Хороший мальчик. Строптивая девочка

Глава 7

Дома было шумно, многолюдно и очень хорошо. Я сидел на диване в гостиной и чесал пузо нашему псу Баксу, развалившемуся у моих ног. Через арочный проём на кухню была видна мама, которая вместе с бабушками готовили ужин на всю семью. Мне нравится за ней наблюдать. Смешная, деятельная и неугомонная, в этом мама была отдалённо похожа с Настей, вот только родительница умела владеть ситуацией, не подавляя окружающих. Каким-то неведомым чудом ей удавалось всегда быть в курсе всего, что происходило в наших жизнях, но при этом, не покушаясь на нашу свободу.

Мама с растрёпанной гулькой на затылке крутится у плиты. В свои тридцать восемь она сохранила в себе что-то такое юное и девчачье. Стройная, гибкая, высокая, впрочем, мы все были такими, если не считать сестёр, которые просто не успели ещё вытянуться, и более коренастого Кирилла. Иногда она останавливалась и потирала свой выпуклый живот. И это было как-то странно, вновь видеть её беременной.

Всего у родителей нас было шестеро. Самым старшим ребёнком в семье был я — результат случайного порыва страсти двух подростков. Когда я родился, маме было всего шестнадцать, отцу на год больше. Мне сложно судить насколько это правильно или нет, но я всегда чувствовал себя несколько обязанным за их столь быстрое взросление.

После моего рождения родителям ещё предстоял долгий путь по выяснению отношений, итогом которого стала их свадьба и скорое появление на свет Ромы. Год назад брат тоже съехал из дома. Сейчас он учился в Питере, видимо неплохо совмещая свой дурной характер и вечную промозглость северной столицы.

Кирилл был третьим сыном семейства Черновых. Решение о его рождение далось папе и маме достаточно тяжело. Они были слишком молоды для третьего ребёнка, но перед ними стояла острая необходимость спасать умирающего Рому, поэтому пришлось пойти на этот отчаянный шаг. Впрочем, мелкий вполне неплохо вписался в общую компанию, и теперь мне просто невозможно представить, как это жить без младшего брательника. Сейчас ему было шестнадцать, раздавшийся в плечах и обзавёдшейся такой нехилой мускулатурой, Кир был шире нас всех. Поэтому мелким я звал его всё больше по привычке.

Близняшки Вика и Кристина были скорее родительской блажью, чем острой необходимостью, но мы всё равно души в них не чаяли. Две двенадцатилетние белобрысые пигалицы нехило скрашивали семейные будни.

Ну и наконец-то, верный, надёжный и свой в доску Дамир. Когда-то всё началось с нашей дружбы. Мы жили с ним на одной лестничной площадке, ходили в одну школу, сидели за одной партой… А потом его родители попали в автокатастрофу, из-за которой Дам стал сиротой. Но папа с мамой не смогли остаться в стороне. Так что в один особо выдающийся день нас стало шестеро.

И вот, двадцать два года спустя после моего рождения, мама вновь была беременна. Не то что бы я был сильно удивлён… скорее обескуражен, до конца не понимая, как на это реагировать.

Мама словно чувствует мои мысли и поворачивает голову на меня, улыбаясь какой-то по-особому тёплой улыбкой и обещая одними только глазами, что всё будет хорошо, а мне так хочется ей верить… И это не только про нашу семью или ещё не рождённого брата, а как-то в общем про всё и про меня в отдельности.

Неожиданно рядом со мной на диван плюхается Кристинка, которая смотрит своими внимательными глазищами и изрекает философское:

— Ну?

— Что ну? — уточняю я у неё.

— Рассказывай.

Я не догоняю и от этого теряюсь, как раз ровно настолько, чтобы пропустить появление Вики с другого бока.

— Всё что угодно, ты нам вообще ничего не рассказываешь, — поясняет сестра.

— Очень интересно, и что же я вам такого должен рассказывать?

— Всё! — хором поясняют мне.

— Замечательное утверждение! — театрально возмущаюсь я.

— Ну, Стас, ну расскажи что-нибудь, — канючат сёстры.

Заняться им, что ли, нечем? Привёз им целую кучу сувениров, купленную в тематических магазинах Москвы. Несколько недель назад обе стребовали что-нибудь про корейских музыкантов, из-за чего мне пришлось пережить позорный поход в магазин к фанатам BTS. И что? Всех этих книг, календариков и журнальчиков им хватило ровно на полчаса.

— Девки, а вам спать не пора?

— Пффффф, ещё и семи нет, — фыркая Кристинка.

— Мы что, совсем маленькие, по-твоему?! — вторит ей Вика.

В такой манере мы препираемся ещё минут пять, пока в зале не появляется мама.

— Меня с кухни выгнали, — капризным тоном жалуется она, усаживаясь на второй диван, который стоит напротив. Посадочных мест здесь полно, иначе как уместить нас всех? Близняшки тут же подрываются и перебираются к ней, как кошки прижавшись с разных боков. Мать кладёт им ладони на макушки и лёгкими движениями перебирает волосы. Вот же подлизы.

— Правильно, отдыхай! — поддерживаю я решение бабушек.

— Стас, я беременна, а не больна!

— Спорное утверждение, особенно если вспомнить, что было, когда ты этих двух вынашивала.

— Тогда я просто была не в себе, — смеётся мама, из-за чего сёстры с любопытством поглядывают на неё, поэтому она поясняет. — Я когда вас ждала, немного неадекватна была.

— Да-да, — не смог сдержать себя. — Если это немного, то я — испанский лётчик. Мам, тебя папа тогда грозился из дому выселить.

— Не выселил? — осторожно уточняет Крис.

— Как видишь, — подмигивает ей мамка. — Пусть только бы попробовал, остался бы тогда один дома с вашими братьями, как вы думаете, надолго бы его хватило?

Вспоминали разные семейные байки, пока у девчонок не запиликали телефоны, после чего Викуля подрывается и очень быстро начинает тараторить:

-Мам, мам, а нас в кино послезавтра пригласили. Можно мы пойдём? Можно?

— Да, да, — подключается вторая сестра. — Тёма с Максом зовут, ну пожалуйста.

— Те самые? — уточняет родительница.

— Угу, — как два китайских болванчика кивают близняшки.

— Я подумаю, — крайне серьёзным тоном обещает она, а я с интересом наблюдаю за всеми этими переговорами.

— Ну, маааам, — пищат девчонки.

— Сказала же, подумаю, а теперь марш в комнате убираться, через двадцать минут ужин.

Вик и Крис надувают губёшки, но достаточно резво ретируются в направление своей комнаты. А мама очень довольно улыбается, глядя им вслед, видимо махинация прошла на должном уровне.

— Кто такие Тёма и Макс?

- А, — мама махнула рукой. — Мальчики из школы, ухажёры, блин, выискались.

— И что, ты их отпустишь? — удивляюсь я. В моём понимании, сёстрам ещё надо в куклы играть и бантики на лбу завязывать. Но у мамы по ходу дела совсем другое представление о происходящем.

— Почему нет? — пожимает она плечами. — Пусть только в комнате приберутся.

— Ну, это же… свидание?!

— Господи, Стас, какое свидание в двенадцать лет? Сходят в кино, в кафе посидят, за ручки подержатся.

Мне хочется схватиться за голову. Я бы ручки поотрывал этим… мальчикам. А мама вон спокойна. Это же наши девочки, малявки, я же сам ещё совсем недавно их со школы забирал.

— Это же мальчики… — использую я свой последний аргумент.

— Ты думаешь, я чего-то о мальчиках не знаю? — смеётся она. — Мне, между прочим, вашего пуберта вот так вот хватило, — проводит ребром ладони по шее. — Вспомни свои семнадцать…

Я предательски краснею. От дальнейшего погружения в последнее воспоминание, нас спасает появление Дамира и Ромы.

— О чём беседуем? — интересуется Дам.

— Мама собралась отпустить близняшек на свидание! — сдаю я мамку братьям. Из-за чего она закатывает глаза.

— Стас, не драматизируй…

— Я не драматизирую!

— Драматизируешь, — хором отвечают мне все трое.

Тут мы начинаем спорить на эту тему, и меня просто убивает, что никто из них не собирается бить тревогу по поводу того, что какие-то два хмыря собрались пускать слюни на моих маленьких сестрёнок. Да я же им пальцы в случаи чего повыдёргиваю!

— О чём спорите? — вклинивается в разговор папа, появление которого мы не заметили в пылу дебатов.

— Об интимной жизни близняшек, — спокойно поясняет Ромка, из-за чего отец очень резко меняет в лице. Выглядит это достаточно забавно: сначала он бледнеет сильнее обычного, а потом очень резко становится пунцовым.

-Чего?! — рычит батя, а затем пускает разъярённый взгляд в сторону матери. — Саня?!

— Сашка, успокойся, — небрежно просит она. — Девчонок мальчики из школы в кино пригласили, всё, — после чего предостерегающе смотрит в сторону брата. — Рома, папу не провоцируй.

Но отец не унимается:

— Да даже если кино! Саня, им двенадцать!

Мама Саня устало вздыхает:

— Обсуди это, пожалуйста, со своим клоном, — намекает она на меня. — И как только оба пробеситесь, я вам напомню, что лично мне пришлось пережить с вами со всеми, — она обводит пальцем папу, меня, Дама и Рому. — И видит Бог, ещё предстоит пережить с Киром и когда-нибудь с ним, — кладёт ладонь на свой живот. — Так что дайте мне хоть дочерей нормально воспитать!

Дальше вечер идёт своим чередом. Мы умудряемся все поместиться за одним обеденным столом. Родители больше не спорят, зато дедушки-бабушки предпринимают активное наступление на нас, пытаясь выспросить как можно больше о нашей самостоятельной жизни.

— Стас, когда свадьба? — нападает на меня бабушка Надежда Викторовна, из-за чего я чуть не давлюсь куском мяса.

— Бабушка, какая свадьба?!

— Такая! Ты с Настей уже сколько встречаешься? — возмущается она. А потом сама же себе отвечает. — Целых два года!

— Бабуль, ты ещё начти про то что, а вот в наше время… — подкалывает её Ромка.

— А и начну! — ничуть не смущается она. — Потому в отличие от сейчас, раньше всё как надо!

— Ага, сначала рожали, а уже потом задумывались что почём, — брякнул я первое, что пришло в голову. Из-за чего получил болезненный пинок от отца под столом.

— Ты сегодня чего разошёлся?! — ругается он на меня, а я понимаю, что сморозил очередную глупость. Извиняюще смотрю на маму, но та лишь подмигивает мне, намекая на то, что всё в порядке.

— Ба, а ты ещё про правнуков забыла ему напомнить! — не унимается Рома.

— Рома, жуй, — поспешно вклинивается в нашу перепалку другая бабушка, та что Людмила Владимировна. Видимо ей ещё совсем не хочется правнуков, внуков за глаза в своё время хватило. Ещё бы, ведь когда я родился, ей ещё и сорока не было.

— И то верно, — кивает головой брат, продолжая свои рассуждения. — Какие нам тут правнуки? Стас с Дамом собаку завели, так что все будем довольствоваться малым.

— Вы собаку завели? — удивляется дед Сергей Петрович. — И на кого же её оставили?

И прежде чем я успеваю, что-то придумать, Дамир выдаёт своё спокойное:

— На Веру.

— А кто такая Вера?! — уже хором спрашивают Рома, мама, бабушка и близняшки, а мне в этот момент хочется залезть под стол и взвыть.

Я почти давлюсь непрожёванным мясом, потому несколько пар глаз вопросительно мечутся между мной и Дамом, который как ни в чём не бывало, спокойно сидит и легко улыбается мне. Одариваю его своим взглядом изподлобья: «Ну спасибо, брат, удружил». В ответ он лишь пожимает плечами.

Как ни странно, но на помощь приходит отец, который видимо всё ещё помнил наш утренний разговор:

— Так, народ, давайте хоть один вечер поедим спокойно, — выдаёт он свои указания.

— Но… — пытается протестовать мама.

— Саня, кушай, — мягко, но настойчиво просит отец. По матери видно, что у неё от этого ещё только больше вопросов в голове рождается. Но прочитав что-то такое в выражение лица Александра Чернова, она всё-таки решает сдержаться. Кажется, кого-то вечером ждёт длинный разговор. Интересно, а папа вспомнит мою просьбу, ничего не рассказывать?

На этом тема вдруг оказывается исчерпанной, и остаток ужина мы проводим в относительной тишине.

Вечер давно перешёл в ночь. Бабушки-дедушки разошлись по домам, близняшек тоже каким-то чудом отправились на боковую, хотя они и сопротивлялись этому как могли. Родители ещё какое-то время посидели с нами, но потом мама раззевалась, и папа со строгим видом потащил её спать. В этот раз он как-то по-особенному трясся над ней, раньше такой щепетильности я за ним не наблюдал. Хотя, может быть, всё дело в возрасте?

Роме, Дамиру и Кириллу приспичило прогуляться. Под предлогом выгулять Бакса, они на время выскользнули из квартиры, хотя у меня было подозрение, что братья просто напросто пошли брать штурмом квартиру Сони — предмет сердечного воздыхания Ромки, с которой они сорились ровно через день. И если вчера он ночевал у неё, то значит, сегодня у них был очередной развод.

Я валялся на кровати в нашей бывшей с Дамиром комнате и размышлял обо всё на свете, каким-то непонятным образом опять выходя мыслями на Веру.

Интересно как она там? Надела на себя куртку или так же ходит полураздетая и замёрзшая? Зато, блин, гордая… самостоятельная. Я бы её эту самостоятельность куда поглубже запихал. В голове всплыла совершенно нелепая картина, как я пытаюсь одеть Веру в тёплую куртку, а она шлёт меня своим острым языком направо и налево. Ну вот, что за хабальские манеры? При этом не дура, умная же, а рот порой как помойка. И не скажешь, что в Гнесинке училась. Интересно, а почему бросила? И ведь не ответит, если спросить. А как тогда мне узнать? Впрочем, на кого она сейчас учится, я тоже не знал. Я вообще о ней знал критически мало, что меня переставало устраивать.

Вспомнились листы с заданиями по экономике. Так, Стас, напрягись, что там написано было? Слепцова В.К., 3 курс… курс чего? Не помню. Ну, хоть фамилию выцепил.

Вытащил планшет и начал искать её в соцсетях. Оба голубеньких сайта не помогли мне ничем, а на оранжевый не было смысла лезть, так как я не мог представить, что она сидит там. Потом почесал голову и решил просто забить в общем поиске «Слепцова Вера». 238 000 совпадений. Сколько, блин?! Ладно, попробуем иначе. «Слепцова Вера. Российская академия музыки имени…. Фортепьяно». Хотелось ещё в качестве издёвки приписать что-нибудь про фиолетовые волосы, но я воздержался. Поиск значительно сузился.

Почти все верхние строчки сообщали про какую-то Слепцову Веронику — лауреата всевозможных музыкальных конкурсов. Ради любопытства тыкнул на первую из них и охренел.

Заголовок статьи гласил: «Дочь известного исполнителя романсов Константина Слепцова стала победительницей международного конкурса в Дрездене».

Я бегло пробежался глазами по статье, ещё не понимая, что меня в ней зацепило. По содержанию текст почти полностью дублировал заголовок, чем мало меня заинтересовал, но вот приведённые ниже фотографии просто разрывали мозг. На одной из них были запечатлены двое. Тот самый знаменитый исполнитель романсов Константин Валерьевич Слепцов, которого я, конечно же, не знал. Лицо показалось отдалённо знакомым, может, видел когда-то по телевизору, мало ли кого сейчас там показывают. И его дочь, Вероника Слепцова. Миловидная блондинка с пышными кудрями, собранными в какую-то замысловатую причёску, в длинном синем платье. На лице скромная улыбка и слегка смущённый взгляд серо-голубых глаз. Вериных глаз!

Я раз за разом всматривался в снимок, одновременно веря и не веря своим догадкам. В принципе, Вера не так уж и сильно поменялась, если, конечно не считать веса, одежды и цвета волос. Во-первых, она похудела… Нет, не так, она истощала! На фото блондинка имела вполне округлые формы и достаточно милые щёчки. Теперь же Вера больше походила на тень самой же себя — выделяющиеся скулы, выпирающие косточки. Нет, она не была анарексичкой… Но и здоровым это тоже не казалось, особенно теперь, когда я знал, какой она была когда-то. Во-вторых, шикарные светлые волосы сильно обстригли. Если раньше их длина доходила ей чуть ли не до пояса, то сейчас — едва доставали до плеч… И были фиолетовыми.

В одних лишь глазах мне понравилась перемена. Раньше они были полны кротости и послушания, сейчас же их хозяйка смотрела на мир смело и непокорно, переворачивая во мне всё, что только можно.

Девочка, что же тобой случилось, что же с тобой случилось?

Чем больше я разглядывал фото, тем сильнее начинал волноваться. Я не мог понять своих эмоций, но что-то во мне буквально разжигало панику. Я не понимал, что такого должно было произойти с человеком, чтобы он захотел так кардинально изменить свою жизнь.

Судорожно читал все статьи, последние из которых были написаны почти три года назад. Оказывается, Вера (или Вероника?) была чуть ли не гением музыки, со своих четырнадцати лет прославляя себя и нашу страну на всех мыслимых и немыслимых музыкальных конкурсах, почти каждый раз становясь то победителем, то лауреатом. А ещё лет с восемнадцати она аккомпонимировала своему известному в определённых кругах отцу во время его концертов. Я даже нашёл парочку видео. Вера на них выглядела крайне серьёзной, сосредоточенной и… несчастной. Или мне так только казалось. Не то чтобы она сейчас светилась от счастья при каждой нашей встречи, но тем не менее, она казалась крайне живой. А на видео… А на видео она была лишь каким-то безэмоциональным подобием себя. Отчего мне становилось страшно.

Я вскочил с кровати и заметался по комнате, борясь с желанием схватить трубку и позвонить ей. Сердце бешено скакало в груди, из-за чего меня затошнило. Метнулся в ванную и долго умывался холодной водой, стараясь придти в себя.

В голове крутился лишь один вопрос: "Вера, кто же тебя обидел?!"