Хочу тебя… сжечь!

Глава 3. Многократное число «пи»

Яна

Я называю это "интересный жизненный опыт". Есть, конечно, варианты покороче, лексически более яркие, эмоционально гораздо сильнее заряженные. Но мат – удел пессимистов.

А сейчас, как никогда, надо сохранять оптимизм!

Это я, собственно, к чему?

Я очень спешила! Накануне вечером, в шутливой переписке, Артем сказал, что лучше червей живых наглотаться, чем опоздать к его брату, так что я всерьез разнервничалась. Спала плохо, все время ворочалась, отрабатывала в голове тысячи вариантов собеседования. Среди ночи вскочила и начала читать в интернете советы для трудоустройства и списки самых популярных вопросов. Потом не популярных и каверзных. Потом про стресс-интервью. Сама не знаю на кой черт рядового делопроизводителя стрессовать, но предупрежден – значит вооружен!

Я ужасно не выспалась. Крепкий душ и горячий кофе не помог, возможно, их надо было поменять местами, но мысли путались. Это же всего второе в моей жизни интервью! Да ещё и не с каким-то кадровиком, а самим… кстати, кто он по должности я так и не узнала. Как зовут тоже. Все, что я поняла: он суров, бородат и ненавидит не пунктуальность. Про бороду это я так, чисто домыслы. Ещё я представляю его с сигарой, в кабинете, отделанном красным деревом, и бренди в руках. Смотреть на ночь "Острые козырьки" было плохой идеей, н-да.

Пока одевалась, отрабатывала перед зеркалом улыбку, пока делала укладку – приветствие. Не зря ж говорят, нельзя дважды произвести первое впечатление! А подводить супермена и свой кошелек – ой, как не хочется.

Хочется получить работу.

Поэтому, когда я привычно потянулась за лаком для волос, закрепить локоны, а потом за дезодорантом, усилить уверенность в себе на двадцать четыре часа (это не я, это лозунги виноваты) – случилось то, что я и называю "интересный жизненный опыт". Или попросту число "Пи", многократно окрашенное моим красноречивым языком.

Вот вы когда-нибудь ехали в автобусе, не имея возможности поднять руку и взяться за поручень? А улыбались красивому парню, чувствуя, как слиплись ваши подмышки? Вот и мне не понравилось.

И локоны, твою ж ты на лево, не продержались и часа на поддержке Рексоной. Отличное начало дня! Продолжай, вселенная, я в экстазе.

– Привет, – Артем делает неловкую попытку меня то ли приобнять, то ли поцеловать в щеку. Я еще более неловко уворачиваюсь, потому что воняю, как гребанная парфюмерная лавка, дезодоранта на волосы же не пожалела, считая, что сверхсильная фиксация меня спасет.

Бедные мои подмышки.

– Нервничаешь? – улыбается он обворожительной улыбкой, и эта ямочка – вах. Так и тянет ткнуть в нее пальцем. Мой указательный ляжет там идеально.

– Ну, после твоих слов о червях, я слегка затрепетала…

– Это была шутка, – Артем игриво подталкивает меня в плечо. – Почти.

– Отлично. Вот теперь я нервничаю. Мы не опаздываем?

– Не, как раз вовремя и даже хватит время на кофе.

– Давай после? А то сейчас ничего в горло не лезет.

Мы поднимаемся на лифте бизнес-центра и выходим прямо к стеклянным дверям офиса клининговой компании "Чертовски чисто". Заглавные "Ч" выведены красивым готическим шрифтом и провоцируют странную улыбку. Ну смешное ж название! Артем нажимает на кнопку рядом со стеклом, проходит пара секунд, срабатывает датчик, и дверь с пронзительным писком открывается.

– Кто-то нажимает на кнопочку? – почему-то шепотом говорю я.

– Да, есть специально обученный человек для кнопочек, – шутливым полушепотом отвечает супермен. – Идём, – подталкивает меня рукой вдоль по коридору.

В небольшой приемной, как я понимаю, установлен прозрачный куб-гардеробная, в котором одиноко висит черное мужское пальто. Из тех, что навевают не лучшие воспоминания, холодные и позорные. Стол рядом с раздевалкой пустует, как и тот, что напротив. Кто же таинственный специалист по кнопочкам?

– Позволь? – галантно предлагает мне вешалку Артем.

Расстегиваю пуговицы своего пальто, сбрасываю его с плеч и морщусь, когда не выходит его элегантно спустить, не подняв руки. Подмышку жжет – чтоб я снова все на одной полке хранила, у-у-у, – и я отвлекаюсь на эту боль, пропуская момент, когда появляется брат Артема.

– Проходите, – гремит низкий, хорошо поставленный голос, и я тут же покрываюсь мурашками. Ну слабость у меня на командирский тон, это передалось с молоком матери и годами, проведенными в компании военных друзей родителей.

Поворачиваюсь, но успеваю увидеть только короткостриженый темный затылок и спину, запакованную в черный пиджак.

Под ложечкой мгновенно начинает сосать. Слишком много знаков, слишком много черного, слишком знакомый голос.

– А как зовут твоего брата? – запоздало уточняю я.

– Артур, – пауза. – Дмитриевич. Пошли, давай, – снова подталкивает меня супермен, и я не специально, правда, но ноги врастают в пол, а пятки намертво приклеиваются к плитке.

Таких совпадений не бывает!

Сейчас бы чашечку крепкого, ароматного… водки. Ледяной и можно прямо к голове. Горячая волна поднимается прямиком к лицу, обжигает щеки, шею, опаляет жаром грудную клетку. Ненавижу эти предпанические состояния. Маленькая Яна внутри меня колотит ножками по луже, которую сама же напрудила, и наотрез отказывается участвовать в карнавале позора, который сейчас произойдет.

Хорошо, что взрослая Яна научилась держать лицо и знает, что бегство – удел слабаков. А больше позора я ненавижу только трусость. Так что глубоко выдыхаю, поправляя серебряные кольца на пальцах – мои современные четки – и делаю решительные шаги к кабинету Дьявола. Он же взрослый человек, может оставить личное – личным. На мои деловые качества тот нелепый инцидент никак не влияет!

Его жесткое лицо с идеальными чертами плохиша из комиксов и черные – черные глаза не становятся для меня сюрпризом, я же подготовилась морально примерно тридцать секунд назад. Но все равно сбивают с ног. Я спотыкаясь о него взглядом, а потом и ногой о собственную ногу. Цепляюсь за идущего рядом Артема, каким-то неведомым образом ставлю ему подножку и вот, секунду спустя, мы грудой костей и нецензурных слов валимся на пол.

А ещё говорят, нельзя дважды произвести первое впечатление – пожалуйста, получите, распишитесь. Два страйка и оба с участием полуночного незнакомца. Ж̶а̶л̶ь (перечеркнули и забыли) хорошо, что в этот раз я лежу не на нем. Плохо, что кофточка задралась и светит белым лифоном.

Отталкиваюсь от лодыжек Артема (и как мы в такой странной позе очутились) и поднимаю взгляд вверх.

Не видать мне этой работы. Не видать!

Черные глаза прожигают дыру у меня на груди. А, да, неоновый белый слепит, даже среди бела дня, когда он упаковывает бодрую двоечку. Свожу непослушными пальцами края любимой шифоновой блузки, что так не вовремя решила показать свою непрактичность, и не отрываю глаз от черной бездны. Бездна всматривается в ответ.

Секунды страшного напряжения тикают в голове, распространяя жгучие импульсы по нервам. Как никогда хочется бежать на Гоа к бывшему начальнику и просить пристанища беженцам. Вот бы там не было экстрадиции в Россию!

Минуту прискорбного молчания, сопровождающего в последний путь мои шансы на работу, прерывает громкий смех Артема. Он принимает вертикальное положение и заливисто гогочет, заставляя нас с Дьяволом отмереть.

– Спорю, это самое эффектное появление в твоём кабинете, да, Арт? – сквозь хохот спрашивает мой спутник.

Высокий темноволосый Артур Дмитриевич не удостаивает его ответом, лишь прищуривается, отрывается от стола и шагает к нам.

– Умница, красавица, спортсменка, комсомолка? – спрашивает он у брата, без единой тени улыбки, смотря прямо на меня.

А я что? Самое худшее уже произошло, строить из себя агнца божьего уже смысла не имеет, так что отклеиваю язык от неба и произношу:

– Просто умница. И можно по имени, – протягиваю руку, как видела в модном феминистском западном кино. – Яна Скворцова.

Он опускает свой взгляд на протянутую мной, подобно оливковой ветви, ладонь, слегка кривит уголок губ и протягивает свою в ответ.

Ладонь у Дьявола подстать взгляду – горячая и сильная. И от трехсекундного пожатия сердце подпрыгивает в груди, как пельмешек в кипятке.

Не хорошо. Мне не нравится.