Хороший мальчик. Строптивая девочка.

Пролог

Выпускной подходил к той самой точке, когда весь интерес к сему действию медленно, но верно угасал. Все давно разошлись по разным углам, разбившись на группки по интересам. Родители перемешались с учителями, что-то там вспоминали, травили очередные байки о своей молодости, предавались ностальгии. Уже бывшие школьники, но ещё только завтрашние студенты, строили планы о том, как в скором времени сбегут из-под родительского контроля и отправятся навстречу новой жизни.

Я, устав от назойливого внимания одноклассниц и их нескончаемого щебета, сидел в стороне ото всех и наблюдал за танцполом, в центре которого кружились двое. Настроение было откровенно паршивым.

Вспоминал вчерашний вечер, когда Алина объявила мне о том, что мы расстаёмся. Она стояла передо мной вся такая миниатюрная и уязвимая, что я даже толком злиться на неё не мог. Вертела в руках телефон и виновато смотрела в пол.

-Стас, ты же сам понимаешь, что у нас нет будущего. Через неделю ты улетишь в Москву, а я останусь здесь. У тебя будет своя жизнь, у меня своя. Лучше расстаться сейчас.

И я знал, но не принимал. Мне было почти восемнадцать и это были мои первые взрослые отношения. Не то чтобы я прям совсем сох по ней, но с Алинкой было приятно, просто и как-то правильно. Хорошая девочка. Нет, я, конечно, не строил далекоидущих планов, но считал, что мой отъезд ничего не изменит. Бывают же отношения на расстоянии? Но она решила иначе. Что порядком злило. Даже не столько само расставание, а скорее то, что она сделала это первая, в груди зарождалось предательское чувство отверженности. Может быть, мой брат и прав, когда говорит, что я просто не привык к отказам?

Но дело было не только в этом.

Я смотрел на танцпол, кружились двое. И мне до скрежета в зубах хотелось так же. Чтобы через год, два, три или двадцать лет спустя смотреть друг на друга влюблёнными глазами и иметь один мир на двоих. Отец нежно прижимал мать к себе, обхватив одной рукой её за талию, а второй держа за руку. Мама что-то восторженно рассказывала ему, а папа жадно ловил каждое её слово, словно боясь упустить хотя бы один жест или звук.

А мне оставалось только смотреть и гнать из головы ненужные мысли и воспоминания.

-Однажды и у нас с тобой будет так же, - пообещал знакомый голос за спиной.

Мне стало неловко оттого, что Дамир безошибочно угадал мои мысли. Хотя, казалось бы, это же Дам, и он знал обо мне абсолютно всё, впрочем, как и я про него.  Но у меня всё равно было ощущение, что меня поймали на чём-то постыдном.

-Ну что ты, сладенький, ты совсем не в моём вкусе, - попытался отшутиться я. Но Дам не клюнул, лишь понимающе улыбнулся, притянул стул и сел рядом.

- Из-за Алинки страдаешь?

-Никто тут не страдает, - пробурчал я себе под нос.

Брат не стал спорить, лишь усмехнулся. Мы ещё какое-то время просидели в тишине, наблюдая за тем, как родители кружат в танце.

- Нет, у меня и у тебя определённо когда-нибудь будет так же, - философски изрёк он.

-Как? Шестеро детей и собака в придачу? – съязвил я, в надежде, что он не будет продолжать тему.

-Так чтобы вместе, несмотря ни на что…

***

Почему-то именно это нелепое воспоминание крутилось у меня в голове, из раза в раз напоминая о несбывшемся, порождая во мне детскую обиду на Дамира. Он же обещал, он же обнадёживал меня, что и в моей жизни будет когда-нибудь так…

-Так чтобы вместе, несмотря ни на что…- слова почти пятилетней давности предательским эхом проносились в моём сознании.

До дрожи в руках подмывало схватить телефон и начать звонить ему, чтобы потом орать в трубку, повторяя одно и то же. Ты же мне обещал.

-Светает, - бесцветным голосом сообщила она, вырывая меня из спасительных мыслей не о том. Я словно очнулся и непонимающе глянул на неё. Она повторила, всё так же тихо и безэмоционально. – Светает.

Мы не один час сидели в машине, где уже всё давно и безнадёжно пропиталось нашим отчаяньем. Поначалу я ещё пытался придумать выход из ситуации, но как бы я не напрягал свои мозги, у меня ничего не выходило. Смешно. У меня была неделя, чтобы разобраться со всей этой хернёй, но я так и не смог. Теперь же жадно и судорожно хватаюсь за наши последние часы вместе, отравляя и без того убитую надежду.

Иногда она выходила покурить, а когда возвращалась в салон, впускала потоки морозного воздуха, которые слегка разбавляли всю эту горечь между нами. Но легче не становилось. В те моменты, когда она садилась на своё место, мне хотелось завести мотор и, вжав педаль газа до упора, увезти её и себя куда-нибудь далеко-далеко. Где мы могли бы просто быть собой. После этих мыслей я особо сильно начинал ненавидеть себя за слабость и малодушие, до конца не понимая, что убивает меня сильнее – желание уехать или решение остаться.

А потом и эти мысли стали слишком невыносимыми. Последние пару часов мы просто молчали, думая каждый о своём. И я не нашёл ничего лучше, чем просто отдаться на откуп своим собственным воспоминания. Вспоминать выпускной и злиться на Дамира было в разы не так больно, как пытаться переживать наше настоящее. 

Она смотрела сквозь лобовое стекло на восходящее солнце. Оно лениво и не спеша поднималось из-за горизонта, словно давая нам ещё хоть немного времени побыть вдвоём. Была зима, и солнечные лучи лишь слегка проглядывали сквозь свинцовое и тяжёлое небо. Но свет был, был где-то там за облаками в серой мгле, мы его не видели, но знали, он где-то есть. Свет был, а вот надежды нет.

Глава 1.

Глава 1.

Всё началось, как всегда, из-за моей неутомимой тяги к приключениям. Со мной такое бывает. Сначала ты берёшь и живёшь тихо-мирно, честно выполняя свои основные обязанности. Ходишь на учёбу, бегаешь на работу, по ночам пытаешься что-то там учить. А потом БАЦ. Тебя уже несёт на очередные подвиги и выходки. В этот раз, правда, подвиг был так себе. А всё из-за того, что я просто не старалась. Мне всего лишь было скучно. Невыносимо скучно.

В тот вечер в баре было полно народу. Заказы сыпались один за одним, официанты только и успевали подкидывать мне новые. Казалось бы, работай и работай, где тут место для скуки? Но это было не то привычное переживание безделья, которое порой так всем нам хорошо знакомо. Моё состояние имело совершенно другие корни и истоки своего происхождения. Мне было тоскливо.

Почти всю неделю проработала без выходных, сменщица Юлька укатила куда-то на малую родину, мальчики-помощники оказались настолько хлипенькими, что свалились с простудой от первых же капризов Московской осени. Вот я и отдувалась одна за всех. С одной стороны, мне было не привыкать, в нашем баре вечно происходило что-нибудь этакое, после чего мы с Севкой могли здесь дневать и ночевать. Вообще-то, мне даже нравился весь этот рабочий накал, из-за которого можно было не думать о всякой херне, которая так любила заползать в мою голову. 

Но в общем потоке жизни это оказалось последней каплей. Словно вот уже который месяц я бежала в каком-то круговороте событий, разрываясь между учёбой и работой, забывая оставить хоть какое-то время для всего остального. А может быть, у меня в жизни просто не было всего остального? Не знаю. В любом случае в тот вечер мне было тоскливо и пусто.

Стояла за барной стойкой и смешивала сотый коктейль за смену. Это был клубничный дайкири. Добавляем лаймовый и клубничный сиропы в равных соотношениях, хорошая порция белого рома, лёд… Теперь можно смело смешивать и готовить к употреблению. Трясла шейкером, подстраиваясь под ритм музыки, разносившейся по залу.

А тут они. Вернее сначала выскочила она. Эффектная шатенка с третьим размером груди в красивом платье, в совершентсве подчёркивающим этот самый третий размер. Куксится и дует пухлые губки, разводя слёзы на идеально накрашенных глазах.

- Насть, да постой ты, - зовёт её парень, появившейся вслед за ней. Ловит за руку, чтобы не убежала дальше. Впрочем, она особо и не сопротивляется, так, вяло вырывается для виду. Шатенка театрально вздыхает. Сразу становится понятно, что сейчас будет спектакль.

Давно заприметила эту парочку. Они пришли сюда в составе большой компании, которая шумно расположилась за столиком не так далеко от меня. Когда люди приходят в бары или рестораны у них в какой-то момент создаётся ложное чувство уединённости. Люди растворяются в своих делах и разговорах, совершенно позабыв, что всё это время вокруг них находимся мы – персонал. Это вообще наша работа, быть как можно более незаметными, при этом слышать и видеть всё. Я неплохо подхожу для своей роли, ибо подмечаю всё, осталось только научиться не привлекать к себе внимание, с чем у меня как раз проблема.

Компания была шумная, но ничем непримечательная. Человек двенадцать парней и девушек. Заказали стандартный набор для молодёжной компании: парни – пиво, девушки - сладенькие коктейльчики. Ну ещё бы, для дорогих напитков они ещё не доросли, может быть и рады, но финансы пока не позволяют, кусаются. Впрочем, компания была интересна не этим. И даже не тем, что спустя час после их посиделок, один из парней встал на колено и сделал своей девушке предложение. Тут же начались визги-писки, все громко кричали, восторженно хлопали в ладоши, снимая всё это на телефоны… Банальщина.

Мне больше нравилось наблюдать за шатенкой и её спутником. Парень отчего-то всё время морщился и кривился, нервно дёргая ворот своей белой рубашки, явно демонстрируя как же всё его достало, а она обижалась и всё так же театрально квасилась. А после того как их друг пал на колено и достал  кольцо, стало в разы веселей. Парня буквально передёрнуло от сего действия, из-за чего шатенка глянула на него так, что мне захотелось посоветовать ему сходить в церковь, вдруг его всё-таки сглазили. Не знаю, о чём они там разговаривали, но потом она подорвалась и понеслась в сторону моего бара. Собственно здесь он её и нагнал. И началась моя любимая часть Марлезонского балета.

- Насть, да постой ты!

- Зачем?! Чтобы ты опять начал прилюдно меня позорить?! – воскликнула шатенка, состроив обиженную моську.

- Ну и где я тебя позорил? Мне кажется, твоим друзьям абсолютно наплевать на то, как я отношусь к ним и их помолвке! – его  недовольство так и рвалось наружу.

- Нет, ты не понимаешь! – плаксиво запричитали ему в ответ, даже пустив одну слезу.

- Ну, Насть, - уже гораздо мягче начинает парень, отчего мне хочется закатить глаза. Эй, ну ты же мужик, нельзя поддаваться на эти глупые провокации. Но он не может слышать моих мыслей. – Дурак я, не понимаю, что произошло сейчас. Объясни?

- Ты только что всем показал, что тебе абсолютно всё равно на меня!

- Чего?! – опять повышает он голос, но в этот раз от удивления.

- Всем и так ясно, что ты не собираешься на мне жениться. Но зачем демонстрировать это в открытую?!

Он выпускает её руку и хватается за голову, повторяя своё нелепое:

- Чего?!

Глава 2.

Глава 2.

Утро прорывалось в мои спящие мозги долго, но упорно. Светом, звуками, болезненными тычками в бок и криками в самое ухо:

— Слепцова, вставай!

Я всячески игнорировала любые поползновения со стороны вселенной на остатки моего дефицитного сна. Зарылась поглубже в постель и попыталась натянуть одеяло себе на голову, но оно не поддавалось, предательски уползая от меня. Стало холодно, отчего я ещё сильнее вжалась в подушку, но и эта предательница начала свой коварный побег от меня.

— Вера! Что б тебя, — кричала Кроля. – Вставай, давай, на пары опоздаешь!

— Кроля, иди в жопу, — простонала я, за что меня тут же дёрнули за лодыжку, нехило так стянув с кровати. Больно ударилась коленкой об перекладину, заскулила. Пришлось просыпаться.

Я сидела на полу и потирала место ушиба, наблюдая за тем, как Кроля наводит остатки утреннего марафета для своей и без того шикарной внешности. Вообще-то соседку звали Оля по фамилии Кроль, но для всех рано или поздно она превращалась в Кролю, настолько миленькой она была. Большие глаза, кудри цвета мёда, пухлые губки… Вот только характер был ни разу не пушистый. Впрочем, другая бы и не смогла со мной жить.

Олька смачно причмокнула губами, равномерно распределяя только что наложенную помаду, после чего развернулась и с силой запульнула в меня тапком.

—Эй, аля-улю. Подъём! Просыпаемся. Двадцать минут до начала пар, ты уже и так проспала завтрак.

С завтраком она, конечно, загнула. По утрам я ела редко и то исключительно в те моменты, когда заботливая Кроля успевала хоть что-нибудь затолкать мне в рот.

Нехотя я поднялась на ноги, больше всего хотелось в душ, а потом опять завалиться спать. Но где я, а где мои желания? Натянула джинсы с толстовкой, и, прихватив с собой рыльно-мыльные принадлежности, вышла из комнаты. По коридору уже вовсю бродили люди разной степени одетости. Кто-то смело и бодро вышагивал в куртках и прочей верхней одежде, девчонки звонко щёлкали каблуками, а были и те, кто всё ещё сонно брёл в халате, ну или вообще в трусах, но это больше относилось к парням, которые после ночных попоек плохо понимали, где и что они.

В общем умывальнике почти пустынно, всё-таки народ по большей части уже давно проснулся, и сейчас либо завтракал, либо направлялся на учёбу. Я чистила зубы на автомате, стараясь особо не смотреть в зеркало, всё равно ничего хорошего там не было.

Попасть в общагу мне вчера удалось только после трёх часов ночи. В будни бар работал до часу, но пока мы с ребятами немного убрались, пока я навела порядок средь своих склянок и бутылок. Потом ещё сидела и ждала, пока Сева закончит с кассой, наличкой и чаевыми. На улицу мы выползли на еле гнущихся ногах. Я ещё успела выкурить свою законную послесменную сигарету, пока Игнатьев закрывал двери и ставил всё это счастье на сигнализацию. Затем он вёз меня до пункта назначения на своём потрёпанном автомобиле, а я дремала, прижавшись щекой к холодному стеклу.

Вход в общагу был разрешён строго до 23.00, но у меня имелись свои ходы-выходы. Попав в свою комнату со спящей Кролей, мне ещё каким-то чудом удалось заставить себя краем глаза глянуть тексты к завтрашнему семинару.

И вот, спустя четыре часа, жизнь снова вытащила меня из тёпленькой постельки. Всё бы ничего, если бы это была эпопея одного дня, но в таком режиме я жила нонстопом уже давно. Череда дней и ночей перемешались в моей голове, где днём я отсиживалась на занятиях, а вечер и ночь торчала в баре. Восьмичасовой сон… А? Что? Нет, не слышала, не знаю. И лишь редкие выходные и хоть какая-то забота со стороны Кроли позволяли держаться на плаву.

Собственно, из забвения меня вывела она же, с силой тряхнув за плечо.

—Так и знала, что ты тут тупишь. Скоро как лошадь, будешь спать стоя.     

— Я скоро в принципе буду как лошадь, — для достоверности даже лицо вытянула. На что Кроля недовольно закатила глаза.

В комнате бросила нессер на разорённую кровать, мой угол отличался особым хаосом по сравнению с той частью, где обитала Ольга. Быстренько натянула носки и кеды, прихватила рюкзак с ветровкой и отправилась вслед за подругой. 

Улица встретила нас октябрьской промозглостью и низким серым небом типичным для Москвы. Пора было перебираться из ветровки в куртку потеплее, но что делать с тем, если этой куртки нет? Я поёжилась и достала пачку сигарет с надеждой на то, что хотя бы она спасёт меня от замерзания.

Кроля с неодобрением поморщилась, когда я щёлкнула зажигалкой и прикурила от трепещущего огонька.

—   Ну и зачем?!

— Эксперимент. Что доконает меня быстрее — ритм жизни, тупость людей или несколько сигарет в день? Делаем ваши ставки, господа.

— А хочешь, я тебя просто придушу, чтоб ты уже не страдала? – великодушно предложила мне соседка.

— Можно. Вот только мы не ищем лёгких путей.

Путь до учебного корпуса занял привычные десять минут, но я всё равно успела вконец продрогнуть от пронизывающего ветра, пришлось даже капюшон от толстовки на голову натянуть.

В корпусе мы с Кролей разошлись по разным направлениям. Перед этим она чмокнула меня в щёку и с очень серьёзным видом попросила:

— Верка, ты там только не хандри. Слышишь?

Глава 3.

Три дня прошли в полном эмоциональном раздрае. Мало того, что нужно было довериться непонятно кому, так ещё и сделать это в полном неведенье. Просто сидеть и ждать три дня, пока его светлейшество Станислав… как его там? Надо хоть отчество или фамилию его вызнать, а то как издеваться над человеком, не зная исходных данных? Впрочем, Стас и экономика очень быстро отошли на второй план. Потому что мне начала звонить Он.

Почти все выходные я провела в хождениях по комнате вокруг своего телефона, который с определённой периодичностью раз в несколько часов высвечивал убийственное «Олег». Я уже начинала ненавидеть Юльку, которая вышла на смену в эти дни, решив вместе с Севкой, что мне надо учиться и закрывать свои хвосты. Но грёбанный телефон не давал ни на чём сосредоточиться. Стоило мне только засесть за книги, как раздавалась противная трель смартфона со  своей предательской надписью. Поставила на беззвучку, а вот выключить его насовсем у меня не поднималась рука. Словно это означало бы, что я сдалась. Я вообще обходила телефон по метровой дуге, боясь лишний раз дыхнуть в его сторону, как если бы он был ядовитым или заминированным.

Так и просидела неизвестно сколько времени, играя в нервные гляделся со своим смартфоном, лишь иногда выходя на лестницу покурить. Я теперь даже толком спать не могла, нервно ожидая его очередного звонка.

В воскресенье вечером не выдержала Кроля, и сунула  мне в руки кастрюлю.

-Зачем? – не поняла я.

-Накрой, - кивнула она в сторону телефона. – Ну, или тресни ей по телефону. Или ОТВЕТЬ уже наконец.  

Я болезненно сглотнула, а Ольга не выдержала и подскочила с кровати, схватившись за голову.

-Боже мой, Верка, я с тобой с ума сойду. Ну хочешь, я ему скажу, что б больше не звонил? Нет? Тогда что? Я уже просто готова выбросить твою трубку в окно, чтобы мы тут с тобой совсем не рехнулись.

А потом опустилась передо мной на карточки, уперевшись ладонями в мои колени и попыталась заглянуть в глаза, в которые уже накатывали ненавистные мной слёзы.

-Верочка, ну давай, уже хоть что-нибудь сделаем?

Я лишь отрицательно замотала головой, отворачиваясь от умоляющего взгляда подруги.

Следует ли говорить о том, что в понедельник на встречу со Стасом я приехала замученная и несчастная? Ольга ещё каким-то чудом смогла замазать тональным кремом мои синяки под глазами так, что из восставшего зомби я стала просто походить на бледный полутруп.

Сегодня у меня не было ни сил, ни желания шутить. Он сидел в пустом зале за одним из столов, это я попросила ребят пустить его ещё до открытия бара. Раздражённо глянула на Стаса. Парень как всегда выглядел идеально в своих брюках хаки и джемпере свободного кроя. Увидев меня, он встал с места и даже улыбнулся. Мне оставалось только поморщиться и буркнуть:

-Давай ближе к делу!

Стас напрягся. Было видно, как его приветливое настроение смыло волной раздражения, но не ответил. Стало неудобно из-за этого, но и извиняться я тоже не собиралась, сам же рвался меня спасать.

Мы просидели за экономикой больше трёх часов, почти ни на что не отвлекаясь. Бар уже давно открылся, появились первые посетители, включили музыку, а Стас всё твердил мне про себестоимость, эластичность товара и сезонный спрос. На удивление он был не самым плохим педагогом. Объяснял чётко и доступно, при этом щедро снабжая свой рассказ примерами и пояснениями. Иногда задавал мне вопросы, чтобы убедиться, что в моей голове хоть что-то осталось. И я реально стала что-то понимать. Не всё, но тем не менее, что-то стало складываться в отдельные картинки. Оказалось, что во многом экономика была связана с моей любимой философией, имея определённые пересечения с психологией, социологией и политологией. А там, где была хотя бы доля логики про людское поведение, там я схватывала налету.  

В тот момент, когда он объяснял мне подсчёт банковских рисков, зазвонил его телефон. Я болезненно дёрнулась, вспоминая взаимоотношения со своим аппаратом, которые за эти входные пережили значительный кризис. На его экране загорелось имя «Настюша» и фотография той самой дамочки, с которой мы чуть не подрались в день нашего знакомства.

Стас долго всматривался в экран, пока я не включила своё гадское настроение:

-Ответь, а то киса будет переживать.

Моё замечание заставило его скривиться, но руку к телефону он всё-таки  протянул.

-Да, Настюш? - натянуто и приторно проговорил он в трубку. Фу, как противно. Меня даже затошнило. Ну вот откуда вся эта показуха берётся?

Чтобы не слышать их разговора, убежала к барной стойке, чтобы немного помозолить глаза Юльке. За что получила увещевание от той, что следующую неделю буду работать одна и без выходных, если не отвяжусь сейчас же от неё.

Пришлось топать обратно к Стасу, к тому же тот уже закончил свои амурные дела.

-Всё, можно вернуться к работе? Киса успокоена?

Он не стал ничего отвечать. Да, согласна, шутка была паршивой.

Через пару минут его телефон ожил опять. Только в этот раз на экране появилось «Кристина». Так-с. А это уже было интересно. Мой «вроде как финансист» тут же схватился за телефон:

-Да, солнышко, привет. Как твои дела? – звонку «солнышка» он явно был рад больше, чем звонку законной девушки. Хотя кто их поймёт этих «идеальных» мальчиков, кто у них там законный, а кто так, запасной.

Глава 4.

Глава 4.

Стас пропал. Он не приходил в бар, не ждал меня больше на парковке, не провоцировал меня одним своим присутствием на очередные безумства. Его не было. А я ждала. И сама же ненавидела себя за это ожидание. Сердце каждый раз предательски замирало при звуке колокольчика, висящего над входом. И эта вечная брадикардия была в корне неправильной. Мне нельзя было думать о нём, нельзя было мечтать, ничего нельзя. Три встречи. Три несчастные встречи, а я как влюблённая идиотка хожу и думаю о нём неделю. Неужели, мне оказалось надо так мало, чтобы глупое сердце усмотрело в поведении Чернова какие-то там надежды?

Дело дошло до того, что я заговорила со своим отражением в зеркале. Смотрела на своё лицо с заострённым контуром и бледной кожей, ловя серо-голубыми глазами презрительную улыбку тонких губ, и шептала:

-Вера, он не твой вариант.

Это не было приступом самобичевания или заниженной самооценки. Всего лишь попытка трезво мыслить. Идеальные мальчики никогда не встречаются в серьёз с такими как я. Они живут в своём прекрасном мире и творят всё, что хотят за красивыми ширмами, утопая в своей лжи и самообмане, утаскивая на самое дно всех тех, кто рядом. Это не для меня. Я не хочу лжи, не хочу тонуть, не хочу верить ему и его сказкам.

Оставалось только печально вздыхать и пытаться забыться в круговерти дней. Через неделю Кролю достали мои несчастные вздохи.

-Вера, ты влюбилась, - со знанием дела заявила мне Ольга как-то утром.

-Что за бред! – возмутилась я, доставая из-под кровати огромную коробку со своим стратегическим запасом носков.

-Ты страдаешь.

-Пффф, я каждый день страдаю, - привела я свой веский довод, надевая на себя сразу две пары носок. На улице холодало, и любимые кеды стали давать сбой. -  Я – классическое воплощение идеи русской литературы, где всем плохо и все изнывают от безысходности. Считай, что я - квинтэссенция героев Достоевского, униженная и оскоблённая.

-Ещё назовись Сонечкой Мармеладовой и отправь себя на панель.

-Ты упрощаешь!

-Тебя или Достоевского?

-Сонечку Мармелодаву!

Мы вместе весело хмыкнули, оставшись довольные друг другом и собственным остроумием.

Кроля не стала дальше развивать начатую тему, зато я задумалась о том, что пора бы завязывать со своей позорной меланхолией и уже хоть как-то взбодриться.

Собственно этому я и решила посвятить свой сегодняшний рабочий вечер в баре.

Под недовольное ворчание Севки я выставила на стойку шахматную доску, расставив на ней разноцветные шоты на манер шашек. С одной стороны синие, с другой розовые. И затаилась. Вернее просто занималась своей работой, разливая крафтовое пиво, мешая коктейльчики  и успокаивая нервного Игнатьева. А у самой из-за ожидания внутри всё натянулось до предела. Убеждала себя, что это просто так, от предвкушения очередной схватки, а не потому что, я жду кого-то конкретного. А если я и жду, то совсем не всяких там идеальных мальчиков, а всего лишь малюсенького вызова со стороны судьбы.

И мироздание сжалилось надо мной, послав Его.

-Сыграем? – предложил мне незнакомый бас, обладатель которого только что по-хозяйски уселся на высокий стул у моей стойки. Я с интересом глянула на этого представителя мужского племени, явно мнившего себя альфа-самцом. Критически оценила его широкие плечи, огромный рост и бугрящиеся мышцы, обтянутые футболкой. Эх. Ну что за… разочарование. Еле сдержала себя, чтобы не состроить расстроенную моську. Но что поделаешь, если судьба решила послать мне сегодня это. В любом случае, я же не спать с ним собралась.

-Ставка? – блеснула своими глазами.

Незнакомец задумался, а потом хищно улыбнулся, доставая из портмоне сто баксов.

-Пойдёт?

Я недовольно покрутила головой и выдала своё:

-Ещё.

В след за первой бумажкой появились вторая и третья. Я благосклонно кивнула головой и предложила:

-Выбирайте цвет.

И пока громила с видом короля мира поворачивал доску синими шотами к себе, Севка схватил меня за локоть и потащил в сторону.

-Ты рехнулась! – шипел он мне на ухо. – Да он же тебя в случае чего раздавит! А меня дурака убьёт, когда я попытаюсь отбить твоё бездыханное тельце.

-Сева, не ссы ты. Всё будет!

-Вот знаешь, я перестал вестись на эту фразу ещё год назад. Ты вот уточнять не забывай, что именно будет.

-Игнатьев, - отмахнулась я от него, вырывая свою руку и возвращаясь к бугаю.

-Веранида! – зачем-то представилась я ему.

-Это имя, что ли, такое? – напрягся он.

-Псевдоним, рабочий,  - прокомментировал происходящее недовольный Севка.

Бугай ничего не понял, но представился.

-Илья.

-Илюша, значится. Играем?  - расплылась в улыбке я, чем вызвала очередное «Ха» со стороны Игнатьева.

-Сева, иди пока убейся, - одними губами попросила я его.

-Только после тебя, - пообещал он мне.

Глава 5.

Глава 5.

Ноябрь как-то незаметно окончательно вступил в свои права. Я закрыла все свои хвосты и не вылетела из универа. Экономика сдалась без боя. Наша препод ушла на больничный, и экзамен у меня принимал совершенно левый дядечка, который покопавшись в моей зачётке, спросил, устроит ли меня четвёрка. Выходила из аудитории с пометкой «хор.» в ведомости и чувством вины перед Черновым за то, что не смогла блеснуть своими новыми знаниями. Словно он что-то вложил в меня, а я бездарно упустила это.

Жизнь постепенно возвращалась в своё русло. Угроза отчисления больше не щекотала мои нервы, смены в баре перестали быть ежедневным, а апатия окончательно прописалась у меня в душе. Опять всё было серо, тягомотно и как-то обречённо. Круг общения свёлся к рекордному минимуму -  Кроля и Севка, если не считать рабочих пересечений с посетителями и коллегами. Я даже с одногруппниками не здоровалась, через раз притворяясь частью интерьера.

А ещё я всё время мёрзла - в общаге, на работе, в универе, на улице… везде. Под строгий Кролькин взгляд я извлекла из глубин шкафа своё осеннее пальто, до последнего сопротивляясь этому. Но потом пришло понимание, что либо я околею, либо наступлю своей гордости на горло и заставлю себя надеть его. Но и пальто особо меня не спасало. Виной чему было отрицание. Я не принимала этот  предмет своего гардероба, из-за чего оно было не способно меня согреть.

Начинала впадать в какую-то депрессивную трясину, причин которой никак не могла определить. Я ведь сама выбрала эту жизнь и строила её так, как считала нужным – вопреки всем чужим желаниям и указаниям, но получалось как-то наоборот, мир вокруг меня становился всё тусклее и бесцветней. Чтобы хоть как-то придать ему цвета, я пошла к знакомому мастеру и обновила цвет своих волос, став ещё более фиолетовой и яркой, но настроение от этого не поднялось.

Свободные дни я проводила либо за книгами, либо в кровати, кутаясь в свои три одеяла.

Иногда раздавалась трель телефона, из-за чего моё сердце проваливалось в пятки, вызывая приливную волну паники. Я всё так же не отвечала ему, пряча предательский сотовый то в холодильник, то в шкаф, то под подушку. Он звонил нечасто. Обходясь без попыток массированной атаки на меня как в прошлый раз, когда звонки раздавались каждые двадцать минут. Он мог пропасть на день, два или целую неделю, но я всё равно знала, что рано или поздно телефон зазвонит опять, высвечивая на своём экране очередное «Олег». После чего всё внутри меня опять закрутится в тугую пружину, убивая всякое желание есть или спать.

В минуту максимального отчаяния появлялось абсурдное желание, чтобы звонок принадлежал Стасу. Мне даже иногда снилось, что он звонит, а я соглашаюсь абсолютно на всё. Но Чернов не звонил, и тот факт, что у него просто не было моего номера, ничуть меня не успокаивал.

Стас пару раз заходил в наш бар в компании друзей, пил пиво, травил какие-то шутки друзьям, периодически проходясь по мне оценивающим взглядом, не предпринимая не единой попытки приблизиться. Мы даже не здоровались с ним, хотя я ещё поначалу пыталась кивать ему или бросать сухое «привет», но он никак на это не реагировал, словно меня и не было.

А я смотрела на него и убеждала себя, что это именно то, что мне надо. Чтобы он держался на расстоянии и не давал никаких надежд.  

На истории под название «Станислав Чернов» практически был поставлен большой жирный крест. Всё как я хотела, не правда ли? Только почему же же мне так тошно…

- Верка, ты дура, - беззлобно ругалась на меня Ольга, сидя на кровати. Моя голова лежала у неё на коленях, а ноги я забросила на стену. Олька «раскладывала» мои волосы на пряди и учила жизни. - Он же тебе понравился, чего ты его отшила-то?

- У него девушка есть.

-Тююю, нашла проблему. Когда и кого это останавливало?

- Меня.

Кроля недовольно скривилась:

- А ты не думаешь, что он мог тебя выбрать?

- Да какая разница, выбрал или не выбрал. Начнём с того, что он мне ничего и не предлагал.

- А если бы предложил? - продолжала пытать меня Кроля.

Я невесело вздохнула.

- То сбежал бы от меня через неделю.

Соседка вредно хмыкнула:

- Не такой уж ты и отвратный человек.

- Нормальный я человек, и дело совсем не в этом. Понимаешь, я настолько не похожа на эту его кису, да и на него самого…

- Было бы странно, если бы ты была похожа на мужика!

- Оля, блин! Мы с ним с разных планет. Я интересна Стасу пока не пропадёт эффект новизны. Ему по приколу со мной ругаться, бегать за мной. Он просто не знает, что такое отказ. Вот это и толкает его на геройства.

- Разве это плохо?

- Конечно, плохо. Потому что когда это всё спадет, останусь только я и мой характер. И вот именно тогда, он начнёт свои попытки меня переделать. Я вдруг резко перестану вписываться в его круг общения и соответствовать общепринятым стандартам, обязательно не понравлюсь его маме, шокирую бабушку или ещё фиг знает что, после чего он начнёт стесняться и стрематься меня.

- Ой, Вера, бред не городи!

Для убедительности Кроль даже мне по лбу постучала, рассчитывая на то, что мозги у меня на место встанут.

Глава 6. (Стас)

Глава 6.

Я слонялся по аэропорту, изнывая от длительного ожидания и ненужных мыслей. Посадку на наш рейс задерживали, будто мирозданию было мало того, что я приехал сюда, чёрт знает за сколько. Спасибо Вере и её ослиному упрямству. Сцепился с ней из-за денег и куртки, выбесила меня этой своей принципиальностью, неужели так сложно просто хоть раз принять мою помощь?! Такое чувство, что у неё врождённый дар выводить меня из себя. Я хоть ещё и держал в руках, но только одному Богу известно, чего мне это стоило.

Было что-то неправильное во всём этом. Стыдно признаться, но я привык к другому… диаметрально противоположному. Обычно я нравился людям. Особенно девушкам. Не то чтобы я прям старался, но так получалось. Нет, я не гулял направо и налево, у меня вообще после встречи с Настей других женщин не было, но… Я всё равно им нравился. Это было как-то совсем обыденно и привычно, о чём я никогда особо и не задумывался об этом.

А тут, блин, Вера. Со своими упёртостью, враждебностью и каким-то крышесносным характером, благодаря котому её просто хотелось придушить.  

 Рухнул на неудобное кресло в зале ожидания и запустил пальцы в волосы. Кажется, я опять завёлся. Но я действительно этого не понимал. Наше общение было настолько непредсказуемым, что  просто выбивало почву из-под ног. То она сама пристаёт ко мне со своими подколками, делая вид, что всё обо мне знает, то на ровном месте выпускает наружу когти и какие-то загоны, которых судя по всему у неё в запасе было немало. Вот она спокойно со мной общается, а вот уже несётся от меня как ошпаренная. Она могла быть злой и колючей, могла быть смешной и саркастичной, могла гнать от себя всеми возможными способами, а могла смотреть на меня обиженными и расстроенными глазами за то, что я не подхожу к ней. Я не понимал её логики, что ужасно меня злило .

Но хуже самой Веры, был только я сам. Себя я понимал ещё меньше.

Я помню своё первое впечатление. Тощая барменша с копной светло-фиолетовых волос. Вся какая-то излишне тонкая и угловатая, с выпирающими костяшками на запястьях. Лицо почти белёсое и уставшее, под глазами тёмные круги. Ничего особенного, ничего выдающегося. Одни лишь огромные серые глаза на лице светились умом и энергией. Не то чтобы я всегда ценил людей за внешность, но тут реально был тот самый случай, когда при любых других обстоятельствах я  бы даже внимания на неё не обратил, не открой она  свой рот, неся какой-то бред про мои яйца. А дальше уже пошло поехало.

В тот вечер Вера пыталась свести мою жизнь к абсурду. Настолько нелепо ошибалась в суждениях о моей семье, что и все остальные слова воспринимались как глупые насмешки от чудаковатой особы. Хотя чего ещё можно было ожидать от человека с фиолетовыми волосам? Сцепились языками, перекидываясь въедливыми фразами и стараясь укусить посильнее. А потом она плеснула мне в лицо какой-то приторно-сладкой гадостью. И меня словно… переклинило. Вот какого хера я попёрся в этот бар на следующий день?

Ведь если хорошенько подумать, ну что такого произошло? Одна глупая встреча и всё. Можно забыть и идти разбираться с Настей, которая уже чуть ли не чемоданы пакует для переезда ко мне. Но нет же. Я иду в этот бар… опять и опять. Хочется зарычать и стукнуть себя чем-нибудь тяжёлым по голове, чтобы мозги на место встали. Потому что я оказался не в состоянии прекратить это. Пытался не приходить, пытался игнорировать, но....

Вера. Как представлю её в этих вечных джинсах или широких штанах, толстовке или мужской клетчатой рубаке… не девушка, а какой-то выкидыш рэпера… Меня аж передёргивает, ну или нервно трясёт. Самое смешное, что сейчас она начала казаться мне красивой. Было в ней что-то изящное и беззащитно-тонкое, что не скрыть под всей этой уличной одеждой, даже скорее наоборот. Мне до умопомрачения хочется узнать, что у неё там… Увидеть её ноги, разглядеть фигуру… Нет, мой глаз, конечно, успел кое-что выцепить в тот вечер, когда Вера собиралась нырнуть в пруд за Бонифацием, но тогда было просто не до этого. Хотя нет, то что я тогда успел разглядеть, мне определённо понравилось, и если бы не холодная вода…

То ничего. У тебя Настя есть. Можно подумать, что ты явился с необитаемого острова и женщину годами не видел. 

Просто… просто мне нравится с ней общаться. Это действительно весело и как-то совсем нетривиально. Она словно бросала мне вызов одним своим присутствием, где на кону стояло что-то очень важное. И эти её волосы. Светло-фиолетовые с отливами. Я даже откуда-то узнал про «отливы»! Мне непреодолимо всё время хотелось коснуться их, узнать какими её волосы могут быть наощупь или… даже запах.

Дамир потешался надо мной, утверждая, что Вера попалась на моём пути в качестве возмездия за миллионы разбитых женских сердец. Тут он, конечно преувеличивал, но, блин… Неужели я настолько привык к женскому вниманию, что теперь просто теряюсь от того, что кто-то воротит от меня нос? Или не воротит? Она ведь тоже, так или иначе, тянулась ко мне, это было у Веры во взгляде, в жестах, мимике, просто она сдерживала себя, специально показывая свои зубы, убеждая себя держаться в стороне от меня. И вот этого я никак не мог понять. Я ведь не позволял себе ничего лишнего, пытался просто с ней общаться… или не просто? Нет, у меня Настя, мне нельзя не просто.

Когда, наконец-то, объявили посадку на самолёт, чувствовал себя вымотанным всеми этими размышлениями и сомнениями. Я ещё больше запутался в происходящем. Знал лишь то, что есть Настя, с которой я встречался два года, и в отношениях с которой меня до поры до времени всё устраивало, если не считать её неистового желания затащить меня в ЗАГС. И Вера, которая бежала от меня как от огня, упорно подвергая сомнению любые мои намеренья, и от которой мне просто сносило крышу.