Холостяки

Глава четвертая. Стерлинг

– И что ты собираешься делать? – спросил Ноа с самодовольной усмешкой.

Этот придурок явно переживал момент дежавю. Всего несколько месяцев назад он рассказал мне о браке по договоренности, на который его вынуждало завещание отца. И тогда я высмеял его и сказал, что из этого ничего хорошего не получится. Серьезно, каковы были шансы на то, что два друга окажутся в ситуации «женись или проиграешь»? Сейчас ведь двадцать первый век или как?

– Я не собираюсь упускать миллионы. Я намерен сделать то, что сделал бы любой нормальный мужчина. Я женюсь, черт подери, – сказал я Ноа.

Тот негромко хмыкнул. Мы сидели в бистро недалеко от суда, где я только что закончил процесс по расторжению брака двух противных клиентов, участвовавших в острой борьбе за опеку над детьми. Неприятно, когда два человека, поклявшиеся любить друг друга вечно, родившие вместе троих детей, могли так наброситься друг на друга. Но опять-таки мне это известно по собственному опыту, и от этого я чувствовал себя еще хуже.

Я отпил еще глоток едва теплого чая и попытался отпустить ситуацию. Черта с два! Мой собственный брак маячил на горизонте словно смертный приговор, и мне было сложно представить, что мне, возможно, предстоит нечто подобное. Мне нужно было только помнить о причине, по которой я на это шел, составить план, сосредоточиться на нем и не позволить ничему помешать его исполнению, даже моим собственным желаниям.

– У тебя все будет хорошо. – Ноа сделал глоток чая и кивнул мне: – Посмотри на нас с Оливией.

Они были счастливее двух пьяных солдат в борделе. Но они исключение, а не правило. Они знали друг друга с детства, и их отцы приложили руку к тому, чтобы они были вместе, как в бизнесе – их обоих назначили генеральными директорами, – так и в любви. Моя ситуация была совершенно иной. Меня вынуждали жениться на незнакомке, иначе я терял миллионы. И все из-за того, что мой прадед был старомодным и считал, что мужчине моего возраста нужна жена и семья.

– Как поживает Оливия? – спросил я в надежде сменить тему.

На губах Ноа заиграла глупая улыбка, и этот ублюдок мечтательно вздохнул.

Лучше было поговорить о его счастливой жизни, а не о моей ужасной.