнул и оглянулся через плечо.

— В ближайшее время я обязательно отвечу на все вопросы, мой сеньор. А пока прости, — он поклонился. — Похоже, у меня намечается свидание.

Зеркало потемнело. Оберон удивленно моргнул.

— Свидание?

О чем только думал Робин? Оберон отошел от зеркала, не зная, чувствовал он раздражение или заинтересованность. Скука сопровождала его ежедневно, а выкрутасы Робина позволяли хоть немного отвлечься

Возможно, консультация с Провидцем была действительно не плохой идеей.

***

Робин поправил грудь и улыбнулся, проверяя, нет ли на зубах помады. Никогда еще он не был так рад быть мужчиной, как когда превращался в женщину. Как они терпели эти бюстгальтеры на косточках и блеск для губ? Хоб мысленно поклялся, что в следующий раз обернется малолетнем пареньком. По крайней мере они носили удобную одежду. И поскольку для того, чтобы переодеться, требовалось меньше энергии, нежели заставить одежду соответствовать его желаниям, Робин всегда путешествовал с необычным набором вещей.

Он так скучал по хиппи и их прожиганию жизни. Самое комфортное десятилетие его существования.

Застегнув молнию на ботинках с высокими каблуками, он наклонил голову, чтобы в последний раз проверить рога, и рассеянно отметил прекрасный вид на свои прелести, которые открывал топ с низким вырезом. Ну что ж, эти активы будут задействованы так часто, как ему понадобится, при этом без каких-либо угрызений совести. Робин получал больше информации, используя блузки с глубоким вырезом, чем при каком-нибудь другом методе.

Женщины были правы. Мужчины действительно были глупыми созданиями.

У Каэля будет припадок, когда он увидит Робина. Впрочем, если пареньку было суждено быть завербованным в Клинки, то стоило привыкать к разным обликам Хоба. Конечно, Робин предпочитал быть мужчиной и часто выбирал соответствующую маскировку, но смена пола точно выводила его жертву из равновесия. В итоге Пук, скорее всего, тоже начнет использовать свои способности к изменению формы, чтобы менять пол и расу. Подобные уловки были неотъемлемой частью их работы.

Робин убрал помаду в огромную сумочку и добавил последний штрих — пару бриллиантовых гвоздиков в ушы. Критично оглядев свою внешность, он остался доволен тем, чего достиг. Да, Робин мог менять пол или расу по своему желанию, но также требовались немалые усилия, чтобы подобрать наряд и нанести макияж.

Хоб уменьшился на шесть дюймов и набрал пятнадцать фунтов, чтобы обрести необходимые формы. Распушив свои вьющиеся светлые волосы, он похлопал большими, нарочито пустыми голубыми глазами и тихо усмехнулся.

Он выглядел одновременно симпатичным и тупым. Идеально.

Завтра он собирался посетить бал в образе крупного чернокожего мужчины, а послезавтра? Будет зависеть от обстоятельств. Если какая-либо из его личин вступит в контакт с делегатом, то придется почаще выпускать данную личность на прогулку.

Робин посмотрел на часы и поморщился. Осталось совсем мало времени на подготовку к съезду. Ему еще нужно было успеть вернуться к мужскому облику (и без блеска на губах), чтобы успеть на свидание с Михаэлой. Выражение лица Робина смягчилось. Девушка была странным маленьким существом с большими невинными карими глазами и легким принятием окружающего мира. Было в ней нечто такое, что притягивало его, заставляя желать превратиться в защитника. Если Михаэла действительно была для него единственной…

Робин вздрогнул от ужаса. То, как она справлялась с самыми безумными ситуациями, приводило его в оцепенение. Михаэла бесстрашно атаковала Редкапа, воспользовавшись перцовым баллончиком, чтобы спасти пука. Потом девушка очаровала одного из главных помощников Титании, Наводящего Страх. Слава Богу, она не успела поболтать с Сесилией Малмейн в той уборной. Вероятно, в итоге они встретились бы снова, чтобы в дружеской атмосфере сделать маникюр.

Робин побледнел, когда перед его глазами предстали мысли о будущем в ужасающих деталях. Что будет, когда он представит ее при Дворе? Хоб содрогнулся. Неминуемая катастрофа. Пригласит ли она Титанию и Глорианну на чай? Вмешается ли в личную жизнь Оберона?

Переделает ли Серый Дворец?

Или, что еще хуже, залезет ли в работу Робина под видом «помощи», тем самым подвергая себя опасности?

Тьфу. На самом деле то, чего он пытался избежать, уже произошло. Михаэла так увлекла его, что он отвлекся от очень реальной и опасной миссии. Если Хоб не вытащит голову из задницы в ближайшее время, то принц Эван умрет.

Робин схватил зеркальце, замаскированное под сотовый телефон, и закинул его в сумочку. Только Оберон знал, как создавать такие волшебные вещицы. Искусство, утраченное вместе с Туата Де Дананг. Оберон ненавидел давать зеркальца кому-либо, кроме тех, кому безоговорочно доверял. Насколько помнил Робин, со времен войны, расколовшей Великий двор, только он получил дар от Оберона.

Хоб закружился. Его тело распалось на мелкие частицы, вновь собравшись в вихре темного тумана в кабинке уборной на бале фей. Робин глубоко вдохнул и открыл дверь, улыбаясь удивленной женщине, смотрящей на него в зеркало. Она была одета как тролль с ярко-зелеными волосами, уложенными в ирокез, и в плаще с меховой подкладкой, в которой, должно быть, было слишком жарко. Дама явно обладала стальными нервами.

Робин в последний раз взъерошил свои светлые волосы и направился к двери. Пора приступить к шпионажу за многочисленными фейри. Он собирался выяснить, что задумала Титания. Хоб изо всех сил старался не обращать внимания на безумных людей, отчаянно пытающихся окунуться в мир фейри. Со времен указа богов скрывать существование других рас от людей, мания найти нечто сверхъестественное в мире приводила человечество к взлетам и падениям безумия. Между охотой на почитателей дьявола и сжиганием ведьм в Салеме, люди были одержимы фейри, и не всегда данная мания заканчивалась положительно. Однако…

Мимо Робина прошагал мужчина в комбинезоне механика с крыльями, сделанными из проводов и шестеренок. Парень был увлечен разговором с гораздо более обычной женщиной, одетой в блестящее розовое платье. Поверх бейсболки, которую он носил задом наперед, были натянуты очки сварщика, которые удерживали фальшивые заостренные уши. Черные подкрашенные ногти довершали образ мужчины. Робин чуть не рассмеялась вслух. Жаль, что с ним не было Большого Реда. Гремлину наверняка понравилось бы зрелище.

Ред придумал бы способ заставить человека летать.

Робин хихикнул. Прозвучало гораздо пакостнее чем то, что он имел в виду.

Ред был великолепен, один из его любимых Клинков. Черт, именно он раздобыл информацию, которая помогла уничтожить лидера клана Малмейн. Большой Ред помогал Робину, когда дело касалось компьютеров.

— Ты слышал? Сегодня утром из Делавэра вытащили кого-то беднягу.

Робин вполуха слушал бормотание людей, пытаясь найти кого-нибудь из фейри Черного двора, бродящих по коридорам. Королева не стала бы посылать на переговоры кого попало. Нет, если Робин правильно догадался, то их цель была более зловещей, чем просто наблюдение, как люди притворяются феями.

— Говорят, он выглядел так, будто встретился с акулой.

Человек фыркнул от смеха.

— Где ты услышала этот бред? В Делавэре нет акул.

— Полицейская чистота. Мой муж работает офицером.

Брови Робина удивленно выгнулись. Хм, акулы. Люди не узнали бы укусы эч-ушкье, но Робин-то в курсе.

Черт. Он думал, что они расположились достаточно далеко от реки, чтобы быть в безопасности от аппетитов эч-ушкье. Эч-ушкье, или водяная лошадь, был печально известен тем, что утаскивал добычу в воду, чтобы позже насладиться плотью. Робин не понимал таких привычек и никогда не хотел бы попробовать нечто подобное.

Была причина, по которой некоторые фейри естественным образом тяготели к Черным. Эч-ушкье был ярким примером.

Однако от жертвы должно было остаться очень мало. Возможно, его прервали во время кормления, из-за чего остались частично съеденные останки, которые и обнаружили люди. Редкая ошибка, присущая молодым фейри… МакНил.

— Говорю тебе, Робин Гудфеллоу где-то здесь!

Хоб изо всех сил старался не подавать вид, что обратил внимание на тихий диалог, раздающийся откуда-то справа. Оба голоса были незнакомы. Робин не осмелился посмотреть на говорящих, но уловил запах фейри и эч-ушкье. Видимо, разговор проходил между лордом Уайтом, единственным Сидхе Черного Двора, и МакНилом. Хоб наклонился и наткнулся взглядом на висящие серьги одаренной мастерицы.

Михаэле прекрасно подойдут золотые и серебряные украшения, выставленные на продажу в зале съезда фей. Внезапно перед его глазами возник яркий образ, в котором Михаэла была одета лишь в серебро.

Он поежился. Робин впервые испытал возбуждение, находясь в теле женщины. Довольно странные ощущения. Вроде бы знакомо и в то же время чуждо. Такая пульсирующая потребность.

— Что будем делать? Если Оберон послал Хоба, то, скорее всего, они выйдут на нас.

А? Робин улыбнулась продавцу и указал на особенно потрясающее ожерелье из звезд. Он увидит Михаэлу в нем еще до того, как закончится ночь.

— Сколько?

Продавец назвал цену, и Робин начал рыться в кошельке в поисках нужной суммы. Все его внимание было приковано к двум спорящим мужчинам в десяти футах от стойки.

— Продолжаем придерживаться плана. Так приказала она. Я, например, собираюсь подчиниться.

— Но что, если…

— Нет. Пусть с Хобом разбирается лорд Рэйвен, Уайт. Мы же делаем свое дело, не больше. Понял?

Лорд Сидхе недовольно хмыкнул.

— Никак не пойму, почему я должен подчиняться твоим приказам.

Робин заплатил за ожерелье наличными, терпеливо ожидая чек. Он не спешил уходить. Становилось все интереснее и интереснее.

— Что там с Редкапом? Думаешь, он заговорит? — Уайт явно нервничал. Возможно, Робин навестит Редкапа в больнице. Если у него была информация о планах Титании, то Хоб обязательно выведает подробности.

— Один все-таки выжил? Дерьмо. Наводящий Страх знает об этом?

— Без понятия. Лорд Рэйвен не заглядывает ко мне, чтобы попить чайку и поболтать.

Робин подхватил свою сумочку и подошел поближе. Если они знали о выжившем Редкапе, значит, могли пронюхать и о Михаэле, а это никуда не годилось. МакНил легко уничтожит девушку, не оставив от тела ничего, кроме костей.

— Мы должны рассказать ему. Смирись, МакНил.

— Что это было, Уайт? Кто из нас главный?

Робин четко уловил угрозу в голосе водяного, но Уайт, казалось, этого не заметил.

— Скоро я поделюсь с ней этими незначительными фактами. И тебя отправят собирать вещи. Я никогда не понимал, как ты вообще выбрался из того захолустного озера.

— Может, потому что от меня больше пользы, чем от какой-то феи, витающей в облаках, — МакНил рассмеялся. — Это не действует на фейри воды, Уайт.

Робин удивленно наклонил голову, не отрывая взгляда от трикотажа на столе. МакНил был устойчив к чарам Сидхе? Интересненько. Хоб знал, что водные фейри умели сопротивляться ментальным чарам манипуляциям, но встретить того, кто так открыто смеялся в лицо Сидхе? Либо МакНил был старше, чем предполагал Робин, поэтому так небрежно относился к своим убийствам, либо у него было какое-то особое сопротивление, о котором Хоб даже не догадывался. Нужно задать пару вопросов Дункану во время следующей встречи. Малмейн, которому было чуть больше пятисот лет, был могущественным Сидхе, который мог влиять практически на любые умы.

— Имей в виду, любой из этих, казалось бы, невинных людей может оказаться Хобом. С этого момента мы молчим, если только не находимся в уединении наших комнат. Хватит паниковать, Уайт. Я серьезно. Ты же не хочешь, чтобы твой клан остался без лидера, верно? — послышался смешок и звук удаляющихся шагов. Запах эч-ушкье исчез, оставив после себя кислую вонь страха.

— Однажды я разрежу его на куски и превращу в клей.

Робин усмехнулся и мысленно согласился.

Глава 8

— Михаэла?

Она обернулась, изумленно отметив привлекательную внешностью и обаятельную улыбку Ринго…, но что-то было не так. Бриллиантовые гвоздики в его ушах выглядели сексуально, но опять же…

— Ты пользуешься блеском для губ?

Ринго вытер рот рукой и продемонстрировал девушке чистую ладонь. Не было даже намека на блеск.

— С какой стати мне пользоваться блеском для губ?

Михаэла расслабилась. Возможно, ей просто показалось. Ринго не стал бы назначать ей свидание, а потом встречаться с кем-то другим. Или стал бы?

— На съезде фей? А сам как думаешь?

Мойра, которая провела с ней большую часть дня, захихикала. Она была чертовски хорошей компаньонкой, язвительной и милой в нужные моменты. Мойра превратила несколько удивительно скучных семинаров в то, что Михаэла запомнит надолго.

— Верь мне, милая. Меня интересуют исключительно представительницы слабого пола.

Она наклонила голову и — позже Михаэла утверждала, что сам дьявол тогда дернул ее за язык — пробормотала:

— Вполне вероятно, что ты трансвестит, как Эдди Иззард[1].

Ринго удивленно моргнул. Может, ей не стоило дразнить его?

На лице Джейдена расплылась озорная улыбка.

— Знаешь, существует множество фильмов, которые стали бы намного веселее, если бы в их название добавили слово «трансвестит». Например, День триффидов-трансвеститов[1].

Мойра усмехнулась.

— Трансвестит, Сын Маски[1].

— Пошел ты, трансвестит Фредди[1], — Михаэла споткнулась, когда Ринго остановился как вкопанный. — Что случилось?

Ринго удивленно выгнул темные брови.

— Почему-то я думал, что фильм так и назывался.

Высокий, блондин обнял Джейдена и Мойру.

— А если бы в этих фильмах еще и снимались трансвеститы, то было бы вообще отлично. Например, Шоугёлз[1].

Джейден расслабился в объятиях блондина.

— Так там действительно снимались трансвеститы.

Михаэла мельком взглянула на Ринго, который подмигнул ей в ответ, и вновь повернулась к блондину. Мужчина с некоторым удивлением наблюдал за ее общением с Ринго.

— Дункан, правильно?

— А ты, должно быть, Михаэла, — он протянул руку. — Приятно познакомиться. Мойре понравилось утро, проведенное с тобой. Спасибо.

Михаэла улыбнулась. Любовь на лице Дункана к обоим партнерам была очевидна.

— Нам было весело, даже если на уроке строительства крыльев Мойра откровенно веселилась.

Мойра рассмеялась.

— Надеюсь, инструктор когда-нибудь простит меня. Когда мы уходили, она бормотала что-то о виски.

— Ты расстроила ее, amoureaux?

Мойра бросила на Дункана невинный взгляд, притом настолько фальшивый, что Ринго еле подавил смешок.

— Разве я способна на такое?

Михаэла покачала головой.

— Кто хочет пиццу?

Джейден потер живот.

— Мм. С чесночком, — когда его пары странно посмотрели на него, мужчина лишь пожал плечами. — Что? От пепперони я тоже не откажусь.

Михаэла подпрыгнула от неожиданности, когда Ринго взял ее руку и положил ту на свой изгиб локтя.

— Не обращай на них внимания, и, может быть, они исчезнут.

Трио бросило на него испуганные взгляды, расслабившись только после того, как Ринго рассмеялся. Михаэла не поняла, что произошло. Он ведь не мог заставить их действительно исчезнуть.

Ринго провел ее через двери отеля на прохладу городских улиц.

— В какие неприятности вы с Мойрой попали на уроке строительства крыльев?

Михаэла невинно похлопала глазами, понимая, что выглядит так же убедительно, как и Мойра несколько минут назад.

— Ей не понравилась моя цветовая гамма.

Мойра цокнула.

— Не понимаю, почему. Зеленый цвет поднимал настроение, а лаймовый и желтый — будоражил воображение. Идеально для крыльев феи, особенно если добавить конфетти, будто это радужные брызги.

— Ну вот разве я не права? А потом она попыталась заставить меня сделать что-нибудь более изящное и сказочное. Пфф. Словно она лично была знакома с феей, которая периодически прилетала и сидела на ее остроконечной шляпе.

По какой-то причине случай так рассмешил Джейдена, что ему даже пришлось остановиться и прислониться к стене, чтобы отдышаться.

Михаэла направилась в пиццерию, желая провести время с Ринго и его друзьями. Но прежде, чем они заняли столик, телефон Дункана завибрировал. Мужчина скорчил гримасу, глядя на определившийся номер.

— Работа.

— Черт, — Мойра и Джейден обменялись взглядами. — Ринго…

— Идите, защитите своего мужа. Уверен, мы с Михаэлой сумеем найти себе занятие.

Взгляд, который он бросил на нее, был полон огня. Михаэла чуть не растаяла, забыв о своем вопросе о том, почему Дункан нуждался в защите. Его глаза… Боже, его глаза были великолепны. Самого красивого оттенка ореха. Даже скорее голубого, чем карего. Они странно сверкали, будто как-то причудливо отражали свет. Неожиданно все прекратилось, словно Михаэле померещилось.

Если бы она не видела, как изменился Ринго в момент нападения на нее, то решила бы, что ей показалось. Хотя, может она просто сошла с ума.

Или Ринго все же был каким-то волшебным существом…

— Спасибо, Ринго, — Мойра похлопала Михаэлу по руке. — Чуть позже пересечемся, ладно? У нас запись на семинар по гэльскому языку. Только не забудь.

— Хм? — Михаэла удивленно моргнула. Вот дерьмо. Она совершенно забыла о Джейдене, Дункане и Мойре, погрузившись в потусторонний взгляд Ринго, словно поддавшись гипнозу. — Да, конечно. Звучит неплохо.

Ухмылка Ринго была какой угодно, только не невинной. Ему явно понравилась ее рассеянность.

Черт. Ее влечение было слишком очевидно. Может, ей стоило сбавить скорость, отменить свидание… или перенести на более поздний срок. Они познакомились только вчера, но Михаэла уже была готова сбросить трусики и молить о пощаде.

— Михаэла?

Перед ее глазами возник образ — Ринго над ней, они занимаются любовью.

— Михаэла, — прошептал он возле ее уха, из-за чего по спине девушки побежали мурашки. — Наш столик готов.

Ух. Секс на столе. Она всегда хотела попробовать.

Острые зубы прикусили ее ухо.

— Не знаю, что у тебя на уме, но, пожалуйста, прибереги это на то время, когда мы останемся одни.

Михаэла чуть не застонала. Голос Ринго звучал… по-другому, более формально. Но в тоне прослеживалось глубина. Какая-то дикость и сила. Она снова сосредоточилась на реальном мире и обнаружила пристальный взгляд Ринго. Сейчас его глаза были более голубыми, нежели карими.

Он тоже хотел ее.

Михаэла облизнула губы, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. В этот момент его взгляд остановился на ее губах. Словно он хотел съесть ее.

И она собиралась позволить ему.

— Ты голоден? — прошептала она.

Ринго шагнул ближе.

— Михаэла?

Она снова облизнула губы.

— Пицца.

Он кивнул и положил руку на ее поясницу. Жар от его ладони ошеломлял.

— У них как раз освободился столик на двоих, дорогая.

— Мм-хм, — она позволила Ринго отвести ее к столику и усадить на стул. Устроившись рядом и подвинувшись максимально близко к Михаэле, он положил руку за спинку ее стула, окутывая девушку своим теплом. Михаэла практически сидела у него на коленях, но точно не собиралась жаловаться.

Боже, она превращалась в шлюху. Ринго постучал пальцем по столу и, проигнорировав меню, которое официант положил на поверхность, попросил принести колу.

Михаэла заметила, что его ногти почему-то стали черными.

— Ты упоминала, что работаешь медсестрой.

Ее внимание переключилось на его лицо. Девушка нахмурилась.

Черными? Ха. Более вероятно, что он все же воспользуется блеском для губ. Но… может она просто раньше не обращала внимание… вероятно, парень просто подготовился к костюму для съезда.

— А где?

— Педиатрия, — единственное, что Михаэла сумела выдавить из себя. Когда она рассказывала людям, чем зарабатывала на жизнь, то у них была одна из двух реакция. Испуг или благоговейный трепет. Будто она была каким-то гребаным супергероем. Но Михаэла никогда не отличалась смелостью. А вот дети… Они как раз были супергероями.

Поэтому Михаэла не хотела вдаваться в подробности. Для начала они закрепят возникшую симпатию, а уж потом она расскажет о своей работе.

— Еще я люблю кататься на сноуборде и гонять по грязи на мотоциклах.

Он ухмыльнулся.

— Точно. Водители той скорой помощи были хорошо знакомы с твоими увлечениями.

— Мне нравится скорость, — неужели она уловила нотку ревности? — Те парни — мои друзья. В больнице работают много хороших людей, но они лучшие и всегда прикрывают мою спину.

— А другие нет? — его рука соскользнула со стула и легла на ее плечи. Если бы речь шла не о Ринго, то Михаэла испугалась бы настойчивых прикосновений, но с этим мужчиной все ее страхи ушли на задний план.

Она немного поддалась на встречу мужчине, наслаждаясь его теплом.

— Некоторые полные придурки, чье единственное искупительное качество заключается в том, что они когда-нибудь умрут.

Он тихо рассмеялся.

— У меня тоже есть пару таких коллег.

— Чем ты занимаешься?

— Служба безопасности, — он ухмыльнулся. — Наш официант возвращается.

— Пепперони?

— А есть еще другие виды пиццы?

— Ох, ты идеально подходишь мне.

Он вновь прикусил мочку ее уха. Его зубы были удивительно острыми.

— Я очень на это надеюсь.

Черт. Михаэле так сильно хотелось ощутить, как его зубы впиваются в ее шею, что она практически чувствовала это. Девушка благодарно улыбнулась официанту, который принес содовую. Михаэла залпом осушила бокал.

Ринго сделал заказ, а заем добавил туда еще одну колу. Казалось, она забавляла его.

Хорошо. Возможно, пришло время для соблазнения.

Она взяла кусочек льда из своего стакана, провела им по губам, а потом закинула себе в рот. Рука Ринго напряглась на ее плечах, а пальца запутались в ее волосах.

— Ты играешь с огнем, дорогая.

Она достала еще один кусочек льда и лизнула его.

— Хорошо, что у меня есть лед.

Ринго удивил ее, опустив голову и всосав кубик льда, зажатый между ее пальцев.

— Какой?

— Я не сплю с парнями на первом свидании.

Откуда, черт возьми, это взялось? Михаэла умирала от желания нарушить свое золотое правило, особенно когда карий в его глазах почти полностью исчез, оставив только голубой, словно безоблачное небо. Она наклонила голову, изучая его лицо. Неужели это намек на зеленый, скрытый в прозрачной синеве? Михаэла могла вечно изучать его изменчивые глаза.

— Приятно слышать, — Ринго лизнул ее пальцы, посасывая кончики. Михаэла уже была готова умолять. — Тогда мне, возможно, придется приложить больше усилий на нашем втором свидании.

Похоже, она умрет счастливым человеком. Михаэла попыталась отвлечься от ощущения его теплого языка, скользящего по ее ладони.

— Ты работаешь с Каэлем?

Прежде чем ответить, он поцеловал ее в запястье.

— Он практикант.

— Ах, — она нахмурилась. Интимная атмосфера, окружающая их, пошла на убыль. — Разве ты не должен быть с ним?

Его глаза стали совершенно голубыми, светясь в дрянном ресторанном освещении.

— Нет.

«Ну ладно».

— Мне нравятся твои глаза.

Михаэла покраснела. Очевидно, ее фильтр между мозгом и ртом дал трещину, впрочем, как и разум с логикой.

— Спасибо, — Ринго выглядел до смешного довольным.

Она решила продолжать, так как вроде их разговорчики поднимают мужчине настроение:

— Я никогда не видела карих глаз, в которых было бы больше голубого, чем карего. А когда они становятся полностью бледно-голубыми, то светятся.

Ринго резко зажмурился, скрывая замечательные глаза.

— Да?

Казалось, он расстроился. День внезапно показался менее ярким.

— Я сказала что-то не так?

Он посмотрел на нее и нахмурился, когда увидел ее разочарование. В его глазах теперь опять появился карий. Черт, Михаэла действительно сказала что-то не то.

— Нет, — он прикоснулся к ее щеке, проведя пальцем по нежной скуле. — Нет, вовсе нет.

В самом начал Ринго прикасался к нет так, словно собирался закинуть на стол и трахнуть, словно зверь. Сейчас же он стал относиться к Михаэле так, словно она была самым редким цветком. С почтением, с которым она никогда раньше не сталкивалась. Михаэла понимала, что вполне могла стать зависимой от этих нежных касаний, благоговения на его лице и дикого желания.

Может, она уже подсела.

Вскоре вынесли пиццу, они поели, и Ринго оплатил счет, чем расстроил девушку. Она планировала, что их первое свидание пройдет по-голландски[1], но ему удалось отвлечь ее какой-то глупой историей о друге по имени Рон и о розыгрышах, которые они проделывали друг с другом.

— Встретимся за ужином.

Михаэла нахмурилась.

— Мне бы очень хотелось прийти, но не сегодня. Следующие две недели я работаю в ночную смену.

Его глаза вновь стали голубыми и засветились в темноте.

— Тогда позавтракаем?

Она склонила голову.

— С удовольствием.

У нее еще оставалось время перед работой, чтобы немного вздремнуть. Предложенный Ринго завтрак был весьма кстати.

Он проводил ее до дверей в отель.

— Тогда до завтрака.

Ринго приподнял ее подбородок, и Михаэла затаила дыхание. Она знала, о чем он безмолвно спрашивал.

Михаэла с готовностью приняла поцелуй, с нетерпением ожидая, когда ощутит его вкус.

Вместо нежного поцелуя на первом свидании, которого она ожидала, Ринго ворвался и покорил. Мужчина овладел ее ртом так, как желал овладеть ее телом. Язык вторгся в рот Михаэлы, будто имел на это право, пробуя на вкус все, чем она была и, возможно, когда-нибудь станет.

Боже милостивый, Ринго был хорош на вкус. Лучше всего на свете. Лучше, чем мороженое. Лучше, чем падающий снег. Даже лучше, чем запах кожи любовника во время невероятного секса.

Такой знакомый вкус. Только мечты о Робине имели похожий вкус.

Михаэла страстно ответила на поцелуй, давая все, что он требовал, и даже больше. Когда-нибудь, возможно раньше, чем она ожидала, они окажутся в постели. И если Ринго выполнит хотя бы часть обещания, данного в поцелуе, то Михаэла приложит все силы, чтобы никогда с ним не расстаться.

Поцелуй едва закончился, их губы все еще соприкасались, когда Ринго заговорил:

— Я с нетерпением жду завтрака.

Она захныкала. Михаэла никогда не встречала никого, в чьих устах обещание оладий звучало бы так горячо.

***

Робин наблюдал, как ошеломленная Михаэла возвращалась на конференцию. Ее вкус остался на его губах, подтверждая худшие опасения и величайшую надежду.

— Джейден.

Вампир, который стоял, прислонившись к дверям конференц-центра, склонил голову и последовал за ним.

Только лучшие будут охранять его истинную пару.

Глава 9

Робин снова изменил обличье, став белокурой женщиной, и направился в заднюю часть конференц-зала. Там был замечен Рэйвен МакСуини, чья темноволосая голова поворачивалась то в одну сторону, то в другую. Мужчина, казалось, за кем-то следил, а Робин намеревался выяснить, за кем именно. Из всех делегатов только Рэйвен осмеливался постоянно угрожать Робину.

Хоб пытался убедить себя, что интерес МакСуини к Михаэле не имел никакого отношения к нему, но стоило ли лгать самому себе? Если Рэйвен попытается забрать женщину Хоба, то на своей шкуре узнает, почему Робин был личным Клинком Оберона. От Наводящего Страха не останется ничего, даже дыма и пепла.

МакСуини метнулся по коридору. Робин последовал за ним. Здесь было меньше народа, так как участники съезда разошлись по залам и заняли места. Рэйвен остановился, наблюдая за дверным проемом. Робин сделал себя невидимым и прошел вперед, заглядывая в комнату, которая завладела вниманием Наводящего Страх.

Робин нахмурился, узнав пару крыльев цвета гнилой тыквы.

Черт. По слухам, Наводящий Страх обладал устрашающими способностями, поэтому Робин не хотел провоцировать мужчину, иначе простые смертные станут свидетелями запретного. Последующая битва могла сломать или уничтожить много жизней, чему Оберон точно не обрадуется.

— Михаэла.

С другой стороны, все всегда бывает в первый раз.

Михаэла повернулась и улыбнулась МакСуини, будто он был ее давно потерянным братом. Единственное, что удерживало Робина в здравом уме — в ее взгляде не полыхал тот огонь, как при встречах с Ринго.

— Рэйвен! Как продвигается дело с твоими рисунками?

Рисунками? О чем, черт возьми, она говорила? И с каких это пор она обращалась к ублюдку по имени?

— На самом деле я не художник. Во всяком случае, не профессиональный, — МакСуини прислонился к стене, эффективно отрезав Михаэлу от толпы.

— Тогда чем ты занимаешься? Потому что, если хочешь знать мое мнение, твои рисунки расхватали бы за приличную цену.

Плечи МакСуини дернулись, что, видимо, должно было означать пожатие.

— Я работаю в службе безопасности.

Михаэла рассмеялась. Робин подошел немного ближе, чтобы его обзор не загораживала широкая спина МакСуини.

— У меня есть друг, который недавно признался, что занимается таким же бизнесом.

Дерьмо. Что ж, Хоб уже фактически раскрыл свое прикрытие, но если МакСуини подтвердит интерес Робина к Михаэле…

— Хм? И кто же это?

— Ринго, — ее щеки покраснели.

МакСуини склонил голову.

— Ринго? Как в Битлз?

Михаэла сморщила нос и ухмыльнулась.

— Как японское слово, обозначающее яблоко.

— Если подвернется случай, то представь нас.

«Когда ад замерзнет».

Краем глаза Робин заметил Джейдена. Значит, вампир не потерял из вида своего подопечного. Для всех, кроме самого проницательного глаза, вампир был невидим.

— Думаю, вы бы поладили. Если только вы не из конкурирующих компаний, — она мило улыбнулась. — Тогда могут возникнуть проблемы.

МакСуини усмехнулся и протянул руку, проведя кончиками пальцев по ладошке Михаэлы.

— Поужинаешь со мной?

Михаэла покачала головой.

— Не могу. У меня ночная смена в больнице.

Черт бы все побрал. Казалось, она искренне сожалела, что упустила возможность побыть с Рэйвеном. Теперь ему придется убить МакСуини просто из принципа.

— В какой больнице ты работаешь?

«НЕТ. Молчи».

Робин шагнул вперед, приготовившись вмешаться.

— Филадельфийский гос…

— Михаэла! — Робин вздохнул с облегчением, когда Мойра Блэкторн практически прыгнула на Михаэлу. — Лекция вот-вот начнется.

— Извини, я сейчас приду, — она повернулась к МакСуини, скорчив гримасу. — Мне нужно бежать. Было приятно снова увидеться с тобой.

— Как и мне, — МакСуини осмелился прикоснуться к женщине Робина, поднеся ее ладонь к своим губам для нежного, сладкого поцелуя. — Увидимся позже.

Робин задумался, услышала ли Михаэла угрозу в тихом обещании. Судя по ее расслабленной позе, то нет.

— С нетерпением жду.

Только через его труп.

Михаэла позволила Мойре увести себя, помахав на прощание МакСуини и решив судьбу темного фейри. Рэйвен со странным выражением на лице наблюдал за женщинами, пока они не оказались в безопасности за закрытой дверью конференц-зала. Робин не мог понять, в чем дело. Неужто сожаление? Или тоска?

Одиночество?

Наконец, коридор опустел, если не считать Джейдена, Робина и МакСуини.

— Я знаю, что ты там, Хоб. Ты тоже, Блэкторн. Выходите, где бы вы ни были.

Робин сделал так, чтобы его голубые глаза стали видны окружающим. Джейден тоже вышел из тени.

— Рэйвен МакСуини.

МакСуини ухмыльнулся.

— Робин Гудфеллоу. Я бы сказал, что рад познакомиться с тобой, но не умею так нагло врать.

Робин сдержал неохотную улыбку.

— И то правда. Наши чувства взаимны.

— Разве ты должен быть здесь? Вроде, тебя ожидают в конференц-зале с остальными, гм, делегатами.

Робин почти забыл о присутствии Джейдена, полностью сосредоточившись на Наводящем Страх.

— Лорд Джейден Блэкторн, полагаю? Твоя пара довольно мило выглядит. На вкус она также хороша, как и на вид?

Зеленый огонь вспыхнул в глазах Джейдена. Если Наводящий Страх будет угрожать Мойре или Дункану, то Джейден без раздумий нападет, желая защитить своих любимых. Возможно, на это и рассчитывал Наводящий Страх. Безусловно, позже Серому Двору пришлось бы нелегко, поскольку МакСуини выступал в качестве делегата и обладал дипломатическим иммунитетом на конференции.

Но Джейден выбрал тактику, которая удивила даже Робина. Он ухмыльнулся той озорной улыбкой, которая впервые привлекла Робина к вампиру.

— Интересно, как милая Михаэла отреагирует на то, что ты угрожаешь ее новообретенной подруге?

Одна из темных бровей МакСуини приподнялась.

— Она знает, что ты натравил на нее Мойру, чтобы шпионить за мной?

Робин рассмеялся. Эго МакСуини было настолько велико, что он считал Мойру шпионкой.

Внимание МакСуини по-прежнему было приковано к Джейдену.

— Нет. Ты используешь свою подругу, чтобы защитить ее. От меня? — МакСуини прижал руку к груди в мелодраматичном жесте. Его ногти, как и у Робина, были черными. Интересно, были ли они натуральными или просто подражание Хобу. — Я польщен.

— Что я могу сказать? У моей жены отличный вкус. Кстати, ты ей не нравишься.

Боги любили Джейдена Блэкторна. Он мог рассердить святого, а МакСуини никогда не претендовал на подобный титул. Ухмылка исчезла с его лица, сменившись раздражением.

— Не вмешивайся, Блэкторн. Веришь ты или нет, но мои намерения по отношению к человеку благородны.

— Благородство у фэйри Черного Двора далеко от стандартных пониманий.

МакСуини сощурил глаза.

— Прекрати, кровосос.

— Даже не мечтай, повелитель птичек.

МакСуини глубоко вздохнул.

— Я даю тебе слово, что Михаэла не пострадает, пока находится под моей защитой.

В его словах витала магия. Клятва, которую Наводящий Страх должен будет привести в исполнение вопреки желаниям. Если бы речь шла о любой другой женщине, помимо Михаэлы, то Робин был бы заинтригован.

— Она под моей защитой, — не нужно было произносить никаких клятв, чтобы Робин почувствовал, как его окутывает магия. Хоб явил себя присутствующим, изменив одежду в соответствии со своей внешностью. Узкие кожаные брюки, высокие ботинки, длинное пальто и шелковая рубашка соответствовали его повседневному стилю, в отличие от Ринго. Робин не позволит МакСуини предъявлять какие-либо права на свою пару, даже если речь шла о клятвах. Он отвесил Наводящему Страх насмешливый поклон, откинув назад рыжие локоны. — И пусть потом не говорят, что Хобгоблин не защищает свое.

МакСуини ответил на поклон.

— Имей в виду, я твердо намерен сделать ее своей.

Робин мило улыбнулся, чувствуя, как вытянулись его клыки.

— Можешь попытаться.

— Рэйвен? Все в порядке?

Робин не успел исчезнуть. Он не видел, как дверь за спиной МакСуини распахнулась. Из проема появилась голова Михаэлы. Ее глаза расширились при виде Робина. Девушка окинула его взглядом и прикусила губу. Черт, Робин чуть не зарычал от вожделения из-за ее быстро сменившимся выражении лица с настороженного на заинтересованное.

Твою ж мать. Теперь он будет ревновать к самому себе.

МакСуини двигался быстро для человека, который скоро должен был умереть.

— Все в порядке, милая. Возвращайся в конференц-зал.

— Звучало так, будто вы спорили, — она улыбнулась, увидев Джейдена, и помахала рукой. — Привет, Джейден. Ты ищешь Мойру?

Джейден покачал головой.

— Нет. Но я рад, что ты присматриваешь за ней.

Михаэла сморщила нос.

— Она назвала инструктора придурком с жирной задницей и манией величия. Что-то мне подсказывает, что нас больше не пустят на занятия.

Робин рассмеялся. Он мог четко представить, как Мойра оскорбляет учителя.

— Кто ты?

Робин, продолжая хихикать, отвесил Михаэле низкий поклон.

— Робин Гудфеллоу к твоим услугам.

Ее глаза расширились от восторга.

— А если я не поверю?

— Тогда мне пришлось бы вздохнуть и объявить какой-нибудь другой титул. Может быть, Пэк?

Ее ухмылка стала чертовски саркастичной.

— Питер Пэн?

— Ох, пожалуйста, — он отмахнулся от имени, презрительно фыркнув. — Поверь, у меня есть вкус. Я никогда не буду соблазнять детей, спасибо.

— Держу пари, ты бы хорошо смотрелся в колготках.

Робин выгнул одну бровь, радуясь, когда Михаэла вздрогнула в ответ.

— Моя дорогая, я бы умер в этих колготках.

Улыбка Михаэлы стала озадаченной.

— Почему у меня такое чувство, что раньше мы уже встречались?

Робин выпятил грудь, втайне довольный тем, что Михаэла узнала его на каком-то интуитивном уровне.

— Просто я очень симпатичный.

Она рассмеялась, открыто и непринужденно, снова очаровав его.

— Да, ты прав. Но дело не в этом, — она постучала пальцем по подбородку и внимательно посмотрела в его лицо. Робин не боялся, что она все-таки узнает в нем Ринго. В конце концов, Ринго был на добрых два дюйма выше Робина. Один данный факт должен был вывести ее из равновесия.

Михаэла кивнула головой.

— Хм, я поняла. Дело в твоих глазах, — она указала на МакСуини. — У вас двоих одинаковые глаза, — выражение ее лица стало хитрым. — Вы братья?

Робин удивленно моргнул, а МакСуини побледнел. Наводящий Страх рассмеялся, но как-то совсем неестественно. Рэйвен выглядел настолько бледным, что казалось, будто его сейчас стошнит.

— Мы впервые встретились здесь.

— Ох, — Михаэла выглядела разочарованной, но вскоре ее отвлекла Мойра, выходящая из конференц-зала.

Мойра погрозила кулаком кому-то за дверью.

— Пусть проклятие Мэри Мэлоун и ее девяти слепых, незаконнорожденных детей загонит вас так далеко за Холмы Осуждения, что сам Господь не сможет найти вас с помощью телескопа! — она повернулась и вздрогнула при виде Джейдена, Робина, МакСуини и Михаэлы. — Ой. А вы все здесь, ребята.

Джейден не выдержал и расхохотался так сильно, что начал задыхаться. МакСуини покачал головой, а Робин ухмыльнулся.

Михаэла, однако, выразилась лучше всех. Она погладила Мойру по голове. При том Михаэла была такой крошечной, что ей пришлось протянуть руку, чтобы исполнить задуманное.

— Сцепилась с Миллер?

— Она заявила, что мой ирландский недостаточно хорош. Мой! — Мойра всплеснула руками. — А еще сказала, что мой гэльский совершенно неправильный, — она снова просунула голову в дверь. — Go n-ithe an cat thú is go n-ithe an diabhal an cat[1], — девушка захлопнула дверь, кивнула и отряхнула руки. — Вот так-то.

МакСуини доказал, что не был полным идиотом, отступив от разъяренного лепрекона.

— Хм… думаю, мне пора идти. Михаэла, всегда рад тебя видеть.

Михаэла помахала на прощание, а затем снова сосредоточилась на Мойре.

— Что, черт возьми, это значило?

МакCуини рванул с места так, словно за ним по пятам неслись адские гончие, прежде чем Мойра успела ответить.

Мойра фыркнула.

— Чтоб тебя съела кошка, которую потом сожрет дьявол.

Михаэла прикусила губу, сдерживая смех.

— Эм. Периодически напоминай мне не злить тебя.

Мойра, что-то бормоча себе под нос, потопала прочь, сопровождаемая хихикающей Михаэлой.

— Приятно познакомиться, Робин!

— И мне, — Робин, смеясь над выходками Мойры, повернулся к Джейдену и обнаружил, что вампир изучает его задумчивым взглядом.

— Знаешь, а она права.

Робин приподнял бровь.

— В чем?

— Ты и Наводящий Страх. У вас действительно одинаковые глаза.

— Хм, — они точно не были одинаковыми. Глаза Рэйвена были холодны как лед, а как у Робина были теплые, солнечные голубые, которые заставляли Михаэлу улыбаться.

— Кстати, у нас есть еще одна проблема, — Джейден жестом пригласил Робина следовать за ним.

— И?

— Я подслушал разговор двух людей. Одному из них пришлось покинуть конференцию, чтобы разобраться с телом, которое сегодня утром вытащили из реки.

— И? — могло случиться все что угодно. Ни одному эч-ушкье не нужно было так часто кормиться.

— Оно было частично съедено. В новостях упоминались акулы.

— Проклятие. Уже второй за последние два дня, — о чем думал МакНил? Каждый фейри изо всех сил старался скрыть свое присутствие от людей, даже Черный Двор. Никто не жаждал войны со смертными. Цена была бы слишком высока. — Стоит провести расследование, — по приказу Оберона, любая вероятность, что фейри раскроет свое существование людям, имела первостепенное значение. Даже безопасное возвращение принца Эвана отходило на второй план. Нужно было разобраться с каким-то очень глупым фейри.

— Я присмотрю за Михаэлой и попрошу Дункана сообщить мне, если возникнут какие-либо проблемы с делегатами. До сих пор их самая большая жалоба заключалась в том, что МакСуини отсутствовал, а Черный Двор отказывался начинать без него.

Робин кивнул.

— В таком случае, мне пора прогуляться вдоль реки.

— Будь осторожен, Робин. От этого дела вонь до небес. Черная королева замышляет нечто большее, чем просто ущипнуть за нос Глорианну.

Робин задумчиво постучал себя по подбородку.

— Соглашусь. Но что именно?

***

Робин, совершенно невидимый, шагал позади помощника судмедэксперта. Совсем скоро они должны были добраться до останков, чтобы Хоб определил, действительно ли эч-ушкье нес ответственность за эту смерть.

На самом деле, Робин был практически уверен, что всему виной был эч-ушкье. В конце концов, каковы шансы встретить акулу в реке Делавэр в начале весны?

— Взгляни, Альварес. Ее сильно пожевали.

Робин завис позади Альвареса, который присел на корточки рядом с телом.

— Черт. Вторая женщина за два дня.

Брови Робина удивленно выгнулись. Обе были женщинами? Он не знал. Желание вытащить телефон и связаться с Джейденом, чтобы проверить, как там Михаэла, было сильным, но Хоб сдержался. Он самостоятельно убедится, что она в безопасности.

— Копы закончили с криминалистикой?

— Да, сэр.

— Тогда упаковывай ее и наклей бирку, — Альварес покачал головой. — Судмедэксперт впадет в истерику.

— Думаешь, они найдут то же самое, что и в прошлый раз?

Альварес странно посмотрел на молодого человека, пока тот упаковывал тело в мешок.

— Лично я считаю, что лаборатории нужно еще раз проверить результаты.

— Нам повезло, что анализы провели так быстро. Мэр давит на всех, так как боится, что в реке действительно завелась акула.

— Это-то понятно, но найти в ранах человеческую слюну?

Проклятие. МакНил оставил улики на гребаном теле?

Помощник покачал головой.

— Учитывая то, что мы выловили тело из реки, хорошо, что тесты вообще показали хоть что-то. Вполне вероятно, что какие-либо волосы или волокна просто смыло водой. Сейчас они пытаются провести анализ ДНК, чтобы выяснить, нет ли у нас на руках потенциального серийного убийцы.

Человеческие болезни и серийные убийцы совершенно не вязались с фейри… Робин как-то не подумал об этом. Похоже, он все же мог ошибаться.

Они застегнули мешок и переложили тело на каталку. Альварес постучал по краю мешка для трупов.

— Эта женщина не каталась на лодке.

— С чего ты взял?

Они подняли тело в машину скорой помощи.

— На ней туфли на высоких каблуках и мини-юбка, заметь, никакого пиджака, чтобы спастись от ночной прохлады. А еще на запястье печать ночного клуба.

Человек, работавший с Альваресом, захлопнул двери скорой помощи.

— Гребаный ад. Как, черт возьми, она сюда попала? Клуб находится далеко от торгового центра. Сомневаюсь, что она приехала на набережную, потому что срочно решила посетить ИКЕЮ.

«Действительно, как она сюда попала».

Робин сосредоточился на окружении. Девушка была убита неподалеку, это точно. Запах смерти витал в воздухе, но не от реки. Нет, смерть девушки словно пропитала всю местность.

Через дорогу находился торговый центр, в котором располагалась вышеупомянутая ИКЕА, а также несколько других магазинов. Запах бургеров и фастфуда смешивался с ароматом реки. В нескольких ярдах возвышалась ржавая громада СС Соединенных Штатов[1], внушительная и печальная одновременно. В одном направлении Робин видел один из многочисленных филадельфийских мостов, перекинутых через Делавэр, а в другом — небоскребы Сентер-Сити. Если бы не полиция и скорая помощь, день казался бы вполне мирным и безобидным.

Робину было очевидно, что МакНила нужно осудить. Свидетельство одних только следов зубов было достаточно для вынесения приговора. Оставлять тело возле оживленного торгового центра непростительно. И чтобы вбить последний гвоздь в его гроб, в Филадельфии не было других эч-ушкье, кроме приезжего МакНила. Вот и решение. Робин лично отчитается Оберону и получит разрешение на зачистку.

А сейчас ему нужно было вернуться к своей паре.

Глава 10

Михаэла положила сумочку в шкафчик и надела значок. Навалилось так много проблем. Машина не завелась, а все друзья были недоступны, из-за чего ей пришлось вызвать эвакуатор и долго ждать помощь. В итоге она опоздала на два часа. Да, Михаэла предупредила руководство, но это не означало, что на нее не будут злиться. Правда, во время ожидания она столкнулась с Джейденом, который предложил подвезти ее, но она еще недостаточно хорошо его знала, чтобы сесть с ним в машину.

Хотя инстинкты подсказывали, что он не причинит ей вреда…, но все когда-то бывало в первый раз.

Михаэла зевнула. Блин, она ненавидела ночные смены. Какой бы душераздирающей ни была ее работа, девушка предпочитала трудиться днем, насыщенным драмой, хихиканьем, счастливыми вздохами и тихими криками. Некоторые считали, что Михаэла зря пропускала через себя все проблемы детей, но для самой девушки не существовало такого понятия. Дети боролись за свою жизнь. Крошечные тела были измучены болезнями, которые убивали взрослых мужчин и женщин. В их маленьких сердцах было больше мужества и красоты, чем у кого-либо из тех, кого встречала Михаэла. Эти маленькие проказники заслуживали, чтобы к их бедам относились как к собственным.

Преданность работе разрушила не одни ее отношения. Она надеялась, что хотя бы Ринго поймет.

Боже. Ринго. Ее рабочие туфли при каждом шаге издавали скрип из-за недавно отполированного больничного пола. Михаэла чувствовала себя чертовски виноватой за то, что днем пускала слюни по тому рыжему парню, но был ли у нее выбор? Мужчина был воплощением всех ее фантазий. На самом деле, он как будто вышел из ее сна. Михаэле так и хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит. Черт, даже его имя было привлекательным. Человек, назвавшийся Робином Гудфеллоу, был высоким, стройным мужчиной с жилистым телосложением и широкими плечами пловца. Рыжие волосы до пояса, которые напоминали огненный ореол, и смеющиеся голубые глаза на лице, которое заставило бы Микеланджело заплакать. Робин был одет в длинное двубортное черное пальто с широкими лацканами, которое заканчивалось чуть ниже колен. Под распахнутым пальто виднелась белая шелковая рубашка на пуговицах, расстегнутая достаточно широко, чтобы обнажить его горло, и лишь намек на голубой шелковый жилет, который подходил к его глазам. Узкие черные брюки были заправлены в сапоги до колен с небольшим каблуком.

Он выглядел как сказочный принц, но в современном стиле. Один только взгляд на мужчину чуть не заставил ее забыть о Ринго.

Чуть.

В аду было особое место для женщин, которые вожделели одновременно двух мужчин. Не помогало и то, что Робин соответствовал всем фантазиям, которые рождались в ее голове. Михаэла с самого детства мечтала о рыжеволосом негодяе со смеющимися глазами, которые меняли цвет от голубого к зеленому в зависимости от настроения. Этот воображаемый мужчина был ее первой любовью. К сожалению, ни один реальный парень не сумел соответствовать ее воображаемому любовнику.

До Ринго.

Михаэла зашипела от боли, когда задела больное запястье. Ей удавалось прятать повязку весь день, но короткие рукава сестринского халата сделали очевидной ее травму. Без сомнения, теперь ей стоило ожидать вызова к начальству — самому Большому Придурку на планете. Бывший начальник посоветовал бы ей осмотреть запястье и, может, сделать рентген. Новый босс обвинил бы ее и начал морально давить, что теперь из-за нее пострадает работа и дети. Михаэла выложилась на сто процентов, чтобы показать все свои положительные качества мистеру Шнайдерит, но он все равно затаил на нее злобу.

Может, все произошло, потому что Михаэла заявила, что у него больше шансов отсосать у водителя скорой помощи, чем залезть к ней в штаны… Просто ее очень женатый начальник был распутным ублюдком первого порядка. Множество медсестер обращались в отдел кадров с жалобами. Жаль, что ублюдок дружил с руководителем кадров. Ему всегда удавалось выпутаться из любых неприятностей. Из-за этого они часто теряли профессиональных медсестер.

Иногда она чувствовала себя ужасно из-за надежды, что внутренности мистера Шнайдерита высосет вакуумный унитаз, но ничего такого не происходило. Очень жаль.

— Мисс Экстон. В мой кабинет. Немедленно.

Кстати, о мудаке Мистере-Длинные-Руки.

— Иду, сэр, — она вошла в кабинет босса и закрыла дверь. — Вы хотели меня видеть?

Он постукивал карандашом по столу в раздражающем ритме.

— Ты опоздала.

— Моя машина сломалась…

— Никаких оправданий. Мне нужны медсестры, которые знают свое место и приходят вовремя.

Михаэла стиснула зубы и мило улыбнулась.

— Да, сэр.

— Тебе повезло, что я не хочу тебя увольнять.

Учитывая то, что за весь прошедших год она впервые опоздала, у него вряд ли была причина для таких кардинальных решений.

— На мою работу еще никто не жаловался.

— Да ну? А как насчет медсестер, которым пришлось прикрывать тебя, пока ты бездельничала?

Пенни и Триш никогда бы не стали жаловаться на Михаэлу. Они всегда прикрывали друг друга. Да что говорить, именно Пенни проявила гораздо больше сочувствия, чем мистер Шнайдерит, когда Михаэла сообщила о неприятностях с машиной.

— Они заверили, что без проблем заменят меня, сэр. Если они жаловались, то я хотела бы собрать их и выслушать все претензии.

Она не удивилась, когда босс открыл файл, вместо того чтобы ответить на ее вопрос.

— Ваша производительность была ниже среднего, — он сделал пометку на листке бумаги, прежде чем она успела возразить. — Просто, чтобы вы знали, в вашем будущем не будет повышения по службе, ни медленного, ни какого-либо другого. Тем не менее, я созову комиссию для экспертной оценки, — он закрыл папку, не глядя на нее. — Свободны.

— Да, сэр, — Михаэла вышла из кабинета и очень осторожно, чтобы не хлопать, прикрыла дверь.

— Прости, Мих, — Триш пожала плечами, глядя на нее из-за поста медсестер. — Я пыталась ему объяснить, но он ничего не слушал, впрочем, как всегда.

— Конечно, — Михаэла покачала головой. — Как же я хочу, чтобы он уволил меня.

Просто в ином случае ей придется перевестись в другую больницу… Михаэла вздрогнула. Она снова будет низшим человеком на тотемном столбе. Конечно, у нее будут худшие смены, худшие часы и абсолютно худшие родители. Она работала в ДФБ уже пять лет и не хотела уходить, если бы только не случилось чего-то экстраординарного. Но если босс продолжит оказывать на нее такое давление, то выбора не останется.

Михаэла вздохнула. У нее были более важные дела, о которых следовало побеспокоиться. Начнем с парня, чью жизнь она спасла вчера.

— Слушай, вчера был парень, которого привезла скорая. Его сбила машина, а я как раз была рядом, поэтому помогла врачам в его стабилизации. В общем, я хочу проверить, как он. Думаешь, сумеешь меня прикрыть?

Триш посмотрела в конец коридора.

— Иди. Я скажу Мистеру-Длинные-Руки, что ты в комнате медсестры.

— Спасибо, — Михаэла поспешила прочь, желая поскорее убраться от кабинета босса. Фух. Может, ей действительно стоило сменить работу. Даже работа с детьми не могла исправить этого человека.

Она незаметно добралась до лифта и сумела спуститься в отделение неотложной помощи. Эд и Уилл сидели за стойкой и заполняли документы.

— Привет, ребята. Помните парня, которого вы привезли вчера? Не в курсе, в какую палату его разместили?

Уилл ухмыльнулся и приветственно помахал ей бутылкой с водой.

— Михаэла. Как там Мистер-Длинные-Руки?

— Моя жизнь была бы намного проще, если бы у него не было пениса.

Уилл наклонился и в защитном жесте прикрыл ладонью свой пах.

— Боже. Это просто неправильно. Даже Мистер-Длинные-Руки не заслуживает остаться без Боба, — он вздрогнул, но так и не убрал руку от своего интимного места.

Эд рассмеялся.

— Твоя жертва в реанимации с повреждениями внутренних органов. Его зовут Сэмюэл как-то там.

— Сэмюэл Снодграсс, — Уилл выпрямился и бросил на своего напарника удивленный взгляд. — Чувак, как ты мог забыть? Тот мужик разговаривает так, словно ему самое место в Хогвартсе.

Он взял воду, сделал глоток и протянул бутылку своему напарнику.

Михаэла подавила смешок.

— Серьезно? Его зовут Сэмми Снодграсс?

Уилл усмехнулся.

— Так и есть.

— Звучит как гангстерское имя из мультфильма Багз Банни, не так ли? Лучший друг Рокки и Магси, — Эд сдался и рассмеялся. — Наверное, его ненавидели родители.

— Бедный парень. Хочу проверить, как он там. А вы двое держитесь подальше от неприятностей, хорошо?

— Ты тоже береги себя, — Уилл нахмурился, став серьезным. — Слушай, если тебе когда-нибудь понадобится рекомендации, то у меня есть несколько знакомых докторов в Линкольне, которые были бы рады тебя принять.

— Да. Только скажи, и твое резюме окажется на их столах настолько быстро, что у Дика голова пойдет кругом.

Михаэла улыбнулась. У нее были лучшие друзья.

— Спасибо, ребята.

— Еще не за что.

— Увидимся позже.

Михаэла направилась в отделение интенсивной терапии и уточнила, где расположен Сэмюэль Снодграсс. Сначала пожилая медсестра отказалась впускать ее, но после объяснения, как мужчина оказался здесь, Михаэлу проводили к палате. Помогло еще и то, что Кэндис и Михаэла раньше работали на одном этаже и часто общались. Еще одна медсестра, которая сбежала, когда Дик занял свое место. К счастью, у женщины было достаточно опыта, чтобы получить перевод, а не просто уйти в никуда.

— Только не буди его. Он весь день был беспокойным. Продолжает бормотать что-то о прессе и, похоже, чертовски напуган, — Кэндис поморщилась. — Этот мальчик пережил много несчастий.

Михаэла кивнула. Инстинкты Кэндис, когда дело касалось насилия, никогда не подводили. Если Кэндис говорила, что он прошел через что-то очень плохое, то, вероятно, реальность была ужасной.

— Будет сделано. Ты же знаешь меня, Кэндис. Я проверяю детей всю ночь напролет, значит, умею вести себя тихо.

— Знаю, но парень очень беспокойный. Он просыпался с диким криком. Дважды. Я никогда не слышала ничего подобного. Будто его кто-то пытал.

— Может, это сонный паралич? — яркие, кошмарные галлюцинации, сопровождающие сонный паралич, могли заставить человека поверить в сон. Люди, страдавшие этим расстройством, сообщали, что видели демонов, сидящих у них на груди, ведьм, вонзающих в них когти, и подвергались похищению инопланетян. Поскольку их тела были скованы естественным параличом, возникающим во время быстрого сна, люди чувствовали себя беспомощными и не могли защититься, что усугубляло травму расстройства.

— Нет, это что-то другое. Он просыпается и сразу же начинает метаться, будто с чем-то борется. Вероятно, это разновидность ночных кошмаров.

Или, может, он заново переживал то, что когда-то произошло. Михаэла поспешила в палату своего пациента.

— Посмотрим, может я что-то выясню.

— Спасибо, милая. Если кто и может заставить его открыться, так это ты.

Михаэла вошла в комнату и с удивлением обнаружила, что мужчина не спал и смотрел на дверь.

— Здравствуйте, мистер Снодграсс. Вы помните меня?

Он кивнул и облизнул губы.

— М-Михаэла.

Она одарила его своей лучшей улыбкой, которая всегда заставляла детей улыбаться в ответ.

— Правильно. Я хотела проверить, как вы, и убедиться, что мы выбрали правильное лечение.

— Больно, — он вздрогнул, а его лицо исказилось в гримасе. Вероятно, он был одним из наименее привлекательных мужчин, которых она когда-либо встречала. Короткие темные волосы и расплющенные черты лица, свидетельствующие о том, что он пережил не одну драку в своей жизни. И все же то, как темно-карие глаза следили за каждым ее движением, будто Михаэла являлась каким-то спасителем, было в некотором роде трогательно. И жутко.

Трогательно жутко. Два слова, которые обычно не произносились вместе, но хорошо сочетались для Сэмми Снодграсса.

Он с трудом поднял сломанную руку и потянулся к ней.

— Помоги… мне.

Михаэла встала рядом с кроватью и взяла его за руку, надеясь успокоить.

— Что нужно сделать?

Мужчина сжал ее руку так крепко, что она едва могла пошевелить пальцами.

— Верность и защиту я даю тебе. Я твой человек, а ты мой сеньор. Этой клятвой я связан с тобой по закону трех по три.

— Что? — итак, похоже он был безумен. Михаэла хотела вырвать свою руку из его хватки, но боялась причинить ему боль.

— Верность и защиту я даю тебе. Я твой человек, а ты мой сеньор. Этой клятвой я связан с тобой по закону трех по три.

— Эм, мистер Снодграсс, я не думаю…

— Верность и защиту я даю тебе. Я твой человек, а ты мой сеньор. Этой клятвой я связан с тобой по закону трех по три, — мужчина откинулся на подушку так, будто с его плеч свалился огромный груз, продолжая пристально смотреть на Михаэлу. Страдальческое выражение, застывшее на его лице, исчезло. Крепкая хватка на ее руке ослабла. — Берегись, миледи. Есть те, кто хочет причинить тебе вред из-за твоей связи с Робином Гудфеллоу, — он глубоко вздохнул, из-за чего его массивные плечи напряглись. Он одарил ее, как она предполагала, ободряющей улыбкой, хотя на самом деле выглядел так, словно его член попал в мясорубку. — Я скоро буду там, чтобы защитить тебя, клянусь.

Ох, боже. Как, черт возьми, она попадала в подобные ситуации?

— Мистер Снодграсс…

— Снод. Просто Снод, — он улыбнулся. Его невзрачное лицо стало почти человеческим. — Ты спасла мне жизнь, поэтому теперь я принадлежу тебе.

Она недоверчиво выгнула бровь.

— Сомневаюсь, что мне позволят держать в квартире человека в качестве домашнего питомца. Кроме того, чем, черт возьми, я должна вас кормить?

Мужчина рассмеялся, но вскоре смех перешел в мучительный кашель. Михаэла принялась успокаивать его, гладя по руке и бормоча всякую чепуху, пока его веки не начали закрываться.

— Я скоро буду там, миледи. А до тех пор никому не доверяй, — он нахмурился, пытаясь бороться со сном, в котором нуждался для исцеления. — Пообещай мне.

Она похлопала его по руке.

— Обещаю, что буду осторожна.

Его губы изогнулись в безмятежной улыбке. Мужчина, наконец, заснул. Она выдохнула и подошла к изножью кровати, чтобы прочитать его карту.

Сломанные ребра, ушибы легких, сломанная рука и многочисленные синяки. В общем, все могло быть гораздо хуже. Как бы то ни было, доктор отметил его замечательную скорость выздоровления. Похоже, Снод был в плохом состоянии, но все тесты показали, что он исцелялся гораздо быстрее, чем ожидалось. Доктор планировал провести дополнительные исследования.

Михаэла цокнула и положила карту обратно. Врачи любили назначать ненужные тесты. Если мужчина шел на поправку, то в чем проблема? Неужели доктор думал, что Снод был инопланетянином или что-то в этом роде?

Ха. Михаэла закрыла дверь палаты и направилась к лифту, еще раз кивнув Кэндис в знак благодарности, когда проходила мимо поста. Иногда врачи не знали, когда лучше оставить пациента в покое.

Теперь ей осталось пробраться на свой этаж, избегать всю ночь встречи с Диком, а утром за завтраком встретиться с Ринго.

Интересно, тот парень, одетый как Робин Гудфеллоу, свободен в обед?

Михаэла застонала и закрыла лицо руками. Боже. Что она творила?

***

Робин, в невидимом состоянии, проследил, когда за Михаэлой закрылись двери лифта, а затем бесшумно проскользнул в комнату Редкапа. Он планировал убить существо, но, услышав клятву верности, испугался и насторожился. Если бы Хоб уничтожил тварь, то Михаэла, скорее всего, попыталась бы выяснить, как это произошло. В конечном итоге она бы попала в неприятности, а Робин не мог этого допустить.

К тому же личина не давала человеческим тестам определить его суть. Боги позаботились о том, чтобы фейри были защищены от быстрого технологического прогресса людей.

И все же, как эта женщина умудрялась попадать в такие ситуации? Робин был поражен.

— Единственная причина, по которой ты все еще жив — это только что ушедшая женщина.

Робин остановился в дверях. Он узнал голос, из-за чего по его спине побежали мурашки.

— Я принадлежу ей.

Больница содрогнулась, когда глаза Робина вспыхнули зеленым огнем. Клятва должна была исходить от него, а не от какого-то Редкапа, лежащего на больничной койке.

— Я буду защищать ее, даже от тебя, лорд Рэйвен, — низкий, рокочущий голос Редкапа был полон уверенности. Значит, он действительно собирался сражаться с фейри Черного Двора, чтобы защитить новую Хозяйку.

Робин глубоко вздохнул и попытался успокоить свой гнев. Он не терял контроль с самой юности. В последний раз, когда кто-то претендовал на то, что принадлежало ему…

Ладно. Люди так и не откопали Помпеи.

— Именно поэтому ты жив, даже несмотря на лорда Бреса, — Рэйвен рассмеялся, звук был мрачным и смутно знакомым. — Впрочем, если он доберется до тебя, то останется только пыль.

Редкап зарычал.

— Я буду защищать ее даже от лорда Бреса.

Брови Робина удивленно выгнулись. Существо вело себя довольно храбро. Фоморианец был одним из старейших и последним в своем роде, правя Редкапами железной рукой. Когда-то он был королем Туата Дэ, заставляя существ быть рабами фоморианских правителей. Каким-то образом Брес унаследовал красоту как своего отца-фоморианца, так и матери Туата-Дэ, что сделало его одним из самых изысканно выглядящих людей, когда-либо ходивших по земле. Очень немногие могли устоять перед его обаянием. Еще меньше желающих было навлечь на себя его гнев. Брес был жесток с теми, кто каким-либо образом переходил ему дорогу. Он правил самыми жестокими головорезами в мире фейри и наслаждался своей властью.

И один из них только что поклялся в верности паре Робина. Ах, какая ирония судьбы. Когда Брес обнаружит, что у его лакея вырос позвоночник, то заставит существо страдать от боли, неведомой смертному человеку.

Казалось, Рэйвен тоже заинтересовался происходящим. Он наблюдал за Редкапом со всем вниманием, которое энтомолог уделил бы новому виду насекомых.

— Бресу это не понравится. Ты же в курсе, что последует потом.

— Лорд Брес больше не имеет власти надо мной

— Что?

Ух ты. О чем говорило существо?

— Лорд Брес уже в курсе. Он пытался причинить мне боль, но пришла Михаэла и заставила страдания уйти. Я буду защищать свою леди до последнего вздоха, — существо вздохнуло. — Она прогонит любую боль.

Слова были произнесены с такой детской верой, что Робин был потрясен до глубины души.

— Я буду защищать ее даже от самого Хоба.

А вот этого Робин допустить не мог.

— Даже так? — он неторопливо вошел в комнату, стуча каблуками по полированному полу. Хоб с удовольствием отметил, что Рэйвен не заметил его присутствия. — И как же ты прогонишь меня, интересно?

Рэйвен злобно сощурил глаза.

— Держись подальше от Михаэлы, Хоб.

Робин наклонил голову и рассмеялся.

— Думаю, у тебя нет права голоса в этом вопросе, Наводящий Страх.

Взгляд Редкапа метался между мужчинами, как шарик для пинг-понга.

— Никто не причинит вреда Михаэле.

Робин слегка поклонился существу. Теперь он принадлежал Михаэле и, волей-неволей, ему. Робин Гудфеллоу сам позаботится об этом.

— В этом у нас схожая позиция.

Наводящий Страх бросил на Редкапа недовольный взгляд.

— Не поспоришь.

Робин глубоко вдохнул.

— Нам нужно…

Что это за запах?

Голова Наводящего Страх склонилась…, жест, столь знакомый, что Робин в шоке замер.

— Нужно что, Хобгоблин?

Робин нахмурился. Неуловимый аромат был знаком, но где он мог ощущать его? Робин шагнул в сторону Рэйвена, который сразу отступил назад.

Вот. Дикий, насыщенный запах, который окружал Повелителя Воронов. Что, черт возьми, это было?

— Даже не думай, — тьма закружилась вокруг Рэйвена, поглощая все его тело. Вскоре в помещение остался только запах дыма… и Хоб.

Робин глубоко вдохнул и ощутил головокружение.

Нет, невозможно. Он отказывался в это верить.

Сын Робина Гудфеллоу не мог быть членом Черного Двора.

Глава 11

Оберон еле сдержал вздох. Будь прокляты смертные и их изобретательность. Как же ему хотелось найти людей, которые разработали интернет и видеозвонки, чтобы содрать с них кожу живьем. В последнее время казалось, что каждый придурок и фейри жаждали, чтобы великий король Оберон был посредником в их спорах.

Позвонила Глорианна, чтобы узнать «последние новости». Было время, когда он спокойно работал. Теперь же он напоминал гребанного секретаря. Возможно, Робин был прав…, и ему стоило найти помощника. Но можно ли было доверять ему?

— Мы еще не получили никаких известий, Глорианна. Прояви терпение. Прошел всего один день.

Белая Королева презрительно фыркнула, а ее яркие, переливающиеся крылья затрепетали за спиной.

— Я искренне не понимаю, почему мой племянник до сих пор в руках этой суки королевы. Запомни мои слова, Оберон, она что-то замышляет.

Конечно, замышляет. Титания даже пальцем не пошевелила бы, если бы не получила от этого выгоду.

— Позволь делегатам хотя бы попытаться провести переговоры, Глорианна.

Женщина нахмурилась, из-за чего ее лицо потеряло дерзкую привлекательность, превратившись в уродливое.

— Почему ты послал его в качестве арбитра? Он предал Белых и пристрастен.

Оберон едва сдержал рычание. Были дни, когда он жалел, что встретил Титанию. Если бы они не сошлись, то Глорианну не возвели бы в нынешнее положение…, но слово богов было нерушимо. Свет Глорианны должен был противодействовать тьме Титании. Вот только этот свет все больше и больше походил на твердый лед, неподатливый и готовый расколоться в любой момент.

— Лорд Дункан Малмейн-Блэкторн не сделал ничего, чтобы…

— Он связался с вампиром. Разве требуются еще доказательства?

Непреклонное отношение Глорианны к обращенным фейри брало свои корни из ее последней встречи с Титанией. Оберон понимал ее гнев на Черную Королеву, но она заразила своими предубеждениями целую расу существ, со всей злобой презираемой женщины запретив им входить в Белый Двор. Даже тем, у кого было чистое сердце, таким как Джейден Блэкторн, отказали во въезде. На самом деле Глорианна зашла так далеко, что приказала убивать каждого вампира, который приблизится к Белому Двору. Даже его Клинкам не разрешалось входить внутрь, если они были вампирами.

— Не все вампиры принадлежат Титании.

— Можешь верить во что угодно, но не пытайся обмануть меня.

Оберон выгнул бровь, желая, чтобы женщина стояла сейчас перед ним. Тогда он бы дал ей оплеуху, усадив на плоскую задницу.

— Ты смеешь называть меня глупцом?

Все же Глорианна сохранилась хоть какой-то здравый смысл, так как быстро сменила тон.

— Ты опять закрываешь глаза на проделки Робина Гудфеллоу. Как и всегда. Все знают, что тот вампир является его любимым питомцем.

— Робин мой, Глорианна, — угроза в голосе была очевидна. Тема не подлежала обсуждению. Робин был и всегда будет принадлежать Оберону. Только в преданности Хоба он никогда не сомневался…, никогда по-настоящему не сомневался. Конечно, Робин часто шалил, но одно лишь слово Оберона, и Хоб оказывался рядом, готовый исполнить любое желания своего господина. Но ему никогда не приходилось просить, потому что Робин был готов отдать все.

Глорианна склонила голову.

— Как скажешь.

— Действительно. Как я скажу, — Оберон улыбнулся, и Глорианна вздрогнула. Хорошо. — Делегаты на месте, посредник готов к работе. Мы все еще не знаем, где мальчик, но мои Клинки ищут, — он проигнорировал гримасу отвращения на ее лице. С тех пор, как Джейден стал лордом клана Блэкторн, Глорианна расстраивалась при упоминании Клинков.

Черт, на самом деле она начала испытывать неприязнь к его ребятам задолго до появления Джейдена. Робин верил, что если бы Белая Королева не вмешивалась в их дела, то тьму удалось бы победить задолго до того, как Малмейны присягнули на верность Черным.

— Сомневаюсь, что переговоры необходимы. Мальчик пробыл у них достаточно долго, чтобы переметнуться на темную сторону. Ни к чему возвращать его.

Оберон удивленно моргнул. Он предполагал, что Глорианна может отвернуться от мальчика, но вот так.

— Позволишь ему умереть?

— Скорее всего, он уже мертв. Ты же знаешь Титанию. Мальчишка всего лишь уловка, которая должна меня отвлечь.

По крайней мере, в этом их мнения совпадали.

— Тогда, возможно, если мы найдем мальчика, то определим цель.

Глорианна ухмыльнулась.

— Она темная, но не тупая. Нет, Эвану не отведено место в грандиозном плане, всего лишь отвлекающий маневр. Если переговоры провалятся, то брось его на произвол судьбы.

Оберон улыбнулся.

— Нет.

Он отключил связь, прежде чем Глорианна успела ответить. Оберон не собирался терпеть ее попытки командовать. Мальчик, даже если он еще не запятнан, может пострадать, как и вся семья Йейтс. Оберон прекрасно понимал, что если Эвана вернут живым, то Гларианна не сжалится над братом и его детьми. Нет, если появится хоть намек на то, что мальчик обратился к Черному Двору, то Белая Королева без раздумий поставит на всей семье крест. Оберон не раз принимал к себе семей из Белого Двора, опустошенных издевательствами собственной королевы. Даже Черный Двор был более милосердным.

Оберон вытащил генеалогические диаграммы королевской семьи Белого Двора и начал рассылать приказы. Для начала нужно разработать план для беженцев. Может Глорианна и прославилась, как снежная королева, но у Оберона все еще оставалась половина сердца, пусть и не все в это верили.

Вторая половина умерла столетия назад, сгинув вместе со связью с Титанией.

«Моя единственная истинная связь».

Оберон фыркнул. Казалось, вселенная имела извращенное чувство юмора, раз Титания обрела истинную связь именно с Обероном. Он уже не помнил, когда все пошло наперекосяк. Ложь, интриги, нескончаемые споры и попытки превзойти друг друга. Оберон даже не помнил, кто был инициатором. Если бы он мог точно определить момент, когда она сдалась и отдалась демону, то его душа нашла бы успокоение. Но Оберон не мог. Возможно, когда-нибудь он сумеет объективно оценить прошлое, проанализировать предательство и почувствовать… хоть что-то. Что угодно, лишь бы не зияющую пустоту, которая осталась, когда боги в попытке спасти его жизнь разорвали их истинную связь.

Ну а пока Оберон намеревался охранять то, что осталось от его сердца и души, и молиться, чтобы не потерять человечность. Иначе миру грозило разорение, причем настолько серьезное, что даже Робин Гудфеллоу был бы удивлен.

***

Михаэла со стоном плюхнулась в постель и взглянула на часы. Четыре часа. Девушка натянула простыни на голову и застонала. Осталось поспать всего четыре часа, прежде чем ей снова придется встать, принять душ, одеться и встретиться с Ринго за завтраком. Михаэла зевнула и убедилась, что будильник включен. Она даже не потрудилась надеть ночную рубашку, оставшись голой и с вечерним макияжем.

Может, ей повезет, и во сне к ней заглянет фальшивый Робин Гудфеллоу.

Михаэла улыбнулась и закрыла глаза. Оба мужчины были чертовски сексуальны, занимательны и смотрели на нее так, словно она была шоколадным муссом и действительно хорошим кофе. Словно они не знали, хотят ли сначала перекусить или сделать глоток. Большинство мужчин считали ее просто милой, не выделяя среди подруг. Но сейчас Михаэла была готова поспорить, что даже если бы рядом стояла Аманда, то они все равно бы смотрели только на нее.

— Кто такая Аманда и с чего ты решила, что я захочу ее?

Все, что потребовалось… это легкое, как перышко, прикосновение к ее стопе, чтобы Михаэла захихикала, как ребенок.

— Ты же знаешь, что я хочу видеть в своей постели только тебя.

Михаэла сначала кивнула, но затем покачала головой.

— Сомневаешься?

Михаэла пожала плечами. На самом деле она сомневалась в себе. И всему виной было ее непостоянное, трепещущее сердце, которое, казалось, хотело двух мужчин. Одного она едва встретила, но он воплощал самые глубокие и темные фантазии Михаэлы. Второй был мечтой во плоти и относился к ней так, будто она стоила дороже золота. Михаэла всегда любила Робина, но Ринго взывал к ней так, словно был единственным мужчиной.

— Стоит ли мне предъявить доказательства?

Она открыла глаза и обнаружила, что над ней склонился Ринго. Его прекрасные, изменчивые глаза прожигали ее насквозь. Мужчина заскользил ладонями по ее плоти, из-за чего по коже Михаэлы побежали мурашки.

— Пожалуйста.

Ринго поцеловал Михаэлу, завладев ее ртом как в тот первый раз, заявляя права губами, языком и зубами, пока она не растаяла под ним, податливая и желающая. Он улыбнулся и откинул простыню.

— Как пожелаешь.

Ринго был не из тех, кто действовал в полсилы. Он немедленно опустился и сосредоточился на ее сосках, посасывая бутоны до тех пор, пока они не затвердели. Ринго ласкал ее тело, будто оно принадлежало ему, успокаивая в один момент и воспламеняя в следующий. Вскоре Михаэла извивалась под его прикосновениями, требуя, чтобы он утолил ее жажду.

Боже, как она хотела его.

Ринго прикусил кожу на ее животе, обведя языком пупок. Вскоре мужчина добрался до ее бедер. Он застонал в знак одобрения, увидев ее тщательно выбритую киску, и припал губами к клитору, посасывая до тех пор, пока Михаэла не задрожала. Она была так близка к оргазму, что по ее спине побежали мурашки, а бедра содрогнулись.

Девушка вцепилась в его волосы, запутавшись пальцами в локонах. Она была готова умолять, лишь бы получить желаемое.

— Ринго. Пожалуйста. Заставь меня кончить.

— Но я хочу услышать другое имя. Робин.

Она посмотрела вниз, в шоке увидев ярко-рыжие волосы. Смеющиеся голубые глаза искрились похотью и чем-то большим. Чем-то непостижимым.

— Я собираюсь доставить тебе такое удовольствие, что ты будешь выкрикивать мое имя.

Прежде чем она успела возразить, Робин взобрался по ее телу и толкнулся в лоно, растягивая больше, чем когда-либо смог любой ее прежней любовник.

Михаэла ахнула. Самое совершенное ощущение в мире, которое никогда не должно было закончиться. Они впервые занимались сексом, но, боже милостивый, Михаэла надеялась, что они повторят еще около тысячи раз.

— Робин.

— Да, вот так, — Робин крепко поцеловал ее. Она чувствовала свой вкус на его языке. — А теперь мы потанцуем.

Вопреки ожиданиям, Робин не стал спешить. Он задал медленный темп, заставляя Михаэлу извиваться и царапать его плечи от нетерпения. На бледной плоти появились маленькие красные полумесяцы, что вызвало на его губах улыбку.

Ее собственная кожа была скользкой от пота. Руки и ноги стали дрожать, когда он вновь отказал ей в наслаждении. Робин развлекался, приближая ее к краю, а в следующую секунду отступая.

Если он продолжит в том же духе, то Михаэла собиралась побить мужчину и взять все в свои руки.

Он рассмеялся, словно определив и удивившись угрозе в ее взгляде.

— Хочешь кончить, моя дорогая?

Она застонала, не в силах вымолвить ни слова.

— Тогда скажи, что ты моя.

— Робин… — зачем спрашивать такие глупости? Она принадлежала ему с самого детства.

— Признай, Михаэла.

Экстаз манил, затуманивая ее зрение. Она облизнула губы, желая еще раз попробовать его на вкус.

— Твоя. Я твоя, Робин.

— Да, — шепот, казалось, высвободил что-то внутри него. Толчки возобновились, но стали более жесткими. Робин входил в нее снова и снова. Звук шлепков плоти о плоть был таким громким, что Михаэла испугалась, как бы они не разбудили соседей.

— Твоя, только твоя, трахни меня, пожалуйста, боже, — она витала в наслаждении и умоляла, желая кончить так сильно, что на ее глаза навернулись слезы.

— Сейчас, милая. Кончай. Я всегда буду рядом.

Микаэла затаила дыхание, так как все ощущения исчезли. Чувства девушки сосредоточились на мужчине, который довел ее до одного из самых взрывных оргазмов, когда-либо испытываемых за всю ее жизнь. Михаэла услышала, как Робин что-то забормотал на неизвестном языке.

— Робин.

Михаэле хотелось обнять мужчину, почувствовать его гладкую влажную кожу и вдохнуть аромат. Она так долго ждала момента, когда он придет, заявит на нее права. Сделает ее своей во всех смыслах этого слова.

Она ждала всю свою жизнь, и вот он наконец пришел.

Но в итоге Михаэла получила лишь охапку подушек в руках и тело, пульсирующее от оргазма, который был более насыщенным чем любое наслаждение во время бодрствования.

Черт. Если бы только сон о Робин стал явью…

Гребаный ад. Она сжала ноги, наслаждаясь легкой болью. Ни один настоящий мужчина не сумел бы воплотить в жизнь ее сны о Робине Гудфеллоу, даже прекрасный Ринго. В тот момент, когда Ринго превратился в Робина, Михаэла поняла, что спала.

Девушка рассмеялась, крепко обняв подушку. И все-таки это была бешенная скачка, не так ли?

***

Робин Гудфеллоу сел в постели. Шелковые простыни пропитались потом и спермой. Он наклонился, все еще испытывая мучительное возбуждение из-за сна с участием Михаэлы. Желание подойти к ней и потребовать то, что и так принадлежало ему, почти пересилило его здравый смысл.

Робин выскользнул из постели и направился в душ, слишком взволнованный, чтобы снова заснуть. Через несколько часов он снова встретится со своей парой. Хоб уставился на свое растрепанное отражение в зеркале, обнаружив, что его глаза вспыхивали то голубым, то зеленым, а затем провел пальцами по отметинам в виде полумесяцев и ухмыльнулся. На его коже остались отметки от ногтей Михаэлы. Робин хотел, чтобы они не заживали, с удовольствием рассматривая человеческий способ заявления прав.

Все попытки Наводящего Страх предъявить на Михаэлу ложные права проваляться. Девушка сама призналась, что принадлежала только Робину.

«Не совершай ошибок. Михаэла будет моей».

Причем довольно скоро.

Глава 12

— Мм… Блинчики, — Михаэла слизала сироп с вилки, из-за чего Робин еле подавил дрожь. Он хотел почувствовать ее язык на своей плоти. Чтобы она облизывала член также, как сладкое угощение. — Очень вкусные. Жаль, что я не могу почаще баловать себя.

Робин склонил голову.

— Почему нет?

— Слишком много гребанных дел, — она усмехнулась. — Бал фей для меня что-то типа мини-отпуска. Между работой в больнице, волонтерством в бесплатной столовой и хобби по выходным времени на неторопливые завтраки совсем не остается.

Робин удивленно выгнул брови.

— Бесплатная столовая?

Ее вилка замерла на полпути ко рту.

— А я не говорила?

— Нет. Не говорила, — еще один признак великодушия его истинной пары… и желания поскорее сойти в могилу. Неужели она не знала, насколько опасны такие места?

— Ой, — девушка пожала плечами, будто речь шла о каком-то пустяке, но ее реальные чувства выдала напряженная поза. Михаэла беспокоилась, как он отреагирует. Хорошо, так и должно было быть. — Я работаю волонтером в бесплатной столовой два раза в неделю.

Хоб скрыл свою естественную реакцию, которая требовала отвести Михаэлу к порогу Оберона и оставить ее в дворце до второго пришествия Христа. Она настолько часто пренебрегала собственной безопасностью, что Робин уже предвкушал раннюю седину в своих волосах.

— А там были какие-нибудь проблемы? — если так, то Робин быстро найдет Михаэле замену в той столовой.

Он восхищался ее желанием помочь, действительно восхищался. Но были и другие способы проявить себя, которые бы не заставляли Хоба нервничать.

— Не совсем, — она хихикнула. — Хотя к нам захаживал один парень, который пах чем-то вроде Тако Белла, а на городской свалке родился внебрачный ребенок. Это считается?

Робин улыбнулся. Михаэла умела подбирать тактичные слова.

— Бывало, я пах и похуже.

— Что может быть хуже? — Михаэла подперла рукой подбородок, смотря на Робина так, будто у него были все ответы во вселенной.

— На самом деле, ты не хочешь знать.

— Ой, да ладно тебе. Несправедливо. Ты сам заговорил об этом.

— Твое решение бесповоротно?

— Ну я же спросила, верно? И? Рассказывай.

Робин цокнул.

— Париж в разгар лета.

Она надулась.

— Это лучшее, что ты смог придумать?

— Ты когда-нибудь бывала в Париже в исключительную жару? Уточню, французы обожают собак и таскают их повсюду. А симпатичным пуделям нужно, так сказать, делать свои дела. Чем они и занимаются. Везде, — он содрогнулся от отвращения. Благодаря парижским собакам Хоб выбросил не одну пару ботинок, так как был не в силах заставить себя убрать это. — Как уже понятно, в Париже нет закона, регулирующего уборку за собаками. А если и есть, то парижане игнорируют правила.

Михаэла закусила губу.

— Еще духи, подавляющие зловоние потного тела. Сядь в любой поезд или автобус, и обязательно почувствуешь насыщенный, сильный запах парижской парфюмерной воды. Хотя они изготавливают одно из лучших мыл в мире. Это все равно, что навестить фермера, который отказывается есть выращенные продукты. А в общественных туалетах не взымают плату за пользование, но и мыть уборные никто не торопится. Некоторые кабинки даже опасны.

— Но все говорят только о том, как прекрасен Париж, — ее разочарованная гримаса была очаровательна.

— Это один из самых славных городов в мире, даже не сомневайся. Когда-нибудь я, возможно, отвезу тебя туда и покажу Эйфелеву башню ночью, сверкающую на фоне темного неба. Или Триумфальную Арку, откуда видно Большую Арку обороны. Тебе бы понравился Лувр с богатой историей и фантастическими скульптурами.

— Я всегда хотела увидеть Крылатую Нику Самофракии[1].

Она говорила так задумчиво, что Робин решил во что бы то ни стало осуществить ее желание.

— И увидишь.

— Итак, ты говоришь по-французски?

Он взял ее свободную руку и поцеловал ладонь, при этом не разрывая зрительный контакт. Слабый намек на кленовый сироп на коже девушки почти заглушил ее пьянящий аромат.

— Vous êtes ma belle dame[1].

Михаэла громко сглотнула, а ее щеки окрасились прекрасным румянцем. Его истинной паре нравился его французский.

— Je vais te poser tu sur un lit de pétales de roses et de faire l'amour avec tu toute la nuit[1].

Она пискнула.

Милостивые боги, Михаэла действительно станет его погибелью. Похоть и притяжение одолевали его, требуя, чтобы они покинули кафе и отправились напрямую в постель.

— Ты поняла, что я сказал?

— Ни единого слова. Но звучало чудесно, — она вздохнула и захлопала ресницами, невинно глядя на него… маленькая шалунья. — Расскажи-ка еще о моих глазах.

Робин хрипло рассмеялся, обрадовавшись, когда она вздрогнула.

— Ton regard a volé mon âme[1].

Девушка облизнула губы.

— Плохой, очень плохой человек. Я поняла это с первого взгляда.

Но в ее глазах сиял интерес.

— Je voudrais avoir ta cœur, ma chère[1].

Она погрозила ему пальцем. Робина охватил восторг. Он подозвал жестом официанта.

— Ты — воплощение зла.

Хоб выгнул одну бровь. Она понятия не имела какое.

Михаэла запрокинула голову и рассмеялась.

— Я так и знала! Будь любезным, Ринго.

Имя потрясло его. Он хотел услышать, как с ее губ слетает «Робин», услышать, как она стонет и кричит, воплощая сон в реальность. Ринго был ложью. Хоб желал, чтобы Михаэла узнала правду. Всю. И почему эта мысль не напугала его? Единственными, кто знал всю правду о Хобе, был Оберон — его отец, брат, король и друг. Ну и Руби Данн, которая доказала, что будет любить его, несмотря на истинный облик.

Все, кто видел его в истинной личине, умерли. Робин молился богам, чтобы Михаэла была похожа на Руби и любила его, несмотря на сущность Хоба.

— Эй. Все в порядке?

— Почему ты спрашиваешь? — как ему казалось, выражение его лица не менялось.

— Ты словно отключился. Твои глаза снова стали голубыми, а выражение было довольно грустным.

Он улыбнулся, скрывая свое потрясение. Как так полностью голубые глаза? Неприемлемо. Его маскировка должна была помочь сохранить им обоим жизни.

— Я в порядке, дорогая, но, боюсь, наши блинчики уже не жильцы, — Робин посмотрел на влажное, сладкое месиво на своей тарелке. — Увы, их невозможно воскресить из сладкой смерти.

Михаэла сложила ладони вместе и произнесла.

— До свидания, блинчики. Ваша жертва не была напрасной. По крайней мере, смерть была восхитительной.

Когда она отсалютовала своей тарелке, Хоб ухмыльнулся, избавляясь от своего страха. Она либо примет его, либо нет. В любом случае, он будет ухаживать за ней до тех пор, пока они не окажутся в одной постели. Пока не проживут одну жизнь.

— И то правда.

Когда пришло время возвращаться на съезд, Робин обнаружил, что ему не хотелось никуда идти. Он не желал выпускать Михаэлу из виду ни на мгновение. Мысль о том, как она бродит по отелю, заполненному фейри из Черного Двора, заставляла его сердце сжаться.

— Будь осторожна.

Слова сорвались с его губ вопреки желанию. Но ей действительно стоило лучше заботиться о себе.

Михаэла бросила на него насмешливый взгляд, но кивнула.

— Есть, капитан, — она отсалютовала ему так же, как блинчикам. Строго, но с оттенком смеха.

— Хм, — Робин взял ее драгоценное лицо в свои ладони. Такая нежная и хрупкая. Ну вот что ему делать? В отличие от Робина, ее жизнь измерялась секундами. Станет ли она тоже бессмертной, когда он закрепит связь?

Сумеет ли он вообще заявить на нее права? Робин не был ни Сидхе, ни драконом. И все же истинная связь сработала на вампире, фейри, созданному из человека, поэтому, может у него и был шанс…

— Земля вызывает Ринго, ответь, Ринго.

Да. Он мог бы заставить Джейдена обратить Михаэлу. Все получится. Если даже у Робина не выйдет образовать связь, то активируется вампирская сила, и они станут одним целым.

— К черту это. Иначе я опоздаю.

Мягкие, сладкие губы прижались к его рту. Она ласкала его языком и требовала поцелуя.

Робин поддался натиску, закрыв глаза и наслаждаясь сладостью своей второй половинки, отдающей кленовым сиропом и ранним утром. Хоб не торопился, тщательно пробуя ее на вкус. Он очень не хотел отпускать Михаэлу на съезд.

Робин никогда не встречал женщину, которую хотел бы целовать всю оставшуюся вечность. Было бы хорошо, если бы их губы просто склеились. Мир, Двор, даже Оберон не значили для него и доли того, что значила Михаэла.

Ее руки обвились вокруг его шеи, притягивая ближе. Робин поклялся себе сделать все, что в его силах, чтобы не потерять ее.

***

— Ты вызывал меня, милорд?

Оберон потягивал вино и смотрел в окно, не потрудившись поприветствовать ее. Ей не раз удавалось застать его врасплох. Оберон до сих пор не понимал, как ей удавалось проскальзывать мимо его стражи, Клинков и мажордома Гарольда. Домашняя фея должен был обнаружить ее присутствие, но вместо это Гарольд вечно подскакивал от неожиданности при ее приветствии.

Он никогда не признавался Гарольду, но это было чертовски забавно.

— Да, — Оберон поставил бокал на стол и повернулся, чтобы поприветствовать единственную женщину, у которой все еще была сила его нервировать.

Провидица.

Она выглядела такой же хрупкой, как и всегда. Давало знать о себе ее японское наследие. С миндалевидными глазами и маленьким носиком она была похожа на ожившую куклу из аниме. Женщина пяти футов ростом была такой изящной, что сильный ветер мог сбить ее с ног. Полные губы и золотистая кожа, как у ее дочери, но в необычных глазах Аканы в центре левого зрачка сверкала золотая звезда, а глаза Провидицы были бледно-нефритово-зелеными, с серебряной звездой в центре каждого.

Звезды были знаком истинного Провидца, отмечая, что мать и дочь обладали Зрением. Но если Акана могла видеть только происходящие в настоящее время, то Провидица безнаказанно заглядывала в прошлое, настоящее или будущее. И в отличие от Шейна Данна, ее предсказания всегда сбывались. Никаких предположений.

Определенно сбывались.

Вот почему Оберон не раз предлагал ей защиту Серого Двора. Глорианна и Титания убили бы, чтобы держать Провидицу под своим контролем, но женщина поступила умнее, объявив полный нейтралитет. Она раздавала пророчества всем трем Дворам одинаково, независимо от добра или зла.

В конце концов, это убьет ее, но, как Провидица любила говорить, когда Оберон выражал свою озабоченность — «не сегодня».

Оберон никогда не видел Провидицу в истинном облике. Лишь сверкающие глаза цвета драгоценных камней и темноволосую золотистую красоту в обрамлении белого платья с капюшоном. Мистические украшения с топазами, оправленные в серебро, были единственным цветом, не укладывающимся в палитру.

— Скажи, представляет ли тайна Робина опасность для меня или Двора.

— Для какого Двора, мой сеньор?

Оберон нахмурился. Серебряные звезды расширились, значит, она использовала свою силу. То есть, секрет Робина все же угрожал одному из других Дворов?

— Серого.

Женщина глубоко вдохнула, а затем выдохнула. Серебряные звезды почти поглотили зелень, оставив вокруг лишь странный акцент, похожий на мерцание рождественского украшения.

— Сердце и душа вернутся, когда Оберон уйдет в море.

Оберон моргнул. Может, ему следовало позвонить Шейну Данну.

— Я.… понимаю…

Она поклонилась.

— Мой сеньор.

— Подожди. Я понимаю, что ты не можешь дать расшифровку, но…

— У Шейна Данна есть некоторые ответы. Мне искренне жаль, но остальное будет раскрыто позже. Кстати… — зеленый цвет полностью исчез, оставив лишь чистое металлическое серебро. — Если ты не найдешь петлю в дыре, а твоя судьба ускользнет, то Серый Двор падет, — женщина улыбнулась. А Оберон прищурился. Улыбка Провидицы не предвещала ничего хорошего. — На заметку, Робин нашел свою истинную пару. И она человек.

Оберон вздрогнул от страха. Если Робин нашел свою истинную пару, значит, миссия была под угрозой срыва, а женщине угрожала смертельная опасность. Теперь каждый фейри Черного Двора на конференции видел в ней лишь слабость Хоба.

Ее съедят заживо, а горе Робина уничтожит мир.

Провидица поклонилась.

— Приятных снов, мой король.

Оберон едва кивнул, когда Провидица вышла из комнаты. Он поднял трубку и набрал номер Гарольда.

— Позови Шейна Данна. Я хочу, чтобы он был в моем кабинете через пять минут.

Подожди-ка. Приятных снов? Что это значит?

— Ты звонил? — Шейн Данн хмыкнул, когда его пара толкнула его локтем в бок. — Ваше величество? — он притянул свою крошечную пару ближе. — Вообще-то было больно.

Акана Руссо закатила глаза, заходя в комнату вместе со своей парой.

— Веди себя прилично, Джетро.

Шейн одарил ее самой широкой и глупой улыбкой, которую Оберон когда-либо видел.

— Конечно, мисс Акана.

Оберон вздохнул. Видимо, сегодняшний день был особенным.

— Мне нужно обсудить с тобой пророчество Провидицы.

Акана и Шейн вытянулись по стойке смирно. В то время как Шейн был все еще расслаблен, его пара напряглась, а голубые глаза стали более детально изучать окружающую обстановку. Звезда в глазе Аканы дрогнула. Девушка расправила плечи. Клинок Робина был готов к действию.

— Сначала о главном. Провидица обронила несколько слов, которые мне бы хотелось прояснить, но она заявила, что дать расшифровку можешь только ты.

— Чтоб меня.

Оберону так и хотелось выписать ему оплеуху.

— Сердце и душа вернутся, когда Оберон уйдет в море. И еще одно. Если я не найду петлю в дыре, а моя судьба ускользнет, то Серый Двор падет.

Двое обменялись загадочными взглядами.

— Не думаю, что ты хочешь услышать ответ.

— Почему?

Шейн прямо посмотрел на него, хотя никто кроме Робина не осмеливался на это.

— Тунгуска[1].

— Не может быть, — никогда больше он не доверит женщине свое сердце.

Шейн пожал плечами.

— Мне нечего добавить. Следующий вопрос.

Оберон глубоко вздохнул.

— А если я проигнорирую предупреждение?

Шейн свистнул. В комнату вошел Гарольд с тележкой. Сверху что-то лежало, покрытое темной бархатной тканью.

— Хочешь посмотреть?

— У тебя есть оба результата?

Шейн кивнул.

— Какой ты хочешь увидеть первым?

— Если я позволю судьбе ускользнуть.

Шейн снял одну из бархатных накидок. Там, сделанное из черного стекла, было лицо Оберона. С вампирскими клыками.

— Она выиграет.

Шейн кивнул. Никому не нужно было объяснять, о ком шла речь. Титания каким-то образом доберется до Оберона и превратит в темное, отвратительное существо, которое уничтожит мир по ее приказу. Робин же либо последует за своим господином, либо умрет, пытаясь остановить его.

— Покажи другой, — результат, которого он хотел меньше всего, мог бы остановить Титанию.

— Как пожелаешь, — Шейн поднял второй лоскут ткани.

Великолепно. Если от первой скульптуры у него по спине пробежали мурашки, то вторая вызывала чувства потери и одиночества. Одинокая фигура стояла в сияющем серебре, склонив голову и ссутулив плечи. По спине струилась длинная полоса металла, которая, видимо, изображала волосы, обвивая фигуру, а кончики смешивались со стеклянными и металлическими волнами. «Пена» от разбитых волн касалась ног фигуры. Как Шейн добился такого эффекта, Оберон не понимал. Черты лица фигуры были размыты, но и так было ясно, что потеряно нечто дорогое, возможно, которое невозможно обрести вновь. Одна блестящая рука тянулась к волнам, то ли бросая что-то, то ли кого-то призывая.

Из волн поднималась женская фигура. Она тянулась к Оберону, из-за чего их кончики пальцев едва соприкасались. На ее лице было выражение полной тоски, что даже Оберон был тронут. Что-то в этой фигуре притягивало его.

Хуже того, он узнал украшенное жемчугом кольцо на протянутой руке женщины.

Не может быть.

— Сирена.

Пропавшая принцесса, если быть точным.

— Да, — Шейн улыбнулся, но выражение его лица выражало сочувствие. — Ты пройдешь через ад, но в конце концов решение все равно останется за тобой.

— Это невозможно. Ее семья уже подписала завет о браке.

Акана пожала плечами.

— Найди петлю в отверстии.

Найти…?

— Ты хочешь, чтобы я нашел способ нарушить завет пары.

— Я не знаю, что ты должен сделать, но моя мать не предупредила бы просто так.

— Она права. Никто не знает, как все закончится, но вы принадлежите друг другу, — Шейн указал на лицо с черными клыками. — Альтернатива — не вариант.

Хоть в чем-то мы согласны. Черт.

— Именно ее Робин прятал в своем доме?

— Да, но сегодня утром она ушла.

— Хм?

Шейн усмехнулся.

— До вашей встречи ей нужно решить одну проблемку.

— То есть, это ты посоветовал ей уйти.

— Да, — Шейн скрестил руки на груди, практически вызывая Оберона на спор.

— Джетро, — у Аканы, по крайней мере, хватило ума изобразить потрясение.

— Нет, Акана. У него есть шанс заполучить весь мир, но он предпочитает навлечь на себя беду, лишь бы не подпускать обычную женщину.

— Мне не нужен весь мир. Я никогда не просил ни о чем подобном. Данная мания присуща Титании, а не мне.

Шейн смутился.

— Ты понял, что я имел в виду.

И он обнял свою пару, действиями обозначив смысл слов.

Оберон решил сменить тему. Гибрид подкинул ему пищу для размышлений. Оберон, несмотря на все свое бахвальство, никогда не позволил бы Серому Двору пасть. Даже если ему не нравилась эта идея, он все равно намеревался разыскать сирену и предъявить на нее свои права.

— Кстати о женщинах, Робин, похоже, нашел свою пару.

— Превосходно.

Шейн, казалось, был искренне рад за Робина. Оберон добавил плюс в список качеств гибрида. Робина было легко полюбить, если только узнать его ближе, но мало кто тратил на это время. Печальный побочный эффект сущности Хоба, с которым они оба научились жить.

— И она человек.

Во взгляде Шейна сразу появилось беспокойство.

— Не так уж и превосходно.

Акана посмотрела на свою пару.

— Ее нужно защитить.

Шейн обменялся с ней взглядом, полным веселой привязанности.

— Хочешь отобедать плохими парнями?

— Подумываю об этом.

— У детей может быть несварение желудка, сердце мое.

— Ничего страшного, — она бросила на него раздраженный взгляд. — Кроме того, они твои дети. Значит, будут есть грязь и гадить бриллиантами.

— Ты просто до сих пор злишься, что я не открыл коробку с головоломкой.

— Вот прямо сейчас я ненавижу тебя.

— Детки, — и как Робин с ними мирился? Словно судить двух малышей. — Джейден охраняет пару Робина.

Шейн вздрогнул.

— Недостаточно. Ничего не сможет спасти ее.

Два гибрида обменялись взглядами, из-за чего по спине Оберона пробежали мурашки.

— Что ты видел, Шейн Джолун Данн?

Сила Верховного Короля заставила Шейна ответить.

— Ее смерть.

Глава 13

Каэль подбросил виноградину в воздух и поймал ее ртом.

— Робин и Михаэла, сидели на дереве. Ц-е-е-е-л-о-о-в-а-л-и-с-ь… Ой, — он потер затылок, удивленной подзатыльником от Робина.

Хоб облокотился на спинку стула Каэля, наклонился так, что их щеки оказались максимально близко друг к другу, и мило улыбнулся.

— Одно мгновение…, и ты труп.

Каэль кашлянул и благоразумно проигнорировал замечание.

— Итак. У МакНила стоит на лорда Уайта, и не в том веселом, постельном смысле. Леди Малмейн презирает обоих мужчин и отказывается разговаривать с Блэкторном. Она даже обратилась с просьбой о другом посреднике, утверждая, что Дункан Малмейн-Блэкторн с предвзятостью относится к ней.

Дункан действительно недолюбливал женщину, ведь ее новая пара стал главой клана Малмейнов Черного Двора. Генри никогда не имел особых навыков, но был умен, что и сослужило ему хорошую службу. Когда Констанс была уничтожена темной магией, то Генри, с одобрения Сесилии, был объявлен новым главой клана. Удивительно, но протестов особо не последовало. Только от тех, кто присоединился к Серым, так как Малмейны больше не были желанными гостями в Белом Дворе. Перебежчики к Серым в настоящее время находились под властью молодого лорда по имени Тристан Малмейн, который делал все возможное, чтобы обустроить их в Сером Дворе.

Как только клан становился Черным, то ни одному члену, независимо от намерений, не разрешалось входить в Белый дворец. Их просто убивали на месте по подозрению в шпионаже. Глорианна не рисковала, когда дело касалось Титании.

На самом деле существовала большая вероятность, что принца Эвана убьют еще до того, как мальчишка доберется до дворца своей тети. Робин никогда не заблуждался насчет Глорианны. Парень уже несколько недель находился в руках Черного Двора. Значит, Белая Королева решит, что у нее нет другого выбора, кроме как уничтожить не только потенциального шпиона, но и позор ее дома. В итоге Глорианна обвинит либо Черный Двор в устройстве засады, либо Серый, что Клинки не смогли защитить ее сородича. Белый Двор, милые лемминги, какими они, как правило, были, последуют за своей королевой.

Ба. Временами они вели себя хуже Черных, несмотря на все позерство и святость.

Робин предложит мальчику убежище. Только так можно было спасти парня от фанатизма Глорианны. Если нет, то Робин будет знать, что хотя бы пытался.

— Лорд Рэйвен отсутствовал на слушаниях, из-за чего Черному Двору пришлось задержаться, чтобы найти своего пропавшего лидера.

Робин удивленно моргнул. Хоб метался между охраной Михаэлы и съездом, ловя информацию в каждом угле и полагаясь на Каэля и Дункана, которые занимались настоящими переговорами. Если Рэйвен тоже отсутствовал, то это могло означать только одно из двух.

Либо он преследовал Михаэлу, либо возился с мальчишкой.

Он обвил руками шею Каэля и задумался, не обращая внимания на дикое трепетание пульса пука. Вскоре парень поймет, что страх вполне естественен в присутствии Робина.

— Какую комнату в настоящее время занимает Повелитель Воронов?

Каэль назвал номер.

— Представительский люкс с двуспальной кроватью. Достаточно места для приспешников, которые буду строить там свои заговоры, не привлекая лишнего внимания.

Робин вздохнул. Придется отдать мальчика Акане и Джейдену для углубленного обучения. Это трио поладят, как масло и огонь. Да помогут им всем боги.

— Они даже отказались выдвигать свои требования до тех пор, пока не появится Наводящий Страх, что вызывает некоторую напряженность среди делегатов Белого Двора и Блэкторна.

— Черт, — до четкого обозначения требований руки Робина были связаны. — Что говорит Дункан?

— Блэкторн считает, что они намеренно затягивают переговоры, с чем я тоже согласен, — Каэль развернулся на своем месте с серьезным выражением лица. — Происходит нечто большее, чем похищение Эвана. Леди Малмейн, несмотря на все бахвальство, чертовски нервничает. МакНил не выпускает ни ее, ни Уайта из виду. Даже не отходит отлить. А еще он все больше и больше расстраивается из-за отсутствия последние два дня Наводящего Страх.

— И до конца съезда, который мы используем в качестве прикрытия, осталось всего три дня, — всего лишь три дня, чтобы найти принца Эвана и раскрыть заговор Титании.

— Да. Нам нужно действовать быстро.

Робин постучал черным ногтем по столу.

— Значит, отправим тебя в комнату лорда Рэйвена.

Каэль сделал глубокий вдох и выдохнул, кивая в знак согласия и преодолевая страх.

— Теперь, когда Джейден и Дункан Блэкторн здесь, мне больше не нужно подслушивать переговоры. Я буду более полезен в комнате Рэйвена.

— Будь осторожен. Если Рэйвен обнаружит твое присутствие, то ты поплатишься жизнью… не от моей руки.

— В курсе.

— Прояви себя в полной мере, и тогда я обсужу с Обероном твою вербовку в Клинки.

Каэль вздрогнул, а его глаза расширились от удивления.

— Серьезно?

Бровь Робина высокомерно приподнялась.

— Конечно, серьезно, — Каэль откинулся на спинку стула и провел руками по лицу. — Я бы согласился, особенно если бы это помешало Эвану вернуться домой.

На этот раз обе выгнутые брови Робина выражали удивление.

— Глорианна хочет избавиться от мальчика.

— Еще от моего дяди, брата и матери.

Робин нахмурился.

— Это уже слишком.

— Она стала неразумной. Если они находят полукровку, то истребляют всю семью. С тех пор, как она потеряла Малмейнов, за всеми придворными Сидхе следят, словно они военнопленные и могут сбежать в любой момент. Некоторые исчезали из домов своих кланов, неделями где-то пропадая, — Каэль покачал головой. — Она всегда была жесткой, но раньше чувствовала хоть какие-то границы.

Робин зарычал, звук был нечеловеческим.

— Это должно быть немедленно доведено до сведения Оберона.

— Да, она окончательно сошла с ума.

Шепот Каэля мог быть легко истолкован как измена, если бы его услышали не те уши. Робин должен был действовать быстро, если хотел спасти Каэля. Даже Робин не знал, насколько велика власть Глорианны, когда дело касалось ее подданых.

Робин схватил Каэля за воротник, переместился в Серый дворец и провел его в кабинет Оберона, склонившись перед своим королем.

— Поклянись в верности Серым, Каэль, сейчас же.

Каэль, с бледным лицом, немедленно опустился на одно колено.

— Настоящим я отрекаюсь от всех связей с Белой Леди, Королевой Глорианной, Королевой Белого Двора, Леди Благих. С этого дня я являюсь человеком Оберона, в чести и вере, не имея других клятв, от которых мог бы отказаться. Боги, я клянусь в верности Серому Двору, Верховному Королю Оберону и его потомкам. Объявляю себя присягнувшим слугой Серого Лорда, Верховного Короля Оберона, Короля Серого Двора, Повелителя Фейри. Я клянусь своими мечом и честью соблюдать законы Двора. Мой дом будет чтить правила, переданные Верховным Королем. Я буду добросовестно выполнять все приказы Короны и Двора. Приношу свою клятву, я лорд Каэль Орен.

Выражение лица Оберона было спокойным, а взгляд казался чистым, ледяным серебром.

— Я, Верховный Король Оберон, Серый Лорд, Повелитель Фейри, настоящим услышал твои клятвы и принял их от имени Короны и Двора. Объявляю тебя верным слугой, поклявшимся выполнять наши приказы. С этого дня и впредь мои меч и магия будут защищать тебя, но мой гнев будет силен, если ты не выполнишь свой долг. Все прежние клятвы Белому Двору недействительны и аннулированы моей властью Верховного Короля. Приношу свою клятву, я Оберон, Верховный Король.

Каэль задрожал, ощутив тяжесть магии Оберона. Теперь он был Серым придворным, связанным с Обероном.

— Я хочу посвятить Каэля в Клинки.

Спокойный фасад Оберона дал трещину.

— В чем дело, Хоб?

Робин толкнул Каэля локтем, чтобы тот встал.

— Расскажи.

Каэль подчинился, обрисовав в общих чертах Оберону все попытки Глорианны остановить вторжение Черных в ее Двор. Когда пук закончил, Робин взял дело в свои руки. Теперь Оберон понимал, что Хоб привел мальчика не по прихоти. Жизнь Каэля оказалась в опасности в тот момент, когда с его губ слетели слова признания. Как только Глорианна была объявлена королевой, ее силы выросли до уровня Титании, чтобы сохранить равновесие. Вполне возможно, она слышала свое имя, произнесенное устами своих придворных. Если это так…

Только таким образом можно было спасти Каэля от обвинения в государственной измене.

Оберон вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

— Хочу попросить тебя присоединиться к клану Блэкторна.

Робин радостно рассмеялся, а Каэль нахмурился.

— Зачем, если я могу быть настолько смелым, чтобы спросить?

Оберон с озорством посмотрел на пука.

— Потому что чует мое сердце, что ты отлично впишешься, — взгляд, который он бросил на Робина, был уже более серьезным. — Сегодня у меня была интересная дискуссия с Провидицей и Шейном Данном.

— О чем же? — очень плохо. Если Оберон знал о Михаэле, то мог приказать Робину привести ее сюда.

Подождите-ка минутку. На самом деле идея была великолепна. Если Оберон знал, что Михаэла была истинной парой Робина, значит будет защищать ее ценой собственной жизни.

— Я знаю, что девушка, которую ты прятал в своей библиотеке, была пропавшей сиреной, принцессой Кассандрой Нерис.

— Хм? — ой-ой. Почему Шейн выдал конкретно этот секрет? Именно Шейн в свое время отправил Кэсси к Робину и знал, что сирена хотела скрыть ото всех свое присутствие.

— Хобгоблин.

«Проклятье».

— Да, мой король?

— Сердце и душа вернутся, когда Оберон уйдет в море.

Робин склонил голову.

— Что это значит? — Хоба одолевало плохое предчувствие.

Оберон немного наклонился. Робин вздрогнул, увидев выражение лица Верховного Короля.

— Это означает, что, согласно предсказанию Провидицы, женщина, с которой я должен соединиться, чтобы спасти Серый Двор, была в твоем доме.

«Ох, черт».

— Была? — неужели Кэсси ушла, не предупредив его? Если да, то почему?

— Шейн посоветовал ей уйти. Без понятия почему. Он отказался объясняться.

Вполне похоже на Шейна.

— Если Шейн посоветовал ей уйти, значит имел для этого вескую причину.

— То есть, ты доверяешь ему.

— Да, — как ни странно, но Робин действительно ему доверял. Вся их семья стала для Хобы домом. Он скучал по ним гораздо больше, чем считал это возможным. Робин хотел познакомить Даннов с Михаэлой почти так же сильно, как и хотел, чтобы Оберон одобрил ее. Руби полюбит Михаэлу. Мойра, Джейден и Дункан уже подружились с ней. А Эйлин будет заботиться о ней так же, как об Акане и Руби.